Текст книги "Выпавшие из времени"

Автор книги: Юрий Козловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Что вы хотели от Виктора Викторовича? – спросил он у Каляева после рутинной процедуры выяснения личности. – Почему пытались воздействовать на него при помощи гипнотического внушения?

Игнат Корнеевич повторял допросные формулы, разработанные покойным Мангустом. Раньше он произносил их строго и сурово, с чувством собственной правоты, но сейчас ему почему-то было стыдно. Слишком уж задержанный отличался от привычных колдунов, готовых в любой момент показать зубы. После первой и единственной попытки сопротивления, предпринятой в Белом доме, Каляев ни разу не попытался оказать на него никакого воздействия. Но та попытка была неслабой. Если бы не вовремя надетые наручники, приведшие Каляева в шоковое состояние, он вполне мог бы подчинить Архангельского своей воле.

Каляев испытующе смотрел на Архангельского, будто оценивая, стоит ли раскрываться перед ним. Игнат Корнеевич разозлился и, добавив в голос жесткости, сказал:

– Вы можете не отвечать на мои вопросы, но тогда вы долго не выйдете отсюда. Безопасность первых лиц государства важнее декларированных свобод. Тем более что мы оба понимаем, о чем идет речь...

– При чем здесь его безопасность? – ответил Каляев неожиданно высоким и ломким голосом. – Если бы я покушался на него, то действовал бы совсем по-другому. Неужели он не поставил вас в известность, с чем я пришел к нему? А вы схватили меня только за то, что я косо на него посмотрел? Если это так, то я буду сильно разочарован в вас, как в представителе лучшей части человечества!

Архангельский впервые услышал такое определение собственной личности, и оно ему понравилось. Но он был слишком опытен для того, чтобы поддаться на лесть и, не сбавив строгости, сказал:

– Попытайтесь убедить меня в ваших добрых намерениях, может быть я вас пойму. А пока я вижу в вас преступника, посягнувшего на жизнь и здоровье премьер-министра.

Сказал, аж самому стало противно.

– Хорошо, – устало произнес Каляев. – Я расскажу вам все. Но после этого нам придется убеждать его вместе. А это, как я понял, не простая задача. Вы согласны с таким раскладом?

– Попробуйте! – согласился Архангельский. – Обещаю, что если вам удастся доказать свою правоту, я помогу вам. Но не думайте, что это будет так легко.

Каляев уложился в полчаса, но, против ожиданий, его лаконичность убедила Архангельского сильнее, чем сделали бы это долгие словоизлияния.

– Так вы говорите, что времени осталось немного? – спросил он совсем другим тоном.

– Но не так уж и мало, чтобы сложить руки, – ответил Арнольд Ефимович. – Быстро доставить на Ханданах буровое оборудование у них не получится, понадобится неделя-вторая. Но дальше у них все отработано, скважины проходят моментом. Заложить заряд и рвануть – это зависит от умения, а работают у них профессионалы, можете мне поверить. Так что судите сами, сколько у нас осталось времени.

– У нас? – позволил себе усмехнуться Игнат Корнеевич. – Вы так уверены, что мы с вами уже стали союзниками?

– А разве нет? – казалось, Каляев не сомневался в ответе. – Или вам не хочется пожить подольше?

– Это естественное желание любого человека, – согласился Архангельский. – Но я достаточно часто видел, какие формы может оно принять. Так что не ждите, что я так запросто начну помогать вам во всем.

– Вы имеете в виду кровавые жертвоприношения? – спросил Каляев. – В свое время это стало для меня страшной неожиданностью, и я до сих пор не понимаю причин этого явления. Но давайте не будем связывать его с предметом нашего разговора. Слишком это разные вещи. Уверяю вас, если бы вы знали то, что знаю я, вы бы не сомневались. Там на самом деле находится что-то такое, что поможет нам с вами прожить если не вечность, то и не жалкие двести лет. Так что, вы готовы помочь мне?

Архангельский молчал, раздумывая над неожиданным предложением, а Каляев напирал:

– Если вы склоните премьера на нашу сторону, то задача существенно упростится. Согласитесь, продление жизни – сильный аргумент! Подумайте!

– Вы преувеличиваете мое влияние на него, – вынырнув из задумчивости, произнес Игнат Корнеевич. – Все, что я могу, это передать ему ваши предложения. Вам это не удалось, потому что вы с самого начала избрали неверный путь.

– Кто мог знать? – пожал плечами Каляев.

– Но в любом случае, – продолжал Архангельский, – до решения Виктора Викторовича вы останетесь под арестом.

– Хорошо, – согласился Арнольд Ефимович – Только постарайтесь быстрее...

Выслушав руководителя подразделения "М", Виктор Викторович не сказал ему ни да, ни нет и, отпустив его, приказал помощнику немедленно доставить все материалы по возникшей проблеме. Хоть он и не подал вида, но дело заинтересовало его. Его преследовало смутное чувство, что совсем недавно уже было что-то, связанное с долголетием. Что именно, он никак не мог припомнить, и это злило, потому что у него никогда раньше не было проблем с памятью.

Когда бумаги легли ему на стол, Виктор Викторович понял, что дело гораздо серьезнее, чем он думал. Кто-кто, а Юрий Владимирович Андропов никогда не стал бы заниматься ерундой. Но документы неопровержимо свидетельствовали – именно он настойчиво пытался добраться до чего-то, спрятанного в якутских недрах. И добрался бы, проживи немного дольше...

Премьер набрал номер Архангельского и сказал:

– Завтра привезите ко мне нашего гостя. Будем вместе думать, что можно предпринять.

После этого приказал соединить себя с начальником Генштаба. Теперь генерал не подчинялся ему по должности, но, конечно, ему и в голову не могло придти отказать в чем-то бывшему президенту, а там кто знает, может и будущему.

– Этим занимается штаб ДВО, – почтительно ответил он. – Но я, конечно, разберусь и доложу.

– Постарайтесь, – Виктор Викторович был уверен, что его просьба не останется без ответа. – В первую очередь узнайте, чья это инициатива, и чем инициаторы аргументируют необходимость взрыва именно в этом месте.

7

Возглавлял группу захвата майор Мозговой. Для него это было делом привычным, но сегодня все шло как-то не так. Когда-то подобные операции проводились военными разведчиками только за пределами страны, потом пришлось поработать в горячих точках бывшей многонациональной родины. Но впервые он проводил акцию на своей территории, где не было ни боевых действий, ни бородатых моджахедов. И, вопреки обычной практике, он ничего не знал о людях, которых ему предстояло захватить. А еще в группу ввели какого-то аборигена с собачьим именем Джек, от которого за версту воняло козлом, представили иностранным консультантом и приказали действовать строго в соответствии с его указаниями.

– Кто возглавляет группу? – уточнил майор. – Я или консультант?

– Вы, конечно, – ответил полковник из штаба округа. – Но его консультации равнозначны приказам. А за операцию отвечаете вы, майор. Все понятно?

– Так точно! – козырнул Мозговой, выйдя из кабинета, со злостью плюнул на затертую ковровую дорожку и пробормотал: – Вывернемся, для того и голова нам дадена...

Теперь он сидел за рулем армейского УАЗа, до упора опустив стекло в дверце и высунув нос на морозный воздух. Но даже это не спасало от густого запаха немытого тела, исходящего от маленького, толстенького, похожего на колобок эскимоса. Протухший колобок, – подумал майор.

– Закройте окно, майор! – недовольно сказал по-английски с заднего сиденья Джек. – Холодно!

– Это консультация или пожелание? – язвительно спросил Мозговой на том же языке, но с хорошо поставленным произношением выходца из южных штатов.

– Это просьба, – абориген явно не понял подначки.

– Тогда придется потерпеть! – отрезал майор. – Так мне лучше слышно.

Джек что-то невнятно проворчал, но с окошком больше не приставал. Беспокойно поерзав, он спросил:

– Майор, вы уверены, что это единственная дорога? Мы не пропустим их?

– Уверен! – ответил Мозговой, стараясь дышать ртом, и подумал, как несладко приходится на заднем сидении, где не открывалось окно, лейтенанту Шилкину.

Защитного цвета УАЗ с надписью "Военная автоинспекция" по борту уже второй час стоял на обочине хорошо укатанной грунтовой дороги, ведущей к мало кому известной базе отдыха командного состава округа. Впереди и сзади на расстоянии ста метров дожидались своего часа два крытых грузовика, чтобы по команде перекрыть дорогу. Два десятка спецназовцев в белых балахонах рассеялись вдоль дороги, готовые в любую секунду открыть огонь.

– Внимание! – из закрепленной на плече майора рации раздался искаженный голос прапорщика Симкова, оставленного на перекрестке. – В вашу сторону направляется белый микроавтобус "Мицубиси-Делика", госномер один-один-четыре, двадцать седьмой регион. Сколько людей, разглядеть не смог, окна закрыты занавесками.

– Принял! – нажав тангенту, ответил майор и спросил у Джека: – Они?

– Не понимаю! – растерянно ответил тот.

– Черт! – спохватился Мозговой и перевел сообщение дозорного.

– Они! – эскимос выглядел возбужденно. – Больше некому. Майор, действуете строго по моей команде. Если прикажу стрелять – стреляйте, не раздумывая. Это очень опасные люди.

Майор чуть было не послал аборигена подальше, но сдержался. А тот продолжал:

– Когда они подъедут метров на пятьдесят, выходите из машины и останавливайте их. От того, остановятся они, или нет, будут зависеть наши дальнейшие действия. Ваши люди не подведут?

– Слушай, Джек, – не выдержал, наконец, Мозговой. – Предоставь мне самому делать свою работу. Твое дело консультировать – вот и консультируй, черт тебя подери, а со своими людьми я как-нибудь разберусь сам.

Английский язык явно страдал дефицитом нужных слов, и он добавил по-русски что-то совсем уж непонятное Джеку. Как ни странно, отповедь подействовала, и Джек стал поглядывать на майора с явным уважением.

Минут через пятнадцать вдалеке показался белый микроавтобус. Майор надел на голову каску регулировщика, взял полосатый жезл и вышел на дорогу. Из задней дверцы вывалился лейтенант Шилкин с выпученными глазами и с наслаждением вдохнул морозный воздух. Мозговой сделал шаг вперед и поднял жезл. Машина послушно замедлила ход и плавно притормозила около него...

Всю дорогу от китайской границы до Хабаровска Бойцов не отнимал от уха трубку мобильного телефона. Поговорив с одним абонентом, он тут же набирал следующий номер. По его репликам Обрубков понял, что Степан разыскивает какого-то иностранца, который обязательно должен был появиться в штабе округа. Переговоры закончились только тогда, когда показались первые пригороды.

– Никита! – обратился Бойцов к водителю. – Ты сможешь пристроить нас где-нибудь до вечера? Или нам поискать место в гостинице?

– Не нужно, – отозвался тот, не отрывая взгляда от дороги, заполненной машинами. – Обо всем уже подумали.

– К вечеру мне должны подогнать информацию, – повернулся Степан к своим спутникам. – А пока отдохнем, перекусим.

"Делика" долго ехала через город и, наконец, остановилось около четырехэтажного здания с вывеской справа от входа: "Интернатура медицинского состава ДВО".

– Здесь сейчас тихо, – сказал Никита, – перерыв между сборами, и вам никто не помешает. С начальником все договорено.

Они вошли в здание, Никита показал дежурному удостоверение, о чем-то коротко с ним переговорил, потом сказал гостям:

– Комнаты тут на двоих, но вы можете устраиваться, как вам будет удобно, места хватает.

Расположившись, собрались в одной комнате, перекусили тем, что принес услужливый Никита, и Жуковский сказал:

– Пора ввести наших друзей в курс дела.

– Да не помешало бы! – откликнулся Обрубков, которого уже начала тяготить неопределенность их с Мишей положения.

– Здесь, в Хабаровске, появился один человек, точнее – мутант, или колдун, так вам привычнее. Недавно еще он работал на армию Соединенных Штатов, но потом сбежал и появился у нас. Перед этим был взорван шахтерский поселок в Якутии, вы должны были слышать про это в новостях.

– Да, но ведь говорили, что это был несчастный случай! – сказал Корнилов.

– Несчастным случаем там и не пахло, – жестко ответил Жуковский, – поселок и шахту разбомбили ракетами с воздуха. И это напрямую связано с нашим мутантом.

– Ничего себе! – присвистнул Обрубков.

– А теперь он подбил военных устроить в том же месте подземный ядерный взрыв, – продолжил Сергей. – В Якутию уже отправили нужное для этого оборудование. Допустить этот взрыв нельзя ни в коем случае. То, что кроется там под землей – бесценно. Помешать им будет нелегко, и первое, с чего нужно начать – найти и обезвредить мутанта. Но следует соблюдать осторожность. Мы не знаем пределов возможностей этого мутанта, но предполагаем, что он намного сильнее привычных вам колдунов.

– Вспомнил! – вдруг сказал Корнилов, который все это время, не отрываясь, разглядывал Лейлу. – Вспомнил, где видел вас! На рисунке Максима, он там изобразил вас вместе со своей женой!

– Не мешай! – одернул его Обрубков. – Нашел тоже время!

В это время у Бойцова зазвонил сотовый телефон. Выслушав собеседника, он сказал – спасибо! – и отключился. Помолчал немного, переваривая услышанное, и сообщил будничным голосом:

– Завтра утром мутант будет на загородной базе отдыха. Но полковник говорил под контролем. Значит, по дороге нас будут ждать. Сделаем так...

За рулем «Делики» сидел Миша Корнилов, а Жуковский с Обрубковым устроились в салоне за сдвинутыми занавесками. Бойцов, Захар и Лейла двигались сзади на неприметном маленьком «Ниссане» и, как надеялся Сергей, уже обезвредили укрывшегося на перекрестке наблюдателя с рацией. Когда впереди показался человек в форме военного автоинспектора, и жезлом указал на обочину, Жуковский сказал Корнилову:

– Останавливайся, только без резких движений. Это засада.

Из машины вышел еще один военный в камуфляжной форме и с автоматом. То, что оружие свободно болталось на плече, не обмануло Жуковского, он сразу понял, что в случае необходимости парень сможет моментально открыть огонь. Белая кобура у автоинспектора была красноречиво расстегнута. А за сугробами вдоль обочины прятались не меньше двух десятков вооруженных людей. Как и предполагали, мутант был тут же, но предусмотрительно не выходил из машины. Именно поэтому Захар, Степан и Лейла держались на расстоянии. Не умея закрываться, как Жуковский, они рисковали выдать себя в случае, если мутант умеет распознавать в людях ментальные способности.

– Вы видели на повороте запрещающий знак? – спросил инспектор у опустившего стекло Корнилова, безуспешно пытаясь заглянуть в салон.

– Не заметил, – заискивающим тоном ответил Миша, хотя отлично видел "кирпич". – А что, у вас учения идут? – это уже был экспромт.

– Это дорога к военному объекту, – ответил инспектор, искоса поглядывая на УАЗ. – Поэтому я вынужден задержать вас до выяснения...

Жуковский буквально слышал, как скрипят мозги у шамана, который ждал здесь совсем других людей, и никак не мог решить, что ему делать с этими залетными, не представлявшими для него интереса. Одновременно он прощупал потенциал мутанта и оценил его как очень высокий. Сергей понял, что блокировать приказы мутанта, оградив вооруженных людей от его внушения, он сумеет, но долго не продержится. Сила у шамана была поистине звериная. И что-то еще смущало Жуковского, но что, он никак не мог понять. Поэтому он нажал кнопку на мобильнике и тихо произнес:

– Подъезжайте, будете держать спецназовцев, а я займусь шаманом. Может понадобиться помощь.

После этого взял под контроль инспектора, в котором безошибочно определил командира, и дал ему установку не применять оружие, что бы ни случилось. Почувствовав это, из УАЗа выкатился толстенький круглолицый человечек и истошно завизжал по-английски:

– Стреляйте, майор, это они! Что же вы стоите?

Его напор оказался так силен, что инспектор потянулся к пистолету, а второй офицер нерешительно поднял ствол автомата. Жуковский отчаянным усилием пресек их действия, но понял, что вряд ли продержится до подхода подкрепления. Спас положение Обрубков. Он степенно вышел из машины, приблизился к заходящемуся в крике мутанту и коротким движением погрузил кулак в его толстый живот. Крик моментально захлебнулся, и эскимос, скорчившись от боли, присел на корточки. Обрубков наклонился к нему, и грозно произнес:

– Попробуешь еще возникать, совсем зашибу! И штучки свои колдовские брось, а то... – и он многозначительно поднес кулак к носу шамана.

Инспектор неожиданно широко улыбнулся и сказал с довольным видом:

– Во, б...! Молодец! Так ему и надо, вонючке американской! – и, не скрывая улыбки, перевел эскимосу слова Обрубкова.

И тут Жуковский догадался, что смущало его в спектре мысленного излучения шамана.

– Тимофеевич, проверь-ка у него карманы! – попросил он Обрубкова.

Тот похлопал эскимоса по одежде и извлек у него из внутреннего кармана куртки черный пластмассовый прибор размером чуть больше мобильного телефона. Сергей осмотрел коробочку и сразу догадался о ее назначении.

– Посмотрим, как ты теперь будешь командовать! – пробормотал он, сдвинув переключатель в положение "OFF".

– И зачем мы только сюда ехали? – спросил Степан, выходя из маленького трехдверного автомобиля в котором еле помещался. – Вы тут и без нас вполне справились.

– Не говори гоп, – урезонил его Сергей. – Хватит и вам работы.

При виде Бойцова на лице майора Мозгового расплылась широкая улыбка.

– Степаныч! Так это с тобой меня воевать отправили! Вот, б..дь, дожился! Да еще командовать эту вонючку поставили!

Но Жуковский прервал его:

– Американца мы заберем с собой, а вы доложите командованию, что задание выполнено. – И, заметив проскользнувшую в сознании майора тень сомнения, добавил: – Все будет нормально, не сомневайся!

Майор громко скомандовал, и из-под снега выросли два десятка белых призраков. Даже зная про их присутствие, Жуковский невольно вздрогнул, когда в двух метрах от него из сугроба вынырнул здоровенный парень с автоматом. Спецназовцы ловко запрыгнули в подъехавшие грузовики, майор козырнул Жуковскому, пожал руку Бойцову, и через минуту на дороге остались только "Делика" и "Ниссан". Обрубков поднял шамана, заботливо взял его под руку и повел к микроавтобусу, говоря на ходу:

– Ты уж извини земляк, ничего личного. Веди себя хорошо, и никто тебя больше не обидит.

Эскимос промычал что-то нечленораздельное и быстро закивал головой, будто и вправду понял Обрубкова.

Обе машины развернулись и почти уже доехали до перекрестка, когда увидели впереди стоящий поперек дороги огромный "Ниссан-Патрол", мигающий красным и синим маячками и завывающий сиреной. Они остановились, готовые к схватке, но из машины вышли Игнат Корнеевич Архангельский и какой-то мужчина профессорского вида в дорогом пальто...

8

– Подготовка к испытаниям прекращена, – Архангельский докладывал стоя, как перед высоким начальством. – Оборудование пришлось снимать чуть ли не с теплохода. Наверно, со времен Советского Союза работа не шла такими темпами. Закроешь глаза, и полное впечатление, что вернулся лет на тридцать в прошлое. Исполнители вертелись так, будто им накрутили хвоста из самого политбюро.

– Да, уровень внушения сопоставим, – улыбнулся Жуковский, невольно потрогав в кармане отобранную у мутанта пластмассовую коробочку. – Правда, партийные шаманы действовали немного другими методами.

– Надо сказать спасибо Арнольду Ефимовичу, – продолжал Архангельский. – Не подними он тревоги, наши вояки точно рванули бы бомбочку.

– Не преувеличивайте моих возможностей! – возразил Каляев, все это время с интересом приглядывающийся к сидящим напротив него Жуковскому и Захару. – Я думаю, что моя заслуга несравнима с заслугой этих господ.

Слово "господа" звучало в речи Каляева органично, совсем не так, как у той новоявленной "элиты", которая заменила им привычное обращение "товарищи".

– А как вы попали сюда? – поинтересовался Захар. – Аэропорт, насколько я знаю, еще не открылся.

– Военно-транспортная авиация, – пояснил Игнат Корнеевич. – Военные летчики еще не разучились летать. Премьер заинтересовался этим делом, и мы получили самые широкие полномочия.

Этого только не хватало! – подумал Жуковский. Ему до чертиков надоело подчищать следы, беспардонно вмешиваясь в чужую память, а теперь опять нужно было выяснять степень осведомленности прибывших, и снова подчищать, снова, снова... Вспомнились слова Захара про Тришкин кафтан, и Жуковскому вдруг остро захотелось вернуться в обычную человеческую жизнь, не отягощенную ответственностью за судьбы человечества. Но тут же понял, что врет сам себе. Что, захотелось опять испытать чувство безысходности, когда единственным выходом видится петля на шее? Когда сердце, не выдержав навалившихся проблем, в буквальном смысле разрывается пополам? Откуда-то вдруг навалилась такая тоска, от которой заломило зубы и пошли круги перед глазами. Зачем приехали эти люди? Что делать с ними? Что делать с чертовым эскимосом?

– Что с тобой? – Захар с тревогой заглядывал ему в глаза. – Ты меня слышишь?

Повторяющийся узор золотистых обоев на стенах вился перед глазами, сливаясь в причудливые иероглифы с ускользающим от сознания смыслом.

– Сергей, очнись!

Немеющими пальцами Жуковский достал из кармана черную коробочку, от которой исходило невидимое обычным взглядом ядовито-желтое свечение, и уронил ее на пол.

– Вот оно что! – воскликнул Захар, и с хрустом раздавил ее каблуком.

Кольнуло в висках, и из головы, будто сквозняком выдуло дурноту.

– Шаман! – Сергей вдруг понял, что стал жертвой собственной излишней самоуверенности. – Где шаман?

– Как где? – удивился Захар. Спит! Ты ведь сам сказал, что он не проснется до вечера. Да чего ты всполошился, там ведь Обрубков с Мишей, они его не упустят...

Василий Тимофеевич и Миша Корнилов действительно сидели в выделенной для них комнате на третьем этаже общежития военных медиков. Из общего тамбура вели двери в комнаты с двумя койками в каждой, и еще одна дверь – в санузел. Жуковский и Захар с трудом заставили шамана вымыться под душем и сменить белье, и только после этого Корнилов согласился присматривать за пленником. Выйдя из душа, Джек поглядывал на своих мучителей с откровенной ненавистью, но на это не обратили внимания и заперли его в отдельной комнате. Обрубков с Мишей расположились по соседству.

– Он будет спать до вечера, но вы постарайтесь никуда не уходить вместе, – сказал Жуковский уходя. – Мало ли чего...

Следуя указанию, Обрубков отправил младшего по званию в магазин, а сам заглянул в комнату к плененному американцу, прислушался к его тихому сопению, закрыл замок на два оборота и, на всякий случай, приставил к двери стул, чтобы нельзя было выйти из комнаты без шума. Вскоре вернулся Миша, с бутылкой настойки на кедровых орешках и добрым десятком пластиковых баночек-контейнеров с острейшими корейскими салатами и закусками, до которых оба были большими охотниками.

– Ну, что скажешь, Тимофеевич? Ты что-нибудь понимаешь? – задал Миша риторический вопрос, плеснув в стаканы на палец и снимая крышки с банок.

– Конечно, нет! – просто ответил Обрубков, одним глотком отправил в горло свою порцию, и нацелился вилкой на экзотический салат с кусочками то ли мяса, то ли рыбы, а может быть и грибов. – Ты ведь о том, как мы сюда попали? Вот что я тебе скажу – понять такое невозможно, разве только поверить.

– Ты будто классика цитируешь! – улыбнулся Миша. – Умом Россию не понять, в Россию можно только верить...

– Причем здесь Россия? – удивился Обрубков. – Я тебе о том толкую, что бывают такие чудеса, увидев которые, остается только поверить в них. Или не поверить. А начнешь объяснение искать, крыша может поехать. Да налей ты нормально, а то я и вкуса не почувствовал!

– А я думаю, что у этого чуда есть название, – заявил Корнилов, щедро налив Обрубкову полстакана. – Это было явление телепортации. Но это не главное. Я уверен, что твои новые знакомые во всех отношениях превосходят нашего Корнеевича, а он, сам понимаешь, тоже вовсе не прост... Получается, что рядом с нами существует какая-то параллельная цивилизация? С такими возможностями, что нам и не снились?

– Остынь! – махнул рукой Обрубков. – Были бы они такими уж могущественными, то и мы жили бы по-другому. А то – войны, преступность, да мало ли чего еще...

– А вдруг им это на фиг не надо? – предположил Миша, все еще держа в руке так и не выпитый первый стакан. – У нас своя жизнь, у них своя...

Но тут их философский диспут был прерван вошедшими в комнату Жуковским и Захаром.

– Где шаман? – спросил Жуковский встревожено.

– Как где? – удивился Обрубков. – Дрыхнет без задних ног. Я его в той комнате на ключ закрыл.

– Тимофеевич, открой, пожалуйста! – голос Жуковского прозвучал так, что Обрубков без лишних разговоров отложил вилку, вышел в прихожую и, отбросив стул, распахнул дверь в комнату шамана. Кровать была пуста, а в помещении гулял ветер из открытого окна. Обрубков выглянул наружу и увидел в полутора метрах справа от окна пожарную лестницу...

После шамана даже в проветренной комнате вместе с неистребимым запахом витал дух ярости и страха. Чувствуя, что он упустил что-то очень важное, Жуковский набрал номер Архангельского.

– Игнат Корнеевич? Вы можете узнать, где сейчас находится заряд, который собирались взорвать на Ханданахе?

– Я перезвоню, – лаконично ответил тот и отключился.

Перезвонил он через пять минут и смущенно сказал:

– Оказывается, моих полномочий не хватает. Нет необходимого допуска.

Он говорил что-то еще, но Сергей не стал слушать и, позвонив Бойцову, уехавшему на встречу со старыми друзьями, задал тот же вопрос. Степану понадобилось около получаса, чтобы узнать, что изделие утром было извлечено из хранилища и перевезено на военный аэродром, где сопровождающие дожидаются дальнейших распоряжений. Теперь, когда взрыв отменен, заряд должны снова погрузить на машину и отвезти обратно в хранилище.

– Степан, – глухо сказал Жуковский в трубку, – мы упустили шамана, и мне кажется, что сейчас он направляется к бомбе. У него сработала программа.

– Какая еще программа? – не понял Бойцов.

– Нет времени объяснять. Скажи, заряд может быть подорван на месте?

– Только если раздобыть пусковое устройство, а в придачу к нему человека, знающего коды и правила обращения с устройством.

– Боюсь, что для нашего шамана это не будет невыполнимой задачей. Степан, если мы не остановим его, он устроит ядерный взрыв.

– Я все понял! – в голосе Бойцова, как всегда в минуту опасности, послышались металлические нотки. – Вы с Захаром берите Обрубкова и Мишу, и быстро езжайте на аэродром, а мы с Лейлой устроим засаду в штабе. Если шаман догадается поискать устройство, то штаб ему не обойти. Сейчас я пришлю к вам Никиту, он будет знать куда ехать.

Едва команда погрузилась в микроавтобус, как от Бойцова последовал новый звонок:

– Сергей, мы опоздали, шаман уже побывал в штабе и получил все, что ему нужно, а кроме того машину и все необходимые пропуска. Не знаю только, зачем они ему понадобились, он и без того везде свободно проходит. Расклад времени у нас такой: до аэродрома не меньше полутора часов езды, они выехали двадцать пять минут назад, и догнать их на машине мы не сможем. Сейчас я организую вертолет. Дай трубку Никите, я объясню ему, куда вас привезти.

Но все усилия Степана не смогли победить обыкновенную российскую расхлябанность. На вертолетной площадке просто-напросто не оказалось готовой к полету машины, пока взлетели, время было потеряно. И снова, как это уже бывало в минуты смертельной опасности, Жуковский почувствовал прилив сил. Вертолет двигался вдоль ведущей к аэродрому дороги, и ядерный заряд он увидел еще издали. Да и мудрено было не заметить, слишком мощное поле смертельной опасности окружало его. Бомба лежала на специальной платформе в кузове грузовика, двигавшегося в сопровождении двух машин охраны в сторону города. Даже не вникая в устройство смертоносного изделия, Сергей понял, что оно готово к взрыву, и достаточно одного лишь радиосигнала, чтобы над дорогой вырос радиоактивный огненный гриб.

Жуковский расширил пределы мысленного обзора и обнаружил шамана на заднем сидении УАЗа, на полной скорости несущегося в направлении, противоположном тому, в котором двигалась бомба. Рядом с ним сидел человек с майорскими погонами на плечах, на коленях у которого лежал серебристый чемоданчик. До того места, откуда они могли взорвать ядерный заряд, не подвергая себя опасности проникающего излучения и других поражающих факторов, было уже недалеко. Все это Сергей коротко сообщил своим спутникам.

– Высаживайте меня, – предложил Бойцов, – я загоню машину с фугасом куда-нибудь между сопками, чтобы, если взрыв все-таки произойдет, хоть немного ослабить его последствия. А вы догоняйте шамана. Сергей, я верю, ты сможешь остановить его.

По решительному лицу Степана было видно, что он не отступит от своего решения, поэтому спорить с ним никто не решился. Вертолет завис в метре над землей перед маленьким караваном с бомбой. Бойцов выпрыгнул и, придерживая шапку, отбежал в сторону. Ми-8 резко взмыл вверх и помчался вдогонку за автомобилем, уносящим шамана и находящегося под его полным контролем офицера, готового в любой момент набрать нужный код и привести в действие адскую машину. Жуковский понимал, что на таком расстоянии он не сможет ничего сделать с электронной начинкой чемоданчика. А шаман, между тем, отдал майору приказ, и тот, раскрыв чемоданчик, принялся набирать на клавиатуре код. 2,7,0,7...

Сергей откуда-то знал, что код состоит из четырнадцати цифр, и когда майор наберет их все, ему останется только вставить маленький ключик, повернуть его и нажать большую черную кнопку. 1, 9, 5, 2...

Обнаружив узенькую щелку, ведущую в захваченное шаманом сознание офицера, Жуковский немедленно просочился через нее. Следующей цифрой должна была быть восьмерка. Усилие – и палец майора, дрогнув, нажал на клавишу с цифрой девять. Окончив набор кода, он повернул ключ и нажал черную кнопку. Шаман впился глазами в дисплей, но на лице его отразилось разочарование. На дисплее появилась надпись: "Код неверный, у вас есть еще одна попытка".

Шаман выхватил из кобуры на поясе майора пистолет, взвел затвор и прижал ствол к его виску.

– Если ты еще раз неправильно наберешь код, я застрелю тебя! – завизжал он срывающимся на фальцет голосом.

Или офицер знал английский язык, или же его убедил приставленный к голове пистолет, но он сбросил набранные цифры и начал все сначала. Жуковский ощутил полное бессилие. Никакое внушение не могло пересилить естественное чувство самосохранения, и теперь майор неминуемо наберет правильный код. Единственное, что он мог сделать – погрузить майора в сон, но что это даст? Шаман наверняка уже извлек код из его сознания, и способен самостоятельно активировать бомбу. Справится же с самим шаманом было трудновато даже в прямом контакте, а уж на таком расстоянии... Но выход, кажется, нашелся.