Текст книги "Сводные (СИ)"
Автор книги: Юлия Жукова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)
Глава 4 (Сереже 14, Юле 11 лет)
– Сережка, ты точно ничего противозаконного не натворил? – в десятый раз переспросила баба Катя, косясь на Сережу, что быстро работал вилкой, ужиная макаронами с котлетой, не отводя глаз от окна. – Смотри, я ж все равно узнаю!
Парень прыснул со смеху, оборачиваясь через плечо к старушке, что замешивала тесто. Баба Катя их с Юлькой часто баловала пирожками, тем более, когда начинался сезон ягод. Вот и сегодня заставила Кроху всю смородину обобрать, чтобы выпечки приготовить. Юлька отнекиваться начала, вроде как на речку собиралась, но бабка сказала, что родных помянуть нужно. После этих слов Кроха молча обобрала все пять кусков, принесла бабе Кате ягоды и вышла во двор. С тех пор она уже третий час танцевала без музыки на полянке на заднем дворе. Танцевала так, что даже Сережа, который ничегошеньки в этом не понимал, чувствовал, что этот танец прямо-таки сочится болью, что девочка испытывала. Однако взгляд он не мог отвести не потому, что ему нравилось наблюдать за болью других. Просто каким бы жалобным тот не был, Юлька двигалась как ангел. Его синие глаза заворожено следили за тонкими девичьими ножками, что сильнее оголялись из-под растянутой серой футболки, в моменты, когда она делала махи ногами или резко поворачивалась. Он не мог не подумать о том, что еще зимой эта футболка принадлежала ему, как и почти весь её нынешний гардероб, поскольку за эти пять месяцев Сережа резко вытянулся и раздался в плечах. Взрослеет, как-никак. Он еще зимой начал замечать, как менялось его тело. И мысли. Раньше он никогда особо не интересовался Юлькиными танцами, а теперь вот так частенько залипал, что оторвать его только ядерный взрыв мог от созерцания движений девчонки. И ничего вроде в ней не изменилось. Те же пушистые русые непослушные кудри, что ореолом вились вокруг лица, бледная кожа, едва розовые губы, разного цвета и формы. Он заметил этот факт нынешней весной и теперь он не давал ему покоя. Ни у кого больше не видел, чтобы нижняя губа была совсем не похожа на верхнюю, а у Юльки так было: верхняя тонкая и бледная совсем, почти белая, а нижняя пухлая и розово-красная. Скорее всего Юлька и сама это замечала, иначе зачем так часто закусывала верхнюю между зубами, когда думала о чем-то. От этого незатейливого движения губы сравнивались по цвету, но всего на мгновенье. Да, за созерцанием этого Сережка тоже частенько залипал.
Она совсем не менялась из года в год. Все с книжками своими носилась, уроки зубрила и все дневник ему носила, чтобы хвалил за пятерки. Изменился он. Просто в какой-то момент он вдруг понял, что больше не может обнимать её так, как раньше. Каждый раз, когда она тянулась к нему, когда пыталась на колени забраться, чтобы поплакать у него на плече, его клинить начинало. Пальцы дрожали, когда к ней прикасался, словно боялся навредить девочке неосторожным движением. А его тело… Что ж, некоторые его части тоже вдруг неуместно оживали в её присутствии. Поначалу он считал, что с ним что-то не так. Может он болен? Спросить не у кого было, поэтому он молчал и пытался сам справиться со своей проблемой. Отдалился от Юльки, перестал проверять у неё уроки, чтобы не находиться вечером в её комнате и не наблюдать, как она нервно жует карандаш в ожидании его вердикта. Запретил ей бегать по дому в одной футболке, несмотря на жару и духоту. Нечего! Пусть шорты одевает как все нормальные люди. Ничего, что синтетика не дышит, перебьется. Хватит, взрослая уже. А вдруг к нему друзья придут, а она по дому в одной футболке бегает, что даже до коленей на два пальца не достает!
– Сережа, ты вообще слышишь меня? – зароптала баба Катя, не услышав от паренька заверений, которые он, для её успокоения, уже раз пять повторил. – На что ты там уставился?
Сережа резко повернулся в её сторону. Он весь подобрался, словно его застали за чем-то неподобающим, что еще больше взволновало старуху. Он вообще в последние несколько месяцев слишком странный был.
– На машину смотрю, конечно же, – нисколечко не смутившись, соврал Сережа. Он поэтому и позволил себе так долго и открыто Юлькиным танцем любоваться, что прикрытие имел. – На неё, родимую. Смотрю и глаз отвести не могу, какая красавица. Руки так и чешутся поскорее ею заняться.
Старушка лишь нахмурилась, вывалив тесто на ранее присыпанный мукой стол и начала резво его замешивать, опираясь всем своим весом.
– Расскажи-ка мне еще раз, дорогой мой, откуда в нашем дворе взялась эта твоя красавица, – в очередной раз попросила она.
Сережа устало вздохнул и откинулся на табуретку понимая, что не отпустит его просто так баба Катя, пока не поверит тому, что Сережа говорит.
– Говорю же я, баб Кать, ложа руку на сердце клянусь, что ни у кого мы её не крали, – глядя честными синими глазами в глаза старухи рассказывал Сережа. И честно так, невинно, что не поверить ему было просто невозможно. – Мы на речке были, когда дядьку Пашку встретили. Говорит он нам с Дроном, чего вы тут лясы точите, оболтусы? Лучше бы делом занялись, на работу бы пошли, а то пни повырастали, а все детство в жопе играет. Прости баб Кать, но так и сказал. Дословно. Ну мы ж ответили, что нас никуда не возьмут после восьми классов, а он и говорит, что нам разве в деревне стройки мало? Хотя бы к нему пошли на участок, летнюю кухню строить помогли.
Доев макароны, он поставил тарелку в мойку и встал перед бабой Катей, чтобы ей не приходилось оглядываться на него через плечо. В последнее время спина её часто мучила. В этом году она даже на огороде толком не была, всем они с Юлькой занималась. Да и стара баба Катя уже для такого. Восемьдесят шесть этой осенью должно стукнуть.
– Вот мы и помогали все лето, а вчера он нам копейку выгнал из гаража. Сказал, что это за помощь. Все равно ему не нужна, некуда ему теперь из деревни ездить, ослеп совсем, – пояснял Сережа, краем глаза поглядывая в окно, где все еще двигалась девочка. – А вот мы теперь у него как рабы. Если чего понадобиться, по свистку чтоб бежали на зов.
Старуха хмыкнула и покачала головой.
– Ой, ребятки, подписались вы, – пожурила она. – Он же в прошлом знатным карточным шулером был. Смотрите, что-то нечисто здесь, говорю тебе. Выпьет он еще из вас всю кровь.
Сережа против воли улыбнулся. Ему нравилось, что баба Катя никогда не лезла к нему с нравоучениями и наставлениями. Она всегда поддерживала любое его начинание и лишь позволяла себе отпускать такие мысли-советы, к которым можно прислушаться, а можно и с чистой совестью проигнорировать. Хотя он не игнорировал никогда, всегда её мнение ценил. Она ж взрослая, многое повидала.
– Не переживай, мы уже продумали все, – успокоил её Сережа. – Мы вчера с Денчиком и Михой договорились выкупить у дядьки Пашки машину. Он не так много денег запросил. На троих осилим.
Старуха нахмурилась, осмотрев парня с головы до ног, словно раздумывала, что с него можно взять.
– Сережа, если собираешься отдать этому карточному вору наши сбережения, то прошу тебя подумать еще раз, – настойчиво начала она. – У тебя девятый класс, ты вымахал он, – махнула она головой на всю величину его роста, – ни одна рубашка не подходит. Все покупать придется. Я уже не говорю, что мы Юлечку снова без туфель оставляем. Это еще хорошо, что она у нас дюймовочка маленькая, не растет совсем. Крохой была, крохой и остается.
Сереже резануло слух последнее высказывание бабы Кати. С этим он мог поспорить, ведь неоднократно замечал, что и Юлька меняется. Взрослеет с каждым разом, как смотрел на неё. Не мог же он в этом просто сам себя уговаривать. Или мог?
– Не переживай, баб Кать, те деньги под запретом, – успокоил старуху Сережа. – Будут Юльке новые туфли. Мы с пацанами нашли, где можно денег заработать.
Баба Катя даже тесто из рук на стол выронила, подняв на него перепуганные глаза.
– Чего это вы надумали? – прошептала она. – Никуда влезть тебе не дам. Костьми лягу, но не дам тебе ошибок наделать. Я внуку обещала!
Старуха редко, когда эмоции проявляла, поэтому Сережка даже растерялся такой её реакции на свои слова. И отругал себя тут же за язык без костей. Зачем он вообще сказал об этом, зачем её нервничать заставил?
– Ты чего, бабуль? – ласково прижал к себе старуху, что теперь была ему по уровень подбородка ростом. – Ты за кого нас принимаешь? За мафиози каких? Забыла, что один мой напарник по оружию жирдяй, что и мухи не обидит, а второй математический гений, который за книжками своими не видит ничего. Хорошая банда у нас намечается. Как раз идти банк грабить. Или нет? Сразу на мокруху, да?
Баба Катя немного расслабилась, вняв словам парня.
– И правда, – успокаиваясь, выдохнула она. – Мальчишки вы хорошие, умные. Ты ж только смотри, Сереженька, я старенькая уже, а о Юльке еще заботиться и заботиться. Нельзя тебе в тюрьму попадать, а то помру я и на кого ж мы Крошку нашу оставим?
Сережа недовольно вздохнул и, оставив бабу Катю разбираться с пирожками, вышел на порог. Он слегка утрировал, когда старухе про друзей говорил. Миха хоть и жирдяй, но он последний год на бокс ходил усердно. У него сейчас такой удар был, что парты трещали, когда он по ним стучал. Денчик-Дрон вообще отдельный разговор. У парня так голова работала, что порой они с Михой просто не успевали за ходом его мыслей, так шустро он находил выходы даже там, где проблема казалась неразрешимой.
– А это еще что мне такое? – возмутился Сережа, когда, выйдя на крыльцо, заметил Дена, сидящего на траве рядом с Юлькой.
Денис что-то говорил девчонке, отчего её губы помимо воли растягивались в улыбке, хоть она и старалась не прерывать свой танец, за которым Дрон смотрел так, что у него разве что слюна по подбородку не стекала.
– Это что еще за лежбище тюленей? – недовольно заметил Сережа, остановившись за спиной друга со скрещенными руками.
– Злой старший брат явился, – с хмурой улыбкой констатировал Дрон. – Все, принцесса, я прячу свои сияющие доспехи и самые доброжелательные намерения подальше, а то гляди как глазища сверкают. Он же меня зажарит, как поросенка на костре. И сожрет потом, не подавится же.
Юлька, стоящая в этот момент на одной ноге с поднятой перед собой второй почти в шпагате, загоготала так, что потеряла равновесие и чуть на свалилось. Спасло лишь то, что Сережа рефлекторно вскинул руку и удержал её за талию. Они оба замерли, но по разным причинам. Юлька от удивления, ведь это было их первым физическим касанием месяца за четыре, а Серега от неуемного, совсем непроизвольного желания своего тела прижать хрупкое девичье тело к себе посильнее.
– А разве принцы не должны быть смелыми? – глядя в Сережины глаза, проговорила она севшим голосом слова, предназначавшиеся явно Денису. – Как иначе им удастся спасти принцессу от злого дракона?
На конце фразы она вздернула одну бровь, бесстрашно глядя в синие глаза названного брата, хотя была ниже его на целую голову. Он улыбнулся, когда её чистую речь услышал. В последнее время она очень усердно тренировалась. Все скороговорки читала и концентрировалась, чтобы контролировать горло свое. Про технику дыхания какую-то рассказывала, что в книжке прочитала. За этими мыслями он почти не заметил главного: это его она так ласково злым драконом назвала?
– Нарываешься, Кроха? – с ухмылкой протянул он, все еще продолжая удерживать её за талию.
Знал, что отпустить должен, но как увидел рядом с ней друга, ревность забурлила в нем, как в банке потрушенной газировки. Едва сдерживался, чтобы в дом её не загнать, где никто бы на его девочку не пялился. А она, словно не понимала, по какому тонкому краю сейчас ходила, когда нервно закусила верхнюю губу, придумывая, чтобы такого ему ответить в отместку.
– Я же просила так меня не называть. Мне одиннадцать, – гордо заметила она.
Словно услышав то, что хотел, Сережа перевел взгляд на друга, красноречиво подняв брови.
– Да понял я, понял, – недовольно буркнул Дрон и упал на спину, глядя в еще светлое, несмотря на вечернее время небо. – Принцессе пора пить молоко с медом и бежать смотреть "Спокойной ночи, малыши".
Сережа вновь перевел взгляд на Юлю и ухмыльнулся, радуясь тому, что этот раунд остался за ним. Она недольно фыркнула, выпутываясь из его рук и, горделиво вскинув подбородок, повернулась в сторону дома.
– Неудивительно, что принцев осталось так мало в наши дни, – прошипела она, проходя мимо Дениса. – Трус и слабак.
– Эй, – недовольно крикнул вслед девчонки Дрон, когда Юлька уже успела заскочить в дом. – Тебе ж самой надоест мне сухари в тюрьму таскать, когда меня за совращение посадят.
Этот комментарий девочка оставила без ответа, хотя Сережа мог поклясться, что она все слышала.
– Не девка, огонь, – прокомментировал Денис, уже для Сережи. – Жду не дождусь, как постарше станет. Сразу женюсь. Со скольки лет там замуж выдают девчонок? С шестнадцати?
У Сережи руки в кулаки сжались от его слов. Не хотелось ему, чтобы кто-то так смотрел на Юлю. Не хотел он никому позволять даже мысли допускать, что у них могут быть хоть какие-то шансы занять место рядом с ней в будущем. Юлька же его, Сережкина Кроха. Как он сможет кому-то отдать её? А что тогда у него останется? Ведь кроме неё и бабы Кати нет родни больше.
– Я тебе хозяйство твоё на узелок завяжу, Ромео недоделанный, – буркнул Серёга, прошествовав мимо друга к машине, которая блестела черной краской под лучами заходящего солнца.
Дрон подскочил и посеменил за ним к машине. Им на этот вечер предстояло сложное дельце, и парни были на взводе с самого утра, боясь, чтоб все срослось.
– Где Миха? – все еще продолжал злиться Сережа, толком не понимая, как именно заставить лучшего друга отстать от его сестры.
Словно в ответ на его вопрос, калитка открылась и во двор вбежал Пружина. От быстро закрыл за собой дверцу на затвор и, привстав на носочки, попытался рассмотреть, что происходит за забором из своего укрытия. Парни внимательно следили за действиями друга, поскольку все понимали, что сегодня лишняя осторожность не помешает. Убедившись, что за ним никто не следил, Миха вытащил из-под широкой футболки резиновый шланг и покрутил им над головой.
– Знали бы вы чего мне стоило его добыть, – деловито признался Пружина, подходя к парням.
– Чувак, мы в тебя верили, – похвалил Метеля и, быстро выхватив шланг из рук друга кинул его на переднее сиденье "копейки". Не хватало еще, чтобы баба Катя заметила. От вопросов же её не отделается потом.
Почувствовав на себе взгляд, он обернулся и посмотрел на окна их небольшого домика, ожидая увидеть насупленный взгляд старухи, но к его удивлению в окне кухни никого не заметил. Взгляд автоматически метнулся ко второму этажу, где успел разглядеть дернувшуюся занавеску. Значит Юлька все видела. Не страшно, она вряд ли поймет зачем им шланг.
– Итак, все план помнят? – решил удостовериться Денис, оглядывая ребят внимательным взглядом. – Сегодня нельзя напортачить. Всё, игрушки закончились. Те кирпичи, что мы тачками возили – мелкое хулиганство. Сегодня сыграем по-крупному.
Парни переглянулись между собой и закивали с нетерпеливыми улыбками на лицах. Это началось в самом начале лета, когда они пошли работать на стройку. Он сейчас даже не вспомнит кому первому идея в голову пришла. Просто в какой-то из перерывов они смотрели на кучу кирпичей, валяющуюся без охраны рядом с забором. И вдруг осенило всех, что никто ж ночью не следит за материалами, а они ж денег стоят.
Вот так план сам собой нарисовался. Взяли тачки строительные и махнули ночью к зданию кинотеатра, где как раз ремонт проводили. Думали, не выгорит. Наткнутся на охрану и спалят их. Но все прошло тихо и спокойно: пришли, набрали две тачки под завязку и назад рванули. Бежали так быстро, словно и веса целой тачки кирпичей не ощущали. А утром дядька Пашка у них эти кирпичи купил и предупредил, что, если они где кабель откапают силовой, он его тоже выкупит по хорошей стоимости. Парни неделю по деревне слонялись, искали, где кабель взять можно. А потом решились и как-то ночью обрезали его прямо от здания управления поселком. Глава деревни помниться тогда такую бучу поднял, что Сережке пришлось целых две недели кабель под кроватью прятать, пока скандал не уляжется. А как кабель в управлении заменили, парни свою наживу дядьке Петьки продали. Он не соврал, заплатил хорошо. Похвалил их за сообразительность и следующий заказ дал. Вот так они не только совместными усилиями летнюю кухню построили, но и всю проводку в доме старика поменяли.
А вчера он им машину выгнал, шутя, что парни с тачками своими уже так руки накачали, что скоро в дверные косяки проходить только боком смогут. За машину долю свою запросил, но зато пообещал парням заказы постоянные. Мол много у него знакомых разных и, если парни не испугаются, будут у них денежки водиться. А что еще нужно четырнадцатилетним пацанам с глухой деревни?
Как только солнце село и баба Катя пошла спать, парни выгнали машину за ворота и отправились на свою миссию. На выезде из деревни они свернули к главной трассе и проехали несколько километров, остановившись у местной забегаловки – единственной на пару десятков миль, где часто останавливались дальнобойщики и просто туристы поужинать и принять душ. Вот и сегодня им повезло – на стоянке стояло парочка легковушек, три газели и один длинномер. Выбрав самую отдаленно стоящую газель, парни поставили Дениса на стреме, а сами открыли створку бензобака и вставили резиновый шланг. Никто из них никогда такого не делал, но дядька Пашка сказал, что это «как два пальца об асфальт». Миха глубоко вздохнул и потянул бензин. Когда тот полился через шланг, Миха чуть не захлебнулся. Пока он подскочил с колен, откашливаясь и отплевываясь под тихий гогот Дрона, Сережа быстро направил струю в канистру. У него руки тряслись от мысли, что за ними могут наблюдать, но лишь силой воли он заставлял себя не оглядываться по сторонам, как нашкодивший котенок. Когда канистра была полной, он резко поднял шлаг над головой и вытянул из бака, хлопнув крышкой.
Спустя пару секунд, асфальт завизжал под их колесами, когда они рванули сломя голову от той стоянки. Парни молчали несколько километров, пока не удостоверились, что за ними никто не гонится.
– Мы– профессионалы – с нескрываемым триумфом заверил их Миха, просунувшись между сиденьями.
Дрон закивал в поддержку его словам, продолжая удерживать канистру перед собой ногами.
– Миха, пожалуйста, сядь, – попросил Сережа.
Когда Миха просовывался вот так между сиденьями у него раз за разом перед глазами картинка появлялась, как Юлька когда-то вылетела в лобовое стекло. Друг откинулся на заднее сиденье, явно недовольный тем, что его не пустили вперед.
– Это еще пол дела, не время себя восхвалять, – напряженно проговорил Метеля, неустанно косясь в зеркало дальнего вида, чтобы удостоверился, что никто за ними не гонится.
Спустя несколько метров, он остановился у обочины. Заправив машину, ребята заклеили номера и двинулись в соседнюю деревню. Сегодня их миссия была сложнее и опаснее, чем все, что они делали ранее. По наводке дядьки Пашки, они решили обокрасть местного бизнесмена, который как раз завез материал для строительства особняка. Дело было за малым, разрезать сетку и вынести то, что подороже можно будет продать. Это раньше они кирпичи тягали, пока не поняли, что это яйца выделанного не стоит. Теперь парни поумнее были. За кровлей охотились, шифером и металлом, что для строительных конструкций использовали. Их сдать проще, да и стоят они поприличнее. Сегодня им повезло, кроме металла еще кое-что из оборудования нашли.
В общем, когда машину у дядьки Пашки выгружали, довольные были как слоны. Тот расплатился сразу. Глаза загорелись, когда добро увидел. Честно расплатился, даже больше, чем парни получить планировали. Метеля прямо буржуем себя почувствовал, когда купюры в карман шорт прятал. Им с Юлькой пришлось все лето помидоры выращивать, чтоб столько же заработать, сколько он за одну эту ночь. Нет, хватит им в огороде все лето напролет проводить, теперь только для себя сажать будут. Нечего колхоз разводить.
Загнав машину во двор и закрыв забор, он уже собирался сразу в душ летний направиться, пыль смыть с себя и грязь, когда Юльку на ступеньках крыльца заметил. Видно было, что замерзла. Куталась в какую-то его старую кофту, но заходить в дом не собиралась. Видно его ждала, не хотела бабу Катю будить, поэтому и вышла.
Сережа недовольно губы поджал, собирался начать её отчитывать, когда она к нему подбежала и за руки схватила холодными тонкими пальчиками. Он так и замер, позабыв все, о чем говорить собирался, когда заметил, как она ему в глаза вглядывается. А её зеленые глазища большие такие, испуганные. Сразу подобрался, подумал с бабой Катей чего.
– Что случилось? Чего сидишь здесь? – разволновался он, боясь взгляд от неё отвести. Давно её такой перепуганной не видел.
Она всхлипнула и губу верхнюю в рот втянула, зубами прикусывая. Нервничала. Он сел рядом на ступеньку и она тут же его руки сжала, словно проверяя, что он ей не почудился.
– Сережка, я тттак испугалась, – дрожащим голосом прошептала она, сильнее пальцами в его руки впиваясь. – Ты обычно в двенадцать домой возвращаешься, а тут уже начало тттретьего, а тебя все нет. Я уже такого себе напридумывала. Так испугалась, что сссхватили вввас!
Сережа напрягся под её руками.
– Юлька, а чем по-твоему я занимаюсь ночами и откуда знаешь, когда прихожу? – недовольно поинтересовался Метеля, косясь в сторону дома, проверяя, не проснулась ли баба Катя от их шушуканий под окнами.
Юля смутилась и руки от него убрала, словно только сейчас заметила, как вцепилась в него.
– Видела кабель у тебя под кроватью и поняла все. Деревня вся на ушах ссстояла, когда тебя искали в начале лета. А потом разговоры ваши несколько раз слышала, когда вы думали, что я читаю, – признавалась она, выкладывая все, как на духу. Никогда ему не врала, просто не могла. – А когда возвращаешься просто знаю, потому что спать не могу, когда уходишь. Боюсь сильно. Сижу на подоконнике и жду, когда вернешься. А сегодня тебя не было и не было. Я усидеть на месте не смогла, решила на улицу выйти, воздухом подышать. Бабу Катю разбудить побоялась. Нечего ей знать о твоих делах. Она ж нервничать будет.
Сережа смотрел на Юлю и глаз отвести не мог. На душе приятно было, что волнуется за него, переживает так, что даже заикаться снова начала. Не за Дрона боится, а за него. Вон, даже спать не может. Хорошая она девчонка, правильная такая. Было бы идеально, если бы она ночами спала в своей кроватке, а не за ним караулила, но ведь не сдала же она его. Не нажаловалась бабе Кате. Даже ему ни разу не призналась, что знает все. А ему так рассказать ей все хотелось. Похвастаться деньгами, крутостью своей, но не мог и рта открыть. Смотрел на неё и понимал, что не хочет, чтобы она знала, что он ночами делает. Не хотел, чтобы плохо думала о нем, чтобы переживала. Она такая наивная и милая, ей в розовом мире еще жить, где радуги и пони, а не в таком, где брат стройки обворовует, чтобы им было на что хлеб покупать.
– Глупышка ты, кроха, – нежно протянул он, осторожно заправляя русый локон, что из косы выбился и теперь в глаза ей лез. – Что мы по-твоему клан Сопрано собрали, что ли? Придумала себе невесть чего. Мы не воруем ничего, мы развлекаемся, как взрослые парни. По дискотекам ездим, на речке ночью купаемся.
Юлька на миг нахмурилась, словно смысл его слов долго доходил до неё, а потом отшатнулась так резко, словно он её ударил наотмашь. Буквально отпрыгнула от него, будто больно сделал. На ноги подскочила. А глазища загорелись так, словно что-то обидное сказать хотела, но сдержалась. Стояла в нескольких шагах от него и глаз с его лица не сводила. Все высматривала там чего-то. Сереже даже неудобно стало, закрыться захотелось, отвернуться. Но когда все же встал и решил отойти, она его снова за руку схватила и заставила на себя посмотреть.
– Ты мне врешь, – утвердительно сказала девчонка. – Я знаю, что врешь. Чтобы успокоить.
Метеля нахмурился. Знал же, что Юлька его как облупленного знает, но все равно думал, что получится обмануть. Надеялся, что обида в ней взыграет, что гордость включит, а она вон как. Не верю и все.
– Веришь – веришь, – недовольно пробурчал он. – Давай, дуй в постель. Поздно уже.
Она верхнюю губу прикусила, чтобы улыбку сдержать от своего триумфа. Сама себе что-то кивнула и, выпустив его ладонь, на носочках побежала к дому. На ступеньки взобралась беззвучно, как бабочка, и скрылась в темном доме. Сережа же тяжело вздохнул и пошел в сторону летнего душа, не в силах стереть с лица эту глупую ухмылку.
Дни полетели один за другим. Дядька Пашка не обманул, заказы поступали с завидной регулярностью и уже к концу августа Сережа собрал достаточно денег, чтобы купить себе джинсы и рубашку к школе, а Юльке красивую блузку, юбку и новые туфли. Он потом пол ночи спать не мог, все вспоминал, как она ему на шею бросилась, когда он попросил продавщицу упаковать эти вещи. Столько света было в зеленых глазах, столько радости. Она весь вечер бабе Кати рассказывала, какая она счастливая.
А потом он её на первое сентября увидел. Вот видел же вещи эти, когда покупали, но, когда она все вместе надела и вышла к нему, глаз несколько секунд отвести не мог. Взрослая совсем стала, не смотря на гольфики свои белые. Волосы красиво заколола на макушке, позволяя кудрям около лица виться. Давно её такой не видел, она ж обычно все с косой своей ходит. И улыбалась так, что мороз по коже пробежал. Чуть не заставил её в комнату вернуться, чтобы переоделась. Не хотел, чтобы такой её видели. Ведь это он сейчас одного Дениса с его приставаниями терпит, а дальше что будет? Юлька же красавица у него, это все заметят.
Юля все утро так жутко нервничала, что у неё руки дрожали. Она едва себе все волосы не повыдергивала, пока эту мальвинку закалывала. Посмотрела на себя в зеркало и довольно кивнула мутноватому отражению старого стекла. До сих пор не верила, что Сережа ей блузку новую купил и юбку. Она ж обычно за ним футболки донашивала да блузки, что соседка для неё из Сережкиных рубашек перешивала. А тут обновки, да еще красивые какие. Дорогие для них жутко. Она специально самые дешевые туфли выбрала, надеясь, что им на все хватит, но Сереже на кроссовки так и не хватило. Он сделал вид, что и не собирался их покупать, но Юля знала, что они ему нужны были. Теперь ему снова придется на задания свои ехать, чтобы еще денег заработать. На секунду у Юли сердце сжалось от злости на саму себя, ведь из-за этих тряпок Сережка жизнью рисковал, но она тут же взяла себя в руки. Сережа взрослый и знал, что делает. Мама всегда в детстве говорила, что девочки не должны лезть в дела мужчин, когда Юлька требовала, чтобы мама заставила Матвейку взять её с собой на их с Сережкой детские операции. Воспоминания о семье навели на неё тоску и только окрик Сережи о том, что они уже опаздывают, заставил девчонку встрепенуться и спуститься вниз.
А когда Сережу увидела, у неё дыхание перехватило. Он такой взрослый уже был. Высокий стал, почти на две головы выше её. Вытянулся так за лето. А плечи какие широкие от постоянной физической нагрузки. Юля смотрела не него с благоговейным трепетом, как смотрят истинно верующие на свое божество. Он был всем для неё. Иконой, на которую она безустанно молилась, ведь он так внимательно и трепетно заботился о ней. И пускай не было в нем той нежности, какая исходила от матери или брата, но она замечала, как иногда Сережа смотрел на неё, когда думал, что она не видит. От его взгляда у неё на душе теплело и что-то в животе шевелилось. Она чувствовала себя в безопасности, в мире и покое, когда он рядом был. Ведь всем сердцем верила, что не бросит он её, всегда рядом будет.
Когда они шли в школу, Юля держала ровную осанку и не переставала улыбаться. Она хотела быть самой красивой сегодня, чтобы Сережка гордился ею. Чтобы ему не было за неё стыдно, как тогда. Юлька слегка удивилась, когда он провел её прямо группке одноклассников и при них ласково потрепал по голове на прощанье. Когда Сережа оставил её, щеки Юли предательски алели, а шестиклассники не спускали с неё изучающих взглядов. И, хотя полностью их насмешки не прошли, доставать с прежней жестокостью её перестали.
Время неслось быстро. Школа, оценки, уроки. Юля выкладывалась полностью, старалась быть лучше всех и знать всё, хоть на уроках никогда не поднимала руку, чтобы ответить. По-прежнему замыкалась в себе в школе, как бы Сережка не пытался ей помочь. И в кружки пытался записывать, и с учителями разговаривал. Даже однажды парням из её класса подзатыльники раздал, когда она с порванной сумкой домой пришла. И не хотела признаваться, кто сумку испортил, но не сдержалась, когда он её на коленки к себе усадил и по голове гладить стал, как в детстве когда-то. Она тогда к нему всем телом прильнула, свернулась на груди и пошевелиться боялась, нежась под его ласковыми руками, что осторожно по плечу гладили. Ей так не хватало такой простой ласки. Чтобы обнимали, целовали, когда спокойной ночи желают. Чтобы на ранки на коленях дули и ласково щеку гладили. Обычные прикосновения, которые в простой жизни детям давали родители, она получала только от Сережки и изредка быстрое объятье от бабы Кати по праздникам. Неудивительно, что она так отчаянно наслаждалась каждым подобным моментом и потом долго хранила их в своей памяти.
Сережа не бросил свою ночную подработку, которую он придумал для оправдания перед бабой Катей. Она поначалу переживала, что он с ночными дежурствами своими со школой успевать не будет, но Сережа убедил старушку, что у него все под контролем. Юлька не спала вместе с ним, продолжая ждать у окна каждый раз, когда он выезжал на свои задания. Она больше никогда не признавалась ему, что караулит его у окна, но по его недовольно сжатым губам, когда он утром замечал темные круги у неё под глазами от недосыпа, она понимала, что он и так все знает.
Свое двенадцатилетие Юлька отказалась праздновать, как и все предыдущие дни рожденья не смотря на старания Сережи. Все, что ему удалось, это заставить её принять в подарок новый темно красный рюкзак, поскольку её старенькая сумка, с которой еще баба Катя когда-то ходила на работу, совсем развалилась. Ну и еще заколку приняла, что Денис подарил. Сережа тогда чуть челюсть на пороге не потерял, когда шестого января друга с охапкой цветов увидел. Никогда не забудет, как щеки девочки горели, когда она цветы приняла и поцелуй в щеку. Он тогда чуть пальцы на руках не сломал, так сильно кулаки сжимал. Себя отругал, что цветы Юле не подарил. Она ж девчонка, девчонкам нужно букетики дарить. Папа его всегда маме огромные охапки роз приносил.
