Текст книги "Попытка вторжения (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Юрий Валин
Попытка вторжения

Пролог
Хвост безумия или Встреча на Кроличьей

Рынок в Ливнях откровенно убогонький. Понятно, в поселке обитает несколько сот рыбацких семей, да в том, что здесь именуется «замком» изнывает гарнизон в два десятка копий, – приплюсовать к этим бездельникам семейство местной аристократии, так еще аж три с половиной дюжины благородного поголовья насчитается. Еще фермеры прибрежные со своим товаром приходят. Понятно, торговля символическая. Но все равно, разве это ассортимент⁈

Молодая и изящная покупательница, отягощенная двумя сыновьями, прибыла на глубоко провинциальное ливенское торжище издалека и испытывала глубокую неприязнь к неразвитым рынкам, плохо поставленной торговле, антисанитарии и прочим неустройствам. Но купить яйца нужно, поэтому придется торговаться.

– Это что, чаячьи?

– Как можно, молодая леди⁈ Отборные куриные, со Старого хутора утречком привезли. Свежайшие! Сами гляньте, – обиженная торговка оглаживала ладонью хрупкий товар.

– Да я уж гляжу, гляжу…

…Черт его знает, этот Старый хутор. Должно быть, не старый, а вообще древний, вон, выродилось там все. Нет, это не яйца. Такие хоть крась, хоть не крась, одно позорище. Нужно было у той бабки брать, но у неё-то всего дюжина оставалась. Всем не хватит, придется мелкими яичками блюдо разбавлять, а в торжественный момент полная ерундистика выйдет: взрослые начнут детям угощение покрупнее подсовывать и вообще…

Молодая хозяйка, известная в довольно широких животноводческих кругах как «Аша с Медвежьей», считала, что традиции надлежит блюсти. Пусть экипаж о православных праздниках имеет весьма смутное представление, это еще не повод склерозом страдать. Конечно, в дороге особого празднества не устроишь, но дети ждут. В общем, яйца по-любому нужно брать…

Праздник застал путешественников на отдыхе. Довольно успешно домчались до Ливней, здесь предстояло пересесть с быстрокрылого, но тесного катамарана на относительно просторную «Козу» и продолжить путь. До Глора, можно сказать, рукой подать. Еще в Новый Конгер на пару дней шхуна по делам зайдёт – удачное обстоятельство, можно провести короткую экскурсию, знакомых навестить, личную почту передать…

В отпуск семейство выбралось как-то неожиданно. Вроде и собирались, но за будничной зимне-весенней текучкой сборы откладывались-откладывались, пока на усадьбу Леди не заехала и сообщила, что до отплытия осталось ровно три дня, экипаж уже перебрался на судно и «нефиг пороситься, в смысле, телиться». Возражать смысла не имелось, Аша впала в легкую панику, но оказалось, что муж держал ситуацию под контролем и часть багажа уже собрана. В общем, в срок отпускники взошли на борт. И правильно, детям необходимо регулярно расширять кругозор, да и взрослым пора проветриться. Прошлая поездка на юга весьма спутанной получилась, пора повторить. Хотя, конечно, круиз длиной в четыре месяца – это такой удар по собственному бизнесу…

…– Возьму все за два «щитка».

– Да тут семь десятков! – искренне ужаснулась торговка…

…Наконец сторговались, истомленные дети, да и торговка, вздохнули с облегчением. Ну, Аша могла бы и уступить, но тут важен коммерческий процесс и сохранение боевой-торговой формы. Впереди Конгер и Глор, это вам не дома, тут иные порядки и дети это должны осознавать…

Мальчишки взяли корзинки с яйцами: Николка нес в руке как положено, Сашик прижал к животу. Вот обязательно врежется в кого-то, он задумчивый…

Одергивать младшего сына Аша не стала. Все яйца он не побьет, а в случае потери нескольких экземпляров можно будет прочесть лекцию, проиллюстрированную наглядным примером. Поскольку упреждающие назидания отдельными людьми воспринимаются как «мелочная придирчивость на грани занудства с элементами чисто московского снобизма». Так, понимаете ли, педагогика видится с отдельно взятых вершин аристократизма. Ладноладно, мы не гордые, выводы сделаем, нам достаточно один раз сказать – год помним и забывать не собираемся! Хотя муж, конечно, не один раз о том же говорил. Балует он детей, вот тут и дискутировать нечего…

Тут озабоченную домохозяйку пробило. Дарки! Где-то совсем рядом. Цепь чужих мыслей, сложных, ярких, внезапно вспыхнула в голове, ошеломила…

Аша была немного ведьмой. Или экстрасенсом, что звучит гораздо приятнее и корректнее. Умение читать мысли животных и иных нелюдей – весьма неоднозначное свойство. Так уж получилось, и никто не интересовался, нужно ли такое редкостное счастье самой Аше. Вообще-то покойный колдун намеревался вознаградить случайную знакомую исключительно «языком животных», а мыслительный диалект дарков проскочил в нагрузку. Какой с умирающего ведьмака (что б ему, идиоту…) спрос? Обогатил непомерно. Нет, в свинарниках и прочих мирных местах общаться вполне уместно: и польза, и помощь тамошним бессловесным обитателям. Но уж эти мысли дарков… Аша подозревала, что в людских головах грязи ничуть не меньше, но её-то, слава богу, слышать не доводилось.

Ужас какой.

– Ма, ты что?

Оба сына смотрели обеспокоено.

Аша взяла себя в руки, повернула к ближайшему, уже опустевшему, бревну-прилавку, поставила корзинку.

– Сейчас пойдем. Кажется, я что-то купить забыла.

Мальчишки понимающе переглянулись. Вот же оболтусы, опять насчет маминой избыточной пунктуальности перемигиваются?

Сыновей Аша отлично понимала без всяких сверхспособностей. Сейчас все лишнее отодвинуть, сосредоточиться… Господи, какие у тех гадов мысли живописные и сложные, словно огромные витражи Тиффани…

…Врагов двое. Вернее, трое – рядом торчит тощий мальчишка, но этот то ли вообще не думает, то ли банальная шантрапа из гомо сапиенсов. Дарков двое:

Мордатый здоровяк: харя круглая, в доброжелательной улыбке едва ли угадаешь сотую часть ехидства, что в гнилой башке побулькивает. Собственно, здоровяк вовсе не здоровяк, а, вроде бы, вообще бабища, и даже не особо молодая. Фу, как там все скользко, путано и сложно. Значит, оборотниха заумная? Ладно…

Второй дарк невысок и поджар. Пожалуй, был бы даже интересен собой, если бы не сломанный нос. Весьма похож на человека. Имя, по крайней мере, есть. Нижнее, тщательно спрятанное и пафосное – «Уайксс», поверху «Укс» – видимо, «деловое» погоняло-сокращение.

Ох, Ашка, самое время вспомнить, что и ты в «деловых» ходила.

… Нет, эти двое не преступники. Они – маньяки. Черно в душах-головах и никакого дна там не достать. «Города – плоть гниющая, люди – черви копошащиеся», это же нужно до такого додуматься⁈ Бывает, в теоретическом плане иной умник-философ схожее ляпнет, но эти-то двое сугубые реалисты. Хотя и философы, чтоб их самих тухлом на кол потуже натянуло. Господи, сложно как замешано, но психи исключительные. Им эти местечковые Ливни вырезать-выжечь, до остывших головешек извести – как кишечник опорожнить. Недавно в Конгере побывали – поленились город убить. Просто неохота им было возиться. Усталые они какие-то, и то, слава богу…

…Детей быстрее увести, потом маньяков замковой страже «слить». Объяснить, откуда шу-шу-шу, будет сложновато, но пусть лажу обначат. Впрочем, Жо с юным лордом Ливней в друзьях и на доверии, катить голимую трекню и не понадобится. Но однозначно: оставлять таких монстров на свободе никак нельзя. Пусть эти Ливни нам не дом родной, но вполне нормальные люди тут живут, вот и с яйцами сторговаться получилось, нельзя чтобы такая отъявленная дарковская мразь тут безнаказанно бродила, на местных людей как на жмурных мух поглядывала…

Собственно, маньяки собираются возвращаться в Новый Конгер. Какая-то салми-лодка у них. Может, их удобнее на воде прижать? Во избежание жертв среди мирного населения? Чем эти двое опасны, пока не совсем понятно, но их каннибальская самоуверенность настораживает… Что они вообще здесь, у нищих берегов, забыли?

Пара злодеев негромко разговаривала между собой, довесок-мальчишка пялился на прилавок с зеленью – не иначе, такой чахлой весенней петрушки и щавелька сроду не видывал.

«Одноглазого здесь не было…»

Аша вздрогнула. Теперь сложилось. Вот кого они по всему побережью ищут. Стебалово вег-дичево им на жопу! Значит, сами они Ква не видели, только по описанию знают, потому такой диковатый образ в мыслях имеют. Вот же зассанный навоз, одно к одному, кто бы мог подумать. Нет, просто охренительно отпуск складывается…

Война. Однозначно. Нахер ливневских стражников. Квазимодо – человек Медвежьей долины, следовательно, тут дело сугубо наше. Эх, мальчики рядом. Отослать бы, но выйдет подозрительно – маньяки их видели, на бабу с детишками внимания не обращают, но если учуют неестественность…

Требуется сельская придурковатость, наивность и мелкая жадноватая расчетливость: смешать в равных пропорциях. Ничего, маска вполне рыночная, изобразим…

– Стойте здесь, держите яйца. Я сейчас с лодочниками переговорю, – возникла идея-

импровизация.

Сыновья смотрели с большим сомнением.

– Ты осторожно, – прошептал Сашик.

Аша догадалась, что придурковатости на лице переизбыток. Ладно, добавим озабоченности…

– Во, так лучше, – одобрил Николка.

– На воблу глазейте и по-русски ни звука, – прошипела мама.

Взяв корзинку, пошла к маньякам.

– Милейшие, вы с барки грузовой? Случаем мелкий груз до Конгера не возьмете? Гостинцы родителям отправить придумали, да все оказии нет…

Дарки-террористы заулыбались насквозь фальшиво.

– Что за груз, хозяйка? – учтиво спросил красавчик.

– Два короба да тючок, – застеснялась Аша. – Муж давно приготовил, да все как-то…

Начали торговаться. Здоровяк-трансвестит поддакивал товарищу, гадостно лыбился. Аша старалась не стискивать рукоять корзинки. «Шмонда плоская, титьки как у соплячки» – оскорбление прямое, пусть и мысленное. Ну, поговорим еще, хавалики, пока «перо» не затупится…

Условились, где груз забирать. Аша похвалила себя за давнюю привычку запоминать берега у временных стоянок. На «Квадро» они не натолкнутся, но место близкое, удобное…

Маньяки смотрели вслед, Аша, стараясь не сбиться с ноги, возвращалась к детям. Увести поскорее…

– А они кто? – прошептал Николка.

– Молчи. Потом, – улыбнулся брату Сашик.

– Именно, – Аша взяла за руку младшего – Сашик продолжал улыбаться, только в глазах плескался ужас. Догадливый он, повидал много…

Улочка в Ливнях практически одна, пока еще дома заслонят от провожающих дарковских взглядов… Аша почувствовала, что рыночная площадь, наконец, осталась позади и пробормотала:

– Интересно, где ваш папа болтается, когда он нужен позарез?

– Ма, ты ж сама сказала, что мы сами сходим, а он пусть в кузне…

– Сказала. Но это еще не повод… Коля, оглянись осторожно: «хвоста» нет?

Сын вполне естественно покрутил головой – сначала полюбовался на дом с огромной рыбьей башкой, приколоченной над дверьми, потом глянул за спину…

– Нету. Но они могут берегом пройти…

– Берегом дольше, – Аша ускорила шаг, сыновья перешли на легкую припрыжку. – Яйца не побейте. Между прочим, я вашему папе скажу, что вот так…

Папа шел навстречу. Ох, это хорошо. До замка, гостевого дома и мастерских, что там пристроили рядом, еще не близко, очень хорошо, что догадался.

Дурацкую маску-коктейль Аша с лица убрала, да и не обманула бы она мужа.

– Что? – кратко спросил Костя.

Детей отослать некуда, придется говорить при них, ой, может не все поймут.

– Будет прихват штопорей на берегу. Выды с кнутами, брать с маратой придется. Трое, до самых макух замокрые.

– Погуляли вы, значит, – муж подхватил корзины и семейство двинулось еще быстрее. Аша на ходу пыталась объяснить обстоятельства внезапного аврала…

У мастерских из своих «квадровых» были только Жо с Лот-Той, но на крыше склада сидели Витамин с Аскорбинкой и через пять минут бакланов послали на корабль с запиской. Аша пыталась объяснить детали, совершенно не вовремя подступали слезы, муж пояснял-переводил…

– Надо же, что именно ты на них наткнулась, – покачал головой Жо. – Разминулись бы, никто бы и не подумал. Ничего, возьмем, потолкуем…

– Их бы надо сразу задуть – Аша высморкалась, скомкала платочек. – Они жуткие. Может, расстрелять их издали?

– По ситуации. Мы предупреждены, значит, их сделаем. Жаль, «Коза» только завтра приходит, а то и проблем бы не было…

Сашка и Колька остались в замке. Комнатка была хорошая, мальчишкам дали книгу, местную, старинную, вполне может быть и магическую. Но читать и смотреть потемневшие от времени миниатюры не хотелось. Колька шепотом ругался по-взрослому.

– А это как? – уточнил младший брат, не постигший многоэтажного изящества словесной конструкции.

– Ну, как тебе объяснить… К примеру, хватает моряка за одну ногу бурая бородатая нава, за другую старая бабка-хитка. Растягивают у дна…

– Не пугай, так не бывает. Небось, Дики навыдумала?

Старший вздохнул:

– Да я и сам думаю – не бывает. Зато звучит злобно и взросло. Вообще это как-то не честно: кто-то ругаться умеет, другой бои видел. А я как дурак сижу…

– А то ты не успеешь. Вот мама о боях и вспоминать не желает, а тут как начала загибать. Я аж онемел…

– Вот я и говорю: война начинается. А мы сидим как грибы маринованные.

Братья прислушались: за дверью пересмеивались ливневские стражники. Не, эти никуда не уйдут. Видимо, придется и эту войну зазря пропустить.

Часть первая

Глава первая
Властители судеб человечьих

Гру правил к просвету левее большого камня, ветер и волны помогали, лодка-салми сегодня не упрямилась. Барка не слишком-то большая – двенадцать шагов в длину, но широка и вместительна, потому с легкостью хода у нее не очень – тут навык нужен. Пристани тухлого поселка остались в стороне, здесь окраина – худосочный пляжик, скалы, поднимающиеся к узкой дороге. Оттуда, от каменистых завалов в рост человека, кто-то суетливо махал рукой.

– Ждут, – пробурчал Укс. – Невтерпеж безголовым.

– Чудная она, заказчица, – заметила Лоуд, развалившаяся вдоль «банки» и закинувшая босые широкие ступни на борт. – С города ее взял муж-недоумок, что ли?

– Так она и сказала, что конгерская.

– Не, хозяин. Выговор у шмондячки не тот. И на морду не тамошняя. Может из потаскух с севера, оттого и врёт поверху.

– То ее от жадности дергало. Они тут все за два «щитка» удавятся.

– Нищие места, – согласилась Лоуд. – И какого припёрка мы связались? Насуют барахла в лодку, теснись потом.

– Письмо и груз. В Конгере прямиком в порт войдем, не нужно берегом ноги топтать и на вопросы таможни врать.

– А то трудно ответить? Обрывы там высокие, таможенники летать с них любят. Я думала, тот визглявый засранец уж точно крылья отрастит…

– Уймись, безголовая.

– Молчу-молчу, о мудрейший, – Лоуд подперла татуированной лапой свою нынешнюю лысеющую башку, подмигнула Гру: – Суров нынче мудрец наш. Не иначе серые глазенки заказчицы приглянулись. Ну и наведался бы вечерком. Логос-созидатель тому развлеченьицу вовсе не противник. Так, заботник-гребец?

– Ну, – согласился Гру.

Чего уж там – плевать хозяину на бабские глазки. Давненько в задумчивость, что меланхолией обзывают, впал бескрылый дарк, и обратно выпадать не спешит. Вон, пока в Глоре гостили, даже к тамошним прославленным шмондам не сходил. А напрасно – «Померанцевый лотос» на все побережье искусницами славится. Лоуд полюбопытствовала – говорит, «трех корон за такой фрух не жалко». Деньги пустоголовая хозяйка действительно заплатила, хвалилась, что наразвлекалась до «сверчков в мошонке» и еще сперла на память драгоценный бордельный кувшин. Про «звон» Лоуд, конечно, насмешничает – равнодушна хозяйка к блуду с человеками, а с бабами ложиться и вообще брезгует. Но кувшин действительно хороший – с тонкой чеканкой и приятным глазу дизайном. Лоуд, естественно, клялась, что сосуд подмывальный и столько дивных лодхаток повидал, что и вообразить трудно, но уж куда вероятнее что кувшин для застольных напитков предназначался. Хорошая штуковина, полезная, с крышкой надежной. А то иной раз хозяйка такую дрянь на сувениры притаскивает…

– Гру, сопля ты ослиная, ты гребешь или что?

– Ну, – ухмыльнулся мальчишка.

Неповоротливая салми уже обогнула большой камень, до галечного пляжа оставалось с десяток шагов. Поджидали заказчики: давешняя бабенка, уже без детей, да надутый мужчина, невнятной внешности, но в приличном, с потугой на городскую модность, «дублете»[1]1
  Дублет – короткая куртка.


[Закрыть]. Подальше от прибоя на высоком камне стояли тюки, рядом сидел скучающий парень – молодой, в кожаной затертой безрукавке – видать, грузчик.

Лоуд убрала с борта мозолистые ступни, проворчала:

– Э, торчат как статуи. Хлопотная эта затея и фрахт чиста подзаглотный…

Гру взмахами весел удерживал лодку на месте, хозяева, зная, что одному мальчику не справиться, спрыгнули в воду. Несколько слаженных рывков и салми оказалась носом на берегу.

– Мы ж без опозданья, а, господа дорогие? – пробасил улыбчивый здоровяк-Лоуд.

– Как сказать, – сварливо откликнулся надутый хозяин груза. – Мы уж ждем-ждем.

– Говорили, поменьше груза будет, – оценил Укс количество приготовленных тюков.

– Да всего один сверточек и прибавился, – зачастила сероглазая заказчица. – Легонький сверток, ваш мальчик и то одной рукой поднимет. Грузи, Коста…

– А чего я-то? – удивился парень, рассевшийся рядом с грузом. – Уговаривались, что до берега я несу. А тут вообще в лодку таскать. Пусть лодочники и пыхтят. Небось им-то не медью платите.

– Грузи, Коста, раз подрядился, – повысил голос хозяин тюков. – Как деньги брать, так все вы…

– Дорогой, ты только не сердись, – взмолилась сероглазая. – Они сейчас все сделают. Господин шкипер распишется, его помощник груз осмотрит, мальчик с тючками поможет.

– Письма-то где? – морщась, спросил Укс и кивнул мальчишке.

Гру соскочил с широкого носа салми на гальку. Хозяин шел к камням – круглолицый дурень-заказчик уже достал письмо в хорошем конверте и клочок бумаги – видимо, договор на доставку. Суетливая дамочка извлекла из мешочка на поясе купеческую дорожную чернильницу и перо.

Гру подумал, что глаза у молодки и правда интересные. Да и вообще она ничего. Только Логос-созидатель как всегда постарался: муж-чучело, детей куча, суета в движеньях…

– Вы человек сильный, уж не затруднитесь, – попросила сероглазая, обращаясь к здоровяку-гребцу.

Лоуд кивнула и улыбнулась. Стояла она, широко расставив толстые ноги, вполоборота…

Сердце Гру невольно заколотилось. Весело хозяйке и правую руку она чуть отвела – рукоять ножа от ремня на выпирающем пузе отклонилась – выскочить клинок готов. Имеет нож Пустоголовой такую самостоятельную привычку….

С какого демона⁈ Чего Лоуд их вдруг резать вздумала⁈ Дурные они, конечно, но вроде бы уговаривались хозяева по пустякам кровью не тешиться…

– Хозяин, а на корму будем грузить? – спросила Лоуд-гребец, продолжая широко улыбаться. – Затяжелела у нас корма-то…

Укс коротко оглянулся – рука к кинжалу не дернулась, хотя понял…

Нож на поясе Гру разом потяжелел, второй, за голенищем, тоже согрелся. Э, зря топорик в лодке оставил. Впрочем, хозяева с этими дурнями вмиг управятся – дружки сероглазой не поняли на кого пасти оскалили. Двое на двое – тут без шансов. Молодка не в счет. Или у них в засаде кто? Иначе Лоуд не так бы улыбалась…

…Те мысли пронеслись в голове мгновенно. Маневр свой Гру знал: отскакивать к лодке и на воду уходить. Сидит салми на гальке одним носом, столкнуть и в одиночку можно. Не в первый раз. Жилы заскрипят, так а на что нужны жилы, если не скрипеть? Потом запрыгнуть в лодку, перебросить острогу хозяину. Это если они с людишками к тому времени еще не управятся…

…Гру и шагу назад не успел сделать, как заскрипела галька. Даже сквозь плеск прибоя слышно. Мальчишка на миг оторопел – тяжелая лодка сама собой уползала на воду. Э, да так и не бывает…

– Демоны шалят? – с улыбочкой поинтересовалась басовитая Лоуд у заказчиков – супруги мелкими шажочками пятились к проходу между камней.

– Да тут куда не плюнь – демон, – согласился парень, сидящий на камне. Он преобразился: ленца исчезла, сжался на корточках пружинистым комком, в руке появился длинный прямой кинжал…

– Что за ублёвство? – брезгливо полюбопытствовал Укс.

– Отчего же ублёвство? – удивился верхний парень. – Не ругайся, нелюдь. Подружка твоя одноглазого искала? Считай, нашла. Две сотни «корон» за наводку отстегнете? Или скидочку предложить?

Лоуд мгновенно метнула выскользнувшую из рукава «колючку» – шипастый диск свистнул над камнем – но парня наверху уже не было – соскользнул ловкач в расщелину.

– Ой! – ахнула сероглазая дамочка, но супруг, даром что увалень-увальнем, уже пихнул ее в проход между камнями.

Загремела галька между скалами – удирала троица хитрецов. Дарки метнулись следом…

Гру знал, что хозяева людишек догонят. А вот лодка может уйти – шагов на пятнадцать уже отнесло. Гру успел сделать шаг к прибою, как в камнях многоголосо взвыли…

…Догадываясь, что в камнях сцепились не на шутку, Гру плыл за «салми» – лодка дрейфовала прочь от берега почти с той же скоростью, с какой плыл мальчик. Ну, да этак и вовсе упустишь. Ругаться Гру не любил – какой смысл, если и так вокруг через словцо сплошь «шмондец» да «ющец»? Но ситуация вовсе негодно складывалась: в лодке оружие, жратва, одежда, а главное бесценный памятный склад Лоуд, чтоб тому бездонному мешку… Вообще-то, и хозяин за свое редкостное оружие взъярится…

Лодку словно кто-то на буксире волок. Гру поплыл на боку, пытаясь настичь беглянку широкими частыми гребками. Плескали в лицо волны, временами мелькал отдалившийся берег, там происходило что-то абсолютно непонятное: перепрыгивали по камням фигуры, улюлюкали, катался по гальке странный червяк, извивался, встряхивая многими хвостами. Гру сообразил, что подпрыгивающий «червь» в сеть замотан – это веревки по камням хлещут. Судя по проклятиям, в сети Лоуд запуталась. Оттого и не разглядишь червяка – меняет облики непрерывно, из пут норовит выскользнуть. В полном бешенстве Пустоголовая, это и понятно – редко ее ловят. Сейчас Укс оборотниху освободит и людишкам будет худо…

…Укс с кинжалом в руках скользил вокруг высокого человека. На пятачке галечного пляжа, среди каменных глыб, было тесновато, но такие мелочи хозяину не мешали. Грозил клинком, но противник-человек неспешно, зато упорно наступал. Видимо, на доспехи свои надеялся: поножи, панцирь бурый от старости, но, видать, еще крепкий, на голове полностью закрывающий лицо шлем. Самоуверен латник: взмахивал своим прямым мечом, но рубить не спешил. Проучит человека хозяин – рано или поздно кинжал незащищенное место непременно отыщет. С камней латника подбадривали подельники: криком, визгом и руганью. Грозила чем-то невнятным лживая сероглазая «хозяйка», ее преобразившийся увалень-муженёк целился из арбалета. Еще кто-то прытко скакал по неровным горбам камней. Да сколько же их там в засаде?

Гру поднатужился – смоляной борт «салми» темнел уже рядом. Слава богам, разворачивало течение лодку. Корыто не загружено, борт высок, но Гру на него тысячи раз с воды взбирался, и в шторм, да и как угодно… Давай-ка, подруга-«салми», не балуй…

…Не лодка баловала, а иная напасть. Когда перед Гру вынырнула ужасная харя, мальчик чуть не заорал прямиком в соленую волну. Скошенный лоб чудища, глаза навыкате, растопыренные жесткие усы, пасть в две сотни белых острых зубищ… Отпрянув, Гру нащупал на поясе нож, но тут хлесткий подводный удар по животу перевернул тело пловца…

…Гру вынырнул, выхаркнул море, отчаянно поплыл прочь. Сзади угрожающе фыркала подводная тварь, хулила чуть ли не словесно…

Пропала «салми». Качался берег, плыл-возвращался к схватке опозорившийся лодочник…

…Укс почти достал острием кинжала ногу противника – там, с тыльной стороны колена, брони нет, а ткань штанов от отточенной стали смешная защита. Но высокий враг, хоть и должен был устать, бдительности не утерял – подставил под удар поножь и кинжал лишь чуть заметную царапинку на броне оставил. Из чего защита у долговязого врага – непонятно: не металл, на кожу больше похоже. Только не бывает такой твердой кожи… Хладнокровия Укс не терял, хотя хор шмондюков, орущих со скал, но не спешащих лезть в схватку, порядком злил. А ведь сунься кто, зацепить незащищенного – ублёвое дело. Полезно было бы расшевелить высокого безликого противника. Очень интересно было Уксу под глухой шлем глянуть, человека понять. Непоколебим припёрок как вода замерзшая. Дважды чуть кинжал не выбил, но впрямую не атакует. А тут еще Лоуд закудхала – да когда же она из сети выпутается⁈ Сколько можно в безмозглую черноперку играть⁈

Пустоголовая выла вполголоса, дергалась, словно обессилев, но клинок ножа, наконец, развернула и начала ячеи сети вспарывать…

Сейчас, еще пару мгновений…

– УРРР-РРРУРР-ВУУУУУУУУУРРРРРРН!

Вой словно по затылку врезал, крики людей перекрыв. В очередной раз тщетно пытаясь обойти латника со спины, Укс кинул короткий взгляд на камни. Определенно, это ихняя обезьяна оглушительно надрывается. Неведомой породы, лохматая, коренастая, видимо, дрессированная. Ловко скачет между людей, взмахивает копьецом чуть покороче тичона. Нет, Пустоголовая теперь будет до конца жизни от хохота писаться: попали в засаду жуткую: мордосы непонятные, ладно, латник, остальные то ли городские, то ли из моряков ющевых-прибрежных, с ними минимум две писклявые девки, да еще хлопотливая обезьяна. Со смеха сдохнуть. Вон как ублёвый обезьян подпрыгивает…

Собственно, зверек уже не скакал. Замер на миг на вершине камня…

Взмаха Укс не разглядел, но под вздох что-то врезало с такой силой, что бывшего десятника согнуло вдвое. Колени оперлись о гальку, Укс тщетно пытался вздохнуть, но тут по затылку ударила рукоять меча и тьма рванулась в лицо…

…Латник шагнул к сетчатому свертку, Лоуд, уже высвободившая одну руку, с рычанием попыталась откатиться. Но тут на нее прямо с камня слетела высокая белокурая шмонда, ловко придавила коленом руку с ножом и метко двинула по пальцам молотком. Оборотень взвыла, выпустила оружие. Поганая блондинка откатилась, не забыв подцепить и подальше отшвырнуть своим молотком вражеский нож. Над Лоуд раскрылась новая сеть. Накинули, навалились со всех сторон, деловито переговариваясь, закатывали в плотные путы. Хрустела под носом галька, латник наступил на колени оборотнихе, заставляя выпрямить ноги. Скакал на камне коротконогий лохматый паршивец, в свалку не лез, лишь верещал азартно:

– Потуже! Просочится!

Гру доплыл до берега, когда хозяев уже надежно увязали. Укс лежал со стянутыми руками и ногами, вовсе бесчувственный, Лоуд еще выгибалась темным коконом – под многослойными сетями и не рассмотришь в каком именно облике Пустоголовую скрутили. Только хриплые ругательства из свертка и слышны.

Гру выполз на четвереньках на гальку, волна с шуршанием отступила назад. Перед мальчиком стояла невысокая темноволосая девушка. Гру глянул снизу вверх: в руках у девки зазубренная острога, глаза безжалостные. Ну, Логас-созидатель, все ж нежданно удумал – смерть прислал непримечательную, зато женского вида.

Гру сел на гальке, постарался, чтоб в утробе не ёкало – то проглоченное море обратно рвалось, но ведь за трусость примут. Волна омыла утешающей прохладой башмак, ушла обратно.

– Не бойся, – буркнула девка. – Ты нам не нужен, не тронем.

– Ну, – не удивился Гру. Оно ведь давно известно: некоторые никчемные людишки что Логосу-придурку, что иным шутникам с острогами, – всем без особой надобности.

– В Ливни не возвращайся и языком не болтай. По бережку пойдешь, ты парень плавучий, значит, жизнь не утопит, – девка снисходительно улыбнулась.

– Ну, – Гру стало обидно до полной невыносимости.

Наплевать ей, красивой, на сопляка полу-утопленника. Острогой ткнуть и то брезгует. И нож не забрала. Козявка ты. Грушеед, засохшая в волосатой ноздре Логоса-овцелюба.

Девка усмехнулась и пошла к своим. Там что-то бурно обсуждали, столпившись над коконом-Лоуд…

Сидеть в прибое было холодно. Звон в ушах прошел, в брюхе тоже поуспокоилось – обед из морской воды не такое уж непривычное дело. Гру заставил себя встать, снял жилет, осторожно выжимая – ношенная ткань особой крепостью не отличалась, – побрел к ближайшему камню. Шмякнул-разложил одежку на ноздреватой поверхности – может, просушится. Сел на гальку, стянул башмак, вылил воду…

– Эй, не спешишь, что ли, а малый? – гнусаво окликнула обезьяна, оказавшаяся не то чтобы уж совсем обезьяной.

– Ну, – не стал отрицать очевидное Гру.

Спешить действительно было некуда. Да и давал вроде бы обещание не оставлять хозяев. Давно это было, и по иному поводу, не клятва, а так… Но ведь нету у Гру никого, кроме Бескрылого и Пустоголовой.

На него смотрели все захватчики. Шестеро. Нет, тут при всей удаче не управишься. Да и что один нож против стольких клинков и копий?

– Этот говорливый им в пару, – покачала головой черноволосая. – Звереныш малолетний.

Гру подумал, что резать эту девку по-любому будет жалко. Да и «девкой» ее называть глупо. Из леди она. Наверное, незаконнорожденная. Сейчас не улыбается, но все равно красивая до ужаса. Капюшон откинут, темный блестящий локон изящно и небрежно на лоб падает, словно нарочно так и придумано. И хочется, чтобы еще разок улыбнулась. Прямо колдовство какое-то.

– Шагай отсюда, пока не передумали, – гаркнул муженек «заказчицы» – мордос у него сейчас был не таким уж глупым. Выходит, и этот лицедей?

– Тебе пинком воспомочь? – поинтересовалась высокая блондинка.

Гру глянул в ее миловидное лицо (экая голубоглазая) и пожал плечами.

– Не в понимании меня? – удивилась красавица.

– Ну, в понимании, – успокоил Гру. Разговаривала голубоглазая замысловато, но что уж тут такого непонятного-то?

– Так вали отсюда, – посоветовал уродливый коротышка, многозначительно вертя своим странным дротиком.

– Не пойдет он, – вмешался тугой кокон придушенным голосом Лоуд. – Он у нас в обучении и какого ющеца вы вообще парнем командуете? Кто вообще такие?

«Заказчица» довольно ловко двинула ногой, угодив под дых плененной оборотнихе:

– Тебе сказали пасть закрыть⁈ Еще раз вякнешь, чудовище многорожее…

Лоуд хрюкнула сквозь ячейки мелкой сетки:

– За что злобствуете, добрые господа? Если скидка на перевозку нужна, так со шкипером говорить надобно. Я-то причем? Нет, сразу по ребрам…

– О, моряк-добряк вновь в себя толстобрюхего распереться тщится, – ехидно заметила блондинка. – Но схудел изрядно.

– Кто? Я⁈ – пропыхтела Лоуд.

Скрутили ее явно не в облике улыбчивого гребца-здоровяка и теперь плотные путы не давали коки-тэно вернуться в облик, достойный продолжения игры.

– Эй, ты там заворот кишки не получи, – обеспокоился лохматый коротышка, снимая косматую куртку и переставая быть лохматым.

– Что кишка⁈ – непонятным голосом заныла Лоуд. – Мне все ребра благородная госпожа переломала. Как грести, где теперь денежку взять? Дома детишки ждут…