Текст книги "Сводные (СИ)"
Автор книги: Юлия Жукова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)
Глава 18
Знаете, бывают раны настолько глубокие, что когда они заживают, на их месте остаются участки изуродованной шрамами кожи. И как бы ты не пытался их скрыть, они будут с тобой всегда. Кожа в том месте уже не сможет востановиться, потеряв свою чувствительность практически полностью.
Именно такой раной для Юли стала потеря мамы и Матвея. Она думала, что давно потеряла способность чувствовать столь сильные эмоции, но смерть бабы Кати показала, что на её изуродованной коже все еще сохранялась доля чувствительности. Ей снова было больно. В какой-то момент она даже думала, что не сможет выпутаться из омута страданий. Если бы она была одна, точно осталась бы на самом дне. Денис помог ей, вытянул исключительно на собственной силе и упрямстве. Вернул ей веру в будущее, в возможное счастье. И она поверила. Не сразу, но шаг за шагом она доверилась ему, отпустив все страхи. Она зациклила свою жизнь вокруг единственного человека, который смог убедить её, что всегда будет рядом. Девушка выстроила свой новый мир на фундаменте этой веры.
И теперь…
Юля сглотнула, переводя неверящий взгляд на Сергея. Он смотрел на неё ошарашенно, словно, как и она, не верил в то, что слышал с динамика её телефона. Ему удалось без труда мягко вытащить телефон с её дрожащих пальцев. Он встал на ноги и отошел от машины, разворачиваясь к ней спиной. Возможно так хотел спрятать от неё страх, что отразился в синих глазах. А может просто не мог смотреть в её глаза, что глядели с надеждой.
Девушка следила за ним отстраненно. Её взгляд медленно отлепился от того места, где секунду назад был Метеля и переместился к мужской фигуре, что отошла на несколько шагов. Краем сознания она заметила, что он был в той же одежде, что и вчера на приеме. Заметила, что его темные брюки запыленны, а светлая рубашка помята. Её мозг отслеживал такие простые детали, словно не хотел замечать, как дрожал его голос, когда он общался с звонившим сотрудником скорой. Как он резко и односложно уточнял место, где все произошло. Как кричал, чтобы до его приезда никто ничего не смел трогать.
Она даже не испугалась, когда он резко отключил телефон и рванул к машине. Запрыгнув на водительское сиденье, осторожно покосился на неё. Видимо по её виду он понял, что она не слышит, как он уже втретий раз просит её развернуться и закрыть дверцу. Он сделал это сам, пристегивая её ремнем безопасности, словно куклу, пока Юля невидящими глазами смотрела прямо перед собой. Девушка всегда очень остро реагировала на прикосновения Сережи, но сейчас будто не чувствовала их. Она вообще словно больше не была в своем теле, наблюдая за всем со стороны. Будто издали следила, как машина Метели вывернула с парковки и рванула на высокой скорости в сторону объездной дороги. Внешне Юля не проявила не единой эмоции, словно пребывая в шоке и неверии, но внутри неё, в самой глубине сознания, словно сидела маленькая девочка, которая не хотела туда ехать. Боялась, поскольку понимала, что потери Дениса она не сможет пережить. С ним все рухнет. Рухнут все стены, которые она с таким упорством выстраивала, и не останется ничего.
Но эта же девочка продолжала надеяться.
Она пыталась заставить себя поверить, что это просто ошибка, ведь с Денисом просто не могло ничего случится. Она гадала, что может быть все это его план? Что, если он придумал все это, чтобы сбежать от её отца, а ей просто не успел сказать? И она цеплялась за эту последнюю надежду. Цеплялась так, что до крови ломала ногти. Хваталась окровавленными пальцами, понимая, что не может её отпустить. Им ведь практически удалось сбежать.
Метелю так заносило на поворатах из-за высокой скорости, что пару раз он едва удержал управление, чтобы не слететь с дороги. Держало в руках лишь то, что рядом сидела Юля и её жизнью он не мог рисковать. Заставлял себя давить на тормоз. Горем, что ехал сразу за ним, несколько раз даже сигналил ему, пытаясь привести его в чувства. Он не успел объяснить ему всего, что произошло, но Макс видимо понял, что не все в порядке, когда Сергей так резко сорвался с места.
Покосившись на Юлю, Сережа прикусил губу до крови. Как бы ему хотелось, чтобы её не было в этой машине. Но вместе с тем он просто не представлял, как бы смог заставить себя еще хоть на секунду задержаться, чтобы отвезти её домой. Мысль, что где-то там умирал его друг, а он снова не успевал ему помочь, буквально перемещала его в прошлое.
Несколько новых поворотов и вдалеке послышался сигнал скорой помощи. Сине-красные огни хоть и не горели так ярко, как в ночное время суток в его памяти, но были видны издалека. В горле пересохло. Метеля понял, что до последнего надеялся на ошибку. На то, что это происки Сокола или его ребят, чтобы заставить Юлю поверить в серьезность его угроз. Но теперь, когда он остановил машину и выскочил наружу, все надежды расыпались из-за того, как только взгляд зацепил лежащее на асфальте тело. Возможно, все дело было в позе. В положении рук и ног неестественно изогнутых под разными углами. А может всему виной настолько окровавленный асфальт, что от запаха крови, витавшей вокруг, Сергея замутило.
Но он не мог сойти с места, не мог отвернуться. Его взгляд блуждал по двум искореженным машинам, которые буквально срослись от силы удара. Боковое зрение подмечало снующих туда-сюда людей в форме, несколько остановившихся на обочине машин. Он пытался смотреть куда угодно, только не на тело на асфальте. Просто не мог видеть друга в таком виде. Но и не посмотреть тоже не мог. Сначала на глаза попалась зеленая футболка, порванная на груди и окровавленная так сильно, что былой цвет практически не угадывался. Он помнил эту фуболку. Они купили её на распрадаже перед новым годом, когда Юля случайно спалила футболку Дениса, засмотревшись по ноутбуку новую серию любимого сериала и напрочь забыв, что в её руках утюг. Дрон тогда перемерял штук пять, пока Юля не выбрала эту, успокоив свою совесть, что новинка ничуть не уступала оригиналу. Денис после этого еще несколько недель над ней в шутку измывался по этому поводу, подначивая каждый раз, когда её надевал.
Но Юля никогда не обижалась.
Сергей перевел взгляд к покрытым каким-то покрывалом ногам. Одного кроссовка не было. Он нашелся неподалеку от обочины, видимо отскочивший в момент удара.
Лицо Дениса было отвернуто от него, но как бы Метеля не пытался, он не мог заставить себя верить, что перед ним кто-то другой. Это был друг. Его лучший друг.
– Нет, нет, нет, – зашептал сиплый голос за его спиной и, прежде чем Сережа успел отреагировать, Юля пробежала мимо него и упала на колени перед телом своего погибшего мужа.
Метельский продолжал стоять на месте, не в силах пошевелиться. Не в силах заставить себя подойти к девушке, что, рыдая взахлеб, гладила по волосам Дениса, бережно уложив его голову на свои колени. Она игнорировала кровь, что запеклась в его волосах и сейчас измазывала её руки и одежду. Игнорировала подбежавших к ней работников скорой помощи. Если бы не подоспевший к ней Горем, Сережа, наверное, так бы и не смог сдвинуться с места. Ошарашенный болью, что она излучала. Она подняла на него взгляд наполненных слезами зеленых глаз и его буквально затопило её отчаяньем.
– Вставай, девочка, давай же, – мягко успокаивал её Горем, пытаясь поднять на ноги, но она вцепилась в тело мужа и не собиралась отпускать.
Метелю сковал страх, когда он прочитал на её лице уверенность, что она его не отпустит.
– Нет, нет, это мой муж, нет, – кричала она сквозь слезы. – Денис! Ты обещал, что всегда будешь со мной, что не оставишь!
Она трясла его, била по синеющим щекам. Причитала так, что Сережа рухнул на колени прямо перед ней, чувствуя свою вину. За то, что не уберег. За то, что не предвидел.
Горем насильно подхватил её на руки и крепко прижал к себе, игнорируя её попытки вырваться. Видимо шок немного отступил и девушка разрыдалась, выпуская наружу все, что убивало её изнутри. Она кричала, визжала, билась в руках Максима, но он держал её так крепко, как только мог, пока врачи не вкололи ей успокоительное.
Горем аккуратно уложил её на заднее сиденье своей машины, когда она успокоилась достаточно, чтобы заснуть. Лишь едва заметно вздрагивала во сне, что-то шепча искусанными губами. А Сергей все так же сидел на асфальте перед местом, где было тело друга, и не мог отвести от него взгяд. Сотрудники МЧС, прибывшие на место аварии первыми, рассказали Сергею об аварии. О том, как машина такси выехала на встречную и врезалась в лобовом столкновении с ехавшей навстречу газелью. Как оба водителя погибли на месте, как Денис вылетел в лобовое стекло и разбился об асфальт. О том, что он еще был жив, когда они приехали. У Сережи все внутри похолодело, когда он представил лежащего в луже крови на асфальте друга в предсмертных хрипах. Он не мог ничего исправить, не мог ему помочь. Чертовый случай.
Ему понадобилось время, чтобы найти в себе силы, отвести взгляд от окровавленного асфальта. Еще немного времени, чтобы заставить себя подняться. Ноги плохо держали, дрожали и подламывались. Горем, подхвативший Метелю под локоть, помог ему устоять ровно.
– Ты как? – поинтересовался Макс, оглядывая бледное лицо мужчины.
Таким он никогда не видел армейского друга, хотя они попадали в ситуации, где крови и трупов было значительно больше. Метеля не ответил на заданный вопрос, покачав головой. Он определенно точно был не в порядке.
– Где Юля? – взволнованно спросил он, оглядываясь по сторонам, словно только сейчас вспомнил, что девушка вообще была здесь.
– Она в машине, – тут же ответил Горем, отходя от Метельского, когда понял, что он в состоянии сам стоять на ногах. – Врачи накололи её какой-то фигней, она отрубилась. Сказали, проспит часов десять.
Сережа кивнул, глядя на черный джип, стоящий неподалеку от арендованной им машины. Ему нужно было вернуть чертову машину еще пару часов назад. По-хорошему, нужно было срочно связаться с агенством, пока они не объявили её в розыск, но Сергей просто не мог сейчас об этом думать. Все вокруг казалось каким-то мелочным и ничтожным.
– Я заметил кое-что, – неуверенно протянул Максим, указывая подбородком на искареженное такси. – След справа на богажнике.
Сережа проследил за взглядом приятели, подходя немного ближе к машине.
– Не факт, что свежий, – задумчиво проговорил он.
Мозг не хотел работать, расплываясь в черепе, как желе. Он оглянулся вокруг, пытаясь найти где-нибудь камеры, которые могли уловить кадры страшной трагедии, забравшей у него Дениса.
– Черт, – выругался он недовольно. – И не одной же камеры нигде как назло. И на машинах я видеорегистраторов не видел. Нужно еще у сотрудников МЧС спросить. Возможно они были, но их уже сняли? Или отлетели при столкновении?
Горем сощурился, наблюдая за тем, как искареженные авто разделяют и погружают на эвакуатор.
– Как по мне, ситуация странная, – протянул Горем. – На дороге, где через каждые двести метров камеры, авария случается на отрезке слепой зоны. Конечно, все это может быть случайностью, но я в такие случайности не верю.
Сергей выслушал Максима, следя за происходящим вокруг них хаосом. Если приятель был прав, то авария могла быть спланирована только одним человеком.
– Горем, ты понимаешь, что будет означать, если мы сможем доказать, что аварию подстроил Сокол? – поинтересовался Сергей у приятеля.
– Мы будем по шею в болоте с крокодилами, – недовольно покачал головой Макс. – Уверен, что не хочешь оставить все, как есть?
Сергей вздохнул, оглядываясь на машину, где спала Юля. Он задумался, понимая, что любое его решение повлечет последствия и на неё.
– Не смогу оставить, – признался он. – Он не заслуживал этого, Горем. Совсем не заслуживал. Если бы я не притянул её в Москву…
– Поздно, Сережа, – перебил Максим. – Если взяли автоматы – стреляем.
– Хорошо, – решительно вздохнул он. – Тогда нужно поднять ближайшие камеры и выяснить номера авто, что двигались рядом с такси. По номерам пробьем владельцев и свяжимся с ними. Если нам повезет, найдем свидетелей.
Сергей поднял руку и сжал переносицу, пытаясь хоть немного снизить начавшуюся головную боль. Хотелось уснуть и проспать несколько дней, но было еще слишком много дел, чтобы сейчас позволить себе расслабиться.
– Горем, забирай Юлю, – приказал Метеля, протягивая приятелю ключи от своей квартиры. – Отвези ко мне и оставайся с ней пока я не приеду. Если будет звонить Сокол, переводи на меня.
– А сам? – поинтересовался он, кладя ключи в карман. – Что планируешь делать?
– Нужно в морг, проследить чтобы Де… чтобы тело подготовили, – поправился Метеля. – И нужно позвонить его родителям.
Горем протянул ладонь и сжал плечо Сергея в знак поддержки. Они прошли войну, но еще никогда Сергей не нуждался в поддержке так, как сейчас.
Юля плохо помнила, что происходило в следующие двадцать четыре часа с того момента, как она увидела своего мужа лежащего в луже крови на асфальте. В воспоминании мелькали лица Максима и Сергея, какие-то звонки и переезды. Она пыталась следить за происходищим, но мозг отказывался принимать и обрабатывать информацию. Девушка постоянно отключалась, но тут же вскакивала с криком, ведь стоило ей прикрыть глаза, она снова и снова видела искореженное тело Доронина. Сережа в такие моменты крепко стискивал её в объятьях и обещал, что все будет хорошо, но Юля лишь отбивалась и кричала, что хорошо уже ничего не будет.
После очередной горсти таблеток, что её заставили проглотить, её ад усилился, ведь она увязла в своем кошмаре и не могла проснуться. Во сне она снова оказывалась на вокзале, но как бы не старалась, никак не могла предупредить Дениса. Девушка пробовала тысячи, миллионы вариантов, но все равно проигрывала. Она раз за разом опаздывала и он погибал.
Сережа вел машину, то и дело поглядывая в зеркало дальнего вида на беспокойно крутящуюся на заднем сиденье Юлю. Она стонала и что-то бесвязно шептала во сне, но как бы Сергей не пытался, он не мог разобрать её слов. Горем, сидящий справа от него, обернулся и поправил одеяло, которое она успела с себя скинуть. Несмотря на стоящую июньскую жару, девушка была холодной, словно ледышка и её не переставало трусить.
– Может стоило её оставить в столице? – спросил Макс, вновь поварачиваясь к дороге.
Он вел машину практически весь путь от столицы и они лишь несколько часов назад поменялись, чтобы Горем мог отдохнуть.
– Сокол бы забрал её, пока меня нет в городе, – отстраненно покачал головой Метеля. – К тому же она не простит, если пропустит похороны. Она имеет право попрощаться.
Горем снова обернулся к Юле, которая заворочалась во сне.
– Знаешь, мы не смогли попрощаться с родными тогда, в детстве, – неожиданно для самого себя признался Сергей. – Хуже всего было в первые полгода, когда она почти каждый день утром просыпалась и бежала ко мне. Спрашивала всего одну фразу – не приснилось ли ей все? И мне приходилось каждый день рушить её надежды. Это было хуже всего: видеть, как потухает её взгляд.
Горем тяжело вздохнул, качая головой. Он уже успел привыкнуть к этой симпотичной блондиночке. Ему нравилось, как светились яркой зеленью её глаза, когда она радовалась. Как появлялась ямка на её щеке, когда она лукаво улыбалась. Он привык видеть её жизнерадостной и окрыленной. Даже в моменты грусти и тоски она всегда старалась держаться оптимизма, никогда не унывала. Мужчине было практически физически больно от вида Юли в таком состоянии. Макс даже представить не мог, что в такие моменты чувствовал сам Сережа.
Как он вообще на ногах держался, учитывая, что за последние двое суток проспал всего часа четыре? Мужчина пытался заставить его поспать еще немного, пока он вел машину, но Сережа все равно просыпался каждый раз, стоило Юли шевельнуться, поэтому не было никакого смысла мучить их обоих. Горем облокотился на спинку сиденья и прикрыл глаза. Ему нужно было отдохнуть, поскольку он понимал, что следующие сутки будут не из легких. Его не будет на похоронах в деревне, но он обещал Сергею закрыть все дела Дениса в городе, чтобы у его родителей не возникло проблем. Горем не знал, чем именно занимался парень, но учитывая все то, что его попросил сделать Метеля, он был глубоко повязан к криминале. Впрочем, как и все они, чего уж тут скрывать.
Как бы быстро не ехал Сережа, они едва успели на похороны в уговоренное время. Вся деревня собралась на небольшом кладбище на окраине, но это было неудивительно, ведь за все время их жизни здесь еще ни разу не приходилось хоронить молодых. Бывали старики, но чтоб двадцатилетний парень…
Неудивительно, что когда черный джип остановился неподалеку от специального автомобиля, перевозившего Дениса, взгляды всех жителей устремились к ним. Сережа вышел первым, когда увидел, как мать и отец Доронина подошли к машине с его телом. Поровнявшись с ними, Метельский взглянул на тело друга. Сотрудники морга хорошо поработали – тело выглядело не так страшно, как тогда на асфальте. А учитывая, что перевозили его в специальной холодильной камере, запаха практически не было.
Но как бы хорошо обученные люди не старались, Денис все равно не выглядел спящим. Тетя Оксана припала к гробу сына, причитая и рыдая взахлеб. Дядя Олег пытался поддерживать её за плечи, но сам едва держался на ногах. Пришедшие на похороны люди начали подходить поближе, чтобы попрощаться с мальчиком, которого все любили. Сережа слышал, что люди перешептывались между собой. Они знали об аварии и ожидали увидеть более чудовищную картину. На самом деле Сережа и сам подумывал о том, чтобы хоронить друга под закрытой крышкой, но он понимал, что родители не заслужили такого. Именно поэтому он организовал бальзамирование и прочие процедуры.
Когда за его спиной щелкнул замок дверцы джипа, Сережа оглянулся. Бледная, с красными глазами и спутавшимися волосами, Юля стояла у машины, прислонившись к ней всем весом. Держащий её под руку Максим что-то говорил, слегка наклонив лицо к её уху, но она кажется вовсе не слышала его. Её взгляд был устремлен к гробу, что вытащили на улицу и установили на два табурета, чтобы люди могли попрощаться. Она смотрела на лицо мужа и не видела ничего вокруг. Немного сдвинувшись с места, Сережа загородил ей обзор. Ему не хотелось, чтобы она запомнила Дениса таким. Пусть лучше помнит его милым, верным, преданным мужем. Человеком, что обнимал её и целовал. Что дарил ей подарки, смотрел, как она танцует. Покупал ей мороженое и водил на атракционы. Сережа так злился на Дениса с момента своего возвращения, но теперь, видя какую боль его потеря принесла Юле, он проклинал себя за эгоизм. Да он бы лучше до конца своей жизни мучился, наблюдая из далека на её счастье, чем заставил бы её пройти через всю эту боль.
Юля боялась кладбищ. В дестве она всегда обходила это место, несмотря на то, что через него можно было хорошо скосить дорогу на автобусную остановку. И, даже повзрослев и осознав, что там боятся нечего, она все равно съеживалась от страха каждый раз, когда оказывалась рядом. Ведь для неё, для девочки, что потеряла маму и брата, кладбище всегда ассоциировалось с болью. Сегодня её опасения оправдались. Она не могла смотреть на то, как родители Дениса прощаются с ним, не могла слышать, как его мама причитает и просит его вернуться. Но и не смотреть не могла. Ей хотелось остаться в этом мгновенье навсегда, ведь в эту минуту он все еще был с ней, был в её жизни. Она все еще могла касаться его, обнимать. Потом его закапают и у неё не останется ничего.
Она попыталась сделать шаг к тому месту, где был гроб, но ноги предательски подогнулись и, если бы не Максим, успевший подхватить её, она бы упала прям на траву. С его помощью двигаться оказалось легче. Он попросту тащил её, пока она бессильно едва переставляла ноги. Они остановились рядом с Сережей, в двух шагах от гроба в окружении людей, что спрашивали детали аварии, причины, пытались узнать о том, кто виновник этого страшного происшествия. Сережа отвечал скупо, не желая давать поводы для сплетен, но злые языки все равно шептались сквозь шум общего гомона.
А потом все случилось слишком быстро.
В какой-то момент Юля двинулась вперед и оказалась у гроба мужа. Она потянулась вперед и положила лодонь поверх его скрещенных рук, что-то шепча едва слышно. Люди вокруг замерли, замолкая. Сережа и сам словил себя на мысли, что ему хочется отвернуться, чтобы дать девушке немного уединения для прощания. Слишком остро чувствовалась её боль и любовь в это мгновенье.
Её прервала тетя Оксана. Она подошла к девушке медленным, шатающимся шагом. Бледная и заплаканая, она смотрела на Юлю, пытаясь что-то сказать дрожащими от рыданий губами, а потом подняла ладонь и залепила Юле пощечину такой силы, что девушка упала, не удержавшись на слабых ногах.
– Это ты виновата! – заорала убитая горем женщина, вымещая всю свою боль на ни в чем неповинной девушке. – Это все из-за тебя! Если бы не ты, мой мальчик был бы жив. Был бы с нами.
Она попыталась замахнуться снова, но пришедший в себя Сережа успел отреагировать. Он в секунду оказался рядом с Юлей и удержал руку женщины прежде, чем она нанесла очередной удар. Юля даже не сопротивлялась, словно соглашась с тем, о чем говорила женщина. А вот Сережа пылал гневом. Метеля не понимал, как мать Дениса могла так поступить? Как вообще могла так сказать, словно не видела, в каком Юля состоянии?
– Не смейте, тетя Оксана, – прорычал Сергей, отталкивая женщину в сторону двинувшегося к ним дяди Олега. – Поднимете на неё руку снова и я не посмотрю на то, что вы женщина. Не вам говорить о вине. Это вы его бросили. Он пытался с вами помириться, а вы выставили его за дверь.
– Хватит! – закричала Юля, закрывая ладошками уши.
Она подняла на них отчаянный взгляд, и у Сережи мигом пропал весь запал ругаться. Хотелось упасть на землю рядом с ней, прижать её к себе и просто держать, чтобы она поняла, что не одна сейчас.
– Что же вы делаете? – сквозь слезы, пролепетала она. – Разве теперь важно кто виноват? Мы же Дениску хороним! Пожалуйста, давайте проводим его в последний путь в мире. А потом я уеду и вы больше никогда меня не увидите. Можете проклинать меня потом сколько хотите, тетя Оксана. Но сейчас, пожалуйста, прошу вас, прекратите. Ради него.
Похороны – ужасны. Это чудовищная традиция заколачивать гроб, опускать его в яму и засыпать землей, буквально вызывала у Сергея отвращение. Он не мог позволить себе думать о том, что в той деревяной коробке лежал его лучший друг. Пытался уговорить себя, что перед ним просто ящик. На войне он видел множество смертей, где с телами не всегда так гуманно обходились, но все они были ему безразличны. Там ты учишься абстрогироваться, не реагировать. Сейчас абстрогироваться не получалось. Мысли то и дело возвращались ко всему, через что им с Денисом довелось пройти в этой жизни. Все беды и радости они делили поровну. Дрон никогда не оставлял его в беде, всегда первым рвался на помощь. Готов был снять последнюю футболку и отдать ему. Всегда прикрывал спину. Сережа мог положиться на него во всем.
В какой-то момент на церемонии он встретился взглядом с Мишей Пружинниковым. Мужчина стоял в компании симпотичной темноволосой женщины, крепко сжимая её руку. Сережа смотрел на него и вспоминал, как они отдалились от Пружины, когда связались с Волыной, потому что не хотели впутывать его в криминальные дела. Сережа знал, что он переехал в город, устроился на завод и женился. Недавно он узнал от Дрона, что Пружина стал отцом. Это невольно навевало на мысли, какая могла бы быть жизнь у них, если бы тогда все сложилось иначе. Что было бо с ними, если бы они не пошли к Волыне?
Юля держалась за ладонь Сережи, едва сжимая её своими тонкими холодными пальчиками. Она продолжала стоять неподвижно, пока люди подходили и кидали горсти земли. Продолжала стоять, когда все разошлись, а мужики с деревни прикопали могилу. Она стояла молча, мелко дрожа, и не сводила взгляда с простого деревяного креста на котором висела табличка с именем Дениса и датами его рождения и смерти. Слезы медленно стекали по её щекам, очерчивая соленые дорожки на бледной коже, но она их не вытирала. Церемония погребения закончилась, но девушка не могла заставить себя ни подойти к могиле, ни уйти. Метельский, будто чувствуя её эмоции, не торопил. Просто был рядом и держал за руку, зная, что именно это ей было нужно сильнее всего. Якорь, который не дал бы ей утонуть.
Еще несколько дней назад Юля с радостью и предвкушением представляла, какое прекрасное лето её ожидает. Ведь рядом должны быть все, кого она любила в этой жизни: отец, Денис, Сережа. Она подумывала о том, чтобы предложить Денису снять отдельную квартиру и наконец насладиться обществом друг друга. Она буквально дословно помнила тот их телефонный разговор.
Тогда ей пришлось сопровождать мачеху в клинику по планированию семьи, куда её отец не мог пойти из-за неотложных дел, а самой туда идти Карине не хотелось. Она ждала её в коридоре, пока женщина сдавала анализы, наблюдая, как в холле у фонтана играют близнецы. Мальчишка и девчонка, года по четыре отроду, играли в догонялки. Они кружили вокруг фонтана, смеялись звонким, заливистым смехом, абсолютно безаботные и счастливые. Юля тогда не могла сдержать улыбки и слез умиления. А когда вышла из клиники и, попрощавшись с Кариной, села в машину к Максиму, сразу набрала Дениса. Она знала, что он был дома, усердно готовясь к экзаменам, но не смогла сдержаться и не поделиться с ним возникшей в её голове идеей.
– Привет, малышка, – прозвучал нежный, хоть и слегка уставший голос Доронина.
– Я хочу от тебя ребенка, – с легкой нервозностью в голосе выпалила она.
Она так боялась, что он сразу откажет, но не смогла сказать больше ничего. И у него было с десяток объективных причин на это, начиная с того, что они еще слишком молоды и заканчивая тем, что они еще в принципе не договорились, где будут жить. А у неё не было ни единого разумного возражения, но сейчас её это мало интересовало. Она видела их сына в своей голове. Высокого и стройного, как Денис. С такими же как у него русыми волосами и её зелеными глазами. Раньше девушка не думала о детях, считая себя еще недостаточно зрелой для такого серьезного шага, но сейчас все встало на свои места. Словно она наконец смогла найти пазл, что так давно потерялся, и теперь картинка сложилась перед ней. Все стало таким простым и понятным, приоритеты выстроились в новый ряд выделяя то, что действительно было важным.
Она так этого хотела, что была готова спорить с Денисом не на жизнь, а на смерть.
– Выезжаю, – с улыбкой проговорил он. – Не забудь эту мысль, пока я не доберусь до тебя.
Юля засмеялась, не замечая, как слезы счастья покатились по её щекам.
А потом все изменилась. Дурацкая череда событий привела к тому, что вместо того, чтобы быть рядом с мужем, она стояла на его могиле. И внутренний голос, шепчущий о том, что она сама во всем виновата.
– Кроха, – позвал Сережа, когда на улице начало смеркаться.
Юля не отреагировала, словно вообще не услышала его голоса. Тогда он аккуратно развернул её к себе и поднял подбородок двумя пальцами, заставляя отвести взгляд от деревянного креста.
– Пошли, – мягко попросил он, направляя её в сторону выхода из кладбища.
Вначале она позволила ему, но потом резко дернулась в его руках, отстраняясь. Она легко вырвалась, поскольку он боялся удерживать её силой, и неспешно приблизилась к могиле. Остановившись рядом с тем местом, где под грудой земли находилась голова Дениса, она присела на корточки и лекго прикоснулась рукой к земле. А потом вкапала пальцы в землю и замерла, прикрыв глаза и что-то шепча, едва шевеля губами. Когда она попыталась подняться, Сережа успел вовремя подхватить её под руку, когда она пошатнулась.
– Что же теперь делать? – растеряно спросила Юля, переведя на него заплаканный взгляд красных глаз.
Сережа понимал, что она спрашивала не о теперешнем конкретном моменте. Она не знала как ей вообще жить дальше. Как лечь спать и проснуться утром, как позавтракать и отправиться домой в столицу. Как жить и дышать в мире, где нет её любимого мужчины.
Метеля очень хотел бы помочь ей найти ответ на этот вопрос, но все слова казались банальными и глупыми. Она и сама понимала, что только время сможет немного притушить боль, как это было тогда в детстве. Никакие слова не спасут её от пролитых в подушку слез, от дней отчаянья и боли, что грядут. Тоска будет сжирать её, ломать, но она переживет это. Он видел, как она поднималась каждый раз, когда он действительно боялся, что она уже не оправится. Но она поднималась на ноги, отряхивалась и шла вперед. Заново учась ходить, учась улыбаться.
– Пойдем домой, – уверенно ответил на её вопрос мужчина.
Как же ему хотелось вложить в неё немного своих сил, передать хоть каплю своей веры в то, что все наладится. Но она бы не поверила ему, скажи он об этом сейчас.
Не дожидаясь ответа, Сережа вывел Юлю с кладбища. Помог ей вымыть руки и умыться ледяной водой из колодца. У него не было полотенца, поэтому он насухо вытер её лицо своим платком, прежде чем оставить его в урне на выходе. Он знал, что с кладбища ничего нельзя выносить. Видит Бог, смерть и так ходила за ними по пятам, нечего упрощать ей работу.
Стоило им войти в дом бабы Кати, как на обоих нахлынули воспоминания. Юле было сложнее, ведь она прожила с Денисом почти два года в этих стенах. И, хоть девушка и старалась держаться, Сережа замечал, как рассосредотачивается её взгляд, цепляясь за определенные вещи или предметы интерьера. Ему не удалось накормить её, но он был рад и чашке чая, которую она с неохотой влила в себя. Именно в тот момент, когда он убирал со стола, раздался стук в дверь. Он ожидал увидеть кого угодно, но не Волыну, входящего прежде, чем его пригласили внутрь. Но не это остановилу Сережу от замечания, а взгляд, который устремил на него Кирилл Викторович. Метеля долго работал с ним, но еще никогда не видел бывшего шефа таким злым.
Волына до сих не мог принять тот факт, что его генниального мальчика больше нет в живых. Он сидел в машине в сумерках, наблюдая за свежей могилой, и не мог поверить в реальность происходящего. Еще вчера утром Доронин звонил ему и просил разрешение провести несколько операций через пару его подставных фирм. Волына был не против, ведь доверял Денису во всем. Знал, что парень не попросил бы, если бы имел другой выход. Но почему же он не заставил его признаться в происходящем? Почему позволил смолчать и скрыть правду? Ведь если бы знал, то мог бы…
