Текст книги "Страсть искажает все (СИ)"
Автор книги: Юлия Михалина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 48 страниц)
– Какие свидетели? Не могли они видеть, чего не было.
– Значит, признаваться не будете. – Разочарованно протянул Анатолий Савельевич, пытливо сверля взглядом мужчину.
– Выходит, нет. – Отрешенно отмахнулся.
Олег категорически отказывался внимать беспочвенным обвинениям за убийство Городкова. Он прекрасно видел, кто это сделал. И откровенно не представлял, почему и этому следователю прокуратуры, и Коробову, так не терпелось списать на него все грехи. Почему должен в чем-то признаваться? Чтобы в прокуратуре не образовалось очередного бесперспективного «висяка»? Или причина в нечто более серьезном?..
– Рассказывать мне свою версию случившегося?..
– Тоже не буду. – Перебил Чернышевский.
– Что ж, придется отправить Вас в камеру. – С притворным сочувствием вздохнул капитан. – Возможно, посидев наедине с собственными мыслями, Вы чего-то надумаете.
– Я могу позвонить? – Игнорируя замечание, Олег кивнул на телефон.
– Кому? – Настороженно уточнил следователь.
– Другу, который поможет с адвокатом.
– Пожалуйста. – Подсунув аппарат к Чернышевскому, капитан пожал плечами. – Кому, как не Вам знать о правах подозреваемого.
Благодарно кивнув, Олег набрал старого приятеля, с которым познакомился во время учебы – Игоря Штормина. Именно с ним не так давно устроился на стажировку в районный УБОП к уважаемому следователю и по совместительству родному дядьке Шторма. Именно Игорь накануне помог с разобраться в нечистых делах Пашки. И он оставался единственным человеком, к кому можно обратиться за реальной помощью.
Сказать, что друг пребывал в шоке – ничего не сказать. Спешно распрощавшись, Шторм заверил, что разузнает по поводу обвинения, приписанного Олегу, и приедет. Надо отдать ему должное – обещание сдержал. Прошло не более пары часов, прежде чем Чернышевского привели в комнату для свиданий, где нетерпеливо дожидался Игорь.
– Бл**ь, Олег, куда опять влез? – Запричитал товарищ, хватаясь за голову. – Сколько раз тебе говорил – не доведет эта баба до добра. Ты как побитая собака из-за неё. Еще и на привязи.
– Спасибо, что пришел, Игорёк. – Присаживаясь напротив, Чернышевский послал предупреждающий взгляд молодому сержанту, что с видом полного отстранения дожидался окончания свидания у двери. – Мне нужна твоя помощь.
– Естественно, тебе теперь особенно нужна моя помощь. – Сокрушался светловолосый мужчина. – А все могло быть гораздо проще, откажи тебе в сомнительной просьбе изначально…
– Шторм, хватит трындеть. – Оборвал Олег и, наклоняясь ближе, заговорщицки выдал: – Узнай, где Ритка.
– Чего? – Расширив недоуменно глаза, изумился Игорь. – Тебе срок светит, а ты опять о своей Ритке. Для начала нужно ходатайствовать, чтобы отпусти под подписку до суда. Они не имеют права держать тебя в камере в таком состоянии.
– Игорь, мне по*ер, что будет со мной. – Чуть не подскочив на стуле. – Зато есть огромная вероятность, что Ритку забрали люди Сизого. Думаю, не тебе рассказывать, что с ней там могут сделать.
– Хорошо-хорошо, не кипятись. – Примирительно одернул друг. Вытаскивая что-то в папке, обозначил: – Давай для начала разберемся, что произошло и что имеем.
– Да что произошло? Я вчера опоздал к ней буквально на пять минут, чтобы предупредить и оградить от всего.
– Что сделано, то сделано. – Вчитываясь в бумаги, Игорь отметил: – Смотри, я кое-что по-быстрому пробил через дядьку. С трудом, правда. Навели эти СБшники во главе с Коробовым шороху в городе. Короче, как мы и предполагали, вчера на заводе планировалась серьезная операция СБ по захвату сразу двух преступных наркогруппировок. По наводке некого неизвестного информатора там же, накануне вечером, планировалась серьезная разборка, которая могла вывести на ключевых лиц. Но, то ли наши сотрудники припозднились, то ли реально облажались. Никакого намека на стрелку за исключением пристреленного Городкова и подбитого тебя не оказалось.
– Конечно, не оказалось! – Поддакнул Чернышевский. – Они б еще позже приехали, там бы и труп и меня куда-то утащили.
– Олег, ты в том положении, чтобы шутить. – Серьезно взглянул на друга Штормин. – У тебя реальные проблемы. Коробов взял в оборот.
– Думаешь, он и есть предатель? – Наклоняясь к Игорю поближе, предположил Олег.
– Понятия не имею. – Честно признал Шторм. – Если и так, работает очень чисто – зацепок ноль, представляется едва ли не самым честным из всей их конторы. Может, ты оказался не в том месте и не в то время, но, кажется, тебя хотят засадить всерьез и надолго.
– Я понятия не имею, чего там мутит Коробов, но дело передали некому Леонидову. И скажу тебе, Игорёк, он не меньше Коробова желает поскорее закрыть дело.
– Естественно, СБшник не станет лично тобой заниматься. Другой уровень. Но учитывая, что преступление совершено на объекте, который в тот момент находился под контролем Службы Безопасности, вполне естественно, что Коробов лично проконтролирует следствие до финального аккорда. Я более чем уверен, что на следователя уже оказано определенное влияние.
– Понял. – Согласился Чернышевский. – Но какого лешего взялись конкретно за меня? Такое впечатление, что они категорически отказываются рассматривать ситуацию под другим углом. С чего взяли, что я убийца? Из-за того, что нашли неподалеку? Так без сознания, и раненого. – Кивнул на перевязанное плечо. – На*ер меня так вдернули из больнички, будто я серийник или маньяк какой-то?
– Пистолет из которого совершено убийство, чудным образом имеет твои пальчики. – Холодно заметил Игорь, уткнувшись в бумаги.
– Что за бред? – Удивился Чернышевский.
– Это не бред, это улика. Орудие, из которого совершено преступление.
– Но я никого не убивал! – Сообразив, к чему клонит Шторм, прошипел Олег.
– Это нам предстоит доказать. – Хмыкнул Игорь, уставившись на друга. – У них есть состав преступления, если улики и даже мотив.
– Что? Какой мотив?
– Обыкновенный такой. Банальный и избитый. Ревность из-за этой твоей Ритки к давнему товарищу Павлу Городкову. С которым, насколько известно, она крутила шуры-муры. Ты не потерпел такого предательства, обманом заманил Павла на старый завод, где несколько дней продержал связанным, пытаясь заставить отказаться от Ритки. Вчерашним вечером Павел хотел сбежать и ты, не совсем предумышленно, его грохнул. Банальное бытовое убийство.
– Игорь, ты в своем уме? – Расширив от ужаса глаза, воскликнул Чернышевский. – Долго думал?
– Это не я. – Спокойно возразив, сунул Олегу одну из бумаг. – Это версия следствия из-за которой здесь кукуешь.
– Шторм, это абсурдно. – Пробежавшись взглядом по обвинению. – Тут куча нестыковок. Если я убил Павла, откуда у меня ранение? Почему оказался без сознания? Я ничего не рассказывал следователю. Кто мог свидетельствовать против, придумав совершенно фантастическое объяснение?
– Ты читай-читай. – Поторопил приятель. – По их версии ранение получил от Пашки. Когда он пытался сбежать, между вами завязалась драка. Ты вытащил пистолет, но он успел его перенаправить. Таким образом, ты сам себя ранил. После чего, разозлившись, выстрелил в него на поражение. Без сознания, потому что…
– …Ритка проследила за мной, когда я шел на завод и став свидетельницей убийства, стукнула чем-то по голове. – Прокомментировал Чернышевский прочитанное. – Хрень какая-то.
– Хрень или нет, но я видел постановление. Факт убийства имеется – раз. Факт исчезновения Городкова за несколько дней до случившегося подтвердили его родители – два. Есть парочка свидетелей, якобы случайно оказавшихся в это время на заводе – три. И, наконец, пистолет из которого совершено убийство, проходит по делу, которым занималась наша с тобой опергруппа – четыре. В общем-то, все факты указывают на правдоподобность версии.
– Ёлки, Игорь! – Подскочив, прикрикнул Олег. Поймав предупреждающий взгляд конвоира, тише добавил: – И ты туда же? Не убивал я никого! Найдя у Ритки на квартире записку, бросился за ней. Обнаружил на заводе, когда неизвестные пристрелили Пашку. Мы пытались уйти незаметно, но не получилось.
– Олег – ты не дурак, должен понимать: сунувшись в это дело с намерением оградить свою Ритку от опасности, ты перешел дорогу большим шишкам. – Постучав пальцами по старой столешнице, осадил готового снова возмутиться Чернышевского: – Да верю я тебе, успокойся. Но этого мало. Нужен, по крайней мере, один свидетель в твою пользу. С появлением Ритки было бы гораздо проще…
– Так найди!
– Чернышевский, время. – Скомандовал нетерпеливо сержант. – Закругляемся.
– Иду! – Окликнул Олег поднимаясь.
Еще раз умоляюще взглянул на Игоря. Кажется, тот не особо радовался предстоящей перспективе. Но Чернышевскому больше некого просить о помощи. Штормин это знал.
– Я постараюсь. – Выдохнул друг, когда Олег отворачивался, чтобы позволить увести себя в камеру.
– Спасибо. – Отозвался мужчина. – И зайди к моим. Скажи им что-то… Как умеешь. Чтоб не волновались сильно.
– Обязательно. – Согласился Игорь.
После дверь комнаты открылась и Олег, сложив руки за спиной, вышел в плохо освещенный узкий коридор. Он словно не только физически попал во тьму, совершенно не представляя, что ждет за поворотом, но и морально. На уровне подсознания…
Мог ли представить, что однажды заметив Павла на остановке с неизвестным, который передавал маленький кулечек с белым порошком, все обернется столь критически не для Городкова, а для остальных так или иначе связанных с ним людей?
Это случилось несколько дней назад. После Чернышевский решился вызвать Пашку на откровенный разговор, чтобы понять куда тот вляпался.
Наверное, изначально стоило предполагать такой исход, учитывая не самую благополучную семью у Городковых. Его родители хоть и простые люди, но отец, вкалывающий на литейном заводе, частенько прикладывался к рюмке; а мать, целыми днями работая, вечерами больше занималась попытками угомонить или хуже того отыскать где-то в городе своего благоверного, нежели родным сыном. Возможно как раз это стало ключевой причиной, почему Павел тянулся к старшему товарищу – Олегу, который заменял брата.
Чернышевский до последнего считал, что имеет определенное влияние на Городкова. Уверенный что несмотря на неспокойное время и разворачивающуюся в городе преступность, сможет удержаться от дурного влияния улицы. Рано обрадовался.
В тот день понял насколько ошибался в человеке. Павел отказался идти на контакт, утверждая, что Олег неправильно понял и никаких порошков быть в помине не может. А то, что передали накануне, всего лишь новое не особо распространенное лекарство для сердечников, коей являлась мать.
Чернышевский вышел с того возраста, чтобы верить в подобную чепуху, потому решил сам наглядно выяснить, проследив за Павлом. Не напрасно – сомнительная компания выявилась гораздо более страшной, чем казалось на первый взгляд. Употребление наркотиков представлялось невинным развлечением по сравнению со схемой и махинациями, которые проворачивал Городков! Это будучи курсантом военной академии, будущим милиционером и стражем правопорядка.
Черт побери, разве дело в этом? Павел встречался с Ритой, а значит своими выходками явственно или нет, подвергал опасности. Этого Олег допустить не мог. Хотя и без Одинцовой попытался помочь выбраться из ямы не чужому человеку. Но в первую очередь за Ритку Олег готов спустить три шкуры.
Услышав во время слежки парочку имен, решил узнать детально с кем связался Городков и насколько сложно его оттуда вытащить. Пошел к единственному человеку, который способен помочь. К Игорю. Не потому, что учились вместе или были напарниками во время стажировки, а благодаря связям, которые открывались перед приятелем из-за родного дядьки – следователя Штормина. Через него товарищ разузнал о нынешнем положении дел, о связях Павла, которые довели до тюрьмы, а Риту… даже думать не хотелось до чего.
Чернышевский не понял каким образом Пашка связался с опасными людьми – официальные источники умалчивали. Но подозревал, что без иглы не обошлось. Следствием стала участь пешки там, где главную роль играли не просто деньги, а грязные, заработанные на крови, сломанных судьбах и искалеченных жизнях, подсевших на наркоту людей.
Зато подслушанное имя Сизого немного помогло распутать противоречивый клубок. Выяснилось Сизый, он же Сизов Николай Степанович, влиятельная личность в криминальных кругах. Являлся главарем преступной группировки, курирующей центральные каналы поставки конопли и афганки из Афганистана и контролирующий весь рынок сексуальных услуг города. Содержал дорогой бордель для состоятельных особ, официально значащийся как элитный клуб отдыха с замысловатым названием Инанна. Догадаться чем развлекали гостей не так трудно.
Важно другое. Невзирая на нежелание дядьки Игоря распространяться, по понятным причинам конфиденциальности следствия, Шторму удалось прояснить парочку занятных моментов как-то приезд в их захолустный городок целой группы СБшников из столицы. Тех самых, во главе которых стоял Коробов. С целью не только поджать и разрушить группировку Сизого, но и предотвратить развитие еще одной, сильно наступающей на пяты. Если факт взятия представителей этих группировок планировали организовать на заводе во время намечающейся стрелки, выйти на бордель и соответственно главных зачинщиков решили с помощью ловки на живца.
Бл*, Чернышевский только потом понял, насколько жестокий метод они избрали! Записка от неизвестного дома у Ритки, очевидно, в спешке брошенная на пол и утверждающая что Павлу нужна помощь явно подброшена неспроста. Сопоставив два и два, Олег сообразил, что раз службы пронюхали о работе Павла на Сизого, вполне могли разведать об Одинцовой. Но каким образом решили приплести убийство Павла именно ему, так и не сообразил. Тем более откуда взялись отпечатки пальцев. На живца ведь никого, в частности, Сизого не поймали.
Позже Игорь расскажет, что и Сизов, и его бордель, как и прежде прекрасно себя чувствуя, работают по старой схеме. Группировки никто не накрыл. А Ритка попросту пропала. Как сквозь землю провалилась. Ни у себя дома, ни у Олега… Никто её не видел после рокового дня. Любые поиски Штормина заканчивались неудачей. Ниточка обрывалась на злополучном заводе. Это означало одно…
Боже, все дни, каждый час, каждую минуту, каждую секундочку, Олег молился, чтобы Рита выжила. С остальным справятся. Мечтал поскорее освободиться и помочь своей девочке. Спасти её от самого страшного.
Чернышевский надеялся. До последнего. По возможности сотрудничал со следствием, рассказав о причинах появления на заводе тем вечером. Готовился согласиться на всякие условия, лишь бы скорее выйти. Почти любые, исключая признание в убийстве, которого не совершал.
Как все время твердил следователь: «Чистосердечное признание – смягчает наказание». Ни фига подобного! Олег не дурак, учеба в ментовке научила некоторым хитростям и преподала парочку уроков.
Мужчина быстро понял, что Шторм оказался прав – передача дела местному следователю не исключала контроль вышестоящих инстанций. Как бы капитан ни возмущался, как ни противился, и какая холодная ни велась война между двумя структурами как МВД и СБУ, в местной прокуратуре не имели права не подчиниться Коробову и не принять к сведению его личные постановления. Там явно первым пунктом стояло требование посадить Чернышевского.
Само следствие прошло как-то… незаметно. Впопыхах. Всего два месяца от начала до заключительного суда, оглашающего приговор – слишком быстро для дела, имеющего столько загадочных и непонятных фактов.
Все попытки Игоря докопаться до истины походили на битье головой о глухую стену. Молчание, скрытие фактов, что угодно… Здесь связи влиятельного дядюшки из УБОПа не помогли. Хороший адвокат, найденный Штормом и нанятый за бешеные деньги дедом; поиски новых улик; поиски Ритки… Все напрасно и безрезультатно. Ходатайства выйти под подписку до суда, или вернуть Олега в больницу регулярно отклонялись. Кому-то очень не хотелось, чтобы Чернышевский оказался на свободе хоть ненадолго.
Олег сходил с ума, потеряв счет дням в сырой одиночной камере предварительного заключения. За это время убедится, что нет ничего хуже бездействия в четырех стенах. Ждал суда, независимо от приговора, словно манны небесной.
Тот день навсегда запечатлелся в памяти Чернышевского как один из самых судьбоносных. День, в который раз расколовший жизнь на тысячи мелких осколков, склеивать которые предстоит потом долгие и долгие годы. А некоторые кусочки так и не сможет найти или возродить обратно…
Канун Нового года. 27 декабря. Пушистые хлопья снега валили еще с ночи, кутая и пряча под собой город. Прекрасный зимний день. Идеально подходящий для того, чтобы приступать к началу новой жизни. Вряд ли в суде, получая безапелляционный приговор и клеймо убийцы.
Олега даже передернуло, когда ввели в зал и встретился взглядом с дедом. Уставший такой, замученный. Кажется, за эти месяцы состарился раза в два и походил на совершенно немощного и побитого жизнью старика.
Чернышевский хорошо помнил, как смерть родного сына и невестки едва не погубили и деда, и бабушку. Благодаря внуку смогли пережить горе потери и пойти дальше. Ныне история если не повторялась, то сильно искажалась, становясь для стариков последней каплей. По крайней мере, баб Тоня не смогла прийти.
В зале суда присутствовал и Штормин. Последнее время он хорошо поддерживал Олега. Без его помощи с адвокатом и в поисках Ритки, окончательно свихнулся от неизвестности.
Из знакомых Чернышевскому на суде присутствовали родители Павла. Убитые горем, потерянные и однозначно озлобленные на него. Но откровенно говоря их мнение волновало Олега меньше всего. Он-то прекрасно знал, что ни в чем перед ними невиновен.
Суд казался бесконечным. Сидя в небольшой камере и наблюдая за зачитывающим обвинение прокурором, за показаниями известных и неизвестных ему лиц, ловя на себе ободрительные взгляды адвоката: мол, все будет хорошо, Олег на самом деле слабо в это верил. Обвинение решительно настроено против и настрой автоматически передавался ему.
Когда давать показания вышли некие Кротенко Дмитрий Сергеевич и Зинькевич Валентин Антонович, Олег окончательно понял – это конец. Зинькевич, он же Зюня – тот самый, кто обнаружил их с Риткой на заводе, не позволив уйти незаметными. И Кротенко, или проще говоря Крот – убийца Павла собственно персоной.
Олег считал, что ранее сходит с ума? О, нет! Это цветочки. Теперь настала пора собирать ягодки и пожинать плоды. Где видано, чтобы убийца ходил на свободе, преспокойно глядя в глаза обвиняемому? Врал, что случайно с другом оказался на месте преступления, став невольным свидетелем убийства, которое совершил сам? Почему верили сомнительным личностям, работающим на главаря преступной группировки, а не менту, стремящемуся ко всеобщей справедливости? Где она в х*ена эта справедливость?
Правоохранительная система катится на самое дно, а все преспокойно наблюдают, не упуская случая дать лишний пинок, приближая полное изнеможение. Самое ужасное, что это финал для Олега. Его очередное персональное поражение.
Никто из защиты не ожидал подобного. Попытки адвоката развалить показания сомнительных свидетелей потерпели фиаско с подачи возражающего прокурора.
Получив последнее слово перед заседанием для вынесения приговора, Олег отдавал себе отчет, что ничегошеньки не изменится. Его признают виновным. Оставалось надеяться, что дадут не самый жесткий и требуемый приговор в виде лишения свободы на пятнадцать лет.
Но уже и не надеялся. Сказал, как чувствовал:
– Я знаю, что сегодня мне вынесут приговор и сделают виновным в убийстве если не друга, то товарища. – По залу прошелся гул удивленных голосов, но Олег лишь ухмыльнулся. – Вы тоже прекрасно знаете. Я не убивал Пашку. Все понимают. Не представляю кому это нужно, но, видно, очень нужно – посадить невиновного человека за решетку. Недоработка следствия или налаженная система, но факт остается фактом – безвинных сажают, а убийцы ходят на свободе. – Стараясь смотреть в зале ни на кого и на всех одновременно, мужчина признался: – Ранее я лелеял в душе мечту, став на путь борьбы с преступностью, освободить этот город, добиться правосудия. Добился ли? Нет. Зато мне известно, чем грозит самодеятельность. Еще понял, что каждый сам за себя. Все, кто сегодня стоит на стороне обвинения не против меня, скорее исключительно за себя. Причины могут быть разные. Принимаю ваше стремление защитить себя и своих близких. И если кто-то считает, избавившись от меня, освободиться от проблем, очень сильно ошибается. Независимо от исхода суда: оставят меня за решеткой, или выпустят в зале, я буду бороться за справедливость. Личную справедливость. Вы еще попомните меня…
– Протестую! – Опамятовавшись, оборвал прокурор, подскочив на стуле.
– Протест отклонен. – Отмахнулась судья и, обернувшись к Олегу, поторопила: – Продолжайте подсудимый.
– А я уже. – Пожал плечами Чернышевский.
– Что ж… – Поворачиваясь к залу, судья скомандовала: – Встать! – Когда находящиеся подчинились, поднялась сама. Собирая папку с документами, провозгласила, стукнув молоточком: – Суд удаляется на совещание!
Вот и все! Осталось подождать оглашения приговора.
Чернышевский чувствовал себя ужасно. Знать, что в данный момент решается твоя судьба и сидеть сложа руки, ждать – наихудшее из ожиданий. Но уже ничего не поделать.
Пообщаться с родными и близкими во время перерыва Олегу не позволили, а снова обсуждать с адвокатом поведение на суде и перспективы не оставалось ни малейшего желания. Потому несколько часов ожидания, когда его вернули обратно в камеру, предпочел скоротать в одиночестве. Впрочем, как и многие дни до этого…
Оглашение приговора произошло ровно через два часа.
Чернышевского едва успели ввести в зал, как появилась судья – ухоженная женщина лет сорока. Судя по хмурому выражению лица, ей доставляло мало удовольствия зачитывать данные строки. Но выбора не имела.
– Слушается дело №X по факту умышленного убийства Городкова Павла Эдуардовича. Обвиняемый Чернышевский Олег Вячеславович. Суд принял решение признать… – Переведя дыхание, судья выглянула из-под очков на подсудимого и снова уткнувшись в папку, продолжила: – Виновным по ч.2 ст.15, и ч. 2, п.3, ст. 115, УК Украины за покушение на преступление и умышленное убийство заложника или похищенного человека.
По мере оглашения приговора, Олег сильнее сжимал ладонями холодный металл решетки. Упираясь лбом в казенные пути и жмурясь, словно желая избавиться от страшного кошмара и наваждения. Винил в происходящем исключительно себя…
– …И обязать понести наказание в виде лишения свободы. – Продолжала зачитывать женщина. – Сроком на 11 лет пребывания в колонии строгого режима. Привести в исполнение сразу после заседания суда. Приговор обжалованию не подлежит! – Подняв глаза, с силой стукнула молотком.
Стук, который эхом будет долго звучать в ушах Олега и снится по ночам. Финал. Десятилетие жизни в тартарары. Плевать все хотели, что справедливо, а что нет. Засадили, сведя на нет любые аргументы в его пользу. Вот, оказывается, как легко решается судьба человека. Это не небесные канцелярии. На земле порой творятся дела посерьезнее.
Сегодня жизнь Олега кардинально перевернулась, бросая в омут грязи и навсегда заклеймив абсурдным «убийца». Но постичь абсурдность обвинения ему еще предстоит.
Сейчас Чернышевский совершенно не задумывался о своем будущем. Сильнее волновало, что будет с Ритой. Неужели вердикт вынесли не только ему? Да, этим приговорили совершенно невинного и чистого человечка к страшным испытаниям и мукам. Кто, кроме него, позаботится о её судьбе и займется поисками? Больше некому. За ошибки других снова расплачиваются невинные. И это не он, Олег. Это кто-то более важный и светлый. Его Маргарита.
Сегодня борьба Чернышевского (нет, не закончилась), приостановилась. Из-за жестокого и нелепого приговора даже не судьи, а кого-то более влиятельного. Не из-за беспринципности. Потому что кому-то так надо.
Жизнь мужчины в очередной раз исказилась, переворачиваясь с ног на голову. Его борьба за правда обернулась против него. Олегу предстоит новая битва. Не за справедливость – за выживание. Чтобы однажды расплатиться со всеми. Чтобы отомстить.
Рано или поздно, правосудие восторжествует. Олег не только возвратит себе свободу – спасет Ритку. Он поможет стать свободной и ей…
