Текст книги "Страсть искажает все (СИ)"
Автор книги: Юлия Михалина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 48 страниц)
Девушка повернулась к сцене, где уже стоял Олег.
– Я никогда не сомневался, что Жемчужина лучшая. – Коротко. Лаконично. Отыскав в толпе Маргариту. – И я счастлив, что скоро об этом узнает весь мир.
Молчание. Глаза в глаза. Рита думать забыла, что за спиной находится Рощин.
– Может, хотите сказать что-то еще? – Заполняя неловкую паузу, предложил ведущий. – Слова благодарности?
– Спасибо тендерному комитету?.. – Полувопросительно. – Спасибо. Спасибо всем, кто поверил в нас. И всем, кто ждет незамедлительных результатов. Поверьте, они не заставят себя ждать. Уже сегодня вы узнаете на что еще способна наша команда.
Звучало завуалировано и двусмысленно. Одинцова чувствовала, что это представление разыгрывается для неё. Каждое слово, каждое действие.
– Еще что-то? – Уточнил Олег, глянув на ведущего. И под пытливым взглядом сотни людей выхватил гитару у музыканта. – Хотите, песню спою?
Рита глазам не поверила.
Удивленные возгласы из толпы подстегнули мужчину к действиям. Осторожно перебирая аккорды, он заиграл сначала несмело, но с каждой секундой, включаясь в представление.
– Клоун. – Послышалось презрительное от Рощина.
Риту раздирали противоречивые чувства. Это было неожиданно. Поющий песни Олег? В жизни такого не слыхала. Но к месту ли, когда на кону борьба, поиск решения проблем?
– Я куплю тебе новую жизнь, лишь бы ты была только моей… – Несмело затянул Чернышевский со сцены. – Я к ногам твоим брошу весь свет, ничего не жалея тебе. На руках я тебя отнесу к алтарю нашей вечной любви.
Пел не профессионально, но достаточно неплохо. От души и с душой. Вкладывая в каждое слово чувства и эмоции. Не сводя взора с Одинцовой. Всякая строчка песни звучала сродни объяснению в любви. Это было странно. Нелепо и странно.
Маргарите всегда казалось, что подобные признания на всеобщее обозрение бывают в кино. И пускай сегодня из уст Олега не звучало её имя, она-то прекрасно знала для кого и зачем Олег играет. Это могло сделать её счастливой. Когда-то в прошлом. Но не сейчас.
– Я тебя у других украду, там не место твоей красоте…
Слова, от которой душа переворачивалась. Очередные слова вместо необходимых действий.
Сдерживая горькие слезы, Рита развернулась, чтобы убежать и не слышать этого абсурда. Хоть куда. Хоть в дамскую комнату. И сбегая, поглощенная своими переживаниями, не заметила, что Кирилла рядом нет…
39 глава
2010 год
Закрывшись в дамской комнате, Маргарита оперлась ладонями о мраморный умывальник и невидяще всмотрелась в собственное отражение в огромном зеркале. Красивая, эффектная, яркая, а очи полны боли и сожаления. Подумалось, что опять сходит с ума. Диссонанс внешнего мира с внутренним слишком велик.
Прямо сейчас за стеной мужчина, которому доверила свою жизнь и сердце, со сцены объясняется в любви. Песни поет. А она полжизни отдала, чтобы этого не было. Не таким способом.
Последние дни, особенно после заточения Руслана, как на пороховой бочке. Моментами казалось, что это никогда не закончится. Или завершится вселенским взрывом, после которого останется пустота и никого больше. Даже её, Ритки, не останется. Но лучше так, чем неопределенность и ответственность за жизнь другого человека, когда ничего поделать не можешь. Сбежала из зала потому, что не выдержала. Сложно делать вид, будто ничего не случилось. Наслаждаться мгновениями, когда мир рушится.
В голове эхом отдавали слова песни. Я куплю тебе новую жизнь…
Черта с два! Новую жизнь для неё не купить ни за какие деньги. Однажды показалось, что это под силу Рощину. В итоге все обернулось новым заточением. Вряд ли Олег способен что-то изменить.
Олег. Совсем рядом. Счастливый победитель. Любимый мужчина? Да, почему-то ныне, сотрясаясь от мелкой дрожи и с трудом сдерживаясь от необдуманных и опасных поступков, отчетливо поняла, что любимый. Несмотря на его бездействие. На игры и связь с Одинцовым. Все равно любимый. Злилась на себя за это страшно. Что ничему жизнь не учит, постоянно попадает на одни грабли. Сначала Павлик, Рощин, теперь Чернышевский.
На Олега злилась. В большей части из-за неоправданных надежд. Хотя и тут сама виновата. Он совершенно не обязан выполнять выдуманные ею ожидания. Но песенки петь горазд. Почему ими ограничивается? Знает ли о случившемся с Бурей?.. Одинцовой бы подать Чернышевскому знак. Идти на прямой контакт боялась. После внезапного поражения, Рощин вряд ли спустит вольности с рук.
Включила кран, плеснула холодной водой в лицо, не заботясь о макияже. Нужно прийти в себя. Включить трезвость мышления. Снова из-за Чернышевского голову потеряла. Как пятнадцатилетняя девчонка. Лучше бы в том возрасте в него влюбилась, может, меньшими проблемами обернулось.
Стук в дверь застал Маргариту врасплох. Встрепенувшись, повернулась к выходу, подмечая, что заперлась изнутри. Кому-то не терпится, но не готова возвратиться. Олега видеть не настроена.
– Рита, открой. Я знаю, что ты тут.
Родной голос заставил вздрогнуть. Нашел. И здесь нашел.
Спрятав лицо в ладонях, затаила дыхание. Надеясь, что Олег уйдет. Но не тут-то было. Подергав за дверную ручку, прикрикнул:
– Рита, черт побери! Открывай, иначе вынесу дверь!
Не самая опасная угроза, но отчего-то показалось, что на сей раз выполнит обещание. Выбьет и не посмотрит на других. Беда в том, что грохотом привлечет лишнее внимание любопытных, среди которых может быть Рощин. И если это шанс рассказать о Руслане? Подчинившись мимолетному порыву, кинулась к замку. Один щелчок и дверь под напором с обратной стороны со скрипом отворилась.
– Маргаритка, девочка моя! – Оглядев Одинцову, Олег влетел в туалет, ногой захлопнув дверь. – Чего бегаешь от меня?
Вздохнуть не успела, как оказалась прижата к крепкой мужской груди. На секунды привиделась, что в пропасть летит. В его объятиях слишком хорошо. Как будто скиталась-скиталась где-то и вдруг домой попала. Большего не нужно. Пускай так продолжается вечность.
– Не бойся. Все скоро закончится. Обещаю. – Прошептал Чернышевский, отстраняясь и заключая её лицо в кольцо рук.
– Обещаешь? – Осознание реальности вернулось чересчур быстро. Попыталась вырваться, упираясь руками в грудь Олега. – Руслан у Кирилла. Едва живой. А ты мне вновь что-то обещаешь?
Хотела верить, да не получалось. Не выходило. Несмотря на глупые чувства, вспыхнувшие не вовремя. Обстановка казалась слишком безнадежной, чтобы довериться в очередной раз. Как показывала практика, доверие дорого обходится.
– Я знаю. Но не все так просто.
– Пока ты песни поешь, его добивают. – Не желая слушать, тараторила Рита, молотя кулаками мужчину. – Вместо того чтобы поздравления принимать, лучше друга вызволил. Или такая ваша дружба? Закидывать к врагу и оставлять на съедение?
– Рита, в данный момент мы над этим работаем. – Схватив Одинцову за запястья, встряхнул.
– Мы? Это кто интересно? – С вызовом уставившись на Чернышевского. – Неужели мой, внезапно возникший на горизонте отец? Ты уверен, что ему удобно спасать Руслана? Может, и на это у моего папочки уйдет не один год?
– Откуда знаешь про отца?
– Уж не от тебя! Когда собирался рассказать, что мое якобы спасение ради карьеры? Что Одинцов шишка большая не вспоминал о родной дочери, пока задание не получил? – Извиваясь, стояла на своем Маргарита.
– Прекрати истерику и слушай внимательно! – Впечатав девушку спиной в стену, шикнул раздраженно Олег. – Все, что тебе наплели, дели на двое. Ситуация с твоим отцом отвратительная. Но не такая, как представляешь. Ребята делают все, чтобы вытащить Руслана. И песни пою не потому, что вдруг приспичило в любви объясняться. Ты давно не маленькая девочка, хоть и ведешь себя порой так. Сама должна понимать, ради чего и кого я влез в это дерьмо. В гробу видал карьеру и остальные привилегии.
Рита дышать, казалось, перестала. Каждое слово Олега ножом по сердцу. Не получалось не верить. И верить тоже не получалось. Хотела, чтобы было именно так. Закрыть бы веки, открыть и нет больше нависающей угрозы над близкими людьми. Нет проблем и беспокойства, лишь они вдвоем.
– Меня эти годы только мысль о тебе спасала, жить заставляла, а ты выслушать спокойно не можешь. – Зажмурившись, признался Олег. Ослабил хватку. – Думаешь, мне сильно нравится происходящее? Я для Рощина твоего ненаглядного представление разыгрываю, время тяну, чтобы там гладко вышло. Веришь мне? – С отчаянием зыркнув на девушку.
Несмело кивнула, закусила губу. Нестерпимо захотелось поцеловать Олега. Прижаться всем телом, впиться жадно устами и целовать-целовать. До умопомрачения. До бесконечности. Оказывается, соскучилась по нему за последние недели. Как жила целых двенадцать лет без этого мужчины?..
Чернышевский, словно почувствовав немую мольбу, наклонился и прижался к ней губами. Жадно завладел ртом, напором показывая, как скучал. Желая насытиться за мгновения. Рита ответила со всем пылом. Обхватила руками за шею, прильнула ближе. В эти секунды верила во что угодно. Олег сам прекратил поцелуй. Оторвался, затуманенным взглядом всматриваясь в девичье лицо. Провел тыльной стороной ладони по щеке, вдохнул аромат женских волос.
– Ты перестанешь бегать от меня и возвращаться к Рощину. Это уже не имеет смысла.
Хотела открыть рот, ответить. Возразить или согласиться не сообразила. Не успела. Дверь с грохотом открылась, стукнувшись о стену. В без того тесную дамскую комнату ворвался Кирилл.
– Какого хрена происходит? – Взревел, бросаясь сзади на Олега.
Опомниться не успели, как развернул Чернышевского за плечо и что есть силы двинул в лицо кулаком.
– Кирилл прекрати! – Завизжала Маргарита.
– Закрой пасть, шлюха! – Скривившись от отвращения, заорал Рощин.
Застыл, как вкопанный, переводя взгляд с Риты на Олега и обратно. В глазах море гнева и злости. Кажется, готов убить на месте. Причем сразу двоих.
Страх с ног до головы сковал тело девушки. Не за себя, за мужчину, злость на которого давно смешалась воедино с любовью.
Олег, одной рукой удерживаясь за умывальник, другой нащупал кровь, хлынувшую из носа. Ухмыльнувшись, оттолкнулся от раковины и двинул на Кирилла. Встречный удар оказался не менее стремительным. Увернуться Рощин не успел.
– Подбирай слова, когда с женщиной разговариваешь. – Потирая кулак, зло процедил Чернышевский.
– Где ты видишь женщину, щенок? – Огрызнулся Рощин.
Ответом была новая атака от Олега. Лучше бы этого не делал. В Кирилле вспыхнула нездоровая ярость. Сощурившись, отсканировал взором Чернышевского. Сплюнул кровь прямо на белоснежный кафельный пол. Подходя, прошипел:
– Урвал победу – возрадуйся. В отношения с моей женщиной не сунь свой поганый нос. Иначе забью тебя, как вшивую собаку. Волкодав.
Неожиданный удар в живот на мгновения дезориентировал Олега. Сложившись пополам, он больше не был преградой между Маргаритой и Кириллом. Чем последний не преминул воспользоваться. Оттолкнув Чернышевского, Рощин шагнул к Одинцовой. Хватая за запястье, потянул на себя со словами:
– Жизнь тебя ничему не учит, смотрю?
– Отпусти! – Взвизгнула, пытаясь освободиться.
– Не трогай её! – Заорал Олег выпрямляясь.
– Отпустить? – Будто не слыша, нагнетал Рощин. – Могу и отпустить. – Вопреки сказанному, ухватил Риту рукой за шею сзади, наклоняя к себе. – Если тебе плевать на наш уговор и готова пожертвовать жизнью несчастного Руслана ради своих мимолетных увлечений?
Секунды глаза в глаза. Страх. Оцепенение. Осознание, что на сей раз выполнит угрозы, если не уступит и не послушается. Что там говорил Олег про спасение Бури? Где гарантия что получится до того, как Кирилл отдаст приказ и нажмет на курок?
– Я сказал – не трогай! – Вмешался Чернышевский приближаясь. Повторяя действия Рощина минутами ранее, ухватил за плечо, разворачивая к себе. Ударил.
– Су*а! Я убью вас всех! – Взорвался Кирилл, отмахиваясь от кулаков Олега.
Драка завязывалась нешуточная. Ни один из мужчин не желал уступать и сдаваться. Тесная дамская комната превратилась в ринг.
– Ритка, уходи отсюда! – Меж делом бросил Олег.
Терялась в сомнениях, что предпринять. Вмешаться и попытаться остановить нарастающее безумие? Звать на помощь? Разнимать? Или, действительно, пользоваться моментом и бежать? Неважно куда, главное, подальше отсюда. Выполнить просьбу любимого мужчины не могла. Оставить его здесь одного на растерзание Рощина не желала. Потом не простит себя. Удары один за другим с глухим стуком звенели в ушах. Уже не различала, кто кого. Схватившись за голову, закричала:
– Прекратите!
Ушам своим не поверила. Не узнала голос. Но он возымел эффект. Не самый ожидаемый, безумие разом прекратилось. Рощин, нанеся последний удар, толкнул Олега на пол. Прежде чем девушка успела что-либо сообразить, повернулся и схватив за волосы, потянул к двери.
– Не смей к ней прикасаться, тварь! – Поднимаясь, не отступал Чернышевский.
Рефлекторно Одинцова вздрогнула.
– Выбирай: или этот хлыщ, или жизнь Бурого. – Прошипел у уха Ритки Кирилл.
Времени на раздумья не было. Выбор очевиден. Колеблясь короткие секунды, послушно двинулась за Рощиным.
– О, господи, что здесь такое? – Женский визг случайной посетительницы в дверях туалета мгновенно привлек внимание других.
Но Кирилл, небрежно оттолкнув женщину с прохода, продолжая удерживать Одинцову за волосы, потянул прочь.
– Рита, постой! – Окликнул Чернышевский, ринувшись следом.
Оглянувшись, Маргарита не без удивления увидела, что Олег стал заложником сбежавшейся на шум охраны и гостей. Отбиваясь от вопросов, пытался нагнать их.
– Не нужно. – Одними губами пробормотала Одинцова, отрицательно качнув головой, и до того, как Кирилл заметил её действия, отвернулась.
Быстро перебирая ногами, едва успевала за широкими шагами Рощина. Тот небрежно тащил её через весь зал, плевав на громкие перешептывания и интерес. Должно быть, выглядели весьма странно. Пришедшие на вечер якобы счастливой парой, уходили словно террорист с заложницей. Может, поэтому люди на их пути расступались, пропуская вперед? Хоть бы кто попытался помешать Кириллу и заступился за Ритку.
Вся в слезах и потекшей косметике, растрепанная, походила на жалкую собачонку, которую хозяин на привязи тащит домой. Чувствовала себя таковой. Но собственные ощущения казались неважными по сравнению со страхом за дорогих людей. Смотрела перед собой и не видела ни сочувствия у других, ни любопытства, ни щелкающих вокруг камер папарацци. Пульсировала одна мысль: случись что с Русланом или Олегом по её вине – собственными руками убьет Кирилла. И покончит с собой. На сей раз точно.
– Су*а, ты и шесть лет назад была такой блудницей? – Гаркнул Кирилл, затолкав Риту на соседнее сиденье и усевшись сам. – Чуть что, как потаскуха бежишь к Волкодаву.
Глянув на мужчину, Маргарита обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Получалось слабо. Это не от холода, от нервов зуб на зуб не попадал.
– Мы обсудили накануне: будешь послушана и ничего с твоим дружком не случится. – Выезжая со стоянки на трассу, продолжал гнуть свое Кирилл. Спокойно и на удивление без эмоций. – Что сложного? Или решили, что можно меня обставить? Обмануть? Что за цирк устроили? Пообжиматься в туалете захотелось?
Одинцова молчала. Не представляла, что ответить. Прискорбно признавать, но в сложившейся ситуации Рощин прав. Сама нарушила уговор. Олег помешал сдержать слово. Но про Олега лучше не упоминать. Хватит волнений за одного заложника. Спасибо, что живым Чернышевского бросил.
– Понимаешь, что вы не оставляете выбора? – Вкрадчиво предположил.
Девушку как током шибануло. Уставившись на мужчину, взмолилась:
– Кирилл, ты не посмеешь. Пожалуйста, не надо. Я с тобой, как обещала. Если бы хотела, ушла с ним. Но не ушла. Не трогай Руслана. Пообещай.
– Тогда какого к нему бегаешь? – Стукнув кулаком по приборной панели, вскипел Рощин.
От смены тона девушка подпрыгнула на сиденье.
– Какого хрена этот выскочка обскакал меня на тендере? Тебя просто так в аренду сдавал? Чтоб он еще и там обошел?! Знаю, у этих тварей все подстроено, продуманно. Хотят меня прижать? Не позволю! Никому не позволю! И тебя им не отдам!
Бормоча, как заклинание, Кирилл походил на истинного безумца. В таком состоянии способен совершить что угодно. Гнал по шоссе, как умалишенный, сильнее вдавливая педаль газа в пол.
Переведя взгляд с мужчины на дорогу, увидела, что направляются в противоположную от дома сторону, к выезду из города. Это могло означать одно…
– Куда мы едем? – Несмело подала голос.
– В бордель. – Равнодушно, будто речь шла об абсолютно обыденных вещах, заявил Рощин. Предугадывая вопрос, пояснил: – Вместе с тендером там тоже проблемка нарисовалась.
– Не надо. – Умоляюще протянула. – Ты обещал, что не тронешь.
– Я да. Калач ничего не обещал. – Фыркнул мужчина.
На миг сердце в пятки ушло. Пока Рощин не признался:
– На твоем Буртенко свет клином не сошелся. Его судьба не самый важный вопрос.
Сказанное пренебрежительным тоном отчего-то вселило уверенность и надежду. Остаток дороги Маргарита провела в молчании. Кирилл периодически взрывался, покрывая нелестными слова Чернышевского, хая за победу в тендере и возмущаясь, что Одинцова печется о ком угодно, но не о нем, Рощине.
Несколько раз звонил Калачев. По односложным ответам и хмурому выражению лица, поняла, что происходит что-то серьезное. До чертиков хотелось верить, что обещанные действия команды Олега не заставили себя ждать. Но, приближаясь к месту назначения, душу охватывал неконтролируемый страх и волнение, как будто перед чем-то особенно важным.
Бесчисленное количество раз прокрутила в голове разнообразные варианты развития событий. Но увиденное на подъезде к борделю огорошило. С десяток тонированных внедорожников по периметру и пара микроавтобусов преграждали въезд. Много людей в форме цвета хаки, бронежилетах, масках на лице и с автоматами, освещенные ярким светом фонарей.
Облегчение – первое и единственное чувство, охватившее девушку. Чернышевский не обманул, не подвел. Происходящее больно смахивало на облаву. Судя по тому, что людей Кирилла нигде не было видно, прошла она более-менее успешно.
– Приплыли. – Со свистом тормозных колодок, Рощин остановился прямо на дороге. Зыркнул на Ритку: – Ты чего скалишься? Довольна, что в яму меня загнали, да?
Ответить не успела. Кирилл, выскочив из автомобиля, побежал вперед. Перебросившись парой фраз с одним из СБшников, скрылся во дворе. Одинцова открыла дверцу и несмело выбралась из машины. Осенний холод разом укутал в своих объятиях. Пронзительный ветер смело забрался под вечернее платье.
Ежась, двинулась вперед. Вопреки ожиданиям, никто её не остановил и слова не сказал, когда зашла на территорию борделя. Там увидела несколько людей Тимура, стоящих в стороне и о чем-то разговаривающих. В остальном двор был полностью оцеплен силовиками. Похоже, маски-шоу подходили к концу. Сопротивления со стороны обитателей если и были, явно полностью погашены.
Из особняка одну за одной СБшники выводили разномастных девушек, в большей степени полуголых. Те огрызались, но покорно следовали за мужчинами. Когда прошли в паре метрах от Риты, ощутила себя сторонним наблюдателем. Физически находилась здесь, все видела, но для окружающих являлась пустым местом. Ни слова, ни взора. Будто кино смотрела. Слишком реальное и пугающее. Не верилось, что это конец. Но все указывало, что на сей раз бордель Кирилла крепко взяли в оборот. Неужели она отныне также свободна?
Вспомнились рассказы Рощина об облаве на Инанну: как отомстил Сизому, разогнал притон. Тогда не вникала в суть. Радовалась, что свободна и нет больше разрушающего места, как убеждал мужчина. А как все прошло казалось неважным. Ныне осмыслила, что могла быть на месте девушек, которых повели в микроавтобус. Или подобных им, шесть лет назад. Если бы не Кирилл. К счастью, обошлось. Господь оградил от мучительного позора быть пойманной борцами за справедливость на горячем. Обернулось другими бедами, но хотя бы это прошло мимо.
Очередной стук двери дома и девушка, прервав наблюдение за пойманными куртизанками, машинально обернулась. Дыхание перехватило прежде, чем увидела мужчину, появившегося напротив. Высокий, статный, серьезный. Волосы полностью посеребрены сединой. Лоб расчерчен угрюмыми морщинистыми складками. Поживший, повидавший. Он тоже застыл на месте, впиваясь взглядом, хмурясь с каждой секундой сильнее.
Рита не видела его прежде в сознательном возрасте. Но что-то внутри подсказало, напомнило, что это именно Он. Израненное и холодное сердце отозвалось. Туманный образ, хранимый в памяти из детства, вдруг ожил в реальности. Утраченные пазлы сложились воедино. Сомнений, что перед ней никто иной как Одинцов собственной персоной, не осталось. Родной отец. Близкий человек. Но вместе с тем чужой и далекий. Незнакомый. Это даже не Чернышевский, ментальная связь с которым не утратилась за двенадцать лет. Это совершенно далекий и непонятный ей мужчина.
Подумалось, что прозвище Вотан как нельзя кстати подходит этому человеку. Истинный бог войны и хозяин чертога доблестных воинов. Глупо надеяться, что этой встречи не случится. Почему теперь, когда жизнь и без того заносит на виражах? Когда понятия не имеет, как себя вести. Когда не подготовилась, не придумала слова. Хотя кого обманывает? Она не пыталась. Не помышляла о возможности этой встречи. Не до того было. Не желала о ней думать. Куда важнее было беспокойство о едва живом Руслане и страхи за Олега.
Оцепенение прошло, когда сообразила, что Одинцов двинулся к ней. Медленно, шаг за шагом, прибавляя уверенности и скорости. Первой мыслью Риты было сбежать. Но она не из тех, кто спасается бегством. К сожалению. Инстинктивно вздернула подбородок, когда мужчина остановился рядом. Глянула с вызовом. Единственный вопрос: «Почему?» готов был сорваться с уст. Удержалась. Сжав руки в кулачки, дожидалась первых слов от него.
– Рита… – Тяжелый вздох. Единственное, что звучит от мужчины, когда, осмотрев с ног до головы, пытается протянуть руки к её плечам.
– Не надо! – Отступив, шикнула.
Не так представляла встречу с отцом. Впрочем, до выяснения его личности, не предполагала подобного. Детские наивные мечты, что папа вернется и все наладится, канули в лету. Нет больше маленькой Ритки. И возвращать нечего.
– Прости меня. – Опустив руки как безвольная марионетка, одними губами прошелестел мужчина.
Два слова ножом по сердцу. Простить? Неужели считает, что такое прощают? Столько лет не было рядом, а явился и в первые минуты встречи обязана простить?
Неуверенно качнула головой, чувствуя новый приступ приближающейся паники. Невыносимо больно находиться здесь, рядом с этим человеком. Хотелось оказаться в другом месте. С Олегом. Где он, когда так нужен?..
– Бог простит. – Вырывается мимо воли.
– Ты выглядишь… уставшей. – Зачем-то подмечает Одинцов.
Еще бы, после случившегося на тендере она мало отличается от проституток, которых уводят из особняка. Впрочем, прошлое не стереть. Часть её навсегда осталась закована в схожем месте.
– Все в порядке? – Продолжает добивать мужчина.
Вопрос становится для Маргариты последней каплей. Обхватив себя за плечи, пятясь назад, выкрикнула:
– Издеваешься? По-твоему, в моей ситуации что-то может быть нормально? Считаешь это все… – Обернулась. – Нормально? Такой жизни желал своей дочери? Полжизни быть участницей и свидетельницей разборок? Этого добивался, оставляя нас с матерью одних?!
– Рита, я очень виноват перед тобой. – Пытаясь взять девушку за руку, проговорил Андрей Михайлович. – Мне нет прощения, но уверяю, что это конец. Тебе больше не нужно мучиться. Ты свободна от Рощина.
Не моргая, Рита смотрела на собственного отца и не могла поверить услышанному. Очи наполнились слезами. Подбородок задрожал. Сколько раз за последние недели представляла день, когда станет свободна от Кирилла. Но ни за что не предполагала, что именно так. Что новость сообщит родной отец. Бросивший её отец. Так ждала чертову свободу, что теперь не верила. Не выходило принять столь бесценный дар из рук человека, позволившего пойти её жизни под откос.
– А Руслан?.. – Цепляясь за имя друга, как за спасительную соломинку.
Весть о состоянии Буртенко способна отвязать от Рощина. Но никак не убеждения Одинцова.
– В порядке. – Кивнул мужчина.
– Где он?
– В доме. Его осматривает врач. – Отчитался Вотан. – Сейчас отправим в город.
Неловкость сквозила в каждом жесте Одинцова. Маргарите это, напротив, добавляло уверенности. Вопросы, годами копившееся, стали хаотично срываться из губ:
– Оно того стоило? Оставить свою семью погибать ради этой власти? Ты хоть иногда сожалеешь, что так вышло? Или все игра?
Вопрос за вопросом выводил Вотана из равновесия. Насупился, на скулах заходили желваки, взгляд поледенел.
– Любил хоть когда-то маму? – Девушка продолжала. – Знаешь, что она остаток жизни провела с бутылкой и мыслями о тебе?.. А я ненавидела её за это, потому что после твоего ухода стала ей не нужна!..
Замолчала, прикусив язык, чувствуя, что наговорила лишнего. Ни к чему нелепые признания. Никому легче от них не станет. Уже ничего не изменить.
– Мне так жаль… – Схватившись за голову, промямлил Андрей Михайлович.
Жалость последнее, что нужно Маргарите от собственного отца. От него уже не нужно ничего. Поэтому, когда в дверях особняка появился Руслан, поддерживаемый под руку неизвестным светловолосым мужчиной, она без зазрения совести шагнула им навстречу, напрочь позабыв о присутствии рядом Одинцова.
– Господи, Руслан… – Пряча лицо в ладонях, выдохнула с облегчением Рита.
Прихрамывая, по пояс в свежих бинтах, просочившихся кровью, осунувшийся и уставший, но живой. В окружении своих. Отныне точно в безопасности. Порыв броситься к нему с объятиями пришлось подавить мыслью, что в таком состоянии Буртенко вряд ли понравятся лишние прикосновения к больным местам. Но её тихий стон не остался без внимания.
Осторожно спускаясь с крыльца, Руслан на секунды поднял голову от земли, глянув на Одинцову. Через силу улыбнулся и подмигнул. Что едва не стоило ему потери равновесия. Без товарища беспомощно покатился бы вниз.
– Рус, можешь хоть сейчас под ноги смотреть, а не на девок! – Осадил мужчина, но заметив, кому подмигивал Буря, стушевался и послав извинения за спину Маргариты, молча продолжил путь.
Похоже, здесь о её положении касаемо генерала Одинцова в курсе каждый. Это объясняет, почему никто не препятствовал передвижениям по оцепленной территории.
Нахмурившись, оглянулась к отцу, испепелив глазами. Поймала его, полный извинений и мольбы. Хотела сказать что-то едкое, вылить последнюю порцию яда на этого мужчину прежде, чем скрыться, но шум позади вновь привлек внимание.
– Эй, Бурый, каково быть предателем? Совесть не мучает, что после стольких лет бок о бок, теперь на их стороне? – Окликнул кто-то из парней Калачева.
– А он партизан, на два фронта подрабатывает. – Послышался откуда-то из темноты голос самого Тимура. – Сегодня нас предал, завтра их.
– Су*а! – Оборачиваясь к насмешникам, взревел Руслан. – Я тебя собственными руками урою!
Дернулся к обидчикам, но был удержан товарищем.
Все случилось чересчур стремительно. Со стороны компании Тимура началась потасовка, отвлекающая внимание. Несколько силовиков по указке Вотана бросились разнимать. Откуда-то из темноты, как черт из табакерки, вновь появился Городков. На него никто, кроме Маргариты, внимания не обратил.
Выстрел из темноты. Павел, бросившийся под пулю и ставший мишенью, распластался на земле прямо перед ничего не понимающим Буртенко. Еще несколько СБшников побежали к стрелявшим, повалив всех на землю, отыскивая виновника. Крики, ругань, очередные разборки.
– Это что было? – Удивился Руслан.
– По ходу тебя только что доброжелатель спас от пули. – Отозвался светловолосый товарищ рядом. – Считай, второй раз за день на свет родился.
Они говорили о чем-то еще. Встрял Одинцов. Ритка ничего не слышала. Ноги сами понесли к Павлу. Подбежала, замерла возле, рассматривая сверху как огромное кровавое пятно расползается по белоснежной рубашке на груди.
Вот и все. Круг замкнулся. Событие, которое должно было случиться двенадцать лет тому, случилось. Но на сей раз не было ни боли, ни слез по этому поводу. Вакуум внутри. И неверие. Неужели Городков вправду преднамеренно закрыл Бурю? Неужели хоть раз в жизни повел себя достойно?
Заметив легкое движение веками, опустилась на колени рядом с Павлом. Присмотрелась – правда, слабое дыхание вздымало грудь.
– Он еще жив! – Оглянувшись к своим, позвала. – Нужно врача.
– Не нужно. – Еле слышный хрип вместе с на удивление сильным захватом за запястье. – Поздно врача. И не хочу.
– Не говори глупостей. – Огрызнулась, пытаясь освободиться от неприятного касания.
– Устал от этой жизни собачей. Наркоман конченый. Нужно было давно себя застрелить, да не решался сам это сделать. – На выдохе, крепче сжимая руку девушки. – Но так, может, что-то светлое у тебя в памяти обо мне останется. Что закрыл твоего друга…
– Зачем это сделал? – Перестав вырываться, чувствуя: возможно, это последнее, что происходит с Павлом.
– Люблю я тебя, Ритка. – Громко сглотнув, прикрыл веки. Девушке на миг показалось, что это конец. Но Городков, снова глянув на неё, выдал: – Хочешь верь, а хочешь нет, но все эти годы любил тебя одну. Трусливо прячась за чужими спинами, но любил… Веришь?
– Я… – Невразумительно вздернула плечами.
Слезинка скатилась по щеке, капнув на руку мужчины, которого когда-то, казалось, любила. А теперь не могла дать ответ на столь простой вопрос. Разучилась доверять. Тем паче однажды предавшим.
– Прости меня, Ритка. Надеюсь, хоть немного искупил вину перед тобой…
С этими словами рука Павла на девичьем запястье обмякла. Взор, впивавшийся в её лицо с благоговением, устремился к небу, становясь стеклянным. Все, точно конец.
– Девушка, отойдите. – За спиной послышался голос подоспевшего врача. – Ему нужно помочь.
– Уже нет. – Глухо прошептала, продолжая сидеть на месте.
До тех пор, пока не почувствовала, как кто-то подхватил за плечи и поставил на ноги. Глянула на своего спасителя – отец. Не удивительно.
– Рит, ты как? Я распоряжусь, тебя отвезут домой. – Обеспокоенно всматриваясь на неё, проговорил Андрей Михайлович.
– А где он, мой дом? – Невнятно пролепетала.
Слезы, столь долго удерживаемые в себе, градом покатились по щекам. Дышать становилось труднее. Ей бы радоваться, что все заканчивается, но с осознанием этого приходит пустота. Оказывается, пока находилась у Кирилла, у неё до последнего была хотя бы золотая клетка. Что имеет сама? Бесконечную неизвестность впереди, где есть отец, которому не факт, что нужна и которого вряд ли готова принять. Олег, который снова в самый ответственный момент находится где угодно, но не с ней.
