Текст книги "Страсть искажает все (СИ)"

Автор книги: Юлия Михалина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 48 страниц)

Девушка не прекращала жалких попыток сопротивления, извиваясь и хватая за запястье Кирилла, в одночасье превратившегося в опытного кукловода и вершителя судеб. Ради будущего, в которое почти поверила. Ради Олега…

Скверно помогало. Мужчина продолжал стискивать шею, бормоча про себя нечто невразумительное. Из чего до ушей, словно заложенных ватой, доносилось:

– Ты моя. Я буду делать с тобой, что захочу. Ты заплатишь за всё…

Пытка длилась бесконечно долго. Слезы, рыдания, желудок, выворачивающийся наизнанку от приступа помутнения. Легкие, скрутившие в тугой узел от нехватки кислорода. Ритка чувствовала себя маленькой рыбкой, выброшенной с воды на песок и лишившейся привычной и такой жизненно необходимой среды обитания. А потом, находясь на грани, когда еще чуть-чуть и нехватка воздуха окончательно лишит способности дышать, ладонь Кирилла разжалась.

Прокашлявшись, Одинцова буквально захлебывалась кислородом, мгновенно ворвавшимся в легкие, не в силах насытиться. Жадно хватала его, впуская в себя жажду жизни. Боялась открыть глаза, в полной мере постигая ценность естественной потребности дышать.

В стремлении прийти в себя не сразу дошло, что от неё хотят, когда мужчина нетерпимо дернул за руку, и взревел:

– Это что за хрень?

Вместе с тем потянул за палец, стягивая кольцо. Кольцо Олега.

– Нет! – Распахнув веки, с ужасом визгнула Маргарита, намереваясь сжать ладошку и не дать отобрать единственную вещь, которой дорожила. – Не надо! Не трогай!

– А-а, малыш Чернышевский решил побаловать безделушками?

Поздно. Рощин с интересом крутил украшение, рассматривая под разными ракурсами.

– Должен разочаровать – ценности в нём практически никакой. Брюлик обойдется дешевле, чем одна твоя шмотка.

– Кирилл, ты ведь не такой! Пожалуйста, верни кольцо и отпусти меня…

– Пытаешься разжалобить? – Включая раздражение. – Не выйдет, Ритусенька. Никуда я тебя не отпущу. И эту хрень, – Ткнув в лицо колечком. – Заберу, чтобы не было соблазна предаваться ностальгии. И да, заруби себе на носу – можешь не заикаться ни по поводу ухода, ни по поводу Чернышевского. Иначе твой Чернышевский последует тропой Гришани Латунина. Я лично помогу отделаться от него, а через несколько лет труп окончательно догрызут червячки в сырой земельке.

Поднявшись, мужчина отшатнулся, чтобы уйти, на ходу подмечая:

– Хотя я не настаиваю. Предупреждаю. Выбор за тобой. Судьба твоего ненаглядного в твоих руках. Время на раздумья до утра. Но напоминаю – будешь и дальше норов показывать – жизни не будет никому!

Очередные угрозы. Жалкие усилия показать могущественность и власть. Всё могло быть смешным, если бы не было таким грустным. В ответ бы рассмеяться, да сил не оставалось. Может, к лучшему. Кто знает, каковой была плата еще и за эту вольность.

Голова гудела, сердце выскакивало из груди, никак не уравновешивая сбившееся дыхание. Маргарита машинально потерла горло, не в состоянии подвестись, когда удаляющиеся шаги, следом за которыми донесся хлопок закрывшейся двери, оповестили, что в комнате одна.

Надолго ли? Почему-то не сомневалась, что и до утра Рощин не даст покоя. По крайней мере, если сам уйдет из дома, приставит присматривать парочку амбалов. Черт возьми, ей подняться тяжко, не говоря о побеге. Да и как сбежит? Куда?

– Вот и поговорили… – Сипло промолвила Рита.

Она опять заложница ситуации. Вновь сама подвела итог, позволяя судьбе бить себя больнее и жестче. Сколько раз еще предстоит выступить в роли жертвы? Сколько раз предстоит вкусить буйное помешательство мужской половины человечества? Сколько еще искать защиты от одних её представителей у других? Где гарантия, что со временем тот, кто слыл спасителем, не выступит в роли палача?

Сегодня в который раз убедилась, что нет гарантий. Никогда и ни в чем. Жизнь умеет бить больнее, чем прежде. Отрезвляя от счастья, показывать, что верить нельзя никому.

Ладно, Латунин в свое время. Там изначально ничего хорошего ждать не приходилось. Но Кирилл! Почему так ведет себя? Может, правда, заслужила и иного недостойна?

От таковой мысли хотелось удавиться. Липкая и гадкая реальность преследовала везде. От пережитого ранее не укрыться и не спрятаться, как ни пытайся. Неужели напрасно шесть лет назад выжила? Зря позволила себе помочь Кириллу, который ныне требует расплаты. Который, однажды помиловав, сейчас хочет казнить. Если предположить, что и дальше так пойдет, страшно представить какую плату в будущем потребует Олег.

Привстав, Маргарита невидяще осмотрела гостиную. Поддаваясь накатывающей волне умопомешательства, лихорадочно рассмеялась. Громко так, но глухо. Трудно сказать, сколько времени это длилось, прежде чем, пряча лицо в ладонях, не разрыдалась. От безысходности ситуации. От собственной никчемности. Оттого, что жизнь не переиграть и ничего не изменить. Не быть ей счастливой никогда. Весь свой лимит исчерпала предыдущими днями на Сицилии.

Может, как в старые добрые времена, таблеток наглотаться и всего делов? Главное, набрать полную пригоршню, да сильнодействующих. Хотя, раз Рощин или охрана дома, опять откачают. Уж теперь точно знала, что этот легко не отпустит.

Или… взгляд метнулся в сторону прозрачной тюли, подрагивающей от легкого дуновения ветерка с приоткрытого балкона.

С балкона сигануть, что ли?..

***

2004 год

– Заходи давай! – Подпихивая в спину, Сергей затолкал девушку в дверной проем квартиры.

Яркий свет ослепил глаза, на мгновение лишая и без того потерянной из-за несостоявшегося побега, координации. Оказавшись в квартире заклятого врага, шансы на спасение окончательно меркли. Мольбы, которыми остаток пути засыпала Сергея и водителя не дали толку, что не удивительно. Своей выходкой пуще разозлила мужчин.

Черт возьми, а ведь свобода – настоящая, полноценная свобода была так близко. А теперь? Что теперь? Эта квартира хуже борделя. Здесь Латунин.

Рита еще не видела его, но ступив на порог, мерзкие мурашки покрыли тело, предвещая – ничем хорошим вечер не закончится.

– Чего стала, рот разинула? Проходи давай. – Пробурчал охранник недовольно. – Я в машине буду. Когда закончите, приду, заберу тебя.

– А как же?..

Вопрос не успел сорваться с губ, когда Сергей грубо пресёк:

– Система охраны здесь серьезная, так что не вздумай о глупостях. Далеко не убежишь.

Ритка всего-то хотела спросить, почему Сергей уходит так скоро. Бессмысленно оттягивая время до предстоящей казни. Но за мужчиной уже захлопнулась дверь, оставляя наедине с лютым зверем.

В квартире воцарилась гробовая тишина, что несколько насторожило. Боялась ли Маргарита? Сама не понимала. За последние годы казалось, что бояться больше нечего – всё ужаснейшее, что могло случиться – давно случилось. Но сейчас сомневалась в справедливости утверждения.

Не знала, сколько прошло времени, прежде чем с характерным щелчком зажигалки послышались шаги. Тяжелые, четкие, торопливые.

Машинально попятилась назад, упираясь спиной в стену, когда увидела Его. Гришку Латунина. Чье имя и лицо после будут неоднократно преследовать в кошмарных снах. Она будто вернулась назад. Словно и не было тех шести лет, грязных попыток зализать раны, впервые нанесенные этим мужчиной. Показалось, что вновь возвратилась в ту, первую ночь. Не хватало атрибутов в нормальной ситуации создающих романтическую атмосферу, а в её случае атмосферу адского пекла.

Латунин изменился. Не могла не отметить. Потолстел, вырос живот, характерный этакому борову. Появились примечательные морщины. Хотя может они и раньше были, тогда не обратила внимания. И нынче не обратила, не будь испарины, перечертившей лоб. Годы сделали Гришку еще… отвратительней.

Стало тошно от одной мысли, что снова придется лечь с ним в постель. Предчувствие, что не выдержит, усиливалось. Лучше умрет, чем с этим животным.

На ум почему-то пришел Рощин. Полная противоположность. Будучи примерно такого возраста, Григорий ни в какое сравнение не шел с Кириллом. Уж кто-кто, а Рощин умел произвести впечатление мужчины. Да, именно мужчины. Настоящего, подтянутого, красивого, мужественного, а не подобия… Слизняка какого-то.

Жаль, что Кирилла нет рядом, и вряд ли он может помочь в данной ситуации. Наигрался игрушкой и довольно, отпустил на вольные хлеба, бросил на произвол. Наверное, ему безразлично, пускай Одинцову здесь хоть прибьют.

– Греточка, а ты с годами всё краше.

От слащавого обращения, вырвавшего девушку из отвлекающих и не дающих сойти с ума размышлений передернуло. На языке вертелась язвительная колкость, что Гришку еще немного и никакая пластическая операция не спасет. Промолчала, зная, что чревато последствиями. Всё чревато последствиями. Страшно вздохнуть неправильно и…

– Что стоишь в дверях, малышка? Иди поближе.

Маргарита несмело кивнула отказываясь.

– Все такая же непокорная? – Растягивая слова с ухмылкой. И переходя на резкий тон: – А я сказал, иди сюда!

Дежавю. Вот оно какое.

Всё происходило слишком быстро, как для столь тучного человека.

Несколько шагов и Латунин рядом – хватает за запястья, тянет на себя, не позволяя даже пискнуть. Руки смыкаются на талии, пухлыми пальцами шаря по телу.

– Я слишком долго ждал тебя, поэтому сегодня без прелюдий. Выпить не предлагаю – переходя на хриплый шепот у уха.

Девушка ощутила, что он завелся. Вполоборота завелся. Как хватает сил при его-то комплекции. Нет, обязана что-то предпринять. Что-то сделать, не позволить истории повториться. Должна, но не могла. Ноги будто тисками сковало. Ни шелохнуться, ни пискнуть, на помощь позвать. Но зови, не зови – без разницы.

– Ритка-маргаритка, не упрямься, – ухватив за подбородок, Латунин потянулся влажными губами в жалком подобии поцелуя.

Тут Одинцову озарило. Ритка-маргаритка – так называл её лишь Олег. Перед глазами якорем спасения возник его образ, возвращая силы к борьбе. Почему именно Олег? Сколько лет прошло. Он давно в прошлом, давно мертв, но, пожалуй, он единственно верный пример истинного борца. Ведь он-то до последнего вздоха боролся за место под солнцем. Чем закончилось – другой вопрос. Главное, не прогнулся, не подчинился неугодным.

Почему тогда стоит и позволяет себя лапать этому ублюдку? Почему терпит неприятные прикосновения? Ждет смерти, покорившись несправедливой судьбе? Если суждено умереть, умирать нужно достойно!

– Не трогай меня! – Уклоняясь от поцелуя, злостно прошипела.

– Ты опять за старое? – Хмыкнул Латунин, обращая девичье лицо к себе.

– Руки убрал! – визгнула.

– Ты что-то вякнула, Гретка? – Заржал.

– Я сказала, руки убрал! – Переходя на крик встрепенувшись.

– Ты проявляй норов, да не наглей! – Крепче сжимая запястья.

– Ненавижу тебя, похотливый ублюдок! – Тяжело засопев, не ведая, что творит, плюнула в лицо Гришки.

– Ах ты, с**а!

Опомниться не успела, как огромная ручища со звучным шлепком прилетала к щеке. Разом в глазах потемнело, а кожу зажгло, как от ожога. Ноги подкосились, дышать стало нечем. Не из-за боли от удара. Из-за оцепенения, которое сковало тело. Как не хотела, но повторяла историю прошлого. Былые ошибки, вызывая у Латунина своей непокорностью жестокость. Хотя, глядя на перекосившуюся от гнева гримасу, вряд ли покорность способна спасти.

– Я люблю норовистых. – Вытирая лицо тыльной стороной ладони, другой сильнее встряхнул Ритку и грубо отпустил, отчего она, потеряв равновесие, полетела на пол. – Но ненавижу, когда всякая шваль строит из себя великую цацу!

Упираясь ладонями в пол, пытаясь подняться, девушка из-под длинных локонов, закрывших лицо, окатила Латунина презрительным взглядом. Без разницы, что на полу и это он смотрел на неё сверху вниз. Маргарита не видела себя ущемленной или на уровень ниже мерзавца.

– Тогда ты должен ненавидеть в первую очередь себя!

– Тварь! – Рев мужчины зазвенел в ушах оглушая.

Зажмурилась, почувствовав, как тот, хватанув за волосы, особо не церемонясь и не утруждаясь, чтобы подождать пока Рита поднимется на ноги, потянул за собой.

Упиралась, как могла. Пыталась встать – тщетно. Вырваться – также напрасно. Гришка вцепился в волосы клешнями и тянул по полу, как тряпичную куклу. Пыхтя и подбадривая смачными ругательствами.

Как же ненавидела это подобие человека!

Месть… Давно мечтала отомстить ублюдку. Едва ли не каждый божий день в гребанной Инанне проклинала, обещая себе: если хоть раз в жизни судьба столкнет с Латуниным, сделает всё, чтобы подонок больше не марал мир своим присутствием. Тогда какого хрена позволяет делать с собой всё, что вздумается?..

Да, из этой квартиры вряд ли сбежать. Но есть возможность предотвратить любые близкие контакты с животным и избавить на будущее таких же несчастных девчонок, как она, от страшной участи.

– Ты ведь только так и можешь, да? – Цепляясь за дверной косяк, когда Латунин попытался заволочь в комнату.

– Чего? – Остановившись, недоуменно уставился на Маргариту.

– Легко быть сильным с хрупкой девушкой, да?! – Заговаривая Гришку, медленно, но уверенно принимала устойчивое положение, поднимаясь и удерживаясь благодаря дверному проему. – Только в таких ситуациях ты король!

– С шалавой любой будет королем! – Со снисхождением наблюдая за потугами Ритки встать, продолжая дергать за волосы как за веревки марионетки.

Напрасно. Девушка, переведя дыхание и замерев, чтобы собраться с духом вскрикнув:

– Гнида ты, а не король!

Замахнулась и что есть силы, ударила коленкой в пах, вырываясь из жуткого плена, но оставляя в руке мужчины добрый клочок собственных волос. Но подобное Одинцову волновало в последнюю очередь.

– Ты нарвалась! – Корчась и хватаясь за свое причинное место, прошипел Григорий. – Собственными руками придушу!

– Попробуй придуши! – С вызовом, но пятясь назад, Маргарита торопливо оглянулась, надеясь разглядеть призрачный шанс на спасение. – А потом тебе башку снесут за меня!

– Сизый, что ли? – Казалось, позабыв о боли, гнусно хохотнул Григорий.

– Да хоть бы и Сизый! – Вновь оглянувшись.

Справа дверь, слева дверь. Обе закрыты. Впереди Латунин. Справа входная дверь – именно то, что нужно. Слева – дверь в неизвестность. Впереди – поражение.

– Не смеши! – Делая шаг в направлении Ритки, фыркнул Гришка. – Ему бизнес дороже дрянной девчонки.

– Я тоже его бизнес. – Пробубнила отступая.

Прикинула, успеет ли добежать до входной двери быстрее, чем Гришка настигнет? Не факт. Дверь справа ближе метра на два. Но прятаться в квартире врага не лучшая идея.

– Такого бизнеса на окружной по десятку на квадратный метр.

Снова поганый смешок. Рука потянулась к ремню брюк.

– А как на счет… – Глаза машинально поймали хрустальную вазу, стоящую на столике у стены. Большую такую с виду вазу, тяжелую. Совсем рядом. Пару шагов назад, да рукой дотянуться. – Рощина?

– Чего? – Латунин ринулся на Ритку тот час, когда она кинулась к вазе.

Поймала, неловко сжимая в руках. Успела. Обернулась к мужчине, угрожающе выставив руки со своеобразным оружием вперед.

– Не подходи! – Вскрикнула.

– Не то что? – Гришка продолжал наступать. – Убьешь? Пиф-паф? Это я убью и тебя и твоего драгоценного Рощина!

Громко рассмеявшись, Латунин закинул голову назад. Длилось это доли секунд, после чего набросился на Маргариту, заламывая руки и отбирая вазу. Девушка не намеревалась сдаваться, крепче сжимая пальчики и сопротивляясь. Сама не сообразила, когда неравная борьба дошла до критической точки и времени на раздумья больше не осталось. Без того слишком медлила.

Изворачиваясь от липких лап, как юла, Одинцова в какой-то миг подняла руку с импровизированным орудием со всей дури ударила Гришку по виску. Не ожидала такого эффекта, но тот как-то разом приутих, опустил руки, замер на секунды и, пошатываясь, отступил.

Девушка наблюдала за всем как со стороны, как киноленту прокручивала перед глазами. Запутавшись в собственных ногах, Латунин полетел вниз. До того, как приземлиться, зацепившись, ударился затылком об угол столика.

Еще миг и огромное тело лежит распластанным на белоснежном мраморном полу прихожей. Лицо искажено яростной гримасой, глаза раскрыты, а вокруг головы растекается огромная лужа кроваво-красной жидкости, делаясь больше и больше.

Где-то со стороны раздался громкий девичий визг, следом за которым прозвучал звон разбившегося хрусталя. Ваза, выскользнувшая из дрожащих рук. После дошло, что и кричала-то сама.

Чего кричала? Ведь хотела этого. Избавить себя и мир от дьявольского отродья. В том, что избавила, почему-то сразу сомнений не осталось. Уж больно безжизненный взгляд смотрел куда-то в потолок. Радоваться бы, да отчего стало не по себе.

Месть воплощена в жизнь, но почему не легче?

Медленно опустилась на пол, подползла к Гришке. Протянула трясущуюся руку к шее, пытаясь нащупать пульс. Про себя усмехнулась, не обнаружив ни малейшего проявления жизни. Глупо искать то, чего нет. Убила. Ритка его убила. Латунина. Изверга. Животное. Но при всем этом человека… Она убила человека. Впервые в жизни!

– Мамочки… я еще и убийца… – Хватаясь за голову, пробормотала девушка.

Господи куда скатилась? Сначала бордель, десятки мужиков, вереницей проходящих через неё… Шесть лет, день за днем. Адских, грязных, нечеловеческих. Шесть лет стажа работы проституткой! Дальше что? Еще столько же лет за решеткой?

Не контролируя себя, Маргарита разрыдалась. Задыхаясь от слез.

Не этого хотела. Не о том мечтала в юности… Проститутка. Грязная и недостойная. Это её клеймо, которое не вывести ничем. Карма, которую нести до гробовой доски. Но черт подери, карма, с которой почти смирилась… Что дальше? Уличная девка, у которой нет ни будущего, ни настоящего. Разве что прошлое, с которым больше ничего не связывает. Из которого ничего и никого не осталось.

Как жить дальше? И есть ли смысл? Если раньше, будучи в борделе, оставалась хрупкая, но надежда на свободу, то теперь… Не тюрьма, так что-то еще. После того, что сделала с Латуниным – она тоже не жилец. Заявится какой-то охранник Гришки, Сергей или еще кто-то, отправят к Сизому и одному Богу известно, что тот может сделать за её выходку. Есть ли смысл оттягивать казнь?..

Затуманенными от слез глазами Маргарита осмотрелась. Рядом лежала разбитая ваза, маня своими острыми уголками. То, что нужно.

– Боже, прости меня за мои грехи… – втянув глубоко воздух, взмолилась девушка, пуская глаза к небесам.

Зажмурившись, провела осколком по запястью, вдавливая стекло в тонкую кожу. С первого раза получилось так себе. Едва кровь показалась. Стиснув зубы, второй раз надавила сильнее, чуя, как хрусталь тягуче-медленно погружается в подкожную ткань, как рвет вены. Больно. До чертиков больно. Но терпела, уверенная, что вскоре станет легче. Не сразу, конечно, а когда темнота раз и навсегда захватит в плен.

Поняла, что справилась, когда кровь бесконечным потоком потекла по руке. Уже увереннее проделала подобное со вторым запястьем. Разжала пальчики, выпуская окровавленную стекляшку на мрамор.

Было не страшно. Больше не страшно. Опираясь спиной о стену, Ритка невидяще уставилась на тело Гришки. Ни о чем больше не думала. Ждала. Просто ждала, когда глупая жизнь уйдет из её тела вместе с кровью, сочащейся из ран.

Кто знает, сколько времени так просидела. Целую вечность, или каких-то пару минут. Но единственное, о чем подумалось, так это почему до сих пор перед глазами не пронеслась её жизнь? Говорят, это верный признак смерти. Не сказать, что горела желанием вспоминать последние годы, но окунуться в детство и юность, «увидеть» Антонину Романовну и Иван Степаныча была не прочь. Можно мать с отцом, по крайней мере, когда у них всё еще было хорошо. Даже времена встреч с Пашкой. И Олега… его обязательно хотелось вспомнить…

Но ничего, ничегошеньки не было. Ни одной картинки прошлого. Голова как чумная. Словно выпила пару стаканов водки. Не рюмок, а именно стаканов. Старых, советских, граненных. И ломота в теле, точно паровозом проехался кто. А за ней… пустота.

Не услышала и когда отворилась входная дверь, и в квартиру кто-то залетел.

– Мать его!.. – Донеслось шокированное ругательство. – Хреновый выезд выдался!

Одинцова узнала, что вошедшим оказался Сергей, когда тот присел рядом, с ужасом разглядывая развернувшуюся картину.

– Ритка, дура! – Встряхивая едва живую девушку за плечи, взревел охранник. – Что ты натворила?!

– Отстань, а! Дай умереть спокойно… – Пытаясь отмахнуться, прошептала девушка.

Тело отказывалось слушать, голос срывался, а глаза закрывались. Почему-то безумно хотелось спать. Возможно, именно такая и есть подкрадывающаяся долгожданная смерть?..

Где-то как в параллельной реальности раздался треск рвущейся ткани, и вокруг немеющих и холодеющих рук что-то обмоталось, завязавшись на тугие узлы.

– Ритка, не спать! – Легкие хлопки по лицу вынудили девушку слегка приоткрыть веки.

Из-за полуопущенных ресниц наблюдала, как охранник подхватил на руки и быстро вылетел с квартиры. Холодный воздух отрезвил, но темнота подъезда насторожила, заставляя поежиться. Оказавшись на улице, под хлесткими каплями дождя, в свете уличных фонарей в разуме Маргариты что-то помутилось.

– Олег… – рассматривая несущего её мужчину, попыталась приподнять к его лицу руки. Тщетно. Те точно окаменели. – Ты пришел за мной, да?

Лицо озарило подобие улыбки. Стало так тепло и хорошо. Забылось всё лишнее, ненужное. Жаль, ненадолго…

– Угу, если вовремя не доставим в больницу, увидишь не только Олега, но и Петра Первого и Пушкина и даже Александра Македонского! – Язвительно прикрикнул Олег.

Или не Олег?..

Встрепенулась. Нет, показалось. Не Олег… охранник несчастной Инанны.

Сергей уселся с ней на заднее сиденье автомобиля. Водитель что-то расспрашивал, возмущался, но сорвался с места, унося прочь от злополучной квартиры.

Выехали куда-то на автостраду, где и ночью не прекращалось движение. Ритка невидяще ловила мелькающие огоньки. Чувствовала себя дурочкой, а поделать ничего не могла. Как пьяная. До тех пор, пока в башке что-то не щелкнуло – за неё опять принимают решение. На сей раз обыкновенный охранник, прихвостень более высокопоставленного кукловода. Разве это жизнь? Так, существование. Была, не была. Снаряд в одну воронку два раза не попадает. Раз спасли – второй не осилят.

Дернувшись к дверце, успела открыть ту прежде, чем Сергей заметил её манипуляции. Попытался удержать, закрыть, но автомобиль несся на слишком высокой скорости, чтобы успеть притормозить. На сей раз судьба оказалась благосклонней.

Всё происходило слишком быстро, чтобы Ритка успела уразуметь, что творит. В одночасье вылетела из машины, ударяясь всем телом об асфальт. Потом еще и еще раз, перекатываясь вокруг себя до той поры, пока темнота окончательно не заполонила сознание…