Текст книги "Штурмуя Лапуту (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

– Правда? Он к тебе приставал? Или ты к нему?

– Как вы могли подумать? Я не имею привычки приставать к мужчинам.

– Тогда убери руку от моей ляжки и кармана. Сказал, что верну пули, значит, верну.

– Я и не сомневалась. Просто боюсь, что потеряете. У вас карманы не очень надежные.

Не чужда иронии эта особа. Но кто она такая «по жизни» – всё равно непонятно. С искусством по карманам «щипать» у нее так себе – явно самоучка-любительница.

Дохнуло свежим воздухом, сырой землей и луговыми цветами. Свобода, наконец-то! Откровенно говоря, Укс подземелий не любил. Видимо, сказывалось крылатое происхождение.

Луговые цветы оказались не луговыми – кладбищенскими. Тайный ход вывел на городское кладбище, что, в общем-то, логично. И приятно, что кладбище располагалось уже за городскими стенами.

– Так, полдела сделано. Что у нас с погоней? – вопросила Профессор, подпрыгивая и вертя головой, дабы оценить тактическую кладбищенскую обстановку.

– Идут, – Укс указал в сторону отдаленного собачьего лая. – Ищеек стража взяла.

– Господа, я не люблю собак, – признался маг. – Меня в детстве кусали. Давайте поспешим на корабль, там экстерриториальная зона, собак уж точно не пустят.

– Сейчас идем, тут недалеко, – заверила воровка, приседая у багажа. – Что у вас за отвратительный саквояж? Замок все время открывается, того и гляди всё содержимое вывалится.

– Да? Давно не путешествовал, замки барахлят. Вы осторожнее, там у меня всё самое ценное, – обеспокоился Коровал Проницательный.

– Вы бы, коллега, сами оборудование носили, – намекнула Лоуд. – Вы еще старик мощный. Да и вообще молодежи в таком важном вопросе доверять нельзя. Вечно норовят все расколотить или потерять.

– Увы, у меня спина, – вздохнул маг.

– Действительно, у господина Коровала хронический остеохондроз с ущемлением второй межкостной четверти, ему нельзя поднимать ничего тяжелого, – сухо сказала воровка, тщательно проверяя защелкнутый замок, и на всякий случай обвязывая саквояж обрывком шпагата.

– Нет, если вторая четверть защемилась, я молчу, простите, коллега, – извинилась Лоуд, поднаторевшая в общении с крайне обидчивыми и истеричными научными работниками.

Двинулись скорым шагом между могил. Вел маг, на городском кладбище он явно бывал и раньше, что и Логосу понятно – профессиональная необходимость. Накладную бороду Коровал отцепил в целях сохранности, это тоже понятно, аксессуар ценный, штучный, делали по заказу. В общем, уже не маг, а нормальный немолодой господин по кладбищенской дорожке шагает, слегка морщится, видимо, спину ему тянет-ломит. А воровка-то, получается, в медицине слегка разбирается? Сиделкой подрабатывала или пилюли по аптекам воровала? Непроста, конечно, эта особа, сейчас лицо отсутствующее, спокойное, но к лаю собак, безусловно, прислушивается. Приближаются собачки, палкой их бей…

– Тут через забор будет короче, – объявил маг, сворачивая.

Лезть через дощатый забор не пришлось, имелась щель. Толстяков среди беглецов не наблюдалось, живо протиснулись. Укс помог воровке с относительно увесистым саквояжем.

– Я, господин дрессировщик, и сама справлюсь, – заверила девица. – Лучше патроны отдайте. Вдруг собак отпугнуть понадобится?

– Чего же ценный запас пуль по пустякам тратить. И так отпугнем, – заверил Укс. – А патроны отдам, не волнуйся.

– Даже не думала волноваться. Конечно, отдадите, вы же человек слова, – воровка, благоразумно прикрываясь саквояжем как щитом, миновала цепкие ветви кустов шиповника – снаружи ограда кладбища изрядно заросла.

Иронизирует, шмондючка мелкая? И насчет «человека слова», да и насчет «человека»? Нет, маловероятно.

Дарковское происхождение Укса сходу мог определить лишь редкий профильный специалист. Да, имелись некоторые отличия, в основном в структуре костей и мышечном развитии плечевого пояса, но обычно даже профессиональные врачи, лекари и всякие анатомы с патологоанатомами игнорировали разницу. Собственно, о истинном происхождении пилота только считанные люди и знали. Да нет, не может случайная девица разглядеть нюанс.

Укс коротко покосился на напарницу, та коротко и утвердительно дернула гладкой головой. Вот как… значит, не показалось. Придется позже с воровкой без спешки побеседовать.

Впереди пустырь упирался в лесок, вдоль опушки плыл огонек одинокого фонаря. Укс присмотрелся: катили груженые фургоны, вполголоса переговаривались возницы. Окончилась погрузка-выгрузка контрабандных товаров, уже на склады едут. Возчики обеспокоенно поглядывают в сторону собачьего лая. Да, беспокойная ночка выдалась, ну, Логос поможет, так до утра тут поуспокоится всё.

Багаж и спешка по неудобным для ходьбы кладбищу и пустырю заметно утомляли. Маг все чаще держался за спину, Лоуд помалкивала, воровка тоже. Багаж становился все тяжелее.

Так, вот оно, наконец-то…

Дорога нырнула в лес, но деревья почти сразу расступились…

Край – или правильнее берег? – здешней линзы-острова оказался чрезвычайно живописным. Собственно, это выглядело как бухта –ближний берег, весь в высоких стройных соснах и светло-серых крупных валунах, далее широко раскрывающийся простор; кромка острых скал дальнего мыса четко вырисовывается на фоне здешней странноватой ночной мглы. Свежий, но мягкий ветер дует в лицо. Казалось, вот-вот дохнет солью и водорослями, послышится шум прибоя. Но воды не было. Береговая линия обрывалась в никуда, лишь гораздо ниже – там, в отдаленных глубинах, – мерцало нечто туманное, похожее на ту так запомнившуюся, парящую в бесконечной бездне песочно-золотую дымку.

– Шикарно! – признала Лоуд. – Эти контрабандисты таки имеют чувство вкуса. Хотя несколько шокирует. Как будто не хватает чего-то естественного. Как говорят у нас в народе: если в море нет воды, значит, выпили коты.

– У вас дома есть коты? – удивилась воровка.

– Полно! Ходят и метят, метят и гадят, вот прямо как мой дрессировщик, – пояснила Лоуд. – Хоть он, конечно, приличный, хотя бы не в тапки метит.

Укс стеб игнорировал – смотрел на корабль. У причала, довольно примитивного: дощатый настил и несколько тумб для швартовых концов, стояло весьма примитивное средство воздухоплаванья. Похожий по форме на барку-переростка корпус, плоскодонный, но с наблюдательной башенкой в районе условного киля. Размеры приличные, шагов за сто длиной, видны люки грузовых трюмов, не очень высокая, но просторная надстройка капитанского мостика. Пять мачт, по старой классификации – каботажный барк амбарного типа. Но не парусный – на мачтах пропеллеры. Деревянные, двухлопастные, самого простецкого вида, зато много. Да ну, не может быть такого, Логос свидетель, бред какой-то.

– А он как движется-то?

– Как обычно – работает команда вращуков. Вольнонаемные и цепные, у контрабандистов так издавна заведено, – пояснил, отдуваясь, маг. – Идемте уже, мне необходимо сесть и перевести дух. Спину ломит невыносимо. Собаки опять же… Я, между прочим, официально не уволился, да и квартиру служебную не сдал. Эта бюрократия – та еще пытка, за каждую треснутую половицу возмещай из своего кармана, как будто со свежим ремонтом меня заселяли…. Поспешим, господа.

Это верно – собаки взлаивают уже среди сосен, да и на гм… условном барке определенная суета, явно отчалить надумали – тоже неприятный шум слышат. Контрабандисты, хоть и полулегальные, но дополнительных сложностей предпочитают избегать. Это как раз нормально. В отличие от нелепого корабля.

Беглецы рысью устремились к причалу. Корабль уже отходил – матросы приняли концы и отпихивались от пристани баграми. На помосте пристани оставалась только жалкая кучка пустых бочек и ящиков, видимо, с негодной тарой не посчитали нужным возиться.

– Постойте! – отчаянно закричала воровка. – Я с Крутым Эдже договаривалась, он аванс взял.

– Не отрицаем, – зычно ответил с борта рослый тип. – Только вас в два раза больше, чем уславливались, да еще вот это чучело и собаки на хвосте.

– Чучело платежеспособно! – немедля завопила Лоуд, размахивая пряжкой с рубином. – А мальчик со мной, ему отдельная каюта не нужна. Ежели есть необходимость, так он и в эти… в вращуки может сесть, он согласный.

– Ишь ты, какое чучело говорливое, – засмеялся контрабандист, цепко приглядываясь к камню. – Рубин?

– Отличный камень. Необыкновенного оттенка. Ювелиры именуют цвет «ляжечный амарант», – немедля отрекламировала Профессор. – Фамильный. Отдаю со скидкой, по причине глубоко личных печальных ностальжи-воспоминаний.

Здоровяк контрабандист глянул в сторону мостика, оттуда махнули.

– Садитесь все, мы же не звери, чтоб собакам таких умных чучел скармливать, – ухмыльнулся корабельный здоровяк. – Эй, штормтрап давай!

Команда странного корабля действовала слаженно – живо выдвинули две длинные, сколоченные частыми поперечинами, доски. Трап изрядно прогибался даже сам по себе, маг нервно затоптался:

– Нельзя ли как-то подстраховать?

– Давай, дед, не трясись. А то сейчас за филей куснут песики, – захохотал весельчак-контрабандист.

Погоня действительно уже показалась из леса: десяток стражников с собаками на поводках, за ними кто-то конный… преследователи хором гневно и невнятно закричали и загавкали. Было понятно, что не успеют. Но и беглецам медлить незачем.

Корабль уже дрейфовал, трап слегка разворачивало. Из-под узких досок манила бездна. Коровал Проницательный собрался с духом, ступил на шаткий трап.

– Что, жутковато? – контрабандист, слегка красуясь, легко прошелся навстречу, подал руку. – Давай, старикашка, смелее.

– Тут навык нужен, – обоснованно заметил Коровал, и, затаив дыхание, прошагал по поскрипывающему трапу, с облегчением спрыгнул на палубу.

– Теперь ты, как там тебя, мышь… багаж давай, а то утянет набок.

– Лучше руку протяните, мне жутко, – жалобно сказала воровка, и, почти зажмурившись, ступила на доски.

– Глаза-то открой, совсем, что ли, глупая, – шутливо ужаснулся здоровяк. – Эй, «мальчик», придержи её за жопку, а то багром ловить придется.

У Укса мелькнуло смутное сомнение, но время поджимало. Передал напарнице мешающую равновесию связку стоек, шагнул на трап. Боязнь высоты у потомка богов отсутствовала в принципе, подхватил руку сжимающую саквояж – ладонь у воровки вздрагивала.

– Вперед, мышонок! – скомандовал контрабандист, протягивая лапу навстречу нерешительной пассажирке.

Воровка шагнула дальше по трапу, и тут Укс осознал, что она уверена – и в себе, и в своих действиях. Но было уже поздно…

Шесть шагов до протянутой руки-опоры…. На третьем шаге воровка дернула пальцем руки, сжимавшей багаж, непростой узелок шпагата развязался, саквояж начал раскрываться…

… то короткое движение пальца, обвязанного бечевкой, уловить было невозможно, Укс просто понял, что оно было…

… из саквояжа посыпались стеклянные флаконы, банки с порошками…

… равновесие тоже посыпалось…

…девка завизжала, падая – одну ее руку уже намертво схватил контрабандист, но щедрый саквояж бомбил трап и бездну, на досках лопались склянки, непредсказуемые удары и толчки столкнули Укса с мостков…

…Как именно воровка высвободила руку, которую он держал, Укс так и не понял. В бездну он, конечно, не слетел, но оказался лежащим поперек трапа. В лицо лезла едкая вонь из разбитых банок, аж глаза резало, ноги беспомощно свисали над пустотой…

…Легкую девку контрабандист удержал, пытался сдернуть к себе за борт на палубу – девица упиралась, пытаясь помочь встать Уксу, суетливо дергала за одежду:

– Держись, держись, господин дрессировщик!

…Вот же дивно милосердная шмонда. Укс чувствовал, как она ловко выворачивает карман, вытряхивает патроны. Потом обязательно оступится, чисто случайно толкнет ногой. И главное – с корабля вся возня выглядит абсолютно естественной, чисто панической. Фокус с карманом только Лоуд и видит…

…– Ой-ой-ой! – пищала девица, наконец давая сдернуть себя с трапа на борт. По пальцам висящего над бездной неуклюжего дурака все же не пнула, явно опасаясь быть замеченной. Собственно, насчет этого момента она тоже заранее продумала…

…Руки Укса скользили. На досках трапа разбилась банка с чем-то жирным и скользким – судя по запаху, косметический крем. Едва ли им пользовался лично Коровал Проницательный, тут чисто женская закладка. Даже интересно, на сколько ходов вперед она продумывала?

… на миг встретились взглядами. Вот теперь глаза у нее были истинными – серо-холодными, как хрусталь в недорогих перстеньках, что модны в северном городе Авморе. Камешки те почти бесцветны, зато блестят даже во тьме. И все же до конца не решила…

…нет, решила. Оно и верно – такие дела доделывать нужно, иначе последствия будут…

…У самого борта воровка оступилась. Крепко ударилась коленом о трап, тот сильно дрогнул, девку с проклятьем сдернули на борт…

…толчка определенно хватило бы любому человеку – доски смазаны с избытком, тут хоть ногтями цепляйся, хоть зубами – не удержишься. Укс удержался, поскольку человеком был не до конца, да и равновесие чувствовал идеально. И то, что трап начинает переворачиваться, тоже чувствовал…

…Предостерегающе закричали на палубе….

– Держись! – выделялся писк воровки – вот истинно искренний, прямо ни единой фальшивой ноты.

… Сказать, что Укс был в ярости – ничего не сказать. Но нервы это одно, а опыт и воздушная кровь боредов – иное. Держаться не было смысла – трап уже сваливался за борт, усилия трех моряков, вцепившихся в конец трапа, ничего не дадут – рычаг слишком длинен. Укс оттолкнулся от отвратительно скользких досок, выгибаясь назад, попытался сделать то, что в старых мирах именуется смешным словом «сальто»…

… Мелькнул дощатый настил причала, серая скала под ним, протянутая навстречу связка аппаратных стоек. Удалось дотянуться левой рукой…

… Жирные пальцы заскользили. Не удержаться. О, хорошо, что и кончики стоек связал, зацепился…

Мгновение дополнительной опоры подарили и ударившиеся о скалу ступни. Укс толкнулся, пером взлетел на край причала. Лоуд сидела на досках, двумя руко-лапами удерживая связку-удочку.

– Отлично подсекла, – прохрипел Укс, вскакивая на ноги.

– А то! Но жрать тебе, Хозяин, нужно поменьше. Раздобрел малость.

– Подумаю над этим, – пообещал пилот, торопливо обтирая скользкие ладони о штаны.

Корабль уходил. Донесся нарастающий клекот пропеллеров, уже уплывала широкая корма, матросы канатом подтягивали упавшие и болтающиеся под килем сходни. Стволы вооружения, физиономии членов команды и пассажиров, побитые и плохо надраенные латунные буквы гордого корабельного имени, прикрученные к корме… Всё это бывший пилот видел, над всем этим следовало подумать. Но позже.

…Позже, поскольку, когда одна часть мира от вас отдаляется, другая часть неумолимо приближается. С лаем, криком, топотом копыт и звоном оружия, с ароматом крупных и потных неприятностей. Этот закон сообщающихся миров всегда работал, он еще до Логоса был придуман…

– Прикрываю, – сообщила Лоуд, уже вооружившись и выступая фронтом к противнику. – Не тяни. Их там с полноценную батальонную группу набежало.

Укс промолчал, поскольку тянуть не собирался. Метнулся под прикрытие бочек, руки уже развязывали-распаковывали пачку, сейчас стойки сами рассыплются в нужном порядке, начнем с левой…. Но имелась доля мгновения, чтобы еще разок взглянуть…

Корма корабля уменьшилась, звук винтов стал похож на шелест. Скорость весьма приличная для столь нелепой конструкции…

…Стоит. Смотрит. Шмонда мелкая, хитрозадая. Шевельнулась. Жест понятен…

Больше Укс не смотрел, сосредоточенно встряхнул-раскатал ткань дельтаплана…

– Вряяяяяггггаааууууууууу! – взвыла Лоуд и захохотала – как сказали бы в Старом мире – на сатанинский манер. – Подходи, волки позорные!

Волки – в смысле, все преследователи – и четвероногие, и двуногие, и верховые, – приостановились. Тварь, низко пригнувшаяся к настилу пристани, внушала серьезные опасения. Вот сейчас она была очень похожа на прибрежного хищника Ке-Ше: и в позе, и в паре зажатых в руко-лапах ножей определенно было что-то крабье. Безусловно, у Профессора случайностей не бывает – вот и двинулась бочком, кривоного и опасно, позволила устрошающе сверкнуть клинкам ножей, пусть не таким уж полированным, видавшим виды…

– Мрааууууяяяяяуууууу-ша! – боевой вой, заимствованный у потомков бесстрашных холмовых брауни, и усиленный многозначительным «ша!», производил должное впечатление. Собаки, заскулив, попятились – им странный зверь еще в замке очень не понравился. Но двуногие преследователи были, понятно, упрямее.

– Взять! – скомандовал кто-то не в меру решительный, гарцуя на разгоряченной лошади за спинами стражников.

– Ты! – утробно взвыла Лоуд, указывая ножом вовсе не на предводителя, а на одного из ближайших стражников. – Иди сюда, тварюга, удод глистовый. Иди, говорю!

– Чего я-то⁈ – справедливо возмутился вояка, ловчее перехватывая взмокшими ладонями древко алебарды. – Мне вообще не по чину.

– Нраааааавишься,– немыслимо ужасным тоном проворковала Профессор. – Иди, иди сюда, сазан-терпила…

Стражникам стало уж совсем неприятно, и они все разом пришли к закономерной мысли:

– Стреляйте в гадину! Эй, лучники, чего замерли⁈

Взвыли взбодрившиеся собаки, одобрительно заржали лошади – приближаться к опасному зверю никому не хотелось.

Лучников было всего двое, вот не особо уверенно натянули луки….

– Ай, красавцы, ай, милочки – демонски захохотал неустрашимый зверь Ка-Ше…

…Собственно всё, практически готов аппарат – Укс уже вставил на место заключительную распорку-древко, кинул в мешок свинченный наконечник дротика и рявкнул:

– Триста!…

Просить дважды Лоуд не было нужды – опытна Профессор. Метнулась к бочкам одним прыжком – уже вовсе не по-крабьи, а на манер юной и легкой нерестящейся черноперки.

…тридцать! – проорал Укс, толкая аппарат к краю пристани…

Не оглядывался, чувствуя толчки-удары лап летящей к спасению напарницы, слыша стук стрелы, вонзившейся в рассохшуюся бочку…

– три! – дельтаплан клюнул носом за край битого дощатого причала. Запрыгнувшая на спину пилоту Лоуд ускорила тот нырок, спорхнули разом, понеслись-соскользнули в бездну…

О воздушных потоках в бухте Укс имел лишь смутное представление – отслеживать было некогда. Оказались – весьма восходящие. Дельтаплан мигом скабрировал, вот резко и неприятно потянуло обратно вверх.… Сейчас стрелу в жопу всадят…

Возмущенно орали бегущие к краю пристани враги. Весьма злы, оно и понятно…

…Аппарат с агрессивным шелестом взмыл у самого причала, стражники шарахнулись назад. Одинокая стрела прошла гораздо левее дельтаплана.

– Прощайте, шмондюки позорные! – захохотала Лоуд.

Ответные проклятья были едва слышны.

Отличные потоки шли со «дна бухты», Укс сделал изящную «бочку», повел дельтаплан широким виражом, крошечный аппарат несся маленькой стремительной каплей. Не особо сближаясь, обошли корабль контрабандистов. Оттуда тоже что-то кричали, но невнятно.

– Ты не особо выпендривайся, – пробормотала Лоуд. – В меру, в меру хвастай.

– Это не особо я. Просто в одном широком потоке идем. Ты мне зачем ножны попортила?

– Не придирайся. В процессе экстренного сигания вернуть в ножны ножи и успеть зацепиться за тощего тебя – этот тот еще зачет по физподготовке. Кстати, мог бы полдыха и промедлить, пока добегу нормально. Время-то было. Стража-то нам попалась зажиревшая, рыхловатая.

– Они собак спустили. Взлетать с собакой, вцепившейся в ляжку, весьма дурная примета. Уж какое там равновесие?

– Да, как говорится, «собаку сбей!». Собственно, я не в претензии. Ножны залатаешь, а вообще мы были на уровне. Хотя и крепко лоханулись. Дрянь-то какова⁈ С виду троечница троечницей, а таки развела нас, хотя мы и ждали подлянки. Прям нет слов. Особенно цензурных.

– Ну.

– Поняла, больное место. Оставим. Мы, кэп, куда метим-то?

– К первому годно-посадочному месту. Я нож боюсь потерять.

Глава пятая
Ягодники

Небо оставалось до отвращения чистым, голубым и бессмысленным. Укс лежал на теплой умытой траве и пытался продолжить размышления, не отвлекаясь на запах малины.

Вообще здешний остров-линза оказался весьма мил. Крошечный, необитаемый. Рощица в десяток деревьев скрывала родник с чистейшей и зверски холодной водой. По одну сторону рощицы раскинулся лужок с душистыми и буйными, выше пояса, травами, по другую зеленел-краснел малинник, усыпанный здоровенными спелыми ягодами. Вкусом малина оказалась просто шикарна. Да и в целом островок был недурен, особенно для краткой аварийной остановки. Раздражало то, что остановка затягивалась.

Укс машинально прислушался к неназойливому почавкиванию. Напарница сидела на краю линзы: ного-лапы свешены в бесконечность, ведет наблюдение за нижней небесной полусферой, заодно сгибает к себе и объедает ближайшие ветви малины. По теории Профессора островок образован какой-то чисто поэтической «фатой», экология здесь по умолчанию самая здоровая, ягоды обязаны быть безупречными, поскольку в лирическом стихосложении сами понятия «расстройство желудка» и «обожрались» категорически отсутствуют. Весьма правдоподобная версия. Уже, наверное, сутки воздухоплаватели сидели на малиновой диете, но ухудшений самочувствия пока не наблюдалось.

Пауза была обоснованна. После посадки – довольно хаотичной, это нужно честно признать, – воздухоплаватели, временно исчерпав запас ругательств, вдумчиво обсудили сложившуюся обстановку. Призванный на совещание Логос подтвердил, что пока все идет совершенно не в ту сторону – Лапута барражировала где-то в верхних «эшелонах высот», а воздухоплаватели от научного острова всё более отдалялись и отдалялись. Виновата коварная воровка и криворукая команда «Генриетты IX» – эти могли бы нормальный трап иметь, а не это вот… из двух реечек. Глупо и непростительно вышло. Теперь имело смысл перебраться на остров поприличнее, покрупнее и поцивилизованнее – туда и контрабандисты чаще заходят, да и собственный флот обязан иметься. Если попадется действительно высокоуровневый в научном и техническом смысле остров, так можно надеяться и на консультацию специалистов, что-то знающих о Прыжковой изоляции. Пока напарникам попадались люди небезынтересные, но о подобных технологиях не имеющие представления даже в принципе. Хотя…

Мысли опять вернулись к воровке. Нет, не в смысле ругани – злость пилота уступила место более сложным чувствам и соображениям. При следующей встрече чикнуть обманщице горло от уха до уха – дело простое, незатейливое и бессмысленное. Собственно, и девка не слишком удивится, поскольку смерти побаивается, но в меру. Есть у нее опыт и определенная стойкость к жизненным неприятностям, это понятно. Профессор выдвинула предположение, что «мелкую шмонду имеет смысл квалифицировать не как „воровку“, а как „шпионку“». Впрочем, Лоуд на немедленном переименовании не настаивала, признавая, что версия слабовата – нормальные шпионки себя так не ведут. Что ж, при встрече крепко тряханем и узнаем.

Вот этот термин – «тряхануть» – был весьма уместен. Именно хорошенько потрясти тянуло, прямо чтоб начала зубами клацать и икать. Укс отдавал себе отчет, что желание эксцентричное и откровенно ненормальное. Вот то прикосновение к корме девицы, которое почему-то не забывалось, еще как-то логично объясняется, хотя…. Но причем тут икота? Тут Логос только руками разводит. Что за бредятина? Видимо, тоже последствия контузии при крушении «Фьекла».

Пилот со вздохом поднялся и прошелся в рощицу к роднику.

Вода действительно была хороша. Укс цедил медленно и осторожно. У родника имелся кем-то оставленный стакан – примитивный, самодельный, обрезанный из толстостенной зеленоватой бутылки. Этот стакан, да стоящий у поляны велосипед и были единственными признаками былого присутствия людей. Любознательная Профессор пыталась рассмотреть марку велосипеда, но шильдик был тронут ржавчиной, эмблему расшифровать не получилось. Судя по самой конструкции: «эпоха, аналогичная второй трети земного ХХ века». Небось, опять что-то русское, историческое – Профессора вечно туда тянет.

Вешая стакан на торчащий сук, Укс подумал, что не только Профессора тянет в те странные эпохи. Почему-то близок тот культурный слой. Вон – при посадке пропахали полосу в малине, порвали крыло, закономерно ругались, и изрядная часть слов была именно русской. Ладно, Лоуд – у нее в тех пространствах уйма друзей и знакомых, близких научно-революционными настроениями и философиями. Но и сам-то Укс на русский язык стал весьма легко переходить. А вот воровка с этим языком явно вообще не знакома, ни разу не проскакивало.

Эй, Логос, ты куда смотришь? Опять мысли неуместные. Голове больше заняться нечем?

На голову пилот обычно не жаловался – думать она любила, отчасти даже и умела. Посмотрел на пропаханные посадкой кусты. Права напарница, аппарат нужно усовершенствовать. При взлете и собственно полете особых нареканий не вызывает, но вот посадка… Видимо, применение конструктивного решения УМПК отягощает маневр – бахаемся реальной бомбой, таким попаданием можно замок снести, причем даже без фугасного эффекта. Идеи по улучшению конструкции имелись, с этим голова справлялась. Возникала мысль использовать детали от древнего велосипеда. Но без инструментов и бумаги для элементарного чертежа с расчетами тут не обойтись.

Да, необходим цивилизованный остров и нормальная мастерская. Правда, на аренду мастерской и материалы нужны еще и деньги. Суета с беготней в Герцогстве обогатила партнеров на рубин приличных размеров в дорогой оправе, но сбыт таких редкостей задача непростая, на месте придется вникать, кому-как камень отдавать, да от возможного кидалова страховаться. Всё это требует времени. Уж лучше простым путем артистического ремесла идти, хотя идея выступления с дрессированными хищниками себя исчерпала: и Профессору прискучило, да и излишнее внимание привлекает эксцентричный цирковой жанр. К тому же, не исключено, что уже слухи прошли о «прибрежном хищнике-оборотне-людоеде», это ведь только кажется, что острова-миры ведут сугубо изолированную жизнь. Полностью замкнутые сообщества – явление чрезвычайно редкое.

Собственно, идеи должной трансформации гастрольного тура у партнеров оформились. У Профессора идей всегда бывало в переизбытке, это вот с наличием инструментов и удачным местом воплощения тех замыслов периодически возникали проблемы.

Укс встал перед дремлющим дельтапланом – аппарат отдыхал, на крыльях добавилось швов-шрамов. Это нормально, интересная жизнь без шрамов невозможна. Надо бы имя дать летуну, он достоин, делает что может. С посадкой, конечно…

Поиск технических решений – процесс увлекательный. Но пилота отвлекли – сначала в ветвях мелодично закричала птица, потом Профессор не столь мелодично принялась ломиться через малинник.

– Это иволга, – объявила Лоуд, указывая свободной рукой в сторону кроны дерева и невидимой голосистой птицы. – Что характерно, к здешнему вечеру она начинает щелкать соловьем, а по утрам разливается малиновкой. Очень годный и экономически выгодный орнитологический вид. Надо будет такую поймать, и в Университете подселить. Поет разнообразно, а жрет в одну глотку, мне такой трудолюбивый подход весьма импонирует.

Лоуд протянула партнеру горсть малины:

– Заглатывай и отчаливаем. Появилось годное на горизонте.

Укс клал в рот спелые ягоды, пытался разглядеть дрейфующий вдалеке остров. Определенно, нужно что-то срочно делать с аппаратом и с грузоподъемностью: летать без оптики и минимума снаряжения крайне неудобно. Деньги опять же, тоже вес имеют. Был бы в здешних краях развит безнал, можно было карточкой обойтись. Хотя ерунда, на островах банки разные, этак на платеже комиссий разоришься.

Банки партнеры традиционно не любили. Лоуд по принципиальным соображениям: категорически осуждая принцип ростовщичества и отсутствие нормальной службы охраны клиентов – ее как-то в банке крепко по голове палкой ударили. Укс не любил за волокиту: в банке хоть вклад делай или ячейку под ценности абонируй, хоть изымай те ценности путем старого доброго ограбления, все равно приходится ждать, любят там клерки возиться-копошиться. С другой стороны – наличие банков есть признак хорошего уровня металлообработки и столярных работ. Решетки, сейфы, окошки для клерков – без этого в банках нельзя. Вот и показавшийся остров выглядел многообещающим в смысле банков и иного.

– Дымит, как японская броненосная эскадра, – отметила Лоуд, наблюдая за окутанной хвостами смога потенциальной целью. – Ты как? Рискнем или воздержимся?

– Рискнем. Надеюсь, это ненадолго, – проворчал Укс. – Таблетки у нас есть?

– Обижаешь, господин дрессун! – напарница открыла аптечку.

Таблетку для профилактики аллергии пилот запил родниковой водой. Средство было хорошим – Лоуд где-то в будущем отыскала. Аллергию останавливало, но вот «сушило» после пилюль во рту изрядно.

– Так, птичка – жди! В следующий раз прихвачу, будешь числиться в университетском штате, – посулила Лоуд, обращаясь к невидимой соловейной иволге. – А пока отбываем. Кстати, Уксик, а почему нам к тебе стремена не пристроить? Это будет логично, элегантно, и ноги у меня не будут затекать.

– Может, тебе еще шпоры нацепить? – проворчал Укс, настраиваясь на полет и угадывая-расшифровывая потоки «у берега».

– Не-не, шпоры это красиво, но какой смысл? Ты наверняка взбрыкивать начнешь, я тебя знаю.

– Тогда уймись и запрыгивай.

Дельтаплан спорхнул с края гостеприимной крошечной «фаты». Заскользили навстречу дымному острову. Укс собирался зайти с подветренной стороны – посадка в условиях плохой видимости небезопасна.

…Посадка вышла относительно мягкой, но довольно противной.

– Да что ж опять болото-то⁈ – возмущалась Профессор, стоя по колено в грязной воде.

– Болота еще не было, были кусты и малинник.

– А ощущения схожи! – Лоуд помогла поднять аппарат, воздухоплаватели побрели в сторону относительной сухости.

Вокруг простиралось довольно унылое мелководье, окруженное низкими, заросшими тусклой травой берегами.

– Эй, немедленно убирайтесь! – завопили фальцетом откуда-то со стороны. – Это частная территория! Здесь купание запрещено!

– Уходим, уходим! – заверила Лоуд. – Мы чисто случайно, извиняемся. Аварийная ситуация, у нас компас отвалился.

– На неодимовые магниты приборы крепите, что ли? – более спокойно хмыкнул торчащий на берегу типчик. – А вы вообще кто такие? Вот особенно ты, лысое?

– Я не лысое, а в сценическом образе! – обиделась Лоуд. – Между прочим, могли бы и узнать. Я – певица Лоудина-Короночка. Да, пусть с продюсерами не сплю, пусть не очень раскрученная, и жанр неформатный – да, не попса голимая, и не рэп, – зато классические тексты и оригинальные аранжировки. Совершенно необязательно обзываться.

– Так я не со зла, просто в музыке не разбираюсь, – примирительно сообщил абориген. – Честно говоря, удивился, иду себе на обед, а тут – фрых-бульк! Но сценический образ у вас, да, оригинальный.