Текст книги "Страсть искажает все (СИ)"
Автор книги: Юлия Михалина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 48 страниц)
Маргарите не терпелось поскорее оказаться наедине с Чернышевским, но стойко мирилась с провожатым. Вплоть до момента, пока наглец, не оставив вещи на диване, застыл посреди номера, выжидая то ли последующих приказаний, то ли чаевых.
– Свободен, Чезаре. – Сунув парню в руки мелочь, очаровательно улыбнулась Одинцова.
– Вы будете ужинать внизу в ресторане? Или опять принести в номер? – Не двигаясь с места, учтиво предложил метрдотель.
– Спасибо, пока не стоит. – Резко оборвала девушка, наступая на служивого, вынуждая пятиться к выходу.
– Я могу быть еще чем-то полезен? – Пророкотал парень. – Вина принести холодного? Или свечи зажечь на террасе?
– Твою мать! Ты будешь полезен, если уберешься отсюда. – Закатив веки, прорычала на русском.
– Сеньорита, что Вы говорите? – Расплываясь в улыбке, вежливо уточнил на английском.
– Ритуль, что случилось?
Надежды спровадить наглеца до возвращения Олега канули в небытие, когда тот удивленно указав в сторону метрдотеля, зашел в номер.
– Все хорошо. Молодой человек предложил нам отужинать, я вежливо отказалась, и он уже уходит. – Убедительно заверила Маргарита. С этим нетерпеливо вытолкала Чезаре из комнаты, раздраженно шикнув: – Я умоляю, иди гуляй! Когда твоя помощь понадобится, мы непременно позовем.
С грохотом захлопнув дверь перед носом несчастного, сдула с лица выбившиеся локоны, торопливо закрываясь на замок.
– Рит, это что было? – Послышался за спиной голос Олега. – Я не против перекусить. Это тирамису ужасно раззадорило аппетит.
– Чернышевский, какое тирамису? Неужели ничего не понимаешь?
– Не понимаешь что?
– Знаешь, ты вчера был прав. – Обернулась, замечая изумление мужчины, облокотившегося о спинку кресла, пояснила: – Этот Чезаре просто идиот!
– Боюсь представить, что тебя заставило поменять мнение относительно его персоны. – Ухмыльнулся Чернышевский, стараясь всем видом показать насколько забавляется происходящим. Но глаза, полыхая ярким пламенем нетерпимости, с выжиданием изучали каждое движение девушки.
Слова становились излишними. Ближайшее будущее предрешено. Олег, подчиняясь одному ему понятным обещаниям, стоически ожидал. Рита, с упоением рассматривая образ находящегося напротив мужчины, выверено, шаг за шагом, приближалась к цели.
Что с ней творится? Неужели столь непоправимо повлияла атмосфера романтичного приключения, пробуждая внутри бурю эмоций? Нечто большее, нежели примитивное физическое влечение, испытываемое к некогда хорошему другу, а нынче человеку, без которого вряд ли представляла дальнейшее существование. Желание быть любимой? Желание в полной мере ощутить на вкус любовь Чернышевского?
Вероятно, она воистину пропащая женщина, если жизнь ни капли не учит и всячески подталкивает становиться снова и снова зависимой от мужчины. Хотя глупо сравнивать былое с происходящим ныне. Глупо сравнивать Олега с другими.
Олег он… иной. Настоящий. Близкий. Родной. Тот, кто никогда не причинит боли и не обидит. Он всегда был таким, и Маргарита искренне верила, что в будущем ничего не изменится.
– Олег. – Остановившись в десятке сантиметров от мужчины, пытаясь обуздать сбитое дыхание, девушка неуверенно заговорила: – После прошедшего дня, тех твоих слов… у собора Катерины, все время размышляла, пыталась понять, что со мной происходит. Почему всё, во что верила, чем жила, вдруг стало неважным. Почему моя жизнь перевернулась? А сейчас осознала – она не перевернулась, она стала такой, как и должна быть. Какой была раньше, пока в ней присутствовал ты.
– Рит. – Оттолкнувшись от дивана, позвал Чернышевский. Подбирая правильные слова, взял её за руку: – Не нужно.
– Олег, позволь договорить. – Переплетая пальцы, перебила. Когда мужчина утвердительно кивнул, продолжила: – Я не знаю, как это называется. НЯ не знаю, что будет завтра, через день, через месяц. Смогу ли когда-то дать тебе то, чего заслуживаешь. Сильно сомневаюсь, что я именно то, что заслуживаешь… – Горько усмехнулась.
– Рит, не стоит. – Проворчал нахмурившись.
– Олег, не перебивай. – Крепче сжав его руку, на выдохе призналась: – Я отлично знаю, что вовсе не та девушка, о которой стоит мечтать. Но вместе с тем осознаю, что не хочу отпускать тебя. Да, эгоистично звучит, но… Мне так комфортно и хорошо рядом с тобой. И это ощущение уверенности в завтрашнем дне, чувство свободы… я не хочу его лишаться.
Не моргая, Маргарита смотрела на Чернышевского, ожидая реакции. Любой. А он все молчал и молчал, изводя немым исступлением.
Господи, неужели опять всё испортила? Своим глупым, никому не нужным откровением. Лучше бы промолчала, наслаждаясь тем, что имеет, не загадывая на будущее.
– Ритуль. – Когда девушка, потеряв надежду получить ответ, опустила голову, Олег, приподнял лицо за подбородок двумя пальцами и тихо заговорил: – Может, не нужно меня отпускать?
Затаив дыхание, Маргарита зачаровано взглянула на мужчину. Глаза в глаза. Мгновение, длившееся вечность. А потом, властно сгребая в объятия, Олег крепко прижал к груди, впиваясь губами в приоткрытые уста. Рита, будто этого и ждавшая, обхватила мужчину за плечи, отвечая со всем пылом и неистовством. Ощутила, как Чернышевский, рукой переместившись к шее, надавил, углубляя поцелуй.
Он целовал не жестко, но сильно. Напористо, поглощая и сминая под собой. Целовал так, будто от этого поцелуя зависела их жизнь. Если остановиться – умрут.
Она, давно не девочка, отдавала отчет, что столь сильные чувства познавала чуть ли не впервые в жизни. Растрепав рукой мужские волосы, другой по-хозяйски исследовала мышцы на груди, спине. Она едва сдержала стон удовольствия, когда Олег, слегка прикусив её язык, потянул на себя. Волна неукротимого желания и вожделения токовым разрядом прошлась по телу.
Как это банально ни звучало, но впервые в жизни познала истинное значение выражения о бабочках внизу живота. Не самое удачное сравнение, но там вправду, образуя горячий ком, разливалось тепло, подстегивая сильнее к новым и новым действиям.
Бешеная пульсация в висках закладывала уши. Поцелуй становился сродни пытке. А Олег все целовал и целовал. До изнеможения. До безумия. До нехватки кислорода. Рита давно перестала следить за ходом его рук. Казалось, эти ладони, нежно лаская горящую кожу, были одновременно везде. Вызывали крупную дрожь и тысячи мурашек.
Вот бережно зарылся в волосы, нетерпеливо перебирая прядь за прядью. Вот рука снова спустилась к шее. Вот совсем легонько, еле ощутимо, сжимает грудь. Спускается к талии, проводит ниже к бедру, осторожно приподнимая ткань короткого платья…
Помешательство, переживать которое Маргарита готова вечно. Парадокс, она задыхалась от его поцелуев, а когда мужчина, слабо отстранившись, переместился губами к шее, задыхалась без них.
– Олег… – Вцепившись дрожащими руками в рубашку, хрипло позвала, откинув голову назад, прогнулась под умелыми и настойчивыми ласками.
– Малыш, я уже не смогу остановиться… – Скользя губами по шее к ключице и обратно, пробормотал. – И не проси.
– Какой ты дурак, Чернышевский. – Зазывно потершись об Олега, фыркнула Маргарита. – Думаешь, если бы не желала, довела тебя до такого состояния?
– Однажды ты уже спровоцировала, заранее зная, что остановлюсь. – Двумя пальцами спуская бретельку платья с плеч, подметил мужчина.
– Однажды я провоцировала, заранее готовясь к любому исходу. – Пытаясь расстегнуть маленькие пуговички на его рубашке. – Быть может, только и ждала, чтобы не останавливался?
– Вряд ли ты готова была к таким открытиям. – Бормотал, спуская вторую бретельку. Другой рукой расстегивал змейку платья на спине, прикусывая мочку ушка. – А я хотел, чтобы ты пришла не доказывать что-то мне, или себе. Чтобы, действительно, этого хотела.
– Считай, сегодня пришла к тебе сама. – Пробираясь ладошкой к оголенной коже, потерлась носом о его шею, проводя приоткрытыми устами по груди. – Потому что хочу этого…
– Повтори. – Застыв, ухватил за подбородок, вынуждая взглянуть на себя.
– Я не знаю, кто ты для меня. – Сжимая волосы мужчины на затылке, выдохнула со стоном. – Но, черт подери, Чернышевский, я хочу тебя! Прямо здесь и сейчас.
Вместе с легкой улыбкой, тронувшей губы Олега, ощутила, как рука на спине приподнялась. Тонкое атласное платье, плавно очерчивая каждый миллиметр кожи, соскользнуло вниз, падая к ногам, оставляя Риту в одном белье.
Секунда, и блаженный взгляд мужчины прошелся по её телу сверху вниз и обратно.
– Я мечтал снять его с самого выхода бутика.
– Почему не снял? – С придыханием плутовато съехидничала.
Хмыкнув, Чернышевский ловко подхватил её на руки. Жадно прижимаясь к губам поцелуем, торопливо прошагал вглубь комнаты.
Крепко вцепившись в мужскую шею, Маргарита прикрыла глаза, упивалась непосредственной близостью. Пока не сообразила, что спина коснулась прохладного шелкового покрывала, а Олег попытался отодвинуться. Они в спальне. На кровати. Но в этот раз не разрешит Чернышевскому уйти. Даже если сам захочет.
Резко дернув мужчину за полы рубашки, вынудила навалиться на себя. Ненасытно целуя, цепко обхватила ногами за бедра, не позволяя откатиться. Ловко исследуя пальцами пресс, заставила перевернуться Олега на спину, оказываясь сверху. Разорвав поцелуй, стала спускаться устами ниже, покусывая и следом обводя языком.
– Ох, Ритка. – Гортанно протянул мужчина.
Нащупав застежку бюстгальтера, стащил, отбрасывая в сторону. Мигом опрокидывая девушку обратно на спину, подмял под себя, изучая губами и пальцами нежную кожу.
– Так нечестно. – Охнула Маргарита, чувствуя, как пробрались к груди, захватывая в плен горошинку соска.
Торопливо добравшись ладошкой к ширинке на брюках мужчины, провела по восставшей плоти. Нащупав пряжку ремня, отважилась расстегнуть. От Олега последовала моментальная реакция. Уклонившись, перехватил руку. Заводя за голову, прошипел у ушка:
– Сегодня я сам.
С уст Риты готовился вырваться стон возмущения, но предотвращая это, мужчина занял их поцелуем, одновременно с тем пробираясь под трусики. Ай, черт! Она и так изнывала от нетерпения, а Олег явно не намеревался прекращать сладкую пытку.
Палец незамедлительно скользнул туда, где сосредоточилось желание, распространяя жар по всему телу. Дернувшись от блаженства, ощутила, как к первому присоединился второй палец, разом подбирая нужный ритм.
Губы мужчины, срывая её стоны, опускались к шее, к груди, к животу… Очерчивая непонятные контуры вокруг, останавливаясь у ямки пупка… Затем еще ниже, продлевая путь и не собираясь притормозить.
Руками вцепилась в покрывало, голова заметалась по подушке. Понимала – еще немного и дойдет до полного исступления. Она не видела и не слышала ничего. Ни окружающей обстановки, ни бессвязного бормотания Олега. Все поплыло перед ней, оставляя происходящее на волю фантазии. Накалена до предела. Осталось только осязание на уровне тактильных ощущений.
Ловкие пальцы, пробегающие вдоль спины. Горящее дыхание, вызывающие внутри пожар. Влажные губы, ставящие по всему телу показательные метки. Язык, вытворяющий фантастические вещи.
Маргарита сама не разобрала, что именно привело к окончательному взрыву. Вместе с волнами дрожи, окатывающими с ног до головы, увидела сотни тысяч темных пятен, мошками застилающих глаза.
Она не заметила, когда Олег освободился от брюк. Когда его рубашка полетела следом. Лишь почувствовала, как большие ладони сомкнулись на лице, а поцелуй заглушил очередной стон, когда мужчина ворвался в неё. Сначала двигаясь до боли медленно, словно оттягивая главное. Но с каждой секундой наращивая темп. Заставляя поддаваться ближе и ближе, пытаясь вобрать его всего.
Она кричала во весь голос. Впервые в жизни, не стесняясь получаемого удовольствия. Впервые в жизни испытывая таковую форму удовольствия. Когда не нужно беспокоиться, что о ней подумают. Прятать себя настоящую, отдаваясь не только телом, но и душой. Она предположить не могла, что такое банальное, привычное во многом ей занятие, способно вызвать столько восхищения.
Выгибаясь навстречу чувственности, пальцами цеплялась в спину Олега, царапая острыми коготками. Наверняка оставляя после себя кровавые яркие отметины. Но Рита видела, что он не воспринимает боли. Равносильно, как и она сама. Лишь упоение эйфорией от близости друг друга.
Олега казалось ничтожно мало. Наслаждалась каждым его движением. Ловила каждый помутненный взгляд, каждый стон. Рассматривала его лицо, в который раз за день понимая, насколько дорог этот мужчина. Во всех смыслах. Она не сможет отпустить Чернышевского. Не после случившегося. Это и многое другое уяснила позже, устроившись в родных объятиях.
Закинув ножку на лежащего на спине мужчину в полумраке, разбавленном тусклым светом ночника, проводила пальцами по темной татуировке звериной пасти на левом предплечье. Той самой, о которой говорилось в досье.
Там был красивый гордый зверь, но волком его назвать трудно, вопреки уверениям собранного дела. Нечто в обличии отличало от обычного хищника. Неужели это тот самый волкодав, давший Чернышевскому прозвище?..
– Олег? – Хмуря брови, позвала девушка, не отрываясь от тату.
– Тебе не нравится? – Заметив озадаченное выражение лица Риты, уточнил мужчина, вызывая невесомыми прикосновениями по линии позвоночника сотни маленьких токовых разрядов.
– Дело не в этом.
Она не столь глупа, чтобы не раскусить – такие вещи просто не накалывают. Даже в тюрьме. Даже ради прозвища. Начиная с того – такие прозвища тоже не дают без основания и кому попало.
– Что она обозначает? – Пытливо заглянула в его веки.
– Это так важно? – Напрягшись, на миг замер, прекратив поглаживания.
– Не знаю. – Вновь обращая внимание к татуировке. – Мне кажется, да.
– Может, поговорим об этом позже? – Поддался вперед, перебирая спутанные прядки волос девушки.
– Почему?
– Многовато будет на один день потрясений.
– Это ведь связано с тюрьмой, с прозвищем? – Игнорируя замечание, не унималась Маргарита.
– Да. – Односложно отмахнулся, откинувшись на подушки.
– Ты не расскажешь мне. – Заранее предполагая ответ.
– Не сейчас.
– Хорошо. – Сощурившись, на пару секунд призадумалась. Усмехнувшись про себя, ловко пробежалась пальчиками по груди мужчины вниз – Только обещай, что мы вернемся к этому вопросу?
– Обещаю. – почти рыкнул.
Перехватив руку за запястье, прижался к раскрытой ладони губами. Не сводя взора с Риты, повалил на постель, подминая под себя.
– Люблю тебя… Больше жизни. – Вздохнул в уста, прижавшись томным поцелуем…
С каждым новым днем открытия, получаемые Маргаритой, становились все более важными. Сегодня случилось то, о чем никогда не пожалеет, невзирая на то, каким образом сложится дальнейшая жизнь. О таком не жалеют.
Легендарная Таормина, прогулки, признания, осознание собственной потребности в этом мужчине…
Но одно открытие нравилось особенно – Рита, наконец, познала, какова она, любовь Олега Чернышевского…
Дороже денег, дольше времени, больше жизни…
25 глава
1999 год
– Заходи!
Перед Олегом широко распахнулась узкая металлическая дверь.
Сопровождающий мужчина лет тридцати не самой крупной комплекции кивнул внутрь камеры и отошел в сторону, пропуская вперед.
Тяжело вздохнув, Чернышевский, отстраненно глядя перед собой, ступил внутрь небольшой камеры, обустроенной для одного человека.
Без особых изысков. Такие же голые стены, как и в общей. Такая же шконка со скрипучей сеткой; тонкое одеяло, не особо согревающее холодными февральскими ночами; обшарпанная тумбочка; огражденное решеткой грязное окно. Но если приглядеться, можно найти множество отличий: маленький телевизор на подоконнике; полка со старыми книгами над тумбой; чайник и что особенно актуально ныне – обогреватель. Одним словом – индивидуалка. Та самая, куда сажали лишь привилегированных заключенных. Хотя тот, к кому привели Олега, в другой вряд ли сидел.
Хозяин камеры, вальяжно расположившись на кровати, с любопытством уставился на вошедшего, но своего занятия, тасовки колоды карт, не прекратил. Всем видом показывая статус и важность.
Это был представительного вида мужчина, возраст которого сложно определить из-за смольной черноты волос и бороды, почти не тронутых сединой, и кавказских черт лица. Но навскидку лет пятьдесят, не меньше.
Рассматривая оппонента, Чернышевский услышал, как сопровождающий вошел следом, дверь за спиной со скрипом закрылась. Перед ним приземлился старый деревянный табурет с облезшей зеленой краской.
Игнорируя предложение присесть, Олег вопросительно вздернул брови, не сводя глаз с кавказца. Устраивать здесь откровенные беседы было наименьшим из желаний. Чем вызван интерес к его персоне самим положенцем зоны [21]21
Положенец – на воровском жаргоне уголовный авторитет, находящийся на положении вора (т. е. может решать вопросы, отнесённые к ведению воров, в период их отсутствия в данном месте) и отвечающий за положение на определённой территории. Назначается «вором». Положенцы назначают «смотрящих», которые следят за ситуацией в отдельных районах города, в лагерях – в отрядах, в тюрьмах – в камерах. Положенец, в свою очередь сам является смотрящим высшего ранга. Как правило – за лагерем, за городом, за тюрьмой и т. п.
Положенец в местах лишения свободы следит за соблюдением «воровских законов», ведёт переговоры с администрацией, занимается урегулированием конфликтов, руководит сбором средств в общак. Как правило в одной зоне или тюрьме – один положенец.
[Закрыть] догадывался. После случившегося пару дней назад, только ленивый не обсуждал как Чернышевский лихо уделал главного быка Волка. Но что хотят в связи с этим мало представлял.
– Вот он ты какой. – Лениво заговорил авторитет. – Не прошло и месяца, как на зоне, а о тебе все говорят. – Рассматривая карты. – Хорошо справился с бойцом Волка. Но этим обрел очень сильного и серьезного врага в его лице.
– Я не специально. – Сквозь зубы процедил Олег.
– Верю. – Фыркнул мужчина, поддаваясь вперед. – Но это не поможет. Лучше скажи, как тебя такого занесло на зону?
– От суммы и от тюрьмы не зарекайся. – Безразлично отмахнулся Чернышевский.
– Разумно. – Усмехнулся кавказец. Резко спустив ноги на пол, в лоб спросил. – Ты знаешь кто я?
– Догадываюсь. – Бросив через плечо беглый взгляд на того, что моложе.
– Я Туз. – Коротко представился кавказец. Кивнув на другого мужчину, пояснил: – А это Тузик, мой поверенный.
Олег ухмыльнулся. Надо же додуматься до такого прозвища. Созвучно, но нелепо. Хотя, если этот Тузик на побегушках у Туза, вполне логично.
Кто такой Туз Чернышевский за время пребывания в тюрьме наслышан прекрасно. Положенец. Смотрящий зоны и общака [22]22
«Обща́к» («воровская касса», «котёл») – на уголовном жаргоне фонд взаимопомощи в среде преступного сообщества. В соответствии с «воровскими законами» взносы в «общак» должны быть добровольными, хотя на практике требование не всегда выполняется.
«Общак» находится под контролем авторитетного преступного лидера, пользующегося доверием преступников («вор в законе», «положенец» или «смотрящий»).
В местах лишения свободы состоит из денег, продуктов питания, сигарет, чая, вещей. Пополняется за счёт передач и средств регионального общака. Средства «общака» используются для подкупа администрации, оказания поддержки заключённым, находящимся в трудном положении, или их семьям. Рассчитывать на помощь могут лишь определённые категории заключённых («блатные»).
«Общак» за пределами мест лишения свободы формируется за счёт доходов от преступной деятельности: взносы профессиональных преступников, рэкет (часто под видом защиты – «крышевание»), вознаграждение за помощь в разрешении споров между предпринимателями. Используется для организации новых преступлений, подкупа чиновников и сотрудников правоохранительных органов, материальной поддержки заключённых в местах лишения свободы («пацанов на зоне греть»).
[Закрыть]. Настоящий вор в законе. Авторитет, которого уважали и боялись не только осужденные, но и администрация. Именно отсюда все привилегии: личная камера и безнаказанность за любой проступок.
Тузика впервые увидел несколько дней назад. Кажется, именно он пытался подтолкнуть в драке с Кроном, не позволяя отступить. А на утро помог дойти до медпункта, когда Олег едва не потерял сознание от значительной утраты крови и не оказанной вовремя медицинской помощи после отвертки.
Тогда мало что соображая, Чернышевский лишь запомнил, как Тузик навешал врачу лапши, что раненый ночью неудачно упал со шконки и напоролся на торчащий гвоздь. Естественно, проверять правдивость версии никто не стал, а Олегу это было на руку. Не хотелось еще и по такому поводу встревать в очередные разборки, в бессмысленных попытках доказать правоту. Но тогда подумать не мог, что случайный спаситель столь тесно связан с авторитетом, а нелепое приключение завершится личной встречей. Учитывая вероятность, что данная встреча способна обернуться чем угодно.
– Тебя как кличут? – Спустя минутную паузу, уточнил Туз.
– Олег я. – Нехотя представился мужчина.
– А прозвище? – Удивился кавказец. – Неужто за эти недели тебе не дали прозвища? Тут по имени никого не зовут.
– Мусорок у него погоняло. – Вмешался Тузик, освобождая от обязанности изворачиваться.
– Как-то не очень звучит, тебе не кажется? – Прокручивая в руке колоду, хмыкнул положенец.
– Сомневаюсь, что тут кого-то интересует мое мнение. К тому же я действительно мусор. – Безразлично глядя сквозь Туза. – Что оказался по другую сторону закона, сути не меняет.
– Идейный, да? – Предположил Туз. – Справедливость, значит, любишь? Как тогда в криминал влез? Человека убил. Куда подевалась вся праведность?
– Понятие справедливости для каждого свое. Иногда даже закон очень далек от него.
– Значит, действительно, убил человека? – Допрашивался авторитет.
– Подставили. – Односложно признался Чернышевский.
– Вот как. – Мысленно что-то для себя подметив, смотрящий предложил: – Садись, сыграем в картишки. Расскажешь, как было.
‑ Не играю в азартные игры. – Отмахнулся Олег. – А что было, то было. Нечего рассказывать.
– Как знаешь. – Укладываясь на кровать. – Только тебе будет очень трудно. Боюсь, я здесь надолго не задержусь. Тогда Волк всю зону подомнет под себя, он давно метит на мое место. Я все тебе сказал. Теперь сам решай, как быть.
На мгновение Чернышевский задумался. Перспектива в любом случае вырисовывалась не самая удачная. Ничего хорошего после драки и нежелания подчиняться Волку его не ждет. А Туз еще хоть как-то удерживал власть в своих руках, не давая окончательному произволу заполонить зону.
Призадумавшись, Олег опустился на табурет, готовый к откровенному разговору. Какая разница, что с авторитетным вором. В свое время правоохранительная система ему не сильно помогла.
– Расскажи мне как было. – Устраиваясь поудобнее, попросил кавказец.
Тузик так же присел на стул позади Олега, намеренный слушать. И Чернышевский начал свой рассказ.
Впервые за долгое время признаваясь во всем без утайки. Как узнал, что Павел связался с преступниками. Как с помощью Шторма начал копать. Как вышел на имя Сизого. Как обнаружил чертову записку у Ритки дома. Как их обнаружили бандиты. Как его подстрелили и вместо того, чтобы помочь, попросту упекли за решетку.
Олег не знал наверняка, но почему-то искренне полагал, что может доверять Тузу. Возможно, что-то было в его взгляде внушающее доверие. Возможно, подкупил заинтересованностью и что за время рассказа ни разу не перебил, периодически сокрушенно качая головой.
Кто знает, может, потом Чернышевский и пожалеет о своей откровенности. Одно точно – хуже в любом случае не будет.
– Да, лихо тебя взяли в оборот. – Подытожил Туз, когда мужчина замолчал. – Слыхал, Тузик?
– Слыхал. – Поддакнул тот, протягивая Олегу алюминиевую кружку с чаем.
– Ой, заигрался Сизый, совсем заигрался. – Осуждающе встряхнул головой авторитет, снова спустив ноги со шконки. – Теперь понятно, откуда столько внимания к тебе со стороны Волка. Чую неспроста это. Колюниных рук дело.
– При чём здесь Волк? – Пригубив сладкий крепкий чай, Чернышевский невольно поморщился.
Настоящий чифир. Наверное, он никогда не привыкнет к такому, традиционному для зоны, напитку.
– Волк работает под началом Сизого. – Кавказец потянулся за своей кружкой с кипятком. – Поэтому не удивлюсь, если с воли кое-кто дал указку сделать так, чтобы ты там больше не появился.
– Я почему-то не удивлен. – Нервно хохотнул Олег, тут же поморщившись от неприятной боли в груди.
Ранение отверткой еще напоминало о себе. Лишний раз подтверждая правоту слов Туза. Неспроста всё, совсем неспроста.
– Но ты не бойся. – Положенец внимательно изучал Чернышевского. – Пока я здесь помогу, не посмотрю, что ты мент. Вижу, ты парень, который в первую очередь поступит по понятиям, а не как прикажут другие. Таких людей на зоне мало. Все привыкли подчиняться. Не мне, так Волку. Я ладно, свое положение заслужил, унижать и вынуждать идти против правил никогда не стану, а Волк ничего не постыдится.
– Спасибо. – Машинально поблагодарил мужчина.
– Так что хочешь того или нет, – Подводя итог. – Мы с тобой в одной повязке. Хотя бы из-за единого, общего врага.
– В смысле? Вы с Сизым знакомы? – Уточнил Чернышевский, не удивляясь вероятности подобного расклада. Мир тесен. Криминальный мир теснее раз в пять.
– Да, в свое время вместе начинали. Можно сказать, Сизый пригрелся под моим крылышком, оперился. Со мной пошел на первую ходку, со мной загремел за решетку. А потом ему захотелось свободы, теплого насиженного местечка. У нас это не самые сопоставимые вещи – если ты вор, значит, ты вор. Но его понесла нелегкая сначала проституток покрывать, потом в наркобизнес. Наркобарон, бл**ь хренов! Тут-то наши пути-дорожки и разошлись. Думаешь, чего Волк метит на мое место? – Презрительно фыркая. – Сизый хочет в этом городе все контролировать. Даже воровскую касту.
– В ту ночь его планировали повязать СБшники. – Поделился Олег известным фактом.
– Бл*, его повяжут, как же. – Возмутился Туз чертыхаясь. – У Сизого везде связи. Я тебе больше скажу – ты и на зону попал, потому что перешел ему дорогу. Тебе не стоило рыпаться, когда узнал, что это за люди.
– Но кто-то должен был что-то сделать. – Попытался возразить Олег.
– Парень, ты действительно считал, что в одиночку сможешь противостоять таким людям? – Уверенно перебил кавказец, махнув рукой. – Поверь, борьба за справедливость неблагодарное дело.
– А за любовь? – Смело допустил Чернышевский.
– Любовь… – Туз на миг задумался. – А что любовь? Где ты теперь из-за своей любви?
– Какая разница, где я? – Огрызнулся Олег. – Куда важнее, где сейчас Рита. Жива ли, что с ней вообще.
– У Сизого твоя Ритка. Как пить дать, у Сизого. И если ничего сама с собой не сотворила, значит, жива. А что с ней… мне ли тебе говорить, что может быть с молоденькой девчонкой в борделе.
– Твою мать! – Выругался мужчина, жмурясь и крепче сжимая горячую кружку.
Вот и услышал правду. Ту самую, которую столько времени пытался гнать из мыслей. Легче стало? Вряд ли.
– Вот тебе и твою мать. – Цокнул языком авторитет. – Не полезь тогда геройствовать, хоть на воле был, имел возможность помочь своей Ритке. А так, что я могу сказать… – Задумавшись, взглянул на помощника.
– В дерьме вы, короче говоря, со своей Риткой. – Подсказал Тузик.
– О, слышишь! – Подняв указательный палец вверх, согласился кавказец. – Верно говорит – в дерьме вы. Но ничего, будешь держаться меня, выберешься без последствий.
– Понял. – Слабо вслушиваясь в дальнейшие слова Туза, кивнул Олег.
В мыслях одно – Рита, и как она со всем справится.
Поставив практически полную кружку с недопитым чифиром на тумбу, Чернышевский со словами:
– Я пойду. – Собрался откланяться.
– Стой! – Приказным тоном окликнул кавказец, заставляя обернуться. – Садись, сыграем. – Кивнув на колоду карт, лежащих на койке.
– В азартные игры не играю. – Как заведенный повторил Олег.
– Парень, ты не понял, я не спрашиваю. Я утверждаю. Сыграем, значит, сыграем. – С нажимом выдал Туз.
Нахмурившись, Чернышевский перевел изумленный взгляд с положенца на Тузика. Тот едва зримо кивнул, мол, слушайся, иначе хуже будет. Но Олег отлично осведомлен о всевозможных уловках с карточными играми. Встревать в сомнительную аферу, пускай и ради благосклонности авторитета, не намеревался.
– А потом что? Стать Вам на счетчик? Превратиться в раба? – Дерзко предположил. – Нет уж, увольте. Я подставляться не намерен.
– Да, ты умнее, чем предполагал. – С восхищением протянул Туз. Перетасовав пару раз карты, обратив внимание на Олега, спокойно подметил: – Не боись, играем без интереса.
Чернышевский недоверчиво нахмурился. Как-то довольно странно услышать подобное заявление от самого Туза. Карточная игра в тюрьме предполагала возможность каждому урвать свой куш. Играть без интереса, ради простого времяпровождения, решались не многие. Тем более не предлагали аналогичный расклад новичкам, слабо себя зарекомендовавшим.
Напротив, новичков чаще всего разводили, заставляя играть «ни на что», «просто так». Все это по окончании легко обернуть в свою пользу. «Ни на что» может оказаться приличной суммой денег. А «просто так» и вовсе собственным очком. Искажали любые предложения. Кроме «без интереса».
Что это? Степень уважения или очередная уловка?
– Я свидетель. – На полном серьезе поддакнул Тузик. – Игра без интереса не подразумевает от тебя взамен ничего.
– Ну, так что? Уважишь одинокого старика? Или пойдешь дальше усугублять войну с Волком?
Это позже Олег узнает, что Туз тот еще карточный шулер. Ныне именитый вор, оказывается, начинал с обычного карточного мошенничества. Со временем заработав имя, владея совершенно иными источниками дохода, являясь главным смотрителем воровского общака, так и не лишился старых привычек. И регулярно, раз за разом, проверял новеньких именно посредством игры, предлагая какие угодно ставки. Кто-то отказывался, кто-то по наивности и незнанию соглашался, за что в итоге расплачивался. Но мало кому удавалось получить предложение, не имеющее никакого тайного смысла. Его удостаивались избранные, вызывающие у Туза уважение, и симпатию, быть может.
Тогда Чернышевский, поколебавшись около минуты, согласился лишь потому, что отдавал себе отчет – в противном случае запросто лишится поддержки Туза. Отчего-то верил, что тот сдержит слово, и игра при случае не обернется против. Опять-таки, после драки с отверткой мужчина сможет за себя постоять, даже если для этого придется идти против самого авторитета.
Когда Олег уселся, положенец безапелляционно заявил, что сыграют в буру[23]23
Бура́ (тридцать одно) – карточная игра, так же называется и комбинация трёх козырей при игре в буру.
Предпочтительнее всего играть в буру вдвоем, но можно играть втроем или вчетвером. Используется колода в 36 или в 32 листа. Туз оценивается в 11 очков, десятка – в 10, король – в 4, дама – в 3, валет – в 2 очка. Остальные карты ценности не имеют.
Сдают по 3 карты каждому игроку. Вскрывается козырь. Ходить можно с одной карты, с двух или с трех карт одной масти. Если противник бьет карты хода, он забирает взятку себе. Если не может побить, сбрасывает любые карты (по количеству карт хода).
После каждой взятки игроки добирают карты из колоды по одной карте друг после друга, до трех карт на руках.
Выигрывает тот, кто первым наберет во взятках 31 очко. Комбинация из трех козырей на руках называется бура. Игрок, имеющий на руках буру, выигрывает партию, независимо от количества очков во взятках.
Комбинация из трех тузов, один среди которых козырный, является самой выигрышной. Имея её на руках, игрок сразу выигрывает, невзирая на наличие буры у соперника.
[Закрыть]. Но Чернышевскому, никогда не будучи фанатом подобных игр, откровенно все равно, хоть в буру, хоть в деберц, хоть в покер. В любом случае авторитету пришлось объяснять правила игры, которые оказались не такими сложными: сдавай себе, да отбивайся, набирая очки и уповая на фарт, что из колоды попадется заветная «бура» из трех козырных карт.
Разобравшись с принципом, мужчины бросили жребий, который определил за кем право первым раздать карты. Повезло Олегу. В противном случае заподозрил Туза в подтасовке. А так, хоть и не гарантировал полнейшую честность, все же надеялся, что от прямого развода убережется.
Пока играли, Туз успел поделиться некоторыми негласными правилами, введенными в тюрьме. Разъяснил, как стоит вести себя в той или иной ситуации. Немного о Сизом и их совместном воровском прошлом. Было видно, что старому кавказцу подобные разговоры доставляли удовольствие и не исключено, что ему не хватало внимательного слушателя. Тузик-то, поди, знал все истории вдоль и поперек.
Олег увлеченно слушал и запоминал, не переставая по ходу восхищаться картами. Подобных не видел никогда в жизни. Учитывая, что они официально в тюрьме считались запрещенными, любителей подобных Тузу, это не останавливало.
Карты делали вручную и тщательно прятали. Выглядели они достаточно своеобразно и необычно. Казалось, что нарисованы акварелью, но сама мысль о наличии акварели за решеткой несколько удивляла.
– Нравится? – Заметив интерес Чернышевского, спросил Туз.
– Оригинально. – Односложно подметил Олег.
– Знаешь, чем они нарисованы? – Потянув из колоды очередную карту.
– Акварель? – Не сводя глаз с рук кавказца, мужчина допустил первое, что пришло в голову.
– Кровь. – Ни капли не смутившись, объявил авторитет.
– Кровь? – Чернышевский, собиравшийся взять положенную карту, от неожиданности отдернул руку от колоды.
– Да. – Ухмыльнулся Туз, знаком показывая, чтобы Олег не робел. – Кровь проигравших мне.
– Шутите? Вот такая у Вас плата за игру без интереса?
– Не боись. – Фыркнул положенец. – Я сказал, что без интереса, я свое слово держу. Вот если бы играли просто так, это была твоя кровь. Для новой колоды. Скажи, Тузик? – Обернувшись к помощнику, что немного поодаль наблюдал за исходом игры.
