Текст книги "Скажи мне «люблю»"
Автор книги: Юджиния Райли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
Юджиния Райли
Скажи мне «люблю»
1
Мемфис, штат Теннесси, 28 февраля 1992 года
Мисси Монро разговаривала по телефону со своим женихом, но ее мысли вертелись вокруг подшипников.
– Да, Джефф, к завтрашней свадьбе все готово, – строгим голосом проговорила она, после чего выпустила облако табачного дыма и пробежала глазами по листку, лежащему на ее столе. – Мама и папа в состоянии полной боевой готовности, да и я тоже.
– Жду не дождусь увидеть тебя в купальнике на пляже в Сен-Круа, – сказал Джефф. – Мне так хочется почувствовать твое тело!
– До сих пор у тебя получалось сдерживаться, – сухо ответила Мисси.
– Да, Мисси. Ты же знаешь – я хотел подождать до свадьбы, ведь у нас все должно быть идеально.
Мисси подавила стон:
– Да, конечно. Старомодная галантность на пороге двадцать первого столетия. Даже не знаю, в награду за какие добродетели мне достался такой чудесный мужчина…
Джефф хихикнул:
– Солнышко, ты меня дразнишь?
Мисси вздохнула, положила сигарету и быстро отхлебнула обжигающе горячего кофе. На лице девушки появилась гримаса – ее желудок противился уже пятой за сегодняшний день чашке крепчайшего напитка.
– Вообще-то я действительно так думаю, – сказала она.
– Тогда и мне стоит поразмышлять, за что судьба подарила мне такую прекрасную женщину, как ты.
В этот раз Мисси уже не сдержала стон:
– Если ты задумываешься о таких вещах, Джефф Долтон, то ты мазохист.
В трубке снова прозвучало хихиканье:
– А ты, дорогая, как обычно, слишком жестока к себе. Надеюсь, мы сегодня ужинаем вместе?
Откинув волосы со лба, Мисси потерла затекшие мышцы затылка.
– Конечно – если я к тому времени отправлю эту чертову партию подшипников в Детройт.
В голосе Джеффа зазвучала обеспокоенность:
– Мисси, ты слишком много работаешь. После того как мы поженимся, тебе уже не нужно будет трудиться, как пчелке. У нас и так более чем достаточно денег.
– Но Джефф, я не вынесу праздной жизни, я уверена в этом.
– А как же дети, которых мы хотим завести?
Мисси пожала плечами:
– А для чего тогда няни? Я не собираюсь отказываться от своей карьеры.
Повисла неловкая пауза, потом Джефф покорно проговорил:
– Разумеется, дорогая.
В этот момент Мисси увидела, что к ее двери подходит управляющий заводом. Она протерла глаза и произнесла:
– Послушай, сюда идет Джордж Шмидт, так что давай заканчивать разговор.
– Хорошо. Передавай Джорджу привет. Так я заеду за тобой в семь?
– Договорились.
Положив трубку, Мисси потушила окурок сигареты и озабоченно посмотрела на Джорджа:
– Ну что? Успеваем?
Джордж – высокий лысеющий мужчина под пятьдесят, почему-то всегда выглядевший изнеможенным – ответил своей начальнице глуповатой улыбкой:
– Извини, Мисси, но только что сломалось еще два шлифовальных станка.
– Вот черт! – Молодая женщина стремительно вскочила и напустилась на Джорджа: – Как ты мог это допустить? Если мы не подготовим партию до пяти часов, то потеряем заказ! Я же поручала тебе заранее проверить эти станки! Еще один такой случай, и я тебя…
– Что ты меня, Мисси? – с усталым видом перебил ее Джордж.
Девушка сразу как будто поперхнулась и заскрипела зубами в попытке обуздать свой буйный нрав. Она подошла к окну, прижала руки к бунтующему желудку и угрюмо посмотрела на водную гладь Миссисипи, виднеющуюся вдали. Она сама не верила своим ушам – сказать нечто подобное Джорджу, да еще в такой день, было величайшей глупостью.
Стоя за спиной своей молодой начальницы, Джордж Шмидт спокойно наблюдал за ней. Мисси Монро была потрясающей голубоглазой блондинкой с совершенным, будто вырезанным из мрамора лицом. На ней был деловой костюм из тонкой шерсти, а ее длинные волосы золотым водопадом низвергались на лицо и плечи. Человек, не знакомый с ней лично, ни за что не догадался бы, что эта двадцатипятилетняя женщина на самом деле капризный, своевольный ребенок. За спиной Мисси работники завода обычно называли ее «Наша стерва».
Джордж знал Мисси с самого ее рождения. Когда Говард и Шарлотта Монро двадцать пять лет назад создавали компанию «Монро Бол Беринге» и строили шарикоподшипниковый завод, они часто брали с собой на работу свою новорожденную дочь, и Джорджу даже несколько раз доводилось менять ей пеленки. Но его всегда тревожило то, что любящие родители отчаянно портили ребенка, мгновенно выполняя все ее капризы. Теперь работники завода пожинала плоды такого отношения Говарда и Шарлотты к своей дочери.
Два года назад Мисси встала во главе «Монро Бол Беринге», и все это время она железной рукой управляла фирмой, непрестанно угрожая сотрудникам, изводя их неумеренными требованиями и частыми приступами гнева. Впрочем, она так никого и не уволила, однако несколько квалифицированных менеджеров среднего звена не выдержали ее вспышек и уволились сами. Потеря опытных работников повредила предприятию, и, по-видимому, именно по этой причине Мисси в последнее время делала попытки – всего лишь только попытки – обуздать свой характер. Ходили слухи, что она даже несколько раз посещала психотерапевта.
Мисси с выражением раскаяния на лице повернулась к управляющему:
– Извини меня, Джордж. Ты всегда был для меня вторым отцом, и мне стыдно за то, что я чуть было не сказала тебе. Даже не знаю, что бы я делала без тебя. И как ты только меня терпишь? Иногда я бываю такой стервой!
Оба знали, что так оно и есть, поэтому Джордж просто перевел тему:
– Мисси, не стоит рассчитывать на то, что станки, работающие двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, никогда не будут ломаться.
– Да я знаю! – досадливо махнула рукой молодая женщина.
– Но мы управимся в срок – даже если мне придется шлифовать последние подшипники собственноручно. Послушай, у тебя же завтра свадьба, так почему бы тебе не пойти домой и не заняться приготовлениями?
Губы Мисси искривила виноватая усмешка:
– В последнее время я невыносима, да?
– Просто попридержи коней, – последовал сухой ответ.
Девушка шутливо направила на Джорджа указательный палец:
– Но ты все равно не стой у меня на пути! Ну ладно, скажи мне, ты уверен, что справишься со всем этим, пока я буду на островах?
– Можно подумать, что раньше мы никогда не сталкивались с подобными вещами! – Джордж подмигнул Мисси. – Можешь мне не верить, но незаменимых людей не бывает, даже если речь идет о тебе. Так что иди готовься к свадьбе и будь счастлива со своим молодым человеком. Я надеюсь, ты все-таки можешь быть счастлива, – с чуть заметной грустью в голосе добавил он.
Мисси запустила пальцы в волосы.
– Это сильно облегчило бы всем нам жизнь, не так ли?
Джордж повернулся и пошел к выходу.
– Увидимся завтра на венчании? – с непривычной неуверенностью в голосе произнесла она ему вслед.
Управляющий улыбнулся:
– Само собой, босс. Я не пропущу его ни за что на свете.
Несколько минут спустя Мисси уже гнала машину по скоростному шоссе в направлении особняка своих родителей в южной части Мемфиса. Все сантименты были забыты. Месяц назад закончился срок аренды квартиры, в которой она жила, она переехала в дом, где прошло ее детство, и начала готовиться к свадьбе. Они с Джеффом планировали после бракосочетания жить в его квартире – до тех пор, пока не завершится строительство их собственного дома.
Перед тем как выйти из кабинета, Мисси дала своей секретарше указание, чтобы Джорджу Шмидту выдали немаленькую премию – уже третью за последний год. «С таким характером и разориться недолго», – подумала Мисси. Дело в том, что каждый раз после того, как она изливала свой гнев на управляющего, она пыталась купить его прощение денежной премией или пакетом акций компании. Джордж богател – но он, без сомнения, своей терпеливостью это заслужил.
И почему она совсем не умеет держать себя в руках? Психотерапевт сказал ей, что попробует помочь ей понять собственные чувства, разобраться, почему она так сильно страдает от попыток подавить свой гнев и перебороть враждебное отношение к миру.
Насколько понимала сама Мисси, все дело в том, что она действительно невыносима – но главное заключалось в том, что, по большому счету, она никому не нужна. Она словно выпадала из мира, в котором жила, – как пазл из детской мозаики, который почему-то остался после того, как была собрана вся картинка. Она не нужна своим тихим терпеливым родителям: всю свою жизнь она была для них бельмом на глазу, можно даже сказать, занозой в заднице, и Мисси знала, что они предпочли бы, чтобы их дочь была намного более покладистой. Компания «Монро Бол Берингс» также могла обойтись без нее – Джордж Шмидт вполне способен самостоятельно управлять компанией, и Мисси была в ней чуть ли не пятым колесом в телеге.
Но хуже всего было то, что своему жениху Джеффу она также не была нужна. Джефф был добрым, чутким, надежным молодым человеком, но Мисси знала, что он женится на ней лишь потому, что его и ее родители подталкивали своих детей к этому всю их сознательную жизнь. Их брак должен бы объединить две старые мемфисские семьи, а также две весьма успешные компании одного из промышленно-финансовых центров американского Юга: «Монро Бол Беринге» и «Долтон Стил Тьюбинг». Их союз казался естественным и неизбежным, словно бейсбол по телевизору и яблочный пирог по праздникам.
Однако Мисси должна была признать, что и Джефф совсем не волновал ее. В их отношениях напрочь отсутствовал какой бы то ни было конфликт: он всегда и во всем с ней соглашался. Разумеется, Мисси ни за что не вышла бы замуж за мужчину иного склада – она была нетерпимой, эмансипированной женщиной, неспособной долго выносить то, что ей не нравилось. Вначале ее привлекала в Джеффе именно его галантность, так отличавшая его от всех тех придурков с повадками мачо, с которыми она встречалась раньше.
Впрочем, джентльменства в Джеффе, кажется, было чересчур много. Время от времени Мисси испытывала извращенное желание затеять с ним батальную сцену, достойную низов общества, какую-нибудь драку с бросанием обувью и тому подобными штучками. А еще ее беспокоило отсутствие секса в их связи. Быть может, сегодня вечером ей стоит предпринять активные действия в этом направлении…
Виновато вздохнув, она закурила новую сигарету. Джефф был ангелом во плоти, а она, без сомнения, эгоистичной дрянью, которая позволяет себе такие гнусные мысли на его счет. Наверное, это просто предсвадебное волнение – как только они с Джеффом поженятся и отправятся в свадебное путешествие на острова Карибского моря, все ее сомнения вмиг развеются.
Надо сказать, Мисси много думала о предстоящей свадьбе. Церемония должна была состояться в принадлежащем ее семье старинном доме. Мисси и ее родители жили в огромном особняке в греческом стиле, возведенном в 40-х годах XIX столетия и модернизированном во второй половине XX. Особняк в свое время был центром хлопковой плантации, принадлежавшей их дальним родственникам, семье Монтгомери. Когда-то мать передала Мисси шкатулку с несколькими старинными письмами, написанными некой Мелиссой Монтгомери, жившей в 50-е годы XIX века, – именно в ее честь, кстати, и назвали Мисси. Маленькой Мелиссе очень нравилось читать эти пространные письма, написанные неторопливым стилем той далекой эпохи, и она даже мечтала о том, как хорошо было бы жить в те чудесные времена, еще не омраченные пожаром Гражданской войны. Но когда она выросла, то настояла, чтобы отныне ее звали только Мисси… На самом деле ее свадебное одеяние было точной копией подвенечного платья Мелиссы Монтгомери – в шкатулке лежал потускневший от времени дагеротип, изображающий Мелиссу, и девушку изумляло то, насколько она была похожа на свою дальнюю родственницу. Она будто смотрела на саму себя, волшебным образом перенесенную в иные времена.
Эта мысль рассмешила ее. Если бы она исчезла, все вокруг, судя по всему, только бы обрадовались.
Свадьба Мелиссы Монтгомери состоялась 29 февраля 1852 года – об этом говорила надпись на обратной стороне ее фотографии. Это был високосный год, и когда Мисси поняла, что 1992 год также является високосным, то не смогла противостоять соблазну и назначила свою свадьбу на тот же день. Как, наверное, будут смеяться ее внуки, выяснив, что она и Мелисса Монтгомери вышли замуж в одном и том же доме, в одинаковых свадебных платьях, в один день – 29 февраля, – правда, с разницей в 140 лет!
Когда Мисси свернула на дугообразную подъездную дорожку, ведущую к роскошному дому ее родителей, она все еще была охвачена ощущением, что принадлежит другому времени. Двухэтажный особняк светился свежеокрашенными белыми стенами, выставлял напоказ величественные рифленые колонны и поблескивал темно-зелеными ставнями. Вокруг стволов кизила вилась жимолость, а магнолии, азалии, да и тот же кизил возле дома уже начинали пышно цвести. Со стороны парадного входа рабочие мыли окна – подготовка к завтрашней церемонии шла полным ходом. При мысли об этом на сердце у Мисси неожиданно похолодело.
Она припарковала перед домом свой зеленый «ягуар», вылезла из машины и быстро устремилась вверх по ступенькам, вдыхая свежий, пахнущий нектаром ветерок. Войдя в холл, она увидела, что несколько служанок начищают внутреннее убранство гостиной и столовой, а также полируют стоящие повсюду чудесные палисандровые безделушки. В воздухе висели запахи полироли и средства для чистки стекла, смешанные с ароматом роз.
Мисси увидела, что ее отец, высокий, худощавый, с седыми волосами, стоит справа от нее, у основания вычурной винтовой лестницы. Говард Монро сосредоточенно натирал своим носовым платком шар на балясине перил, ограждающих лестницу.
Мисси улыбнулась. Ей всегда очень нравился материал, из которого был сделан шар, – зеленый малахит, разрезанный так, что были видны его красивые кольца неправильной формы. Она вспомнила, что как-то в детстве отец рассказал ей, что в старые времена такой шар ставился на балясину, когда закладная за дом полностью выплачивалась. Отец также сообщил ей, что этот шар был сделан якобы из куска камня из настоящего древнеегипетского святилища.
Говард поднял глаза на дочь и улыбнулся:
– О, привет. Я рад, что ты хотя бы сегодня вернулась домой пораньше. Ну как, все готово к свадьбе?
Мисси подошла к отцу, встала на цыпочки и, обняв, поцеловала его в щеку.
– Джордж просто прогнал меня с завода. Как обычно, я только всем мешала.
Говард хихикнул:
– Я так понимаю, Джордж снова получит большую премию?
– Правильно понимаешь. – Мисси оглянулась. – А где мама?
– Уточняет что-то с поставщиками цветов и продуктов. – Отец неловко покашлял. – Надеюсь, Джордж не передумал прийти к нам завтра?
– Мне так и не удалось отпугнуть его, если ты это имеешь в виду, – вздохнула Мисси. – О папа, вы с мамой всегда были так добры ко мне, а я всю жизнь доставляла вам одни неприятности!
Говард нарочито недоуменно обвел дочь взглядом:
– Дорогая, уверяю тебя, ты вовсе не была настолько уж плохой!
Мисси закатила, глаза:
– А что ты говорил, когда меня исключили из пансиона за курение в библиотеке? Или когда я залезла в кузов грузовика и очутилась в Новом Орлеане? А помнишь, как в день получения водительских прав я разбила твой «кадиллак»?
– К чему это запоздалое раскаяние, дорогая? Это на тебя совсем не похоже, – хмыкнул ее отец, и глаза его сузились. – Надеюсь, такой приступ совестливости – не последствие психотерапии. Мне кажется, эти сеансы должны были примирить тебя с самой собой, а не наоборот?
– Даже не знаю, папа. Думаю, я пытаюсь взглянуть на себя критически, – девушка нахмурилась. – А может быть, я просто жалею Джеффа, думая о том, какой отвратительной женой я буду.
Говард укоризненно посмотрел на нее:
– Я не слышал, чтобы кто-нибудь принуждал его идти с тобой под венец.
Мисси нервно переплела пальцы.
– Но ведь он женится на мне только потому, что обе наши семьи всегда желали этого союза. А Джефф такой благородный… Можно даже сказать, что он – человек другой эпохи.
– А разве ты выходишь за него замуж не по этой же самой причине?
– Да, это так. Но вопрос в том, почему он женится именно на мне?
Говард положил ладонь на руку дочери и легонько пожал ее.
– Дорогая, тебе следует проявлять больше доверия к своему будущему мужу. Мысль о том, что он мог влюбиться в такое чудесное создание, как ты, ни капельки не удивляет меня. Возможно, у тебя есть свои недостатки – а у кого их нет? – но в целом ты замечательная молодая женщина. Вот мы с мамой всегда тебя нежно любили.
– Я знаю это, папа, – сказала Мисси, неуверенно глянув на отца. – Но ведь характером я совсем не похожа ни на кого из вас…
– Мисси, будь проще! Ты всегда была слишком жестока к себе.
– Вот и Джефф это говорит.
«Но на самом деле я всегда была слишком жестока к тебе с мамой», – ощущая себя виноватой, про себя добавила Мисси.
Говард в последний раз прошелся по шару платком.
– Ну вот, завтра все будет сиять – даже этот милый старый камешек. – Он остановил на дочери любящий взгляд. – Не могу передать тебе, какую гордость я буду завтра испытывать, сопровождая тебя вниз по этой лестнице.
Мисси бодро улыбнулась отцу, и они вместе посмотрели на камень, венчающий стойку перил…
2
Мемфис, штат Теннесси, 28 февраля 1852 года
В том же доме, но на 140 лет раньше, возле той же лестницы стояла со своим отцом Мелисса Монтгомери, и они оба смотрели на тот же самый набалдашник балясины.
Мелисса была потрясающей голубоглазой блондинкой с совершенным, будто вырезанным из мрамора лицом. Ее длинные волосы были затянуты в узел. Сейчас на ней было платье из синей парчи. Юбки были такими длинными, что прикрывали даже носки ее черных туфелек. Ее отец был представительным седеющим мужчиной с ярко-голубыми глазами и бородкой-эспаньолкой. Одет он был в черный сюртук, такие же брюки и зеленую муаровую манишку с черным шелковым галстуком.
Своим белоснежным носовым платком Джон полировал шар на стойке перил, который был установлен там лишь несколько часов назад. Шар из зеленого малахита поставили в честь окончательного выкупа закладной за дом.
– Ну вот! – гордо произнес Джон, с восхищением глядя на зеленый камень, поблескивающий на своей новенькой серебряной ножке. – Дорогая, у нас даже две причины для праздника. Сегодня я покончил с закладной, а завтра у меня появится зять.
– Да, папа, – сдержанно ответила Мелисса, хотя при мысли о том, что завтра она пойдет под венец с Фабианом Фонтено, внутри нее все сжалось. Эта свадьба должна была состояться в соответствии с брачным контрактом, заключенным семьями Монтгомери и Фонтено сразу после рождения Мелиссы.
– Наконец-то прошли эти десять лет и наш дом по-настоящему стал нашим, – продолжал Джон, обводя взглядом гостиную слева и столовую справа. Все комнаты были уставлены роскошной французской мебелью и устланы восточными коврами, повсюду поблескивали хрустальные канделябры. По комнатам сновало несколько служанок – они чистили и полировали мебель, готовя дом к завтрашнему празднеству.
Мелисса следом за отцом пробежала глазами по дому, и на ее лице застыла слабая улыбка. Потом она вновь перевела взгляд на балясину и провела пальцами по поверхности малахита, разрезанного так, что были видны его красивые кольца неправильной формы. На мгновение ей показалось, что шар подмигнул ей, словно конспиратор.
– Папа, а где ты достал этот камень? – спросила она. – Он такой симпатичный…
– Ты помнишь Финиаса Хагедорна, моего друга, который много лет провел в Египте? Он привез мне этот кусок малахита из своей последней экспедиции.
– Да ты что!
Глаза Джона сверкнули, он склонил голову к уху дочери и нарочито заговорщическим голосом сказал ей:
– Финиас клянется, что этот камень из настоящего древнеегипетского святилища. По его словам, шар обладает магическими свойствами.
– Правда? – переспросила Мелисса. – Знаешь, мне показалось, что минуту назад…
Договорить она не успела – дверь резко распахнулась, и в дом вошла Лавиния Монтгомери. Завидев мужа и дочь, она подошла к ним, каждый ее шаг сопровождался покачиванием страусиных перьев на ее шляпе. Следом за стройной, все еще довольно молодой на вид матроной шел слуга, нагруженный по меньшей мере дюжиной коробок.
– Привет, дорогие мои! – радостно воскликнула Лавиния, коснулась губами щек Джона и Мелиссы и начала стягивать перчатки. Потом она повернулась к слуге и резким тоном сказала ему: – Джозеф, отнеси все эти коробки в комнату мисс Мелиссы. – После этого она подмигнула дочери и прошептала ей: – Дорогая моя, посмотришь, какое роскошное нижнее белье я тебе купила в приданое!
– Спасибо, мама, – ровным голосом ответила Мелисса.
Лавиния перевела недовольный взгляд с дочери на мужа:
– С чего это вы вдруг стоите возле стойки, будто парочка вешалок для шляп? Напоминаю вам, что нам надо еще многое сделать.
Джон хмыкнул:
– Эй, Винни, не надо так резко! У нас тут с твоей дочерью что-то вроде церемонии.
– И что это за обряд, неужели вознесение молитвы столбу? – наседала Лавиния. – Вы, наверное, забыли, что единственная важная сейчас для нас церемония состоится лишь завтра.
– Разумеется, дорогая, – улыбнулся Джон. – Но мне также кажется, что следовало обратить внимание нашей дочери на набалдашник, установленный на балясину, – ведь он знаменует окончательный выкуп закладной на дом.
– Чушь! – упрямо возразила Лавиния. – У Мелиссы завтра свадьба, а ты только и можешь думать о закладных и тому подобных ничтожных делах.
– Ничтожных? – переспросил Джон. – Ты называешь дом, в котором мы вырастили нашу чудесную дочь, ничтожным? Напоминаю тебе, что именно ты настояла на постройке этой чудовищной громадины в греческом стиле!
– Мне кажется, кто-то назвал наш дом чудовищной громадиной? – ехидно заметила Лавиния.
– А ты назвала его чушью! – раздраженно ответил Джон.
– Вот и неправда! Я просто назвала чушью ваш ритуал…
– Мама, папа, не надо! – решительно прервала их Мелисса. – Ну почему вы ссоритесь даже накануне моей свадьбы?
– Именно об этом я и говорю, – подхватила Лавиния и, вскинув подбородок, сказала мужу: – Вы тратите время на разглядывание шаров на столбах и тому подобную ерунду, а нам надо готовиться к свадьбе! Джон, ситуация критическая. – Она перевела укоризненный взгляд на дочь. – Посмотри на эту девушку – ей уже двадцать, она практически старая дева, и мы не можем позволить себе рисковать.
– Дорогая, разве можно говорить такие вещи при девочке? – бросил ответный упрек Джон.
– Этой девочке нужен муж, а нам с тобой – внуки! – резко произнесла Лавиния.
– Ну зачем ты сводишь все к таким грубым материям? – возразил ее муж. – Бога ради, пожалей чувства дочери!
– Наша дочь выходит замуж за Фабиана Фонтено, – продолжала гнуть свою линию матрона. – Я уверена, ее чувства взбудоражены уже этим! – Она коснулась пальцем щеки Мелиссы. – Какой мужчина тебе достался! Счастливица…
При этих словах матери Мелисса с трудом подавила горестный вскрик, а лицо Джона потемнело. Он наставил указательный палец на свою несдержанную жену:
– Лавиния, я не собираюсь терпеть подобные разговоры! В противном случае я могу сделать вывод, что у тебя роман с этим молодым человеком…
– Можешь сделать вывод? Так делай! – дерзко ответила Лавиния.
– Лавиния Монтгомери! Если бы я не был джентльменом, то непременно покарал бы тебя за такие слова…
Родители Мелиссы все бранились, а она с несчастным видом стояла рядом с ними. Как обычно, у нее возникло ощущение, что она чужая в собственном доме. Хотя ее родители всегда относились к ней хорошо, ей всю жизнь казалось, что они бы предпочли, чтобы у них был наследник мужского пола, что ее рождение было для них разочарованием. Что же касается завтрашней свадьбы, Мелисса была уверена, что обретение зятя радует ее родителей намного больше, чем ее – обретение мужа.
– Он ведь придет сегодня к нам на ужин? – ворвался в мысли Мелиссы голос ее матери.
– Что? – переспросила девушка.
– Я о Фабиане. Он будет ужинать с нами? – нетерпеливо повторила Лавиния.
– Фабиан сказал мне, что он заглянет после ужина – обсудить наше свадебное путешествие, – смущенно проговорила Мелисса.
– Что ж, чудесно! – воскликнула Лавиния, хлопнув в ладоши. – Будет на десерт.
– Лавиния, хватит! – проворчал Джон.
Мелисса решила не мешать родителям браниться и поднялась по лестнице. На втором этаже она проскользнула в свою комнату и закрыла за собой дверь. Ее взгляд пробежал по так хорошо знакомой ей обстановке – сколько счастливых часов она провела здесь, погруженная в чтение, шитье, молитвы или просто мечты! На персидском ковре виднелась россыпь солнечных лучей, солнце отражалось и на полированной палисандровой мебели, своим ярким бодрым светом будто поддразнивая ее. Когда же Мелисса увидела коробки с купленным ее матерью дамским бельем, из ее глаз вдруг ручьем полились слезы.
Девушка пересекла комнату, упала на постель и безутешно зарыдала. Хотя перед родителями она всегда сдерживалась, мысли о браке с Фабианом ужасали ее. После того как он начал за ней ухаживать, ее жизнь превратилась в сплошной ад. Как бы Мелисса ни старалась угодить ему, ей это никогда не удавалось: Фабиан издевался над ее чувствами, постоянно пытался уязвить ее… А ее попытки умиротворить его приводили молодого человека в еще большую ярость. Хотя она ни за что бы в этом не призналась, в глубине души она считала Фабиана чудовищем и знала, что между ними нет ничего общего. Их брак был просто обречен…
И тем не менее сегодня вечером Фабиан придет к ней, чтобы обсудить планы на их свадебное путешествие! Мысль об этом заставила девушку содрогнуться и зарыдать еще сильнее.
Мелисса подумала, как хорошо было бы сбежать куда-нибудь, избежав горькой доли. Но она была глубоко религиозна и преданна своей семье, и о том, чтобы разочаровать родителей, не могло быть и речи – как и о нарушении брачного контракта, заключенного при ее рождении.
Оставалось только надеяться, что брак с Фабианом не сведет ее в могилу.
– Мелисса, детка, что тебя так гнетет?
Это был уже третий бокал с вином, который Мелисса пролила за время ужина. Девушка пробормотала:
– Извини, мама.
Потом она с виноватым видом повернулась к седеющему слуге, который вытирал вино льняным полотенцем:
– Джозеф, позволь мне…
– Веди себя прилично, дочь! – воскликнула Лавиния, да так резко, что Мелисса и Джозеф разом съежились. – Зачем нам слуги, если не для того, чтобы справляться с такими происшествиями?
– Да, мама, – ответила девушка, положила руки на колени и смущенно улыбнулась Джозефу.
Джон промокнул губы салфеткой и сочувственно посмотрел на дочь:
– Винни, не будь так жестока к девочке. У нее всего лишь предсвадебное волнение.
– Предсвадебное волнение, как же! – фыркнула Лавиния. – Если она так ведет себя сегодня, то можно не сомневаться, что в брачную ночь она перевернет на бедного Фабиана супницу!
Представив себе эту жуткую картину, Мелисса всхлипнула.
Джон уже собирался что-то резко ответить, когда в комнату вошел дворецкий Эли и объявил:
– Прибыл мистер Фабиан Фонтено.
Рот Эли еще не успел закрыться, как в комнату вошел высокий смуглый мужчина весьма привлекательной наружности.
– Добрый вечер, Джон, добрый вечер, Лавиния, – проговорил он, после чего пробежался взглядом по девушке и чуть глумливо произнес: – Моя дорогая Мелисса…
Мелисса изумленно посмотрела на жениха, а Джон и Лавиния тем временем вскочили со своих мест, чтобы поприветствовать гостя.
– Фабиан, мальчик мой! – воскликнул Джон, крепко пожал ему руку и похлопал по спине.
– Дорогой мой, ты прибыл как раз к десерту, – с радостной улыбкой сказала Лавиния своему будущему зятю.
– Благодарю за гостеприимство, – низким звучным голосом ответил Фабиан, – но я зашел, чтобы перекинуться парой слов со своей суженой. – Он вновь многозначительно посмотрел на Мелиссу, которая все это время не отрывала от него перепуганных глаз.
– Да-да, мальчик мой, вам ведь необходимо спланировать свадебное путешествие! – проговорил Джон. – Наверное, ты собираешься устроить для нашей дочери настоящий романтический вояж?
– Я слышала, Париж так прекрасен весной… – томно добавила Лавиния.
Фабиан подавил усмешку.
– Скажем так, свадебное путешествие станет для вашей дочери большим сюрпризом, – сухо сказал он. – Дорогая моя, не пройти ли нам на веранду?
Девушка с усилием кивнула.
– Но не кажется ли тебе, что сидеть там будет довольно холодно? – спросил Джон.
– Джон, не стоит так опекать их, – заметила Лавиния. – Ты что, не видишь, что два голубка умирают от желания побыть наедине?
– Сэр, вообще-то вечер довольно теплый, – заметил Фабиан.
– Ну что ж, прекрасно, – ответил Джон.
Фабиан снял висевшую на спинке стула шаль Мелиссы и накинул ее на плечи девушке. Та изо всех сил пыталась не выдать испуга, охватившего ее в присутствии жениха.
– Пройдемте? – насмешливо проговорил Фабиан, протянув ей руку.
Мелисса сглотнула комок в горле и поднялась со стула.
– Да, конечно, Ф-фабиан, – запнулась она, после чего вложила ему в ладонь свои потные пальцы.
– Джон, Лавиния, прошу прощения, – вежливо сказал Фабиан своим будущим тестю и теще и повел невесту прочь из комнаты.
– Ах, какая чудесная пара! – восхищенно выдохнула Лавиния.
По-видимому, мнение Джона отличалось от мнения его жены – он довольно скептически пригладил свою эспаньолку:
– Знаешь, дорогая, меня беспокоит одна мысль.
– Какая же?
– Я думаю, не навязываем ли мы дочери свои желания?
Лавиния была ошеломлена:
– Джон, что за ерунду ты несешь!
– Говоришь, ерунду? – Джон Монтгомери нахмурился еще сильнее. – Винни, но ведь никто никогда не спрашивал девочку, желает ли она выйти замуж за Фабиана Фонтено…
– Но как она может этого не хотеть? Этот молодой человек – просто бог во плоти!
Джон укоризненно глянул на жену.
– Вообще-то я хочу сказать, что мы подобрали для Мелиссы такого мужа, которого желали мы, а не она.
Лавиния закатила глаза:
– Джон, что за чушь! Эти двое словно созданы друг для друга! Ты видел, когда они выходили из комнаты, девочка буквально дрожала от предвкушения…
Кажется, Джона эти слова не убедили.
– Предвкушения? Не знаю, не знаю…
Мелисса напряженно сидела на качелях, стоящих неподалеку от парадного входа в особняк, куталась в шаль, пытаясь побороть дрожь, и наблюдала, как Фабиан меряет шагами площадку перед качелями. Она не замечала ни красоты заката, ни сладковатого аромата жасмина, ни пения какой-то ночной птицы: для нее существовал лишь ее жених-тиран, и она со страхом ожидала его следующих слов и поступков.
Заложив руки за спину и свирепо хмурясь, Фабиан вышагивал взад-вперед. Он казался опасным и непредсказуемым, как приближающаяся грозовая туча свинцового цвета. О, Мелисса отлично знала, что он может быть очаровательным и милым – именно так он вел себя в присутствии ее родителей. Но при этом у него был взрывной характер и чрезвычайно непостоянная натура, в чем за два года ухаживания у Мелиссы было достаточно возможностей убедиться.
