Текст книги "Укрощение «тигров»"

Автор книги: Юрий Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Бог войны

11. VII, 14 ч. 20 м.

К сведению редакции. Благодарю за телеграмму. Рад, что выступление о Бессарабове нашло такой широкий отклик. С командованием о выезде Бессарабова в Москву на совещание договорился.

Прошу учесть колоссальное неравенство корреспондентских сил: одна «Красная звезда» имеет сегодня на этом участке 11 корреспондентов.

Очень прошу печатать снимки Фишмана. В отличие от ряда других фотографов он работает непосредственно в частях, ведущих бои. Пусть его снимки внешне неэффектны, но зато они правдивы. Настоящий снимок, сделанный на поле боя, всегда менее красив, чем инсценированный, но фронтовики такие снимки ценят выше. Желательно указывать даты, когда сделаны снимки.

События только начинают по-настоящему развертываться. Видимо, мне придется здесь задержаться дольше обусловленного срока, во всяком случае, до приезда Гуторовича и Гличева.

В частях бываю ежедневно. На личном опыте еще раз проверил, что болтовня некоторых товарищей о невозможности сочетать оперативное освещение боев с работой в частях беспочвенна, Можно поспевать: с утра побыть в части, а ночью передать материал.

Позднее передам статью «Металл и нервы», сейчас начинаю диктовать передовую «Бог войны». Привет.

* * *

Молодой артиллерист! Ты знаешь цену своему грозному оружию – артиллерию недаром называют «богом войны». Твои залпы способны сокрушить самую мощную оборону противника. Твои снаряды способны остановить на полном ходу танк, бронепоезд, самолет врага. Если ты ведешь меткий, дисциплинированный огонь, если сердце твое спокойно, если при виде рвущегося на тебя противника ты сохраняешь полностью самообладание, – ты всегда сумеешь остановить, задержать врага, находясь в обороне, деморализовать, сокрушить его, ведя наступление.

Ты знаешь славные традиции русской артиллерии: со времен Петра до наших дней она была и остается лучшей и мире. В нынешних боях, когда немцы массируют атаки тяжелых танков, на долю артиллеристов выпадает особенно ответственная и почетная роль – они призваны в этих жестоких боях множить боевые традиции нашей артиллерии.

Выслушай же, молодой артиллерист, славную историю о том, как доблестно сражались на этих днях на Белгородском направлении артиллеристы пятой батареи, которой командовал старший лейтенант комсомолец Гакаев, увенчавший себя бессмертной славой. Запомни эту историю и сделай все, чтобы научиться так же искусно владеть своим оружием, чтобы внутренне подготовить себя к боям так, чтобы оказаться достойным преемником славы Гакаева и его боевых друзей.

На участок, оборонявшийся подразделением, в состав которого входила батарея Гакаева, немцы бросили 90 танков, среди которых было до 50 «тигров». Непосредственно на огневые позиции батареи двинулось 35 немецких танков. Надо было иметь стальные нервы, чтобы в эту трудную минуту сохранить самообладание – слишком очевидно было неравенство сил!

Но артиллеристы твердо помнили свою воинскую присягу и сознавали, что назад дороги нет. «Умрем, но не отступим!»– передали они по радио на командный пункт и начали бой.

В первые же минуты бой принял исключительно напряженный характер. Хотя артиллеристы метко разили врага и несколько немецких танков уже пылало яркими кострами, воинам Гакаева, конечно, не удавалось остановить всю эту армаду. Немецкие танки подходили все ближе. За ними двигались автоматчики. Наши артиллеристы несли потери, но батарея не ослабляла огня. Гакаев и его боевые солдаты понимали, что в эти страшные минуты крайне важно выиграть время, как можно дольше задержать врага, чтобы дать возможность нашему командованию подтянуть резервы.

Мы не знаем подробностей этого последнего этапа боя и не будем выдумывать. Перед нами официальный документ – запись последних радиограмм, которыми батарея обменялась с командиром подразделения гвардии подполковником Иваном Константиновичем Котенко. Вот этот документ:

«Гакаев: Осталось два орудия, машин не имеем ни одной, кругом на расстоянии ста пятидесяти – двухсот метров – фрицы.

Гакаев – пять минут спустя: Все орудия выведены из строя. Кольцо сжимается. Перехожу работать на противотанковые ружья.

Котенко: Принимаю все меры для оказания вам помощи. Держитесь, братья! Уверен, что будете героями.

Гакаев: Есть держаться!..»

На этом связь с батареей героя оборвалась. Батарея погибла, но до конца выполнила свой долг. Продвижение немцев было задержано. Наши части успели произвести перегруппировку своих сил и преградить путь врагу. Из личного состава батареи удалось спасти лишь нескольких раненых, которые сейчас находятся в госпиталях.

Мы не имеем точных данных о количестве немецких танков, уничтоженных этой батареей. Но доподлинно известно, что подразделение гвардии подполковника Котенко в целом уничтожило 28 танков, из них 18 «тигров». Значительная доля из них приходится на долю героической батареи Гакаева, погибшего смертью храбрых в этом тяжелом бою.

Пример выдающейся стойкости, проявленной скромным сыном осетинского народа, доблестным воспитанником ленинского комсомола Гакаевым, должен всегда стоять перед тобою, молодой артиллерист! Где бы ты ни находился: на учебном полигоне, в надежно укрытых укреплениях стабильной обороны, на открытых позициях для стрельбы прямой наводкой, в жарком бою лицом к лицу с «тиграми», – всегда помни о Гакаеве. В его сияющем примере ты найдешь неиссякаемый источник сил, бодрости, уверенности в себе и в своем оружии.

Ты знаешь, что вражеские танки – сильное, опасное средство борьбы. Знаешь, в частности, особенности «тигров», этих мощных бронированных машин, стенки которых представляют труднопробиваемое препятствие для твоих снарядов. Но опыт войны, в частности опыт боев на Орловско-Курском и Белгородском направлениях, показывает, что и «тигра» можно бить не только из тяжелой, но и из легкой противотанковой пушки. Надо только быть умелым, хладнокровным стрелком и знать уязвимые места его брони.

На Белгородском направлении, например, одна лишь батарея 45-миллиметровых орудий старшего лейтенанта Балабанова уничтожила за день три «тигра» и три средних танка. Успех артиллеристам обеспечили стойкость, смелость, быстрота в работе каждого номера расчета.

Опыт учит, что из 45– и 57 миллиметровых орудий лучше всего бить по «тиграм» с дистанции 150–200 метров подкалиберным снарядом. На каждое орудие обязательно готовь две-три запасные позиции, соединяя их глубокими ходами сообщения. Видишь, что «тигр» стоит боком к запасной позиции, – немедленно перетяни пушку туда и бей в упор, бей наверняка!

Тебе легко маневрировать – ведь «тигр» движется по полю боя крайне медленно, со скоростью два-три километра в час, и часто останавливается для прицельной стрельбы. Вот такие моменты ты и должен использовать для того, чтобы сманеврировать и нанести верный удар по «тигру» – в борт или в моторное отделение.

«Тигр» велик по своим размерам. Когда он выползает из-за возвышенности, его носовая часть высоко поднимается над землей, и его удобно бить прямо в днище. Многие артиллеристы так и поступают. Подкалиберным снарядом удается пробить из 45-миллиметрового орудия днище «тигра» с дистанции до 600 метров.

Таким образом, практически доказано, что «тигра» можно уничтожить даже из легкого противотанкового орудия так же, как и любой другой танк. Больше того, для него оказываются смертельными выстрелы из противотанкового ружья, если оно правильно нацелено. Но для того чтобы добиться в единоборстве с немецким тяжелым танком успеха, необходимо быть прежде всего смелым и решительным воином, который не боится глядеть опасности в глаза и готов сражаться до последнего дыхания, лишь бы с честью выполнить боевой приказ.

Сын Осетии, мстивший врагу за поругание его родных селений в трудные дни прошлогодней кампании, комсомолец Гакаев показал великий пример стойкости. Как бы трудно тебе ни пришлось, боец, вспомни о бое Гакаева и скажи себе: «Ему было труднее, но он не запросил пощады у врага, не сделал шагу назад. Какой же позор падет на мою голову, если я поступлю иначе, чем поступил он!»

Гакаев погиб смертью храбрых, но имя его, окруженное ореолом славы, живет в части, его боевые друзья теплым словом вспоминают героя. Его пример воодушевляет фронтовую молодежь. Она помнит: только смелым сопутствует воинское счастье, и гораздо больше шансов остаться живым не у того, кто, пригнув голову, поворачивается спиной к «тигру», а у того, кто встречает его лицом к лицу, полный решимости бороться до конца.

На Белгородском и Орловско-Курском направлениях вот уже несколько дней сражаются с врагом тысячи артиллеристов. Они уничтожили огромное количество немецких танков, выдержали десятки вражеских атак и поныне остаются в строю, а грудь их украшают ордена и медали. Они закалились в этой борьбе, стали истинно волевыми, стойкими воинами; и в будущей жизни эти волевые качества не раз сослужат им службу.

Следуй же высокому примеру Гакаева, молодой артиллерист! Будь так же, как он, стоек и смел, искусен и умел. Какие бы орды танков ни атаковали твой рубеж, помни закон русских артиллеристов: назад для нас дороги нет, наши пушки не поворачиваются спиной к врагу, наши снаряды бьют точно в цель, и нет противнику от них спасения!

Оснащенная первоклассной боевой техникой, обильно снабженная боеприпасами, наша артиллерия стала поистине «богом войны». Немцы страшатся голоса этого «бога». И от того, как ты, молодой артиллерист, воспримешь опыт и боевые традиции фронтовиков, уже ведущих ожесточеннейшие битвы с врагом, в значительной мере зависит ускорить желанный час разгрома врага.

Дело за тобой!

Металл и нервы

12. VII, 23 ч. 10 м.

Сегодня вашему корреспонденту посчастливилось с попутным броневичком пробраться в район, где идут сейчас с новым ожесточением жаркие битвы. Еще вчера немцы изо всех сил старались решить хотя бы частные задачи наступления. Они обрушились компактной массой в несколько сот танков на одну из наших танковых частей, стойко оборонявшую свой рубеж. Тяжелый, кровопролитный бой продолжался до позднего вечера и, как обычно, не принес немцам ничего, кроме новых потерь. Но сегодняшнее утро, утро 12 июля, внесло существенные перемены в обстановку на Белгородском направлении.

Пока немцы топтались на подступах к нашим рубежам, пока их хваленые «тигры» упрямо бросались в одну атаку за другой и откатывались, побитые и окровавленные, пока наши части ценой поистине героических усилий сдерживали натиск врага – подходили наши резервы, в оперативных отделах штабов вызревали планы новых операций, и вся гигантская военная машина готовилась к тому, чтобы в нужный момент круто повернуть весь ход событий.

Сегодня этот момент настал, и сразу, словно по мановению волшебного жезла, изменились многие и многие стороны фронтовой жизни, к которым мы уже стали привыкать в эти трудные дни первой половины июля.

Утром с неба исчезли немецкие самолеты. Зато с рассвета до позднего вечера в нем гудели стаи советских бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей. Грохот канонады впервые, начиная с 5 июля, стал не приближаться, а медленно отдаляться. Постепенно с дорог исчезли скорбные фигуры беженцев, уже появились люди с ручными колясками, движущиеся в обратном направлении.

Мы спешили в танковую часть, которая несколько дней вела оборонительные бои на одном из участков фронта, а потом вдруг, совершенно неожиданно для врага, четко и быстро, поистине, молниеносно, снялась, совершила стокилометровый бросок и обрушилась на него всей своей мощью в том месте, где он меньше всего мог ожидать такой удар, – до этого здесь немцы вели бой с другой частью, которая нанесла им большой урон, но и сама понесла при этом немалые потери. Командный пункт части, которую я искал, уже несколько раз сменил свое расположение, и найти его среди бесчисленных оврагов, урочищ и рощ, как две капли воды похожих друг на друга, было нелегко. Броневик носился, словно метеор, прыгая по залитым дождевой водой ухабам, и молодой офицер связи немного нервничал. Но, в сущности, и он был в душе доволен положением дел. «Приятно, черт возьми, – говорил он, – когда размещение командных пунктов так часто меняется на пути вперед!»

В одной из деревень, на подступах к которой еще вчера кипел жаркий бой с наступавшими немецкими танками, теперь располагался наблюдательный пункт батареи лейтенанта Петрова. В стереотрубу было отлично видно поле боя, на котором маневрировали массы танков. На горизонте явственно выделялись силуэты неуклюжих «тигров». Многие из них стояли недвижно, искалеченные нашими артиллеристами и танкистами. Один горел ярким пламенем. Куда-то на северо-восток спешила колонна в 70 немецких машин. Наши танки, действовавшие маневренными группами, яростно били по врагу, и облака разрывов накрывали расположение немцев. Непрерывно работала с обеих сторон артиллерия. То и дело бреющим полетом под низко плывущими грязными, набухшими дождем облаками проносились «Ильюшины», поливавшие врага металлическим дождем.

В одной из рощ мы встретили танкистов, которыми командует товарищ Овсянников. Они стояли, готовые к бою. Им было не до пространных разговоров, но все же под аккомпанемент канонады танкисты коротко рассказали о позавчерашнем и вчерашнем днях. 10 июля им пришлось выдержать семь немецких атак, в которых участвовало до 100 немецких танков, а 11 июля на них был обрушен более сильный удар – 200 танков. Целая немецкая танковая дивизия, только что подошедшая из резерва, атаковала наших танкистов, стремясь любой ценой прорваться вперед. То было последнее усилие немцев на этом направлении, и потому оно предпринималось с небывалым отчаянием и упорством. Бой кончился вчера поздним вечером, за несколько часов до того, как наши танки начали активные действия. Танкисты Овсянникова уничтожили вчера 32 танка, потеряв своих четыре, а всего за эти дни они вывели из строя уже 70 немецких боевых машин. Теперь танкисты горят одним желанием – испробовать свои силы в наступательных боях.

– Вы знаете, здесь все, от командира до повара, удивительно воинственные люди, – рассказывал нам, улыбаясь, помощник начальника политотдела армии по комсомолу капитан Бондарев, с которым мы здесь случайно встретились. – Позавчера у них отличилась работница продовольственного склада комсомолка Ильясова. И как отличилась! Она доставила обед танкистам, можно сказать, прямо на поле боя, пренебрегая минометным обстрелом и прочими неприятностями. И вдруг в это самое время «тигр» прямым попаданием подбил танк лейтенанта Копышева. Сам лейтенант был ранен. Увидев это, Ильясова под огнем противника влезла в танк, перевязала раненого командира, а потом ухватилась за ручки пулемета и открыла огонь по врагу…

Вот в таких боях мужало и зрело чувство готовности в любую минуту устремиться навстречу врагу и бить его, бить изо всех сил. Поэтому теперь, когда танкисты получили, наконец, приказ перейти к активным действиям, каждый из них с величайшей радостью воспринял боевой приказ. Да и не только танкисты! Мы видели, как по иссеченному траками гусениц полю мокрой и спелой пшеницы уходил в бой десант автоматчиков. Молодые, сильные ребята в касках, с новенькими автоматами весело пели боевую песню и приветствовали генерала, который остановил на пригорке свою машину, чтобы полюбоваться чудесной военной молодежью.

Время подходило уже к вечеру, когда мы, наконец, разыскали в густом саду на окраине одного села неуловимый командный пункт танкистов. Начальник штаба, подтянутый гвардейский офицер, не спавший ночью, но не утративший отличной формы, рассказал нам обстановку и ход событий.

Еще ночью саперы принялись за свою трудную и важную работу. Под прикрытием пехоты, которая ценой огромных усилий удерживала подступы к речке с топкими берегами, представляющей препятствие для танков, они в течение нескольких часов навели три переправы. Перед самой атакой саперы взялись за разминирование полей, которыми предусмотрительные немецкие инженеры успели прикрыть подступы к своим рубежам, вклинившимся в нашу оборону. Утром грянула наша артиллерия. Произошло все то, чему полагается совершаться в порядке подготовки атаки, когда осуществляется методичное перепахивание фортификаций. Потом, в девять утра ринулись вперед мощные колонны наших танков.

Немцы яростно огрызались. Их «тигры», теперь уже не помышлявшие о наступлении, расползлись по засадам и оттуда зло рычали, стараясь задержать движение наших машин. Непрерывно била немецкая артиллерия. Но наши танки все-таки продвигались вперед, методически занимая один рубеж за другим.

Было бы наивно полагать, конечно, что один такой удар может сразу же обескуражить немцев, заставить их обратиться в бегство. Нет, они еще сильны. Достаточно сказать, что сейчас, глубокой ночью, когда пишутся эти строки, на подступах к одной деревне, занимающей выгодное тактическое положение, продолжается неистовый, поистине бешеный бой (кстати, это та самая деревня, бой за которую в дни разгара немецких наступательных действий был описан в «Комсомольской правде» 10 июля). Сегодня мы наблюдали, как немцы стягивали в кулак в районе группы деревень мощную механизированную часть в составе около 300 танков. Они, видимо, предполагали использовать ее для нового удара.

Обстановка может осложниться в любой момент. Но теперь, после того как каждый боец убедился, что даже такие массированные атаки, в которых участвует на относительно небольшом участке фронта до 700 танков, могут быть отражены, – никакие осложнения не страшны.

Отложив в сторону карту, на которой было показано стрелками движение наших частей вперед, полковник задумчиво сказал:

– Вы знаете, когда думаешь о том, что же все-таки было главным для нас в ходе этой недели боев, то решаешь – главное в том, что в соревновании нервов с металлом выиграли нервы, наши нервы. Вы сами видели, как металл наступал на нервы. Это было дьявольски упорное и опасное наступление. Иногда казалось, что вот-вот психика не выдержит, «сорвется с винта», как говорят солдаты, и тогда свершится нечто трудно поправимое. Но вот, как видите, все вышло иначе. Немцы не только не добились желанной цели, по сами потеряли инициативу. А что может быть в войне драгоценнее инициативы? Теперь снова идет война металла и нервов. Наступает советский металл на немецкие нервы. Вот мы теперь и поглядим, из какого материала они скроены, – видать, из материала не первого сорта. Не от хорошей жизни они затеяли такое: позавчера наши гвардейцы в одном подбитом «тигре» обнаружили танкиста на цепочке– водитель был прикован за ноги. Этот факт установлен документально, о нем уже донесли генералу. Конечно, цепные собаки всегда злы, их опасно недооценивать, но все-таки собака никогда не могла идти ни в какое сравнение с человеком!..

К полковнику подошел связист радиостанции. Он вручил ему какое-то срочное сообщение. Пробежав его, полковник торопливо сказал:

– Простите, но мы воюем и потому – люди занятые. Рассказать все подробности сегодняшнего боя невозможно, по и вряд ли это целесообразно. Можете отметить лишь в общих чертах: немцев понемногу начали отжимать, спесь с них сбиваем. Помощью авиации мы вполне удовлетворены, соседи наши тоже неплохо делают свое дело. Поэтому без всякой натяжки можно полагать, что с немецким наступлением на нашем участке пока покончено. Остальное покажет будущее. Во всяком случае, здесь, на Белгородском направлении, немцы потеряли уже столько, что день пятого июля, когда они начали наступление, станет для них черным днем.

Полковник откланялся. Бой разгорался с новой силой. Где-то совсем неподалеку ревели моторы танков, била артиллерия. В вечернем пасмурном небе чертили огненные трассы снаряды и мины. Из-за черты фронта сунулся было в наше небо немецкий разведчик, по его тут же перехватили истребители, и он, вильнув хвостом, скрылся восвояси под веселый разбойный свист молодых бойцов, натерпевшихся в прошлые дни от немецкой авиации.

По сторонам фронтовой дороги стояли колхозники с седыми бородами, колхозницы и дети. Певучим говором они напутствовали бойцов:

– Великого счастья, ласковой доли вам, родные! Про-гоните его подальше, лютого…

– Великое спасибо вам будет от нас, – говорила рослая чернобровая девушка, и старухи согласно кивали головами.

Вчера война подкатилась вплотную к стенам этой деревни, которая в течение 15 месяцев в прошлом принимала немецкую пытку. Люди с тревогой смотрели на зарево пожарищ по сторонам. Они знали, что принес бы им немец, случись ему снова ворваться сюда, но верили в Красную Армию и потому не уходили.

– Хлебушко-то какой уродился, а сколько его бойцам надо! – говорил нам старый конюх колхоза. – Уйдем от хлеба – кто убирать его будет? Уж мы лучше в ямке как-нибудь пересидим, пока вы его, проклятого, осилите.

И колхозники вырыли глубокие убежища для коров, овец и лошадей, перенесли в траншеи нехитрый скарб свой. И хотя немцы непрерывно бомбили деревню, хотя они успели сжечь немало хат – нетрудно ведь зажечь хату под соломенной крышей очередью зажигательных пуль! – жители деревни ждали и дождались, пока войну снова прогонят от стен села.

Это тоже было соревнование немецкого металла и русских нервов. И нервы наших колхозников его выиграли.