Текст книги "В поисках героя. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

   ЧАСТЬ ВТОРАЯ

   Глава 1

   Темченко уже минут десять прогуливался взад-вперед около назначенного места встречи, когда у него зазвонил мобильный телефон. На экране высветились цифры. Оператор узнал служебный телефон помощника Бумеранга и быстро прокашлялся, чтобы голос не подвел, и нажал кнопку ответа:

   – Привет, Феликс!

   – Да, Слава, давненько я тебя не слышал. А ты последние новости знаешь?

   – Нет, я же весь в работе.

   – Ну, тогда слушай. Один спец раскопал пленочку, где ты запечатлел наши работу на оккупированных территориях.

   – Я тебя понял, Феликс.

   – В общем, если этот тип, или те, кто у него за спиной, передадут эту пленочку в СБУ или ФСБ, – тебе и мне придется залечь на дно, а вот серьезным людям по ту сторону границы от этого будут одни убытки, потому что накроется целый канал, вся система поставок органов за кордон. Ну ты все сам понимаешь.

   – Насколько я помню, на пленке меня нет, – после паузы несколько неуверенно начал Темченко. Да и ты засветился там буквально в паре эпизодов, так, вполоборота. Мне кажется, ты преувеличиваешь опасность. Никто ничего не разберет.

   – Так не пойдет, слышишь? – донесся голос Феликса. – если кого-то из наших опознают, вспыхнет крупный скандал. Пока пленка не в наших руках, тебе лучше на время затаиться. Понятно?

   – Так это проблематично, работы много, – быстро проговорил оператор, и в его голосе ощущалось раздумье.

   – Возьмешь отпуск за свой счет!

   Генрих не стал дожидаться окончания разговора из опасений, что Темченко решит уйти. Была важна каждая секунда. Поэтому он бесшумно выдвинулся из-за забора и бросился вперед.

   Вячеслав открыл было рот, чтобы грубо ответить наглому боевику, но тут сзади послышался шорох. Легкое дуновение ветра, и в тот же миг журналиста швырнуло вбок. Темченко впечатался в столб и потерял сознание.

   'Нокаут, – Данзас подошел к хрипящему оператору. – Теперь займемся этим субъектом...'

   Он перевалил слабо стонавшего Вячеслава через забор, спрыгнул во внутренний дворик и потащил тело к полуоткрытым воротам в дальнем углу.

   По причине позднего часа площадка была совершенно пуста.

   Генрих, подобно трудолюбивому муравью, протащил тело Темченко до ворот. В середине пути связанный Вячеслав очнулся и попытался подергаться. Данзасу пришлось его успокоить ударом в челюсть.

   Сразу за полуоткрытой створкой ворот обнаружился пыльный кишкообразный коридор, ведший в одном направлении прямо в цех, в другом – вниз, в складские помещения.

   Десантник перебросил Темченко через плечо и протрусил до лесенки в подвал.

   На его счастье, замка на низкой железной двери не было...

   Вячеслав очнулся лишь спустя час.

   За это время Данзас надежно заблокировал валявшейся в углу железной арматуриной дверь, обследовал весь подвал, нашел два дополнительных выхода, ведущих в соседние помещения, перекрыл и их на всякий случай.

   Теперь он внимательно изучил вещи пленника.

   Ничего примечательного.

   Мобильный телефон, паспорт на имя Вячеслава Темченко, сигареты 'Кент', зажигалка, двести пятьдесят гривен, журналистское удостоверение и ключи от квартиры.

   Обычный, ничем не примечательный человек, если судить по содержимому барсетки.

   Наконец Темченко разлепил веки и попытался пошевелиться.

   Генрих несколько мгновений сидел молча, давая возможность пленнику осознать свое незавидное положение. Трудно сохранить спокойствие и холодный рассудок, когда ты связан по рукам и ногам и валяешься в полутемном подвале с расквашенной физиономией.

   – Что тебе надо? – прохрипел Вячеслав.

   Он ясно почувствовал, что не стоит орать и провоцировать сидящего перед ним парня на жесткие действия.

   – Правдивых ответов на несложные вопросы, – витиевато ответил Данзас.

   По напрягшемуся и недоуменному лицу журналиста стало понятно, что что-либо обсуждать он не готов.

   – Не врубаешься, – Генрих грустно покачал головой. – Объясним попроще. Меня интересует твое участие в зачитсках сел на востоке Украины.

   – Зачем это тебе? – с вызовом спросил журналист.

   – А ты, оказывается, не только любишь деньги, – посетовал Генрих, – а еще и борзый не в меру. Нехорошо. Что ж, будем воспитывать...

   С этими словами Данзас вынул прихваченное им из квартиры Геннадия небольшое шило и ткнул им в бедро пленнику.

   Вячеслав зашипел сквозь зубы и попытался отстраниться.

   – Не нравится? То ли еще будет, если вздумаешь юлить.

   – Отстань! Я только зарабатывал деньги!

   – Только ли?

   Шило опять укололо ногу, но уже на пару сантиметров ближе к мужскому достоинству сжавшегося Вячеслава.

   – Я снимаю 'Снафф-видео', это с реальными изнасилованиями и убийствами. Получаю полторы-две тысячи долларов за каждую запись. Пользуется популярностью в Европе и Америке.

   – Ну это я догадывался. Этим занимаются бойцы отряда Бумеранга?

   – Да. Намеренно убивают с особой жестокостью, чтобы можно свалить на укров. Убивают просто так, чтобы можно было в геноциде обвинить...

   – Что знаешь о ритуальных убийствах?

   – Это не ополченцы... Это спецгруппа из России... Хорошие, даже очень хорошие профессионалы, хотя я бы назвал их не бойцами, а дикарями. Они упорно верят, что находятся под покровительством древних богов мексиканских ацтеков. Этим они оправдывают свою, на мой взгляд, бессмысленную жестокость. Они состояли в секте 'Легион', созданной где-то в Подмосковье, и поклоняются смерти.

   Генрих присвистнул.

   – Ими руководит Всеволод Решко, очень странный человек. Говорит, что у него прямой контакт с языческими богами ацтеков и он получает от них информацию. А еще – хотя ему лишь слегка за тридцать, он помнит события, которые были полвека назад, как-будто сам был их свидетелем. С такими подробностями, словно участвовал в них. А я только снимал, нужным ракурсом, я только делал все, как он велел. У него много денег и золота, он щедро платит.

   – Он не объяснял, зачем они это делают?

   – Для бессмертия и власти, как они говорят. Это жертвоприношения их богам. Всеволод и его помощник Виталий руководят. У Всеволода есть записи с подробным описанием ритуалов, как, что и когда делать. Тексты заклинаний и прочих обрядов.

   – Как ты сам вышел на Бумеранга?

   – Нас свел Феликс. Феликс Харченко, помощник Бумеранга. Он курирует нелегальные поставки донорских органов из ДНР в Россию.

   – Где делают операции?

   – Да где придется, – задумался журналист. – Стараются, конечно, при больницах, поликлиниках, роддомах, но порой и в полевых госпиталях – все необходимое оборудование у них есть.

   – Я имею ввиду географию!

   – Во многих местах... например, в Донецке, Горловке, здесь, в Мариуполе.

   – Кого знаешь из врачей?

   – Усминского из Донецка. Высококлассный хирург, как мне говорили. Он консультировался у Всеволода, я знаю. Даже слал ему какие-то видео в Москву.

   Генрих уселся у стены напротив. Полученная информация была настолько сенсационной, что он минут пять молчал, переваривая ее. Наконец в мозгу начали создаваться фрагменты, пока разрозненные, оригинального плана.

   – Когда планируются следующие операции? – Генрих снова подошел вплотную к Темченко.

   – Я слышал, дня через два-три...

   – Где?

   – Здесь, в городе...

   – Адрес?

   – В первой городской больнице...

   – Подробнее!

   – Да мне толком не рассказывали... в общем, должны привезти пациента с группой крови третьей отрицательной и выкачать ее у него нахрен.

   – Для чего?

   – Переливание сделать Бумерангу.

   – А ему-то зачем? Болезнь?

   – Подробностей я не знаю, но слышал, что ему надо делать эту процедуру каждые четыре месяца.

   – Кто оперируется? Кто намечен жертвой?

   – Без понятия.

   – Где Бумеранг проходит эти процедуры? Тоже здесь, в Мариуполе?

   – Не, в Новоазовске у них санаторий, по договору они там целый корпус захапали для своих нужд. Отремонтировали, привезли самое современное оборудование, но обслуживают только своих.

   – Как держишь связь с Бумерангом и остальными?

   – Мне пишет или звонит Феликс, что есть подходящая работа.

   – Как происходит транзит органов в Россию?

   – Используются большегрузные фуры, в которых обычно перевозят 'груз двести', это трупы погибших на Донбассе российских наемников.

   – Когда у тебя следующая подобная командировка в зону АТО?

   – Не знаю. Феликс должен позвонить...

   – Телефон его имеется?

   – Конечно!

   – Называй.

   – В мобильном у меня есть.

   Генрих вытащил телефон из кармана рубашки оператора, взглянул на экран, нажал несколько кнопок.

   – Который?

   – Да вот... только что звонил...

   – Хорошо, оставим пока эту тему. Я бы хотел узнать насчет Бумеранга...

   – У меня есть еще записи! – внезапно вскинулся Вячеслав.

   – Какие записи?

   – Ну видео, видеозаписи... Там вся эта компания... Все остальные.

   – Где они?

   – В моей машине...

   – Где машина припаркована?

   – Тут за углом... Я могу показать...

   – Хорошо, пойдем. Только без глупостей. Или я тебя кончаю на месте. Понял?

   – Еще бы, – неуверенно сказал Темченко.

   Генрих поставил Вячеслава на ноги, не став пока развязывать руки и провел по лестнице через пожарный выход во двор.

   Автомобиль оператора действительно, был припаркован совсем рядом, за углом. Никого поблизости не было.

   – Где конкретно спрятаны записи?

   – Диски под левым задним сиденьем, в тайнике...

   – Ключи.

   Генрих разрезал перочинным ножом веревку на руках Темченко.

   Вячеслав пошел первым и обходя машину, закашлялся. Генрих хотел подтолкнуть его вперед и с запозданием увидел, как оператор бросился влево, и, оттолкнувшись, прыгнул в сваленные штабелем коробки. Пирамида из коробок тут же с грохотом рухнула.

   Килограммы декоративной отделочной плитки разлетелись вдребезги. Пошел такой звон, который можно было сравнить с взрывом небольшого самодельного взрывного устройства.

   – Па а ама а агите е е!!! – раздался истошный крик Темченко. – Убива а ают!!!

   Раздалась милицейская трель – комендантский час был в самом разгаре.

   Данзас обежал горку из лопнувших коробок с плиткой и тут же в лицо ему ударили лучи двух фонарей.

   Патруль вырос словно из-под земли – аж трое военных. Упитанные, высокие, плечистые.

   – Что здесь происходит? – грозно спросил один из них, темноволосый усач лет тридцати, стоявший ближе всех к Генриху.

   – Не знаю, человек видимо провода на цветной металл собирал, услышал шаги, бросился бежать, вот и врезался.

   – Сейчас разберемся, – сказал высокий и накачанный патрульный. – документы.

   – Да нету у меня, – картинно развел руками Генрих. – я живу тут напротив, квартира двадцать три. Вот, вышел мусор выбросить...

   Данзас незаметно сделал несколько шагов вправо, к переулку, не забывая при этом говорить и глуповато улыбаться.

   – Я вышел на улицу, пакеты с мусором выкинул, а тут вижу, человек по двору шляется, пытается через забор перелезть...

   – И чо? Иди сюда.

   – Да вы его сначала проверьте, – стал уходить в зону, недоступную для выстрелов, Генрих.

   – Стой! – патрульные бросились на спокойно стоявшего десантника.

   Данзас избрал тактику работы руками.

   Он дождался мгновения, когда до нападающих осталось около двух метров, и резко прыгнул вперед. Генрих оказался перед двумя не готовыми к контратаке военными.

   Левый получил 'лапой леопарда' в кадык, правый – кулаком ниже пояса и через треть секунды ладонями по ушам. Десантник проскочил им за спины, развернулся и добавил схватившемуся за голову низкорослому крепышу коленом здоровой ноги в копчик. Крестец у оппонента треснул.

   Два тела неподвижно распластались на краю тротуара.

   Оператор очухался и побежал прочь, петляя из стороны в сторону.

   Третий боец выхватил дубинку и рванулся к Генриху.

   Данзас подпустил его поближе и снова кинулся вперед.

   Вернее, сделал вид, что кинулся.

   Патрульный успел затормозить и нанес круговой удар дубинкой по верхнему уровню. Данзас ушел вбок в низкую стойку и, когда патрульный достиг воображаемой линии досягаемости, распрямился и хлестко врезал ему раскрытой ладонью под подбородок. Клацнули челюсти, и военный, нелепо вздернув вверх руки, взлетел в воздух. Генрих от души вмазал ему прямой кулаком в открывшуюся грудную клетку.

   Раздался противный хруст, и обмякшее тело рухнуло на асфальт.

   'Идиоты! – зло подумал Генрих, освобождая бесчувственные тела от оружия и наручников. Только и умеют, что пьяных обыскивить да ларечников трясти...что у нас тут? Один АКСУ, два ПМ, две пары браслетов. Сойдет... Жаль – оператор хренов убежал, лови его теперь.'

   Действительно, Темченко удалось сбежать.

   Спустя несколько минут неприметный человек в старой потертой куртке и с клеенчатой, испачканной в масляной краске сумкой скрылся в лабиринте дворов.

   Глава 2

   Темченко выбежал к приземистому двухэтажному особнячку, по дороге пару раз чудом не попав под машину. Но теперь он едва дышал от страха и бега.

   – Куда? – вышедший на звонок парень у входа преградил оператору путь.

   – Пусти, надо.

   – Не понял. – Парень важно оттопырил губу. – Ты вообще чувак, не знаешь, что тут просто так нельзя?

   – Феликс, Феликс мне нужен, понял? Харченко.

   – Не знаю. Никакого Феликса не знаю. Вали.

   – Держи. – Темченко сунул в руку парню свою визитку. – шеф меня знает!

   Феликс находился у себя в кабинете, на втором этаже. Кроме всего прочего, это здание вполне официально принадлежало малому предприятию, производившему одноразовую посуду, и Феликс был одним из его соучредителей. Скромным таким компаньоном, не несшим никакой ответственности. И на кабинете его красовалась табличка: 'Отдел оптовых продаж'. Парень приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

   – Феликс, тут журналист c 'ТВ7' приехал, впустить?

   Харченко в добротном сером костюме, сидел на столе вполоборота к помощнику и держал в руке мобильный телефон. Феликс мельком глянул на него, прижал палец к губам и отвернулся.

   – Шеф, он говорит, что очень срочно! Чудной какой-то!

   Харченко сделал яростные глаза, поднял вверх указательный палец, показывая, сто он сейчас закончит и тут же скороговоркой выпалил в трубку:

   – Але! Сань, все ты сам сделаешь! Сам! Если что, ссылайся на меня! Только не очень громко. Без лишнего шухера! Ну ладно, даю тебе три дня сроку. И чтоб все в ажуре! Бывай!

   Он нажал кнопку, телефон сыграл мелодичный отбой.

   Феликс повернулся к помощнику, и скомандовал:

   – веди его сюда, быстро!

   Оператор постепенно приходил в себя. Он отряхнулся, причесался и выглядел хотя и не интеллигентом, но, по крайней мере, не бандитом с большой дороги.

   – Значит, 'наехал' на тебя неизвестный? Интересно, как он тебя вычислил. – Выслушав до конца сбивчивый рассказ Темченко, Феликс достал сигарету из пачки, лежавшей на столе. – Так-так... Видать, все-таки засветился ты где-то, в своих командировках?

   – Сам не знаю! Я же только снимал! Как от меня требовали.

   – Я думаю, это тот спец, который сбежал от нас в зоне АТО, – Феликс выпустил струйку дыма. – Я только не понимаю, откуда он узнал, что снимал именно ты? Этот парень создает серьезные проблемы. – Харченко начал новую сигарету. – как он на горизонте появился, сразу шахер-махер начался. Все пошло кувырком!

   – Он пытался вытрясти из меня все, – быстро вставил оператор. – шилом меня колол. Интересовался, где проводят операции. – он пристально взглянул на Феликса. – Только меня не испугаешь. Я ему ничего не выложил.

   Харченко хмыкнул и достал из сейфа бутылку виски. Затем нажал кнопку селектора.

   – Борис? Это я. Значит, так: вызывай Всеволода. Я знаю, он сейчас готовится к отъезду. В темпе. У меня сейчас Слава. Он только вырвался от нашего спеца. Получается, тот уже в городе. И судя по всему, у него есть сообщник. Интересовался записью. Всеми подробностями. Поэтому нужно переговорить. Понял? Да, жду!

   Феликс наполнил стоявший на подоконнике граненый стакан и обернулся к Темченко: – Будешь?

   – Не откажусь.

   – Слушай, ты сейчас расслабься, отдохни а потом все, что сейчас рассказал мне, расскажешь Всеволоду. Ясно? Все, слово в слово.

   – Понятно. – Темченко знал, что психолог может дать дельный совет. Он надеялся, что ему выдадут определенную сумму провести некоторое время в теплых краях.

   Всеволод встретил оператора, как любимого больного: тщательно пытаясь скрыть, какие чувства его обуревают... А известно – настолько очевидна такая тщательность. Психолог вел себя преувеличенно радушно. И даже не удивился сбивчивому рассказу уже хмельного Темченко. Или очень хорошо сделал вид, что не удивился, а только подобного и ожидал.

   – Что он говорил? – мягко произнес Всеволод, уставившись на раскинувшегося в кресле оператора.

   – Говорил, что это я снимал...

   – Интересно! Откуда он узнал?

   – Не знаю! Я же не рассказывал никому. Сам ничего не понимаю...

   – Ты его не видел раньше?

   – Первый раз вижу. – Вячеслав выпил еще, он уже несколько опьянел.

   -Ты кого-нибудь подозреваешь?

   – Не знаю... Без понятия. Надо хорошенько подумать.

   – Тебе лучше затаиться, – продолжал психолог. – возьмешь на работе отпуск за свой счет, дней на десять, ляжешь на дно, пока мы с этим десантником не разберемся.

   – Пожалуй. – выдохнул оператор.

   – У тебя еще остались пленки, негативы, записи? – спросил Всеволод.

   – Конечно, – кивнул Темченко.

   – Где хранишь?

   – Дома.

   – Еще где-нибудь есть?

   – Не, все дома храню.

   – Мы сейчас поедем к тебе, заберем их все. А ты потом уедешь на некоторое время.

   – Есть проблема – работы много, причем в паре мест авансы получены, – пробормотал оператор.

   – Никуда не денешься! Нужно нашу общую проблему решить, а с твоими уверен, можно будет все переиграть.

   – Хорошо...

   – Он какие-нибудь фамилии упоминал?

   – Нет. -

   – Вот и поедем домой, – Всеволод стал вставать из-за стола. – Чтобы больше ни о чем не беспокоиться.

   – Поедем! – в тон ему ответил оператор.

   – Собираемся! – категорично вынес решение Феликс. – Немедленно!

   Темченко был уже под сильным хмельком. Феликс не без труда вытащил его из-за стола.

   – Борис, посади его в машину, – проинструктировал вызванного помощника Харченко. – и подожди нас.

   Когда за ними закрылась дверь, Всеволод, что-то обдумывавший, повернулся к Феликсу.

   -Обыскать квартиру и забрать все, – Психолог салфеткой промокнул свои слезящиеся глаза. – все, что может служить уликой против нас. Не стоит рисковать. Ну а потом, сам понимаешь. Этот оператор нам поможет загасить нашего беглеца. Карта ложится очень хорошо.

   – Каким образом?

   – Законным путем, с помощью наших друзей. Сразу двух зайцев убъем.

   – Гениально, – Харченко довольно кивнул.

   Пока Ольховский трудолюбиво копался в своих бумагах и с кем то созванивался, Генрих привел в порядок добытое оружие и разложил его на кухонном столе.

   Зашедший выпить стакан воды журналист с интересом осмотрел арсенал – укороченный 'Калашников', два 'ПМ' и несколько магазинов.

   – Пользоваться умеешь?

   – Служил когда-то, – честно признался журналист. – АКСУ я еще понимаю, но откуда эти стволы?

   – У патрульных похитил... Нарвался на рейд у завода. Пришлось вырубать.

   – Так... далековато от нашего района, – журналист повертел в руках и затем положил 'ПМ' обратно на стол, – полагаю, не засветился. Шума не выйдет.

   – Тоже так думаю.

   – Узнал что-нибудь?

   – Операции по изъятию органов проводятся практически по всей восточной Украине. В том числе здесь, в Мариуполе. Через несколько дней в одну из больниц здесь должна поступить следующая жертва. Вот такая ситуация.

   – Ну и как будешь действовать?

   – Завтра навещу этого оператора, – покачал головой Генрих. – мы с ним не договорили... Про Феликса выясню подробнее... Я уверен, что он может указать какой-нибудь адресок. Но главное – мне дождаться известий от своего москвовского приятеля. Без этого задача сильно осложняется. Как только свяжусь с ним – содержимое диска ему отошлю и буду прорываться через границу. Чтобы без проблем обошлось, здесь можно оставаться дня два, не более.

   -Что за жертва у них намечена? – нахмурился Ольховский.

   – Без понятия. Я только знаю адрес и некоторые подробности... Но не знаю когда... А вмешаться все равно надо...

   – Так сообщи в СБУ. Анонимно, – пожал плечами Ольховский.

   Генрих усмехнулся: – Не поверят... Намного более вероятно, что мной займутся.

   – Так отошли им копию твоего диска.

   – Возможно я так и сделаю, – вздохнул Генрих. – только так, чтобы тебя и этих двоих не подставить, Семена и Гену. Ты уверен, что их трясти не будут?

   – Соблюдай конспирацию, – отозвался Сергей. – а СБУ обязательно таим материалом заинтересуется.

   – Утро вечера мудренее, – уклончиво ответил Генрих, пряча оружие подальше от посторонних глаз.

   Данзас недооценивал своих противников, полагая, что их оперативные

   возможности не идут ни в какое сравнение с возможностями госструктур.

   Однако на организацию, в которой Бумеранг был далеко не ключевым винтиком, работало много людей из самых разных ведомств. Пока Данзас еще только разговаривал с Ольховским, люди Всеволода уже отрабатывали возможные варианты действий Генриха. В том числе и с учетом психологических факторов...

   – Ладно, десантник, – махнул рукой Сергей. – Разговорами сыт не будешь. Давай-ка ужином займемся... Надо Гене сказать...

   Хозяин квартиры оказался неплохим кулинаром. Из полуфабрикатов и овощей он соорудил весьма приличный ужин. Ну и бутылка домашнего вина нашлась 'в закромах'.

   Ужин подходил к концу, когда Сергей вдруг сказал:

   – Знаешь что?... Давай-ка, приятель, я копию твоей находки все-таки отправлю нашим... Все-таки тебе полегче будет. Если хочешь – только когда ты покинешь страну.

   Данзас несколько растерялся и начал отговаривать Сергея:

   – Ты не понимаешь, во что вписываешься! Тут серьезные темы, так что...

   – Да не суетись! – разозлился Ольховский. Понимаешь, не понимаешь... Я, может, тоже не хочу переживать, что мимо прошел, когда людей на части режут... Не ты один такой... И вообще... Тошно мне тут... на разных папиков сладких пахать...

   Генрих почесал в затылке, подумал... А ведь и вправду не помешал бы надежный человек рядом – тем более умеющий пользоваться оружием... Все-таки придется чего доброго, прорываться на родину с боем... И вообще... С другой стороны, надо не подставить Геннадия с Семеном... А если журналист сам захотел в чужие проблемы вписаться – значит, вправду допекла его жизнь в незалэжной... Можно ли отталкивать человека, который хочет доброе дело сделать?

   – Ладно, – медленно кивнул Данзас. – Может, оно к лучшему... Спасибо, Серега. Только не торопись.

   – Спасибо не булькает, – откликнулся повеселевший Ольховский.

   Хозяин квартиры тут же наполнил его стакан до краев кисловатой жидкостью. Они просидели за столом еще долго, Геннадий с Семеном уже отрубились, но бутылку уговорили до конца.

   Спать они легли дисциплинированно около полуночи, потому что утром нужно было вставать рано – Генрих хотел заехать к Темченко домой, а Сергею нужно было утрясти вопросы с отгулами на его месте работы. Спать они легли около полуночи в разных комнатах. И уснули быстро и глубоко...

   Глава 3

   Здание, где располагалась телекомпаниия 'ТВ7' было обнесено высоким забором. Посередине виднелся КПП с шлагбаумом, рядом с которым находилась будка охранника.

   'Документов у меня нет, – пронеслось в голове у Генриха. – но это не беда. Нормальные герои всегда идут в обход.'

   Данзас направился в народ.

   Курилка располагалась на заднем дворе примыкавшего к зданию телекомпании универсама, куда кроме продавцов и грузчиков выходили заполнить качественным дымом свои легкие труженники камеры и микрофона.

   Генрих приступил к делу.

   Группа молодых людей, только что появившихся из дверей черного хода, вышла на пятачок, свободный от штабелей пустых ящиков и коробок и по достоиству оценила жест незнакомца, без предисловий предложившего перекурить и вытащившего начатый блок 'Мальборо'.

   Тут же началась дегустация продукта. Закурили, подымили.

   Потом по второй, по третьей, сквозь легкую болтовню.

   – Интересно, – Генрих ненавязчиво перешел к главной теме, – кому можно передать материалы из зоны АТО?

   – Ты о чем это? – прогудел двухметровый блондин, работавший осветителем.

   – Мой младший брательник под Иловайском случайно заснял группу каких-то непонятных узкоглазых, воюющих на стороне ополченцев, – Данзас пожал плечами, – вот и думаю, кому можно передать пленки с записями – это же скандал, может, и заплатят что-нибудь.

   – А-а, эти штучки... – Молодой парень с нечесаными длинными волосами вытащил из пачки новую сигарету. – вроде, Темченко этим занимается. Так? –он повернулся к блондину.

   –Ага. Постоянно в командировки туда мотается... – кивнул осветитель.

   – Серьезно? – удивился Генрих. – А как мне его найти? К вам же без пропуска не пустят.

   – Можно позвать его сюда, – выпустил струю дыма блондин. – пленки у тебя с собой?

   – Да его нет еще, – вмешался очкастый мужчина лет сорока в кожаной куртке. – Дома дрыхнет. Отсыпается как раз после командировки.

   – Ага, – подтвердил длинноволосый парень, – вчера только вернулся из области...

   – Войну снимал? – поинтересовался Данзас.

   – Ее самую... – мужчина поправил очки. – он после таких поездок всегда только к обеду приходит.

   – Понятно, – протянул Генрих, – лучше я тогда зайду попозже. Пока нечего ловить...

   – Может тебе позвонить ему? Миша, – обратился блондин к парню, – у тебя же был телефон Славика?

   – Да ладно... – Данзас резко и досадливо махнул рукой, отбрасывая эту идею. – Потом приду. Уже после обеда. У меня еще дела есть. – он отдал начатую пачку блондину и взглянув на часы, напялил кепку на голову, давая понять, что разговор окончен.

   Еще нехватало звонить. Генрих обратился в ближайшую справочную и минут через пятнадцать он уже знал домашний адрес Темченко.

   Таксист, которому была обещана тройная оплата счетчика, быстро домчал его по указанному адресу.

   Генрих вышел из машины и огляделся. Значит, вы, гражданин оператор, стало быть, на Новороссийской обитаете! К тому же в непростом доме – мемориальная доска кому-то пришпилена. Ну уж чего-чего, а близнец этой доски по поводу жившего здесь оператора Темченко вряд ли появится.

   А дом и в самом деле оказался непростой – аж две лестничные площадки, два лифта на каждой площадке. И код. Кнопочный, правда. Надо было у тетеньки в справочной еще и код спросить, улыбнулся своим мыслям Генрих. Да уж, неожиданное препятствие.

   Проблема однако, элементарно решилась в полминуты сама собой. Еще утро, народ на работу выходит, – а кто станет спрашивать у встречного – на пороге многоквартирной 'высотки': вы к кому? Никому никакого дела! Вот и прекрасно...

   А у Генриха как раз было дело – до любителя разного интересного видео, до Славы Темченко, пока он дома. А он – дома: Генрих узнал его бирюзовый 'Киа-рио', спасибо за информацию коллегам-журналистам, небрежно припаркованный неподалеку от подъезда.

   Данзас вызвал оба лифта, а то чего доброго, пока его наверх будет поднимать, Славик по счастливому для себя совпадению вниз спустится. Кончились для тебя, Славик, счастливые совпадения... Дверь у него была добротная, железная, укрепленная, никаким ударом не прошибешь – но этого и не потребовалось: как оказалось, она была незаперта! Будто Генриха только и ждали?

   Данзас нахмурился. Он встал так, чтобы его не было видно в глазок и прислушался. Из квартиры не доносилось абсолютно никаких звуков.

   Генрих ощущал, что это может быть ловушка, внутренний голос настойчиво не велел заходить внутрь, но все же охотничий азарт пересилил в нем разум и осторожность.

   Генрих бесшумно открыл дверь, уйдя с линии возможного огня, выждал – и тихонько проскользнул в коридор.

   Стояла полная тишина, только где-то монотонно тикали часы. Данзас, превратившись в одно большое ухо, темпом улитки на цыпочках прошел вдоль стенки, вжался в проем между дверью в спальню и стенкой и замер.

   Нет, никого. Ни шороха. Генрих по миллиметру стал открывать добротную, звуконепроницаемую дверь в спальню и крадучись зашел в полутемную комнату, где солнечный утренний свет слабо пробивался сквозь плотные полотняные шторы.

   Никого.

   Данзас обошел широкую, делившую комнату пополам секцию, вышел на середину комнаты и остановился.

   У дальней стены, на наполовину разложенном диване, в джинсах и майке, уткнувшись в включенный ноутбук, лежал Темченко.

   Генрих подошел к оператору и тронул того за плечо. Ноль реакции. Генрих рывком развернул к себе Вячеслава.

   Мертвые, широко открытые глаза Темченко безучастно смотрели в потолок.

   Из подреберья торчала деревянная рукоять.

   Крови практически не было. Один профессиональный удар под углом снизу вверх разрубил сердечную мышцу незадачливого оператора. Темченко умер мгновенно.

   Генрих похолодел. Механически оглядывая труп, он снова прислушался к любым звукам и шорохам вокруг. Пока все было тихо, но надо было сматываться отсюда как можно скорее. Генрих быстро протер носовым платком все места в квартире, где он мог оставить свои отпечатки пальцев и выйдя в коридор, запер за собой дверь взятым на столике в прихожей ключом: когда обнаружат, тогда обнаружат.

   Напялив кепку на глаза, Генрих миновал лестничную площадку у выхода и очень осторожно приоткрыл дверь на улицу.

   Во дворе не было ничего подозрительного. Новых машин не прибавилось – не подвела Данзаса зрительная память – мутных личностей или групп людей тоже. Короткий марш-бросок – и Генрих скрылся за углом, нырнув в лабиринт однотипных, стоявших близко друг от друга, блочных многоэтажек. А там и остановка общественного транспорта рядом.

   Он выбрался из троллейбуса у Кальмиусского рынка, погрузился в недра торгового центра. Мелькнула мысль при виде вереницы банкоматов. Порылся в карманах, вставил карту в соответствующий приемник. Деньги на счету были.

   Но Генрих нутром чуял, что что-то было не так. Он был в опасности. Вчерашняя драка с тремя патрульными у завода – это так, ерунда. Детский лепет. Это, конечно, не профессионалы. Не те профессионалы, которых стоит бояться.

   За ним следили от самого дома Темченко. Вот в чем была причина внутреннего дискомфорта. Генрих это осознал.

   Поблизости был человек. Профессионал. Хоть один, но был. Не мог не быть. Данзас не видел его, не мог опознать в толпе посетителей, и это настораживало его еще больше. Ловушка медленно смыкала свои створки, чтобы захлопнуть их с резким лязгом, не оставить никаких шансов на выход. Генриху нужно было просчитать каждое свое действие, насколько это было возможно, с учетом всех вероятных вариантов развития ситуации. Или не рассчитывать вообще ничего. Положиться на интуицию, на быстроту реакции, на свой опыт. И на везение.