Текст книги "Выпавшие из времени"

Автор книги: Юрий Козловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Ждать ее пришлось долго, и за все время Бойцов с Захаром перекинулись лишь несколькими незначительными фразами. У обоих уже бродила в голове одна и та же мысль – идти на базу и разбираться, но тут на дороге вспыхнули фары, и к спрятанному "Шевроле" подъехал автомобиль. Захар с Бойцовым выскочили из машины и подбежали к шикарному белому "Крайслеру", за рулем которого оказался седовласый негр. Рядом с ним сидела Лейла.

– Знакомьтесь, господа, это профессор Томпсон, – сказала она устало. – Глава проекта "Шаман". Нам пришлось приехать сюда потому, что на базе не было никакой возможности поговорить. Там такая суматоха, что остаться один на один никак не получилось. Дело в том, что интересующий нас человек сбежал. Исчез в неизвестном направлении.

9

Несколько секунд Жуковский стоял, привыкая к темноте. Точнее, темноты, в настоящем понимании этого слова, не было. Он видел полого уходящий вниз каменный коридор, но в каком-то зеленоватом свете, исходившем, кажется, прямо от стен. Конец коридора терялся в неясном тумане того же цвета. Преодолев нерешительность, Сергей пошел вперед и вскоре оказался в большом круглом зале, со стенами, сплошь покрытыми изображениями и символами, но теперь они не представляли для него загадки. Из зала расходилось множество других коридоров.

Сделав мысленное усилие, через изображения на стенах он включился в систему искусственного сознания, элементами которого они и были, и нашел нужный коридор. Войдя в него, Сергей сделал несколько шагов, но вдруг закружилась голова, и он понял, что переместился на огромное расстояние. Это ощущение так напугало, что он попятился назад и тут же снова почувствовал над собой каменную тяжесть монастыря.

Жуковскому стало стыдно за свой испуг. Ведь знал, что ждет его в подземелье, а все равно шарахнулся, как дикарь от паровоза... Он собрал волю в кулак и, преодолев головокружение, быстро зашагал вперед по коридору. Долго идти не пришлось, зеленый туман рассеялся, и он оказался в другом зале, вполовину меньшем первого. Находясь в контакте с искусственным интеллектом, Сергей сориентировался в пространстве и понял, что попал в узловую точку, находящуюся под горным массивом Северного Урала. Отсюда, поднявшись по длинному и извилистому подземному ходу, можно было выйти на свет через одну из многочисленных пещер. Но сейчас Урал его не интересовал, поэтому он продолжил свой путь, войдя в очередной каменный коридор, который должен был вывести его к конечной точке необычного путешествия – древнему хранилищу под якутским ручьем Ханданах.

Когда Жуковский, преодолев последний отрезок пути, оказался у цели, дорогу ему преградила сплошная стена. Транспортный коридор закончился тупиком. Но он был готов к такому повороту событий и, после произнесения очередной мысленной формулы-пароля стена разошлась, открывая проход в огромное ослепительно-золотое пространство. Хлынувший оттуда свет был настолько ярким, что Сергей поневоле зажмурился. А когда открыл глаза, то увидел перед собой залитую солнцем долину, ограниченную теряющимися в легкой дымке горами. На переднем плане в обрамлении кустов текла неширокая речушка с перекинутым через нее горбатым мостиком, а за ней раскинулась дубовая роща, в тени которой прятался целый поселок, состоящий из разноцветных строений необычной округлой формы, без прямых углов и плоских поверхностей. Все это было меньше всего похоже на зимнюю Якутию, промороженную и заснеженную.

Сергей сделал шаг вперед и, обернувшись, обнаружил, что сзади уже нет никакой стены, а тянется все та же покрытая густой травой долина, где изумрудный луг перемежался зарослями покрытых яркими цветами кустов и островками фруктовых деревьев. Но неожиданное исчезновение прохода не напугало его, он знал, что при необходимости без труда найдет обратную дорогу.

Сверху лился солнечный свет, было тепло, в цветах жужжали пчелы. Сергей понимал, что солнце, горы и вообще большая часть того, что он видел – всего лишь великолепная иллюзия, можно сказать, произведение искусства, созданное исчезнувшим в глубине тысячелетий гением, но вокруг было так хорошо, что хотелось остаться здесь навсегда. Наверное, именно так должен был выглядеть рай, из которого был изгнан человек.

Глубоко вдыхая наполненный ароматами бесчисленных цветов воздух, Жуковский перешел через мостик и направился к странным зданиям. Чем ближе он подходил к ним, тем сильнее охватывало его чувство какой-то неправильности, несообразности. То, что он видел перед собой, несомненно, было создано в незапамятные времена, но вокруг не было ни малейшего признака тлена или запустения. В любой мало-мальски старой роще земля под деревьями была бы покрыта многолетним слоем опавших листьев. Тут же царила идеальная чистота, будто кто-то прошелся под деревьями с граблями, не оставив ни одного сучка или листика. И сами здания выглядели так, словно их только что вымыли с мылом.

Миновав строения, которые он сразу по каким-то неуловимым признакам окрестил жилыми, Жуковский вышел на поляну посреди рощи, в центре которой возвышалось самое большое здание, судя по всему, бывшее здесь чем-то вроде общественного центра. Тут и случилось то, что он давно ждал, и чего подспудно страшился. На невысоком крыльце, которое полукругом примыкало к открытому входному проему, стоял человек, одетый в светло-бежевые брюки свободного покроя и такого же цвета легкую куртку, расстегнутую на груди.

Возраст мужчины Жуковский затруднился бы назвать, во всяком случае, по обычным меркам он выглядел не больше, чем на сорок лет. Необычным в его внешности было то, что невозможно было отнести его к какой-нибудь существующей на Земле расе. Чертами лица он походил на европейца с чуть заметной примесью восточной крови, но кожа очень смуглая, хоть и не такая черная, как у африканцев. Скорее, он выглядел очень сильно загорелым. Первоначальный цвет курчавых волос определить тоже было нельзя, потому что сейчас они были серебряно-седыми. Но самым примечательным были его глаза. Большие, широко посаженные, они сияли таким насыщенным голубым цветом, будто поглотили в себя небо.

Остановившись в нескольких метрах от крыльца, Сергей молчал, не зная, с чего следует начать общение с этим, непонятно, человеком ли или на самом деле духом прошлого? Жуковский не решался шагнуть вперед. Он не был уверен, сможет ли сделать этот шаг. Казалось, взгляд незнакомца пригвоздил его к месту. И еще показалась крамольной, и потому сразу была отброшена мысль о том, чтобы прощупать его сознание.

Наконец мужчина, похоже, удовлетворенный осмотром, сделал приглашающий жест, повернулся к Жуковскому спиной и, не оглядываясь, вошел в здание. Сергей последовал за ним. Внутри, если не считать непривычной формы помещений со сглаженными углами и выпуклыми стенами, не оказалось ничего из ряда вон выходящего. Правда, мебель тоже мало походила на привычные шкафы, стулья и столы, но их функциональное назначение легко угадывалось.

Они вошли в небольшую комнату, и мужчина, показав Сергею на один из "стульев", сам уселся на другой, напротив. Сергей тоже сел и сразу понял, что ни в одном кресле никогда не чувствовал себя так удобно. Обыкновенный предмет мебели необъяснимым образом угадывал желания, моментально меняя форму, подлаживался под его тело, и продолжал изменять ее, реагируя на малейшее движение.

– Наконец-то мы встретились с тобой, – произнес мужчина, не сводя с него глаз, и Жуковский, услышав его голос, по каким-то неуловимым признакам понял, что давно знает этого человека. Без всякого сомнения, именно он наблюдал за ним во время схватки с Иваном Матвеевичем Фотиевым, он был невидимым поводырем в эфире.

– Ты можешь называть меня Любомиром, – продолжил между тем собеседник, – примерно так звучит мое имя, если перевести его на твой язык. А твое имя мне известно.

Сергей склонил голову в знак того, что знакомство состоялось, но продолжал молчать, отдавая инициативу Любомиру.

– Ты проделал большую работу, чтобы попасть сюда, – снова заговорил тот. – Это говорит о многом.

– Я делал это не из любопытства, – нарушил молчание Сергей. – Вашему убежищу грозит опасность. Сюда могут проникнуть люди, которым, в общем-то, нечего здесь делать. По меньшей мере, две конкурирующие группы стараются добраться сюда в поисках древних артефактов. И я пришел для того, чтобы помочь вам перенести их в другое место. Если, конечно, вы позволите это сделать.

– А, ты насчет этого... – беспечно махнул рукой Любомир. – Эти люди никогда не попадут сюда. Они могут изрыть весь район, докопаться до самой магмы, все равно у них ничего не получится, они все время будут проскакивать мимо. Повредить нам они ничем не смогут, разве что взорвут под землей атомную бомбу. Так что артефактов им не видать. Да и доберись они сюда, им все равно не найти ничего интересного для себя. Их интересуют технологии и оружие, за них они готовы отдать душу дьяволу, но здесь нет ничего подобного. А то, что здесь есть, хранится в такой форме, что большинство современных людей все равно не смогут этим воспользоваться при нынешнем уровне их развития. Особенно это касается тех людей, которые так рвутся сюда.

– Что же в таком случае вы прячете здесь? – удивился Жуковский.

– Знания, – просто ответил Любомир. – Знания поколений. Все, что когда-либо становилось известно людям. А, кроме того, их печали и радости, любовь и ненависть, добро и зло, рождение и смерть.

– Ты хочешь сказать, что вы храните человеческую память? – Сергей инстинктивно почувствовал, что обращение на "вы" будет здесь совершенно неуместно.

– Такое объяснение было бы слишком простым, – покачал головой Любомир. – Скорее, мы храним прожитые жизни. Но это не главная наша задача.

– Так объясни же, наконец, кто вы такие? – Жуковский решил, что пора задать главный вопрос.

– Люди, – ответил Любомир. – Такие же люди, как ты. Как все, кто населяет нашу планету.

– Скажешь тоже! – усмехнулся Сергей.

– Я не шучу! – Любомир был совершенно серьезен. – Мы на самом деле ничем не отличаемся от тебя, за исключением того, что мы неизмеримо старше и сохранили знания ушедшей цивилизации.

– Я знаю, по меньшей мере, несколько сотен людей, которые неизмеримо старше меня, – возразил Жуковский. – И тоже обладают большими познаниями о цивилизации предков. Но о вашем существовании они даже не подозревают.

– Ты не понял, – мягко сказал Любомир. – Те люди, о которых ты говоришь, хранят не знания, а мифы. А мы не просто сохранили знания предков. Мы и есть те самые предки. Последние представители исчезнувшей цивилизации, которую не смогли уберечь от гибели.

– Что? – замер от удивления Сергей. Он был готов ко всему, но такого поворота не ожидал никак. – Ты хочешь сказать, что...

– Да, я хочу сказать, что родился тогда, когда все люди на Земле были такими, как мы. Что был свидетелем крушения великой цивилизации и уникальной культуры. Наблюдал потоп и оледенение, одичание и новое возрождение человечества. – Заметив недоверчивый взгляд Жуковского, Любомир поспешил внести ясность: – Нет, конечно, мы не бессмертны. Большую часть этого времени я провел в месте, где ход времени замедляется почти до нуля. Пока там проходит час, на земле пролетают столетия. Тебе ведь не надо объяснять, что время – величина непостоянная...

– Это я знаю, – кивнул Жуковский. Но скажи, зачем вам понадобился я? Не будешь же ты доказывать, что наша встреча – случайность.

– Нет, конечно. Так же, как ты не станешь спорить, что сейчас на земле вряд ли найдется кто-нибудь, обладающий большей ментальной силой, чем ты или твоя дочь. Кстати, она уже осознала свое предназначение?

– Тебе и это известно? – вопрос прозвучал сухо, потому что Сергею вовсе не понравилась такая осведомленность Любомира в делах его семьи.

– Я знал об этом еще до ее рождения, – улыбнулся тот, заметив недовольство Жуковского. Только не подумай, что мы контролируем каждый твой шаг, хотя об основных твоих подвигах нам известно.

– И теперь вы хотите использовать меня в каких-то своих целях, – подхватил Сергей. – Но только вряд ли я соглашусь на это, пока не узнаю, чего именно вы от меня ждете.

– Для этого ты и пришел сюда. Я предлагаю тебе познакомиться с жизнью одного выдающегося человека. Когда ты узнаешь все, что знал он, у тебя не останется больше вопросов. Ты согласен?

Жуковский помедлил с ответом. Предложение выглядело несколько странно. Кроме того, он почувствовал в голосе собеседника непонятное напряжение. Он прислушался к своей интуиции, но не подсказывала никакой опасности. Потом понял, что его смутило, и спросил:

– Сколько же это займет времени?

– Совсем немного, – успокоил его Любомир. – В реальном времени пройдет не больше суток, и ты сможешь вернуться домой уже завтра, если, конечно, не захочешь погостить подольше.

– Я согласен, – ответил Сергей после недолгого раздумья.

– Тогда пойдем.

Любомир поднялся с кресла и пригласил Жуковского в соседнее помещение, большее по размеру. Одна из его стен, в отличие от других, была плоской, жемчужного цвета с перламутровым отливом, и поверхность ее, казалось, светилась изнутри. Любомир указал Сергею на единственное кресло, а сам остался стоять. Он поднял руку ладонью вперед и на стене, всплывая из глубины, появились символы древнего языка.

– Теперь все зависит от тебя, – тихо, сдавленным голосом сказал Любомир, и по его голосу Жуковский понял, что тот сильно волнуется. – Если ты сможешь понять и сделать то, что здесь написано, у нас все получится. Если нет – значит, все было напрасно.

Но волновался он зря. Сергей уже делал то, что было предписано. И вдруг ему стало страшно – закружилась голова, в глазах потемнело, и его неудержимо повлекло внутрь стены-экрана. А еще через секунду мир вокруг изменился.

10

Профессора выпотрошили без особого труда. Его память не была заблокирована. Скорее всего, блок полагался только тем сотрудникам лаборатории, которые выезжали за пределы страны.

– Вот так новости! – задумчиво произнес Захар, покосившись на мирно посапывающего на сидении автомобиля Томпсона.

– Да, новости убийственные, – поддержал его Бойцов. – Представляете, сколько всего нам предстоит сделать сегодняшней ночью?

– Представляем! – согласился Захар. – Поэтому начинать надо прямо сейчас. Сегодня нам придется побыть большими шишками из Пентагона. Вы готовы?

Степан и Лейла молча кивнули, и Захар коснулся рукой плеча Томпсона:

– Просыпайтесь, господин профессор, нас ждут в лаборатории.

Томпсон послушно открыл глаза и без единого вопроса взялся за руль. Подъехав к воротам базы, он остановил "Крайслер" и показал часовому пропуск. Внимательно прочитав его, часовой поднял шлагбаум, не заметив пассажиров профессорской машины. Военный персонал базы ничего не знал о случившемся в лаборатории чрезвычайном происшествии и тревоги на проходной не поднимали. Впрочем, даже при повышенной боевой готовности часовой не имел ни малейшего шанса противостоять внушению любого из них троих. А объедини они усилия, не устоял бы даже "неподдающийся".

"Крайслер" проехал мимо аккуратных домиков летного состава, миновал несколько огромных алюминиевых ангаров, ряды самолетов с зачехленными двигателями и остановился перед очередными воротами, за которыми располагались владения лаборатории. Дюжий сержант с буквами "МР" на белой каске проверил документы у Томпсона, и заглянул в салон автомобиля. Теперь пассажиры позволили себя заметить. Увидев их, сержант вытянулся в струнку, вскинул руку к каске и молодцевато гаркнул:

– Проезжайте, господин генерал!

– У вас есть большое помещение, где можно собрать весь научный персонал лаборатории? – спросил Захар у профессора, когда они проехали ворота.

– Да, в столовой, – ответил Томпсон.

– Тогда отвезите нас туда, и потрудитесь, чтобы там собрались все, без исключения, – приказал Захар не терпящим возражения тоном.

Пока профессор выполнял приказание, они посовещались, разделив между собой обязанности. Им предстояло трудное дело – массовое воздействие на сознание большого количества людей, а Захар взял на себя еще и обязанность выуживать у них недостающую информацию, чтобы выяснить, куда девался сбежавший шаман.

Когда большой, уставленный столиками зал столовой наполнился гомонящим народом, Захар спросил у профессора:

– Здесь все?

– Кроме смены, дежурящей у генератора, – ответил тот.

– Как? – изумился Бойцов. – Разве аппаратура включена?

– Только на обнаружение, – успокоил профессор. – Со вчерашнего дня, по личному указанию Джека. Я сам только что об этом узнал. Дежурные сказали мне, что аппаратура зарегистрировала на территории всплеск необычайно сильного ментального излучения, и сейчас они готовятся к подавлению источника.

– Поздравляю вас, господа! – повернулся Бойцов к своим спутникам. – Все, я пошел, это моя работа.

– Я с тобой! – заявила Лейла.

– Ладно, – не стал отказываться Степан, хорошо знакомый с боевыми качествами подруги. – Захар, постарайся удержать толпу, мы скоро вернемся.

– Постараюсь, – ответил тот. – И вы там тоже не подведите!

– Идем! – приказал Степан Томпсону.

– Но охрана вас туда не пустит! – запротестовал профессор. – У вас нет допуска!

– Разберемся! – ответил Бойцов и подтолкнул профессора к выходу.

На подходе к зданию, где размещались генераторы ментального излучения, он велел Томпсону возвращаться в столовую, чтобы не подвергать его ненужному риску, а сам вместе с Лейлой подошел к крыльцу, на котором стоял сержант военной полиции, и еще издали привел его в нужное состояние. Сержант вытянулся по стойке "смирно", но в этот момент Степан почувствовал болезненный удар куда-то под черепную коробку, и понял, что сержант выходит из-под контроля. То же произошло и с Лейлой. Но они оба были опытными и закаленными бойцами, не знавшими, что такое паника. Рука сержанта только начала движение к кобуре пистолета, а Бойцов молниеносным движением уже преодолел разделявшее их расстояние и несильным тычком указательного пальца в нужную точку чуть ниже левого уха отправил его в длительный сон.

– Они включили генераторы! – Степан попытался передать Лейле мысленное сообщение, но понял, что она его не слышит. Тогда он вытащил из кобуры сержанта пистолет, передал его напарнице и жестами объяснил ей дальнейшие действия.

Все это заняло не больше трех секунд. Надев себе на голову белую каску с буквами "МР", Бойцов приоткрыл входную дверь и, наклонив голову, чтобы люди в помещении решили, что к ним заглядывает наружный часовой, фотографическим взглядом оценил обстановку. В ярко освещенном тамбуре на диванчике сидели еще двое охранников. Один из них, способный потягаться габаритами с самим Степаном, почувствовав неладное, успел достать пистолет и теперь снимал его с предохранителя, а второй тянулся рукой к кнопке тревоги. Но ни тот, ни другой так и не завершили своих действий. Совершив невероятный прыжок, Степан сбил первого с ног и на ближайшие полчаса лишил его возможности двигаться. Лейла, поняв, что не успеет настичь своего противника прежде, чем тот поднимет тревогу, не желая стрелять, швырнула в него пистолет, угодив точно в лоб. Раздался деревянный стук, и охранник грузно рухнул на пол.

Бойцов, завладев очередным пистолетом, тенью метнулся к следующей двери. На его удивление, больше охраны здесь не оказалось. В следующем помещении, заставленном компьютерами и шкафами с аппаратурой, трое сидящих за столами мужчин удивленно уставились на непонятно откуда взявшегося визитера с пистолетом в руке. Но Степан не дал им долго любоваться собой.

– Выключить генератор! – приказал он дежурным, подкрепив требование характерным металлическим лязгом затвора.

– И аппаратуру обнаружения тоже! – когда генераторы были выключены, надобность в силовом воздействии сразу исчезла. Теперь дежурные были взяты под контроль и беспрекословно выполняли все требования.

Лейла, пожалев охранников, привела всех троих в чувство и, уняв боль от ударов, велела наблюдать за дежурной сменой, чтобы те не приближались к оборудованию.

К тому времени, когда они вернулись в столовую, Захар успел провернуть немалую работу. Оказалось, что излучение генератора действовало всего на несколько десятков метров, и ему ничто не мешало делать свое дело. Захар отсеял ученых, обладающих опасными знаниями, и освободил их от этого тяжкого груза. Нашел молодого доктора психологии, который отвозил шамана Джека в городок. Правда, сам доктор ничего не помнил об этом событии, но такая забывчивость ничуть не осложнила Захару его задачу. Когда в помещение вошли Степан и Лейла, он бросил на них один только взгляд, которого ему хватило, чтобы все понять.

– Сейчас я закончу тут, – сказал он им, – тогда подумаем, что делать с железом.

– Давай! – согласился Степан. – Мы пока отдохнем немного.

Излучение не прошло бесследно, он чувствовал после него сильную головную боль и скованность в мышцах.

Захар еще с полчаса занимался с собравшимися в столовой учеными. Большая часть из них спали, кто, уронив головы на столики, а кто, откинувшись на спинки стульев, рискуя свалиться на пол. Завершив работу, Захар громко хлопнул ладонью по столу, разбудив заснувших ученых, и объявил:

– Сейчас все расходитесь спать, а утром никто не выходит из своих домов, все ждут дальнейших указаний.

– Когда они расчухаются, мы будем далеко, – ответил он на незаданный вопрос Степана. До утра нам надо решить вопрос с железом. Жаль, что с нами нет Сережи, он такие вопросы решает сразу и радикально. Нет такого излучения в природе – и точка!

– Значит, придется справляться самим, – резонно заключил Бойцов. Я предлагаю взорвать к чертовой матери здание генераторной вместе с документацией.

– Это не снимет проблему! – возразила Лейла. – Они ведь все равно все восстановят.

– Зато мы получим выигрыш во времени, – заступился за Бойцова Захар. – Только где ты, Степа, собираешься раздобыть взрывчатку?

– Сразу видно, что ты не военный человек, – усмехнулся Степан. – Ты забыл, где мы находимся? Побудьте здесь, я скоро вернусь.

Он вернулся даже раньше, чем обещал, вывалив на стол из деревянного ящика несколько круглых противотанковых мин и достав из кармана две гранаты.

– Этого хватит, – сказал он уверенно. – От генераторной ничего не останется.

– Жилые корпуса не заденет? – тревожно спросила Лейла.

– Нет, – успокоил ее Степан. – До них слишком далеко, а мины я заложу так, чтобы взрыв сосредоточился внутри помещения. Ждите меня в машине, мне не понадобиться больше пятнадцати минут.

Вернувшись в генераторную, Степан скомандовал находящимся там ученым и стерегущим их охранникам:

– Быстро все по домам, и чтобы до утра глаз не открывали!

Когда все шестеро покинули здание, Бойцов разложил мины в нужном порядке, пристроил к одной из них гранаты. На одной гранате он разогнул усики чеки, так, чтобы она свободно выходила из отверстия, пропустил через кольцо кусок шпагата, второй конец которого прикрепил к дверной ручке. Саму дверь, оснащенную пружинным доводчиком, он раскрыл и привязал к трубе отопления капроновой веревкой. Под веревку подставил табурет, на него положил несколько найденных тут же книг, а на них водрузил отобранную у одного из охранников зажженную бензиновую зажигалку. Когда веревка перегорит, мощная пружина потянет дверь, которая выдернет чеку из гранаты, и...

Как Степан и рассчитывал, взрыв прогремел через три минуты. Он не сомневался, что в генераторной все разнесено в пух и прах. К этому времени они уже миновали пост, отделяющий научный городок от территории военно-воздушной базы, и теперь, накрытые непроницаемой завесой незаметности, направлялись к своему автомобилю. Навстречу им, обшаривая окрестности прожекторами, неслись набитые военными "Хаммеры", завывая сиренами, мчались пожарные машины. Но никто из сидящих в них людей не обращал внимания на троих "диверсантов", идущих по пешеходной дорожке, проложенной вдоль асфальтированной дороги к проходной базы.

Спать этой ночью им, конечно, не пришлось. Захар рассказал своим спутникам обо всем, что ему удалось вытащить из ученых. Оказалось, что сотрудники лаборатории достаточно далеко вторглись в опасную область управления человеческим сознанием, и только своевременное вмешательство позволило оборвать процесс, грозящий непредсказуемыми последствиями. Но главный источник опасности, шаман Джек, исчез в неизвестном направлении.

– У нас есть единственная зацепка, – заключил Захар. – Один из ученых отвез Джека до городка, откуда тот мог уехать на рейсовом автобусе или на попутке.

– А почему он сам не уехал на машине? – поинтересовался Степан.

– Да потому, что не умеет ее водить, – ответил Захар. – У него даже водительских прав нет.

– Редкостный экземпляр! – покачал головой Степан. – Но нам это только на руку, легче будет выйти на его след.

Три дня ушло у них на то, чтобы, исследуя сознание людей, с которыми соприкасался на своем пути шаман, переходя от человека к человеку, проследить его путь из маленького городка в невадской пустыне до Нью-Йорка. Кроме них, поисками Джека занимались спецслужбы, на агентов которых они натыкались на каждом шагу.

След Джека оборвался в аэропорту Нью-Йорка. Свободно обойдя контроль, без билета и визы, шаман вылетел в Москву...

СФЕРА ПАМЯТИ

Как и любой из людей, он не помнил мгновения, когда впервые осознал себя самостоятельной личностью. Наверное, это произошло одновременно с пониманием того, что слово «Благодар», с нежностью произносимое большими добрыми людьми, относится именно к нему. Потом он узнал, что все на свете предметы и явления имеют свои названия. С тех пор и надолго главным словом, не сходящим с его языка, стало слово «почему». Почему на дворе, куда выходишь через зеленую дверь, тепло, и на деревьях растут сладкие фрукты, а через синюю дверь можно идти только тепло одетым? Потому что там холодно, лежит снег, и можно кататься с горки? Почему нужно обязательно произносить слова, когда можно обходиться без них, и все равно все понятно? Почему одна луна большая, а вторая маленькая?

На все вопросы маленький Благодар получал подробные ответы. Ни разу от него не отмахнулись, не сказали – отстань, не выдумывай! После рождения ребенка несколько лет не было у родителей другого занятия, как готовить его к жизни среди людей. Какими бы важными делами они не занимались до того. А если они не были готовы к такому самоотречению, значит, детей иметь им было рано.

Почти каждый день родители водили Благодара в огромный солнечный сад, полный детей и чудесных игрушек, где было весело и интересно. И везде, будь то дома или в саду, шел безостановочный процесс обучения, сначала грамоте, а потом и более сложным наукам. Так продолжалось до тех пор, пока мальчик не усвоил азы знаний, тот минимум, которым должен был овладеть каждый из людей. После этого мать и отец, лучше других знавшие, на что способен их ребенок, выбирали ему дальнейший путь. И не было ни одного случая, чтобы родители отправили бесталанного или не отличающегося большим умом отпрыска заниматься музыкой или науками. Это даже не приходило им в голову, потому что ложь противоречила человеческому естеству.

В случае с Благодаром родителям не пришлось ломать голову. Его наклонности, способности и, главное, удивительный ум выявились очень рано, и мальчика без долгих раздумий отвели к главе Высшей Школы. Проверив способности Благодара, тот оценил их как исключительные, и сразу принял его своим личным учеником.

Обучение в Высшей Школе на уединенном острове посреди Великого океана продолжалось долгие тридцать лет. Каждый вечер после занятий Благодар бежал к богато украшенному информационной каменной резьбой порталу перехода, взмахом руки и несколькими произнесенными про себя словами открывал нужное направление и, в зависимости от настроения, вбегал в южный или северный двор родительского дома. Мать каким-то образом всегда угадывала, откуда появится сын, и безошибочно встречала его на пороге. Потом появлялся отец, снова приступивший к прежним обязанностям наблюдателя пространства, и семья садилась ужинать.

В двадцать лет Благодар впервые влюбился. Светлану он встретил на берегу Большого Южного континента, куда приходил покататься на акулах – в этом районе море кишело ими. Это рискованное развлечение заключалось не только в том, чтобы не дать огромной хищнице разорвать тебя в клочья, но еще, вцепившись в плавник и заставляя акулу двигаться в нужном направлении, пронестись на ее спине столько, на сколько хватит сил. И – только физические усилия. Среди поклонников этого спорта считалось недостойным воздействовать на акулу силой мысли, превращая ее в послушную своей воле игрушку. Делать это допускалось лишь в самом крайнем случае, при возникновении угрозы жизни. Да и подчинить огромную рыбу было дано не каждому, из-за крошечных размеров ее мозга.

Светлана пришла на берег не за развлечениями. Она занималась светописью, и ловила тут моменты закатов и рассветов, необычайно красивых в этих местах. Благодар увидел ее, выйдя на песчаную косу, куда его доставила огромная акула с длинным костяным наростом на носу. Одетая в невесомое платье девушка стояла на не успевшем еще остыть песке, перед ней на подставке была закреплена световая пластина. Она водила открытыми ладонями и, подчиняясь этим движениям, на поверхности пластины возникали светящиеся цветовые линии и пятна, складывающиеся в завораживающие картины.

Благодар сбросил с лица маску, выделяющую из морской воды пригодный для дыхания воздух, стащил перчатки, сделанные из сверхпрочной неразрываемой нити. Он был одним из немногих любителей кататься на акулах, кто не признавал обтягивающего костюма из того же материала. Высший шик заключался в том, чтобы не дать акуле содрать с себя кожу своей шершавой, будто терка, шкурой.

Он не ожидал никого здесь увидеть, потому что не гонялся за зрителями и обычно занимался катанием в безлюдных местах. Если удавалось поставить рекорд, об этом и так узнавали все, кто этим интересовался. Помахал рукой в знак приветствия и, увидев ответный жест, понял, что девушка не ищет здесь одиночества и он не помешал ее занятиям.

– Благодар! – представился, чувствуя, что утопает в больших золотистых глазах.

– Светлана! – ответила она, не скрывая, что ей польстило произведенное ею впечатление.

– Можно посмотреть? – Благодар с любопытством указал на пластину. Ему не часто приходилось видеть, как работают мастера светописи.

– Посмотри, – почему-то смущенно ответила Светлана.

Благодар глянул на пластину и увидел изображение вылетевшей из воды великолепной акулы с сидящим на ее спине человеком. Одной рукой он держался за спинной плавник, а другую поднял вверх в победном жесте. Выглядел человек, как молодой бог, и все изображение было настолько живым, что казалось – вот-вот все на ней придет в движение.