Текст книги "Штурмуя Лапуту (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Но в целом вышло не так плохо: казнь отложили, открытой драки с превосходящими свято-охранными силами удалось избежать. Собственно, в погодной отмазке Укс был заранее уверен – полностью укладывалась в генеральный сюжет здешней «фаты». Хотя имелись и сомнения – решат бичевать сразу или оно должно пойти единовременно с аутодафе? Но догадывался, что фактор назидательности обязан фигурировать: сначала грешник наблюдает, как его демона казнят, а уж потом самого бичуют. В обратном порядке бессмысленно – все равно после экзекуции будет без чувств валяться, уж какой тут воспитательный эффект от сожжения? Лоуд план построения юридической защиты одобряла, собственно, обычно она адвокатским делом и занималась, но сейчас могла лишь наблюдать.

Осужденные были перенаправлены в подвал временного заключения. Свободных камер-клеток тут было много – РИСТ не имел привычки допускать «затоваривания» судебного учреждения. На партнеров принялись надевать ножные кандалы.

– Вместе нельзя посадить? – уточнил Укс. – Все же последняя ночь у демона, попрощаться бы, поплакать.

– Не положено, – довольно равнодушно, но однозначно гавкнул надзиратель. – Все ноют «попрощаться-поплакать», а сами в блудодейство пускаются, их утром на казнь, а они измочаленные, равнодушные, да и едва на ногах стоят. Вообще не назидательно смотрится.

– Да, с этим не поспоришь, святой отец, – признал Укс. – А что, на казнь много народу приходит?

– Казнь казни рознь. Тут смотря какого жанра. На ведьм молодых ходят исправно и охотно. На демона твоего едва ли придут полюбоваться – слабой выразительности чудовище, вон – клыков и хвоста нет, худющий. Ты чего, демона вообще не кормил?

– Обстоятельства этак печально сложились.

– Вот, у всех «обстоятельства». А потом – ни вам зрителей, ни нам пожертвований. С нормального, выразительного демона после костра знаешь, сколько дохода? И шерсть паленую нарасхват берут, и копыта на толчение, а уж на балду спаленную какой роскошный спрос! Это же первое средство для восстановления мужской силы. Но это если демон правильный. А не вот это костлявое.

– Да, тут мы не конкуренты, – вздохнул Укс. – А нет ли в том греха – спаленную демонскую балду на лечебные порошки толочь?

– Прямой грех, отъявленнейший! – заверил брат-надзиратель, подбадривая сапогом завозившегося тюремного брата-слесаря. – Наш маг-инквизитор при продаже препаратов с места казней всех покупателей аккуратно учитывает. Через полгода арестовывают и под суд. У нас с этим строго!

– И правильно! Закон для всех один! – одобрил Укс, на пробу шевеля ногами, уже отягощенными тяжеленной цепью. – А полгода отсрочки, они чем обоснованны?

– Ну как же – это же наука, тут всё тонко. А вдруг снадобье реально подействовало, помогло хитроумцу, нужно же этот процесс отследить, проверить, записать результаты. Эксперимент! Слыхал такое научное слово? Маги у нас соображающие, даром, что академий не кончали, местные все таланты. К тому же, если ведьма сегодня купила хвост казненного демона, а завтра ее в трибунал «приняли», так другие начнут опасаться грешить. Распугается покупатель-то.

– Тонко, – восхищенно покачал головой Укс. – Так сразу и не догадаешься.

– А ты думал! «Круговорот греха человечьего», как говаривал бессмертный дон Рэба. Ты вот что, парень, если после бичевания отлежишься, давай к нам в орден. Святому делу соображающие и раскаявшиеся грешники очень даже нужны. Через год-два из послушников выйдешь, погоны брата получишь. На всем готовом плохо ли жить? У нас тут слушательницы из женской школы дознания регулярно на практические занятия приходят, обучаем, делимся опытом, у нас парк пыточных машин очень хороший.

– Это конечно. Но бичевание все ж… Может, и сразу сдохну.

– Веселей держись, ты парень крепкий, да и отец Хеодор за тебя словечко замолвил, – дружески подмигнул отвратный надзиратель.

Убрались, наконец, надзиратели. Подвально-тюремные загоны окутала тишина темного спокойствия – единственная плошка со свечой висела у выхода.

Укс звякнул цепью и пробурчал:

– Черт знает что такое, да простят мне столь греховное сравнение. Понтов выше крыши, а цепи ржавые, почти не смазанные.

– На меня вообще кое-как нацепили, – сообщила Лоуд, оказавшаяся в клетке напротив, на две решетки левее к выходу. – Чувствую себя каким-то бомжеватым демоном 28-го класса и тридцать третьего сорта злобности.

– Поточный метод, издержки конвейера. Ты металлолом глянула? Со сниманием проблемы будут?

– Да какие? Кандалки сами сваливаются, не под мои стройные конечности ковались. После ужина начнем?

Вопрос был риторическим. Опытные зеки-рецидивисты до раздачи ужина «когти не рвут» – это и глупо, и западло, вообще не в традиции.

С ужином не затянулось, принесли своевременно. Укс поковырял в миске – каша была даже посомнительнее давешнего кабацкого рагу. Нет уж, воздержимся. Побег с расстроенным желудком – переусложненный квест, нам сейчас не надо. Укс сидел на соломе, размышлял об оптимизации процесса побега, слушал бубнеж напарницы – Лоуд пыталась понять, какими костями кормят осужденных демонов в данной «кучумке». Получалось, что кости павианьи, что выглядело определенным нонсенсом.

…– Да нет, точно они… вот ребрышко характерное.

– Оставь эту сравнительную патологоанатомию, – посоветовал Укс. – По существу что?

– Да что… ну, очень скучно бессловесно слушать, как тебя приговаривают. На редкость тупые изуверы-шовинисты. Вот, допустим, я демон. Пусть так! Так что мне, переводчик даже в принципе не полагается⁈ Шмондюки позорные…

– Уймись. И так эта говорильня надоела.

Лоуд сказала кое-что по существу – в наблюдательности и вниманию к деталям Профессор была признанной специалисткой – потом хихикнула:

– Уксик, а чего я тебе скажу. Тебе наверняка интересно будет. Ты на зрителей нашего процесса смотрел?

– Да когда? Я же на защите сосредотачивался, мне, между прочим, это не очень привычно.

– Не прибедняйся. Отлично справился. Моя школа. Вот иной раз думаешь – вас учить, что в море пИсать – откровенно малоэффективное занятие. Но есть же очевидные результаты. Пусть незначительные, но на здешнем гнилозубом и ущербном юридическом фоне ты вполне блеснул. Вот – теперь и знакомства завел, личного покровителя урвал. Этот, как его…отец Хеодор на тебя явные виды имеет. Сексапильненький ты у нас…

Укс поморщился прутьям решетки и уточнил:

– Его ждем?

– Самый напрашивающийся вариант. Да, слегка пошловато, слегка 18+. А чего ждать от мракобесной «фаты» этого грязеванного жанра? Дождь, мрак, навоз пополам с говном, пытки жалкого перепуганного разума и грубое похотливое мужеложство. Классика.

– Прекрати! Во-первых, хорош издеваться. Меня и так мутит от запаха пыточной каши. Во-вторых, давай отмычки. Не хочу потом в спешке ногти ломать.

– Нервный какой стал, – завздыхала напарница. – Это тебя перед свиданием с отцом Хеодором колбасит. Оно и понятно – это тебе не эльфиечки с гномочками, тут все сурово и пост-модерново.

Примерились – Лоуд точно переслала по полу коридора футляр с отмычками. Укс развернул видавший виды кожаный чехол – комплект был сборный, хорошо проверенный, на все тюремные случаи. Хранился в походной аптечке, поскольку сокращение срока тюремной отсидки и состояние здоровья связаны напрямую, это всем известно. Вот где Лоуд прячет аптечку и прочее на своем крайне лаконичном и открытом миру теле – вопрос. Видимо, уцелели остатки искусства сотворения иллюзии. Хотя возможны и иные варианты. Но о них лучше не думать. Не особо обыскивают тощее коки-тенское чучело, вот и хорошо.

Основная проблема в подобных случаях: не само освобождение от оков, а поддержание впечатления, что цепи остаются на своем штатном месте и надежно удерживают узника. Ну, с этим Укс справился – и не в первый раз, да участие в преподавании обязательного курса лекций Островного университета «Основы тюремно-лагерного быта и бег-рывка» многое дало. Небезынтересный был курс – по сути, конференция по обмену опытом, практически все, начиная от Светлоледи и кончая юным Мааром, «имели, что сказать за Колыму».

Укс занялся замком на двери. Тут получалось глуповато: замок был понятный – распространенная конструкция Амбарно-Тюремный-Гиганто-Простак, но висел крайне неудобно. Попросту не заведешь в замочную скважину отмычку изнутри, огромный размер замка и мешает. Ладно, решим иным способом.

Напарники обсудили нелепую манеру вешать шмондецовые и жутко устаревшие замки, но тут снаружи донесся звон полночного колокола и одновременно у подвальной двери приглушенно зазвенели ключами.

Укс прислушался и вздохнул – святой отец Хеодор явился не один. Осложняется дело на глазах, вот к Логосу не ходи, беспокойная ночка выдастся.

Зашаркали шаги по истертым камням пола коридора. Так, сюда один идет, спутника и фонарь у дверей оставил, образумился слегка, скромность проявил инквизитор. Укс еще раз вздохнул, опустился на колени, взялся за прутья решетки. Теперь еще рожу нужно скорчить посмущеннее и жалостнее.

– Ждешь, грешник? – довольно пробормотал проницательный отец Хеодор.

– Жду, святой отец, – признал пленник. – Жду и надеюсь.

– Так не будем время терять, – прихрюкнул инквизитор, бесстрашно просовывая потную ручонку в клетку и похлопывая по щеке коленопреклоненного грешника.

Укс подумал, что напарница абсолютно права: порой подвиги – занятие утомительное, а то и вообще откровенно гадкое.

Святой отец даже дыхание в предвкушении затаил – некоторые извращенцы страшно любят, когда им медленно и томно сутану поднимают. Укс взялся за цель – в общем-то, как и вожделел поганый гость, только вчетверо крепче. Отец Хеодор издал едва слышный панический звук и замер, полностью парализованный болью.

– Живо до замка дотянулся и отпер, – шепотом наметил план действий безжалостный заключенный.

Вот отвратительнейший момент – от прихваченного святого отца несло густой смесью потной ослятины, кальвадоса и сроду нелеченного кариеса. Привстав от боли на цыпочки, инквизитор страстно тянулся к замку, прутья решетки, заякоренная плоть и затуманенное от боли сознание очень мешали. Укс слушал, как скребет дрожащий ключ по замку, и размышлял о том, что нужно как-то жизнь и профессию менять, надоело вот это всё.

Замок неохотно взвизгнул и покинул свое место.

– Сюда отдал, – приказал Укс.

Святой отец молча передал тяжеленный как гиря железный кругляш. Сам отец Хеодор уже даже трепетать не мог – боль, балансирующая на тонкой грани «почти невыносимо – уже бессознательность» парализовала все чувства и мысли.

– Зови. Кто там у тебя топчется? Зови его сюда. Лучше естественно покличь, без предупреждений, а то сильно пожалеешь, – намекнул Укс.

– Эй, сюда бутылку неси! – тоненько-тоненько воззвал отец Хеодор.

Прозвучало совершенно неестественно – словно ошпаренный цыпленок пропищал. У дверей помедлили в явном замешательстве, потом все-таки затопали по коридору. Ну, так оно и лучше.

Свет фонаря приблизился – источник масляного света и емкую бутылку нес пухловатый послушник с единственной нашивкой ряд-брата на мятом погоне. На страстно прижавшееся к решетке начальство дисциплинированно не смотрел, протягивал бутыль.

Укс возвел сжатие в следующую степень – инквизитор мгновенно обеспамятел, сполз по решетке. Из преисполненных болью и воздухом легких с громким шипением выходил вонючий дух.

– Сомлел от блаженства, – сообщил Укс, ловя послушника за ворот сутаны. Рванул к прутьям – дурак и понять ничего не успел, приложился головой, тут же получил добавку замком по темени. Уже бессознательный, сел на колени рядом с отцом Хеодором.

– Вот чего у вас не отнимешь – так это слаженной организованности, – проворчал Укс, с отвращением обтирая ладонь о не очень чистую сутану послушника.

Вышел за решетку, подхватил фонарь.

Лоуд выглядывала в коридор – компактная земноводная голова пролазила сквозь прутья решетки.

– Быстро там у вас. Даже чересчур, – заметила узница. – Зрители слегка разочарованы. Могли бы краткую, но яркую оргию изобразить.

– Не тот жанр, – пробурчал Укс, снимая замок. – И вообще мы пропагандой не занимаемся.

– Это конечно, мы за семейные ценности! – разминая лапы, Профессор выскочила на свободу. – Мне какую сутану брать?

– Со старшего. Она почище, и тебе по размеру будет.

Разобрались с трофеями, Укс еще дважды двинул по инквизиторским черепам удобным замком – «контрольное» приложение не помешает, должны до утра смирно проваляться. Сунули бесчувственных извращенцев за решетку, Лоуд раздраженно поправляла веревочный пояс с ножнами инквизиторского кинжала, одергивала на себе сутану:

– Да что пропотевшая-то такая⁈

– Даже не напоминай.

– Извини. Искренне сочувствую, – напарница упрятала глянец башки под капюшон. – Ну, не везет нам сегодня. Рагу – говно, тюремщики – пидорасы. А могло обернуться и иначе, поскольку тут…

– Потом расскажешь, – Укс взял фонарь и бутыль, похожую габаритами и весом на боевую дубину средней весовой категории.

Вышли на свежий воздух. Необъяснимый физический парадокс: в тюрьме пусто, а смрадный духман стоит, будто все камеры переполнены. Вот как они это делают?

Запирал дверь – ключей на связке болталось с избытком, они путались – но тут напарница издала возмущенный звук. Укс обернулся с кинжалом наготове…

Народу у дверей прибавилось. Непонятно откуда возникший мелкий монах прижимал к голове Лоуд ствол пистолета, Профессор ответно утыкала под подбородок агрессору острие клинка кинжала.

– Что за маниакальная назойливость⁈ – гневно осведомилась Лоуд. – Вот непременно сразу пистоликом надо тыкать?

– Не узнала вас в рясе, – чуть слышно пояснил монашек, отводя оружие. – Я к вам шла. Думала выпустить.

Судя по голосу, знакомому потертому пистолету и наглости обращения, Укс этого монаха, в смысле, поддельную монашку, знал. Что, конечно, не являлось поводом убрать кинжал. Даже наоборот, Логос свидетель – так и тянуло надавить сталью в бок посильнее.

– Выпускать нас не надо. Мы не гордые, сами выйти способны, – усмехнулась Лоуд.

– Я поняла, – заверила проклятая воровка. – Но думаю, вдруг помочь нужно, по улицам вывести. Город запутанный, вообще нет никаких указателей. И извиниться хотела.

На Укса наглая особа предпочитала не смотреть, хотя под давлением клинка невольно прогибалась.

– Извиняться потом будешь. Искренне и проникновенно, – пообещала Профессор. – А пока убираемся отсюда. Укс, ну что ты девушку на ступеньках, как гопник какой-то, режешь? Успеется с этим.

Укс с раздражением убрал кинжал. Воровка словно и не чувствовала боли, только глазами слишком ярко из-под капюшона блестела. Кстати, в лицо и вообще бы не узнал. Хотя накрепко ведь запомнил тогда у сходен. Странно. Ладно, действительно успеется с объяснениями.

Беглецы и внезапная помошница-проводница прошли по этажу РИСТа, беспрепятственно миновали дежурного – монах уютно похрапывал за столом с коптящей свечой. Укс воспитанно, без шума, прикрыл за собой наружную дверь.

На улице опять шел дождь, и воняло так, словно полковые нужники инквизиторских войск по всем четырем сторонам улицы располагались.

– Вам куда сейчас нужно? – осведомилась воровка.

– Твое какое дело? – зарычал Укс. – Может ты и не «подсадная», но веры тебе…

– Мгновение! – призвала Профессор. – Вряд ли шмонда «подсадная», она на заседании вместе с монашками сидела, так подсадных не палят, это азы оперативной работы.

– Я случайно, – немедля оправдалась воровка. – Сдаю экзамен на чин младшего дознавателя, у нас лекции по судебному делу. А тут вы. Счастливое совпадение.

– Угу, нежданная большая удача. Тебе чего надо-то? – прищурилась Лоуд.

– Проводить. В качестве извинения. Я там не специально, у корабля и сходен. Так сложилось. Но чувствую себя немножко виноватой. Провожу. Бескорыстно. Потом маленькую просьбу иметь буду, но это на ваше усмотрение. А город я знаю. Уже четвертый месяц здесь.

– Это ты везучая. И как городок? Кафешки? Отели? Сервис? Достопримечательности? На что стоит взглянуть в первую очередь? – заинтересовалась Лоуд.

– Мемориальная гробница святого дона Рэбы довольно интересная. Вид на Бездну с западной городской стены недурен, – начала перечислять воровка. – Собственно, всё, кажется…

– Вы совсем охренели, под дверями РИСТа экскурсионную ересь нести⁈ – осведомился Укс.

– Да, пошли-пошли, не будем святым отцам надоедать, – поддержала Лоуд. – Давай, наша славная Сусанка, к городской стене веди, может, там льет меньше.

Двинулись по улице. Основную опасность представляла скользкая навозная жижа под ногами – на эту реалистичность здешний сюжет был щедр. Дважды попадались забившиеся под навесы монашеские патрули, но на беглецов они внимания не обращали – трое братьев с большой бутылкой кальвадоса, что может быть естественнее?

У городской стены Лоуд остановилась:

– Так себе городок. Особенно с учетом омерзительных погод. Полагаю, здесь всегда так льет?

– В общем, да. Хотя была и жара. Тогда вообще не продохнуть, вонища, дышать невозможно, все морды трепьем завязывают, – пояснила воровка. – Могу я с просьбой обратиться?

– Валяй. Даже интересно, каковы истинные запасы твоей наглости.

– Заберите меня отсюда. Мне очень надо. Вот очень, – прошептала воровка. – Вы же можете. У вас эти… крылья самолетающие.

– Интересный поворот, – ухмыльнулась Лоуд. – А что ж наши славные контрабандисты? Ты же сюда с ними попала? Что, по карманам команды «Генриэтты IX» прошлась и спалилась, вышвырнули с борта?

– Что вы такое говорите⁈ Да я никогда! Возьмут меня на «Генриэтту», я полезная. Только Инквизиция не выпустит. Я же теперь святая сестра. Это пожизненно, поскольку вопрос истинной веры. Уйти можно только по старости или усекновением головы третьей степени.

– Что ж ты так опрометчиво? Могла бы мирянкой оставаться. Модная сутана понравилась?

– Выбора не было. Прилетели мы с Герцогства, маг в научные консультанты нанялся. А мне – или в сестры, или сожжение первой еретической категории. Я же иностранка, тут выбор узкий. Заберите меня. Я отработаю. С контрабандистами свяжу. Всё что угодно. На колени стану. Только тут мокро, а обляпанная, я вообще не нужна буду.

– Это верно. Но ты и полусухая-то не очень-то. Короче, если по коленопреклоненным мольбам – вот у нас специалист, – Лоуд указала на напарника. – Дня не проходит, чтоб чем-то коленопреклоненным не занялся. Сведущ, суров, но справедлив. И вообще-то, ты именно его чуть не убила. Нет, я тоже пребываю в непримиримой ярости, но готова смягчить кару до разумных «шестых-седьмых степеней пожизненного бичевания». Это исключительно исходя из оригинальности того «развода» у сходен. Эффектно вышло, того не отнять. Отъявленная ты сучка, шмонда и гадюка.

– Не возьмете? Ладно, – воровка отошла, довольно естественно пошатываясь, села под стену, натянула на лицо капюшон, и, похоже, разрыдалась.

Вот это было довольно неожиданно. И неприятно.

Укс в ярости посмотрел на напарницу.

– А я тут причем? – отреклась Профессор. – Не, я ее на трибунале среди публики видела, хотела тебе сказать. Но ты «потом-потом». А дальше я к событиям вообще непричастна.

– Я не про то. Чего она ревет? На нее не похоже.

– Так девка. Человечья. У них порядок такой: не плачут – потом плачут – потом опять кратенько не плачут. Девицы прочно включены в цепь круговорота воды в природе. А в данный конкретный момент она бухая. Крепко. Судя по запаху, литруха кальвадоса, не меньше.

– Да ладно.

– Точно тебе говорю. Сам не чуешь, что ли?

– Откуда? Тут везде – или кальвадосом, или дерьмом, постоянно несет. Чаще одновременно.

– Ну да, у тебя нос восемь раз ломаный, что ты унюхать-то можешь. Но как-то так. В полной безнадеге девица. Крепко ее прижало. Может, вытащим? И разговорим без спешки? Меня вот очень временной парадокс интересует, а она довольно много знает.

– Как?

– Дурацкий вопрос. Что мы, девицу не выпытаем?

– Я не про допрос. Как мы ее заберем? У нас, если помнишь, двухместный аппарат. В смысле, одноместный, но слегка усовершенствованный. Я могу тебя оставить, ее забрать…

– Перестань вульгаризировать технические решения! Оставлять меня – вообще не вариант, у меня полно дел, собака не кормлена, студенты потерялись. Нет, этот вариант – не вариант.

– И каково решение?

– Меня спрашиваешь⁈ Да кто тут пилот⁈ – возмутилась Лоуд. – Тебе решать. Если не берем, то лучше ее прирезать. Во избежание шума и дальнейших угрызений совести. Но если учитывать, что у нее имеется контакт с контрабандистами, она легкая и много знает.… Безусловно, мы и сами выберемся. Но нас текучка заедает: то концерт, то суд, вообще не продохнуть. С девицей дело могло бы ускориться. Опять же эта идиотская, так называемая «галактическая полиция». Мы в последнее время на галактический уровень не выходили, плыли спокойно, намечалась чисто планетарная разборка, какого хрена к нам цепляться? И есть еще один аспект. Тебе не кажется странным, что мы опять с воровкой столкнулись? Учитывая разноуровневость здешнего архипелага, схему межлинзовых воздухо-глубинных течений и мою теорию трехтактовой встречевой вероятности, это крайне странно. Это, или так называемый сквозной сюжет, или чья-то личная предопределенность. Но поскольку мы не фаталисты…

– Еще одно «но», и ты точно здесь останешься, – прошипел Укс. – Наймешься демон-профессором первой категории и будешь здешним монахам на лекциях бесконечно «нокать».

– Согласна, по «но» перебор. Ситуация противоречивая. Я затыкаюсь, – пообещала Лоуд. – Решай.

Укс в сердцах сплюнул и пошел к воровке. Лоуд за спиной издала предупреждающий звук, тактично обходящий только что данное обещание молчать. Ну да, если по первому краткому варианту – резать, не дожидаясь осложнений, так у девки есть пистолет, она может и возражения предъявить.

Пилот взял сидящую под стеной жертву за ворот у капюшона, оторвал от навозной мокрой тверди. М-да, легкая. Если без промокшей сутаны, так и вообще непонятно, если ли тут живой вес.

С рыданиями воровка справилась. Висела молча и неподвижно, за пистолет не хваталась. Капюшон скрывал лицо, только мокрый нос слегка торчал. Нос некрупный, тоже облегченного типа. Укс попытался вспомнить, как воровка вообще выглядела. Нет, не удавалось. Что-то относительно миловидное, но безликое. Все же странно, у подвала лицо четко видел. Но вес хороший, однозначно привлекательный. Слегка встряхнул, с рясы закапало…

…да, хороший вес. Но, Логос свидетель, риск неоправданный.

Опять это «но» неугомонное. Прямо мокрым клещом въелось.

– Если выберемся, всё нам расскажешь. Вообще всё.

Ни звука, только чуть заметное согласное движение рясы.

– Контакт с контрабандистами, это само собой. Как до места доберемся – вали на все четыре стороны. Фокусничать начнешь – мгновенно завалю.

Новое согласное движение. Немногословна, этого достоинства не отнять. Собственно, достойно и висит, и соглашается, не каждому такое дано.

– Так, договорились. Но… тьфу! это при условии что долетим. Разбиться запросто можем. Осмыслить этот нюанс способна? Что такое «нюанс», известно?

– Да. Мне очень надо.

Видимо, «да» – это сразу и по поводу осмысления, и насчет нюанса. «Надо» – по поводу жизненных планов.

Укс осознал, что все еще держит воровку на весу. Не иначе как приятно ее вот так держать. Странно. Что в ней еще такого привлекательного, кроме веса? Нос мелкий? Хотя это тоже к весовой категории относится. Зубы хорошие, явно чищенные, в этом святом городе такое совершенство не может не восхитить. Ладно.

Поставил на ноги.

– Выполняешь приказы с полузвука. У нас полет иной, одно ошибочное движение – всё! – отлетались.

Очередной кивок капюшона. Ну-ну…

Укс обернулся к напарнице:

– Рискуем.

– Не удивлена, – заверила Лоуд. – Максимальная степень придури нам свойственна.

Взбирались на стену. Воровку опять пришлось подсадить, далее карабкалась сама. Бывают такие девушки – без первоначального пинка они вообще никак, но дальше всё идет как по маслу. Впрочем, тут, видимо, иной случай – скромные габариты влияют.

Прошли по стене – дождь погасил дежурные факела, патрули сидели где-то в сухости.

– Здесь! – определила место Лоуд.

– Неужели? Это даже без «но»? – с горечью уточнил Укс, перебираясь через парапет.

– Самец! Если вовремя не поужинает, вообще невыносим, – сообщила Лоуд помалкивающей воровке.

Спустились. Дельтаплан был на месте, разве что обширные лужицы на заштопанных крыльях собрал. Укс со вздохом стряхнул воду, понес прятать в камни гитару и прочее. Буркнул:

– Чего стоите? Раздевайтесь.

– Извращенец куртуазный, – прокомментировала напарница, стягивая с себя рясу.

Откровенно говоря, Уксу было любопытно, как вороватая кандидатка в пассажирки среагирует. Нет, извращение конечно подсматривать, но день выдался так себе, можно как-то и развлечься.

Собственно, никак и не среагировала. Сняла рясу, относительно аккуратно свернула, разулась – местные грубые сандалии на деревянной подошве ей вообще не шли. Фигуру и фигурой не назовешь – так, фигурка невесомая, без очевидных достоинств. Чулки опять разные, хотя и другие – герцогский, видимо, продала как предмет излишней роскоши.

– Максимально облегчаемся, во всех смыслах, – напомнил Укс, перебирая инструмент и оставляя на аппарате лишь самое необходимое. Занятие было непростым, нервным, расставаться с нужным имуществом всегда непросто, так что какое впечатление на воровку произвело грубое физиологическое указание, не отслеживал.

Подготовил аппарат, отследил пространство «за кромкой». Видимость – полный шмондец, проклятый дождь только усилился. Кстати, и воровка опять слезной влаги в атмосферу добавляла.

– Что еще? – неприятно удивился Укс.

– Душераздирающий момент расставания с личным оружием, – пояснила Лоуд. – Фанатка огнестрела, прямо как некоторые наши знакомые.

Фанатка-пассажирка помалкивала, только щеки утирала.

– Так спрячьте ствол и «маслины» нормально, может, потом с остальным заберем. Когда-нибудь, – пробурчал пилот, разуваясь.

Ну, готово, наконец. Укс провел последний инструктаж непомерно разросшемуся экипажу. Пассажирки – уже без чулок и прочего лишнего, слушали внимательно. Лоуд намекнула, что пора отчаливать – сопли и простуда уже обеспечены. Это верно, погода была здешняя – сугубо инквизиционная, пыточная.

Дельтаплан стоял уже у самой кромки, расселись, повозились с единственным страховочным ремнем. Укс подумал, что с таким перегрузом определенно разобьются, но это даже интересно – вот он – истинный вызов искусству пилотирования. «Безумству храбрых поем мы сагу!» как любит повторять одна безмозглая переводчица.

Дельтаплан упал в бездну…

…Укс решил, было, что вообще не выровняет аппарат. Хаотично кувыркались сквозь холодную мокрую мглу. Не скольжение, а бурный унос в водоворот унитаза…

…Кое-как выровнял, а тут дельтаплан выскочил из дождевого облака, окружавшего линзу – сразу стало легче…

…Свистел воздух в плоскостях, молчали онемевшие от страха пассажирки, бешено неслась навстречу Бездна и отдаленный мерцающий свет. Разве не дивные минуты⁈ Скорость слишком велика – финиш будет смертелен. Но ведь сейчас какое наслаждение⁈

…Теплый мощный поток подхватил аппарат, скользили горизонтально, потом даже с некоторым набором высоты. Наверное, только пилот, рожденный крылатым, мог ощущать и использовать эту смену дыхания бездны…

Вон… линза, дрейфует чуть выше курса, крайне неудобно. Но выбирать не выйдет, и так шли вслепую, а тут есть шанс скорость погасить. Укс потянул с набором высоты, практически рядом – рукой можно тронуть – плыла темная и опасная «пята» острова. Еще чуть выше, еще… Твердь промелькнула в опасной близости, дельтаплан выскочил над кромкой…

…Заросли, высоченные деревья, ну, как без этого… Логос-то бдит…

…Вот теперь пассажирки завизжали… прямо в один голос, не разберешь, кто ученый-земноводный, кто вороватый-предательский…

…Метнулся навстречу лес и холм. Деревья показались фантастически огромными, в последний миг пилот смог накренить аппарат, чудом проскочили меж чудовищных стволов, с хрустом влепились в подлесок…

…Швырнуло Укса не то чтобы далеко от аппарата, но жестко. Кувыркаясь, пытался сгруппироваться, не особо преуспел, от очередного удара боль прожгла ногу от ступни и выше…

…– Эй, живы? – завопила Профессор, выбираясь из кустов и отряхиваясь. – По моей рабочей версии, мы в заповедном краю. Как оно… реальная зазубренная пуща! Меня орехами так и обсыпало. Орехи, товарищи, это хорошо! В малину приземляться намного хуже – она колючая и липкая. Чего сидишь, Уксик? Нога?

– Она.

– Ничего страшного, сейчас зафиксируем, полежишь, отдохнешь, орешков погрызешь. Зубы-то не выбило?