Текст книги "В поисках героя. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

  – Судя по всему, это номера паспортов, чтобы нежелательные фамилии нигде не светились.

  – Семь цифр, Толя, здесь семь цифр. Это не паспорт, а военный билет. И, пожалуй, нам срочно нужны фамилии их обладателей. Так что посылаем запросы к нам на Лубянку в информационный центр.

  ***

  – Итак, -уже в управлении созвал «летучку» Липатов, – проверка по базам данных установила, что «Геннадий Вадимович» это Геннадий Вадимович Чещихин, подполковник ГРУ, служит в двадцать второй отдельной бригаде спецназа. Двадцать вторая отдельная бригада расквартирована в Ростове, отдельные ее подразделения находятся сейчас в Крыму. В настоящий момент подполковник Чещихин занимается подбором и подготовкой кадров для несения военной службы за рубежом, в частности в Сирии.

  – А где Сирия, там и Украина, – заметил Трифонов.

  – Безусловно, – откликнулся Роман. – Сирия это для них поощрение, там хорошо платят. Но чтобы туда попасть, военный должен забесплатно повоевать в Украине некоторое время. Проявить себя. Улавливаешь?

  – Конечно.

  – Поэтому Чещихин должен знать военнослужащих, которые забрасывались в зону боевых действий на востоке Украины в составе спецгрупп МЧС или минобороны. А они, в свою очередь, могут дать показания на медиков работавших там, кто замешан в чем-то противозаконном.

  – Логично. Стало быть те списки цифр, которые были в досье дяди Миши, это номера военных билетов замешанных в преступлениях военнослужащих?

  – Именно связанных с незаконным забором донорских органов. Мне сейчас принесли распечатку из базы данных – это хирурги, анестезиологи, ассистенты, реаниматологи. В общем, придется проверять всех.

  – И снова требовать санкцию у военной прокуратуры, – усмехнулся Трифонов. – это потребует времени.

  – Михаил Палыч и не такие препятствия брал, – заметил Роман. – Тишин займется всем этим.

  И деловито продолжил:

  – Не забудь, у нас сегодня продолжение операции с Пименовым. Тебя еще подготовить надо.

  ***

  И снова они ждали, теперь уже перед одной из многоэтажек в Теплом Стане, и только в половине седьмого из подъезда вышел Пименов и поманил стоявшего напротив Трифонова – Численко включил прослушку.

  – Порядок, шеф. Спектакль продолжается... – тихо сказал он. – у него окна на эту сторону... аккуратно направим микрофон...

  Липатов одел наушники и стал внимательно слушать, что происходит в квартире Пименова. Когда было уже пять минут восьмого, к самому подъезду подрулила синяя «Киа», и из нее вышел высокий военный. Машина тут же уехала, а военный скрылся в подъезде.

  – Внимание. – раздался голос Липатова. – видели вошедшего? Подполковник ГРУ господин Чещихин собственной персоной.

  И снова они ждали, час за часом, и только в перед полуночью из подъезда вышел Трифонов, который подозрительно покачивался. Численко посмотрел на шефа.

  – Не боись. Играет для возможных топтунов, – Липатов оживился: – а вот и такси!

  – Откуда вы знаете? – спросил Петр.

  – А подстраховка на что? Это такси старшего лейтенанта Гашкина. Он сейчас отвезет Анатолия к нам. Так что следуем за ними.

  Вскоре они втроем сидели в кабинете Липатова, и Трифонов рассказывал все по порядку, прихлебывая ледяной «Боржоми» из холодильника.

  – Это служебная квартира для вербовочных встреч. Накачивали меня лошадиными дозами, видимо пытались развязать язык. Чещихин при мне доставал из скрытого сейфа списки с фамилиями. Отмечал что-то, записывал.

  Ну и когда они оба отключились, я открыл сейф и сфотографировал все бумаги. А Геннадий Вадимович и Дмитрий еще пару часов будут спать и не очухаются.

  – Почему? – удивился Петр.

  – Я подсыпал Толику и Диме сильнодействующего снотворного. Таблетки микроскопические, спрятаны были в сигаретах...

  – А фотоаппарат был вмонтирован в зажигалку, – засмеялся Роман. – подобрали в техотделе подходящий гаджет. Молодец, Толя, теперь иди отдыхать. У меня в кабинете в задней комнате диван стоит.

  – Алеша! Матыцин! Расчехляй свою аппаратуру и отдыхай дальше! Мне тут срочно одну запись распечатать надо, – сказал Роман взволнованным голосом дежурному криминалисту.

  Он пошел в фотолабораторию техотдела печатать фотоматериал, отснятый этим вечером Трифоновым. Проводив его сонным взглядом, эксперт Алеша отвернулся к стене и продолжил «дежурить».

  Менее чем через час Роман закончил свое фототворчество и зашагал по гулкому ночному коридору к себе в кабинет из задней комнаты которого доносился храп майора.

  Роман отодвинул папки с оперативными делами на угол длинного стола, разложил перед собой снимки. Он внимательно читал страницу за страницей – списки личного состава групп, работавших на востоке Украины, имена командиров, организация заброски военных на украинскую территорию, фамилии лиц, отвечавших за логистику – все вперемешку без какой-либо видимости системы.

  Липатов вздохнул и стал готовить запросы в информационно-вычислительный центр.

  ***

  Утром Тишин вызвал к себе Липатова. Когда подполковник вошел в кабинет, Олег распрямил свое огромное тело и повернулся лицом к Роману.

  − Доброе утро, герой. А теперь я хочу услышать все. Ничего не упускай, Ромыч.

  Липатов повернулся и закрыл двойные двери в кабинет. Он не спеша начал говорить, начиная с дневного разговора с Бочаровым в НИИ. Он рассказал ему о встрече Трифонова с «вербовщиками» − Пименовым и Чащихиным, а также о находке Трифонова в квартире для деловых встреч. Во время рассказа Липатова Тишин слушал, скрестив руки на груди и склонив голову, глядя на носки своих хорошо начищенных ботинок. Лтпатов расхаживал взад-вперед, подходя к окнам, чтобы посмотреть на городские огни, уступавшие место утреннему рассвету. К тому времени, как Роман закончил, Тишин наконец уселся на тяжелый диван у дальней стены. Липатов сел на стул и посмотрел на него.

  − Ну, я не могу сказать, что ты не сделал чего-то, – задумчиво сказал Тишин. − Все было бы сложнее, если бы Михал Палыч не добыл бы эти списки.

  − Бочаров сэкономил нам много времени, – сказал Липатов. − Мы могли бы потратить не одну неделю, пытаясь расшифровать коды.

  – Да, без твоей инициативы мы бы ничего не добились, – признал Тишин. -Это хороший улов лиц, непосредственно причастных к делу. Я вижу, что некоторые фигуранты живут здесь, в столице. Надо заняться ими всеми.– прищурившись, он посмотрел на Липатова. – эта мафия может постараться их убрать или рассовать по таким дырам, где даже мы их не найдем.

  − Логично.

  − Я собираюсь поставить на уши военную прокуратуру, но получить санкцию на арест всех военных врачей, упомянутых в бумагах Михал Палыча. Ты же, чтобы не терять времени, займешься докторами из госпиталей МЧС.

  − Есть, – сказал Роман.

  − Да, − полистал бумаги Олег, − в первую очередь в Москве.

  С минуту они оба молчали, Тишин размышлял, а Липатов гадал, что предложит дальше его временный начальник.

  − Я скажу тебе, что нам нужно еще сделать. – наконец нарушил тишину Олег. − теперь у нас есть и имена людей, которых забрасывали в Украину в составах групп МЧС. В том числе тех, кто работали на эту мафию – Терпугова, Решко, Шмирина и лругих.

  Липатов кивнул.

  − Нам придется проверить их всех. Я создам оперативную группу, которая будет работать полный рабочий день над показаниями этих лиц. Я отдам распоряжения территориальным отделениям ФСБ, чтобы они допросили всех, кто есть в списках, которые добыл майор Трифонов. Наверняка кто-то из них помогал этим медикам творить свои делишки. На каком-то этапе мы найдем новые улики.

   − Я только надеюсь, что военные не будут ставить нам палки в колеса.

   − Да, и я тоже. Это была большая ошибка, Ромыч. Когда ты впервые получил досье Михаила Павловича, ты должен был дать их мне, и мы могли бы работать одновременно по нескольким направлениям.

  Липатов поморщился и подумал про себя. «Черт. Не видать тебе досье, Олегыч, как своих ушей.»

  Тишин внимательно посмотрел на него.

  – Ладно, – сказал он. − каждый раз, когда ты получишь хоть малейший результат, давай мне знать. Очень тебе благодарен.

  Глава 28

  Генрих не сознавал, что действительно проснулся, так как ночь дала ему очень мало сна. Скорее всего, он просто открыл глаза и посмотрел на утренний свет, падавший на постельное белье, почувствовал вихревой ветер от потолочного вентилятора и был рад, что сон закончился. По крайней мере, в моменты бодрствования ему позволялось ощущать переход от одного переживания к другому. Ночной мир был безжалостен, бросая его от одного восприятия к другому в бесконечной, никогда не замедляющейся последовательности фантазмов. Пока он лежал там, единственным его преобладающим чувством было облегчение при виде утреннего солнца.

  Часы показывали восемь сорок пять. Данзас сбросил простыню и пошел в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Выйдя, он одел легкий тренировочный костюм, принесенный на днях Ольховским и начал делать разминку. Затем он прошел на кухню, где включил электрочайник.

  Приготовив кофе, Генрих взял чашку и вышел в гостиную, усевшись за стол. Включив компьютер, он стал читать утренние новости.

  Данзас просматривал заголовки в поисках материалов о своем интервью. Однако ничего особенного он не нашел. Репортеры не заходили так далеко, чтобы делать свои собственные выводы, но в свете небольшой информации, поступившей из официальных источников, они изложили факты, которые позволяли читателям сделать свои собственные суждения: на даче в Никольском произошла перестрелка между «диверсантами», прибывшими с территории, контролируемой силами ДНР и бойцами Нацгвардии. В результате был тяжело ранен подполковник Дьяков, а «диверсанты», среди них одна женщина, были уничтожены. Один репортер написал, что произошла перестрелка между двумя преступными группировками, поскольку среди убитых были опознаны ранее неоднократно судимые личности.

  Далее Генрих наткнулся на статью, в которой рассматривался потенциал распространения «российского терроризма» на Украину, в частности на примыкающие к оккупированным областям Мариупольскую и Херсонскую области. Было опрошено несколько экспертов и представителей власти, которые заявили, что действительно через границу с ДНР забрасываются на территорию Украины диверсионно-террористические группы. Они рассуждали о причинах этого-коррупция среди украинских военных, возросшая военная напряженность в приграничных районах, возросшая активность проссийских сил во всех городах восточной Украины-и говорили, что опасаются, что это еще не конец.

  В другой статье говорилось, что незаконная добыча и контрабанда донорских органов – это бурно развивающийся бизнес.

  Имя Генриха Данзаса практически не упоминалось.

  Данзас закрыл окна с новостными сайтами и зашел на страницу проверить электронную почту как раз в тот момент, когда к нему пришли Сергей Ольховский и Эдуард Комаров. Генрих налил каждому из них свежего кофе и вернулся к статьям в интернете. Он ел безразлично, уделяя больше внимания интернету. Хотя в городских сайтах было больше фотографий, информация, по сути, была той же самой. Прочитав последнюю статью, он откинулся назад, уткнувшись широкой спиной в стену.

  -А ты это читал?– спросил он журналиста.

  Ольховский кивнул, вытирая рот салфеткой.

  -Там ведь не так уж много, правда?– Он покачал головой. – Я полагаю, что городские власти довольно молчаливы, но я сумел раскрутить дело о коррупции в ГУВД и связях местной полиции с бандитами.

  -А что СБУ собираются делать?

  Комаров поставил чашку на блюдце. – Они будут надеяться на спасителя: анонимную подсказку. Я представляю себе, что каждый работает со своими стукачами в МВД, агенты в медицинской среде запускают свои ловушки, прочесывание криминальных кругов делает то же самое. Вероятно, военная разведка попытается помочь. И Интерпол в плане консультаций по контрабанде органов.

  – А кто будет все это координировать?

  – Я думаю, что СБУ совместно с МВД.

  – Трудная задача.

  – При таком количестве задействованных лиц «сотрудничество» – это выдача желаемого за действительное, – сказал Комаров. – Такие сенсационные расследования, как это, могут сделать или сломать карьеру. У СБУ должна быть хоть какая-то фора.

  У нас есть специальный отдел для такого рода вещей, но нехватает всего – агентуры, техсредств, информации. Плюс тотальная коррупция. – Он отхлебнул кофе. -Вы не прочтете об этом в интернете, но агенты будут постоянно испытывать противодействие. Только тот, у кого есть лучшая информаторская сеть, имеет шансы на успех.

  – А как насчет того, что тебе рассказал Михаил Утемов?

  – Он назвал ряд врачей в Украине и России, занимавшихся подпольными операциями.

  – Я имею в виду главного человека из Москвы.– Как всегда, Сергей сразу перешел к главному вопросу, то есть к главному для Данзаса.

  – Он сказал, что тот работает в НИИ МЧС, – уклончиво ответил Эдуард. – это не Соловьев.

  – Утемов рассказал многое. Ты предполагаешь, что их кто-то крышует в Киеве?

  – Да.

  Три воробья появились из ниоткуда, падая и визжа от яркого утреннего света прямо перед ними за окном. Они бесстыдно дрались, как невоспитанная семья, вынося свои ссоры на всеобщее обозрение без малейшего чувства стыда, метались по ветвям, а потом исчезли.

  – Нашли коридор, по которому группа Неверова собиралась покинуть страну?

  – Мы проверяем все КПП, – сказал он.

  – Интересно, сколько наших погранцов не коррумпировано? – Сергей был профессионально любопытен. Ему это нравилось, но вот что ему не нравилось, так это настороженность Комарова. Он понимал, что тот имеет инстинктивную реакцию настороженности-шестое чувство, от которого он зависел, чтобы успешно работать в структурах госбезопасности. Ему все равно это не нравилось. Ему не нравилось то, что он при этом чувствовал. Сергей считал, что он имеет право на большую откровенность Комарова.

  – Я не верю, что Утемов, да и покойный Усминский могли бы заниматься подобной деятельностью, без какого-то крышевания здесь, чтобы иметь гарантии отсутствия проблем с законом, – сказал Ольховский. Он вытащил смартфон и стал вглядываться в изображение на экране. -У них должно было быть какое-то сотрудничество. Кто-то здесь наверху должен был иметь дело с ними. Я думаю, что этот кто-то здесь – зампрокурора области Саленко.

  Ольховский положил в свою кофейную чашку кусочек сахара.

  – Дьякова уже допрашивали?

  – Да, но он молчит. Нелегко будет доказать даже его связь с бандой Титоренко. Чувствуется, что у него есть связи, скорее всего в Киеве.

  – Так ты собираешься расспросить его об Утемове и остальных?

  Комаров кивнул.

  – Жаль, что не удалось взять живыми никого из твоей, Генрих, спецгруппы «Победа». Дьяков и Утемов действительно единственная зацепка, которая у меня есть.

  – Потому что Утемов имел дело непосредственно со своими хозяевами в России. – кивнул Данзас. – наверняка с Терпуговым.

  -Ну, это хорошее рабочее предположение. Но ведь мог быть и посредник. Возможно, Утемов вообще не имел с ними дела. И даже если у него был прямой контакт, мы не можем утверждать, что он что-то конкретное знал о твоем «отряде смерти.» Они могли держать его в неведении относительно этого. К сожалению, Терпугов уже больше ничего не скажет.

  Ольховский выключил смартфон и отложил его в сторону.

  – Ну и что ты думаешь? – спросил он Генриха.

  Данзас допил остатки кофе.

  – Я сделал все что мог, – сказал он. – однако я думаю, что все главари этой организации в Москве.

  Комаров покачал головой и почувствовал на верхней губе легкий след пота.

  – Само собой, – сказал он. – но сейчас у СБУ крайне мало осведомителей в России. ДНР, ЛНР – это плацдарм, да. Оттуда действует целый ряд радикальных группировок. Это своего рода серая территория. СБУ сорвало многочисленные террористические акции, которые планировались там, но должны были быть выполнены в Украине. – Он уставился на крошечный кусочек сахара, который вертел в пальцах. – Но моя задача – наведение порядка на украинской территории. Мое начальство, конечно, передаст кое-какие документы российским коллегам в рамках правовой помощи. Но надо учитывать, что между нашими странами фактически идет война. Я морально готов, что мы не получим никакой поддержки от восточного соседа. Тем более, что я не исключаю, что ваши спецслужбы, скажем, ГРУ, связаны с международной мафией торговцев органами.

  Данзас встал, взял свежую чашку кофе и подошел к окну.

  – Негусто. – Комаров закатил глаза. – Но что сегодня привело вас сюда? – повернулся к ним Генрих.

  – Мое начальство, – покорно сказал Комаров. – оно приняло очень странное решение.

  – Какое? – ухмыльнулся Генрих.

  Комаров склонил голову набок и ухмыльнулся.

  – Нам поступил приказ снять с вас охрану. Я сам сильно удивлен этим решением, Генрих Владимирович.

   Ольховский размышлял обо всем этом, глядя на насупившегося Генриха.

   – В деле у вас сохраняется статус свидетеля, но с вас снимается охрана и вам придется подыскивать себе новое жилище, – продолжал Эдуард. – никаких ограничений на перемещение по территории Украины у вас нет.

   Генриха изрядно удивило решение начальства Эдуарда, и он безуспешно пытался скрыть это. Опершись локтями на подлокотники, он поудобнее устроился в кресле и слегка приподнял одну ногу, как будто хотел успокоить ветер. Он не ответил, А может быть, и не смог бы.

   Комаров выжидательно поднял брови, но Ольховский не произнес ни слова. Он только покрутил своей массивной головой на губчатой шее. Ухмылка превратилась в выражение опасливого дискомфорта.

   -Вы ведь понимаете, что происходит, Эдуард? – собрался с мыслями Данзас.

  -Что вы имеете в виду?

  – Что вы сами об этом думаете?

  Комаров кивнул, стараясь казаться самодовольным, но на самом деле ему это не удалось, потому что по его лицу было видно, что он не понимает решение своего руководства.

  -Я буду с вами откровенен, Эдуард, – сказал Комаров, вставая и опираясь на стол. -На вашем месте да, я бы нервничал. За вами может продолжаться охота. За вами могут следить. Многие заинтересованы, чтобы вас не стало. Вы находитесь в трудном положении, но мы собираемся вам помочь.

   -Кто-то в Киеве работает на них, – сказал Данзас. – они заинтересованы в том, чтобы меня убрали. И они не оставят этих попыток.

  – Скорее всего, – ответил Ольховский. – мы хотим спрятать тебя на первое время.

   Комаров вытащил одну из своих карточек и что-то написал на обороте.

   – Вот мой домашний телефон. На всякий случай.– Он положил карточку на край стола. – Меня могут прослушивать.– добавил он.

   – Тогда мне нужна квартира, о которой знали бы только я и вы. – ответил Данзас.

  Журналист кивнул.

  – Мы и хотим предложить тебе такой вариант. Мы отведем тебя к Ларисе.

  – Стоп. Кто такая Лариса?

  – Это моя родственница. Живет недалеко отсюда, – пояснил Эдуард. – у нее остановишься. – Своему начальству я скажу, что ты остановился у Сергея, – добавил Комаров.

  – Так что поскорее собирай вещи и поехали на новое место жительства.

  Через полчаса, слегка изменив внешность, Данзас вышел вместе с Ольховским из ставшего чужим убежища, и направился к автомобилю Сергея, скрытого стеной кустарника. Даже Комаров не сразу узнал в неряшливо одетом старике бомже Генриха. Тем не менее, следуя сзади, он проводил их до машины. Комаров пришел к выводу, что если к ним и был прицеплен «хвост», то очень умелый и почти невидимый. Они сразу не поехали на новую квартиру, а некоторое время колесили по городу – в одной машине Сергей с Генрихом, в другой – страховавший их Комаров.

  Примерно через четверть часа они поехали по нужному адресу, после звонка Эдуарда на мобильный журналиста, что «хвоста» нет.

  В дверь Комаров позвонил по сигналу – три коротких звонка, один длинный. Им открыла невысокая черноглазая женщина лет тридцати в спортивном костюме. Они прошли внутрь и шедший последним Ольховский захлопнул дверь.

  – Лариса, – коротко представилась женщина.

  – Очень приятно, – Генрих доброжелательно улыбнулся. – Надеюсь, я вас не очень стесню.

  – Нисколько, – Лариса махнула рукой. – это жилище на некоторое время целиком в вашем распоряжении.

  – Даже так? – серьезно спросил Данзас, усаживаясь на табуретку.

  – Лариса временно переезжает в другое место, – коротко сообщил Эдуард. – это не должно вас волновать.

  Квартира была двухкомнатной, с большой прихожей, и была неплохо обставлена. В новой квартире, в гостиной, стоял компьютер, чему Генрих был очень рад. Впрочем, Данзас мало обращал внимания на качество жилья, хотя пожить в роскоши было приятно.

  Ольховский хлопотал на кухне, кладя в холодильник продукты.

  – Это на пяток дней где-то... Чай, кофе – в шкафу.

  Примерно через час, к многоэтажке подъехали старенькие «Жигули», встали у подъезда, и трое людей сели в машину, которая тут же уехала.

  Оставшись один, Генрих первым делом он оценил расположение дома – с трех сторон жилые многоэтажки, с четвертой – стройка, пустырь и шоссе. Оценил и местоположение квартиры – угловая на шестом этаже. Дом строился из кирпича по индивидуальному проекту, и каждая квартира имела отдельный коридор, которые звездой сходились к лифту. Лоджии квартир не соединялись, но в случае нужды человек тренированный мог без труда перепрыгнуть на соседнюю. Надо было отдать должное знакомой Комарова: содержала она ее в идеальном порядке.

  Данзас включил компьютер и начал работать...

  Глава 29

  Именно Тишин предложил заняться в первую очередь столичными медиками, не являвшимися военнослужащими. В частности, он упомянул, что то, неподалеку проживает кардиохирург Николай Богданов, который был упомянут и в досье полковника Беликова и в списках, обнаруженных в сейфе у Чещихина.

  Отправив Трифонова домой отсыпаться, Липатов с группой рванул к доктору на его место работы в Научно-практический центр интервенционной кардиоангиологии.

  Улицы были забиты транспортом, спешили легковушки.

  – Уже без двух одиннадцать, а мы все стоим в пробке! – Липатов устало – сказывалась бессонная ночь – откинулся на спинку кресла «Мерседеса».

  Майор Валентин Дикарев, присланный Тишиным «на усиление», капитан Петр Численко и шофер молчали. Впереди строем в ожидании «зеленого» стоял ряд машин, а непосредственно перед ними – мощный мотоцикл «Сузуки».

  Старшина-шофер переключил скорость, нажал на педаль, и облако газа показалось из выхлопной трубы.

  «Мерседес» наконец свернул с Маросейки налево, миновав посольство Беларуси. С трудом развернувшись в потоке автомобилей, их экипаж уже нырнул в Сверчков переулок и тут справа, со стороны Девяткина переулка хлестанули выстрелы. Липатов краем глаза успел заметить, что стреляет с колена проклятый мотоциклист! Он выругался. Посыпались осколки стекла, шофер со стоном упал головой на колени Дикарева.

  – Валя! Газ! – крикнул Численко и тут же завалился на Липатова.

  Худой и гибкий Дикарев рывком дотянулся ногой до педали газа и пригнувшись, подал вперед. Машину, однако, сильно занесло, и она врезалась в здание «Мосинжпроекта» ...

  − Внимание, нас обстреляли! – заорал в рацию Роман. – ранены старшина Бойко и капитан Численко! Вызывайте «Скорую» и ГИБДД! Скорее!

  Оставив Дикарева дожидаться врачей и «дорожников», Липатов

  забрался в подрулившую машину слежения, управляемую Ярыгиным, на заднее сиденье, к капитану Янкину. Он рассчитывал догнать мотоциклиста – в таком районе неизбежны пробки и вынужденное сбавление скорости.

  – Гони, дорогой! – Роман ткнул пальцем в сторону, куда скрылся мотоциклист. – Не дай ему уйти!

  Мотоциклист обнаружился в районе перекрестка Садового Кольца и улицы Покровка. Погоня продолжилась. Мотор «Форда» ревел еще сильнее, Николай скрежетал зубами от натуги, как будто его человеческие силы могли реально приплюсоваться к лошадиным силам двигателя авто. Так или иначе – но расстояние между «Фордом» и мотоциклом начало быстро сокращаться.

  Они миновали Старую Басманную, Спартаковскую, Бауманскую улицы. Мотоциклист метался, намереваясь ускользнуть от погони. Похоже, гонщик вел своего коня словно под дулом пистолета: раза два мотоцикл пролетал в такой опасной близости от встречных грузовиков, что столкновение казалось неизбежным. Но подлецу пока невероятно везло.

  «Форд» летел следом, и они уже выбрались на Русаковскую эстакаду. Ярыгин выжимал из "Форда " все, что он мог, и Липатов ясно видел, что они догоняют мотоцикл. Николай начал неуклонно прижимать мотоциклиста правым боком. Тот попытался уйти, но ему уже было некуда деться – с противоположной стороны к ним спешила машина ДПС. На скорости Роман увидел, как мотоциклист резко развернулся, пытаясь выхватить оружие. Тут же шедшая рядом «Дэу», не успев притормозить, ударила «Сузуки» крылом. Мотоциклиста подбросило в воздух, ударило о бетонный бордюр, мотоцикл завертелся на асфальте, и когда «Форд» затормозил перед ним, его колеса еще крутились. Водитель лежал на земле метрах в десяти, шлем раскололся пополам, как ореховая скорлупа, оружие, автомат «Узи» − валялось рядом с мотоциклом.

  – С-с-скотина! – радостно заскрежетал капитан, выбираясь из машины. Роман подошел к лежавшему без признаков жизни мотоциклисту. Автомат «Узи» – не из него ли обстреляли его, Романа, во время встречи с доктором Балтрушевичем? Надо будет сравнить пули, заодно дактилоскопировать стрелка.

  Рядом притормозили две машины ДПС, практически одна за другой. Вот так всегда – они появляются только когда боевые действия уже завершились.

  – Эх! – выкрикнул капитан через пару секунд, уже обиженно, подойдя к мотоциклисту. – По-моему, он уже не дышит!

  Пока Липатов давал спутанные объяснения дпсникам, примчался реанимобиль. Но приехавшей бригаде врачей потребовалось на диагноз мотоциклисту совсем немного времени.

  – Труп, – сказал врач, здоровяк с крупным добродушным лицом. – думаю, он умер мгновенно, в момент удара. Очень сожалею, но сделать ничего нельзя.

  Подошедший капитан Янкин произнес виновато:

  – Звонил Дикарев. Ваших уже собираются оперировать. Оба в тяжелом состоянии. Бойко ранен в голову, Численко – в бок, пробита почка, поврежден позвоночник. Начальству уже известно об инциденте ...

  – Отработайте записи камер видеонаблюдения и личность погибшего, – кисло сказал Роман.

   Липатов не поехал в Управление писать рапорт об инциденте Тишину, а отправился за город на свое новое место жительства. Они теперь сами по себе, а он сам по себе.

  ...На войну, как помнил Роман, пошел затем, чтобы посмотреть, кто он такой, И зачем он. При всей его природной осторожности, как он мог на войну решиться? Липатов изумлялся своему решению до сих пор. При всей осторожности природной отваги мне не занимать, думал Роман. Неужели такие противоположные вещи могут уживаться в человеке? Трусость и отвага. Борясь друг с другом, они разрушают человека. Или, может быть, наоборот, делают его крепче, сильнее, мужественнее? Черт его знает! Черт его знает!...

  Липатов не сожалел, что за свою жизнь убил не один десяток человек. И дело даже не в том, что эти люди являлись его врагами и могли убить его. Просто с какого-то момента он приказал себе никогда ни о чем не сожалеть...

  ...Будучи совсем молодым, лет десять назад Роману казалось, что для того, чтобы ощутить радость, удовлетворение, удовольствие, счастье – сегодня, надо быть уверенным, что завтра тебя ждет прекрасный, легкий, спокойный день. Ожидание хорошего завтрашнего дня и есть счастье сегодня. Но сейчас он так уже не думал. Вернее, не чувствовал, что это так. Он осознал вдруг, и не на войне, а вернувшись уже к мирной жизни, работая в ФСБ, осознал, что завтрашнего дня у него может и не быть. И поэтому ему нечего ожидать. Он обязан жить и радоваться жизни сейчас, в данную секунду, в данный момент, в данное мгновение. Потому как следующего мгновения у него может не случиться. И нынешний эпизод только подтвердил это правило.

  Липатов не боялся ранения или смерти. Страдания, по его мнению, дают человеку силу. Страдание – это прежде всего преодоление себя. Страдание – это последний этап на пути к счастью. Эти правила для себя выработал Роман. Он считал, что все равно не надо бояться страданий. После них придет или счастье, или смерть.

  Роман приучил себя не рефлексировать.

  Однако сейчас он понял, что для того чтобы ему нормально и комфортно было жить дальше, он должен помочь тем, ради кого стоит жить дальше...

  Приехав домой, Роман первым делом позвонил Архивариусу. Хватит играть в прятки, наверняка он остался в Москве и следит за ходом расследования.

  Телефон не отвечал. Тогда, посидев в раздумье у компьютера, Роман решил написать Генриху. Поразмышляв еще немного, Липатов пришел к выводу, что самое худшее, что может быть в его положении, – это ждать, пока события будут развиваться своим чередом.

  За оставшееся до вечера время Роман сделал все намеченные дела.

  Он поехал в город и купил дипломат, точь в точь, какой он носил все это время. Затем Липатов поработал с найденными в тайнике Архивариуса «припасами».

  Только он закончил свою работу, как услышал, как к дому подъехала машина. Выглянув в отверстие под потолком, он увидел «Джип-Вранглер» Архивариуса.

  На всякий случай Роман вытащил пистолет, однако тотчас засунул его обратно за пояс, увидев знакомую фигуру на инвалидной коляске.

  – Я уже в курсе, – сказал Архивариус после взаимного приветствия. -ладно, – сказал он, выбираясь на поверхность во двор. – ты был сегодня невероятно удачлив, подполковник.

  – А в чем дело?

  Мужчина повернулся к Роману и сказал:

  – Сколько людей знали, что вы едете в Сверчковый переулок, Роман?

  Липатову сразу же стало не по себе.

  – Только наша группа и Тишин. Причем Численко сообщил я.

  Некоторое время Архивариус сидел молча.

  – Я не знаю, что и думать, – сказал он. – но я через свои связи поставлю наблюдение за Тишиным. Я не знаю, кому верить. – Какие еще новости?

  -Мы нашли врачей, делавших операции в России и списки лиц, работавших на территории Украины в составе спецгрупп. – сообщил Роман.

  Архивариус поцокал языком.

  – Хорошие результаты. Вы звонили мне – может, вам что-нибудь нужно?

  – Мне необходимо, чтобы вы подготовили безопасный переход границы Генрихом Данзасом на нашу территорию. Он мой фронтовой друг, бежал из одной такой спецгруппы, ему может потребоваться помощь.

  – Постараюсь, – задумался он. – хотелось бы подробностей.

  – Хорошо, – поправился я. – если вы не торопитесь.

  – А затем перевезти его в Москву? Обеспечить ему здесь охрану?

  – Да, – подтвердил Липатов, – как ценному свидетелю.

  ***

  На третий день пребывания Данзаса на конспиративной квартире в гостиной раздался звонок.