Текст книги "Непокорная (СИ)"

Автор книги: Юлия Вариун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 49 страниц)

Я смерила равнодушным взглядом мужчину и не говоря ни слова, зашла в свою новую камеру. Не все ли равно, насколько комфортабельна моя тюрьма, насколько привлекателен тюремщик, если весь этот мир, куда бы я не пошла, все равно останется для меня узилищем?!

Комната утопала во мраке, но Форд вошел следом и щелкнул чем-то на стене. Под потолком разгорелись светильники. Я поморщилась и осмотрелась. Большая кровать. Почему-то очень низкая, по сравнению с теми, к каким я привыкла. Мягкий ковер. Пара комодов по бокам от постели. Большие окна, из которых открывался наверняка красивый вид, но сейчас, мне не хотелось им любоваться. Были еще какие-то двери, подозреваю в туалетную комнату и в гардеробную. Но я не пошла их смотреть. Направилась прямиком к кровати. Скинула сандалии и не раздеваясь, улеглась поверх покрывала, поджав под себя коленки, обняла их руками, в которых до сих пор сжимала шелковый мешочек с последними воспоминаниями о Дэкере и Брайе. Непрошенные слезы все же прочертили кривые дорожки на лице. Я шмыгнула носом и быстра утерлась, чтобы не вызвать недовольство своего вежливого тюремщика. Не хочу, чтобы меня снова усыпляли.

– Диана, – на меня падает тень от мужского тела, но у меня нет желания общаться. А рисовать я вообще терпеть не могу! И все же я ответила, вопросительно промычав куда-то в пустоту перед собой. – Добрых снов, -произносит Форд не то, что хотел и уходит, не дождавшись моего ответа. Словно я собиралась ему отвечать…

Я высыпала жемчужины на кровать. Перламутровые, радужные сокровища растеклись по черно-белому покрывалу, укатываясь под меня. Но я не спешу их собирать. Несколько штук нащупала пальцами и мечтательно прикрыла глаза, вспоминая… все, что мне подарили последние недели близости с драконом. Сколько времени мы потеряли зря?! Пока перебороли свои гордости, пока осознали свои чувства… сколько времени утрачено! Сколько возможностей быть счастливыми осталось в прошлом! Так я и уснула, вспоминая своего дракона. Своего любимого мужчину, кого никогда больше не увижу. Как бы больно мне не было это осознавать, самообманом заниматься я не хотела.

Глава 61 – 62 – 63

Диана Клевеленд

Дни бежали за днями, складываясь в новые недели. Жизнь, увы, продолжалась. Форд заполнил собою все мое существование. Красивый, умный, обходительный мужчина. У меня не было выбора, не было вариантов, куда пойти, куда себя пристроить в этом мире. Язык я потихоньку осваивала. Но, понятно, что стать местной мне не светит. Я была чуждой. Потерянной. А потому не противилась заботе своего благодетеля. Все лучше, чем бродяжничать.

Форд имел все возможности стребовать с меня плату за свою помощь. Но слава всем драконьим богам, не делал этого. Наоборот, не смотря на свой явно мужской интерес, продолжал быть сдержанным и осторожным. Впечатление, будто дает мне время, хочет, чтобы я освоилась, свыклась, привязалась к нему и к его заботе. Да, мужчина был заботлив и улыбчив. Он любил улыбаться. Открыто и непринужденно. Только… меня вовсе не трогала ни его мужская привлекательность, ни его улыбки, ни обходительность. Я испытывала благодарность за то, что он такой. За его помощь. За сдержанность и самоконтроль. Но ничего кроме этой самой благодарности, я не испытывала положительного. Зато при одной только мысли, что когда-то у Форда может сорвать ориентиры, и он все же решит показать истинные мотивы своего ко мне интереса, меня бросало в дрожь. Брезгливость и отвращение искривляли черты моего лица, и тогда я старалась скрыть эти чувства, дабы не провоцировать того, от кого сейчас зависит моя жизнь и свобода.

Жить в доме Форда было комфортно. И пусть у этого мужчины в подчинении целая тюрьма для душевно больных, как я смогла идентифицировать место, где меня держали первые недели, дома он был мил, приветлив и сам готовил нам еду. Да, не смотря на большую площадь дома, у Форда не было штата прислуги. Приходили дважды в неделю какие-то люди в форменной одежде и наводили генеральный порядок, но в целом, мой тюремщик справлялся сам. Иногда заказывал готовую еду из рестораций, но в основном готовил сам или просил меня помогать. Я не горела желанием готовить еще со времен жизни с родителями, но отказывать хозяину дома, где живу, в этой малости не стала. И помогала, даже не скривившись.

После трапезы, Форд сам убирал со стола и мыл посуду. Порою, я помогала ему. Показал мне, как управляться с каким-то, огромных для артефакта размерами, бытовым прибором, куда можно сложить посуду грязной, а достать уже чистой. И я осваивалась с его домом, перестав удивляться его содержимому и только надеялась, что Форд будет таким душкой еще очень – очень долго и не начнет переходить границы приличия, потому что убивать его у меня в планы никак не входило. Да и в принципе, нет у меня планов. Не трогали бы меня и ладно. Сама ведь умру, мне и помогать не надо. Мое увядание уже началось и прогрессирует. И если это еще не сказалось на моей внешности, то внутренне я чувствую, как усыхает сердце, с каждым днем становясь все жестче, покрываясь заскорузлой корой, запекаясь в пролитой крови.

– Ты плохо ешь, – вырывает меня из задумчивости голос Форда и его изучающий взгляд смотрит с тревогой. – Ты снова не здесь, Диана.

– Ничего, – дергаются конвульсивно краюшки моих губ, намекая на улыбку, но по лицу Форда вижу, что моя ложь его не может ввести в заблуждение. – Я в порядке, – отправляю в рот кусок омлета, не чувствую его вкуса, не смотря на какую-то пикантную начинку.

– Зачем ты меня обманываешь? – без упрека, но с толикой обиды спрашивает Форд и откладывает свою вилку, берет меня за руку. – Я могу тебе помочь. Тебе вовсе не обязательно вариться в своих воспоминаниях. Нет необходимости страдать, Диана. Но ты должна сама захотеть выздороветь. Я не могу спасти того, кто не хочет быть спасенным.

– Я не хочу, – осторожно освобождаю свою руку из его ладони. – Мне не нужна помощь.

– Я прекрасно знаю, как выглядят люди без тяги к жизни, – поджимаются губы Форда. – Это моя работа, Диана. Лечить таких, как ты. Возвращать вам желание жить. И я вижу, что тебе нужна в этом помощь.

– Нет. Не нужна, – скукоживаюсь вся внутренне. – Возвращать к жизни нужно того, кому это надо. Мне… мне это не надо. Но не волнуйся. Я не буду кончать с собой. Просто смирись, что однажды, мое сердце остановится.

– Это все он, верно? – серые глаза становятся колючими и будто темнеют. – Этот… Дэкер, – словно выплевывает имя моего дракона Форд. И я дергаюсь, как от пощечины. Мы больше не говорили о Дэкере с того дня. А ведь прошло уже больше месяца.

– Скажи мне, – требует он, не повышая голоса. – Расскажи. Я могу помочь, -снова берет меня за руку. – Душевную травму можно залатать. Большинство расстройств психики, даже на почве сильного страха или насилия, можно купировать. Только позволь мне, помочь, Диана. Без твоего желания, все мои усилия будут напрасны.

Я молчу. Аппетит пропал окончательно. В глаза Форда не смотрю, старательно буравя центр стола между нами. Вторично забирать руку не решаюсь. А надо бы.

– Что он с тобой сделал? – будто вгрызаясь в самый мой мозг, звучит вопрос. – Обидел? Бросил? Нет, – видит по моей реакции ответы, не нуждаясь даже в их озвучивании. И тогда продолжает перечислять возможные варианты, – бил, насиловал? Тоже нет, – с определенной долей облегчения в голосе, констатирует он. – Ты его любишь, да? Любишь… – тут же добавляет он уверено, но раздраженно. – Неразделенная любовь? Безответная?

И тут я все же психую и вырываю свою руку, только сейчас сообразив, что это был не просто жест моральной поддержки. Его пальцы прощупывали мой пульс, пока он задавал вопросы. От досады я даже цикнула и встала из-за стола.

– Я не голодна. Прости, Форд, – по привычке делаю короткий книксен, что вызывает его тяжелый вздох, будто он устал от этих моих проявлений, чуждых его варварскому в плане этикета миру.

– Я сегодня оставлю тебя, – встает вслед за мной мужчина, – мне нужно отъехать в клинику, – объясняет он и набрасывает поверх легкой облегающей футболки белый пиджак с клетчатым рисунком. Поддернул рукава до локтей. Надел очки.

Вместо брюк он носил, как и большинство людей здесь узкие штаны из грубой ткани разной степени синевы, голубизны, потертости и дырявости. А на ногах мужчины тут предпочитали носить странную обувь, именуемую кроссовками. Вот и Форд напялил что-то из этого рязряда, слепящего своей белизной. Что такое сапоги с высоким голенищем тут очевидно не знали. Впрочем, в этом мире и нет необходимости в такой обуви. Дороги у них ровные и твердые. Нет опасности увязнуть по колено в размытой грязи. Климат излишне теплый, так что в сапогах можно свариться. У нас же, даже в летнее время года воздух не прогревается до такой степени, что хочется выйти на улицу в неглиже.

Здесь… все совсем иначе. Все чуждое мне.

– Ты помнишь, как связаться со мной? – спрашивает Форд, показывая на висящий на стене артефакт связи, именуемые странным словом «фоун» Я киваю в ответ. Пока еще не разу не довелось воспользоваться, чему я и рада. Не горю желанием трогать артефакты, которые неизвестно как могут сработать. Был уже опыт. Спасибо, хватит. И хотя жить и радоваться у меня желания не было. Но срочно умереть в муках, я тоже не горела желанием. А потому не спешила знакомиться со всеми благами этой очевидно высоко магически-развитой цивилизацией.

Форд и раньше меня оставлял одну. Сначала не надолго, но потом бывало, что я была предоставлена сама себе и на полдня и больше. Чем я занималась в его отсутствие? Я не знаю. Не помню. Кажется… просто была. Не хотела. Но была. Много времени проводя в саду у домашнего прудика с диковинными для меня яркими рыбами. У них были длинные вытянутые туловища, усы и большие ярко оранжевые или даже красные пятна по всему белому телу.

Мужчина ушел, выдав мне еще пару наставлений по безопасности. И хотя прекрасно знает, что без него я не подойду к холодильному шкафу и не заинтересуюсь едой, все равно рассказывает мне, что есть там, что я должна питься. Я киваю. Но мы оба понимаем, что еда мне неинтересна.

Я слонялась по дому в полном одиночестве. Бесцельно. Без каких либо намерении. Просто ходила, даже не задерживая свой взгляд ни на чем. В большой гостиной и по стенам над лестницами в доме были развешаны черно-белые нереально реалистичные картины в строгих рамках под стеклами. Я игнорировала и их, даже не взглянув ни разу, что там изображено. Хотя Форд предлагал мне рассказать о своих работах. Говорил, что может научить меня делать такие, как он выразился, фото. Но, как я уже упоминала, рисование меня ввергает в уныние еще вернее, чем музицирование. Потому я лишь пожала плечами тогда и, извинившись, ушла спать.

Сейчас я шла мимо стены, увешенной этими картинами, скользя кончиками пальцев по поверхностям мебели, и смотрела в пустоту перед собой. И хотя передо мной была целая выставка, я видела лишь пустоту. Черную и безнадежную. Идущую у меня из самого нутра. Из порванной души, реющей лохмотьями в бездне одиночества. Прикрыла глаза, пытаясь нащупать хотя бы обрывок связи со своим истинным. Хоть что-то… хоть намек… но ничего, кроме пустоты и боли там не нашла. Одинокая слезинка скатилась по щеке. Сколько времени уже прошло, а все продолжаю дорывать остатки своей души в попытках снова почувствовать связь с драконом. И после каждого раза, погружаюсь все глубже в свою печаль. Добавляя рубцов на и без того настрадавшемся сердце.

– Неожиданно… – вдруг вырывает меня из задумчивости незнакомый мужской голос, и я открываю глаза, чтобы встретиться взглядом с человеком, стоящим в дверном проеме и оценивающе меня рассматривающим. – И кто же это тут у нас…?

– Вы кто? – отступаю на шаг назад. Рука на комоде натыкается на что-то и я неосознанно сжимаю пальцы на этом предмете. Что бы мне не попалось в руки, эта штука тяжелая. Для обороны самое то. Опасаюсь разрывать зрительный контакт с мужчиной. Хоть у него и смутно напоминающие Форда черты лица, я все же вижу перед собой угрозу. Взгляд его опасен. Словно… безумен. Но только на дне зрачков плещется что-то такое… пугающее. Внешне же, мужчина кажется вполне вменяем. Но расслабляться я не должна. Если мой удел умереть, то предпочитаю от тоски по возлюбленному, а не от издевательств маньяка.

– Я отец Форда, – делает шаг ко мне мужчина, и я опознаю в нем все больше черт своего обходительного тюремщика. Только если ему прибавить лет двадцать пять – тридцать. А еще… я вижу все больше различий. И особенно это касается глаз. Всегда спокойные и понимающие серые глаза Форда никогда не блестели так… опасно. Даже, когда я чувствовала, что его интерес ко мне преступает черту дозволенного, от него все равно не веяло опасностью. Силой, да. Властью. Возможностью. Но не угрозой. А этот… – ты пятишься, -с хищной ухмылкой, замечает мужчина, а я не отвечаю. Действительно продолжаю отходить назад. Что правда… дистанция между нами не сокращается. Рука намертво вцепилась в спасительную статуэтку, парой килограмм веса, и я не погнушаюсь ей воспользоваться. Терять мне нечего, кроме девичьей чести. И раз уж она не досталась моему жениху, то не достанется уже никому!

– Форд дома? – подозрительно осматривает меня мужчина. По возрасту, он должен быть стариком, раз уж его сыну уже тридцать четыре. Но внешне, он казался вполне крепким и сильным. А что самое ужасное, опасным. В чертах, в ухмылках проскальзывала будто одержимость какая-то. Однажды у нас во Фронли обнаружился один одержимый бесами. Маги его втроем скручивали, хотя сам тот человек вовсе не был наделен магией. И я помню тот взгляд. Такими же глазами сейчас на меня смотрел отец Форда. На его вопрос, я предусмотрительно кивнула, подтверждая, что не одна здесь. Но он лишь еще более хищно улыбнулся, растянул свои губы в приторно слащавой улыбке, показав мне весь свой роскошный зубной ряд. – Врешь, конфетка… его нет, верно…? Иначе, с чего бы ты так испугалась?

– Форд вышел, на пару минут, – отчаянно вру, но не успеваю даже договорить, как мужчина стремительно бросается в мою сторону…

Доктор Форд Норинг

– Доктор Норинг, ваша сестра на второй линии, – звучит из селектора голос секретаря, и Форд нехотя берет трубку.

– Ты достала меня, сестрица, – вздыхает он. – что тебе неймется? Все с Дианой будет хорошо…

– Я не по тому поводу, – резко обрывает вечное недовольство ею братом. – Отец…

– Что? – резко становится серьезным Форд и даже подбирается в кресле.

– Он… исчез.

– Как, мать твою, он мог исчезнуть? Сбежать из охраняемой клиники для буйных?!

– Ты чего орешь на меня?! – вызверяется в ответ Кайли. – Сам не захотел его брать в свою клинику. Мог и присмотреть за отцом!

– Я не держу здесь преступников, – жестко отрезает Форд. – У меня люди, которым нужна помощь. Он, чудовище, которому нужно наказание! Лучше казнь!

– Он наш отец, Форд, – жалобно напоминает Кайли, на другом конце провода.

– Сестренка, – вздыхает вдруг гуру психиатрии, – ты в своем уме? Этот человек опасен. Ты сама знаешь, как никто другой. И теперь он на свободе.

– Форд, он… он наверняка очень зол на тебя. Он винит тебя за свое заточение.

– И пойдет мстить, – роняет трубку из руки мужчина, но тут же подхватывает ее. – Срочно к моему дому пришли наряд. Диана в доме одна!

– Черт! – ругается на другом конце трубки Кайли и Форд слышит, как она передает диспетчеру адрес, где предположительно может быть сбежавший из психушки маньяк.

А уже полчаса спустя, когда, бросив все, Форд примчался домой, он застал там только… тело.

Когда доктор, упекший собственного отца в сумасшедший дом очень строгого режима, вернулся домой, у него сердце замирало только от одной мысли, что он мог опоздать. Конечно идти к нему домой и пытаться отомстить – это глупость чистейшей воды. Маразм! Но дело в том, что его отец давно уже не был нормальным, а потому мыслил эмоциями, импульсом, моментом. Он не анализировал на шаги вперед. Он сейчас хотел и сейчас брал. Не мог сдерживать свои порывы, требуя утоления своего голода. Голода своих бесов, какими был одержим.

Дверь была не заперта. Но это и не странно. Форд не закрывал их, чтобы Диана могла выйти в сад, где любила просиживать часами. Он наблюдал за ней по камерам, какими был нашпигован его дом и территория вокруг, как ель иголками. Поэтому, попасть внутрь в принципе не было проблемой для преступника. Первое, что бросилось в глаза, когда он вошел, это небольшой разгром в гостиной. Битые стекла от упавших фото, перевёрнутые пуфики. Тут уже была Кайли и ее сотрудники. Форд же попал на кольце в пробку и потому путь вместо десяти минут занял аж целых тридцать.

– Где она? – только и смог выговорить мужчина, увидев потемневшее лицо сестры. – Где Диана?

– Ее нет, – прошептала виновато Кайли, хотя ее-то вины не было в этом.

– Что значит нет? – сел голос Форда и он прошел дальше, видя, спрятанное тело. Коронеры еще не паковали его, только накрыли. И ждали прибытия следователя. Работы тут им было еще надолго. Мужчина, как заколдованый приблизился к телу и откинул полог. Из его горла вырвался вздох. Болезненный, будто его силой вырвали.

– От чего наступила смерть? – попытался ровным голосом спросить он, но вышло все равно как-то рвано.

– Удар по голове. Тупым предметом. Травма не совместимая с жизнью. Орудие убийства тут же, – кивнул на валяющуюся рядом с трупом его отца статуэтку какого-то африканского божка плодородия, которая обошлась Форду в круглую сумму и украшала комод в гостиной, воинственно топорщась огромным членом ввысь. Сейчас же эта бешенная куча денег валялась, запачканая в крови. Кто бы мог подумать, что его отец найдет свою смерть так… непредсказуемо.

– Вы знаете, кто мог это сделать? – спрашивает один из офицеров, и Форд не видит необходимости врать.

– Да, – встает он, равнодушно накрывая отца. Он хотел бы сказать, что испытывает какие-то чувства по поводу убийства своего родителя, но вынужден признаться, что единственное, пойманное им ощущение, оказалось – радость. Облегчение. Что это не Диана. – Моя пациентка. Она проходит реабилитацию у меня в частном порядке. Тут система «умный дом», поэтому на камерах должно быть видно все, как произошло.

Оставив офицеров продолжать свою работу, Форд и его сестра отправились в кабинет, где он тут же включил компьютер и вывел на монитор записи камер. Замер, всматриваясь в отрешенное лицо девушки, что бродила по его дому, напоминая собою приведение. Бледное и безжизненное. Будто и не место ему тут, но и уйти не может, что-то держит. По спине пробежали мурашки. Форд усилием воли отогнал ассоциации с не упокоенным духом и напрягся, заметив на записи, как появился в кадре его больной на голову отец. Короткий разговор, Диана будто чувствуя неладное, вооружается статуэткой, а потом стремительный бросок его отца… и девушка успевает бросить ему в лицо своим снарядом, но сбитая с ног, падает, а статуэтка улетает мимо, врезаясь куда-то в стену, сбивая фотографии. На полу завязывается возня. Мужчина накладывает свои лапы на тонкое горло пытаясь придушить. Он всегда так делал. Со всеми своими жертвами. И Диана, хрупкое тело которой, подмято восьмидесятикилограммовым мужиком, должна была стать следующей. Но ее ладони перехватывают запястья врага, она выгибается всем телом, подкидывая его своими бедрами, заставляя его потерять равновесие и слететь с нее.

Форд и Кайли жадно всматривались в экран, не имея даже дара речи, чтобы что-то сказать. Боясь вздохнуть и не зная, как реагировать. Их маленькая, депрессивная девочка оказалась чуть ли не мастером спорта по единоборствам. Потому что иначе как…? Как она в два счета избавилась от захвата, а поднявшись на ноги, вдруг напала первая, не давая психу опомниться, просто взяла и врезала ему с ноги по морде, это было удобно, поскольку Норинг старший еще не успел толком подняться с пола. И удар, надо заметить был хорошо поставлен. Правильный. И четкий. Их отец упал, но сознания не потерял, а Диана тем временем бросилась к телефону, висящему на стене. Она несколько раз потыкала пальцами в кнопки, но видно, что с перепугу все забыла, а потому отчаянно стукнулась лбом о стену и бросила попытки позвать на помощь. Тем более, что ее противник уже стоял на ногах и намеревался пойти и отомстить. Она взвизгнула, когда его лапища пролетела рядом с ее головой, норовя схватить за волосы. Но рефлексы заставили ее вовремя уклониться и уйти от захвата. Телефонная трубка полетела в мужчину, а Диана бросилась убегать, но была поймана буквально в последний момент. Оба снова повалились на пол, но, что удачно, рядом с валяющейся злосчастной статуэткой. Чем и воспользовалась Диана. Стоило только этому психу приблизиться, как он получил сокрушительный удар по голове и завалился на пол. Диана, кое-как высвободила из-под тела свои ноги, и не став проверять, жив он или сейчас снова нападет, как есть, в домашнем платье и босая побежала прочь из дома.

– Ну… по крайней мере, это была самооборона, – когда на видео девушки уже и след простыл и остался только безжизненный труп лежать, шокировано произнесла Кайли.

– А ты сомневалась? – не менее шокировано отвечает Форд. – Или напомнить тебе, как вытаскивали тебя сначала в реанимации с порога смерти? А потом я вытаскивал из самой жопы, из всех возможных видов депрессий…

– Не надо, – тускнеет взглядом его сестра. – Я рада, что девушка не пострадала. И я не горюю о… нем.

– Надеюсь, – хмурится Форд и выходит из кабинета, услышав, что прибыли следователи. – Надо срочно объявить Диану в розыск. Думаю, что камеры должны ее засечь, она не умеет скрываться от них. Просто не знает даже о существовании такой техники.

– «Безопасный город» нам в помощь, – грустно улыбается Кайли, надеясь, что они успеют найти девушку до того, как она попадет в очередную неприятность.

Диана Клевеленд

Мужчина обмяк, стоило мне только приложиться к его голове попавшей в руку увесистой статуэткой, и придаваил мне лодыжки своим не малым весом. Кое-как справившись с бесчувственным телом, я быстро просчитала вариации. Первая – мужик сейчас оклемается и злой, как бес пойдет меня добивать. Второе – я только что убила отца своего единственного благодетеля в незнакомом мире! И это вообще полный крах!

Не мешкая более, не думая, я рванул прочь, даже не обувшись. При любом из этих двух раскладов – мне придется худо. Или бесноватый мужик убьет или Форд.

А потому я бежала. Как никогда раньше. Наверное, даже в мертвой деревне я так не бегала. Мои ступни давно болели, отбитые о жесткую шероховатую дорогу под ногами. Впрочем я быстро решила сойти с людного пути, где мчались в разные стороны ужасные по своей мощи, скорости и конструкции, кареты со скрытыми внутри демонами. Люди по большей части игнорировали мой босоногий встревоженный вид. Но были и те, кто оборачивался на бегущую в мыле меня.

Я не знаю, куда я бежала. Не уверена, что вообще этот день может завершиться чем-то приемлемым для существования. Но сидеть на месте и ждать, что меня снова заточат или замучают, я не могла. А потому бежала. Улица сменялась улицей. Лица людей мелькали, как в калейдоскопе осколки разноцветных стекол. Несколько раз я налетела на кого-то, но быстро бросив извинения, продолжала бег. Сворачивая в самые, на мой взгляд, скромные и неприметные подворотни. А потом мои хаотичные петляния вывели меня к морю.

Берег был разогрет за день безжалостным солнцем, так что моим босым ногам пришлось несладко, будто по углям иду. Я сбросила скорость и с бега перешла на шаг. Пыталась восстановить дыхание, но выходило хрипло и плохо. На меня оборачивались отдыхающие на берегу люди, благо их тут было не много. Из-за крутого берега, не позволяющего спуститься к воде. Только, наверное, редкие эстеты с поэтическим настроением тут гуляли. И еще одна беглянка. Добежав до каких-то странных сараев с заброшенными старыми лодками, я ввалилась внутрь и поспешно захлопнула деревянную хлипкую дверцу. Привалилась спиной, молясь, чтобы у меня было время хотя бы отдышаться перед следующим забегом.

Где-то в стороне зловеще скрипнула цепь, потревоженная крысой, которую спугнуло мое появление. Я судорожно вздохнула и с облегчением выдохнула. Оторвалась от своей сомнительной опоры, медленно обошла сарай с лодками, в котором оказалась. Надеюсь, сюда никто не собирается заявиться с самого утра? Потому что мне явно необходим отдых. Я забралась в одну из самых на мой притязательный взгляд чистую и удобную лодку, залезла под натянутый сверху чехол, рассчитывая, что это скроет меня от глаз даже, если кто-то заявиться сюда. На дощатом дне было неудобно, но выбирать не приходилось. Скрутилась компактным колачиком между скамеек и провалилась в тревожный сон, где Дэкер и Брай вели жестокие бои с кем-то, беспощадно убивая. Людей, драконов, магов, демонов. Они выжигали саму жизнь, идя к своей цели. И глядя на полыхающий след, оставленный моими мужчинами, я понимала, что идут они за мной. Сон не позволил мне подумать здраво, что это лишь желаемое, выданное за возможность, а потому я жадно смотрела на их карательную компанию и ждала…

Вот только… дождалась я отнюдь не их.