Текст книги "Попытка вторжения (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава пятая
Бой между прошлым с будущим

По фиговой дымухе, пли! – скомандовал капитан Ныр.

Канониры взяли на прицел дымящий катер, что было непросто: временами порывы ветра сбивали дым с трубы и неправильное судно практически скрывалось в густой сизой завесе. Но живые там имелись – из дыма доносились явственные проклятия. Аша старалась уловить акцент: что-то в манере сквернословить цепляло, но за здешние годы привыкнуть к разнообразию местных говоров было легче лёгкого. Винегрет тут у нас, чего скрывать…

Выстрел! Катер-буксир оказался по правому борту «Козы» – цель удобная. На расстояние с сотню шагов эвфитон бил действенно. Практически одновременно со щелчком тетивы послышался удар о металл – стрела-карро нашла цель.

– Нах! – возвестил Мин.

Несколько преждевременное торжество: было видно, что острый и увесистый наконечник карро пронзил обшивку надстройки катера ближе к высокой трубе, но почти все древко осталось торчать снаружи. Бронировано это чадящее чудовище, что ли⁈ Катер разворачивался на месте, «Коза» должна была пройти левее, подмять одну из лодок. До выхода из бухты оставались считанные метры. Но тут на катере запел сигнальный рожок.

– Еще и дудят? – возмутился капитан Ныр. – Никакого стыда! Готовьтесь, братцы!

Вооруженные «братцы»-моряки стояли наготове. Ближе к носу засели арбалетчики – собирались стрелять наверняка…

Аша не знала, зачем появились все эти «братцы», «рей-фок-мачта», «фок-брам-стеньги», «порвать на британский флаг» и прочие чужеземные моряцкие традиции. В смысле, понимала откуда слова, и прошлой зимой даже принимала участие в подготовке адаптированных наставлений-словарей для «Нельсона и Ко.» Полагала, что это для разработки технологических чертежей: в далеких землях Белой Короны строили принципиально новые типы судов, естественно, инженерных трудностей там хватало. Но зачем эти «фор-марсель-стаксели» вводить в широкие моряцкие массы? Язык тут сломаешь. Так нет же, моряки новой формации гордились магически-непроизносимыми терминами, старательно выучивают и щеголяют тайным знанием в узком кругу. Да простят нам боги, новая «феня» получилась. И вот это вовсе иноязычное, глубоко устаревшее «братцы» Катерина совершенно напрасно в словарь приплела…

О лингвистических загадках Аша мгновенно забыла: ветер отнес дым с развернувшегося катера и стало видно, что именно там происходит. Двое индивидов в красных куртках развернули в сторону шхуны устройство, напоминающее…

– Ложись! – не раздумывая, заорала Аша.

Обернулся капитан Ныр, оглянулись бойцы у бортов…

– Огнестрел! Всех посечет! – в панике взвыла Аша, понимая, что сейчас будет поздно – на катере что-то угрожающе клацнуло, зашипело… Аша вцепилась в плечо мужа, дернула того к палубе. Слава богам. Костя умел соображать. И доверять жене…

…Брякнулись на палубу, Аша с отвычки двинула любимого супруга древком дротика по ноге…

– Ложись! Всем под защиту! – скомандовал мудрый капитан Фуаныр, присаживаясь на корточки. Моряки принялись неуверенно садиться под фальшборт. Заворчали арбалетчики, уже выбравшие заманчивые цели…

– Прятаться! – рявкнул капитан.

– А мне уда? – вопросила с «вороньего» встревоженная наблюдательница-Го.

– Сиди! – крикнула Аша, осознавая, что еще мгновение и придется отвечать за ошибку. Слышался плеск весел: по пасторальному зову катерного рожка все лодки устремились к шхуне. С катера доносилось шипение, что-то лязгнуло, там внятно выругались…

…Если дурная свиноводка ошиблась, через несколько секунд с лодок полетят цепкие «кошки» и…

…Выстрелом пушки это никак нельзя было назвать – просто громкий хлопок, потом шипение… и целая серия хлопков во всё нарастающем свисто-шипении, словно вязанку змей ухватили за хвосты и принялись колотить гадами о палубу…

…Нет, это не о палубу – от планширя и стен рубки летели щепки – в досках образовывались углубления, кое-где засветились сквозные дыры…

«Это не пушка. Это пулемет» – сообразила Аша. Всплыло в памяти странное слово «картечница», но чем она отличается от пулемета, и отличается ли, свиноводам знать не суждено.

…Омерзительное орудие выдало еще серию «пум-пум-пум» и перешло в громогласное «ш-ш-ш-ш». На катере, (казалось он уже где-то под самым бортом «Козы») вновь крепко выругались…

Ага, не заладилось⁈

Аша вскочила на ноги, увидела окутанный белыми клубами пара катер и воззвала:

– К бою, братцы!

Большинство моряков подниматься не спешило, не столько напуганное, сколько озадаченное «пум-пумным» стрекотанием-шипением. Тянул шею повар-арбалетчик Эри, выглядывал из-за штурвала осторожный Морверн… Но уже вскочил капитан, уже повис на вантах бесстрашный артиллерист Минимум (выдрать бы его, дурака такого)…

– Полундра, у них шаромет! – гнусаво взвыл коротышка.

Крик полукровки перекрыло многоголосое надвигающиеся «сларагерва»!

…Лодки были слишком близко, в мертвой зоне эвфитона. Ударилась о борт, вонзила крючья в планширь первая «кошка»…

…Стремительного абордажа у атакующих не вышло. Полезли с левого борта – к крюку с веревкой, неспешно помахивая топором, двинулся огр, дождался, когда покажется голова с прилизанным гребнем и снес ее как гниловатый арбуз. Поддел оточенным как бритва топором веревку, начал высвобождать трехлапую «кошку»…

– Побережней! – предупредил глядящий, кажется, совсем в иную сторону, капитан. – И так сколько обшивки попортили, пачкуны фиговы.

Капитан Ныр следил за катером: труба на том неистово дымила, откуда-то сбоку валил пар, было видно, как возятся пулеметчики в красных мундирах – очевидно, с прогрессивным высокоточным оружием возникли серьезные проблемы…

По правому борту до появления захватчиков на палубе не дошло: арбалетчики «Козы» слаженно вывели из строя двух гребцов атакующей лодки, и челн мигом потерял ход – злобные вопли неудавшихся абордажников быстрой смене гребцов не слишком поспособствовали…

…Потом случился момент определенного тактического кризиса, когда ожил пулемет на паровике. Вновь неистово зашипело, послышался двойной «пум-пум» – моряки шхуны, уже вполне осознающие опасность, кинулись под защиту даже слишком прытко. «Пум-пум» заглох на полутакте, в тот же миг «Коза» подмяла лодочку-неудачницу… в общем, в суматохе и треске никто не расслышал предупреждающего крика Го и возни на корме…

– Орма! Обака аша мать! – завывала наблюдательница с «вороньего гнезда»….

Оказалось, последняя ушлая лодка «сларагервов» успела зацепиться за корму шхуны, и двое загорелых ловкачей уже запрыгнули на палубу…

С первым схватился оказавшийся ближе повар-Эри – взвести арбалет кок не успел, но, оказалось и с топором вполне управляется. Запрыгали, взмахивая оружием…

Второго абордажника живо взяли в копья другие моряки: загорелый рухнул на палубу, пытался подняться, но тут его двинул ногой огр, надежно придавил к палубе.

Мин проскочил к борту, полоснул кинжалом по натянутой веревке – послышался всплеск рухнувшего в воду абордажника. Коротышка сунул лапу в холщевый подсумок – в ход пошли свинцовые шарики. Один-второй… взмахи лапы невозможно было различить… В лодке кричали, шумно свалилось в волну тело. «Мало-карманная» артиллерия в данном случае была подейственнее сомнительных пулеметов…

– Р ^а УУУУУ-УР ^а УУУУУ! ~ издал боевой клич полукровка.

Когда вибрирующий вой затих, стало слышно, как надрывается капитан:

– Живьем берите! Живьем, говорю!

– Оздно, – доложила с мачты наблюдательница.

Действительно, того загорелого смельчака, что схватился с Эри, застрелила, всадив болт в лоб, черноволосая стройняшка-Клер, оказавшаяся на редкость хладнокровным снайпером, а агрессор, попавший под тяжелую стопу огра, лежал как-то очень бездвижно.

«Коза», вырвавшаяся из бухты, спокойно резала волны, уходя в море. Паровик и уцелевшие лодки остались позади. Семейный резерв свиноводов в бой так и не вступил – не понадобилось. Ну и слава милосердным богам.

Моряки столпились над телами врагов.

– А они чем воняют? – морщась, поинтересовался Мин.

– Ладно, пусть воняют, а это что такое? – узколицый моряк концом копейного древка пошевелил какой-то жгут, высунувшийся из обтрепанных складок штанов покойника.

– Оберег что-ли? – удивился подслеповатый Лодер.

– То хвост! – заверила высокосидящая Го. – О акому праву осят⁈

– Не знаю по какому праву, а живьем их брать нужно было, какая команда и была дана! – взъярился капитан Ныр. – Стреляете, хребты давите, а толку? Морверн, мы возвращаемся! Взять живьем двух! Нет, трех! Дымуху обойдем, и возьмем пленных!

– Есть, сэр!

Глава шестая
Разновысокие договаривающиеся стороны

Забавная шмондюковина, – Лоуд поглядывала на дымную лохань: та спешно передала буксирные концы трем уцелевшим лодкам, пуская клубы дыма и пара, поволокла караван прочь от бухты.

– Погребальный костер с самоплавом, – буркнул хозяин. – Что забавного, а. Пустоголовая? Смрад да дым?

– Вонища, да, – согласилась оборотниха. – Так и странно было бы: ющецы благоухают, так что глаза слезятся, а пыхтелка чистенькая? Гармонично должно быть, складненько и ладненько, всё как наш Грушеед любит.

Укс покосился на тела в лодке, на связанного плененного хвостача, и продолжил раздирать на полосы просторные штаны, позаимствованные с одного из трупов.

– Ну, пахнут сильно. И чем-то этаким знакомым.

– Так жир это человечий. Вот я всегда удивлялась: у всех сало как сало, а вы, Гру, нутряно воняете аж вовсе неприлично. Э, безжалостны к вам боги. Ну, ничего, может, еще все наладится. Вон, хвосты вам Логос уже даровал, – пустословя, Лоуд тянула шею, провожая взглядом исчезающую за скалами «шмондюковину» – силилась запомнить дымный корабль для вдумчивого пересказа на своем родном далеком острове.

– Ну, эти разве люди. Вообще другая порода – возразил Гру – мальчик лежал на «банке», придерживая сломанную ногу.

– Логос-созидатель подсказывает, что именно с хвостом возродились истинные человеки: ума убавилось, духовитости добавилось, на жописы напялена красота небывалая,

– боред пнул бесштанного покойника. – Эй, сказительница, ты созерцание завершила?

– Уплыла коптильня, – с грустью признала Лоуд и вновь взялась за расколотую лопасть весла, обламывая и сгрызая зубами лишние щепки с дощечек.

Потом хозяева прибинтовывали шины на голень Гру, обсуждая никчемную хрупкость человеческих костей вообще и удивительную неразворотливость туповатого воспитанника, в частности.

– Вот, уже здесь скотовозы, – Лоуд оглянулась на вход в бухту. – Хозяин, ты не находишь, что эта тухлая «Коза» на редкость ловкое в управленье судно? Я бы по нему погуляла, поглядела.

– Если гулять по успокоившемуся, так будет нам не всё понятно. Сложно у них там со снастями. Я слушал – половину не понял. Так что, поторговаться попробуем?

– А что, ваш мудрый Логос иной намек пропердел? Конечно, торговаться. У меня ж мешок, в нем за три… не, что я болтаю, за четыре года памятки. А нож⁈ Нужно забрать. Да и тебя, как я чую, вопросы беспокоят.

– Чует она… – Укс перегнулся через борт, принялся умываться. Сквозь плеск проворчал насчет того, что за спиной толпу осведомленных припёрков никак нельзя оставлять.

Лоуд всучила Гру мокрую тряпку чтобы «сальце родичей размазал, а то козловоды вообще говорить возбрезгуют».

Корабль уже был близко, когда хозяева взялись за неудобные «стрючковые» весла и сделали вид что гребут навстречу…

* * *

– Ваши маньяки что-то задумали, – отметил капитан Ныр. – К берегу драпануть даже не пытаются.

– Отчего это они «наши»? – обиделась Аша, но муж сжал её локоть.

Капитан Ныр был расстроен. Ушлый паровик успел подцепить лодки и удрать вдоль берега. Ушел против ветра, прикрываясь многочисленными скалами – «Коза» преследовать мелкого и маневренного врага никак не могла. От мысли спустить свою лодку и нагнать противника малыми силами, капитан отказался – атака «тузиком» пулеметного катера выглядела явной авантюрой, коих Ныр упорно и последовательно избегал.

– С этими-то что делать? – задумался капитан, разглядывая едва движущуюся навстречу барку.

Аше страшно хотелось посоветовать расстрелять корыто еще на подходе, но воздержалась. Скромнее нужно быть.

– Вот говоришь «наши, не наши», – заворчал капитан. – Твои, Аша, раз, как это… ага, переводить будешь. Значит так: Морверн стоит рядом со мной и мы с ним советуемся. Мин, как обычно, шныряет и шепчется с Костяком. А ты с мужем перемигиваешься, и мыслишки эти дарков-полудурков до нас доносишь. В незаметности и краткости, ясно?

– Да, сэр, – Аша с трудом представляла столь сложную коммуникативную цепочку, но приказ есть приказ.

…Нос барки подцепили багром, притянули под борт шхуны. Внутри неуклюжего корыта сгрудились трупы, плескалась бурая вода, среди этого ужаса сидели беглецы и, запрокинув головы, миролюбиво улыбались морякам «Козы». Мальчишка не столько улыбался, сколько кривился, – на его левой ноге красовались первобытного вида лубки, – видимо, допрыгался, сломали ему копыто. И поделом сопляку двуличному.

– Нагулялись, что ли? – осведомился капитан Ныр.

– Сэр, извиняемся сердечно, ранее чистое недоразумение вышло, – чинно начал черноволосый боред, или как там его правильно назвать по национальности. – Никого не хотели обидеть. Как начался шум-гам, так мы к себе на лодку поспешили. По привычке. Оно нам тут как-то спокойнее, сподручнее.

– Вижу, вижу, – капитан Ныр смотрел на беглецов с большим осуждением. – Испугались, онемели, кинулись безобразия творить. А мертвяков зачем столько накосили? Тоже с испугу?

– Так некогда было объяснять, – вздохнул черноволосый маньяк. – Крик, треск, все побежали… ну и мы. Страшно ж взаперти. Вы уж простите великодушно. Что касается мертвецов, то не поверите, сэр, они сами с собой рубиться удумали. Нет, сначала мы веслами отмахивались, оружья-то иного нет, а потом их наползла целая уйма, начали ругаться, препираться и самоубийстовать.

– С чего это они? – удивился капитан.

– Из-за меня, – покаянно призналась оборотниха. – До женщин охочи эти хвостатые – никаких сил нет. Уж не знаю, что во мне такого… Стыдно мне, сэр, хоть топись…

Сейчас маньячка имела облик женщины средних лет. Ничего особенного: усталое лицо со следами былой миловидности, недлинные темные волосы, умеренная округлость форм. Потупилась, стеснительно придерживая на груди и бедрах скромное порванное платье. Хорошая попытка, да. Но переигрывает. Аша знала, что в самые отвратительные моменты женской жизни одежда рвется совсем в иных местах и вовсе не так изящно. Вот же сука престарелая…

…Зато мысли в головах обоих дарков роились на удивление миролюбивые. Желают на халяву прокатиться до Глора, в пути выведать секреты. Тюрьмы и суда не боятся – нет, ну удивительно самонадеянные твари. Еще тысячи разных мыслишек вроде живого интереса к необычным верхним парусам и капитанскому свистку (замечательная цацка, вот бы спионерить)…

– Значит, зарезались ваши недруги? – капитан огорченно покачал головой. – Эко неаккуратны они с мечами.

– Дикие дикари. Лезут и рубятся, рубятся и лезут, – пожаловалась оборотниха и собралась всхлипнуть.

– Врут, – не без ехидства опровергла с мачты наблюдательница-Го. – Он их икой колол. Опрыгал и колол. А эта их рызла.

– Нету меня никакой «ики», – нахмурился Укс.

– Есть. Я идела, – насмешливо заверила Го. – Ейчас спрятал оружье. Сказать де?

Маньяк длинно сплюнул за борт (мысль о том, как ломает хребет чересчур зоркой девке, засевшей на мачте, была краткой, но чудовищно красочной) и глянул на капитана:

– Сэр, что зря болтать? День утомительный, подустали мы все. Вы мне вопросы задать хотите, да и нам есть о чем благородных господ спросить. Отчего не поговорить? Если судейским нас сбагрить хотите, так кто возражает? Мы невиновные, нам бояться нечего, лишь бы по совести разобрались, тогда мы сами к судье пойдем Только уж давайте без веревок и сетей. Прилично, по благородному. А мы в знак взаимоуважения вам подарок сготовили.

– Да ну? – удивился капитан.

Оборотниха ухватила за клок волос голову лежащего между ног хвостача, подняла, прихватила под горлом клинком сабли. Сларагерв всхрипнул, распахнул глаза и бессмысленно уставился на борт шхуны. Маньячка нажала клинком посильнее – пленник захрипел громче, задергал связанными руками.

– Едва из воды выловили. Зато вполне живой шмондец, – с гордостью заверила отвратительная садистка.

– Вижу что живой. Только, видать, мозги вы из него вовсе вышибли, – выразил обоснованное опасение капитан Ныр.

– Да они все такие! – обиделась маньячка. – Зато молодой и хвост, гляньте, какой симпатичный.

Пленник маньяков был гол, юн и поджар вплоть до откровенной худобы. Абсолютно ничего симпатичного. Да и не тот «хвост» имеет в виду оборотниха. Похабное чувство юмора у бабищи.

– Что-то несвеж подарок, – капитан, морщась, обвел взглядом собственную команду, лишь на долю секунды задержав взгляд на Аше – переводчица подтверждающее моргнула. Мин уже дважды бегал к помощнику капитана, передовая краткие выжимки из мыслительного процесса дарков. Сейчас вопрос был понятен: насколько блефует договаривающаяся сторона? Если на них надавить, убьют «языка» или нет?

Несомненно придушат. Для чудовища по имени Лоуд, валяющийся между ног человек (пусть с хвостом, но человек ведь, человек!) ценностью не являлся в принципе. Товар для обмена, возможно. В ином случае – насекомое. Приставучее, неинтересное, сексуально импотентное. О, боги, да что в этой чуждой башке насчет секса наворочено⁈ Просто ужас какой-то.

– Ладно, день хлопотный, тут не поспоришь. Прибраться бы нам на палубе, – капитан Ныр горестно вздохнул. – Короче, что за пленника просишь?

– Да так отдадим. Нам-то красавец к чему? – маньяк тоже вздохнул. – А вы уж милостью капитанской нас на буксир подцепите, до Глора доволоките, а? Имущество наше опять же, хорошо бы вернуть. Привыкли мы к нему. Ну и жратвой, если не обделите, боги за щедрость с лихвой вознаградят. Виновны, неуместную наглость проявляем, но уж больно кормежка ваша хороша. Счастливый корабль «Коза», боги к вам милостивы…

– Ладно-ладно, потом споешь, – поморщился капитан. – Что ж, ничего незаконного пока не вижу. Пожитки можем вернуть – оружие у вас там несерьезное. Но сами вы породы жутко ядовитой и бессовестной, посему приглядывать за вами будем пристально. Ты дарк весьма прыгучий, но у нас на каждую глупую прыгалку «болт» припасен. И той бездарной беготни с вымбовками и прочими безобразиями я больше не допущу – подстрелим сразу. Ясно?

– Даже и пробовать не станем, – кивнул маньяк. – И тогда случайно вышло.

– Да, милорд огр, – от меня лично примите громадные и искренние извинения, – подала голос ядовитая оборотниха. – Истинно потрясена была, разум помутился. Видят боги, все от восхищения и внезапности.

Сиплый заворчал и рявкнул:

– Хорош болтать. Давайте сюда пленного…

Аша закатила глаза. Видят боги, любой дарк – такое сокровище, что… Ладно, та маньячка, хватанула зубами вечно-эрегированное сокровище бывшего узника застенков совершенно иных маньяков и, естественно, восхитилась. А этот-то, вроде бы разумный и уравновешенный огр, чем сейчас польщен? Тьфу на них!

Мирно покачивалась салми на привязи под кормой корабля, на «Козе» энергично возились, перекликались, но в путь отправляться не спешили. Над бортом торчала голова часового – не сводил глаз с «попутчиков» на барке.

– Порядок наводят, чистюли ющецовые, – Лоуд, спешно проверив содержимое возвращенного драгоценного мешка, заскучала. – Лишь бы им ковыряться, употевать.

Хозяева оглядели собственное суденышко: пленного передали наверх, мертвяков рыбам отправили, засохшие брызги и грязь остались в изобилии, ну так не скрести же их ногтями и ножами?

– Море вымоет, – проворчал Укс. – Терпи, Пустоголовая. Чуешь, с кухни дымком прет. Ужин вовремя дадут.

Гру, потихоньку вычерпывающий со дна лодки воду, поморщился. С кухонниками нехорошо вышло. Теперь, наверное, думают, что бывшие пленники – тупицы бесстыжие и неблагодарные. Оно, наверное, так и есть, но… Э, черпаку-то вовсе шмондец – окончательно треснул. И так с ногой не повернешься, а этаким инструментом вообще бесполезно черпать…

– Сидите? – поинтересовались с кормы – над бортом свесилась шерстистая голова – часовой «Козы» сменился.

– Сидим, – не стала отпираться Лоуд. – Отдыхаем. А тебе, малый, языком почесать приперло? Мамка не заругает?

Коротышка мелкозубо оскалился:

– Не, я разрешенья испросил. Говорят, узнай у бабульки, может, нужно чего? Подушку, водички цветочной, мазь от пролежней?

– Это чего такое ваши «пролежни»? Червяки какие? – удивилась оборотниха. – Нет, боги миловали. За водицу спасибо, да мы кухонного взвара подождем – сладок удивительно. А с подушкой ты, огрызок коротколапый, шмондишь – все равно ведь не дадите.

– Я бы свою уступил, так ведь испачкаешь, капитан потом деньгу вычтет, – пояснил коротышка.

– Говорлив ты не по росту, – заметил Укс.

– Нет, если вы спать пристроились или секретный план злодеяний разрабатываете, так я помолчу, мешать не буду, – заверил болтун.

– Да уж трещи, – разрешила Лоуд. – Все равно ужина ждем, а злодеяний у нас на десять лет вперед заготовлено. Ты сам-то из каких краев будешь? Издалека, видать?

– Издалека. Из боевых хогменов родом. Война, походы. Далеко судьба от родной норы занесла, тут скрывать нечего, – вздохнул ветеран-коротышка.

– Ишь ты, – покачала головой оборотниха. – Навидался, значит?

– Ну, какие мои годы. Служу, путешествую, жизнь изучаю, – скромно поведал карлик-хогмен. – Есть у меня такой порок – любознательность. Кстати, спросить-то могу? Нет, если не хотите отвечать, так я с пониманием…

– Отчего не ответить любознательному исследователю? Спрашивай, любезный, – позволила Лоуд.

– Вот у тебя в мешке штука такая круглая, серебряная и с зубчиками. Не подумайте, что шарил, просто по закону опись имущества помогал составлять, вот и запомнилась. Что, правда, королевская корона?

– Корона⁈ Где корона? У меня в мешке корона⁈ – изумилась оборотниха. – Эх, была бы у меня корона… Нет, не везет мне в жизни, господин Мин. Но штуковина ценная, тут ты прав. Старинное серебро! Как-то наткнулись мы на корабль. Одна корма осталась, гниет на мели, вся ракушками-сиделицами облепленная…

– Лоуд рассказывала как упорно ныряли в затопленный трюм, как доставали бочонки, окоменевшие в корке морской коросты и ядовитых улиток, – джин в бочонках стал невыносимо горьким от соли. Вспоминала о синем шкипере-мертвеце, в глазницы которого вросло по лупоглазой двузубке. О том, как вытащили таинственный сосуд, почти неподъемный от наросших раковин, как пытались отчистить…

…– Там кругом вставочки серебряные, сам фарфор красы небывалой, – ковырнешь, белизна сияет, как зубки девы невинной. Но обе ручки враз обломились, – Лоуд даже зажмурилась от горестных воспоминаний. – Бросить чашу пришлось, только верхнее украшение я и сковырнула. Потом оттерла, но разве ту подводную красу сохранишь…

– Да, жаль. Такой ночной горшок – редкостная вещь. Корона-то, она что, она у каждого короля имеется. А это, видать, старинная вещь, может, даже музейная, – признал коротышка.

– Про Музея не знаю, полагаю, то был корабль флота Первого Великого Командора. Они где-то в тех местах все и потопли.

– Так уж и Первого? – засомневался мелкий эксперт. – То древность невообразимая, тогда еще и джин не придумали. Нет, Второго Командора это серебро. Того, что Старый Конгер основал. Великий был король, мудрости и телосложения известного – типа меня. Задницей заточен как раз под такой горшок походно-мореходный, хорошо рассчитанной маневренной соразмерности.

Лоуд и придурошный коротышка дружно заухмылялись. У борта появилась рыночная стукачка, что на имя Аша отзывалась. Сердито глянула на веселящегося карлика, окинула еще более сердитым взглядом сидящих в салми преступников:

– Что ухмыляетесь, рецидивисты? Враки сочиняем и весело? А своему беспризорнику корявую хрень к ноге примотали и всё, пусть хромеет?

– Так мы, милостивая леди, не из врачевателей, – заметил Укс. – Извольте не хулить столь сурово. Как могли, так и замотали. Срастется.

Бабенка яростно фыркнула и исчезла. Хозяева переглянулись, коротышка сверху сказал:

– И, правда, разве это шина? Извиняюсь, криворукие вы по хирургическому делу.

Ответить хозяева не успели: на корме появилась злющая бабенка, в сопровождении мужа и огра.

– Давайте сюда своего сопляка. Капитан разрешил перевязать нормально.

Укс пожал плечами:

– Иди, Гру. Вряд ли насмерть умучат…

С борта корабля сбросили веревочную лесенку и Гру двинулся к ней. Хозяева скептически наблюдали за его ковылянием-ерзаньем. Помогать не будут – мальчишке быть одноногим теперь долго, пусть привыкает. Свобода в том и есть: волен каждый разумный жить, мучится и подыхать как пожелает. Нет, если уж вовсе свалился, обезручил-обезножил, можно и помочь. Если случится настроение для того помогания.

Под взглядами снизу и сверху Гру полез по узким ступеням. Ухватили за шиворот, втянули через борт. Стукачка буркнула что-то гневное, но непонятное…

Потом Гру лежал на куске разостланной старой парусины. Злая стукачка распорола и закатала повыше штанину, хозяйские лубки сняла и швырнула за борт. Обсуждала с мужем «посинелость и багровелость» худой бандитской конечности. Коротышка, оказавшийся обладателем немалых лекарских познаний, приволок сундучок и принялся давать советы. Гру почти ничего не понимал, старался не смотреть на сундучок. Уж не пыточный ли? С чего это на крышке такой крест ярко-красной краской малевать? Принесли таз с водой, засыпали муку странную, замесили «болтушку»… Тряпки специальные, заранее на длинные ленты нарезанные… Мелкий дарк ловко раскатал эти самые «бинты» – здорово где-то навострился…

Нога, замотанная пропитанными болтушкой тканью, стала похожа на жесткий кокон гусеницы – Гру такие на островах Хны видел. И что из такой дряни вылупится? Нога, правда, от движений куда меньше стала болеть.

Рыночная стукачка ополоснула руки, еще раз фыркнула, выплеснула за борт тазик и пошла прочь.

– Срастутся кости, тогда гипс срежем, и все, – снизошел до объяснений ее муж.

– Не вздумай скакать, а то опять хрустнет, – пригрозил коротышка.

– Ну, – выразил полное понимание Гру, цепляясь руками о борт, поднялся и запрыгал к корме.

– Куда⁈ – рявкнула обернувшаяся стукачка-Аша. – Сиди, идиот! Сиди и жди когда гипс схватится. Пожрешь, поспишь, потом в свой гадюшник юркнешь.

Сидел Гру на парусине, поглядывал, а больше слушал, как команда работает. Да, ничего они так, ловкие. К отходу готовятся, дыры на досках зашлифовывают, капитан ругается «попортили весь вид, слизни обезьяньи». Это что ж за оружие такое было? С салми схватку на «Козе» было не разглядеть, да и малость заняты в то время оказались. Нужно будет хозяевам рассказать, Лоуд наверняка вне себя будет, что такой диковинный бой прозевала…

Засвистела дудка – «Коза» поднимала паруса. Вновь привычно заскрипели снасти, качалась палуба. Затихли голоса – свободная вахта ушла ужинать. Гру лежал, прикрыв глаза, сквозь веки смотрел на парус. Сумерки садятся, прошел день, странный и длинный, а вспоминать его не хочется. Нога вот ноет…

Облизываясь, прошла к вантам наблюдательница Го, покосилась, отхлебнула из кружки, звучно пополоскала рот, сунула в рот узенькую щетку, что у всех на «Козе» в моде, проворчала что-то невнятное, явно в адрес хромого бездельника и полезла в свое гнездо. Как можно забираться в такую вышину, бормоча, чистя зубы и неся кружку, то лишь Логос-всезнайка способен понять…

Легкие шаги по палубе – злющая идет.

– Я бы тебя, урода засрального, вообще не кормила, но у нас строгий порядок на борту, – процедила кухонница.

– Ну, – не стал спорить Гру, хотя «засральный»-то зачем приплетать?

Миску и кружку Китти все ж не швырнула, а поставила на палубу рядом с колченогим негодяем. Развернулась – толстая короткая коса хлестнула по плечу – пошла к камбузу.

– Ну, это, – окликнул Гру, запуская руку под свою рубашку…

Кухонница гневно смотрела на протянутую вилку. Понятно, прибор возвращался не в лучшем виде: погнутые зубья Гру выпрямил, но не шибко ровно вышло, да и надломился один зубец. Но вполне можно аккуратно подправить-выпрямить на ровном, если молоточек есть.

– Ты, таракан голожопый, лучше бы вообще утоп! – Китти вырвала изуродованный прибор, метнулась к кухне.

Ну, может, и лучше на дно нырнуть, кто спорит. Логос-насмешник подсказывает, что утонуть не особо страшно, хромым жить куда хуже. Гру без особой охоты взял миску и ложку. Оказалось ничего себе: суп с тоненькими полосками вареного теста и кусками нежной рыбы так и проскочил…

Попозже Гру допрыгал до кормы, показал хозяевам ногу в коконе. Часовой тоже смотрел с интересом.

– Гипс, говоришь? – хмыкнул Укс. – Что-то не похоже на известь[2]2
  Греческое gypsos означает мел, известь.


[Закрыть]. Но хитроумно придумано, этого не отнять.

– Подгниет и черви заведутся, – предрекла оборотниха. – Но красиво. И держит, не убежишь ведь теперь, а, ослопас?

– Легкая штуковина, – заверил Гру.

– Его наша Итти и суп уда овчее подсекли, – прокомментировали с мачты.

У штурвала, на носу и в барке одинаково загоготали, на камбузе разъяренно звякнул котелок. «Козу» построили немаленьким кораблем, но, ющец-Логос тому свидетель, считай, прозрачным.

* * *

Экстренное совещание собралось в капитанской каюте: кроме хозяина, присутствовал помощник Морверн, всезнающий Мин, Аша с супругом и почему-то молчаливая ушастая Клэр. Ну, еще Великий Дракон, обладающий полномочиями наблюдателя-консультанта без права голоса.

– Итак, что мы имеем? – сумрачно вопросил капитан Ныр.

– Вторжение! – твердо сказала Аша. – Нечего тут кота за хвост тянуть. Имеем практически стопроцентную уверенность – организованное вторжение технически превосходящими силами.

– Еще бы! Такая артиллерия! – Мин помотал головой. – Эх, брать нужно было сразу…

– Спокойнее, – поморщился капитан. – Вторжение одним дымо-ходом, это еще не вторжение. Вот если у хвостачей где-то флотилия затаилась… Предупредить мы должны.

– Флотилия вполне может быть, – согласился Костя. – Но вдруг это здешние? Возможно где-то у глорского побережья в полной тайне таких катеров настроить?

– Едва ли, – сказал Морверн. – Говорили, еще Командор планировал заложить на Новой верфи судно без парусов и с медным корпусом. Прикинули, получалось дорого и не океанского размера – к чему Флоту такое сложное овечье корыто? Деталей я не знаю, одни байки о том проекте ходят. Но уж размеры там определенно побольше этой козявьей дымухи планировались.

– Значит, морем оно прийти не могло и здесь построено не было. Откуда взялось? – продолжал выстраивать цепочку логики Костя.

– Оттуда, – убито подтвердила Аша. – Полагаю, из классификации данного судна секрета не стоит делать: это паровой катер. Не самое совершенное достижение технической мысли, но… Где-то рядом дыра и они оттуда лезут.