Текст книги "Попытка вторжения (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава девятая
Разборки без хвостов

– Значит, летает? – Лоуд пыталась оценить хозяйское приобретение.

Летучая колбаса вблизи производила еще более странное впечатление. Сейчас ее держали на привязи за гребнем скалы – торчала только спина. Не, не особо изящный пузырь.

– Летает, – заверил Укс. – Довольно уверенно летает, хотя и не разворотливо. Зато плечи не болят. Любопытное изобретение, хотя ухода требует. «Дирижапль» называется.

– Да ладно тебе кудхать, – не поверила оборотень. – Механики, они всё подряд заумно норовят наречь. А тут «дери-жопель» какой-то. Уж очень простенько обозвано.

– Уймись, Пустоголовая. Жива, шутлива, в обновке. Рассказывай.

Лоуд разгладила полы камзола – сукно было в мелких рыжих пятнышках, но со временем дефекты непременно затрутся. Красная куртка в сочетании с серым платьицем Своей-Бабы производило очень хорошее впечатление. И непонятные блесточки на вороте и рукавах смотрелись отлично.

– Не поверишь, чуть ли не зубами выгрызала камзольчик. Как набежали эти глорские мордосы, такие проныры вороватые…

– Э, это пропустить можешь. Непронырливые мордосы дома сидят. Что за битва вышла? Тут разное болтают…

Дери-жопель охранял десяток глорских моряков – головорезы усердные, но в разбитом лагере хвостачей так и не побывавшие. Лоуд уже предвкушала какое чудное и отборно-откудханное вранье докатится до города. А кто истинную правду будет знать, а? То-то Логос-зритель от удивления аж заткнулся и второй день пукнуть стесняется. Впрочем, Уксу нужно рассказать без особых прикрас, боред-то и чистой правде вполне способен удивиться.

Лоуд рассказала про битву, про непрерывные атаки озверевших пьяных хвостачей, про коварных краснокамзольников с «пневмами» и взрывными хитростями. Особое внимание было уделено пальбе раскаленных докрасна шарометов и зоркому зрению неких морских дарков, благодаря которым были отражены бесчисленные приступы на крепость Шонбург-Крол. Об умных разговорах, ядовитых гальетах и изящном усекновении хвостачевского хвоста тоже не было забыто.

– Значит, потом шарометы разобрали и разбили? – задумчиво переспросил Укс.

– Плющили механизм очень припёрото, – подтвердила коки-тэно. – Думаю, есть об этом какой-то договор. Важный. Между прочим, я видела людишек, которые, по всему видать, не только Пришлые, но и Ушлые. Вы с Логосом вообще можете мне не верить, но эти хитроумные ющецы и туда, и обратно, дорожку знают. Представляешь⁈ А на девке были штаны – вообще полное подзаглотство. Этаким срамным порткам место знаешь где…

– Да понял я. В твоем мешке таким штанам место. Ты не мельтеши вверх-вниз по глубинам. Важный вопрос.

– Ну уж где мне догадаться, – Лоуд покосилась на покатую спину дери-жопля. – Этот Пришлый мужчина – ничего так. Учтив, сразу видно из вояк бывших, но грубиянственную ублёвость попридерживает. Девка егойная не из особо благородных – сразу на меня оскалилась. Я-то и сказать ничего не успела, стою такой козочкой вычесанной…

– Угу, тут мы с Логосом киваем согласно. Дальше-то что?

– Дальше эта шмонда в возмутительных штанах сунулась в наш подвал. Светлоледи с ейным любовником перемигивается: сблюет молодуха или нет? Там у нас мясца порядком было накрошено, крови по колено, по жиже облезлый енот скачет, молотом шарометы крушит, в углу хвостач свою ам-путированную красу визгливо оплакивает. В общем, не продохнуть.

– Ну и?

– Не сблевала. Я аж расстроилась. Слышу, ее самец что-то бормочет насчет «моск-ичка, не такое видывала». Светлоледя хмыкает согласно. О, тут я насторожилась – что за земли?

– Ну?

– Тут меня отвлекли сверканьем. Как пыхнет в руках у этой штанистой. Вроде и не оружие, но ющец его знает…

Партнеры помолчали, обдумывая добытые сведения.

– Может, они все моск-ичкевские? – пробормотал боред. – Лезут и лезут. Ладно, пусть эта твоя в штанах. Но ведь и хвостачи с красночами заявились. С шарометами и прочим.

– Эти шарометы, даже не припёрство, а полное дерьмо, – мрачно признала Лоуд. – Негодный механизм. Если здесь такие приживутся, кончится веселье. Людишки за полгода друг дружку посекут. Да и нас приложат. Ты-то может на колбасе воспаришь, а нам с Гру очевидный шмондец придет…

– Не кудхай. В гондоле место найдется. Полетаете, если заранее не обделаетесь.

– Это в чем таком я летать должна? – обиделась оборотень.

– Ящик-трюм что под дирижаплем называется «гондолой», – пояснил боред. – Мне тут много разных умных слов твой коротышка наговорил. И откуда знает?

– Учился этот енот-многоум где-то. Ловок в деле, шмондюк криволапый. Так что. Хозяин? Дела я свои доделаю, мешок притащу, да и рванем на рассвете? Пока твой дери-жопль не сплющили как те шарометы.

– Есть такие опасения, – признал Укс. – Но… С Мином приходил один кривой умник, намекал что договор можем заключить.

– С людьми⁈ Договор⁈ – изумилась коки-тэно.

Боред поскреб щетину на подбородке и не очень уверенно предложил:

– А ты, Пустоголовая, вокруг глянь. И без Логоса-созидателя ясно, что времена меняются.

– Это где? Указ какой объявили, что дарки теперь равны королям и нам разрешено города сжигать? Что-то я не слыхала такого. Впрочем, у меня ухи от шарометов опухли и наглухо позакладывались.

– Те города далеко. А тут с нами говорят и дела предлагают, – все так же неуверенно пробурчал Укс.

– Ты, дарк, вконец спятил, – осознала Лоуд. – Довел тебя Логос-соблазнитель. За какую-то вонючую дутую колбасу людишкам продаться⁈ Да это вообще полный шмондец!

– Не кудхай, не продаться предлагаю.

– Ладно, на службу пойти. Людям! Да я лучше опять на нэк сяду.

– Несешь невесть что, – разозлился боред. – Совсем шарометы со штанами тебе мозг вынесли. Мы сейчас-то что делаем? Сотрудничаем или как? Ты же об этом только что взахлеб хвалилась.

– Это временно. Не сравнивай. И интересно было.

– А то меня цепью к дирижаплю прикуют? Меня⁈ Ты где ум оставила, а? На куртку променяла?

– У меня ум занят одним важным дельцем, – призналась Лоуд.

– Помочь?

– Нет уж, ты тут о своем «жопле» думай. Мне полетать охота. Любопытное дело, не хуже шарометов.

– Нашла с чем сравнивать.

– Заценим. Подумаем, поразмыслим. Пусть договора готовят.

– Э, Пустоголовая, тебе точно помочь не нужно? – насторожился чуткий боред.

– С чем это я сама не справлюсь? Колбасу свою облизывай, пока вовсе не протухла…

Лоуд шла по тропке к реке. Оседали сумерки, на противоположном берегу, среди остатков лагеря хвостачей пылали костры. Глорское войско набиралось сил, готовясь вернуться в город с победой. К верхним пещерам, да и к Шонбург-Кролу командиры воинов не особо подпускали – слух, что враг ядом все отравил был вполне достоверен – в лазарете в воплях и муках умирали раненые хвостачи. Поговаривали, что выживет не больше пяти обесхвосченых. Нехорошее место здешний лагерь, что и говорить.

Как отловить Светлоледю и побеседовать без помех пока было неясно. Воительница все время находилась среди воинского начальства – всё дела да заботы. Енот-вездесун там же вертелся. Очень занятые господа, Логос их жиденько обписай.

Подойти и два слова сказать – не проблема. И уйти потом вполне можно – пока еще разберутся, что к чему, отчего красавица кровью исходит. Но хотелось поговорить. Лучше бы время выждать и удачный момент подобрать, но терпения не хватало. И так подзаглотная пропасть терпежа в запасах коки-тэно отыскалась. Просто удивительно…

Основной флот морпехов сгрудился у недостроенных пристаней. Драккары, барки, лодки – и как умудрились собрать такую уйму за считанные дни? На этой стороне реки было потише: несколько лодок да дозорные.

Сейчас с часовыми поболтать, упросить на тот берег переправить – мочить новую куртку не хотелось. Лоуд приготовилась жеманно улыбаться скучающим самцам. Что-то даже поотвыкла малость от шмондячьих ухваток.

Как раз подходила лодка – сейчас, наверное, обратно отправится. Лоуд прошла ближе к воде по вытоптанному тростнику.

– На ловца и зверь бредет, – сказали из лодки.

– Катаетесь, миледи? – не вздрогнув, ответила Лоуд.

Вообще-то, несколько нежданно встретились – Светлоледя сидела на носу, неузнаваемая в чистой рубашке и хитроумно повязанной на волосы косынке. Гребец помог даме спрыгнуть на берег – леди в помощи явно не нуждалась, все та же противная история – тянут лапы под любым благовидным предлогом. Козлы ублёвые.

В руках у Катрин был полупустой мешок.

– На ужин или к ужину? – поинтересовалась Лоуд.

– На свидание.

– Так что ж я закудхиваю, задерживаю спешащую даму, – ужаснулась оборотень.

– Не дури. Тебя искала.

– Честь-то какая нежданная, – пробормотала Лоуд.

– Угу, как-то вдруг и внезапно. Где наша яхта штандартовая? Там бы поговорить. Для уединенности и спокойствия.

– Вообще-то, я в тростниках для уединенности сижу, – сообщила коки-тэно. Закудхали эти гальеты проклятые. Но можно и на салми поговорить. Я ее тут недалеко припрятала. Уворуют ваши морячки, а такой барки на всем берегу не сыскать.

– Это да. Уникальное корыто.

Пришлось идти впереди. Лоуд чувствовала взгляд на своей шее. С шага бы не сбиться.

– Не случится с тобой ничего, – сказала Светлоледя в спину. – До барки уж точно не случится.

– Да тут идти-то недалече, – ухмыльнулась оборотень.

Захлюпали по воде – салми стояла в тростниках. Катрин положила внутрь мешок, помогла вытолкнуть лодку на чистую воду. Запрыгнули.

– Давай подальше от глаз, – намекнула Светлоледя.

– Секретно, значит?

– Ну, не театр у нас.

…В тишине булькнул камень-якорь. Салми покачивалась в невеликом затоне, скрытая густой стеной тростника. Вздрагивали в водной ряби отражения звезд.

– Что-то Темная Сестра сегодня харю морщит, – заметила Катрин, поглядывая на ночные светила.

– Так денек не задался – уж ночь, а мы никого не убили. Этак затоскует Логос-затейник.

– О том и речь, – благородная леди развязала мешок. – Насколько помнится, после истории с нэком вы от спиртного воздерживаетесь?

– Ну его к шмондам, у нас мозги и так веселые.

– Это правильно. Как насчет пива? Я самое легкое взяла.

– Очень любезно со стороны вашей милости.

Катрин кивнула, доставая яства: небольшой бочонок, две кружки, ломти хлеба с окороком, вяленая узкая рыбища…

– Это что ж за чудо? – поинтересовалась Лоуд, принюхиваясь.

– Щука речная-северная, завялена по моему личному рецепту. Везли ее сюда, везли, пора и оприходовать, – пояснила благородная дама, опытно нарезая диковинную щуку.

– Пахнет недурно, – признала Лоуд.

Ломти рыбы легли на тряпочку, нож Светлоледи стукнул-воткнулся в планширь многострадальной салми – капля янтарного рыбьего жира медленно стекала по отточенной стали. Щука и вправду хороша – сочна, но в меру.

Катрин сидела на «банке», зачерпывала за бортом воду, мыла руки.

– Знаешь, коки-тэно, если серьезный, с ножами, разговор завести хочешь, так уже самое время. А то пропахнем щукой и подохнем вовсе некультурно.

– Экое хитрое подзаглотье получается – у тебя-то нож уже вонючий, а у меня чистенький. Нет уж, потерпим малость.

Благородная дама хмыкнула. Подняли кружки, пригубили – пиво было прохладным – в самый раз.

– Ничего так, – Светлоледя промокнула краем косынки губы. – Жаль идиллию нарушать, но надо вопрос прояснить. Назрело.

– Даже странно, что еще не лопнул наш чиряк, – согласилась Лоуд. – Только еще вопросик есть. Вроде как обещано было.

– Давай.

Лоуд вынула из-под куртки увесистый кругляш:

– Что-то он постукивать перестал. Утром еще работал, а щас не дышит. Задохся?

– Заводить его нужно. Давай…

Светлоледя взяла кругляш, умело открыла крышку. Принялась крутить-заводить пупку, заодно объясняя насчет большой и малой стрелки, да и общий смысл заковыристой штуковины.

…– Главное, без насилья крути, а то пружина лопнет. По отсчету часов понятно?

– Я туповата, но в меру.

Поняла Лоуд не то чтобы все, но о тонкостях математики и времяисчисления всегда можно у Укса уточнить – боред хоть и не видел такой диковинки, но разберется – ему главное основной принцип уловить.

– Так золото это или не золото?

Светлоледя объяснила насчет золота – часы из уймы деталей состоят, чисто золотой только цепочка сделана.

Лоуд послушала четкое тиканье часов, спрятала под куртку.

– Ну? – намекнула Светлоледя.

– Там в кружках еще пиво есть. Перевернем ведь посуду напрасно.

Допили. Катрин сполоснула свою кружку за бортом.

– Неохота, а, Лоуд?

– Говорю, денек ублёвый, – нет никакого настроения.

– А что делать? Так ведь не оставим?

– Не оставим. Ты его сама убила?

Светлоледя потерла бровь, но вилять не стала:

– Сама. Свалка вышла общая, но твой сын порядком нас всех запутал. В общем, доделала я дело.

– Расскажи по порядку.

…Катрин рассказала. И о схватке, и о том, что до этого произошло, и о том, как Касан на корабль попал.

…– В общем, в лагуне он и остался. Дно там неплохое.

– Про дно я знаю, – Лоуд хотелось закрыть глаза, соскользнуть в тихую воду Кроличьей и больше ничего не слышать. – Значит, не особо мучился?

– Бой как бой. Орали, прыгали, раненых у нас хватало. На носу корабля я его зажала. Ну, нож был добрый, острый, иных не держим.

– Этот нож?

– Эк ты хватила. Сколько лет прошло. Поменяла я нож уже не раз.

Лоуд откинулась на банку, глянула в небо – Луна и Темная Сестра сияли так, что глаза резало. Морские оборотни удачно устроены, но истинных слез у них не бывает – оттого частенько болят глаза на суше.

– А одноглазый там с вами был?

По шороху понятно, что Светлоледи села ровнее. И в голосе угроза появилась.

– Кто еще там был, к делу отношения не имеет. Твой сынок нас крепко допек. Убила его я, и особых сожалений не испытываю. Что тебе наш одноглазый дался?

– Просто интересно – столько всяких ублёвостей про него по разным берегам наболтали. Давеча глянула – ничего шикарного, разве что глаз чудной.

– Может, это еще не тот одноглазый. Мало ли кто тут шляется? Безглазые, криворукие, безмозглые, бесхвостые…

– Боги разнообразье любят, – согласилась Лоуд, рассматривая Луну. – Я твоим дружкам мстить не думаю. Что мелочами заниматься? Слушай, а девки с вашего тетрагона тогда с вами плавали?

– Сама посчитай – они тогда соплюшками были и на берегу с сосками сидели.

– Это да. Что-то я с ваших годов вечно сбиваюсь. Я чего спрашиваю – мой-то был большим охотником над человечьими бабами пошутить.

– Угу, меня умудрился полапать. Он вообще великим затейником себя считал.

– Как иначе? Он – коки-тэно.

– Железный аргумент, – проворчала Светлоледи. – Тяжелое детство, наследственность, предки-злодеи, «прадеды, прабабки, внучатные дяди, праотцы и праматери». Слушай, Лоуд, мне жаль, что он был именно твоим сыном. Но он мешал мне вернуться к детям. Какого хера, а? Мы его не трогали, не цепляли, могли бы разминуться как в море корабли. Когда меня на острове бросили – вышла очень дурная шутка.

– Но смешная. Разве нет?

– Иди ты в жопу. Вместе с вашим чувство юмора. Твой Касан нарывался и нарвался.

– Вообще его иначе звали, – прошептала Лоуд двум лунам.

Светлоледя помолчала, потом спросила:

– А ты когда поняла? Ну, что это я там…

– На реке. И когда ты на корме тетрагона сидела. Уж очень по-хозяйски, словно годами там задницу просиживала. Корабль-то приметный, вот и сложилось все.

– Да, есть у корабля недостатки. А почему ты там, у реки, когда мертвеца смотрели, решать вопрос не начала?

– А ты зачем подставлялась? Нарочно? Не, я спешить не хотела. Да и кто б мне сейчас все рассказал?

– Ты вообще какая-то извращенная, – сердито заметила Катрин. – Я бы, если моих малых кто взглядом задел, даже думать не стала – на нож без разговоров.

– Он не особо малый был. Своей дорогой давно гулял, – прошептала Лоуд. – А я извращенная, то Логос охотно подтвердит. Я с людьми нэк разделяла. Где ж мне остаться нормальной коки-тэно? Я вас знаю. А вот что ты, благородная леди, о нашем славном племени знаешь? Что шутим мы остроумно?

…Начала говорить морская оборотень, и остановиться почему-то очень трудно оказалось. Может, потому что эта светлоголовая человечья баба, со своими ничтожнопрожитыми годами и махонькими страхами, казалась ровней. Э, тут ошмондевший Логос усердно уши заткнул…

Мало кто из инокровных дарков слыхал о Детской Лагуне и прочем тамошнем, а людям то вообще было абсолютно неведомо. А как возможно племя коки-тэно понять, если ничего не знаешь о Лагуне?

Лучших в океане оборотней не так много в мире. И жутко много, когда ждешь своей очереди род продолжить. Придет время, и примут воды Лагуны твою икру. Через год вся отмель вскипит плеском-писком – бурливы игры Младших. Сотня, а то и полторы детей – зависит от милостей богов, что в тот год погоду насылали и воду в заводях грели. Все твои: глазастенькие, юркие, из воды подпрыгивающие, хорошенькими хвостиками звонко лупя. Там нет врагов: через защитные валы-бары хищникам не пробиться, чисты и спокойны воды, много в них нежной рыбы и жирных моллюсков. Восемь ручьев стекают в Лагуну, вода их слаще меда, на пляжах можно играть и валяться, подставляя светлые пузики солнцу. Присматривают за Лагуной мудрые сторожа и неизменный покой царит над солнечным берегом. Проходит веселое лето и мягкая зима, растут детишки, с каждым прошедшим сезоном выводок становится все малочисленнее, вот уже получают детеныши имена и становятся все умнее.

Все есть у Младших: пища, защита, целый мир песка и чистой воды. Одного не могут им дать сторожа – целебного тыхна. Начинают мягчеть и болеть маленькие тела, истлевают перепонки между пальцев, ползут нарывы по коже маленьких пловцов и гной заливает веселые глаза. И приходит время взять новый тыхн. Он всегда рядом – протяни руку, сорви кусок и сожри поскорей. Пока тебя самого не сожрали.

По сути тыхн – это кожа. В тот период, когда она уже не так мягка как у икряного младенца, но еще не стала упругой и плотной броней как у взрослого коки-тэно. Если этой безвкусной жесткой коркой не набивать желудок (пусть нечасто, но регулярно) мягкая парша съест твою нежную кожу. Ты не сможешь плавать и бегать по пляжу, а главное – тебе будет безумно больно. Но это легко исправить – начиная недомогать, пристальнее смотри на своих братьев и сестер, не прозевай миг удачи.

Боги и сторожа берутся сохранить в выводке пятерых юных коки-тэно. Это хорошее число. Обычно к этому времени младшие уже приходят в ум и теряют свои детские хвосты. Лоуд помнила, как слопала свой хвостик – в середине он попахивал, пришлось отмывать от гноя, но так был очень ничего на вкус. А задница буквально за день заросла, словно всю жизнь и была бесхвостой. Выводок, в котором росла Лоуд, был сильный – с Лагуны их ушло шестеро. Всё было правильно – мир был чудесен.

…Лоуд росла и училась, увидела первый корабль и первого человека. Ушла в свое первое путешествие. Земли, страны, глупые люди и странные дарки – все было интересно. Лоуд гуляла по свету, иногда возвращалась, чтобы рассказать и похвастать. Пришло время принести потомство. Икра легла на дно Лагуны, Лоуд, отдохнув, отправилась на дальний юг…

Возвращаться, пока твои младшие растут в Лагуне, никогда не нужно. Но юг был слишком близко и Лоуд сделала ошибку. Коки-тэно – свободные дарки, тебе никто ничего не запретит. Хочешь смотреть на свой выводок, смотри.

У них уже были имена, они визжали и смеялись. Играли и воровали друг у друга деревянные мячи. И каждый месяц-два их становилось на одного меньше…

Лоуд ушла. Очень далеко. Но даже то, что ты не хочешь знать, ты все равно знаешь.

…Гуляла по миру коки-тэно. Видела реки шириною с моря, и моря, пересохшие, словно ручьи. Видела смешных людей и кошмарных дарков, небывалые вещицы и славные подвиги. Знакомилась с убийцами, убивала сама, оказывалась в постелях людоедов и магов. Мир был чудным и любопытным. Но нигде дети не ели детей. И нигде не было проклятого и благословенного тыхна.

Логос-говнюк свидетель – коки-тэно вовсе не бесчувственное племя. Народ оборотней без устали искал и думал. Долгие годы на островах жили мудрецы-дарки и колдуны-люди: искали секрет тыхна, варили эликсиры, перемалывали в порошок панцири крабов и лангустов, смешивали с тысячами ингредиентов. Один из ученых шмондюков скрещивал лангустов с рыбами-латницами, моллюсков-сиделиц с ящерицами. В клетках копошились жутчайшие твари, шкура их слегка походила по вкусу на тыхн, но от этого лекарства у младших лишь шла чесучая сыпь по рукам и ногам.

Нес океан на все стороны света веселых коки-тэно, свершались оборотнями неисчислимые подвиги, провозились мешки удивительных диковин, открывались новые земли. Но не было среди многих земель той, что еще помнилась народу оборотней. Той, откуда вышли коки-тэно, где было ветрено и в лагуны врывались прожорливые акулы. Но где кожа детей была плотной и здоровой. Смутная-смутная сказка…

Лоуд клала икру трижды. Из первого выводка выжили четверо, из следующего трое. Был и счастливый помет: шестеро, крепких, ловких и пронырливых парней. Ни одной девочки. Лоуд была настолько глупа, что видела, как последняя девчонка стала тыхном и дала здоровье братьям…

…Покачивалась барка, дышала река Кроличья, неспешно плыли среди звезд Луна и Темная сестра. Лоуд давно умолкла, Светлоледя тоже сидела молча. Кто-то плюхнул хвостом у берега. Не, явно не енот.

Полулежащая Лоуд перестала считать звезды, посмотрела на носок своего сапога – но тощей, словно палка, ноге природной коки-тэно трофейная обувка смотрелась чудно. Видимо, давно полулежала заболтавшаяся дарк в своем истинном виде. Ну и ющец с ним. Вот только зачем всё это говорила?

Лоуд утерла безгубый рот и, не глядя, поинтересовалась:

– Спишь, а, Катрин? А то б хапнула нож да перепилила старой балаболке горло. Самое время.

– Угу, фиг тебе. В смысле, нет у меня настроения.

– А я бы и не далась, – ухмыльнулась оборотень звездам. – Спору нет, ты посильнее будешь. Но если в воду соскочить, там еще не фрух как выйдет.

– В воде мне тоже резаться приходилось. В общем, убивать себя я определенно не дам. И так довольно печально на душе. Слушай, Лоуд, я вам хотела один любопытный договор предложить. Если, конечно, мы тут без ножей обойдемся. Интересная такая шпионская акция намечается. Достаточно безумная и злодейская, чтобы тебе понравиться. Но сейчас иная мыслишка проскочила. Могут твои соплеменники воздержаться от пакостей в нашей части мира? Я о Глорском побережье, севере и землях Белой Короны.

– Да кто тут из наших есть-то? Одна я и шляюсь. Зима тут гадостная, студеная, вообще не фрух. Одеваться нужно, а наши не любят. Тряпье обращению мешает.

– Ну, ваши тайные технологии мне знать ни к чему. Я о чем: есть определенный шанс найти вашу прародину. Ту, что ветреная, но с достоинствами. Это, видимо, иная планета. В смысле, иной мир.

– Болтали о таком, – нехотя согласилась Лоуд. – Только что толку? Как мы сюда попали да как обратно юркнуть – то и Логосу-паршивцу одной смутностью маячит.

– Нам с тобой юркать, понятно, трудновато. Не девочки уже, да и учились иному. Но люди и дарки где только не бывают. Если поговорить, перетереть вопрос без спешки…

Лоуд облокотилась о борт, глянула на собеседницу круглыми немигающими и безвекими глазами:

– Знакомства имеешь? Этот, что ли, шмондюк, что с бабой в шикарных штанах?

– Что ты к штанам прицепилась? Нормальная девушка, пусть малость и ядовитая на язык. Нам ли возмущаться? А знакомства, да, есть кое-какие. Гарантии никто не даст, но при случае глянут.

– Если глянут, так мы в долгу не останемся, – вздохнула Лоуд. – Не очень верится, но коки-тэно найдут чем отблагодарить.

– Не на рынке. Какие тут обещания могут быть?

– Это и Логосу понятно. Мы не селяне, что дальше соседней деревни в своей жизни и шага не делали. Великоват мир. Только ты, Светлоледя, зачем помощь сулишь? Я нужна?

– Нужна. Но это будет другой разговор. А так, чисто по-бабски помочь хочу. Жалко вас. Ты, кстати, к моим детям не подходи. Убью сразу.

– Шмондец, как я задрожала. Очень мне нужно твоих сопляков резать. Логос-свидетель, имелась такая мыслишка. Но забыта, как очень скучная.

– Ну и ладненько. Проверю. Плеснуть пива? Или воздержишься?

– Да что там с него, с легкого, будет? – Лоуд подхватила кружку, подставила под струю из бочонка. – А как вы это делаете? Как по мыслям гадаете, чтоб им, поганым, пополам провалиться?

– Не мой секрет, – Катрин бережно наполняла из бочонка кружки. – Дело интимное, личное. Врать лишнего не хочу.

– Ну и шмондец с ними. Закудхали эти мысли. А как я вообще вот такая, дарковская? – Лоуд распахнула на узкой груди ворот кителя, демонстрируя кожистые щитки истинной морской природы.

– Да что я дарков не видала? – Катрин сдула пену с кружки. – Все мы разные, ну и слава щедрым богам. Свел нас с тобой, коки-тэно, печальный случай и это мне очень жаль. Но время идет, мы меняемся, и я рада быть с тобой знакома. Интересная ты личность.

– Это верно. Главное, чтоб нескучно было. И пусть унылый Логос язык в свою тощую задницу засунет. Что там за безобразия у нас в программе?

…Качалась салми на предутренних легких волнах. Канул в воду дочиста обглоданный щучий хвост, а две бабы все продолжали тихую беседу…