Текст книги "Скажи мне «люблю»"
Автор книги: Юджиния Райли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
27
Наконец наступил вечер, в который должен был состояться весенний бал семьи Монтгомери. Скромно поужинав в своей комнате, Мисси начала с помощью Дульси готовиться к празднеству. Служанка сделала девушке прическу, закрепив ее светлые локоны на макушке таким образом, чтобы они свободно ниспадали на затылок. После этого негритянка помогла своей госпоже надеть бальное платье – роскошное одеяние из голубого атласа, с глубоким декольте, кружевными короткими рукавами, узкой талией и отороченной кружевами длинной юбкой.
Девушки бок о бок стояли у трюмо – Мисси в ее великолепном платье, а Дульси в своем обычном бумазейном тряпье, – и Мисси в который раз задумалась о несправедливости существующего положения вещей. Хотя в своей прошлой жизни она имела весьма слабое представление о вопросах, связанных с рабством, сразу после того как она попала в XIX век, ей стало понятно, что рабство – это самое отвратительное, с чем она сталкивалась в жизни.
– Знаешь, Дульси, ты тоже должна присутствовать на балу, – проговорила она.
Негритянка от изумления выпучила глаза.
– Я, хозяйка? Но разве такое возможно?
– А почему нет? – раздраженно произнесла Мисси. – Ты красивая милая девушка, и почему же ты не можешь делать то, что тебе хочется?
– Хозяйка, пожалуйста, не заводите снова эти разговоры о свободе! – попросила Дульси. – У меня будут большие неприятности!
Мисси вздохнула. Несмотря на то что ее деятельность по освобождению новых «подруг» от мужского гнета оказалась весьма успешной, ей так и не удалось убедить Дульси в том, что институт рабства нарушает ее права как человека. И хотя за последние недели их отношения с негритянкой стали намного более дружескими, Мисси чувствовала, что между ними по-прежнему стоит невидимая стена. После бесчисленных попыток уговорить Дульси, что ей необязательно каждый раз дожидаться возвращения ее хозяйки, Мисси в конце концов сдалась – главным образом потому, что эти попытки откровенно обижали ее горничную. Как же ей убедить Дульси, что она имеет право на личную жизнь и что ей не стоит тратить целые дни на удовлетворение капризов испорченной южной красотки? Оставалось лишь поговорить на эту тему с отцом.
– Мисси! – послышался в комнате голос Лавинии, сопровождаемый стуком в дверь.
– Заходи, мама, – ответила девушка.
На пороге появилась Лавиния в изящном бальном платье из полупрозрачной бледно-зеленой органзы, она с одобрительной улыбкой оглядела дочь.
– Дорогая, ты выглядишь просто восхитительно. – Затем матрона кивнула рабыне: – Дульси, ты потрудилась на славу!
– Благодарю вас, хозяйка, – проговорила девушка и выскользнула из комнаты.
Мисси, тоже улыбаясь, сказала матери:
– Ма, и ты выглядишь отлично. Внизу все готово?
– О да! Мы думаем, что вечер пройдет отлично. Я уверена, так оно и будет, если только…
– Что?
Лавиния укоризненно посмотрела на дочь:
– Если ты позволишь нам с отцом объявить новую дату свадьбы.
Мисси подняла глаза к небу:
– Мама, я не собираюсь выходить за Фабиана Фонтено!
– Тогда чем же ты будешь заниматься в жизни?
– А почему это моя жизнь непременно должна вращаться вокруг какого-то мужчины?
Лавиния озадаченно заморгала.
– Ты хочешь сказать, что собираешься остаться старой девой?
– Но почему считается, что не выйти замуж – это даже хуже, чем умереть? – раздраженно произнесла Мисси. – Ты подумай обо всем том хорошем, что я могу сделать в жизни! Я могу начать свое собственное дело, или всю жизнь провести в путешествиях, или стать президентом США!
Лавиния подошла к дочери поближе и потрогала ее лоб:
– Ты уверена, что не подхватила лихорадку?
Мисси вздохнула:
– Послушай, мама, может быть, когда-нибудь я найду мужчину, за которого захочу выйти замуж. Но это будет не Фабиан Фонтено!
Лавиния в шутку замахнулась на дочь сложенным веером и проговорила:
– Но если судить по виду парня, у него совсем другие планы на этот счет!
– Круто! – ответила Мисси, но, заметив недоуменное выражение на лице матери, продолжила: – Давай больше не будем говорить об этом чудовище, хорошо? Я хочу, чтобы сегодняшний день стал для меня радостным.
– Ах ты, негодница! – с улыбкой воскликнула Лавиния и еще раз обвела Мисси внимательным взглядом. – Ну ладно, какие драгоценности ты сегодня наденешь? Думаю, с этим ярким платьем будут гармонировать сапфировое ожерелье и такие же серьги. Согласна?
После того как драгоценности были отобраны, две женщины под ручку вышли из комнаты. Когда они спускались по великолепной, ярко освещенной винтовой лестнице, перила которой были увиты весенней зеленью, Мисси подумала, что кое-что в этой эпохе ей по душе, к примеру красивые жилища, элегантная одежда, чистый воздух. Ей также очень нравились ее новые родители с их твердостью, а также забавляла ее с Фабианом нескончаемая борьба характеров – пусть даже она решила, что ни за что не выйдет замуж за этого негодяя. Однако каждый раз, когда Мисси его видела, ее охватывала непреодолимая тяга к нему, и она подумывала о том, не забыть ли ей о своем статусе леди и не прыгнуть ли к нему в постель.
Впрочем, Мисси все равно ощущала себя в этой эпохе инородным телом. Она никогда не будет по-настоящему счастливой здесь, ведь, как говорила ей Лавиния, у нее есть только одно будущее – стать женой и матерью. Девушка же хотела заниматься карьерой, хотела, как и раньше, лично решать, что произойдет в ее жизни.
Джон – весьма элегантный в строгом костюме из черного бархата и белой сорочке – поджидал жену и дочь в главном зале. Когда он их заметил, его глаза засветились гордостью. Он по очереди поцеловал их в щечки, и Мисси ощутила исходящий от него легкий запах рома.
– О, самые лучшие леди на свете! – галантно провозгласил он. – Вы так очаровательны сегодня!
– Спасибо, папа, – ответила Мисси.
Джон с надеждой посмотрел на Лавинию:
– Дорогая, мы сегодня делаем объявление?
– Нет, не делаете, – ответила за мать Мисси.
Ее родители издали возгласы разочарования.
– Джон, – сурово проговорила Лавиния, – ты можешь сделать еще одну попытку заставить эту девчонку внять голосу рассудка? Я же пока пойду поговорю с музыкантами о программе вечера, а также проверю, освободили ли место для танцев.
С этими словами Лавиния поплыла к гостиной. Джон подмигнул дочери:
– Дорогая, не хочешь выпить со мной по чашечке пунша?
– Чудесная мысль, – ответила Мисси, и они под ручку пошли к столовой.
Мисси отметила про себя, что комната представляла собой просто пиршество для чувств – в воздухе витал аромат цветов, а блестящий канделябр бросал мягкий свет на великолепную мебель и замечательный персидский ковер. Столы, расставленные под окнами, ломились от разнообразных яств – от устриц и виргинской ветчины до консервированных овощей, сэндвичей и сладостей.
Отец с дочерью приблизились к большой хрустальной чаше с пуншем и улыбнулись Джозефу, который налил им по чашке горячего напитка. После этого они отошли к окну.
– Дорогая, скажи мне, почему ты так настроена против брака с Фабианом? – тихо спросил Джон.
– Потому что он мне неприятен, – резко ответила Мисси.
Джон улыбнулся:
– Я восхищаюсь твердостью твоего характера, но ведь и дураку видно, что вы с ним – прекрасная пара.
– Ха!
– Кроме того, дочь, нельзя одолеть судьбу.
Глаза Мисси расширились: ее отец не мог знать, что его слова значили для нее.
– Почему это? – возразила она, решительно вскинув подбородок. – Где написано, что я могу быть лишь чьей-нибудь женой и матерью?
Джон вздохнул и сочувственно ей улыбнулся:
– Так уж устроен мир, дорогая. Женщинам на роду написано становиться женами и матерями, так же, как мужчинам предначертано заниматься делами и политикой. – Он кивком указал на Джозефа и добавил: – И так же, как неграм суждено выполнять для нас всю черную работу.
Последнее замечание зажгло в Мисси огонь раздражения, ибо напомнило ей о Дульси.
– Это совсем другое дело! – воскликнула она. – Кстати, мне совсем не нравится, что у нас на плантации трудятся рабы.
Джон был изумлен до глубины души:
– Что-что?
Девушка решительно посмотрела на него:
– Папа, я считаю, ты должен освободить рабов.
– Наверное, ты шутишь?
– Ничуть.
– Освободить их ради чего?
– Чтобы они могли жить так, как им хочется, – то есть так же, как и все мы, работать и заводить семьи.
Джон поднял глаза к небу:
– Это самое нелепое предложение, которое мне доводилось слышать. Если я освобожу рабов, мы не только потеряем рабочую силу, нужную нам, чтобы обрабатывать плантацию, но и обречем негров на гибель, ибо без нашей заботы и наставлений они долго не протянут.
– Да что ты такое говоришь! – воскликнула Мисси. – Ты действительно считаешь, что чернокожие не способны сами о себе позаботиться?
– Нет, но…
– Мне не нравится то, что человеческих существ сделали невольниками! – пылко провозгласила девушка.
Джон испуганно глянул на Джозефа, после чего заговорил тихим, но твердым голосом:
– Мисси, не забывай о том, что тебя могут услышать. Наши негры вовсе не невольники, с ними обращаются вполне прилично…
– Я видела, что некоторые из них работают даже по воскресеньям, – возразила Мисси.
– Только те, кто хочет заработать побольше. Все остальные получают один выходной на посещение церкви и домашние дела.
– Да ты им просто отец родной! – проговорила она.
Шея Джона налилась кровью, и он произнес ледяным тоном:
– Мелисса, ты слишком много на себя берешь.
– Не смей указывать мне, как мне жить!
Мужчина наставил на нее указательный палец:
– Слушай меня внимательно, дочь, и запоминай, иначе остаток вечера ты проведешь в своей комнате, вдали от гостей! Я отказываюсь вести с тобой этот абсурдный разговор! А еще я советую тебе перестать вмешиваться в дела, которые тебя не касаются, и подумать о новой дате своей свадьбы!
Джон повернулся и с достоинством пошел прочь. Мисси раздраженно топнула ногой.
Вскоре начали прибывать гости, и Лавиния позвала Мисси. Теперь родители и дочь стояли в прихожей и приветствовали друзей и знакомых. Мимо них потек поток элегантных джентльменов в строгих черных костюмах и грациозных леди в головокружительных бальных платьях. Мисси изо всех сил старалась вежливо и сердечно приветствовать каждого. Некоторых из них она уже знала по церковной ярмарке, но большинство гостей были девушке абсолютно незнакомы. Лавиния тактично объяснила нескольким парам„что память Мисси сильно пострадала в результате падения. И хотя в основном гости проявляли искреннее беспокойство состоянием здоровья девушки, временами она ощущала на себе весьма бесцеремонные, назойливые взгляды. Мисси поняла, что, должно быть, ее эксцентричные поступки были предметом пересудов во всем городе – и дело было не только в падении с лестницы в день свадьбы, но и в организации бунта своих подруг против их мужей, а также в продаже поцелуев на недавней ярмарке.
Вскоре появились Антуанетта и Люси с мужьями. Казалось, мужчины пребывают в существенно лучшем расположении духа, чем раньше, и компания даже мило посмеялась над тем, что Филиппа и Чарльз до сих пор не вернулись из Кентукки. Только эти две пары прошли дальше, как Мисси услышала, что у нее за спиной кто-то деликатно откашлялся. Обернувшись, она увидела стоящего у дверей Фабиана. Надо признать, что в черном бархатном фраке, темных брюках и складчатой льняной рубашке с белым шелковым галстуком он выглядел потрясающе. И, как уже бывало не раз, при виде этого мужчины по телу Мисси пробежала дрожь возбуждения.
– Добрый вечер, дорогая моя Мисси, – протянул он, подходя ближе и целуя ее руку.
– Добрый вечер, Фабиан, – мило проворковала девушка в ответ.
Фабиан выпустил ее руку и с едва различимым сарказмом сказал:
– Бог ты мой, да ты великолепна. Можно ли надеяться, что хотя бы сегодня вечером твое поведение будет соответствовать твоему облику настоящей леди?
Мисси сердито глянула на него. После того как она взяла верх над ним на ярмарке, он держался с ней весьма холодно. Она видела его лишь в церкви, в театре и на званом обеде, на котором Мисси была со своими родителями. И каждый раз мужчина не упускал возможности как-нибудь уколоть ее. Поведение Фабиана наполняло Мисси жгучим желанием изводить его так же искусно, как он мучает ее.
– Даже не надейся, – резко ответила девушка и уже собиралась было сбежать, когда к ним подошла пожилая пара.
Улыбнувшись старичкам, Фабиан обратился к Мисси:
– Дорогая, ты ведь помнишь моих бабушку и дедушку, Аннет и Пьера ла Бранш?
Глядя на седовласую чету, Мисси протянула руку и неловко проговорила:
– Как дела?.. Я хотела сказать, что рада вновь вас увидеть.
– А как я рад, моя дорогая! – галантно произнес Пьер, целуя ей руку.
– Мелисса, мы так рады, что ты выздоровела, – добавила Аннет, коснувшись щеки девушки.
Мисси еще несколько минут разговаривала со стариками, стискивая зубы каждый раз, когда звучали недвусмысленные намеки на то, что им с Фабианом следует выбрать новую дату свадьбы. Наконец под предлогом, что ей необходимо помочь матери, Мисси удалось улизнуть.
Гости все прибывали и прибывали. Мисси и Фабиан перемещались по залу, нарочито игнорируя друг друга, и переговаривались со своими знакомыми. Когда Мисси заметила, что Фабиан поднес чашки с пуншем парочке, пожалуй, самых красивых девушек Мемфиса, ее кровь вскипела. Вскоре оркестр заиграл мелодичный вальс и по огромной гостиной закружились пары. Мисси решила танцевать с каждым джентльменом, пригласившим ее. Как оказалось, партнеров у нее было в избытке – Робертсон Топп, Юджин Магевни, Дэвид Портер и многие другие. Такую свою популярность девушка, разумеется, приписала собственному поведению в тот день, когда она ничтоже сумяшеся продавала на ярмарке свои поцелуи.
Особенно ей понравилось кружиться с Робертом Бринкли, известным в обществе банкиром и строителем железных и прочих дорог. Ранее она несколько раз слышала, как ее отец обсуждал с Бринкли разнообразные проекты. Банкир был уже немолодым человеком, но Мисси он показался весьма симпатичным и импозантным. У него были густые седые волосы и впечатляющие усы, а в глазах светился острый ум.
– Мистер Бринкли, так это вы построили ту замечательную лежневую дорогу, соединяющую нашу плантацию с городом? – спросила девушка, когда они скользили по залу под вальс Шопена.
По улыбке банкира можно было понять, что он приятно удивлен.
– Вы говорите про дорогу Мемфис – Жермантаун? – спросил он.
– Да.
– Но откуда вы узнали, что ее построила моя компания?
– Об этом как-то упоминал мой отец.
– Понятно. Вы весьма наблюдательная молодая леди! Большинство девушек не интересуются такими вещами. Я рад слышать, что вам понравилась дорога, хотя, конечно, главная цель ее постройки – перевозка в город урожая хлопка.
– Разумеется, – проговорила Мисси. – Скажите мне одну вещь.
– Если это будет в моих силах, – вежливо ответил Бринкли.
– Учитывая, что в Мемфисе такой обширный рынок хлопка, как так вышло, что тут совсем нет ткацких мануфактур и предприятий по изготовлению одежды?
Мужчина нахмурился:
– Весьма странно услышать такой вопрос из уст молодой леди.
– Но каков же будет ваш ответ на него? – настаивала Мисси.
– В городе работает фабрика по выработке хлопчатобумажной пряжи.
Девушка пожала плечами:
– Капля в море! Я говорю о том, что стоило бы развить тут целую индустрию.
На губах банкира появилась улыбка.
– Ткацкие предприятия в Мемфисе? Знаете, я никогда не думал ни о чем подобном.
– Так подумайте! – воскликнула Мисси. – Почему бы ни воспользоваться значительными запасами хлопка, наличествующими в этом районе?
– Мудрая мысль, – согласился Бринкли. – Просто невероятно – молодая девушка, разбирающаяся в деловых вопросах!
Мисси улыбнулась:
– Ну, вы по крайней мере не убегаете с криками, как большинство мужчин в этом городе, когда они выясняют, что у женщины могут быть на уме не только пеленки да платья.
Мужчина засмеялся:
– Должен признаться, что после того… несчастного случая вы кажетесь мне совсем другим человеком. Я кое-что слышал о бунте, на который вы подбили своих подруг. Разумеется, я присутствовал в Мемфисе и в тот день, когда вы с другими леди взяли верх над тремя любимчиками всего города.
Мисси была изумлена:
– Вы хотите сказать, что слышали о заключенном между нами пари?
Банкир с серьезным видом подмигнул ей:
– Думаю, в городе нет ни одного человека, который бы об этом не слышал.
– Да вы что!
– При этом немногие из мужчин огорчились, когда Фонтено попал в вырытую своими же руками яму.
Мисси хихикнула.
– А вам понравился тот поцелуй, мистер Бринкли?
– Вы имеете в виду наш с вами поцелуй? – поддразнил ее мужчина.
Она игриво хлопнула его по руке:
– Ах вы, хитрец!
Подавив довольную усмешку, Бринкли посмотрел на женщину в летах, о чем-то болтающую с Лавинией, и произнес:
– Учитывая мою преданность своей дорогой женушке, я не вправе отвечать на подобные вопросы. Если бы я был помоложе, это было бы совсем другое дело. Но должен признаться, что ваша непосредственность произвела тогда на меня впечатление.
Отсмеявшись, Мисси серьезно посмотрела ему в глаза:
– А если я приду к вам с планами постройки текстильной фабрики, вы согласитесь ее финансировать?
Бринкли приподнял бровь:
– Леди, но вы же понимаете, что это идет вразрез с обычаями и условностями нашего общества…
– Да, я все это понимаю. А вы хотите стать первопроходцем – или же, подобно всем остальным, предпочтете цепляться за патриархальные условности?
Банкир присвистнул:
– Ну, если вы настроены так серьезно… Как решитесь, приходите.
Когда танец закончился, Мисси задумалась о том, насколько опрометчивыми являются ее планы. Неужели она собирается пустить здесь корни? Ведь построить текстильную фабрику – это нешуточное дело! Не говоря уже о ее готовности начать кампанию по освобождению рабов! Следовало разобраться, настроена ли она до сих пор вернуться к своей старой жизни, то есть в XX столетие.
Заметив неподалеку Фабиана, кружащегося в танце с эффектной кокетливой блондинкой, Мисси ощутила, что к ней возвращается желание сбежать из этой неприятной эпохи. Она вновь начала танцевать со всеми подряд – за исключением Фабиана, разумеется. Кроме того, она выпила внушительное количество чашек пунша, и когда вечер перевалил за середину, действительность воспринималась ею уже не совсем четко.
Лишь в десять часов Фабиан наконец подошел к ней.
– Ну как, ты уже выполнила сегодняшний план по флирту? – как бы мимоходом спросил он.
– А ты? – в тон ему ответила девушка.
Фабиан терпеливо улыбнулся.
– Ты сегодня так много танцевала, что даже порвала юбку сзади. Советую тебе пойти зашить ее.
Мисси засмеялась и попробовала заглянуть себе за спину, но за пышными юбками ничего не увидела.
– Что-то я не заметила никакой прорехи. И даже если она там есть, кого это волнует?
– Смотри, еще раз кувыркнешься со ступенек, и тогда всех опять будет волновать твое состояние, – тягуче проговорил мужчина.
– Хорошо, – пытаясь сдержать улыбку, ответила девушка и пошла прочь. И хотя на четкости ее мышления уже сказывался алкоголь, замысел Фабиана был ей вполне понятен. Она была уверена, что с ее юбкой все было в порядке – таким образом Фабиан просто пытался заманить ее наверх.
Стоит ли клюнуть на его наживку? И клюнул ли он на ее? Посмеиваясь, девушка пошла наверх.
К собственному удивлению, она ощутила, что возможность ее окончательного совращения Фабианом чрезвычайно интригует и возбуждает ее. В конце концов вот уже несколько недель они неуклонно приближались к этому.
Будь что будет! В нынешней ситуации ей будет полезно немножко прочистить мозги, покувыркавшись на мягкой постели в ее комнате. Возможно, как жених Фабиан никуда не годился, но интуиция однозначно подсказывала Мисси, что как любовник он будет великолепен.
Поднявшись в свою комнату, Мисси некоторое время постояла у трюмо – поправила прическу, сняла серьги и ожерелье… Не прошло и минуты, как в комнату вошел Фабиан.
На самом деле Мисси и не ждала, что он станет стучать в дверь.
Она с жадной улыбкой повернулась к нему.
Он стоял у закрытой двери, обводя ее таким страстным взглядом, что по спине девушки пробежал холодок.
– Слушаю вас, мистер Фонтено, – с напускной храбростью сказала она. – Вы пришли сыграть роль горничной и помочь мне починить мою безнадежно испорченную юбку?
Мужчина хмыкнул и повернулся к двери, чтобы задвинуть засов.
– Вообще-то я задумал немного другую игру, – вновь оборачиваясь к ней, проговорил он.
Звук, с которым щеколда вошла в петлю, почему-то подействовал на Мисси возбуждающе.
– Ну тогда, молю тебя, посвяти меня в свои планы, – насмешливо сказала она, пытаясь обуздать свое бешено стучащее сердце.
– Мы с тобой уже довольно давно приближаемся к одному… пределу, – обманчиво спокойно произнес Фабиан, снимая фрак и кладя его на стул.
Мисси в нетерпении облизнула губы:
– Да, действительно.
– Я думаю, время настало.
– Правда? Именно сегодня?
– Для меня все решилось в тот момент, когда я увидел, как ты флиртовала с Робертом Бринкли, – протяжно проговорил Фабиан. Сняв галстук, он начал расстегивать сорочку.
Следующие его слова буквально сочились чувственностью:
– Мисси, если ты желаешь сказать мне «нет», лучше сделай это прямо сейчас.
Рассматривая темные заросли на его великолепной груди, Мисси ощутила, как у нее пересохло во рту.
– Ты думаешь, что я маленькая девочка и не сумею тебя принять? – откровенно подстегнула она его. – Кстати, как ты вырос таким огромным? Твои бабка и дед невысокие и довольно щуплые.
Фабиан усмехнулся и отбросил сорочку:
– Дело в том, что я сын своего отца.
– Правда? Ну так возьми меня, здоровяк!
Фабиан в три прыжка пересек комнату, схватил ее в свои объятия и, запустив руки в ее волосы, с плохо сдерживаемым неистовством начал покрывать ее лицо поцелуями. Все то, что Мисси уже много недель подавляла в себе, разом выплеснулось во вспышке раскаленной страсти. Язык Фабиана ворвался в ее рот, требуя подчинения и получая его, а язык Мисси дразнил его, уклоняясь, вновь возвращаясь и исторгая из него сладостные стоны. Девушке казалось, что она неспособна поцеловать его достаточно глубоко, неспособна слиться с ним так, как ей того хотелось.
– О Боже, – выдохнул Фабиан, целуя ее щеку и волосы, – я так давно тебя хотел! Я еще никогда в жизни так не желал женщину!
– И даже Мелиссу? – хрипло спросила она, целуя его в ответ.
– Никогда… до того, как ты стала моей Мисси.
– Правда? – произнесла девушка и, вогнав ногти ему в плечи, потребовала: – Повтори это!
– Моя Мисси… Моя любовь.
Они еще несколько мгновений постояли, слившись в поцелуе. Затем рука Фабиана заскользила по ее спине, и Мисси восхитилась изяществом, с которым он расстегивал пуговицы на ее платье и распутывал завязки корсета, при этом ни на миг не сбиваясь с ритма обжигающих поцелуев. Когда он поднял ее на руки и понес к кровати, ее уже охватило блаженство. Фабиан осторожно уложил ее, после чего лег на нее сверху. Она застонала, почувствовав его возбужденное сильное тело.
Его руки охватили ее лицо, и он устремил на нее свой гипнотической силы взгляд.
– О чем вы сегодня разговаривали с Бринкли? – спросил он.
Мисси рассмеялась:
– Я заставила тебя обезуметь от ревности?
– Именно что обезуметь, дорогая. А теперь скажи мне, что вы там обсуждали.
– Дела.
– Какие дела?
– Тебя это не касается.
В темных глазах Фабиана вспыхнул собственнический огонь.
– Черт возьми, Мисси! Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что больше не будешь кокетничать с другими мужчинами. – Сказав это, он приблизил свои губы к ее горлу.
Мисси удалось рассмеяться, хотя этот смех больше походил на стон восторга.
– А ты не будешь флиртовать с другими женщинами?
Когда Фабиан молча посмотрел ей в глаза, она добавила:
– Ты не можешь требовать от меня уважения или верности, тебе придется заслужить это.
– Правда? – Его руки уверенно стащили с нее корсет, и он улыбнулся, когда она, широко раскрыв глаза, резко вдохнула воздух. – Тогда, пожалуй, нам следует начать вот с этого.
Губы Фабиана обхватили ее сосок и начали энергично посасывать его. Мисси вскрикнула от восторга и запустила пальцы ему в волосы. Поддразнивания, словесная война сразу оказались забыты, остались только возбужденная плоть и неистовое желание. Лишь только Мисси вдохнула запах тела Фабиана и ощутила на своей растревоженной, ноющей груди его мучительно влажный рот, как ее чувства разом вспыхнули. По ее телу прокатилась волна обжигающего вожделения, требующего немедленного насыщения.
Фабиан поочередно ласкал ее груди горячим языком, целовал ложбинку между ними, а она вся дрожала от наслаждения. Потянув вниз блузу и корсет, он перевел свой дразнящий язык ниже, прошелся по ее животу. Мисси дернулась от нестерпимого удовольствия, и он, чтобы сдержать ее, положил свои руки ей на грудь.
В ее ушах зазвучал, вновь повергая в дрожь, его тягучий голос:
– Я собираюсь любить тебя до тех пор, пока твою голову не покинут остатки желания когда-либо смотреть на других мужчин!
– Ну сделай же это! – сладострастно взмолилась Мисси и была вознаграждена еще одним обжигающим поцелуем.
В следующую секунду, к крайнему удивлению и одновременно удовольствию Фабиана, девушка столкнула его с себя и припала губами к его правому соску. Когда он тихо застонал от удовольствия, она улыбнулась и перевела язык к его левому соску. От ее поцелуев на его груди мгновенно выступила гусиная кожа, и Мисси почти физически почувствовала, как по ее телу растекается удовольствие. Но когда ее рука опустилась вниз, чтобы через брюки сжать древко его копья, он остановил ее.
– Ты хочешь ощутить меня внутри себя, Мисси? – спросил Фабиан.
– О да!
– Насколько сильно?
– Так сильно, что я умру, если этого не случится.
– Что ж, еще до рассвета ты получишь то, что хочешь.
И хотя эти слова явно были рассчитаны на то, чтобы поддразнить Мисси, они подняли в ее теле новую волну желания.
С горящими диким огнем глазами Фабиан уложил ее на спину. Когда он быстро задрал ее юбки и спустил панталончики, Мисси осознала, что все происходит слишком стремительно. Перед ее глазами все кружилось, и она едва могла дышать. Они оба все еще были полуодеты, но это не имело ни малейшего значения. Никакие препоны уже были не в силах сдержать пожирающую их страсть.
Фабиан встал на колени между ее разведенными бедрами, подсунул руки под ее колени и придвинул к себе. Девушка судорожно вдохнула, когда его возбужденный стержень коснулся ее холма Венеры. Она не была девственницей, но с тех пор как она занималась любовью с мужчиной, прошло несколько лет, а он был такой большой, такой твердый!
– Доверься мне, дорогая, – пробормотал он и одним махом вошел в нее по самый эфес.
От смешанного чувства восторга и боли Мисси вскрикнула. Внутри нее оказалось что-то огромное и горячее. Фабиан внимательно следил за ее реакцией, но то, с каким желанием она приняла его, как рукой сняло его сдержанность. Он застонал и начал двигаться внутри нее, то погружаясь до самого дна, то почти вырываясь на поверхность. И все это время он пристально смотрел ей в глаза.
Мисси начало охватывать незнакомое ей доселе чувство, от которого ее, казалось, разрывало на куски. Всхлипывая и подрагивая, она все время пыталась коснуться руками лица Фабиана. Когда он в очередной раз погрузился в нее, она вскинула руки, охватила его шею, приблизила его губы к своим и покрыла их бешеными поцелуями. Его заросшая жесткими волосками грудь нежно терлась о ее соски, а он все входил и входил в нее, как большой неутомимый механизм. Мисси не помнила, кто она и где она, ее дыхание было неровным и прерывистым, а сердце бешено билось в пароксизме страсти. А когда Фабиан высоко поднял ее бедра и в горячке приближающегося экстаза начал еще более мощно вгонять в нее свой могучий поршень, она жадно принимала каждый удар, ощущая, что вот-вот умрет от удовольствия. Ее ногти раздирали ему спину, ее бедра подались вперед, чтобы как можно глубже принять его, а ее неистовые стоны все усиливали овладевший им раж. К тому времени, когда он без сил замер внутри нее, она успела трижды испытать пик наслаждения.
Долгое время они недвижимо лежали в объятиях друг друга. Но когда Фабиан скатился с нее и поправил ей юбки, она сразу ощутила в нем какую-то перемену.
– Фабиан? – вопросительно проговорила Мисси.
Мужчина встал, застегнул брюки и, повернувшись к ней покрытой свежими царапинами спиной, пошел за своей рубашкой и галстуком. Одевшись, он вернулся к кровати и некоторое время стоял, не отрывая от девушки своих темных холодных глаз.
– Что такое? – наконец воскликнула она.
– Это было просто чудесно, Мисси, – цинично проговорил он. – Ты была такой горячей, такой страстной! Я бы сказал, что это был лучший перепих в моей жизни.
Мисси почувствовала, как на нее накатывает ярость.
– Ах ты…
– Но есть одна проблема, – перебил ее Фабиан.
– Какая? – чуть ли не завизжала она.
– Ты не была девственницей.
Смысл этих слов дошел до Мисси не сразу. За эти мгновения Фабиан успел пересечь комнату, взять свой фрак и открыть дверь.
– Ах ты, ублюдок! – крикнула девушка, схватила попавшую ей под руку вазу и бросила в него, но метательный снаряд разбился о захлопнувшуюся дверь.
Мисси зарыдала.
