Текст книги "Необручница: На острове любви (СИ)"

Автор книги: Юлия Эфф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Управляющий кашлянул, помог донести ведро и ретировался. Не прошло и пяти минут, как запыхавшийся Иштван чистил камин. Поглядывая на меня, рассматривающую платья, которые подлежали стирке, поинтересовался, не скучно ли мне без госпожи. Я сказала, что очень, и он радостно хмыкнул.

– Ничего, потерпите, скоро вернётся, – решил он меня поддержать.

– Надеюсь, что не скоро, – пробормотала я, думая о беременности госпожи и совсем забыв, что слуги ничего об этом не знают. Сообразила, когда увидела перекошенное от изумления лицо парня. – У неё важные дела на континенте, торопиться ей нельзя.

Но, похоже, моё объяснение было так себе. Иштван пообещал наносить воды для купания и исчез. Я терпеливо ждала некоторое время, не желая оставлять комнату без присмотра. Успела перенести к себе травы госпожи и тот самый котелок, а Иштвана всё не было. Небольшой голод напомнил о себе, и я, подхватив корзинку, отправилась в сад за фруктами, тем более перед штормом стоило поснимать спелые плоды.

Обнаруженное в садике госпожи меня шокировало. Нельзя было сказать, будто здесь кипела уборка. Если что и убрали, так это все плоды, оставив самые незрелые. Госпожа всегда сама собирала фрукты, а прислуга уносила на кухню. Сегодня и здесь мне оставили «весточку».

Я собрала падалицу, которой погнушались, и, пообещав осиротевшему саду прийти сюда завтра, после шторма, чтобы навести порядок, вернулась к себе.

Обед, состоявший из пересоленной похлёбки и испорченного салата, снова остался нетронутым. Задвинув желание поплакать, я решила постирать платья, пока остальные обедали. Голод – ерунда, его и перетерпеть можно, тем более что у меня ещё был кусок пирога, принесённый Тибо. Но доказывать другим и себе, в первую очередь, что ты тоже имеешь чувство собственного достоинства, оказалось очень сложным делом…

В который раз господин Уриэн встретил меня, несущую ведро. Доносить тяжесть до моей двери, кажется, становилось его обязанностью, о чём он проворчал. Зайдя внутрь, я попросила его оставить ведро у камина, и на выходе он заметил мой несъеденный обед и корзину с немытой падалицей.

– Могу ли я ещё вам быть полезен? – сверля меня взглядом, спросил вежливо.

К этому моменту я существенно устала, телу требовалась подпитка в виде полноценной еды. Дома мы плотно завтракали, обедать порой не успевали, продавая товар, зато в шесть часов нас дома ждал сытный горячий ужин, приготовленный сёстрами или мной, если была моя очередь оставаться дома.

Сейчас на часах стрелки отмеривали четыре пополудни, и ничего так не хотелось, как выкупаться после работы, поужинать и, наконец, усесться за чистый лист бумаги или книгу – под звуки треска дров в камине и завывание штормового ветра за окном.

Я попросила управляющего захватить с собой на кухню разнос с моим обедом, а на вопрос, почему я не притронулась к нему, сказала, что перебила аппетит фруктами. Управляющий ушёл.

Забегая вперёд, скажу, что вопрос еды для магов не самый последний. Госпожа недаром испытывала голод после ночи любви да и вообще не страдала плохим аппетитом. Еда, она говорила, даёт силы телу выдерживать магическую нагрузку.

По этой причине те небольшие перекусы, которые у меня случились за два дня, привели к истончению резерва подаренной мне магии, и это всего через час после ухода господина Уриэна сыграло со мной злую шутку.

Оставшись в одиночестве, я недолго выбирала, чего мне хочется больше – помыться или поесть. Таскать вёдра для купальни я бы вряд ли уже смогла, поэтому собрала чистое бельё и отправилась в купальню для слуг, прихватив ведро. Чего зря ходить, если можно с пользой принести ещё и воды? Не «вспомнит» про меня Иштван, так утром хотя бы вода будет отереться смоченным рушником.

– У вас не работает в комнате звонок? – господин Уриэн уже неприкрыто удивился через полчаса, встретив меня с неизменной ношей и мокрой головой, явно искупавшуюся.

На этот раз я промолчала, экономя силы. Коротко поблагодарила за доставленное ведро, и когда мой единственный добровольный помощник удалился, установила на небольшой треноге котелок госпожи, налила воду, бросила мятную траву и согревающий артефакт, а сама уселась к зеркалу расчёсывать волосы, вяло откусывая от чистого плода съедобный бочок.

На стук в дверь не хотелось отвечать, но жалобный голос Иштвана заставил это сделать. Он с напарником молниеносно наносили воду в купальню… Оказывается, управляющему хватило ума попробовать еду на моём разносе. Прислуге пообещали в субботу поездку на континент с пустой рекомендацией, и, народ решил, что перевоспитывать меня им выйдет слишком дорого.

«Если за вас будет делать вашу работу кто-то другой, то в ваших услугах господа больше не нуждаются», – так закончил свой монолог господин Уриэн в адрес собранного войска.

Впрочем, бытовая война на этом не окончилась. После парней появилась Леа с трудно сдерживаемым гневом на лице. Она оставила на столе разнос со вторым вариантом обеда, но на моё разрешение уйти и отдыхать не сдвинулась с места.

– Попробуйте, госпожа, вдруг вам не понравится. Я принесу другое, – настаивала она, разглядывая изменения в комнате.

И лишь когда я, попробовав принесённое, похвалила стряпню кухарки, Леа блеснула довольно глазами и ушла. Мне бы тогда задуматься о причине насмешки… Я обнюхала обед, он пах едой и ничем больше. Опустошив тарелки и впервые за два дня почувствовав себя полноценно сытой, я наконец вернулась к намеченному плану – села за упражнения каллиграфией.

Потрескивали дрова, сушилась одежда, а за окном начинал тоненько посвистывать набирающий силу ветер. Должно быть, от сытости и уталости глаза мои вдруг начали слипаться, рот передёрнуло зевотой. Дойдя до кровати, я прилегла немного отдохнуть и провалилась в черноту сна без картинок.

С этого дня на протяжении недели в мою еду будет добавляться сон-трава, чтобы снизить мою активность и убедить управляющего, будто я всем довольна.

Глава 9, в которой возвращается сир Брисандр

Проснувшись одетой на нерасправленной кровати и замёрзнувшей, я некоторое время сидела, натянув на себя покрывало и согреваясь, – делая то, чего так хотелось ночью, и прислушиваясь к себе. Мышцы на спине и руках если и ныли, то совсем немного. И всё же я списала свой внезапный, беспробудный сон на усталость от работы. Подосадовала на себя: надо же, какая цацуля, расслабилась, а ведь дома крутилась от восхода до заката и ничего…

Вспомнила о планах на сегодняшний день – сходить, во-первых, к океану с корзиной за свежими подарками шторма, во-вторых, поработать в саду госпожи. Оба дела были желанными, поэтому, преодолевая утреннюю дрёму, я поднялась, умылась и, накинув шаль на плечи, постояла на террасе, окончательно просыпаясь от влажного и прохладного воздуха. Судя по мусору, который убирали перед дворцом парни, шторм погулял знатно. А я, трусиха, которая всегда спала чутко, на этот раз даже не помнила звуков дождя в окно, ставни которого забыла закрыть. Повезло, что уцелело стекло.

Леа принесла завтрак. Аппетита ещё не было, но от горячего отвара я не отказалась. Напившись его, я вдруг почувствовала, как моё тело расслабляется, и списала состояние на ночное напряжение, когда пыталась непроизвольно скрутиться, чтобы согреться.

– Я всего чуточку, самую малость… – пообещала себе, зевая и на сей раз предусмотрительно укутываясь, и прилегла на кровать. Полежу полчасика и встану…

В этот раз причиной пробуждения стала головная боль. Разлепив глаза, я долго пыталась понять, где я и сколько проспала. Часы неумолимо показывали четвёртый час вечера, и это меня ужаснуло. Вину, конечно же, я взяла на себя, но быстро наверстать упущенное оказалось невозможным всё из-за той же головной боли.

В котелке госпожи со вчерашнего вечера остался густой отвар, я его разогрела и заставила себя выпить эту горечь. Как ни странно, мне помогло, голову отпустило, зато накатила лёгкая тошнота. Посчитав это справедливым наказанием за мою сегодняшнюю лень, я не без удовольствия понемногу раскачалась. Вылила мыльную воду из лохани в шахту нужника, прибралась на столе, где до сих пор стоял пузырёк с высыхающими чернилами. До наступления темноты у меня было ещё два-три часа, которые можно было провести с пользой на свежем воздухе.

Переоделась в рабочее платье и отправилась в сад. Два часа, проведённые там за прополкой и обрезкой обломленных веток, их уборкой, пролетели незаметно. Настроение заметно повысилось, я похвалила себя и дала зарок больше не идти у себя на поводу и не позволять утром валяться дольше привычного в постели.

По дороге назад мне встретилась Леа, крайне дружелюбно осведомилась о моём состоянии, получила улыбку и вежливый ответ и пообещала принести через час ужин. Я сказала, что буду на террасе, хочу распутать пряжу для вязания, и дверь в комнату оставлю открытой.

Усевшись с пряжей на лежак, как и обещала Лее, принялась за работу. Мы с госпожой планировали связать для сира Бриса тёплый жилет, давно сняли мерки, и задняя часть уже была готова… Было начало седьмого, в это время заканчивалась работа на руднике, так что сир Брис возвращался примерно в половину. По привычке я невольно посматривала на дорогу. Вот показалось двое мужчин, и я сразу узнала их силуэты. Неторопливо возвращались домой в закатном неестественно карамельном освещении сир Райан и сир Дэрвелл, наместник, живущий в следующей от Риза части.

Подходя ближе, сир Райан заметил меня, поймал момент, когда я смотрела на него, и легко поклонился. Сир Дэрвелл сделал то же самое. И мужчины больше не обращали на меня внимание. А я вдруг вспомнила про жемчужину и собственноручно сплетённую сиром Райаном цепь – совершенно вылетел из головы у меня этот подарок. И после этого не выходил из головы он у меня всё время, отведённое удаляющимся на покой светилом, но я мужественно, сколько могла, работала, и только когда совершенно стало темно на террасе, собрала пряжу в корзину и пошла к себе в комнату.

На столе остывал ужин, принесённый Леей, но есть мне не хотелось. Отвар в кружке успел остыть, и вместо того, чтобы разогревать его, я обновила воду и щепотку свежей травы в котелке, закинула артефакт и принялась дожидаться, когда закипит вода, чтобы успеть его вытащить. А пока взяла подарок сира Райана и присела за стол, ближе к свече, чтобы рассмотреть металлическую вязь. Ничего не скажешь – работа была выполнена безупречно и чем-то напоминала стиль той подвески, которую подарила мне госпожа. Я сняла её и положила рядом два изделия – и впрямь плетение оказалось отчасти схожим, только работа сира Райана выглядела гораздо тоньше, аккуратнее.

Вода закипела, подарок я вернула в шкатулку, и с кружкой свежего отвара, прихватив шаль, решила посидеть на террасе, в темноте. Полюбоваться ночным небом, здесь необыкновенно ярким, щедро усыпанным звёздной пылью в ясную погоду. Лампу на террасе я не стала зажигать, чтобы не привлекать одного единственного любопытного светлячка… Но он всё-таки пришёл, незваный и будто почувствовав мои мысли о нём.

– Тибо сказала, что не смогла тебя добудиться днём. Стучала несколько раз в дверь, но ты не ответила, – отряхивая руки и одежду, сказал сир Райан, приземлившись от перил передо мной.

– А вы не пробовали ходить через дверь? Мне кажется, так безопаснее, – я не собиралась оправдываться перед ним за свою сегодняшнюю лень.

– Зато так быстрее. Что это у тебя? – сир Райан забрал у меня из рук кружку. – Пьёшь вино, пока хозяин в отъезде? А, всего лишь отвар…

Разочарование не особенно явно прозвучало в его голосе, он забрал у меня хоть что-то, и это, по-видимому, радовало больше. Более того, он стал пить ароматную горячую жидкость, прислушиваясь к букету:

– М-м, травки Амельдины для поднятия…тонуса… Ты куда?

Сначала он лишил меня удовольствия греться отваром, а потом спрашивает, куда я?

– Налью себе ещё …

– Забери, я больше не хочу, – мне вернули питьё.

Поправив шаль на плечах, я снова устроилась поудобнее и поднесла кружку к губам, наполовину пустую. Сир Райан смотрел слишком пристально и подозрительно.

– Что такое? – не выдержала я его взгляда, пока не догадалась, что коснулась губами того же края кружки, которого касались его губы. Краска мгновенно бросилась в лицо. – Зачем вы пришли?

Разговор, конечно же, зашёл о его подарке, который я приняла. Тибо, судя по самоуверенности дарителя, ничего не рассказала. Пришлось мне опустить сира Райана с небес на землю и признаться, что хочу вернуть подарок, потому что жемчужина вообще не моя.

– С чего ты взяла, что не твоя? – с интересом спросил он. И вдруг небо слева от него окрасилось ярким снопом огненных искр, одна из них, самая крупная, полетела куда-то на запад.

Я соскочила с лежака и побежала к перилам, чтобы рассмотреть уверенный полёт маленького огонька:

– Что это?!

– Сигнал, что лодка добралась благополучно, – сир Риз встал рядом, прижимаясь боком, как будто на террасе именно с этого места было удобно смотреть на небо. Я отодвинулась.

– Лодка? Но это же опасно – плыть на лодке в темноте!

– Не опаснее, чем на судне. С той стороны острова есть маяк, а на берегу по вечерам зажигают лампы, чтобы никто не налетел на скалы, – он повернулся спиной к летящей звезде и опёрся спиной на перила. – Так почему ты не надела мою подвеску?

– Потому что у меня уже есть подвеска от моей госпожи. И ваша с ней не сочетается. Подарите её Йаре.

– Вруша, нет у тебя никакой подвески госпожи. А Йара обойдётся, у неё много всякого.

Я вручила наглецу кружку и полезла в вырез за доказательством. Пока доставала, мой отвар допили одним махом.

– Вот! – вытянула цепочку.

Мужчина отставил кружку на перила, осветил рукой мой оттопыренный палец с кулоном и хмыкнул:

– А твоя госпожа знала, что дарит.

Было в его интонации нечто подозрительное – то ли удовольствие, то ли признаки сдерживаемого смеха. Я не стала выяснять, вернула подарок на место. В разговоре возникла неловкая пауза. Обнаружив, что меня снова лишили горячего, я с досады цокнула. Отвар почти привёл меня в чувство, чем только теперь заниматься всю ночь, если я выспалась на два дня вперёд? Мысль не успела оформиться, потому что сир Райан как-то незаметно оказался сзади и обхватил со спины, прижимая к перилам и запахивая на моей груди шаль крест-накрест:

– Замёрзла? – тихо спросил на ухо.

Я сглотнула, отторгая сознанием происходящее. Ещё немного, и моя крепость падёт. Его руки целомудренно придерживали концы шали, зато губы прикоснулись, не целуя, моей шеи. Услышала вдох – мой запах пытались запомнить. Я лихорадочно подбирала нужные слова, чтобы заставить сира Райана, который был сильнее меня, отпустить. Неприятно мне не было, скорее, наоборот. Прояви он чуть больше настойчивости, я бы уже не могла возражать против рук, заползающих, куда им не следовало. Даже через одежду я чувствовала, как ко мне прижимается возбуждённый орган, вот и чужие бёдра слишком близко прислонились, шею обдало горячим тихим мычанием, затем сир Райан выдохнул и отодвинулся, не выпуская, однако, из объятий.

– Шли бы вы к своей лумерке, господин Риз, – я не узнала свой охрипший голос.

– Пойду, ещё немного постоим так, – просто так стоять, разумеется, он не собирался. Руки начали осторожно ощупывать мою грудь, живот, а губы не забывали обследовать изгиб шеи.

Где-то издалека приближался конский топот. Я рассеянно прислушивалась к нему, моля, чтобы это оказался сир Брис и спас меня от наваждения. Тело, привыкшее к еженощным мужским ласкам и за три дня изголодавшееся, предавало меня. Сзади снова прижались бёдрами, проверяя моё согласие, и мои машинально подались навстречу. Довольный вздох в шею мгновенно доказал – меня поймали с поличным.

– Уходите, сир Райан, пожалуйста, – взмолилась я.

– Но ты ведь не против, – мурлыкнули на ухо, прикусывая мочку.

– Я… против… – простонала, потому что мужская сильная рука прижала, скомкав, платье к развилке между ног и опустилась ниже, пытаясь раздвинуть их.

«Может, и в самом деле, отдаться, чтобы он успокоился? – сказала часть меня другой, пытающейся сопротивляться. – Тибо предупреждала тебя об этом».

Но я выбрала сложный путь, мы начали препираться. Я шёпотом ныла, просила меня отпустить, отказывалась признавать власть сира Райана над моей минутной слабостью, а это его только раззадоривало, да и он сам, похоже, терял над собой контроль. Руки уже жадно собирали юбку на боках, приподнимая, но…

Конский галоп приближался, и когда два всадника влетели в светлое пятно освещаемой аллеи перед дворцом, я с облегчением воскликнула:

– Сир Эдрихам!

Это, несомненно, был он. Господин спешился, передал поводья спутнику, и тот умчался назад, уводя вторую лошадь с собой назад, к пристани.

Райан разочарованно выдохнул, приходя в себя и отпуская платье:

– Надо же, Брис как всегда не вовремя.

– Уходите! – я без проблем освободилась из объятий и стала поправлять на себе волосы и одежду.

Но меня вдруг снова заключили в кольцо рук и оттащили от перил, ибо сир Брис шёл внизу и мог нас увидеть.

– Пообещаешь мне одну вещь, и я уйду, – насмешливо, возвращаясь к своему обычному ироничному состоянию, сказал сир Риз, рассматривая в темноте моё лицо.

– Говорите и уходите, пожалуйста, – ко мне, кажется, вернулась магия госпожи, потому что запахи захлестнули.

Я вдруг смогла дать определение тому индивидуальному маг-аромату, который шёл от сира Райана. Это был воздух после грозы, головокружительно свежий и пьянящий, с лёгкими нотками мокрой листвы и мокрых камней. Его хотелось пить полной грудью. Неудивительно, что когда он стоял так близко, вместе с реальностью я теряла себя.

Но это особенность магов – сводить с ума простых лумеров. И, возможно, все они пахнут сумасводяще, поэтому… Я сделала ещё одну попытку оттолкнуть от себя назойливого типа, обхватившего одной рукой моё лицо и дотронувшегося большим пальцем до моих губ:

– Ваши пальцы пахнут землёй, – намекнула на то, что он вообще-то по горе карабкался и руки не помыл, а трогает меня, где не надо.

– Они пахнут Аднодом, – молниеносно отреагировал сир Райан, но руку убрал. – Дай слово, что наденешь мой подарок, иначе вместе будем встречать твоего хозяина…

Я подёрнула плечом:

– Вы с сиром Брисом друзья, встречайте…

Внизу раздался отчётливый стук дверным кольцом. Никто не ожидал возвращения господина сегодня да ещё так поздно.

– А дверь-то закрыта изнутри, – заметил сир Райан. – Как ты объяснишь, что я с тобой, наедине?

– Правду скажу, что вы так же хорошо лазите по горам, как найла, – я решила не сдаваться до последнего, хотя в груди уже неприятно сжималось от страха сердце.

Наконец внизу открылась дверь, послышался удивлённый голос господина Уриэна и баритон сира Бриса, мужчины зашли, дверь с глухим стуком закрылась. Это послужило сигналом к решительным действиям для того, чьи руки продолжали цепко держать меня за талию.

– Не хочешь – как хочешь. Можешь не надевать мой подарок, но раз я старался ради тебя, имею право потребовать оплату. Одного последствия поцелуя на твоей груди будет достаточно… Я не гордый.

Он собирался оставить мне синяк?! Как я потом буду объяснять сиру Брису, откуда такая характерная форма у пятна?

– Я надену ваш подарок завтра утром, а сейчас уходите, прошу вас! – взмолилась, проиграв эту битву. Где-то, в конце коридора, бубнили мужские голоса, сир Брис шёл к себе или, нельзя было этого исключать, ко мне.

– Смотри, я проверю! – шепнули мне на ухо; три движения – и назойливый гость исчез за перилами в темноте, но явно не ушёл далеко, потому что я не услышала осыпающихся в пустоту мелких камней.

Я вздохнула с облегчением и вышла в центр террасы, сир Брис сразу меня заметил, а стоял он возле моей двери, и направился ко мне:

– Вот ты где, Ана! – голос его улыбался. – Почему в темноте, одна?

– Пила отвар, – призналась честно о первой причине своего нахождения здесь. – С приездом, господин! Как госпожа себя чувствует?

Вопросов, на самом деле, было много, но этот был самый главный, от которого зависело в том числе моё будущее на Адноде.

– Всё прекрасно, Ана. Госпожа хорошо себя чувствует, лекари обещают положительный исход.

Я успела забрать кружку, оставленную у перил, и вернуться, чтобы попасть прямиком в объятия моего любимого господина. Многострадальная кружка снов полетела куда-то в угол. Меня прижали к себе и сначала уткнулись в мои волосы, пока я точно так же вдыхала пахнущий морем мужской камзол.

– Привет, моя игрунья, – мой подбородок подняли пальцы, и я увидела над собой блеск глаз сира Бриса. – Соскучилась?

Вместо ответа я обхватила его голову и потянулась, вставая на цыпочки, к губам. Мы схлестнулись в поцелуе, жадно покусывая губы друг друга и ласкаясь языками. Госпожа более чем очевидно продолжала следовать обету, значит, три дня между Эдрихамами ничего не было. А я… мои чувства были разогреты недавней провокацией со стороны сира Райана. Мало было огня, сир Брис добавил своего. Я вдруг явственно почувствовала, как соскучилась на самом деле. Три дня, а словно вечность прошла!

– Я голодный во всех смыслах, Ана! – разорвав с трудом поцелуй и тяжело дыша, признался сир Брис. – Покормишь меня, сладкая?

Где-то за спиной, под перилами скрипнули камни, срываясь вниз. Сир Райан подслушивал либо решил дождаться, когда мы уйдём, чтобы спуститься. Настало моё время мести, идея мне показалась настолько блестящей, что я потянула сира Бриса к перилам, ближе к тому месту, где дважды исчезал мой гость.

– Я хочу сначала здесь, господин, – сказала я, расстёгивая его камзол.

– Здесь? Можно и здесь, пока затопят камин и принесут ужин, – сир Брис хмыкнул. Здесь у нас точно никогда не было, и моё предложение было встречено с восторгом. Камзол полетел на ближайшее кресло, и господин предвкушающее сопел, пока я расстёгивала ему пояс и вытаскивала всё тот же великолепный орган наружу. – А мыть меня будешь, Ана?

– Всё, что пожелаете, господин, я соскучилась.

И я взялась за дело, вспомнив звуки Йары под столом. Вот пусть Риз тоже слышит и подумает, каково это – находиться рядом с теми, кто занимается любовью! Может быть, тогда он поймёт, что мне хорошо с сиром Брисом, и любой другой мужчина всегда будет третьим лишним?

Господин меня подбадривал, мычал и стонал, повторяя: «Да, Ана… Хорошо… Умница ты моя… Сладкая… Да!» Наигравшись всласть с его орудием, я поднялась и повернулась к перилам, облокачиваясь на них животом и слегка раздвигая ноги. Мой намёк поняли правильно, и сир Брис задрал юбки платья. Приспущенное нижнее бельё, мои тонкие штанишки, мешали полноценно раздвинуть ноги, поэтому были быстро сняты. И вот, наконец, в меня уткнулось нечто прохладное, успевшее остыть после моих поцелуев. Зато внутри меня было тепло, и сир Брис застонал, замирая от удовольствия.

– Возьмите меня, господин, я вас умоляю! – простонала я, наклоняясь над чернотой за перилами и упираясь в них руками.

– Ана… сладкая… Не зря я торопился! Ах-хр… – сир Брис признался в причине своего внезапного возвращения и начал свой танец бёдер. Я подбадривала его незамысловатой фразой, которая почему-то всегда заводила его – «Да, господин!»

Всего пара минут, и в меня излился первый жемчуг, согревая изнутри. Сир Брис обнял меня сзади и поцеловал туда, где недавно гуляли губы сира Райана:

– Благодарю, моя сладкая. Теперь можно и поужинать спокойно. Или ты меня искупаешь сначала?

Я повернулась к нему лицом, одёргивая платье и не обращая внимания на тёплую вязкую струйку, стекающую по ноге. Обвила руками, как это делала госпожа, когда встречала его с работы, плечи:

– Сир Брис, если бы я могла превращаться в госпожу! Я бы сделала вас счастливым, как никого другого…

– О да, сладкая! Амели нам всем будет не хватать, – меня поцеловали благодарно в губы, звонко и глубоко, – напоминай мне о ней чаще, чтобы я не забылся. Кстати, она передала тебе письмо.

– Благодарю, господин, – я опустила руки и дала возможность заправиться. – Пойдёмте, я согрею вам воду и искупаю. Хотите, вместе искупаемся?

Сир Брис подхватил меня на руки, но я пискнула, что мне нужно забрать разбросанные вещи, и пусть он пока сам идёт к себе, а я скоро присоединюсь. Он ушёл, и я в темноте, к которой успели привыкнуть глаза, нашла кружку и камзол. Штанишек нигде не было. При мысли, что они улетели вниз, меня обдало холодом. И только я отстранилась от перил, до этого вглядываясь в темноту и пытаясь увидеть там белое пятно, как рядом, на перилах подтянулся сир Райан, про которого я успела забыть на несколько минут.

– Забавное представление, благодарю за развлечение, Ана, – хитро сказал он, и в его руке я заметила своё бельё, метнулась, чтобы выхватить, но оно тут же исчезло за пазухой камзола. – Вопрос только один, насколько оно было искренним…

– Знаете, что?! – взорвалась я возмущённым шёпотом. – Понравилось? А теперь проваливайте! Я думала, вам хватит ума сделать вывод, что вы мне не нужны!

– Это как раз меня и беспокоит. Что останется от Бриса за девять месяцев с такой Аной, м? Не забудь про обещание, завтра проверю, – сир Райан исчез в темноте, на этот раз шорох камней доказал, что настырный гость точно ушёл.

Что-то в его словах зацепило, и я дала себе слово, что подумаю об этом обязательно, но позже, когда сир Брис уснёт.

Зашла в комнату господина, не стучась. Он уже снял верхнюю одежду и закатил рукава рубашки. На столике стоял разнос с ужином на двоих (догадался он или управляющий?), и вкусный запах плыл по комнате. С меня стащили верхнее платье, оставив в тонком, нижнем, и усадили себе на колени перед столом.

– Ну же, корми меня, Ана! – оттягивая одной рукой вырез на груди, напомнил о моём обещании сир Брис, а второй рукой подавая мне кубок, наполненный вином.

***

Не знаю, что подействовало на сира Бриса – трёхдневное воздержание после выработавшейся ежедневной привычки или чувство полной свободы, – я немного устала после выброса жемчуга в третий раз. Кормить, покачиваясь на органе, заполнившем собой всё пространство моих чресел; в лохани, куда меня затащили и помыли везде в качестве ответной услуги; на кровати, требуя стонать имя господина и умолять о милости. А когда язык сира Бриса виртуозно исполнил танец на моих складочках, и вовсе расслабилась. Ах да, если считать террасу, то и вовсе четыре…

Наконец мне показалось, что сир Брис окончательно доволен, мы расслабленно улеглись, обнявшись, и он рассказал новости. Приезд Эдрихамов в семейное гнёздышко, конечно, стал неожиданностью для родственников, и остаток выходных прошёл во встречах, прогулках с родными. Родители Амельдины, которым, конечно же, по секрету всё рассказали, были счастливы. А помня о предыдущих двух потерях, теперь за дочерью установят такой контроль, что супругу и на порог приблизиться без предупреждения не дадут.

В понедельник Эдрихамы побывали в лекарне, госпожу обследовали и сказали, что пока всё хорошо, угрозы не наблюдается. Узнав о приезде сира Бриса, сам король прислал приглашение на аудиенцию, чтобы узнать, как идут дела на Адноде из первых уст. К счастью, сир Брис взял с собой некоторые отчёты по выработке, поэтому его рассказ более чем удовлетворил Его величество. Король пообещал в скором будущем лично наведаться на Аднод с сыном и небольшой свитой.

– Ого, а как же мы здесь все справимся? – я невольно подумала о маленьком штате прислуги.

– Об этом не думай, – сир Брис перебирал мои волосы. – Его величество обычно везёт с собой провиант и несколько слуг, чтобы не стеснять нас. Нам останется только приготовить комнаты, расселим как-нибудь всю эту толпу…

Он цокнул с досадой, вдруг вспомнив важное:

– Забыл я, Ана, в гостинице пакет с подарками для слуг. Амели сказала тебе передать, а я так торопился, что… Тебя не обижали, пока меня не было? – господин приподнялся на локте, заглядывая мне в лицо, и не удержался – взгляд его сместился на мои неприкрытые груди и бёдра.

Что можно ответить, если твои соски вдруг снова начинают щекотать языком, а сильная, со взбугрившимися венами рука раздвигает твои ноги?

– Мы нашли общий язык, благодаря господину Ури…эну…

– Общий язык – это хорошо… – меня повернули на бок и вошли сзади. Сир Брис решил удовлетворить сразу две потребности: вновь наливающегося органа и желание поговорить. – Расскажи, Ана, чем ты занималась без меня…

– Вы завтра не сможете встать, господин, – простонала я, удивляясь нарастающему желанию со своей стороны. Откуда шла эта ненасытность? Неужели магия господина, влитая в меня неоднократно, чувствовала родную и оттого скручивала желание в чреслах?

Но в меня требовательно вбивали вопросы, размеренно и глубоко. Перемежая ответы со стонами, я рассказала в общих чертах о прогулке после шторма, вкусных устрицах, визите к сиру Ризу и знакомстве с его лумеркой. Решила сразу предупредить о подарке-подвеске, а на просьбу показать пообещала это сделать завтра. Ни про унижение у Риза, ни про его приставания, конечно же, не упомянула. Сир Брис сам об этом сказал, на мгновения задумавшись, перед тем как ускориться:

– Райан от тебя не отстанет… думаю… ох… ты его интересуешь более чем… ох, Ана-а-а… – и в меня излилось очередное семя. Сир Брис вышел из меня, собрал рукой вытекающий из меня жемчуг и поднёс пальцы к моему рту, когда я повернулась к нему. Наблюдая с прежним голодным выражением лица за тем, как я мою пальцы, он признался. – Не хотел тебе говорить, но Амели, кажется, попросила его приглядеть за нами. Вот и подарок, что на тебе, – память о Райане, когда он ухаживал за нею в Академии.

Его пальцы накрутили цепочку с подвеской, которую я не снимала ни разу после отъезда госпожи. Теперь мне стало понятно, почему сир Риз едва не засмеялся, и я, рассердилась, села на кровати.

– Сир Брис, вы знаете, что я к вам неравнодушна. Как лумерка, как женщина, которой вы меня сделали, но, прошу… не отдавайте меня сиру Райану! Он… на меня странно действует… Я обещаю, что после окончания договора мы с вами расстанемся, и я не буду досаждать вам просьбой подарить мне ночь!

Длинная тирада произвела впечатление на сира Бриса. Он также приподнялся, взялся за мой подбородок и сказал тоном, который не оставлял мне повода сомневаться в честности моего господина:

– Благодарю, Ана. Отплачу тебе той же монетой – откровенностью. Не скрою, ты меня волнуешь, я не понимаю, как можно желать женщину всё время, пока она находится рядом. У тебя точно в роду не было магов? – я пожала плечами, сир Брис вздохнул и продолжил. – Толку думать об Амели, если я её не увижу так скоро, как хотелось бы? Поэтому получим удовольствие в отведённое для нас время и будем счастливы. Да, моя Ана? Посмотри, какой красавицей ты стала. Такой аппетитной… и влажной…