Текст книги "Сводные (СИ)"

Автор книги: Юлия Жукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Кирилл Викторович резко выругался, отворачиваясь в сторону. Он так привык к этим двум ребятам. Таким непохожим, но в то же время одинаковым. Оба гордые, смелые, умные. Но если Метеля – одинокий волк, вожак, то Денис всегда был командным игроком. Ему нужна была поддержка за спиной, одобрение. Метелей Волына гордился, но Дениса он полюбил. Полюбил, словно собственного сына, которого судьба ему не дала.

Резко повернув в замке ключ зажигания, Волына вырулил из кладбища и ударил по газам, стараясь как можно быстрее оказаться подальше от этого места. Машина сама выехала на дорожку к деревне, а после и к дому, где горел свет. Сережа предупреждал, что они останутся здесь переночевать, но в какой-то момент Волына замер, сидя в своем автомобиле. Глядя на свет в окнах он мог обманывать себя, что это всего лишь злая шутка. Что сейчас он войдет в дом, а там ждет Доронин живой и здоровый.

Мужчина накрыл ладонью глаза, вытирая влагу, что собралась в уголках. Он не плакал, даже когда хоронил жену, но смерть этого паренька его подкосила. Слишком он был стар для таких переживаний. Решив не оттягивать неизбежное, мужчина вышел из машины и поднялся на крыльцо. Он не стал дожидаться, пока ему откроют. Толкнув дверь и убедившись, что она, как всегда, не заперта, он вошел внутрь. Скинув обувь в прихожей, мужчина взглянул через коридор на кухню, замечай сидящих за столом детей. Хотя, назвать их детьми язык не поворачивался. Сережа тот вообще расширился в плечах так, что стал крепче его самого в молодости. Да и Юлька уже не та незрелая зеленая девочка, которая раньше при нем слова сказать боялась, все взгляд в пол уводила.

Сейчас же, заметив Волыну, Юля вдруг всхлипнула и разрыдалась новой порцией слез. А ведь ей казалось, что она выплака все до последней капли еще на кладбище. Но Кирилл Викторович своим появлением словно сорвал какой-то её внутренний предохранитель. Она вскочила со стула одновременно с тем, как крупный мужчина прошел к ней и крепко сжал её в объятьях, привлекая к своей груди. Сережа с удивлением смотрел за тем, как грозный криминальный авторитет, которого боялись все в округе целой области, ласково гладит его Кроху по голове и уверяет, что все будет хорошо, что она со всем справится. Он нашептывал ей, что Денис теперь в лучшем мире и она не должна так убиваться, что он бы этого не хотел.

Юля и сама не поняла, почему так остро отреагировала на приход Кирилла Викторовича. Может потому, что знала, насколько они с Денисом стали близки после того, как родители отказались общаться с ним. Или потому, что он был для них с Дорониным как общий родитель, который всегда поддержит и поможет мудрым советом. А может все случилось потому, что она знала о том, что год назад Кирилл Викторович похоронил свою жену и как никто понимал, что она сейчас чувствует.

Он не оттолкнул, когда она прижалась к нему, хотя никогда прежде Юля не позволяла себе ничего подобного. Крепкий и стойкий, пахнущий сигаретами и сладким парфюмом, мужчина был словно скала, которой не страшны любые издевки природы. Ей хотелось спрятаться за его спиной, укрыться от всего мира. Но девушка понимала, что даже он не сможет защитить её от неё же самой. От боли, что поселилась внутри, заполнила каждый миллиметр её тела и не ослабевала, как бы девушка не старалась забыться.

Видимо этот выплеск эмоций стал последней каплей для её душевного состояния. А может организм просто решил сжалиться над ней и дать небольшую передышку. Как бы там ни было, девчонка заснула буквально мгновенно, с все еще мокрыми от слез глазами, стоило Сереже аккуратно уложить её на диване в гостиной.

– Пойдем в машину, есть что обсудить, – скомандовал Волына, двигаясь в коридор, где стояли его запыленные туфли.

Сережа еще раз оглянулся на Юлю. Поправил на ней плед, ведь несмотря на жару июньской ночи она была холодна, словно ледышка. И только потом последовал из дома следом за Волыной. Ему не хотелось оставлять Юлю. Он боялся, что она может наделать глупостей.

Как только он опустился на пассажирское место машины Волыны, снова ощутил гнев, исходящий от мужчины. Он чувствовался во всем: в напряжении его крепкого тела, в резких движениях рук, когда он подкуривал сигарету, в отрывистом дыхании. Было видно, что Кирилл Викторович едва сдерживается. Там в доме Сереже в какой-то момент показалось, что он достанет пушку и просто начнет палить по сторонам от переполняющих его эмоций, но стоило мужчине заметить Юлю, гнев сменился нежностью. Если бы Метеля не знал сидящего рядом мужчину так хорошо, он бы сказал, что Волына привян к Юле.

– Я нашел несколько машин, что по описанию могли быть причиной аварии, – без предисловий начал он, затягиваясь во всю глубину легких. – Две на местных столичных номерах, одна из области. Проверим все три. Я отправил пару ребят, чтобы обследовали кузова на повреждения и доложили. Думаю, что к завтрашнему утру буду знать кто именно это сделал.

От того, как и с какой интонацией последние слова были произнесены, Сережа напрягся.

– Прежде чем убить, нужно узнать детали и кто наниматель, – твердо заметил Метеля. – Никакой быстрой расправы.

– Не учи меня, как это делать, щенок, – рыкнул Волына, выкидывая сигарету и тут же поджигая новую. – Я пытал людей еще когда ты под стол бегал.

Видя состояние бывшего шефа, Метеля нашел в себе силы смолчать. Не хотелось сейчас ругаться.

– Слышал последние новости? – перевел разговор Волына, глядя на свет, горящий из окон дома. – Рудин снял кандидатуру. Твой новый друг, господин Ковальский, на первом месте в предвыборной гонке.

Сережа с отвращением хмыкнул, качая головой.

– Уж точно помогли ему сняться, – недовольно заметил он. – Это плохо.

Волына перевел на него вопросительный взгляд, но Сережа лишь махнул головой. Ему не хотелось делиться информацией, которую ему удалось выяснить о Ковальском. Он все еще не доверял бывшему шефу полностью, хоть тот и помогал.

– Кстати, мне удалось узнать, с кем твой отец встречался в столице прежде чем погибнуть, – как бы невзначай заметил Волына, махнув головой на бордачок.

Сереже не нужно было намекать дважды. Выудив из недр лист бумаги, Сережа спешно развернул его, вчитываясь в печатный текст. Там было нечто вроде краткой биографии Кравцора Романа Васильевича: политика, руководителя крупной фармацевтической компании. Пробежав несколько раз по тексту, Метеля перевел вопросительный взгляд на Волыну.

– Уверен? – спросил он, чтобы убедиться в точности полученных данных.

И сам не понял, когда успел перейти с Кириллом Викторовичем на ты.

Волына затушил сигарету прямо о стекло, прежде чем вышвырнуть окурок на улицу. У него в голове крутились информация, что им удалось выяснить о событиях прошлого, но в ней явно чего-то не хватало. Какой-то важной детали, последнего документа, который смог бы указать на связующее звено.

– Все это связано, Сережа, – устало проговорил Волына, озвучивая свои мысли. – Всё, начиная от Бурова, правительства, компании «МетТал» и заканчивая этим Кравцовым. Но я все равно не понимаю, что их всех могло связать. Тебе удалось проверить активы Сокола?

– Компании «МетТал» среди них нет, – тут же ответил Метельский.

На выяснение этих сведений у него ушло почти четыре месяца. Ему пришлось сделать сотню запросов, но все указывало на то, что эта компания в какой-то момент просто испарилась.

– Не верю, что все это совпадение, – недовольно покачал головой Волына. – Рой дальше, Сережа. Подсказывает мне моя интуиция, что именно там собака зарыта. Найдет «МетТал» – развяжем клубок.

Учитывая, что Сергей не планировал делиться своей информацией, он попрощался с Кириллом Викторовичем и пошел в сторону дома. Присев на крыльцо, он позвонил Горему, чтобы убедиться, что все вопросы закрыты. Тот остался ночевать в городе, ведь завтра должен был получить выписки из банка о закрытии всех теневых счетов, открытых на имя Доронина. Как бы Сергей не злился на родителей друга, он не мог позволить, чтобы у них возникли проблемы. Их дружба с Денисом стоила того, чтобы о них позаботиться в память о друге. Именно поэтому он снял все сбережения Дрона и попросил Макса завтра завезти их его семье. Сам он не мог заставить себя пойти к ним в дом, не после того, как они поступили с Юлей.

Подняв голову к небу, Сережа посмотрел на звезды, горевшие над головой. Вчера к тем огонькам присоединилась еще одна душа, к которой он впредь теперь будет обращаться. На миг тоска охватила его, заставив сердце сбиться с ритма, прежде, чем он сумел взять себя в руки и загнать чувства далеко в ящик. Сейчас не время распускать сопли. Ему нужно было придумать, как оградить Юлю от влияния отца, как не дать ей утонуть в депрессии. Вместе с тем он жаждал узнать кто виновен в смерти его лучшего друга и мечтал распутать клубок тайн из прошлого, что не давали покоя. У него было слишком много работы, чтобы просиживать штаны, но сейчас Сережа понимал, что ему нужен сон. Он практически не спал уже вторые сутки и сейчас держался на ногах исключительно из-за собственной упертости.

Он думал, что поседеет, когда вошел в дом и не нашел Юлю в гостиной на диване. Смог выдохнуть только тогда, когда взгляд уцепился за дрожащую тонкую фигурку, сидящую на лестнице, что вела в её комнату. Их с Денисом комнату. Девушка сидела, облокотившись на стену и молчала, всматриваясь во тьму второго этажа, словно боялась туда подняться.

– Эй? – тихо позвал Метельский, присев на ступеньку рядом с её ногами. – Что ты здесь делаешь?

Юля перевела на него растеряный взгляд, словно её саму поражал тот факт, что она здесь сидела.

– Я не могу туда зайти, – призналась она хриплым голосом. – Просто не могу.

Не говоря больше ни слова, Сережа поднялся с ней на руках и пошел к себе. Она не произнесла ни слова возражения, даже не шелохнулась в его руках. Он бережно уложил её на свою широкую кровать с одной половины, а сам лег с другой. Метеля не собирался прикасаться к ней, боясь того, что она может неверно истолковать его помыслы, но девушка сама предвинулась к нему спиной, словно ей было нужно чувствовать кого-то рядом. Он крепко обнял её, привлекая к себе, и уткнулся носом в волосы на её затылке. Он так долго мечтал о том, чтобы снова оказаться с ней в одной постели, вновь ощутить её в своих руках, но сейчас в этом не было ничего интимного или сексуального. Им просто нужен был кто-то рядом, чтобы пережить эту ночь.

– Кроха, я всегда буду рядом, – пообещал Сережа, еще крепче прижимая её к себе.

Юля не ответила.

Нет, она верила тому, что Сережа так считал, но она больше не верила слову «всегда».

Глава 19

Юля проснулась на расвете. Она была такой уставшей и разбитой, что ей казалось, будто она может проспать целые сутки, но на деле она просыпалась от каждого шороха. Но это было все равно лучше, чем когда она пыталась засыпать одна. С Сережей её хотя бы не мучили кошмары.

Эта мысль заставила её замереть и прислушаться к происходящему в комнате. Ночью казалось таким правильным находиться рядом с ним, но сейчас все стало видеться в другом свете. Что бы сказал Денис, если бы застал Юлю спящей в постеле Метели? Если бы увидел, как он обнимал её всю ночь?

– Чего проснулась? – внезапно спросил Сережа, заставив Юлю вынырнуть из собственных мыслей. – Мой храп разбудил тебя?

Девушка развернулась на другой бок, чтобы оказаться лицом к Метельскому. Они лежали на растоянии вытянутой руки, каждый на своей подушке. Юля, словно гусеница, была укутана в одеяло, а Сережа спал в одних шортах. Он почти всегда спал раскрытым и с открытыми окнами.

– Ты не храпишь, – автоматически ответила она, пытаясь рассмотреть в сумерках его лицо. – Просто проснулась. Видимо выспалась.

Сережа протянул ладонь и заправил ей за ухо прядь волос, что упала на лицо, когда она поворачивалась. Юля была благодарна за это, не хотелось вытягивать руки из под одеяла. Они лежали в тишине, глядя друг на друга. Но тишина между ними не была волнительной или неудобной, её не хотелось заполнять пустыми разговорами.

– Можно тебя спросить? – поинтересовался Сережа, отведя взгляд, словно и сам не мог поверить в то, что он решился завести этот разговор.

– Спрашивай, – пожала плечами девушка.

Видимо та горсть таблеток, что скормил ей после похорон Сережа, все еще действовала – Юля чувствовала себя отсраненной и сонной. Только на это она могла списать тот факт, что его тон не заставил её напрячься. Она знала его слишком хорошо, чтобы понять, что он не собирается вести обычную светствкую беседу.

– Расскажи мне о том периоде твоей жизни, когда я уехал в армию, – с надеждой в голосе попросил мужчина.

Юля закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она знала, что когда-нибудь он спросит её об этом, но не понимала, почему он выбрал именно этот момент. Возможно решил свести её с ума окончательно?

– Зачем это нужно? – пугливо спросиво она, открывая глаза.

Его взгляд встретился с её. Сережа понимал, почему решился на этот разговор именно сейчас, но не мог бы признаться в этом ей. Просто сам факт того, что она была в его руках, в его постели, заставил его мозг работать в неверном направлении. Заставил задаваться вопросами о том, что было бы, если…

– Я знаю, что ты любишь… любила Дениса, – корректно поправился Сергей, следя за тем, как поджались Юлины губы. – Я просто хочу понять как так получилось, что за два года ты разлюбила меня и полюбила другого. Мне нужно это знать, пожалуйста.

Юля нахмурилась, глядя в его просящее выражение лица. Она не умела отказывать Сереже, никогда не умела. И сейчас, прежде чем успела все обдумать, слова начали неохотно покидать её рот:

– Ты хоть представляешь, как счастлива я была той ночью, когда мы были вместе? – грустно улыбнулась девушка. Сережа хотел что-то сказать, но она качнула головой, чтобы он не перебивал её, поскольку не была уверена, что сможет решиться заговорить об этом снова. – Это было словно исполнение самой заветной мечты. Я проснулась утром и несколько минут лежала в твоей постеле глядя в потолок с счастливой улыбкой. Мои губы просто не могли не разъезжаться в разные стороны. И ничто не могло испортить мне настроение в тот момент: ни твое отсутствие, ни то, что баба Катя заметила, как я утром пыталась красться из твоей комнаты. Это было так стыдно – быть застуканой. Мои щеки, наверное, никогда не пылали так, как в тот момент. Я ждала, что она начнет кричать или причитать, поскольку было и дураку понятно, что произошло между нами ночью, а она лишь покачала головой. А потом подняла на меня теплый, материнский взгляд и улыбнулась мне. В тот момент я думала, что у меня вырастут крылья за спиной. Мне хотелось так много тебе сказать, но ты сам помнишь, что у нас просто не было возможности поговорить. А потом ты уехал и все изменилось. По-началу, я просто уговаривала себя, что это временное явление и нужно воспринимать это так, словно ты в командировке и можешь приехать в любую минуту. Так мне было проще. Я готовила на троих, ставила третий прибор за столом, каждый раз, когда мы садились есть. Я спала в твоей футболке пока она не перестала пахнуть тобой. Я периодически закидывала в стирку твои и так чистые вещи, только потому, чтобы ощущать, что ты все еще есть в моей жизни. В особо сложные для меня ночи, я прокрадывалась в твою комнату и спала на твоей постели. Я обнимала твою подушку.

Юля замолчала, полностью погрузившись в те дни, что она пережила после его отъезда.

– Но жизнь шла дальше, а от тебя не было вестей, – грустно пожала плечами она. – Денис стал заезжать к нам почти каждые выходные. Иногда он привозил с собой десяток книг, только потому, что ему нужно было готовиться к очередной контрольной. Я тогда не понимала, зачем он мучал себя и тащил все это, когда мог остаться в городе и спокойно подготовиться там. Но ему было важно быть рядом. Он привозил конфеты, интересные книги и новые фильмы на дисках. Помогал мне с оплатой коммунальных услуг, с решением жилищных проблем. О, Боже, ты просто не представляешь, что со мной было, когда я однажды проснулась утром и увидела, что у нас не течет из крана вода. Я понятия не имела, что она может примерзнуть в трубах! Этим всегда занимался ты, не посвящая меня в такие детали. Я тогда так растерялась. Понятия не имела, что делать. Всю неделю таскала воду в ведрах из колодца, пока на выходнях Денис не приехал. Он тогда отругал меня за то, что тягала тяжести и что сразу ему не позвонила. После этого все стало как-то проще. Мы стали созваниваться каждый день утром, когда он собирался на пары, а я завтракала перед школой. Сначала мы говорили по паре минут, просто чтобы узнать как дела. Потом разговоры начали затягиваться. Мы стали созваниваться и по вечерам. Просто говорили обо всем, что проиходило за день. Мы стали лучшими друзьями и я была благодарна ему, что он был рядом. Он часто замечал, что я грустила, но я не могла признаться ему в причинах. Как я могла сказать ему, что тоскую по тебе? Но мне кажется, он догадывался, правда списывал это лишь на сестринскую любовь. Он несколько раз даже пытался найти тебя. Ездил в часть, по крайней мере по тому адресу, что нам дали в военкомате, но безрезультатно. Я такого себе тогда напридумывала… В какой-то момент я была уверена, что тебя там убили, а от нас это просто пытаются скрыть. Хорошо, что в такие моменты Денис был рядом. Даже не знаю, что я могла натворить. Но он как-то успокаивал меня, дарил мне надежду.

– А потом заболела баба Катя, – Юля легла на спину, глядя в потолок над собой. – В первый раз все началось тогда, когда она упала по пути из кухни в комнату. Я тогда была в школе, а когда пришла, нашла её лежащей в коридоре. Думала, что поседею на месте. Я вызвала скорую, но они, уточнив причину, сказали, что смогут приехать лишь на следующий день. Снегом тогда сильно замело дороги. Я сразу позвонила Денису и он сказал одеваться и ждать его. Через сорок минут он приехал в компании какого-то мужчины на большом внедорожнике. Я была сильно испугана, чтобы задавать вопросы. Они погрузили бабу Катю в машину и отвезли нас в приемное отделение скорой помощи. Слава Богу, это был не перелом, а просто ушиб. Достаточно сильный, чтобы её неделю продержали в больнице. Я тогда осталась с ней и Денис каждый день приезжал к нам, привозил еду и некоторые вещи. Видимо уже тогда ему сказали, что у бабушки рак, но он ничего мне не сказал.

– Переживания о здоровье бабы Кати затмили собой все остальные чувства, – честно призналась девушка. – Денис рассказал мне о том, что с ней происходит, когда пришлось договариваться с медиками, чтобы ей каждый день на ночь кололи морфий. Врачи, обследования, таблетки. Я понимала, что деньги расходятся слишком быстро и с такими темпами надолго их не хватит, но вместе с тем не могла отказаться от попыток ей помочь. Да и как я могла иначе? Она же вырастила нас, заменила нам мать. Я хваталась за малейшие идеи, а Денис всегда мне помогал. Он оставался со мной, когда ей было совсем плохо, а потом…

Юля вздрогнула, а её голос сорвался. Она моргнула, словно пыталась выбросить какой-то образ из головы, а он все равно возвращался к ней.

– Была одна ночь, – неуверенно начала она. – Я до сих пор не понимаю, как смогла её пережить. Это было в майские праздники. Я, как обычно, ждала сотрудников скорой помощи для ежедневного вечернего укола, но никто в назначенное время не приехал. Я прождала час прежде чем поняла, что что-то не так. Когда я позвонила на пост, мне сказали, что машина сломалась где-то в дороге, но совсем скоро её должны были починить. Мне оставалось лишь ждать. Я думала, что ничего страшного не произойдет, ведь это всего лишь один укол. Но даже представить себе не могла, что меня ждало.

Юля снова повернулась на бок, чтобы посмотреть в глаза Сережи. Она никогда не рассказывала ему о том, что ей пришлось пережить в те дни, когда бабушка заболела. Она хотела оградить его от переживаний. Но если он хотел знать правду, она не собиралась скрывать её от него. Он имел право знать все.

– Врачи мне объяснили на следующий день, что за тот месяц, что бабушка была на морфии, у неё возникла зависимость, – как можно деликатнее пыталась объяснить девушка. – Но тогда я действительно думала, что ей больно, когда она начала кричать: «Укол! Где укол?». Я пыталась успокоить её, разговором отвлечь от боли, но у меня не получалось. Ночью стало совсем плохо. Она кричала от боли, металась по кровати. Когда я попыталась успокоить её, она начала кричать на меня. Она говорила мне такие вещи, Сережа… Она называла меня последними словами за то, что между нами было. Говорила, что правильно ты сделал, что бросил нас здесь, ведь мы обуза для тебя. Я пыталась не слушать, но её слова словно запечатывались в моей памяти, а слова проникали глубоко в сердце. Не знаю, как пережила ту ночь. Но утром, когда приехал Денис с лекарством, я чувствовала себя последней…

Юля покачала головой, пряча взгляд от мужчины, что не смел перебивать её. Но она видела, что он был в бешенстве. По тому, как у него блеснули глаза, по сжатым кулакам, по острым напряженным скулам, девушка понимала, что он сдерживается из последних сил, чтобы смолчать. Но ей сейчас не нужны были его слова поддержки. Она уже давно пережила ту историю.

– Тогда Денис предложил переехать ко мне на время летних каникул. Я так боялась и была так благодарна ему за то, что он не бросил меня разгребать все самой. С тех пор стало легче. Баба Катя никогда не говорила со мной о той ночи, словно она и не помнила о ней, но ей стало намного хуже. Она практически не говорила, только стонала. Она перестала чувствовать своё тело, перестала двигаться, и нам приходилось купать её и надевать ей подгузники. Я не буду посвящать тебя во все детали, но скажу только, что если бы не Денис, я бы сошла с ума. Я бы не справилась. И я понимала это. Мы оба это понимали. И тогда я поняла, что начала злиться на тебя. Злиться на то, что ты нас оставил, что не боролся. Злилась, что мне приходится делать все без тебя, хотя ты – старший. Я так тебя любила, но так была в тебе разочарована. И меня всюду преследовали слова бабы Кати о том, как неправильно то, что мы с тобой были вместе. А потом бабушка умерла.

Юля замолчала, пытаясь найти в себе силы на то, что было дальше.

– Помнишь письмо, что я тебе написала? Ты говорил, что читал его, – спросила Юля и продолжила только после того, как Сережа утвердительно кивнул. – Это был словно выплеск всего, что я хранила в себе все время, что тебя не было. Вся обида, что была во мне, вышла на те листы. Вся злость на тебя. Ушло все и я вдруг поняла, что внутри меня пустота. Не было той любви к тебе, что всю жизнь горела во мне. Я так долго обижалась на тебя, но упорно пыталась это игнорировать, и еще твое молчание… Они лишили меня уверенности в себе, уверенности в нас. Я больше не верила в твои чувства, сомневалась во всем. А потом я попала в детский дом. Знаешь, моей первой мыслью было то, что мне оттуда не выбраться. Я знала, что ты не придешь меня спасать. В первую ночь, когда я там оказалась, к нам в комнату пробрался парень. Его звали Антон, как я потом узнала. Он зажал мне рот, чтобы я не закричала, и начал шарить рукой под одеялом, щупая меня. Видимо я сначала была сонной и не сразу поняла, что происходит, а когда поняла, начала пытаться освободиться. Я махала руками и задела лампу на столике, что заставило проснуться девочку, которая спала рядом со мной. Только это спасло меня тогда. Антон не убежал, он просто выругался и медленно вышел, даже не оглянувшись на нас. Утром я обо всем рассказала воспитательнице. Она не поверила мне и, когда я попросила девочку, которая все видела, подтвердить мои слова, она не стала. Сказала, что спала всю ночь и ничего не видела. Антон всю жизнь прожил в том детском доме, его все боялись, а воспитатели любили, поскольку вырастили с пеленок. Они многое ему прощали, на многое закрывали глаза, ведь с ними он вел себя иначе. Так, что придраться было не к чему. Выставил меня избалованой городской девчонкой, что задрала нос выше головы.

Юля прижала пальцы к губам, словно пыталась решиться на что-то, а Сережа закаменел нерушимой глыбой, боясь услышать то, о чем она боялась рассказывать.

– Он с друзьями выловил меня после обеда, – тихо продолжила она. – Они затащили меня в какую-то комнату и начали издеваться. Он разорвал на мне футболку. Я тогда так испугалась, но понимала, что нельзя впадать в панику, иначе они бы меня так просто не отпустили. И я попыталась дать отпор. Антон ударил меня по лицу, отчего я упала, перелетев почти через всю комнату. Но именно это помогло мне. Они подумали, что я потеряла сознание, а я выждала удобный момент, вскочила и побежала. Голова кружилась, в глазах все темнело, а я бежала, поскольку понимала, что останавливаться нельзя. Я смогла оторваться достаточно, чтобы они не заметили, как я свернула в один из коридоров. Я вбежала в первый же кабинет, что был открыт. Там было распахнуто окно и я подбежала к нему. Я знала, что меня найдут, слашала топот ног по коридору. В тот момент я выпрямилась, стоя на подоконнике, и посмотрела вниз с высоты четвертого этажа. Не буду скрывать, остановило от прыжка только то, что я сомневалась, что погибну от падения с четвертого этажа. А становится инвалидом на всю жизнь не хотелось. Потом я увидела пожарную лестницу и забралась на неё. Только полезла ни вниз, а вверх на крышу. Крыша была пологая, но недостаточно крутая, чтобы представлять опасность. Там я провела следующие тридцать пять часов, пока меня не нашли: голодную, сгоревшую, обезвоженную. А еще с синевато-коричневой скулой и в разорваной футболке. Ту ночь я провела в больничном кабинете, а утром приехал Денис. Ты не представляешь какой скандал он там устроил, когда увидел у меня синяк на лице. В тот момент я впервые с момента твоего отъезда почувствовала себя защищенной. Он тогда так аккуратно предлагал мне свой план, словно думал, что я сбегу с криком от него. Смущался, краснел, путался в словах. Он не понимал, что для того, чтобы выбраться с того места, я не то что замуж, я готова была из окна выброситься. Денис забрал меня в тот же день.

– Остальное ты знаешь, – после минутной паузы добавила она.

Сережа пристально смотрел на неё, боясь пропустить хоть одну эмоцию на её лице. Он знал, что ей пришлось перенести многое, но он даже представить себе не мог, что она чувствовала.

– Ты думала, что я бросил тебя? – едва сдерживая эмоции, поинтересовался он.

Юля неоднозначно пожала плечами, не глядя на него.

– Все выглядело именно так, – грустно хмыкнула она. – Как в мире современных технологий, ты не мог выделить минуту, чтобы позвонить? Или чтоб написать письмо? Для меня все было слишком очевидно. К тому же я всегда понимала, что не заслуживала тебя. Где я, а где ты.

– Глупая, – выдохнул Сережа и потянулся вперед, чтобы повернуть её к себе, заставляя смотреть в свои глаза. – Да я каждый день о тебе думал. Каждую ночь вспоминал, как это прекрасно было между нами. Но не мог позвонить, понимаешь? Там, где я был, была война, кроха. Мы были маленькой кучкой врагов на территории боевиков. Да мы лишний раз вздохнуть опасались, не говоря уже о том, чтобы выйти в сеть в месте, где прослушка под каждым камнем. Но я никогда! Слышишь? НИКОГДА не отрекался от моих чувств к тебе.

Юля закусила губу, глядя на него. Этот разговор у них должен был состояться еще тогда, когда он только вернулся. Это бы ничего не изменило, но они оба смогли бы лучше понять друг друга.

– Я любила тебя, Сережа, – честно призналась девушка, глядя в его синие глаза. – Любила, когда была еще сопливой девчонкой, когда подросла. Любила, даже когда впервые пришла к Денису. Обижалась, отчасти ненавидела, но все еще продолжала любить. А потом Денис показал мне, что такое любовь на самом деле. Что это не только страдания, сложный выбор, переживания. Он показал, что любовь может быть другой: нежной, ласковой, спокойной. Что можно доверять кому-то даже больше, чем доверяешь себе. И я пошла вслед за этими чувствами. Захотела жить так, как он предлагал. И это был чудесный мир. Я была такой счастливой. Он делал меня счастливой.

– А я не делал? – едко спросил Метельский.

Юля замялась, подбирая слова.

– С тобой всегда было слово «но», – призналась она. – Мы были вместе, но…; ты меня любил, но…; мы были счастливы, но… Всегда были какие-то «но», какие-то причины, которые мешали чувствовать себя счастливой на сто процентов, понимаешь?

Сережа понимал, что она хотела сказать, но был не согласен с ней. Ему было плевать на весь мир, когда она была рядом с ним. Для него никогда не было никаких «но».

– Мне жаль, что я не смог показать тебе, как на самом деле сильно и самозабвенно был в тебя влюблен, – решился на откровения мужчина. – Прости меня, что я не был рядом с тобой тогда, когда ты во мне нуждалась. Обещаю, что больше я этой ошибки не допущу.

Юля вытащила ладонь из под одеяла и ласково погладила мужчину по колючей от щетины щеке.

– Я больше не обижаюсь на тебя, Сереженька, – с грустной улыбкой проговорила она. – Давно простила.

Метельский нерешительно улыбнулся ей в ответ и поднял ладонь, чтобы в ответном жесте коснуться её лица, но она резко отстранилась. Встав с кровати, Юля плотнее прижала к себе одеяло и посмотрела на севшего на постеле мужчину.

– Но это ничего не меняет, – решительно заявила она.

В разговоре с Сережей она заметила то, во что не позволяла себе верить с момента его возвращения – он все еще любил её. Но девушка понимала, что никогда и никого вновь не сможет подпустить к себе. Она все еще чувствовала себя женой Дениса и никакие штампы в паспорте или свидетельства о смерти не могли это исправить. Но вместе с тем она очень хорошо знала характер Сережи, чтобы понимать, что он не отступит. Она должна была оттолкнуть его так сильно, чтобы у него даже мысли не возникло попытаться подойти к ней вновь. Юля понимала, что в своем развороченном, расколотом состоянии она не смогла бы ничего ему дать взамен. А портить ему жизнь она не собиралась. Он заслуживал большего. Заслуживал любящей женщины, которая смогла бы подарить ему тот покой и уют, что смог подарить ей Денис.

– Когда мы вернемся в столицу, я поеду к отцу, – заговорила Юля, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Я знаю о твоих подозрениях на его счет, но папа ни в чем не виноват. Он ни о чем не догадывался. И он любит меня. Он сам так сказал. Папа не обидит меня.

Сережа вскочил с кровати и, приблизившись к Юле вплотную, обхватил её руками за плечи. Он понимал, что она делала – отталкивала его. Не понимал зачем и за что, но знал, что если она что-то решила, её не переубедишь.