Текст книги "Страсть искажает все (СИ)"
Автор книги: Юлия Михалина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 48 страниц)
Юлия Михалина
Страсть искажает все
Пролог
1998 год
Промозглый ветер по-осеннему пронзал до каждой клеточки тела, вызывая дикую дрожь. Ей бы остановиться, вернуться домой, закутаться в теплое одеяло и с чашкой горячего чая засесть за книгой на широком подоконнике. Только в таком случае холод не вызовет озноба и страха перед предстоящей неизвестностью. Хотя, вероятно, подобные чувства у девушки вызывал вовсе не холод. Тяжело быть спокойной, когда не знаешь, что ожидает со следующим шагом вперед.
Словно в подтверждение мыслей под ногами со скрипом треснула доска, оседая куда-то вниз, в подвал, который всенепременно должен быть в огромном, некогда стратегически важном объекте. Если бы не мгновенная реакция и способность быстро ориентироваться, девушка вряд ли успела ухватиться за старый, покрывшийся пылью, стеллаж, и удержаться на месте, не провалившись вслед за гнилым перекрытием.
– Что за черт? – тихо выругалась, когда вдобавок ко всему на нос упала огромная капля дождя, что без труда просачивался сквозь давно изжившую себя крышу.
Сердце глухо забилось в груди и, казалось, готовилось оттуда выпрыгнуть. Какая трусиха! Стоило сидеть дома, а не переться непонятно куда и зачем. Выяснить захотелось… Это всё – элементарные поиски приключений на пятую точку! Лишь бы эти приключения ограничились провалившимся полом и промокшей насквозь курткой, а подозрения и сомнения, преследовавшие не один день, остались позади.
Чем дальше ступала девушка, чем глубже забиралась в безвыходный лабиринт, тем больше внутреннее чутье подсказывало, что нужно возвращаться. Пока не поздно. Пока не влипла окончательно. Пока не оказалась в заведомо выстроенной ловушке. Но какая ловушка? Это не кино, не детектив и не экшен, в которых возможны подобные нелепости.
Тогда почему всё началось именно так, как начинается в матерых американских фильмах? Почему страх сковывает естество, но она упорно двигается вперед? Ответ более чем прост. Потому что, если верить анонимному письму, где-то здесь, среди руин полуразрушенного склада давно не функционирующего танкового завода, находится ОН. Человек, ради спасения которого пойдет на что угодно. Единственно-близкий и родной для неё на всем белом свете. Тот, кого любит. И тот, от которого меньше всего ожидала подобной выходки.
Не могла поверить, что именно ОН способен ввязаться в передряги. Даже идя сюда, продолжала тешиться пустыми надеждами, что это шутки. Того же Пашки. Глупые такие, детские, нелепые. Ведь знает прекрасно, как она ненавидит осеннюю сырость и как боится подобных этому заброшенных мест. Возможно, решил проверить? Мол, если любишь, придешь, невзирая на фобии.
Пришла. Доказала любовь, называется. Где тогда, скажите на милость, сам Пашка, или организатор всего мероприятия под названием «Розыгрыш». Когда выпрыгнет из-за очередного поворота нескончаемых коридоров с криками «Сюрприз!»? Она так промозгла и заждалась сего момента, что готова наплевать на всё. Знай, что это действительно шутка, давно развернулась и ушла. Но предчувствие, желание проверить, не позволяло остановиться на полпути. Что-то гораздо сильнее неё.
Казалось, внутренний мир разделился надвое. Одна часть, наивная и доверчивая, также отчаянно продолжала не верить, что прочитанное накануне утром правда. А другая, гораздо более трезво смотрящая на жизнь, точила мелким червячком сомнений, что никто не посмел бы с ней так шутить. Слишком нелепо. Нельзя шутить такими вещами, присылая жестокие письма. Это слишком даже для Пашки.
Милый и любимый Пашка. Такой добрый, такой нежный. Он не из тех, кто плетет интриги. Точно знала! Знала о нём всё и даже больше. Почти с пеленок. Не мог этот человек обманывать. «Равносильно, как не мог прямо взять и рассказать о своих тайнах…» – прошептал где-то на задворках сознания упрямый разум.
Ох, как хотела, чтобы происходящее оказалось страшным сном. Нелепым бредом полусонного сознания, как зачастую до этого бывало. Как хотела, выбравшись из кошмара, вместе с Павлом посмеяться над всем, как над детской шалостью. Как хотела, чтобы всё было иначе. Но… Свернув к длинному коридору, который за время своего плутания ни разу не встречала, девушка с ужасом поняла, что заблудилась. Немудрено в таком огромном здании, где всё как на подбор одинаково.
Не окажись сегодня здесь, ни за что не предположила, что в их провинциальном городишке есть такие заброшенные, пустынные и по-настоящему жуткие места. Раньше считала, что знает родной город как собственные пять пальцев. Подобное утверждение, казалось, подходит и знаниям о Павле.
Двигаясь прямо, опасаясь свернуть и заплутать сильнее, услышала со стороны голоса. Чем дальше продвигалась к некогда дверному проему, теперь до половины заваленному остатками кирпичной стены, тем отчетливее слышала их. И теперь без труда различала, что там находится как минимум трое мужчин. Не могла конкретно понять, о чем шел разговор, но сильно сомневалась, что, обнаружив своё присутствие, не окажется в опасности.
Разум буквально завопил, мигая впереди ярко-красным маячком, что пора возвращаться, но упрямство, природная тяга к приключениям и желание понять, кто и зачем её сюда позвал, прикрываясь Пашкой, не позволяли отступить.
Сбавив темп, старясь передвигаться как можно осторожнее, чтобы ненароком не задеть местами разбросанные обломки старой мебели, а прогнившие доски пола не заскрипели под тяжестью веса, приблизилась почти вплотную к щели, открывающей вид на огромное, не менее запущенное помещение. Тут еще валялись остатки запчастей, и, похоже, это было нечто вроде мастерской, где собирали танки.
Окинув беглым взглядом комнату, зацепилась за три фигуры, стоящие поодаль. Повернутые спиной располагались в самом дальнем и темном углу, из-за чего их практически не разглядеть. Полумрак, что сгущался от наступления вечерних сумерек и мерзких осенних дождей, не способствовал видимости. Лишь силуэты. Весьма крепких и здоровых мужиков, с которыми ей, хрупкой девчонке, ни за что не справиться.
Чего собственно думает об этом? Бежать! Бежать и еще раз бежать! Весьма сомнительно, что, задержавшись хоть на секунду, узнает нечто полезное для себя. И что это не обернется лишними проблемами.
Девушка собралась уйти, когда знакомый голос, прозвучавший настолько приглушенно и обрывисто, буквально приковал к месту. Она и хотела обознаться, но этого человека не могла спутать ни с кем другим.
Глаза привыкали к полутьме и, присмотревшись, узнала за спинами бугаев, как успела мысленно окрестить троих неизвестных, того самого, ради кого пришла. Он сидел на чем-то смутно напоминающем стул, и… О, Господи! Был привязан! Во всяком случае, руки неестественно заведены за спину. Поначалу сказанные им фразы были настолько непонятны, что больше походили на детский лепет, как ни пыталась прислушаться.
– Что за хе*ню несешь? – закричал один из громил. – Какой, на*ер Сизый? Что за лабуду городишь? Знай он, что ты гонишь, собственноручно пришил тебя!
Раздраженный голос звучал слишком жестоко, а говор напоминал такой, как если бы человек отсидел минимум лет пять. Не могла сказать наверняка, но почему-то была в этом уверена почти на сто процентов. Слишком живы в памяти времена, когда в стране заправляли блатные да новые русские. Судя по тому, что слышит, сейчас обстановка не лучше.
– Ребят, я не знаю, как так получилось, – внятнее заговорил Пашка.
Несмотря на реалистичность увиденного, в душе девушки теплился слабый огонек надежды на что-то хорошее. Но голос любимого звучал отнюдь не шуточно, как можно представить в случае разыгрываемого представления.
– Не знает он как получилось? – взревел другой, по всей видимости, главный из троих. – Как подставлять, как кидать на бабосы, так он знал, а тут не знает! С*ка!
Громила сплюнул, тем самым вызывая приближение тошноты. Как мерзко. Куда Пашка вляпался? Его нужно спасать! Но каким образом? Это страшные люди.
Всё почему-то выглядело словно декорации из фильмов о бандитах, что последнее время всё чаще крутили на экранах. Только с единственной разницей – в фильме не ощущаешь того страха и ужаса, который сковывает тело, когда наблюдаешь вживую. В фильме, как ни бойся за героев, ты уверен, что в итоге будет хорошо. Добро всегда побеждает зло. Хорошие парни побеждают плохих, в какой заднице не находились. Сейчас куда страшнее. Потому что это реальность. Щемящая, сдавливающая горло до слез, но реальность. С опасениями, удастся ли помочь родному человеку, и с непониманием отчего и от кого следует спасть.
– Последний раз спрашиваю, тварь! – наклоняясь к Пашке, фыркнул первый из тех, кого сегодня довелось услышать. – Кому впарил афганку и как так получилось, что ни я, ни Сизый не в курсе, а? Куда бабки дел?
– Я не знал, честно. Думал, это от Сизого. Мне сказали, что это он, – дрожащим голосом затараторил Павел.
– Чем думал, гнида, когда послушно отвалил им бабло? С таким успехом мог выйти на улицу и отдать первому встречному!
– Да вали его, Крот, и всего делов! – вмешался третий.
– Знаешь, что? Когда трахнем твою девку, тоже не будем знать, чья она, да почему, – бросил главный, очевидно, тот самый Крот, не реагируя на замечание своего подельника.
Двое, оценив шутку, громко рассмеялись.
– Только попробуйте её тронуть! – осмелел Пашка.
В другой момент девушка порадовалась столь яростной защите. Потому как практически не сомневалась, кого имели в виду под «девкой». Но не сейчас.
– И чего будет? – наклонившись, выдал Крот. – Бить нас будешь? Ты не в том состоянии! Надеюсь, твоя деваха поумнее будет и сразу сообразит, как тебя выручить из беды. А? Как считаете, парни? Сразу раздвинет ноги или поартачится? Все равно это её неизбежная участь. Как и та, что ждет тебя. Молись, баклан, чтобы тебя сразу порешали!
– Кончай с ним, Крот! – снова вмешался один из громил и в его руках блеснул… нож?
Нужно куда-то бежать, звать на помощь! Спасать Пашку любой ценой, ведь эти бандиты совсем не блефуют. Если захотят, убьют и не покаются. Но тело сковала невидимая сила, заставляя стоять неподвижно и наблюдать за происходящим.
Будто в страшном кошмаре – каждой клеточкой ощущаешь приближение неотвратимого, видишь, но не можешь что-либо изменить. Не в силах проснуться. Одновременно и страх, и желание досмотреть до конца, до последнего веря в счастливый исход. Только сейчас совсем не сон и малейшее промедление будет иметь огромную плату, ценой в человеческую жизнь. Ценой в Пашкину жизнь. Она не должна этого допустить!
– Подожди! – отодвигая подельника, рявкнул главный. – Мочконуть его не*ер делать! Для начала нужно решить, чем расплачиваться будет.
– Да чем ему расплачиваться? Такая тварь помрет, а где бабки зарыл не скажет.
– Чё, пацан, скажешь, как дельце провернул и останешься жить, или мы узнаем сами, хуже будет не только тебе, но и бабе, – зная на что давить, не унимался Крот. – Учти, мы следим за ней! Малейший промах, пойдет отрабатывать долг вместо тебя. Уж мы-то найдем ей применение.
– Хрен вам, с*ки! – взревел Пашка и, дернувшись на стуле, каким-то чудом освободив руки, бросился на Крота с куском арматуры.
Рывок, и пытается сбить «оружием» одного из бандитов. Еще один, и самый молчаливый подельник перехватывает и заламывает руку Паши. Арматура с характерным металлическим звоном падает на пол. Второй громила с помощью подножки заваливает Пашку на землю. Словно замедленная киносъемка. Словно давний избитый сюжет, что в кошмаре не приснится. Третий, Крот, вытаскивает пистолет из-за ремня джинс и нацеливается на Павла.
Ей бы кричать, но крик застревает в горле тяжким комом, не в состоянии вырваться наружу. Единственный выход – обнаружить себя. Хоть на мгновение заставить помедлить. Не позволить случиться неизбежному. Пускай исполняют свои угрозы, пускай заставляют её отрабатывать, как сами сказали, не пойми что. Только бы не тронули Пашку!
Делает шаг. Последний шаг из своего укрытия. Осталось совсем чуть-чуть. Но вмиг кто-то сзади, словно предвидя дальнейшее действие, будто желая защитить, одной рукой хватает за плечи, а второй закрывает рот, приглушая вырвавшийся наружу вскрик. Именно в этот момент в противоположной стороне мастерской звучит угрожающий выстрел, оповещая, что это конец.
Девушка уже не видит этого. К своему счастью. Зато, прижатая спиной к стене крепким мужским телом, с удивлением и одновременно облегчением видит перед собой человека, которого меньше всего ожидала здесь увидеть после Пашки. Того, кто всегда готовился прийти на помощь. Кто все мог решить. Показалось, что с появлением этого человека произошедшее с любимым можно изменить.
– Тише, девочка, тише, – одними губами попросил мужчина, продолжая удерживать девушку прижатой к стене и не убирая ладони от лица, опасаясь, что как-то выдаст их присутствие. – Ты уже ничего не изменишь, а они ни перед чем не остановятся.
Но как? Как, черт побери, можно быть тише, когда там… Даже мысли не могла повернуть в ту сторону. Пашка. Её Пашка! Неужели его больше нет? Это невозможно! Это просто… Она скоро проснется и поймет, что это страшный сон… Даже не может заплакать. Слез нет. Лишь шок и немой ужас в глазах.
– Я сейчас уберу руку, и ты не будешь кричать, – попросил мужчина, – хорошо? Нам нужно по мере возможности выбраться отсюда незамеченными. Или переждать, пока они уйдут. Они сюда не поткнутся. Будут выходить с другой стороны.
Кто «они» не составляло труда догадаться. Но как узнал? Откуда такая осведомленность? Почему здесь?
– Если поняла, кивни, – настаивал мужчина.
Получив подтверждение, ослабил хватку, давая возможность вдохнуть кислород полной грудью, но продолжая придерживать, чтобы в нужный момент заткнуть.
– Что ты здесь делаешь, Олег? – нервно сглотнув, прошептала.
– Наверное, то же, что и ты, – фыркнул раздраженно. – Пытаюсь спасти чью-то задницу. Только если у тебя это получилось, откровенно говоря, хреново, позволь хотя бы мне довести дело до счастливого финала.
– Они его убили?.. – не обращая внимания на длинную тираду, еле слышно спросила. Хотя вопрос прозвучал почти как утверждение.
В этот раз Олег только и смог, что несмело кивнуть.
– Кто они такие?
– Не слишком много вопросов? – выглядывая из-за укрытия, шикнул. – Сейчас не лучшее время.
Договорить не успел. Послышался шум вместе с приближающимися шагами.
– Крот, чего-то мне это не нравится. Мы ненароком не притащили за собой хвост? – где-то совсем близко раздался голос одного из громил.
Приложив палец к губам, призывая молчать, Олег осторожно привлек девушку к себе, вынуждая вместе с ним осторожно присесть на землю. Это практически получилось. Всего-то предстояло затаить дыхание и подождать, пока «проверка» закончится и обойдет стороной.
Когда шестерка Крота прошел мимо, ничего не заподозрив, Олег, понимая, что пережидать больше не вариант, знаком показал пробираться вдоль стены до одного из поворотов, что вел к тому же выходу, откуда ранее пришли.
Ему стоило идти первым, чтобы проверять пол на шаткость и скрипучесть. Но девушка оказалась впереди. И то ли от ужаса, что овладевал разумом и сердцем, то ли от неосторожности ступила не туда. Доска с треском хрустнула под ногой.
Застыв на мгновение, не успела опомниться, как сзади послышался возглас:
– Крот, Корявый, айда сюда! Смотрите, кого нашел!
– Ритка, беги! – толкая девушку вперед, закричал Олег, пытаясь прикрыть её и позволить уйти.
Она не хотела оставлять здесь еще и Олега. Не хотела лишаться последней опоры и поддержки в этой жизни. Но прекрасно понимала, что, если и в этот раз будет молчаливо наблюдать за тем, на что способны эти уроды, ничем не поможет другу. Должна попытаться сбежать! Чтобы успеть позвать на помощь.
Оставалось несколько шагов. Девушка ухватилась за дверной косяк, опасаясь, что, в противном случае, не удержит равновесие и упадет. Но не могла не обернуться, слыша позади вскрики:
– Бл**ь, они следили за нами! Ах ты, гнида!
Оборачиваясь на ходу, не увидела, что ей преградили путь. Лишь когда с ходу врезалась в громадный шкаф, которым оказался один из бандитов, поняла, что в ловушке. Теперь не выбраться. Брыкаясь изо всех сил, краем глаз пыталась зацепиться за творившееся неподалеку. Хотела увидеть, что с Олегом.
Он отбивался, вступая в драку наравне с громилами и ничем не уступая. Быть может, даже имея преимущество в ловкости и скорости движений. Но здесь всё предрешено заранее. Никакая ловкость не спасёт, когда бой изначально неравен. Когда у заведомо сильнейшей стороны еще и оружие.
Рита не могла это ни видеть, ни слышать. Ей хотелось заснуть и проснуться, когда кошмара не будет в жизни. Возможно, сознание решило смилостивиться, потому как пистолет, нацеленный на друга, был последним, что заметила.
– Олег, нет!
Пистолет и звонкий выстрел, приглушенный обезумевшим криком девушки, которая в одночасье потеряла всё…
1 глава
2010 год
Гордо вздернув подбородок, позволяя ветру шаловливо развевать волосы, девушка полностью отдавалась во власть норовистому благородному животному, что, пустившись в легкий галоп, несло подальше от мирской суеты, вглубь леса. С блаженством вдыхала свежий утренний воздух.
Она любила подобные моменты единения с природой. Стук копыт по непроторенных дорожках. Чувствовать, как под тобой перекатываются напряженные мышцы великолепной лошади. Единственного, пускай молчаливого, но друга, который никогда не предаст. Наблюдать, как забавно фыркает и прижимает уши к голове, слыша опасность. Как ускоряет ход, стараясь оградить от рисков не только себя, но и того, за кого несет полную ответственность в данный момент. В отличие от людей.
Маргарита до безумия любила отрекаться от городской жизни и неприятных, тяготящих мыслей, что не покидали последние годы ни на миг. В такие моменты ощущала себя свободной от прошлого. Независимой в полной мере. Как ветер, гуляющий под сенью деревьев. Как Страсть, что, ощущая настроение хозяйки, сегодня мчалась с необычайным воодушевлением.
Страсть – великолепная арабская лошадь ярко-огненного цвета. Единственная в своем роде. Совсем молоденькая, но лучшая в небольшой конюшне.
Эту превосходную кобылку около года назад за несколько десятков тысяч долларов на «Днях арабской лошади» в Польше приобрел для девушки Кирилл по собственной инициативе. Подарок ко Дню Рождения. Роскошный подарок. Хотя Рощин всегда стремился угодить и никогда не жалел денег. А зная любовь к скорости и лошадям, не мог не расщедриться на Passion. Страсть.
Почему именно Страсть? Девушка считала, что в этом мире всё измеряется в одном-единственном эквиваленте и название тому – страсть. Элементарная тяга к алкоголю либо к новой пагубной заразе последних десятилетий – наркотикам. Страсть бывает у всех и ко всему. У полных людей к еде. У коллекционеров к раритетным автомобилям, почтовым маркам и прочим эксклюзивным штучкам. Страсть к оружию и диковинным животным. Страсть к путешествиям и роскоши. Страсть к власти. Страсть к деньгам. Страсть к противоположному полу, в конце концов. Многие называют это влечением или более вычурно – любовью. Но как ни определяй, смысл един – главное имя всему страсть. Все начинается со страсти и все заканчивается страстью. Страсть искажает все.
И это дорогое животное было страстью. В данном случае для Маргариты. Но не за это привязана к лошади. Они во многом похожи. Марго, как и гнедая кобылка, тоже всегда была объектом чьей-то страсти. Поначалу это раздражало, нервировало, до зуда выводило из себя. Хотелось доказать всему миру, что она не может быть такой. Не должна быть объектом страсти. Быть от кого-то зависимой. В юности много иллюзий не питала. После смирилась, свыклась с малоприятной ролью в этом мире, позволила себе плыть по течению. Поняла, что даже из подобного положения вполне реально извлечь весьма приличные дивиденды.
Да, звучит цинично и эгоистично. Но как относиться к окружающим по-другому, когда для них ты никто? Всего лишь очередная страсть и вожделение. Как перестала верить в сказки и научилась смотреть на вещи реалистично, смогла выбраться из замкнутого круга и добиться невозможного в своем тогдашнем положении. Получила независимость, смогла полностью распоряжаться собственной жизнью. Научилась жить иначе, ставя окружающих на место и не позволяя никому пользоваться собой. Теперь сама вправе выбирать для себя объекты страсти. Сама решает кому позволять желать себя, а кого без зазрений совести ставить на место.
Последние несколько лет желать себя позволяла одному Кириллу. Марго не могла сказать, что испытывала к нему слишком сильные чувства, но Рощин ей нравился. С ним спокойно и хорошо. Рощин стал той удобной гаванью, которую долго искала. Попав в неё, со стопроцентной уверенностью считала, что подобная жизнь вполне устраивает. По сравнению с тем, что ранее пришлось пережить, настоящее представлялась раем на земле. И не собиралась разрушать и жертвовать им во имя чего бы ни было. Тем паче внезапной страсти, которая, к счастью, не предвиделась.
Хватит страстей! За несколько лет испытала множество их проявлений, которые люди не в силах пережить за всю жизнь. Имеет право на спокойное и размеренное существование, без каких-либо непредвиденных ситуаций.
– Но-но, девочка! – Марго потянула за узды, когда Страсть добравшись до берега реки, остановилась у самого края и стала жадно хватать еще зеленеющую травку. – Извини, малышка, но пора домой. Нас ждут великие дела.
Девушке не меньше лошади не хотелось возвращаться. Сама с превеликим удовольствием осталась здесь хотя бы на пару часиков, отрекаясь от мирского, но время не ждет. Порой даже распоряжаясь самостоятельно жизнью, не в силах что-либо изменить. Сегодня она неподвластна над обстоятельствами, что вынуждают действовать вопреки собственным желаниям, следуя определенному долгу.
Какое неприятное и обязующее слово – долг. Долг превыше всего. Ныне превыше собственной страсти к одиночеству, свободе, тишине. Именно из-за этого долга Маргарита развернется и помчится обратно, возвращаясь к решению текущих проблем. Она не станет раскисать и показывать истинные чувства. Давно научилась скрывать их. В свое время такое умение сыграло на руку, и сейчас поможет.
Обратный путь к конюшне показался еще более быстрым и коротким, чем к лесу. Так всегда, если не хочешь возвращаться. Как ни оттягивай время, окончание пути неизбежно.
Вынырнув из-за широкой посадки, заставляя Страсть перейти с галопа на легкую рысь, заметила у дома темную фигурку, что с каждым мгновением приближалась. Вскоре распознала в ней Кирилла. Он, сунув руки в карманы, с видом полнейшего недовольства шел навстречу.
Когда лошадь замедлила ход, Маргарита спрыгнула на землю. Одной рукой ухватила под узды и повела вперед, а другой приветливо помахала Рощину окликнув:
– Доброе утро, Кирилл! Ты чего так рано?
– То самое хотел спросить у тебя, – поравнявшись с девушкой, невозмутимо фыркнул мужчина. Окидывая оценивающим взглядом лошадь: – Опять тебе не спится? Могла сегодня отдохнуть. Ты знаешь, что предстоят важные переговоры.
– Кирилл, чего ты? – остановившись у калитки, что служила ограждением конюшни, стянув висящую на крючке щетку, Марго стала вычесывать гриву лошади. – Какая разница, переговоры или нет? Я так давно не была здесь, так соскучилась по Страсти. Ты прекрасно знаешь, как люблю раннюю осень, утренний лес, рассветы.
С этим пытливо уставилась на мужчину, прекрасно понимая, что не может пламенной речью не зацепить и не утихомирить его. Рощин не способен устоять перед умоляющим тоном и прожигающим взглядом карих глаз. Маргарита неоднократно пользовалась таким преимуществом.
Девушка смотрела на Кирилла, стараясь уловить малейшие изменения, что происходили на глазах. Вот он еще хмурится, раздраженно постукивая пальцами по штакетнику, громко посапывая. Сощурившись, изучает её лицо. Недовольный, но вскоре разом прекратив нервное движение рук, успокаивается. Красивое лицо медленно, но уверенно преображается. Складочки на лбу и у век постепенно разглаживаются, в серых глазах исчезает безумный огонек, сменяясь нежностью.
Рощин умел быть жестким, даже жестоким, и никогда не скрывал этого. Но именно в моменты нежности особенно нравился Маргарите. Жестокости давно хлебнула сполна, хватит по гроб жизни. Возможно, по той же причине Кирилл старался не проявлять с ней темную сторону своего характера.
Разменяв четвертый десяток, будучи старше девушки почти на пятнадцать полных лет, Рощин всё еще находился в отличной физической форме. Не было ни дряблого живота, что зачастую наблюдался у мужчин его возраста и их круга. Ни признаков приближающейся старости. Отличная фигура, что стала результатом регулярных тренировок, на которых пропадал с завидной регулярностью. Внешне далек от эталона мужской красоты вроде Алена Делона. Без малейшей смазливости и слащавости по-своему красив именно настоящей мужской, в чем-то животной красотой. Он был мужчиной с большой буквы, и в этом запросто мог потягаться с ровесниками Маргариты, определенно выходя победителем. Лишь легкая седина, местами посеребрившая виски, от которой категорически отказывался избавляться, утверждая, что не по-мужски, да морщинки в уголках глаз и губ в моменты раздражения выдавали зрелого и опытного мужчину.
– Знаю, поэтому терплю твои выходки, Марго, – усмехнувшись краешком губ, заметил Кирилл.
Действительно, вытерпеть сколько вытерпел с ней этот мужчина, не смог бы, наверное, никто. Хотя Рощин изначально знал, на что шел. Но не побоялся. Не струсил. Это было еще одним немаловажным пунктом, из-за которого Маргарита его уважала и по-своему любила. Не так, как стоит любить мужчину, с которым планируешь провести остаток своих дней, но любила.
Именно Рощин однажды вытащил из болота, в котором оказалась по собственной глупости, неопытности и нелепом стечении обстоятельств. Именно Рощин сумел заставить начать жизнь заново, попробовать вычеркнуть если не из памяти, хотя бы из сердца пережитое. Не побоялся связаться с грязной, недостойной нормального мира женщиной, каковой зачастую считали. Напротив, сумел заткнуть всем рты и помог стать той, кем стала. Маргаритой Одинцовой. Уверенной в себе женщиной. Успешной. Богатой. Способной кружить головы мужчинам, оставляя их ни с чем. Отмщая за страдания и боль. Вызывая зависть у других женщин. И с победной улыбкой на лице принимать вызов любой сложности, заранее зная, кто выйдет победителем из боя. Она, Маргарита Одинцова, и никто больше.
Отныне не позволяла себе такую роскошь, как поражения. Это осталось в прошлом. Равносильно, как и юная девочка, оказавшаяся в путах неизбежности. Никто и ничто не заставит её вернуться к былой наивной и глупой Ритке.
– И за твое терпение ценю тебя больше всего, – ни капли не лукавя, призналась девушка.
– Да ты что? – передразнил Рощин. – Думал, ты больше всего ценишь меня за винодельческую компанию?
– Прости-прости! Компания, безусловно, главное, за что тебя можно ценить, – хихикнула Маргарита, позволяя появившемуся со сторожки конюху увести Страсть.
– Вот и я про то же, – увлекая Марго в сторону шикарного особняка, шутя, отметил мужчина. Вмиг посерьезнев, добавил: – Знаешь, почему я занудствую? Ты не забыла, что через пару часов у нас очень важная встреча, где решается едва ли не судьба Золотой Рощи?
– Да уж, о таком забудешь, – Маргарита покосилась на Кирилла, в очередной раз удивляясь его мгновенным порывам беспокойства.
Вроде сильный, уверенный в себе мужчина, имеющий всё, что можно пожелать, но порой ведет себя хуже ребенка малого, раздувая большие проблемы из ничего.
– Ты совершенно напрасно иронизируешь, – обнимая девушку за плечи, обеспокоенно вздохнул Рощин. – Если бы не чертова Жемчужина со своими непонятно откуда взявшимися шикарными виноградниками, мы давным-давно возглавили пятерку лидеров страны по производству вин.
– И ты говоришь это мне, человеку, который не последний в продвижении и экспорте нашей продукции за границу? – нахмурившись, Маргарита остановилась у крыльца. – Кирилл, я прекрасно знаю, если на сегодняшней встрече нам удастся их подмять под себя, уже завтра мы можем считать, что Золотая Роща официально входит в Internal Group.
– Да, Марго, именно! – воодушевленно воскликнул мужчина. – Это не просто заоблачные перспективы! Это официальное признание в Европе, к которому мы так стремились!
– Кирилл, я помню, – без энтузиазма фыркнула Одинцова.
– Тогда скажи мне, Ритуль, почему вместо того, чтобы готовиться к важной встрече, ты опять возишься с утра пораньше с этой своей… Страстью? – не унимался Рощин. – Лучше отдохнула как следует после трудовых будней. В столицу мы возвращаемся не раньше, чем через три дня, успеешь полюбоваться своей кобылкой.
– Кирилл! – попыталась вмешаться.
– Ну а что, Ритуль? Разве не прав?
– Кирилл, я тебя сотни раз просила не называть меня Ритулей! – игнорируя другие замечания, с упреком осадила Маргарита.
– Опять ты об этом, – махнул рукой. – Что в самом деле раздуваешь из мухи слона?
– Нет, Кирюш, не раздуваю, – отстраняясь от мужчины, беспечно пожала плечами Одинцова.
– Маргарита! – поморщившись, как от зубной боли, оборвал Рощин. – Я не баба какая-то, чтобы меня так называть.
– Зато, видимо, только так усвоишь мою просьбу, – отворачиваясь с намерением уйти в дом, хмыкнула Маргарита.
– Ну, хорошо-хорошо, Марго, – делая акцент на имени, поправил Кирилл.
– Вот и чудненько. Я пошла собираться, а то кое-кто совсем разволновался, – чмокнув мужчину в щеку, заявила девушка. – Не переживай, все пройдет в лучшем виде. И встреча с нашими малоизвестными конкурентами обязательно принесет нам такое необходимое признание.
Отстранившись, Марго легко взбежала по ступенькам на крыльцо. Поспешно, словно боясь быть задержанной на месте преступления, проскользнула сквозь массивную дубовую дверь в выдержанный в стиле современного кантри особняк.
Вроде огромный дом, шикарно обставленный, с едва ли не самой дорогой мебелью, но хранящий в себе вековые традиции прошлого. Тех, кто испокон веков, когда еще никто представить не мог о благах современной цивилизации, выращивали лучший виноград и делали шикарное вино. Рецепты которых передавали потомкам, среди каких по счастливой случайности оказался и сам Кирилл Рощин.
Рощин. Золотая Роща. Если задуматься, улавливается определенная связь. Либо фамилия пошла от названия поселка. Либо селение выросло благодаря одному из носящих эту фамилию. Неважно, как давно все происходило. Главное, спустя десятилетия, если не века, Золотая Роща оставалась единственной в своем роде. Не Массандра, выросшая на грани веков, с известными достопримечательностями, старая и признанная. Но и не Коктебель, превратившийся в пафосный и модный курорт.
