Текст книги "Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна (СИ)"

Автор книги: Юрий Лиманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– А ныне?

– Могу я быть предельно откровенным?

– Конечно.

– Соперник д'Артаньяна, я подчеркиваю – счастливый соперник, – сам король.

– Бог мой! Я уже слышал о той счастливой перемене в отношении его величества к женщинам.

– Лично я никогда не придавал этим слухам значения. Думаю, все дело в затянувшемся инфантилизме. Но нам, друзьям д'Артаньяна, от этого не легче.

– К сожалению, тут я бессилен.

– Вы ошибаетесь. Вы можете помочь ему.

– Каким образом?

– Уже третий день ходят слухи, что король собирается идти во главе гвардии и двух пехотных полков на Орлеан, чтобы принудить своего брата герцога Орлеанского, вернуться в Париж.

– Да, такие слухи ходят, – де Тревиль не опроверг и не подтвердил, он только дал понять, что слухи не беспочвенны.

– И вероятно, какая-то часть роты останется в Париже?

– Традиционно один взвод обеспечивает охрану ее величества королевы.

Вы не могли бы предоставить эту честь взводу нашего молодого друга?

– Нет ничего легче. Все рвутся в поход – если он, конечно, состоится. А вы и ваши друзья не будете чувствовать себя обделенными?

– Я слишком стар, и слишком много походов за моими плечами. Арамис будет только в восторге… Портос – ему придется пострадать во имя дружбы. Значит, насколько я понял, мы остаемся здесь?

– Если конечно, поход состоится.

– Благодарю вас, мой капитан!

Атос поднялся и церемонно раскланялся.

Как и предрекали придворные сплетники, король выступил в поход против своего родного брата 20 сентября 1631 года во главе гвардии и двух пехотных полков.

Пехота, построенная в походные колонны, неторопливо змеилась по пыльным дорогам в сторону Орлеана, а конная гвардия сопровождала короля, пожелавшего заехать в Шартр.

Движение большой массы войск не могло остаться незамеченным, и когда Людовик подошел к древним стенам Орлеана, Гастон преспокойно успел уехать со всем своим двором к своему будущему – как все предрекали, – родственнику Карлу IV, герцогу Бургундскому. В Нанси, столице Бургундии, его с нетерпением ожидала прекрасная Маргарита де Водемон, племянница герцога, богатейшая наследница Европы.

Добрые граждане Орлеана, оказавшись предоставленными самим себе после отъезда, или, лучше сказать, бегства герцога, под звуки фанфар открыли ворота своему верховному сюзерену и закатили великолепный пир в ратуше в его честь. Затем торжества перенеслись в Блуа, где исстари располагался великолепный замок Орлеанских герцогов, затем обратно в Орлеан…

Через две недели Людовик вернулся в Париж.

Поход закончился ничем. Вернее, следовало бы говорить, что закончился стратегическим проигрышем короля, ибо Гастон, сбежав из Франции и объединившись с матерью, представлял теперь слишком притягательный центр для всяческих заговоров. Но король вел себя, как победитель, и именно как победителя встречали его прекрасные дамы во главе с королевой Анной Австрийской. Рядом с ней стояла новая фрейлина…

Глава 32

Перед концом дежурства сержант сообщил Атосу, что его хочет видеть капитан де Тревиль.

Человек обязательный и дисциплинированный, он, сменившись, немедленно явился к капитану.

– Садитесь, граф, – де Тревиль встретил Атоса у самой двери, провел к своему столу, усадил в кресло. – Вас, конечно же, удивило, что я позволил себе нарушить свое обещание и титулую вас графом. Если вы потерпите минуту, вы все поймете. – Капитан позвонил в колокольчик и приказал появившемуся сержанту привести посетителя.

Молодой человек, немедленно введенный в кабинет, всем своим обликом просто кричал о том, что он принадлежит к судейскому сословию. Темные одежды, которые немного оживлял белый отложной воротник, постное и крайне серьезное лицо, обрамленное прямыми, до плеч, волосами, в руках плоский кожаный портфель с массой медных застежек.

– Садитесь, мэтр Эпиналь. Граф де Ла Фер, о котором вы спрашивали, перед вами.

Метр Эпиналь с достоинством поклонился и сел, поставив на колени портфель.

Атос терпеливо ждал объяснений.

– Мэтр Эпиналь, помощник нотариуса города Блуа, приехал сегодня рано утром в Париж и попытался отыскать в кордегардии графа де Ла Фера, который, по его сведениям, является мушкетером. Ему, естественно, ответили, что мушкетера с таким именем в роте нет. Но метр Эпиналь проявил настойчивость, ибо в Париж его привело важное дело, касающееся наследства. Тогда сержант направил его ко мне. Я сразу же догадался, что произошло понятное недоразумение, и вызвал вас, граф, – де Тревиль непринужденно обратился к молодому человеку:

– Видите ли, граф по причинам, касающимся только его, предпочел служить в моей роте под именем Атоса. Оно хорошо известно благодаря его подвигам и при дворе, и в гвардии. Так что ничего удивительного в вашей ошибке нет.

Метр Эпиналь встал и спросил, проявляя похвальную дотошность:

– Значит, мсье де Тревиль, вы подтверждаете, что сидящий здесь мушкетер является графом де Ла Фером?

– Подтверждаю.

– Мсье граф, позвольте в таком случае вручить вам завещание, оформленное согласно всем требованиям закона моим патроном, достопочтенным метром Дюбре из Блуа, а также письмо, которое надлежит вручить вам в случае смерти нашего клиента.

– Кто ваш клиент? – внезапно осевшим голосом спросил Атос.

– Виконт де Бражелон, мсье граф, – сказал молодой человек, открывая портфель и доставая два запечатанных сургучом пакета.

– Как он умер?

– Он был убит неким виконтом де Вардом на дуэли, состоявшейся двадцать третьего октября в городе Нанси. Завещание, написанное перед дуэлью, заверил и принял наш коллега в Нанси мэтр Орель, и переслал нам, поскольку виконт де Бражелон при жизни являлся клиентом моего патрона мэтра Дюбре.

Атос не слушал многословные пояснения молодого человека. Он вертел в руках письмо, словно не решался его распечатать. Наконец, он сломал сургуч.

“Дорогой племянник! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Мне очень жаль, что мы так и не успели вдосталь поговорить с тобой в тот день, когда мы случайно встретились в Компьене. После побега королевы-матери мне пришлось вернуться к герцогу Орлеанскому, чьим вассалом, как я уже тебе говорил, являюсь. В Нанси меня отыскал виконт де Вард, приехавший туда с письмом королевы-матери к герцогу. Завтра у нас дуэль. Не вини себя или кого-нибудь еще – виконт с первого дня моего появления в Компьене вел себя вызывающе, возможно, видел во мне человека, мешающего его продвижению при дворе Марии Медичи. Видит Бог, я никогда бы не согласился служить ей, я просто выполнял повеление моего сюзерена и помогал ей, как мог. Так или иначе, я не стал унижаться до объяснений с мальчишкой. На тот случай, если Богу будет угодно, и я паду от руки виконта, я написал завещание. Я одинокий человек, у меня нет детей, единственный сын виконт де Бражелон, как я тебе рассказал, погиб в Итальянском походе, жена умерла не так давно. Как я тебе и говорил в Компьене, мы с тобой единственные представители рода Ла Феров и Бражелонов. Поэтому завещаю все имущество, земли и состояние Бражелонов тебе, как единственному наследнику. Все необходимые документы оформлены в полном соответствии с законами Франции у нотариуса Нанси мэтра Орель. Он перешлет их своему коллеге в Блуа.

Крепко обнимаю тебя, не грусти – я уповаю на встречу на небесах с сыном и женой. Твой виконт де Бражелон.”

Атос опустил письмо на стол и принялся задумчиво разглаживать его рукой.

Де Тревиль и помощник нотариуса из Блуа хранили молчание.

Наконец Атос произнес, обращаясь к помощнику нотариуса:

– Я благодарю вас за все хлопоты, мсье. А сейчас я был бы вам крайне признателен, если бы вы сочли возможным подождать меня в приемной.

Молодой человек вскочил на ноги, и, неловко поклонившись, исчез за дверью, ведущей в приемную.

– Убит на дуэли мой единственный остававшийся в живых родственник. Младший брат моего отца, виконт де Бражелон.

– Примите мои самые искренние соболезнования, граф!

– Благодарю вас, капитан. Он завещал мне все земли младшей линии Ла Феров, дающие право на титул виконта де Бражелона. Я последний живущий на земле Ла Фер. В сложившейся ситуации мне не остается ничего, кроме как просить короля об утверждении меня в правах наследника. Что означает, увы, расставание с вами и с ротой.

– Мне будет не хватать вас, дорогой граф. Вы один из самых прославленных ветеранов роты. Что я могу для вас сделать?

– Еще раз искренне благодарю вас, капитан. Испросите для меня аудиенцию у короля. Без его вмешательства, боюсь, могут возникнуть сложности.

– С введением в наследство? Но это компетенция суда.

– Мой дядя был вассалом герцога Гастона Орлеанского. Я, как граф де Ла Фер, был в свое время вассалом короля. И сейчас, как мушкетер, являюсь его подчиненным. Тут возникают, сдается мне, юридические сложности. Король же одним росчерком пера может их все преодолеть.

– Я сегодня же обращусь к нему с этой просьбой.

Через две недели граф де Ла Фер в сопровождении верного Гримо появился в Блуа. Позади остались долгие и, надо признаться, невероятно грустные проводы, прощание с друзьями. Особенно растрогало Атоса, что д'Артаньян едва сдерживал слезы, обнимая его, а Портос попросту хлюпал носом. Арамис же удивил графа своей проницательностью:

– Дорогой друг, – сказал он, обнимая Атоса, – вступив в наследство, вы поедете на поиски де Варда – я прав? Можете не отвечать. Я был бы рад, если бы вы разрешили сопровождать вас. Де Вард – серьезный противник, а у вас нет секунданта.

– Благдарю вас, д'Эрбле. Я справлюсь… Кроме того, я не хочу служить причиной расстройства одной прекрасной герцогини.

Уже знакомый помощник нотариуса выразил готовность сопровождать графа и судебного пристава в замок Бражелон, чтобы облегчить процедуру введения в наследство. Они ехали по прекрасной дороге с раздражающей Атоса медлительностью, потому что судебный пристав не очень уверенно сидел верхом на длинноухом и очень спокойном муле. Дорога вела к поражающей своей красотой долине Луары, на берегу которой стоял замок. Граф, чтобы занять невыносимо тянущееся время, стал расспрашивать юного нотариуса о своих будущих соседях.

– Вот взгляните, мсье граф, в той стороне видны конические крыши башен замка Лавальер. Маркиз де Лавальер владеет обширными угодьями, он входит в число близких дворян герцога. Правда, местные аристократы – а вы знаете, что в каждой провинции есть свои аристократы, – утверждают, что род Лавальеров не относится к числу очень знатных, ибо титул маркиза был пожалован его предку Франциском I всего каких-то сто лет назад. Сейчас маркиза здесь нет, он уехал с герцогом в Нанси. А вон там, чуть подальше в сторону холмов, виден замок Монтале. Старый барон никого не принимает, живет отшельником, но его дети тоже все в свите герцога. Так что первое время у вас, боюсь, не будет возможности наносить визиты.

Замок Бражелон – вернее было бы называть его шале – открылся внезапно. Он был расположен в глубине тенистого, запущенного парка, огражденного со стороны дороги прекрасной кованой решеткой. Дом нуждался в ремонте, что неудивительно – покойный виконт, судя по всему, мало времени проводил здесь, в часе езды от Блуа, а после смерти жены, надо думать, все доверил управляющему. Впрочем, в планы Атоса не входило надолго задерживаться в усадьбе. Только передохнуть, может быть, экипироваться так, чтобы соответствовать своему вновь обретенному общественному статусу, и ехать в Аррас, затем в Брюссель – по следам де Варда…

По вполне понятным причинам Атос не стал наносить визит губернатору Арраса – не объяснять же в самом деле графу, что он разыскивает его племянника, чтобы убить на дуэли.

В трактире с незатейливым названием “Полная кружка”, где Атос – будем называть его привычным именем – остановился, чтобы передохнуть после долгого и утомительного из-за дождей пути, Гримо узнал, что летом, когда проезжала королева Мария Медичи, с ней был молодой дворянин. Его аррасцы запомнили потому, что он оказался родственником губернатора и еще потому, что купил, не торгуясь, великолепного вороного жеребца. Трактирщик даже помнил кличку жеребца – “Агат”.

Атосу все же пришлось навестить канцелярию губернатора, чтобы выправить бумаги, необходимые для пересечения границы. Сделал он это самым ранним утром, предварительно выяснив, что губернатор обычно поздно встает, и если наведывается в канцелярию, то только перед обедом. В тот же день они с Гримо покинули Аррас и поскакали в Дуэ, откуда через славный город Лилль дорога вела их прямо в Брюссель.

Глава 33

Брюссель встретил Атоса моросящим дождем вперемешку с мелким, мокрым снегом, холодным ветром и перезвоном колоколов – город готовился к празднованию Рождества. По этому случаю гостиницы и трактиры были переполнены, люди загодя съезжались из провинции, цены безумно подскочили, и Атосу пришлось удовлетвориться двумя крохотными комнатушками в Нижнем городе, зато при трактире имелась хорошо охраняемая конюшня.

В первый же вечер, завоевав симпатию трактирщика хорошими манерами, отменной вежливостью и щедрой оплатой, Атос узнал, что Мария Медичи, которую здесь именовали королевой Франции, первые месяцы, по совету инфанты Изабеллы, жила в Монсе, куда уехала вскоре после приезда в Нидерланды с превеликой пышностью. Но потом она вернулась в Брюссель, так как, по слухам, опасалась, что ее старший сын пошлет своих головорезов и захватит ее, ибо Монс расположен слишком близко к границе с Францией и всегда может возникнуть соблазн…

– Я бы очень хотел посмотреть на королеву, – с наивностью провинциала, за которого он себя выдавал, признался трактирщику Атос.

– Нет ничего проще, сударь. Королева живет в старом Брабантском дворце, где в числе поваров служит мой племянник. Если ваша милость согласится, он проведет вас во дворец. А там уже как Бог рассудит. Может быть, королева выйдет из своих покоев, и тогда вы сможете ее увидеть и даже поклониться.

Ощутив приятную тяжесть от кошелька в своей руке, трактирщик пообещал завтра же переговорить с племянником.

Оказавшись во дворце, Атос провел в нем целый день, но де Варда не встретил. Расспрашивать придворных Марии Медичи, среди которых были и те, кто мог узнать в нем бывшего мушкетера, он не рискнул. Единственное, что удалось узнать ему от племянника трактирщика, что молодые дворяне предпочитали жить не во дворце, а нанимали квартиры по соседству.

– Старая королева очень требовательная женщина с тяжелым характером, – с многозначительной миной сообщил племянник, скосив глаза и наблюдая, как Атос медленно опускает пару золотых в просторный карман его камзола под ослепительно-белым фартуком. – Как ваша милость назвали молодого дворянина?

– Виконт де Вард.

– Он точно здесь не живет. И бывает во дворце редко, – парень опустил руку в карман под фартуком и поиграл тяжелыми золотыми монетками. – Я вот что хочу сказать…Ваша милость не больно смахивает на человека из числа друзей виконта… – парень неуверенно посмотрел на Атоса.

– Что же ты замолчал?

– Вы не обидитесь?

– Говори! – еще одна монетка скользнула в карман пройдохи.

– Он страшный человек, этот виконт.

– Чем же он тебя так напугал?

– Он чуть что – хватается за шпагу. Вызывает на дуэль. Убил уже одного дворянина и двоих ранил. Ее высочество инфанта Изабелла, говорят, была крайне разгневана, и только заступничество ее величества королевы Марии Медичи спасло его. И еще, говорят, он ездил в Нанси и там убил одного очень достойного дворянина. Тоже на дуэли. Так что вы уж поосторожней с ним, ваша милость.

Два дня Гримо расспрашивал жителей окружающих дворец домов. Все было напрасно. Де Вард действительно жил где-то в другом месте. Не появлялся в эти дни виконт и во дворце. На третий день Гримо от отчаяния принялся расспрашивать конюхов просторной, на две дюжины лошадей, конюшни при дворце.

– Де Вард? Не знаю, – пробурчал старший конюх.

– Виконт, – подсказал Гримо.

– Они тут все виконты да маркизы…

– Синеглазый, среднего роста, с прямым носом, шатен.

– Не знаю, сказал тебе. Сюда только слуги заходят, я господ и не вижу почти.

Гримо, по примеру своего господина, не задавая вопросов и ничего не объясняя, достал золотой кругляшок из кармана и принялся демонстративно играть им перед глазами старшего конюха.

Старший конюх оживился.

– А конь у него какой? Мерин, жеребец или, может быть, кобыла? – спросил он.

– Жеребец, вороной, – обрадовался вопросу Гримо. – По кличке “Агат”.

– Что же ты сразу не сказал? “Агат”!… Сволочной жеребец, злой, младшего конюха покусал. Правда, я его немного поучил. И хозяин у него сволочной. Младший конюх пожаловался, а он его в зубы.

– Где он?

– “Агат”?

– Нет. Его хозяин.

– Он тут у одной вдовушки пригрелся. У нее в шале за городом живет.

– В каком шале, где?

Старший конюх пожал плечами.

– Так ихний конь нам не докладывает, – хохотнул он. – Думаю, что лье десять от города, не ближе.

– Откуда ты знаешь?

– Что я, не определю, сколько лье конь проскакал?

Гримо отдал золотой конюху.

– Узнаешь, где находится шале вдовушки, получишь два таких.

Когда Гримо выходил из конюшни, его догнал младший конюх. Парень вел себя странно – подмигивал, кивал и указывал украдкой на заброшенное, пустое, заваленное старой соломой для подстилок стойло. Гримо вошел в него и вслед за ним туда же юркнул младший конюх, опасливо оглядываясь.

– Он ничего не знает! – шепнул он многозначительно, вращая глазами.

– Кто он? – спросил Гримо, хотя сразу же догадался, о ком идет речь.

– Господин старший конюх… Если вы мне, сударь, дадите одну из тех монеток, что вы ему показали, я вам все доподлинно объясню…

– Говори, – и Гримо достал монетку.

– Вчера вечером слуга виконта напился…

– И что из этого?

– Он тут прикипел к одной фламандочке, такой пышногрудой, такой белотелой… – и младший конюх мечтательно закатив глаза, громко чмокнул толстыми губами.

– Я за это, дурень, должен тебе золотой дать?

– Нет, нет, сударь, это я так, от полноты восхищения… Значит, вчера вечером Грегуар напился.

– Грегуар – слуга виконта?

– Ну да… Господин велел ему собрать вещи, навьючить на заводного коня и утречком ехать к нему, туда, к той вдовушке, где виконт пригрелся.

– Ну и что? – Гримо сделал вид, что ничего не понимает.

– А то, что едут они в Лангедок! – с торжеством выпалил младший конюх. – Попрощается, значит, виконт со своей вдовушкой и прямо от нее – в Лангедок. Путь не близкий, и пока Грегуара здесь не будет, еще неизвестно, с кем его фламандочка на сеновал ходить станет…

Новость была чрезвычайно важной. Гримо достал два золотых, отдал парню и грозно предупрдил:

– Смотри, если что напутал, я тебя здесь всегда найду и уши обрежу!

Глава 34

Через два часа Атос и Гримо скакали по дороге в старинный город Реймс, чтобы оттуда, передохнув, ехать прямо на юг, через Дижон и далее, через Клермон-Ферран в Тулузу, главный город провинции Лангедок, где служил губернатором герцог Анри де Монморанси.

Распогодилось. Не по-зимнему теплое солнце подсушило грунтовую дорогу, и кони шли ровной, ходкой рысью. Неожиданно Гримо услыхал, как его господин негромко напевает себе под нос в такт перестуку копыт легкомысленную песенку. Вот уж действительно – ехать через всю Францию, чтобы подставить свою грудь под удар шпаги молодого забияки и петь!

Они ехали, не позволяя себе задерживаться в трактирах дольше, чем это необходимо для восстановления сил лошадей.

Атос опасался, что виконт, несомненно, посланный старой королевой к губернатору Лангедока, потенциальному стороннику любого противника кардинала Ришелье, которого герцог, как было хорошо известно, едва терпел, выполнив поручение, поедет обратно, к своей вдовушке. И потому торопился.

Утопающая в вечной зелени Тулуза, залитая солнцем, несмотря на январь, поразила путников своей редкостной красотой. Даже самые простые здания несли на себе отпечаток древности и особого изящества. Величественные, выдержанные в строгом романском стиле соборы поражали грандиозностью и удивительной соразмерностью. По крайней мере, два из них восходили еще к временам Каролингского государства, когда Тулуза была столицей огромной империи. В двух местах рисунок бойниц городской стены наводил на мысль, что стоит она со времен римского владычества. И в речи тулузцев было много латинизмов, в целом же они отличались особым говором, парижанам не очень понятным, к тому же были по-южному темпераментны и говорливы.

А еще поразили безбожные цены в трактирах. Правда, надо признать, что за эти деньги предоставлялись такие удобства, о которых в дикарском, по сравнению с Тулузой, Париже и не слыхивали.

Устроившись в “апартаментах”, как хозяин называл две крохотные комнатушки на втором этаже, Атос первым делом залез в мраморную ванну и велел Гримо поливать себя водой с добавлением левантийских ароматических солей.

Затем мылся Гримо, и граф с таким же старанием поливал слугу, понимая, что и тому просто необходимо воспользоваться возможностью и смыть вместе с усталостью пыль сотен лье пути.

Потом господин и слуга воздали должное южной кухне, и Атос, впервые за долгие дни погони, позволил себе выпить одну кружку местного, густого, терпкого вина. К столу, по обычаю всех времен, подошла молодая, смазливая девица, встряхнула черными, как смоль, вьющимися волосами, отчего одна прядь упала на высокую, припорошенную крохотными, соблазнительными веснушками грудь, бесцеремонно налила себе кружку вина, выпила и спросила, не желают ли высокие господа приятно провести время. Атосу на мгновение представилось, как девица раздевается там, наверху, в его временной комнатке, и ныряет в постель. Все в нем напряглось, ибо он не знал женщины со дня выезда из Парижа, но победила природная брезгливость – та, что осталась в Париже, была чистюлей и принадлежала только ему. Он взглянул на слугу – Гримо состроил едва заметную гримасу, и Атос отрицательно покачал головой.

Девица ушла, возмущенно покачивая бедрами.

Утолив голод, они разделились – Гримо пошел в конюшни губернатора потолковать со слугами и конюхами, Атос отправился во дворец губернатора в надежде встретить знакомого и получить хоть какую-то информацию. Встретиться они договорились к обеду.

Роскошный губернаторский дворец поражал воображение бесконечными мраморными лестницами, внутренними балкончиками, таинственными переходами и стрельчатыми окнами, застекленными яркими, сочными витражами, благодаря чему все помещения казались залитыми солнечным светом. Время от времени проходили озабоченные дворяне, сновали многочисленные слуги, у дверей стояли невозмутимые, вооруженные алебардами швейцарские стражники, но никто ни разу не обратил на Атоса вопрошающий взор, не говоря уже о том, чтобы спросить его, что он делает в губернаторском дворце. Атос бродил по многочисленным помещениям до вечера, так ни разу и не встретив знакомого лица. Постепенно дворец пустел, из обрывочных разговоров слуг Атос понял, что губернатор уехал к себе в загородное поместье.

Вечером, прислуживая за ужином, Гримо доложил ему, что и его поиски оказались безрезультатными.

– Если ваша милость разрешит, я… у меня возникло ощущение… – и верный слуга в нерешительности умолк.

– Говори.

– Здесь слишком много дворян с севера.

– Почему ты так решил?

– Слуги, ваша милость. Многие говорят не так, как местные.

– Так, интересно. И что же ты думаешь?

Гримо склонился к самому уху Атоса.

– Боюсь, зреет заговор.

– Ты ошибаешься, мой друг. Я сегодня весь день бродил во дворце губернатора, и никто даже не поинтересовался, кто я и зачем приехал.

– Это говорит только о беспечности, ваша милость.

Утром поиски продолжились.

И опять никто из охраны и стражников не поинтересовался у Атоса, что ему нужно во дворце. Впрочем, не останавливали и других дворян, с утра приезжающих в резиденцию губернатора.

Побродив уже знакомыми анфиладами, Атос в растерянности остановился у мраморной статуи, скорее всего, мастерски выполненной копии Фидиевой Амазонки. И этот день обещал быть таким же, как вчерашний – масса людей и ни одного знакомого лица. Недалеко от него, у высокого окна оживленно беседовала небольшая группа нарядно одетых дворян. Хорошо было бы под каким-нибудь предлогом познакомиться с ними. Атос с грустью подумал, что с ним нет д'Артаньяна: гасконец легко заводил разговор с незнакомыми людьми. В этот момент к беседующим подошел роскошно одетый, завитой и напомаженный человек, лицо которого, обрамленное завитками тщательно уложенных рыжеватых волос, показалось Атосу знакомым. Его приветствовали радостными возгласами, и Атос расслышал имя дворянина – шевалье де Лаборд. Он вгляделся. Да, это был он, его сосед по имению из тех далеких, казалось навсегда канувших в лету времен, когда Атос был полновластным сеньором Ла Фер. Конечно, постаревший, располневший, но, судя по великолепному коллету, и шитой золотом перевязи, все такой же тщеславный. Атос мельком взглянул на себя в огромное венецианское зеркало и неторопливо двинулся к придворным.

Шевалье первым заметил его. На его лице выразилось удивление, растерянность, потом она сменилась радостью, и он кинулся навстречу Атосу с распростертыми объятиями

– Граф! Какими судьбами? Впрочем, ничего не говорите, я догадываюсь, – вы с нами! Господа, позвольте представить вам графа де Ла Фера. Конечно, вы слышали это громкое имя.

Атос церемонно раскланялся. Шевалье подхватил его под руку и отвел в сторону.

– Но рассказывайте же, милый граф, не томите! Вы так стремительно и бесследно исчезли после того возмутительного процесса, когда жалкие судейские нарушили все сеньоральные права графов Ла Фер.

– Некоторое время мне пришлось…

– О, я понимаю, – перебил его шевалье. – Вы сражались за пределами Франции… А теперь, узнав, что есть еще дворяне, почитающие честь превыше всего, вы приехали сюда, чтобы примкнуть к первому после короля дворянину Франции! Должен вам сказать, что вы поспели в самое время. Да, да, Лангедок кипит. Происки кардинала, пытающегося отобрать древние свободы у провинций…

Атос слушал и вспоминал рассказанное вчера вечером слугой – все же Гримо чертовски наблюдателен! Он чертыхнулся про себя. Не хватало еще вызвать де Варда и убить его здесь, в столице будущего мятежа, где он, посланец старой королевы, несомненно, играет заметную роль… А говорливый шевалье разливался, рассказывая, как крепнет недовольство кардиналом на юге и как со всей Франции сюда съезжаются дворяне, не утратившие веры в справедливость – и сторонники герцога Гастона Орлеанского, и сторонники старой королевы, и сторонники принцев…

Атос задумчиво кивал и поддакивал, напряженно размышляя: следовало решиться и как-то задать самый важный для него вопрос.

– Я заметил, что здесь много дворян с Севера.

– О, да, граф. Но ведь и мы с вами с севера, не так ли?

– Мне показалось, что я мельком видел молодого виконта де Варда. Кажется, он племянник Аррасского губернатора, о котором много говорили последнее время в связи с побегом старой королевы. – Все это Атос произнес как можно более небрежным тоном.

– И вы не ошиблись, мой друг. Вы действительно видели молодого де Варда, он приехал к губернатору с поручением от королевы-матери. Но его уже нет здесь. Он только что вчера уехал в Ангулем. У старой королевы много тайных сторонников! – эти слова болтливый шевалье произнес с многозначительностью посвященного в тайное тайных человека.

Атос внутренне возликовал.

Значит, в Ангулеме он и найдет вечно ускользающего виконта! Там не будет этого скопления дворян, когда так или иначе все друг о друге знают. Оставалось отделаться от шевалье…

В Ангулеме, скромном провинциальном городке, когда-то бывшем столицей графства, они провели в бесплодных поисках два дня. Атос уже стал волноваться – неужели стремительный виконт опять куда-то умчался, на этот раз буквально у них из-под носа?

Они остановились в крохотном, не очень опрятном, но уютном трактире. Атосом вдруг овладела апатия, он с трудом удерживался от того, чтобы заказать пару бутылок местного вина – его неустанно расхваливал трактирщик. А когда хозяин принес любимое блюдо д'Артаньяна – бараньи ребрышки на вертеле, он вздохнул и велел откупорить бутылку красного.

И в этот момент в небольшой, пустынный в это время зал трактира вбежал Гримо.

– Ваша милость, нашел!

– Не так громко! Он здесь?

– Нет, ваша милость. Но Грегуар здесь.

– Кто?

– Грегуар, ваша милость. Я вам докладывал еще там, в Бельгии – доверенный слуга виконта. И я у него все узнал. Правда, мне пришлось отвалить ему пять золотых…

– К черту золотые! Говори же, наконец! Где виконт?

– Он сегодня утром уехал из Ангулема вместе со своей любовницей, мадам де Ла Рош, вдовой мессира де Ла Роша. По словам Грегуара, виконт предполагает провести неделю в ее замке. А Грегуар остался здесь уладить кое-какие дела своего господина.

Атос хищно улыбнулся.

– Придется испортить виконту отдых. Вот тебе еще несколько пистолей – иди и постарайся выяснить, где находится замок Ла Рошей. Когда вернешься – соберешь вещи. Мы выезжаем завтра рано утром.

До места они добирались целых два дня, основательно поплутав. Местные жители слыхом не слыхивали ни о каком замке. “Да здесь отродясь замков не строили”, – отвечали они на расспросы парижан. И настойчиво отправляли в деревеньку под названием Рош-Лабейль. К счастью, в деревне, куда они добрались к концу дня, удалось выяснить, что замок существовал – правда, только в воображении мессира Ла Роша, на самом же деле это было скромное шале, расположенное на отшибе, в добрых десяти лье от деревни. Обрадованный, что погоня за виконтом, затянувшаяся на несколько недель, подходит к концу, Атос велел Гримо договориться с кем-нибудь из крестьян о ночлеге. Однако осторожный Гримо отговорил его, справедливо указывая на то, что они уже во Франции, где действует эдикт короля против дуэлей и где местные жители не станут, в случае чего, выгораживать чужаков.

Самое разумное было бы, по мнению верного слуги, сразу же ехать к замку в надежде, что повезет и они увидят виконта, а потом уже решать вопрос ночлега.

– Уверен, нам повезет, ваша милость. Не может не повезти. Зря мы что ли, три дня глотали пыль, отыскивая замок, которого не существует!

Самое удивительное, что им действительно повезло. Не успели они углубиться в разросшийся парк, окружающий шале, как увидели виконта. Де Вард и вдовушка – надо признать, очаровательная, слегка полноватая знойная южанка, – гуляли в парке у скромного каскада из пересохших фонтанов. Невысокая ограда отделяла парк от пыльной дороги.

Атос спрыгнул с коня, бросил поводья Гримо, сказал ему: “На всякий случай проверь седельные пистолеты”, – и уверенно прошел в калитку.

Вдовушка удивленно поглядела на него – видимо, посторонние были в этом медвежьем углу крайней редкостью. Де Вард же, как заметил Атос, нисколько не удивился, побледнел, напрягся и положил руку на эфес шпаги.