Текст книги "Попытка вторжения (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Берегись! Оно многозарядное…

…Бабахнул второй выстрел…

– Ай! – отозвалась оборотниха из глубины бункера.

Куда стреляет подыхающий, но никак не дохнущий сержант, Катрин понять не успела – боль в кистях и ощущение того что беспомощно лежишь в пяти шагах от стрелка, несколько отвлекали. Вроде бы что-то очень мелкое проскочило мимо стены – собака, что ли? Донесся щелчок осечки – импортные патроны как обычно, дурили. Протяжно всхлипнул сержант Дэйв…

Катрин разглядела ребенка, сидящего на ногах сержанта. Рыжий мальчик обтер нож о китель покойника и прошепелявил:

– Тьфу, этот тоше молшать будет.

– Хрен с ним. Хорош извращаться. Давай во взрослую возвращайся, дверь запри и с меня железки сними.

– Какие к ющецу извращения⁈ – обиделась, крупнея в размерах, Лоуд. – В мелкого попасть труднее…

– Это верно. Но несколько шокирует. Дверь захлопни – сейчас набегут на шум.

– Дверь хитрая, потом не откроем.

– Но с гостями похуже будет.

– Откуда гости? Зачем гости? – Лоуд подняла дымящуюся сержантскую трубку, превратилась в аккуратно застегнутого Дэйва и, виляя задом, вышла за дверь.

Катрин выругалась и попыталась рассмотреть, что там с наручниками – боль движений и неудобство не позволяли – получалось увидеть только края металлического устройства. Нет, без посторонней помощи не обойтись.

Было слышно, как Лоуд кашляет снаружи. Наконец, оборотниха вернулась.

– Как этот дым в себя тянуть? Горло как кораллом продирает.

– Привычка нужна. Что там снаружи?

– А что снаружи? На меня глянули, я показала, чтоб пошевеливались, работа не ждет. Скоро с докладом должны прийти. У них там сплошь подзаглотные безобразия – кто-то хвостачей среди белого дня тайком режет. Распустились, шмондюки! Вечером прикажу старшин и сотников выпороть и «козлом» связать.

– Значит, вжилась уже?

– А как же, погуляла-посмотрела. Хотя скучновато: кряхтят, стучат, роют…

– Лоуд, сними с меня железки.

– Что-то ты, Светлоледя, какая-то надоедливая сегодня. Заладила «сними» да «сними». Занудство сплошное. Самца тебе нужно безотлагательно, вот что я тебе скажу. Тебя эти нарядные хоть отбарить-то успели?

– Ты, мля многорожья, если ты…

Фраза вышла длинной, если вдуматься и учесть обстоятельства, довольно глупой, но терпения у шпионки уже никакого не оставалось.

– Да, не в себе ты сегодня вовсе, – поджала губы оборотниха. – Когда ругаешься, должно быть понятно, а здесь я и половину не разобрала. Ладно, подставляйся…

Снять наручники не вышло. Лоуд смогла ослабить и блокировать механизм зажима, но снять увесистые железки без ключа оказалось невозможно. Обыскали покойников – ключа не было. Искать его по всему узкому, но длинному бункеру было бессмысленно: коробок, полок и столов здесь хватало.

– Ты так погуляй, – посоветовала уставшая от непривычных конструкторско-технических усилий Лоуд.

Прямоугольная конструкция на запястьях теперь держалась относительно свободно. Катрин проделала старый фокус – продела «ноги сквозь руки» – скованные конечности оказались спереди, хоть какая-то польза будет, если к пальцам чувствительность вернется. Оборотниха гимнастическое представление одобрила как чрезвычайно занимательное.

– Что делать будем? – Лоуд разглядывала пневмо-пистолет.

– Если так вертеть будешь, может, и не придется ничего делать.

– Нет, а как он стреляет-то?

– Оставь, его, видимо, заряжать нужно. Насосом.

– А тот? – оборотень с подозрением глянула на револьвер.

– А тот не насосом. Хочешь поиграться?

– Не, воняет и уши закладывает. У нас, коки-тэно, слух хороший, к чему рисковать-то.

– Очень верное решение. Разовьем успех мозгового штурма. Есть мнение, что нужно продержаться на занятых позициях и послать гонцов для ускорения процесса прибытия подкрепления. Здесь, видимо, штаб, арсенал и узел связи, удерживая его, мы заметно ослабим боевой потенциал противника.

– Умно. Нет, даже мудро, чтоб мне пополам провалиться. Сейчас сбегаю к Уксу, он мне растолкует, о чем ты толкуешь.

– Не кудхай, половину-то ты определенно поняла. Для тех, кто в тине: я запираюсь здесь, вы рысите к войску и пинками гоните армию сюда. Пока меня не выковыряли.

– Хвала Логосу и прочим небесным вонючкам, так гораздо понятнее. Но как ты тут собираешься сидеть? Ладно, дверь еще запрется, но окошек и ходов тут прорва. В том конце нора вглубь скалы идет, там дальше пещеры и карнизы, красноспинные ющецы по ним к мастерским шныряют – я снаружи их на мостках видела.

– У окошек здесь что стоит?

– Тренога с трубками, котлом и прочей ублёвостью. Почем мне знать, что это такое?

– Странно, мне казалось, вы видели бой с катером.

– У нас свой бой имелся. Так это тот «фигов шаромет»?

– Если раскочегарить, то шаромет и будет.

– Чего сделать?

– Котел растопить, пар скопить.

Лоуд с уважением оглядела обе установки:

– Ого, интересная штуковина. Нужно поглядеть, как оно расшмондиться.

– Да нафига тебе? Пулемет все равно в мешок не влезет. Приватизируй сувениры покомпактнее.

Оборотень заулыбалась:

– Мой мешок покою не дает? Сами в спешке, как блохи, живете, памяти не держите, и коки-тэно так же суетливо скакать должны, да?

Катрин подумала, что добродушная улыбка оборотничихе совершенно не к лицу. Артисты-маньяки как весьма талантливые исполнители, имеют право на мелкие слабости, вроде собирания сувениров.

– Извини. Про мешок – это так, к слову. Я и сама памятные вещицы ценю. День нервный, дергаюсь, да и руки болят. Болтаю всякую хрень, не бери в голову.

Лоуд посмотрела на опухшие ладони главной шпионки:

– Э, только тебя в шмонду собралась послать, так, раз, и извинения. Ладно, если без закудханья – одна ты, да в наручниках, только сквернословить способна. Нужно их снять, а уж потом подыхай в свое удовольствие.

– Вообще-то, у Мина отмычки есть. И в мешке инструмент, – пробормотала Катрин.

– Так чего зря подзаглотничать? Сейчас я карлику под зад дам – живо прискачет.

– Сюда-то он прискачет, а обратно уже не выскочит. Да и шуму-то будет.

– Так, а чего сюда шли? Хвостачей украдкой нюхать? В тишине лучше дома сидеть. Давай сочиним настоящий план. А то заболтались, как ющецы дристливые над канавой пристроившиеся.

План сочинился живо – коки-тэно схватывала на лету, чувствовался большой опыт диверсионной и иной пакостной деятельности.

Лоуд потыкала ногой дохлого сержанта, запоминая мелкие подробности облика покойника, приняла должный-улучшенный облик и враскачку пошла к двери:

– Сейчас все устроим. Ты тут время не теряй, машины осмотри. Вдруг что поправить нужно. Как окошки, говоришь, называются?

– Амбразуры.

– Элегантно. Значит, пусть все тут тарахтит. Буду смотреть.

Проверяя замок на двери – достаточно простое устройство, запитанное от небольшого аккумулятора, – Катрин подумала, что более неадекватного связного у нее еще не было. Совершенно трахнутая на всю голову баба. В смысле, умалишенная даркша-коки-тэно. Да нет, баба и есть баба. Только психопатка и ненормальная.

Глава шестая
Большой шухер

…Если в себя не втягивать, то горло меньше дерет. С осторожностью попыхивая трубкой, Лоуд спускалась по неудобным ступенькам и раздумывала о том, что Светлоледи – удивительно пришмонденая баба. Насквозь подзаглотная, а уж в остальном – ни в какие ворота. Но образованная, этого не отнять. Пожалуй, будет поученее Укса. Вот «шухер» – очень правильное слово. Когда начинается веселье, так именно, он, шухер, и случается.

Лоуд спустилась к подножью, гаркнула на хвостача с тачкой, – тот поднапрягся, покатил быстрее. Надо бы приставить сюда десяток лентяев, чтоб ступеньки ровняли. Хотя, что они успеют? Да и какие-то «наряды-работы» у них расписаны, краснокамзольники выдают – нет, с этими бумажками вообще запутаешься.

Во вражеском лагере коки-тэно ориентировалась свободно – успела дважды обогнуть, прежде чем водоноса подрезала и к главным красночам поднялась. Забавно там вышло, хотя когда бабахнуло, чуть не обоссалась. От неожиданности, естественно. Да, вот этак что-то новенькое, небывалое и узнаешь…

Следовало поторапливаться – завыл, довольно красиво и переливчато, сигнальный рог, хвостачи вдруг засобирались, складывая инструменты и спешно строясь десятками. Лоуд деловито шагала мимо, пускала дым – припёрки поглядывали с завистью. Видимо, трубка была штуковиной, достойной большого уважения. Оборотень и сама начинала думать, что в этом дыме что-то есть, хотя во рту горько и пить хочется.

Клетка со зверьком-шпионом стояла на прежнем месте – за штабелями бревен, подальше от лентяев-строителей – этим только дай повод глазеть и не работать. Вокруг клетки вышагивал часовой с длинным копьем в руках. Босые пятки отбивали такт по вытоптанной земле, выпущенный в прореху портков хвост сурово хлестал по ногам. Видать, опытный служака.

Лоуд на ходу подобрала у штабеля ветку, обломала лишние сучки. Главное в шпионском деле – уверенность.

Часовой что-то сказал – хвостачи болтали вроде бы по-человечески, но этак навыворот, что ющец их разберет.

– Заткнись, чертт бы тебя побрал, – одернула Лоуд часового. Командный рык хвостатые вонючки очень даже понимали, только нужно было это «чертт» вворачивать – так все краснокамзольники делали. Выразительное, кстати, слово, хотя, что за дарка здешние Пришлые поминают, неясно.

Лоуд пихнула-подкатила поближе чурбак, поддернула на коленях красивые брюки, с удобством села, ткнула суком лохматый бок свернувшегося за прутьями клетки пленника:

– Эй, волк-недоросток, не сдох еще?

Узник гневно, но тихо заворчал.

– Не околел, – сделала вывод шпионка. – Поили-кормили? Гадил исправно? У вас, енотов-потаскунов, желудок с ладошку, вас пережеванным кормить нужно.

Пленник перевернулся, приоткрыл один глаз.

– Э, чертт бы вас с Логосом взял, еще подмигивает, игрун бесхвостый, – покачала головой Лоуд. – Скоро жирок-то растрясти придется – к начальству тебя отведем. Чтобы был готов, яйца вылизал, вонь подхвостную развеял. Понял, чучело криволапое?

Мин смотрел злобно, но в оба глаза, и заворчал согласно.

Оборотниха пустила клуб дыма погуще-покрасивей, встала с чурбака, прицелилась трубкой в часового:

– Охранять! Чтоб никто не подходил!

– Сларагерва! – браво заверил хвостач.

– Так-то, чтоб вас чертти потоптали, – Лоуд двинулась дальше…

По насыпи маршировали хвостачи – судя по предвкушению на мордах, вояк ждал ужин. Лоуд на всякий случай пригрозила их старшему трубкой – тот втянул живот, приосанился. Краснокамзольников хвостачи боялись до икоты, шпионка уже не раз успела в этом убедиться.

Немногочисленные бесхвостые строители трудились на дроблении камня в карьере, что прорубился в скалы за уже возведенным зданием, обозванным Лоуд для простоты понимания «свинячьей конюшней». Людей-рабов было немного: с десяток, все скованные попарно, оборванные так, что муди на виду болтаются. На Хозяине и Спауне одежды тоже поубавилось.

– Новые где? – рявкнула Лоуд старшему охраны – зачуханных пленных сторожило аж четверо хвостачей.

– Здесь, сэр, – хвостач указал своим хлипким мечом.

– Ко мне их, живо!

Лоуд с удовольствием оглядела соратников – эк их за полдня поистаскало-то. Городской шпион успел ноги сбить – к сапогам-то шибко добротным привык, босому неудобно.

Лоуд обернулась к старшему охраны:

– Одежда с них где?

– Они сам порвавши. Так оних вели… – охранник сбился за непонятные слова.

Коки-тэно неспешно переложила трубку в левую руку – старший охранник получил кулаком в ухо, затоптался, залопотал что-то оправдательное.

– Обуть и одеть, – приказала Лоуд. – Их к Самому велено отвести. Ясно?

Хвостач забормотал утвердительно, присел и принялся стаскивать с себя сапоги – судя по гримасам, маловата ему была новая обувка.

Лоуд ткнула трубкой в страдальцев:

– Что, нищеброды, работа не нравится? Логос велел разные науки превосходить, ибо нет ремесел ненужных.

– Истинно так, сэр, – почтительно заверил догадливый Укс. – Во многоликости трудов польза превеликая.

Тут и Спаун, которому сунули сапоги, сообразил, принялся кланяться, бормоча благодарности. Дергаемому цепью напарнику тоже пришлось поклоны бить. Очень мило.

Подобревшая Лоуд хлопнула по плечу охранника:

– Одежду вернуть, умыть, держать наготове. Скоро заберу. Понял, мартышка?

Старший охранник воспринял неведомую «мартышку» как должное. Лоуд на всякий случай напомнила про всё забирающих черттей и двинулась к берегу. Оставалось самое трудное – отыскать тайник. Мысль прятать оружие и имущество в реке, на взгляд опытной коки-тэно, была глупейшей – закудхаешься искать тот мешок.

Оказалось, не так сложно, едва Лоуд миновала пристань с часовым пикинером (на кой чертт длинные копья обзывать какими-то «пиками» даже Логос понять не способен) и вышла к тростникам, как в глаза бросилась крупная дохлая рыба, весьма неестественно болтающаяся на воде. Оглядевшись, шпионка двинулась к поплавку-намеку – вода, пусть и не морская, обняла очень славно.

Едва Лоуд нащупала бечеву, продетую в жабры тухлятины, как у прибрежных камней неслышно вынырнула голова – смотрел Сиге недобро.

Лоуд для успокоения превратилась в Светлоледи, потом в самого селка, и в себя-тетку. Зоркий тюлень вынырнул рядом и спросил:

– Как там?

Вообще-то, Лоуд было приятно услышать чистую, истинно морскую речь. Эх, давненько в последний раз доводилось слыхать этот глубинный язык. Говоришь, говоришь на всякой человечьей дряни, уши от этих корявостей вянут.

– Нормально. Все на цепях сидят, я дело готовлю.

Дарки задрали головы: над рекой проплывала давешняя летучая какашка – вблизи она казалась куда как крупнее. Пузатое, надутое тело, видимо тканевое, под ним подвешен короб, механизм какой-то крутится, следом дымный хвост струится.

– Чего только не придумают, шмондюки подзаглотные, – с опаской пробормотала оборотень – летучая колбаса выглядела странно и ненадежно – вот запросто бухнется, хорошо если в воду, а не на голову.

– И не говори, – согласился селк. – Утром летало, сейчас опять. Ничего, морская пехота уже идет. Через день здесь будут.

– Мы сегодня начнем. Так обстановка складывается, пришлось план ускорения запускать, – прокряхтела Лоуд, пытаясь оторвать от дна тяжеленный мешок.

– Сами вы не управитесь.

– У нас амбразуры и шарометы готовы.

– Убийственный пар пускать будем, – небрежно пояснила коки-тэно. – Так что пусть морпехи поторапливаются, если поглядеть хотят. Да и скажи им, что важный мертвяк в верхних комнатах в шкафу будет спрятан. Это если ваши вояки вовремя не успеют. Мертвяк на имя Остера откликался, как в действительности его звали, непонятно. По титулу был пол-ковн-иком или мажором – тут я слегка забыла. В общем, он весь бритый и важный. И горло изящно перерезано.

– Понятно, найдем.

– А мне вот не понятно. Зачем вам мертвяк? Он уже завтра развоняется, что в нем толку?

– Чучело набьем. Традиция такая, – объяснил селк.

Лоуд хмыкнула:

– Кому врешь? Кудхает, аж усы растопырились. Не стыдно?

Бесстыжий тюлень помог дотолкать мешок до самого берега, дальше Лоуд надрывалась сама. Жить безупречным оборотнем, несомненно, участь счастливая, но утомительная. Какой хочешь облик принимай, но сил-то у тебя от иллюзорной груды мускулов не прибавляется. Оттого любила Лоуд шнырять мальчишкой или юнцом-недоростком – вот тогда чуешь себя сильным-ловким, аж в радость. Но у людей мелковатый образ уважением не пользуется. Вот если мужик бычьего обличия по улице косолапит, тогда да…

Впрочем, сейчас выбирать не приходилось. Лоуд закинула мешок на плечо, стараясь шагать непринужденно, миновала пристань. Хребет уже ломило, а еще в гору подниматься и ленивых цепных шмондюков освобождать. И что в этот мешок напихали⁈ Там на десять латников хватит. Нет, так дело не пойдет.

Лоуд остановилась у тропки, поставила мешок, – от лодок поднимался десяток хвостачей. Коки-тэно для убедительности вынула из кармана сержантскую трубку – внутри благородного прибора булькнула бурая жижа. Ладно, придется пустую сосать. Сержанта-краснокамзольника здесь все равно в лицо знать должны.

– Стоять!

Цепочка хвостачей, вздрогнув, замерла, старший с зарубкой-татуировкой на плече поспешил к господину сержанту.

– Одного сюда, – Лоуд указала трубкой на не самого рослого воина, одновременно сапогом пихнула мокрый мешок. – Нести груз!

Хвостачи смотрели обиженно, указанный затоптался на месте.

– Сэр, молитва… – робко замямлил старшина.

– Успеет, чертт бы вас, – Лоуд стукнула непонятливого хвостача-старшину трубкой по лысому лбу, жижа плюхнулась тому на нос.

Старшина поспешно выдернул из строя облюбованного оборотнем несчастного и десяток торопливо устремился прочь. Командир, размазывая по мордосу пахучую дрянь, с ненавистью оглянулся на краснокамзольника-самодура.

– Так-то, чертти бы вас, – довольная Лоуд пихнула во впалый живот новоявленного носильщика. – Взял и пошел!

Парень, чуть не плача, подхватил мешок, с трудом взгромоздил на тощее плечо.

– Веселей, шмондюк слабосильный, – оборотень подбодрила носильщика сапогом под драное подхвостье.

Пока шли по валу, Лоуд в своем выборе разочаровалась: хвостач попался квелый, его заметно пошатывало, портки висели как загаженные. Непрезентабельный, как говаривал Укс. Даже хвост и клок волос на башке какие-то худосочные, облезлые. Нет, надо было другого брать. Был там такой мордатый…

Лоуд направила носильщика за штабели леса, к месту содержания дорогих, но никчемных волко-минов, или как их там по умному обзывают. Здесь все было спокойно: ходил часовой со своей пикой-удочкой, узник дрых в клетке. Правда, на шаги лохматый зверь приподнял башку.

– Готов, полоскун-потаскун? – поинтересовалась, озираясь, Лоуд.

Карлик невнятно, но очень согласно, зарычал.

Лишних хвостачей вокруг не имелось – видимо, все на центральную площадь поперлись. Ну и ющец с ними.

– Начинаем, – объявила Лоуд.

Узник радостно тявкнул.

Оборотень, с сомнением озирая клетку, прошлась вокруг, оказалась рядом с часовым – оба хвостача непонимающе следили за ее маневрами. Особого зла к закудханым воякам Лоуд не испытывала, да и дальнейший вечер должен стать интересным. Посему часовому лишнее чувствовать ни к чему…

Хвостач вздрогнул – клинок ножа до упора вошел в печень – воин, пытаясь устоять на ногах, крепче оперся о свою пику.

– Да ладно, я подержу, – утешила бедолагу Лоуд, перехватывая чудное оружие.

…Колени хвостача подогнулись, смирно лег под клетку.

Вызволять коротышку не пришлось, сам двинул задними лапами в стенку клетки, веревки, видимо, заранее подрезанные, легко поддались и енот-заседун выкатился на свободу. Был он зол, скривлен и имел в каждой лапе по короткому ножу, выхваченному из потайных карманов в шкуре.

– Э, куда⁈ – спохватилась Лоуд. – А мешок кто поволочет?

Коротышка уже ухватил носильщика за горло, метя ножом в кадык. Ошалевший хвостач замер, даже не пытаясь вырваться.

– Угмым му? – спросил Мин.

– Э?

– Что, тяжелый мешок? – спросил коротколапый герой, вынимая изо рта зажатый в зубах второй нож.

– Да чуть не сдохла под ним. Ты резать-то не спеши, а то сам потащишь.

– Не, у меня спина не гнется, – пожаловался коротышка, запихивая в пасть носильщику обрывок тряпки…

Бегал Мин, действительно, согнувшись, но действовал стремительно, подобно оголодавшей черношерстой крысе – Лоуд даже залюбовалась. Покойный страж оказался поднят на ноги и наскоро прихвачен веревкой за горло к углу клетки, осыпавшиеся жерди засунуты вовнутрь, место в узилище занял чурбак, прикрытый драным плащом. Носильщика Мин тоже не забыл – прикрутил тому руки к мешку – вроде несет ющец поклажу, сам себе мордос прикрывает.

– Изящно, – восхитилась Лоуд. – Ты – енот-молненос.

– Насчет хамства и обзывательств мы еще побеседуем, – посулил коротышка. – Каков план?

Лоуд вкратце объяснила.

Наручники зверски мешали. Приноровиться к увесистому прямоугольнику оказалось непросто – Катрин то и дело цепляла всякие ненужные вещи, сваливая со столов бумаги и чернильницы, разбрасывая перья, карандаши и вездесущие галеты. Самое обидное, что перебить запор кандалов было несложно – иметь бы нормальное зубило и еще одну пару рук. Но бункер попался ущербным: чего нужно, того и нет.

Опытные шпионы первым делом обеспечивают безопасность процесса шпионства. Двери Катрин обследовала: на внешней оказался продвинутый замок (вообще-то довольно элементарный, электромагнитный, без всякой кибернетики, с механическим цифровым кодом и небольшим аккумулятором). Дополнял немыслимое достижение техники надежный кованый засов. Вот только запираться было рановато – Катрин еще надеялась на прибытие резервов.

Внутренняя дверь запиралась примерно так же, только аккумулятор здесь отсутствовал и покойные хозяева всецело полагались на засов. В дверь, кстати, кто-то разок уже постучался, но неубедительно – видимо, младшие по званию. Катрин сделала вид, что никого нет дома.

В целом бункер представлял собой нечто среднее между пулеметным капониром и штабным-ситуационным центром. Шпионке попалась карта долины Кроличьей, чертежи будущего поселка, еще несколько любопытных бумаг, но изучать документацию было недосуг. Катрин отвлекала незапертая дверь и происходящее снаружи – позволить застать себя врасплох не хотелось. Из средств личной защиты имелись пара револьверов, пневмопистолет, палаш антикварного вида и кинжал ему в пару. Последнее было вовсе ни к чему – фехтовать в наручниках было трудновато. Пневмо-оружие, крайне интересное самим фактом своего существования, нуждалось в дополнительном изучении и освоении. Принцип сменных подствольных баллонов Катрин уловила – отдаленно похоже на винтовку Жирардони[6]6
  Винтовка Жирардони – магазинная казнозарядная пневматическая винтовка с предварительной накачкой была создана австрийцем Бартоломео Жирардони в 1779 году. Состояла на вооружении стрелков австрийской пограничной охраны с 1790 по 1815 год.


[Закрыть], но здесь куда компактнее, упрощённое и технологичное. Всего-то под три кило весом, правда, всего два заряда. Но замена даже легкого баллона немного сложна для практически безрукой женщины.

Оставались «смит-вессоны». Знакомые стволы: компактные, сверхлегкие из-за своей алюминиево-скандиевой рамы, пятизарядные, с мощным, но очень ненадежным в данных условиях патроном. Семь патронов, если половина сработает, уже неплохо. Оба револьвера приходилось носить в руках – в платье имелись потайные карманы, Катрин подозревала, что револьвер туда вполне запихнется, вот только извлечь его будет проблематично. Порядком портили жизнь наручники, это надо признать.

Снаружи раздался звук трубы – Катрин вздрогнула – сыграли классический «Большой сбор». Вот, мля, будто в прошлое закинуло. Как не гони неприятную мысль, а хвостачи – родственники. Стремительно продвинувшиеся по лестнице эволюции, чтоб им.

Из амбразуры было видно, как ободранное воинство стекается повзводно и поотделенно к выровненной площадке у вала – просматривалось две трети плаца, заполняемого хвостачами. Вечерняя поверка, что ли?

Поглядывая в амбразуру, Катрин изучала орудие. Паровой пулемет пованивал как самовар-переросток, нечто общее и в конструкции усматривалось. Рядом стояли корзины с заготовленным древесным углем и чурками для растопки. Сама схема несложна: топка, котел, насыпной бункер для пуль – жестяные коробки с шариками хранились на крепкой полке. Принцип действия понятен, вон и гашетка имеется практически классическая. Прицельные приспособления элементарны – дальнобойность метров в сто, дальше бессмысленных расход ценных калиброванных пуль. Что не совсем понятно технически отсталой шпионке, так это заумная система редукторов. Манометр стоит, но какой-то странноватый. Нормальный прибор не могли прилепить, островитяне придурошные. Собственно, каким должно быть давление для предписанного уставом выстрела?

Наливаясь нехорошими чувствами, Катрин осмотрела клеймо на затворе пулемета – Enfield Arsenal. Импорт, будь он неладен. Оно и видно – боевая часть и котел довольно качественно изготовлены. Станок, похоже, на месте ваяли – заклепки кривоваты, стойки примитивные.

Нервное раздражение шпион обязан консервировать и копить до нужного момента. Сплюнув в корзину с боевыми чурками, Катрин отошла к шкафу, открыла нижние дверцы. Пришлось выкладывать папки и книги – вот уроды, здесь без году неделя, а экий архив накопили. Скованными руками бороться с бюрократией крайне нелегко. Катрин распихала документацию по верхним полкам и столам. Пошла к покойникам.

– Поехали.

Полковник не возражал, послушно волокся по полу. У шкафа Катрин спохватилась – чего добру пропадать? Раздевался покойник уже не так охотно, видимо, стеснялся. Мародерствовать опять же мешали наручники. Катрин кое-как содрала сапоги с коченеющих офицерских ног, повозилась со штанами. Белье у полковника оказалось вопиюще неуставным: шелковые трусы-боксеры, футболка с эмблемой FC Manchester United.

– На святое не покушусь, – пробормотала мародерша, усаживая яркий труп в шкаф. Тайник был, конечно, смешон, но ведь подчиненные будут надеяться на лучшее, в смысле, на живого, но отсутствующего полковника.

Катрин заглянула в каморку у задней стены – там едва помещался топчан и примитивная вешалка с плащами. Шпионка поморщилась – от резинового макинтоша воняло сногсшибательно.

Катрин прикрыла скорчившегося покойника позаимствованным с лежака одеялом и закрыла дверцы шкафа.

– Обождите, сэр, вас не забудут.

Мертвецов младших званий шпионка оттащила ближе к входной двери и принялась затирать следы крови. При беглом осмотре понять что здесь произошло, будет сложно, а если у оккупантов какой-нибудь шерлок-холмс припасен, так методу дедукции понадобится значительное время.

Снаружи доносился многоголосый воодушевленный рев хвостачей. Катрин без особой охоты выглянула. Воинство стояло плотными рядами, каждый обхватил плечи сослуживца, шаровары у большинства приспущены, другие обошлись прорехами в портках – все хвосты состыкованы в спинные разъемы, полное единение и истинное побратимство. С кривой трибунки что-то вещал голосистый хвостач в белой нарядной рубахе. Его поминутно прерывали дружным «сларагерва!».

– Лайно никчемово, – пробурчала Катрин и принялась разводить огонь в пулеметной топке. В наручниках управиться привычным огнивом было бы трудновато, к счастью имелись импортные спички. Подкормленный бумагой огонь затрещал.

Снаружи донесся новый вопль, Катрин, морщась, выглянула – ритуал вошел в новую фазу, – хвостачи прыгали. Бухались о плац тысячи мозолистых пяток, улетало к руслу притихшей Кроличьей реки лихое и мощное «хтонескачетотврагарь».

– И как мы до такого докатились, допрыгались? – с горечью спросила у самоварного пулемета шпионка и открыла найденную в шкафу инструкцию. «Наставление к МК-2.2» оказалось написанным несколько заумно, зато переплет и картинки были вполне качественные.

* * *

– Вот шмондюки дают! – с восхищением пробормотала Лоуд, оглядываясь на площадь. Ряды обнявшихся хвостачей подлетали в грозном боевом скоке, слаженно ревели свой устрашающий зверский клич. Имелась в этом едином танце своя дивная красота. Такое рассказать, это ж…

– Это я парад видела, – удачно вспомнилось коки-тэно редкостное слово.

Хвостач-носильщик мычал в свой кляп и тоже пытался прыгать – получалось низковато, мешал мешок на плечах.

– Иди-иди, не до танцев, успеешь еще, – подбодрила Лоуд.

Следовало поторапливаться, коротышка наверняка уже занял позицию, но как-то отвлекало всё происходящее Лоуд. То парад хвостачей, теперь вот причаливающая воздушная какашка. Оборотень поднялась на штабель тесаных камней, чтобы лучше видеть: здоровенный воздушный поплавок подплывал к вышкам – там уже поджидали краснокамзольники с причальным канатами в руках. Удивительное зрелище.

– Нет, нужно идти, – рассердилась Лоуд, спрыгивая с бревна. – Чего встал, подзаглотник⁈

Из глаз носильщика катились слезы, едва плелся…

* * *

– Хорошо, что эта летучая колбаса у них одна, – прошептал Спаун.

– Логос-созидатель шепчет, что это не совсем колбаса, – тихо ответил Укс.

– Ну, у меня что-то к съестному мысли обращаются, – пояснил городской шпион.

Боред хмыкнул.

Узники вроде как ужинали: всем позволили сесть, раздали по миске варева. Вода из Кроличьей, не шибко-то кипяченая, в ней плавают травинки и крупинки, зато подсолено. Денек выдался утомительный, вдоволь нагулялись, с камнем наработались. Обеда не было в принципе. Еще хорошо, что городской шпион оказался парнем крепким и к соплям несклонным. А вообще-то, засиделись на цепи.

К злости на Пустоголовую (наверняка застряла где-то, прошмондовина любознательная) примешивалась тревога. Странная, ненужная и очень неприятная. Когда летучая лодка проходила над головой камнетесов, Укс почувствовал…

Нет, лучше не вдумываться. Уродливая выдумка, абсолютно никчемная, неуклюжая и противоестественная. Да и как криворуко ее ведут⁈ Ветер же сносит, рулем работать им лень?

…Она была как грубый протез. Укс много раз видел деревяшки на ногах инвалидов и крючья на культях рук ветеранов. Логос-созидатель прав – война дело безобразное. Лучше конечно, когда голова разом слетает, но не всем так везет…

Неуклюже парил над долиной дутый, пыхающий паром протез, выглядывали из подвесной лодки-коробки пучеглазые людишки. Неумело вели против ветра свое чудовище. По какому праву им это позволено⁈ Чтоб он сдох, этот Логос!

– Оно сложно в управлении? – осторожно спросил Спаун.

– Нет, – кратко ответил бывший боред и допил из миски теплую воду.

* * *

– Сларагерва, – проникновенно повторяли охранники, выстроившиеся тесным рядком и переплётшиеся хвостами.

– Молитесь-молитесь, – одобрила Лоуд, проходя мимо.

Мешконосец попытался пристроиться к своим и уже выпростал хвост из портков, пришлось пихать ющеца, чтоб не отвлекался.

Оборванные людишки сидели на камнях, бездельничали, вылизывая пустые миски. Лоуд властно махнула своим:

– Зады подняли, отряхнулись. К начальству идете!

Укс с городским шпионом покорно поднялись. Что-то хотел сказать старший стражник, но Лоуд успокаивающе махнула ему трубкой:

– Не дергайся, хвост отцепится. Сам отведу, чертт бы вас…

Узники, позвякивая цепью, шли подгоняемые строгим краснокамзольником – выходило все легко и просто. Бесхвостый Логос свидетель – есть от этих мартышкиных молений польза.

– Сюда! – Лоуд подпихнула в сторону мешконосца – процессия свернула внутрь каменных стен – коробка недостроенного склада загородила беглецов.

– Расцепляйтесь, – разрешила узникам коки-тэно.

– Инструмент давай, – заворчал Укс – бывший боред, как всегда, пребывал в пес-сим-стичном настроении.

Хвостач-мешконосец таращился, пытаясь понять, что происходит.

Лоуд сунула подзаглотнику кулаком под дых:

– Ты как поклажу носишь⁈ Чертт тебя…

Хилый хвостач согнулся, бухнулся на колени. Укс с сыщиком не медля, полезли в мешок…

Снаружи послышались странные звуки – Лоуд выглянула – над площадью, забитой хвостачами взлетал многоголосый вой. Такие же завывания доносились со стороны каменоломни, от вала…

– Поют, что ли? – засомневалась Лоуд.