Текст книги "30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра"

Автор книги: Юрий Богданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 45 страниц)

Глава 9. Борьба за новую Конституцию СССР

Разобраться в причинах происходивших в СССР общественно-политических событий весьма сложно без учёта сложившихся к середине 1930-х годов международных отношений. К этому времени возросла агрессивность таких стран, как Германия, Италия и Япония, неуклонно усиливавшаяся на фоне непротиводействия им со стороны великих держав – Великобритании, Франции и США.

В Германии сразу после прихода Гитлера к власти началась ремилитаризация страны, на которую с полным равнодушием и безучастностью взирали западные демократии, являвшиеся гарантами стабильности и безопасности в Европе. В планы Гитлера входило возрождение военного могущества Третьего рейха, восстановление его старых границ, расширение их на восток с перспективой в дальнейшем безграничного господства сначала на континенте, а затем и в мире. Япония безнаказанно оккупировала Северо-Восточный Китай. Великие державы лишь пассивно наблюдали за этими действиями. Италия полностью захватила в Африке Эфиопию, что не вызвало никакого осуждения.

Западные демократии вели политику умиротворения, стремясь за счёт жизненных интересов других стран, их территориальной целостности и даже независимости удовлетворять неуёмные аппетиты возникшего военного блока, получившего название ось Берлин-Рим-Токио. Подобная реакция на ничем не прикрытую агрессию стран оси позволяла им чувствовать себя безнаказанными, давала уверенность в том, что любые их действия не встретят осуждения или сопротивления. Мир начал неуклонно сползать к военной катастрофе. Гитлер уже перестал скрывать, что первыми жертвами его завоеваний станут Австрия, Чехословакия и Польша.

В сложившихся условиях советское руководство отчётливо понимало, что угроза войны становилась реальностью и что рано или поздно Третий рейх, в соответствии с давними замыслами Гитлера и пособничеством Запада, обрушится на СССР. Помимо борьбы с коммунизмом как идеологией, фюрер заложил в программу нацизма поход на Восток, в результате которого должны произойти расчленение Советского Союза, захват и колонизация его европейской части с превращением этих территорий в житницу и сырьевой придаток Германии. Такие наступательные планы вполне устраивали западные правительства и тайно финансово поддерживались мировой закулисой.

При этом следовало учитывать и то обстоятельство, что страна Советов уже полтора десятилетия находилась в политической изоляции, была исключена из жизни мирового сообщества, а потому не имела никаких международных договоров, обеспечивавших ей безопасность и поддержку в случае нападения извне. Нельзя было исключать и наиболее опасный вариант, при котором мог произойти сговор между великими державами, позволявший преднамеренно нацелить агрессивно настроенную нацистскую Германию именно против СССР. Сражаться в одиночку против всего капиталистического мира Советский Союз не имел возможности. Красная Армия была слаба в техническом отношении в связи с отсутствием мощной оборонной промышленности, которая только недавно получила базу для своего развития.

Все эти обстоятельства вынудили советское руководство прийти к единственно правильному решению: попытаться как можно скорее инициировать создание системы коллективной безопасности, охватывавшей бы всю Европу. В таком случае агрессивные действия Германии удалось бы сдерживать как с запада, так и с востока.

Но для того чтобы успешно вступать в переговоры с другими странами, Советскому Союзу самому следовало изменить свою внешнюю и внутреннюю политику. Все неудачи возникали из-за того, что мировое сообщество не признавало страну Советов в качестве достойного и равноправного партнёра из-за провозглашенного даже в Конституции СССР 1924 года раскола мира на два лагеря: лагерь капитализма и лагерь социализма. Это обусловливало не только отстранение СССР от других стран, но и возможность столкновения с ними. В связи с этим необходимо было отказаться от утопичной ориентации на мировую революцию, определявшую классовый принцип внешнеполитического курса. Во внутренней политике Сталин задумал провести конституционную реформу, отказавшись от упомянутого выше положения, противопоставлявшего СССР всему миру. А главное – намерен был коренным образом изменить систему формирования государственных органов так, чтобы народ сам мог отстранять от власти негодных руководителей. Фактически это означало отказ от диктатуры пролетариата.

Для ортодоксальных коммунистов, заполнявших руководящие советские и партийные органы, все эти мероприятия казались отходом от марксизма, скатыванием на позиции ревизионизма. Это не могло не вызвать сильного противостояния с их стороны.

Здесь самое время поговорить немного о личности самого Иосифа Виссарионовича Сталина, стоявшего в то время во главе Коммунистической партии и всей страны.

Одним из самых интересных с психологической точки зрения является, наверное, всесторонний анализ личности Сталина, сделанный доктором медицинских наук Д.В. Колесовым [Л.31, Л.32]. Учёный считает, что всем, чего достиг Ста-лин, «он обязан только самому себе, своей одарённости и работе над собой». Конечно, если бы в России не сложилась специфическая ситуация, вызванная войной и Октябрьским переворотом, мир так ничего бы не узнал «о мальчике с отдалённой окраины огромной империи», ставшем почти на три десятилетия руководителем огромной страны.

После возвышения Сталину необходимо было проявлять свои положительные качества, поскольку, не обладая важными достоинствами, к власти прийти невозможно, а тем более долго её удерживать. Соперники Сталина в лице Троцкого, Зиновьева, Каменева считали его серой, недалёкой, заурядной личностью, не заметив, насколько он был «масштабен, многообразен, решителен и одарён». Как всегда, при появлении нового руководителя, политические оппоненты сначала обычно удивляются: «Как это мы раньше ничего не заметили?» Потом стараются громко и неискренне воспевать успешного лидера. А затем, если остаются живы после его смерти, начинают лить на бывшего кумира помои в отместку как за свою политическую бездарность, так и за то, что вынуждены были его восхвалять против своей воли.

Анализируя психологические качества Сталина, все исследователи сходятся на том, что память у вождя была «выдающаяся, исключительная, замечательная, феноменальная». Обладая лучшей памятью, чем все его политические соперники, Сталин умел обоснованно опровергать своих оппонентов, совершенно точно воспроизводя приводившиеся ими самими доводы и при необходимости противопоставляя им дословные цитаты из произведений своего учителя – Ленина.

Достоинством памяти Сталина являлось то, что запоминание новой информации всегда происходило у него одновременно с точной оценкой. Ничего в этом плане не было вообще, только по делу. Лишними сведениями себя не загружал: необходимую справку легко находил в книге. Всё, что знал Сталин, ему помогало в политической борьбе. Конкретность и практическая направленность ума позволяли ему вовремя, к месту вспоминать нужные сведения.

Кроме того, у Сталина была хорошая память на людей. По подсчётам некоторых авторов, он знал фамилии, должности, деловые качества, политическую благонадёжность свыше 15 тыс. человек. Думаю, что при личной встрече в 1940 году и мой отец попал в эту виртуальную картотеку вождя.

Не менее выдающейся, чем память, была у Сталина и способность к восприятию, проявившаяся ещё в детстве, на уроках. При общении Сталин был полностью нацелен на своего собеседника, всесторонне к нему расположен, абсолютно внимателен. Пристальный взгляд в глаза в сочетании с активным слушанием помогал Сталину при оценке людей, в которых он, во всяком случае в отношении к себе лично, практически не ошибался. В целом же его взгляду свойственно было спокойно-пристальное оценивающее выражение. Он способен был обращать внимание на то, что другие не замечали, и придавать значение тому, что иные просто игнорировали. Но такое ёмкое восприятие порождало и тревожность личности, которая выражалась «в бдительности, настороженности, недоверчивости».

По складу своего мышления Сталин всегда стремился к простоте выражения мысли и умел этого достигнуть. То есть мог представить сложное в доходчивой и понятной форме, легко воспринимаемой простыми людьми: рабочими, колхозниками, служащими, партийными активистами. А это очень важно для политика – быть понятым сразу большим числом граждан. Тем более, когда излагаемое выступающий тесно связывает с теми действиями, к которым призывает, да ещё подкрепляет сведениями о собственных интересах слушателей, сформулированными всегда чётко и конкретно.

Сталин обладал практическим складом ума, необходимым государственному деятелю для выработки правильных и своевременных решений. Он всегда трезво, реалистично и прагматично оценивал обстановку. При этом в нём имелось умение правильно сочетать соотношение общего и единичного. Образно говоря, видеть и лес в совокупности, и отдельные деревья в нём. Это позволяло закладывать в принимаемые решения здравый смысл, диктуемый и общей стратегией, и конкретными жизненными проблемами.

В чём Сталин превосходил своих соперников, так это в способности к гибкому и быстрому мышлению, то есть в сообразительности, в конкретной ситуации. Это достигалось за счёт мгновенной оценки ситуации и всех её изменений, а также готовности сразу же, по ходу дела вносить необходимые коррективы в свои действия.

Выдающаяся воля Сталина также всегда признавалась всеми исследователями. При этом в понятии воля различаются два компонента: энергетический потенциал и развитость воли. По оценке специалистов, если по энергетике воли Сталин несколько отставал от Ленина или Троцкого, зато у него была самая организованная воля. Это означает, научно выражаясь, «способность к волевому контролю максимально широкого круга действий в максимально широком круге ситуации». То есть у Сталина не было положений и аспектов поведения вне силового контроля. Но такое состояние опять же всегда порождает тревожность. Сталин никогда не проявлял, общаясь с людьми, высокомерия или снисходительности, но зато все и всегда должны были держать перед ним ответ по всей строгости и без всякого снисхождения.

Однако определяющим для политика является не просто наличие перечисленных выше качеств, а его способность принять и выполнить решение. При этом подлинным решением будет такое, которое всесторонне взвешено и глубоко продумано. В процессе анализа и размышлений политик может сколько угодно сомневаться, колебаться, испытывать неуверенность. И вот лишь когда ум всё «рассчитает и соотнесёт намерение с возможностью», только тогда, «внутренне определившись», настоящий политик подключит в полной мере свою сильную волю и проявит настойчивость в выполнении принятого решения. Как раз Сталин среди всех иных соратников, часто просто увлекавшихся собственными идеями, был наиболее сбалансирован в этом отношении. Вместе с тем при проведении решения в жизнь он был твёрд, но не упрям. Если ситуация кардинально менялась, мог что-то пересмотреть. То есть анализ текущей информации и корректировка решения продолжались у Сталина и после того, как наступала стадия реализации. Интересно, что психологически у него вообще не было окончательных оценок и выводов. При всей определённости своего мнения он всегда был готов что-то изменить или уточнить, если это подсказывалось ситуацией. А терпение в достижении задуманной цели, даже если для этого требовалось ждать целые годы, проявлялось Сталиным в огромной степени.

Конечно, в сталинских решениях часто бывало много безжалостности и твёрдости, но никогда не присутствовало гнева. Если вождь вспылил, то он стремился сначала успокоиться, а только потом принимать решение. Сталин был не кровожадным тираном, а являлся беспощадным полководцем, в сложнейшей внутренней и внешней обстановке поведшим за собой советских людей от полной разрухи и предательства к строительству могучей и великой державы. И если на этом тернистом и неизведанном пути требовались определённые жертвы, то они неотвратимо приносились.

В общем, в психологическом плане Иосиф Виссарионович Сталин представлял собой весьма цельную личность, качества которой взаимно дополняли друг друга и тем самым определяли успешность его деятельности.

Возвращаясь к вопросу преобразований, которые задумал Сталин, проследим, как они реализовывались и воспринимались общественностью [Л.11, Л.12].

Итак, изменение внешнего и внутриполитического курсов означало на деле решительный отказ от ориентации на мировую революцию с провозглашением приорита защиты национальных интересов и намерением закрепить всё это в Конституции страны. В связи с этим ещё в 1933 году решением Политбюро Советский Союз перестал поддерживать все коммунистические и антиколониальные движения, выступления и восстания, которые порождали самоизоляцию страны Советов и её противостояние мировому сообществу. Кардинально был изменён и курс Коминтерна. Вместо экспорта революции деятельность этой международной организации стала направляться теперь на предотвращение глобальной войны, на единство действий с социал-демократами и на объединение всех сил, способных защитить мир, то есть на создание народных фронтов.

Произошедшее в результате этого улучшение взаимоотношений с рядом государств привело к тому, что 18 сентября 1934 года СССР приняли в Лигу Наций, которую ещё недавно революционеры клеймили как сугубо буржуазную организацию. Это позволило советскому правительству начать активную работу по созданию системы безопасности в Европе. 2 мая 1935 года СССР заключил с Францией договор, предусматривавший проведение немедленных консультаций в случае угрозы нападения на одну из сторон и оказание помощи той из них, которая стала объектом неспровоцированного нападения третьей европейской державы. 16 мая аналогичный по содержанию договор был подписан с Чехословакией. Советское руководство стремилось убедить западные демократии в своей надёжности как партнёра и возможного военного союзника, а также доказать, что с СССР следует взаимодействовать так, как он этого заслуживает в силу своего геополитического положения и экономического потенциала. Это был достаточно серьёзный успех советской дипломатии.

Конституционная реформа началась фактически вскоре после XVII партийного съезда, открывшегося 25 июня 1934 года, на котором Сталин вскользь упомянул о возможности использования в СССР принципов парламентаризма и буржуазной демократии. Однако разработка данного вопроса несколько затянулась в связи с занятостью советского руководства упомянутыми международными проблемами по созданию Восточного оборонительного пакта. Только в январе 1935 года был подготовлен проект постановления предстоявшего вскоре VII съезда Советов СССР, в котором говорилось об изменении «порядка выборов органов власти Союза ССР и союзных республик». Этим постановлением, по инициативе Сталина, предлагалось введение прямых выборов, равных для городского и сельского населения (то есть для рабочих и крестьян) и, самое главное, тайных. Тем самым осуществлялся отказ от ранее существовавшей сложной системы выборов, предоставлявшей преимущества исключительно пролетариату, в пользу буржуазно-демократической. В качестве обоснования необходимости переработки Конституции говорилось о том, что настало время закрепить «такие завоевания октябрьской революции, как создание колхозного строя, ликвидация капиталистических элементов, победа социалистической собственности». В докладе на съезде Советов глава правительства В.М. Молотов, в частности, сказал: «В Советском Союзе открыта дорога к полноправной жизни для всех честных тружеников, и круг лишенцев (граждан, лишенных избирательных прав. – Ю.Б.) всё более сокращается. Мы идём к полной отмене всех ограничений в выборах в советы, введённых в своё время в качестве временных мер». В отношении тайных выборов докладчик отметил, что они, прежде всего, «ударят со всей силой по бюрократическим элементам и будут для них полезной встряской». Далее стала проводиться идея, что выборы должны быть альтернативными, когда выдвигается несколько кандидатов, а побеждает лишь один, получивший большее число голосов. Причём выдвигать кандидатов в депутаты могли не только предприятия и учреждения, но и общественные организации. То есть за счёт изменения избирательной системы Сталин надеялся существенно почистить руководящие органы. Предполагалось, что народ сам выдвинет достойных представителей в органы государственной власти, оттеснив тем самым демократическим (и бескровным) путём закостеневшую бюрократию из прежних революционеров.

Крайне сложная работа по совершенствованию Конституции ещё только началась, когда Сталин в январе 1935 года получил достоверные сведения о том, что в Кремле готовится заговор с целью устранения нынешнего высшего руководства [Л.33]. Согласно этой информации, комендант Кремля Р.А. Петерсон (в Гражданскую войну являвшийся начальником охраны бронепоезда Троцкого) с секретарём ЦИК СССР А.С. Енукидзе (близким другом Сталина, по служебным обязанностям отвечавшим за охрану Кремля), при поддержке командующего войсками Московского военного округа А.И. Корка из-за полного расхождения со Сталиным по вопросам внутренней и внешней политики подготавливали заговор с целью отстранения от власти Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова и Орджоникидзе. Арест высшего руководства страны предусматривалось осуществить силами кремлёвского гарнизона по команде Петерсона. В качестве новой власти предполагалось создать своеобразную военную хунту во главе с заместителем наркома обороны М.Н. Тухачевским.

Естественно, что разобраться с этим вопросом Сталин поручил наркому внутренних дел Ягоде, хотя уже достаточно давно не полностью доверял ему. Началась следственная работа, получившая название «дело Енукидзе», «Кремлёвское дело», или «Клубок». В наше время, когда рассекречены многие, хотя далеко не все документы по этим делам, становится вполне ясно, что заговоры с целью устранения (убийства или ареста) Сталина существовали, и на него в 1930-е годы было совершено несколько покушений, к счастью, неудачных. Причём оппозиция реально угрожала не только самому вождю, его соратникам, но и всему проводившемуся ими политическому и экономическому курсу. До открытия архивов вопрос представлялся нам так, будто бы указанные дела являлись лишь маниакальной выдумкой Сталина, боровшегося за единоличную власть, что совершенно неверно.

Не вдаваясь во все подробности этих дел, отметим только, что Ягода также был в числе заговорщиков, правда, во многом занимал выжидательную позицию (кто кого?) с тем, чтобы встать на сторону победителей. В связи с этим нарком внутренних дел имел возможность запутывать ход следствия, направлять его по ложному пути, не привлекать действительных виновников, тянуть время.

Материалы «Кремлёвского дела» стали основанием для того, чтобы 14 февраля 1935 года Политбюро по представлению наркома Ягоды утвердило решение «Об охране Кремля», которое кардинальным образом изменяло всю систему безопасности правительственных зданий и проживавших в Кремле членов руководства страны. Теперь Комендатуре Кремля запрещалось вести какую-либо хозяйственную деятельность, а все силы следовало сосредоточить исключительно на вопросах охраны. Менялась и подчинённость Комендатуры: отныне она относилась к НКВД по вопросам внутренней охраны и к Наркомату обороны по военной охране. При этом из Кремля выводились многочисленные советские учреждения, в том числе приёмные и канцелярии ЦИК СССР, ВЦИК и Центральной избирательной комиссии, вместе с обслуживавшими их подразделениями, которые ежедневно заполняло огромное число служащих, а также привлекало огромный поток посетителей. Таким путём определённая часть ненадёжной бюрократии несколько отдалялась от верховной власти. Кроме того, с кремлёвской территории выводилась военная Школа имени ВЦИК, насчитывавшая 1500 красноармейцев и командиров, что сводило на нет возможности её использования при государственном перевороте. Для обеспечения охраны был сформирован специальный полк НКВД.

Тем временем число арестованных по «Кремлёвскому делу» постоянно росло. Но в хитросплетения всех следственных действий вникать не будем, сошлёмся лишь на литературные источники, где описаны все подробности [Л.11, Л.33]. 11 февраля 1935 года Политбюро поручило только что избранному секретарю ЦК Н.И. Ежову следить за ходом следствия, а также «проверить личный состав аппаратов ЦИК СССР и ВЦИК». Содержание протоколов допросов свидетельствовало о реальной «засорённости социально чуждыми элементами» кремлёвской правительственной библиотеки, о моральном разложении и даже о «буржуазном перерождении» бывшего секретаря ЦИК Енукидзе и о «политической неблагонадёжности» комсостава Комендатуры Кремля. Это требовало срочного вмешательства ЦК и принятия решительных мер. После проверки правительственных учреждений была уволена значительная часть служащих. Так, из 107 сотрудников аппарата ЦИК СССР, включавшего и правительственную библиотеку, на работе остались лишь 9 человек. Всего при разработке дела было арестовано 35 человек, под следствием находилось 65 подозреваемых. При этом во всём отмечалась отрицательная роль Енукидзе. А вот Петерсона явно вывели из-под удара, объявив ему только строгий выговор за неудовлетворительное руководство Комендатурой. Затем он получил назначение помощником командующего Киевским военным округом по материальному снабжению.

2 мая 1935 года Ягода направил Сталину докладную записку, в которой сообщил, что следствие по «Кремлёвскому делу» «в подготовке террористических актов над членами политбюро ЦК ВКП(б)» заканчивается. Установлено существование пяти террористических групп: в правительственной библиотеке, Комендатуре Кремля, среди военных ра-ботников-троцкистов, троцкистской молодёжи и белогвардейцев. Нарком предлагал «заслушать дела этих групп на Военной коллегии Верховного суда без вызова обвиняемых и расстрелять организаторов террора и активных террористов», всего 25 человек. Дело на Л.Б. Каменева, являвшегося не только вдохновителем, но и организатором террора, заслушать в той же инстанции. Дела на остальных 89 обвиняемых рассмотреть как на Военной коллегии, так и на Особом совещании НКВД. Теперь судебные процессы можно было проводить, а политический итог следовало подвести на предстоявшем пленуме, назначенном на июнь.

4 мая 1935 года Сталин выступил на приёме выпускников военных академий. Причём заговорил он не о проблемах службы в войсках новых командиров и не об угрозе войны, а о том, что больше всего волновало его в последнее время. Вождь сказал о том, что настало время опираться не на тех, кто обладал в прошлом революционными заслугами, а на профессионалов, на людей с высшим образованием. Если раньше говорили «техника решает всё», и этот лозунг помог ликвидировать имевшуюся отсталость и создать «широчайшую техническую базу во всех отраслях деятельности для вооружения наших людей первоклассной техникой». То теперь «нужны люди, овладевшие техникой», поэтому новый лозунг должен быть: «Кадры решают всё». Далее Сталин вернулся к главной теме вельмож-бюрокра-тов, обвинив именно их в непринятии нового лозунга. «Равнодушное отношение некоторых наших руководителей к людям, к кадрам и неумение ценить людей является пережитком», – отметил он. Затем выступавший перешёл к серьёзным проблемам, связанным с экономическим развитием страны. «Среди наших товарищей, – сказал Сталин, имея в виду соратников по партии, – нашлись люди, которые после первых же затруднений стали звать к отступлению. Они говорили: “Что нам ваша индустриализация и коллективизация, машины, чёрная металлургия, тракторы, комбайны, автомобили? Дали бы лучше побольше мануфактуры, купили бы лучше побольше сырья для производства ширпотреба и побольше бы давали населению всех тех мелочей, чем красен быт людей”. Создание индустрии при нашей отсталости, да ещё первоклассной индустрии, – опасная мечта. Но эти товарищи не всегда ограничивались критикой и пассивным сопротивлением. Они угрожали нам поднятием восстания в партии против Центрального комитета. Более того, они угрожали кое-кому из нас пулями. Видимо, они рассчитывали запугать нас и заставить нас свернуть с ленинского пути. Понятно, что мы и не думали сворачивать с ленинского пути. Более того, укрепившись на этом пути, мы ещё стремительнее пошли вперёд, сметая с пути всё и всякие препятствия. Правда, нам пришлось при этом по пути помять бока кое-кому из этих товарищей. Но с этим уж ничего не поделаешь. Должен признаться, что я тоже приложил руку к этому делу».

Так, не назвав конкретных фамилий, Сталин осудил опасные действия оппозиционно настроенных товарищей по партии, которых можно было отнести и к троцкистам, и к зи-новьевцам, и к правым, а также подтвердил неизменным принятый курс на индустриализацию. Становилось ясно, что и в дальнейшем намнут бока тем, кто будет активно или пассивно сопротивляться генеральной, сталинской линии.

Самое место здесь хотя бы кратко напомнить, как в 1930-е годы развивалась индустриализация. Так, в октябре 1931 года был введен в строй реконструированный завод АМО по производству автомобилей, а на Харьковском тракторном заводе им. Орджоникизде выпущен первый трактор. В декабре состоялся пуск Саратовского завода комбайнов. В январе 1932 года вступил в строй Горьковский автомобильный завод (ГАЗ), а на Магнитогорском металлургическом комбинате загрузили первую доменную печь. В марте были введены в действие Воскресенский химический комбинат и Первый подшипниковый завод в Москве. В апреле запустили первую домну Кузнецкого металлургического комбината. В октябре открыли первую угольную шахту в Воркуте. В этом же месяце состоялся торжественный пуск Днепрогэса. Летом 1933 года ввели в строй Челябинский тракторный завод и Уральский завод тяжёлого машиностроения («Уралмаш»). В августе заработала первая домна на заводе «Азовсталь» в Мариуполе. В декабре состоялся пуск первой очереди Бобриковского химического комбината. В июле 1934 года начал работу Ташкентский хлопчатобумажный комбинат, а в сентябре была введена в строй первая очередь Новокраматорского машиностроительного завода.

В феврале 1935 года прошёл II Всесоюзный съезд колхоз-ников-ударников, который принял Примерный устав сельскохозяйственной артели, предоставивший больше самостоятельности труженикам села. В мае этого же года был открыт Московский метрополитен.

Этот весомый перечень результатов реализации сталинской программы индустриализации страны можно ещё существенно дополнить, но и упомянутые разнопрофильные предприятия позволяют судить о всесторонне возраставшей мощи страны Советов.

Вместе с тем вероятность выступлений оппозиции против проводившихся и намечавшихся преобразований вынудила Политбюро, в условиях нарастания военной угрозы в международных делах, принять 15 мая 1935 года следующее закрытое постановление:

«1. Создать Оборонную комиссию Политбюро для руководства подготовкой страны к возможной войне с враждебными СССР державами.

2. Создать Особую комиссию Политбюро по безопасности для ликвидации врагов народа.

3. Провести во всей партии две проверки – гласную и негласную.

4. Обратиться ко всем членам и кандидатам партии с закрытым письмом о необходимости повышения большевистской бдительности, беспощадного разоблачения врагов народа и их ликвидации».

Конечно, в условиях неотвратимого приближения военного конфликта, о приготовлении Германии к которому регулярно поступала разведывательная информация, надо было скрытно принять экстраординарные меры для предотвращения возможности выступления в стране предательской пятой колонны. Тем более что во время мартовских (1935) англо-германских переговоров Великобритания дала Гитлеру добро на его экспансию в восточном направлении. А никогда не прекращавшаяся антигосударственная подрывная деятельность троцкистской оппозиции как раз и ориентировалась на содействие военному поражению СССР, в условиях которого легко было сменить власть в стране.

Однако сложное международное положение, внутренние проблемы, связанные, в том числе, с раскрытием кремлёвского заговора, не только не вынудили Сталина и его ближайших соратников отказаться от намерения провести задуманные радикальные политические реформы, но и заставили их действовать более быстро и решительно. Чтобы исключить возможность оппозиции свободно публиковать свои разлагающие взгляды в средствах массовой информации, Политбюро в мае 1935 года приняло постановление ЦК «О реорганизации Культпропа ЦК ВКП(б)». Согласно этому документу, теперь в составе ЦК создавалось пять отделов: партийной пропаганды и агитации; печати и издательств; школ; культурно-просветительной работы; науки, научно-технических изобретений и открытий. Во главе этих отделов были поставлены сторонники сталинского курса. Таким образом, устанавливался всесторонний, причём совершенно открытый идеологический контроль за образованием, культурой, наукой, печатью и издательством как в центре, так и на местах.

В летние месяцы 1935 года сталинское руководство приступило к решению задач, непосредственно связанных с обеспечением намечавшихся политических реформ. Было принято постановление о восстановлении в избирательных правах многих лишенцев, которые теперь «добросовестно и честно работают». Для НКВД установили порядок арестов, по которому лишению свободы граждане могли подвергаться только с согласия соответствующего прокурора. Пересмотрели вопрос о законности очистки Ленинграда от социально чуждых элементов после убийства С.М. Кирова. Для укрепления своих позиций в вооруженных силах постановлением ЦИК СССР ввели персональные воинские звания начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии, а также новое положение о прохождении службы командным составом. Этим отменялись прежние основы, выражавшие особенности революционной по смыслу и классовой по характеру армии. Пока сохранялось прежнее название – РККА. Введённое звание маршала Советского Союза 20 ноября 1935 года было присвоено наркому обороны К.Е. Ворошилову, командующему Особой Краснознамённой Дальневосточной армии (ОКДВА) В.К. Блюхеру, инспектору кавалерии С.М. Будённому, начальнику Генерального штаба РККА А.И. Егорову и заместителю наркома обороны М.Н. Тухачевскому.

Однако не следует думать, что в те годы Сталин обладал абсолютной властью и мог без помех реализовать любые собственные решения. Так, менее успешной оказалась попытка советского руководства добиться одобрения своего нового курса в среде делегатов VII конгресса Коминтерна, открывшегося в Москве 25 июля 1935 года. Главную роль в проведении сталинской линии в этой международной организации предстояло сыграть известному болгарскому коммунисту Георгию Дмитрову, который был введён сначала в политсекретариат, а затем в президиум Исполнительного комитета Коминтерна. Однако ничто, даже авторитет бывшего узника фашизма, активная поддержка этого нового лидера со стороны Сталина и Политбюро, не смогло повлиять на взгляды коминтерновцев, заставить их отрешиться от старых, теперь уже нисколько не связанных с истинным положением дел понятий и оценок. Оппоненты вопреки реальности пытались представить, что в мире происходит «нарастание нового подъёма революционного движения», при котором «под знаменем Ленина-Сталина» надо идти на штурм капитализма. Делегатам непонятно было, почему вместо привычной подпольной борьбы, уличных боёв и баррикад, забастовок и саботажа, создания тайных складов оружия и нелегальных типографий коммунистам предлагалось в целях сплочения всех антифашистских сил объединяться в единый фронт не только с социал-демократами, но даже с мелкой и средней буржуазией? При этом не прибегать к конфронтации, а баллотироваться в парламент, участвовать в выборах и вести легальную работу по защите прав трудящихся. В случае «если какое-либо слабое государство подвергнется нападению» агрессора, то в такой освободительной войне рабочий класс и коммунисты должны будут выступить с оружием в руках вместе с национальной буржуазией.