Текст книги "Когда нация борется за свою свободу"

Автор книги: Йосеф Гедалия Клаузнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Во времена Второго храма Мецад, или Мецада, впервые упоминаются при Хасмонеях. Иосиф Флавий говорит: ”Первосвященник Ионатан был первым, кто построил на этом месте крепость и назвал ее Масадой”. Некоторые ученые полагают, что власть Ионатана бен Маттитьяху не простиралась до берега Мертвого моря, и поэтому он не мог выстроить эту крепость и что упоминаемый Флавием ”первосвященник Ионатан” – это царь Александр Яннай, который в надписях на чеканенных им еврейских монетах именует себя ”царь Ионатан”. Однако известно, что в 143 г. до н. э. Диодот Трифон, опекун малолетнего сына Александра Баласа, назначил Ионатана бен Маттитьяху вице-правителем всей Палестины; Шимон же, брат Ионатана, был назначен стратегом территории от ”Тирских ступеней” (наша современная граница с Ливаном) до ”Египетской реки” (современный Эль-Ариш). Об этом сообщают

I кн. Хасмонеев и ”Иудейские древности”. Значит, в руках братьев Хасмонеев находился и юг Палестины, включая Иудейскую пустыню. Во всех этих районах Ионатан, чьим представителем был Шимон, фактически являлся правителем и только формально подчинялся сирийскому царю. Почему же в таком случае Ионатан не мог заново укрепить Масаду (и таким образом быть в этом деле действительно первым в период Второго храма) ?

Масада стала чрезвычайно мощной еврейской крепостью примерно в 142 г. до н. э. Ровно через сто лет после этого, в 42 г., Масада уже считается одной из наиболее неприступных крепостей Иудеи.

Гиркан (Хурканос) II из дома Хасмонеев был в то время этнархом (Пождем народа”) Иудеи по назначению Юлия Цезаря, но фактическими правителями Иудеи были идумей Антипатр и его сыновья – Ирод и Пцаэль (Фасаил). Элимелех, или Малихус, один из преданных дому Хасмонеев людей, не без основания подозревавший идумеев в том, что они замышляют унаследовать трон Хасмонеев с помощью Кассия, соумышленника Брута в заговоре против Юлия Цезаря, был предательски убит наемными убийцами Ирода. Убийство Элимелеха вызвало сильное возбуждение в Иерусалиме, и один из верных Гиркану II военачальников, Геликс, поднял народ против Ирода и Пцаэля. Брат убитого Элимелеха овладел с помощью Геликса многими укрепленными позициями страны, в том числе и Наиболее мощной Масадой”. Но Пцаэль одолел бунтовщиков” и отнял у них Масаду и все остальные крепости. С тех пор Масада служила его брату Ироду убежищем, куда он скрывался при возникновении какой-либо опасности.

В 40 г. до н. э. парфяне завоевали северную Сирию, и трон Иудейского царства занял поддерживаемый ими последний царь из дома Хасмонеев – Маттитьяху Антигон II (40—37) . Гиркан II был взят в плен и увезен в Вавилонию, а Пцаэль покончил с собой. Сам Ирод бежал на родину в Идумею, но всю свою семью, и в том числе и невесту Мирьям (Мариамну) Хасмонейскую и ее мать Александру он отправил в крепость Масаду, управляющим которой назначил своего брата Иосифа, и поставил в ней гарнизон в 800 человек, обеспечив его провиантом на долгое время. В Масаде его семья могла жить в полной безопасности: захватить крепость было практически невозможно, даже приблизиться к ней было очень трудно. Все же, когда Маттитьяху Антигон осадил Масаду, положение Иосифа, брата Ирода, стало тяжелым: в Масаде не хватало воды, стычки между войсками Иосифа и Антигона постепенно участились, и защитники потерпели несколько серьезных поражений. Иосиф уже обдумывал план побега из Масады с 200 человек, когда на помощь ему пришел римский полководец Вентидий, нанесший поражение парфянам. Вентидий приблизился к Иерусалиму и полагал, что Антигон перебросит свое войско, осаждавшее Масаду, к Иерусалиму, на помощь своему престольному городу. Но у Антигона было достаточно сил, кроме осаждавших Масаду частей. Он разбил Вентидия, и римский полководец был вынужден отойти от Иерусалима, оставив небольшой отряд под командованием Силона. Чтобы скрыть тот позорный факт, что римляне дважды потерпели поражение от евреев, Иосиф Флавий (или его греческий источник) выдумывает, что они оба, Вентидий и Силон, были подкуплены Маттитьяху Антигоном и дали себя разбить. Так или иначе, войско Антигона продолжало осаждать Масаду.

Ирод отправляется в Рим. Там он лестью и хитростью добивается Хасмонейской короны. Потом он возвращается в Палестину, чтобы устранить законного царя и насильно овладеть подарком. Конечно, его первая забота – снять осаду с Масады. Это ему удается, и в 39 г. до н. э. вся семья Ирода вместе с его невестой и ее матерью, представительницами Хасмонейской династии, оставляют Масаду. Впоследствии Мирьям и Александра были убиты Иродом.

Крепость Масада особенно полюбилась Ироду: в ней он спас самых близких ему людей. Поэтому в течение нескольких лет после своего воцарения он заботится об упрочении и укреплении Масады. Всю вершину горы, на которой возведена крепость, он окружает стеной из белого камня высотой в 12 локтей и толщиной в 8 локтей. Общая окружность стены – 7 стадий (около 1,25 км), на ней возведено 37 башен высотой в 50 локтей, из которых ведут ходы во внутренние помещения. Восточная сторона крепости укреплена самой природой, а подход с западной стороны, который не был таким крутым, Ирод перегородил башней, построенной в тесном проходе на расстоянии 1000 локтей от вершины горы. На самой вершине был оставлен участок земли для обработки с целью надолго обеспечить обороняющихся пропитанием. В каменистой почве крепости были высечены цистерны и бассейны для сбора дождевой воды для осажденных.

На склоне горы, под стеной самой крепости, Ирод выстроил себе дворец, тоже обнесенный высокой неприступной стеной, по четырем углам которой стояли башни высотой в шестьдесят локтей. Во дворце было много жилых комнат, залов и купальных помещений; его украшали колонны из цельного камня, а стены и полы были отделаны цветной мозаикой. Ирод хранил в Масаде боевые припасы, рассчитанные на десять тысяч вооруженных солдат, а также сырье – железо, медь и свинец.

Почему Ирод так заботился об укреплении Масады и обеспечении ее большим количеством оружия, провианта и металла?

Иосиф Флавий говорит, что Ирод всегда боялся двух вещей: во-первых, что евреи восстановят прежнюю царскую династию, т. е. вместо него снова посадят на престол одного из представителей любимого ими дома Хасмонеев; а во-вторых, что римляне сбросят его с престола по наущению египетской царицы Клеопатры, которая домогалась власти над Иудеей, бывшей в течение многих лет частью Птолемеевского египетского царства. Возможно, что к этому следует добавить вообще страх перед римскими властителями, которые, разгневавшись на подчиненных царей, свергали их с престолов и даже уничтожали физически. Ирод не принадлежал к тем, кто без сопротивления уступают власть. В Масаде он подготовил себе оплот и укрепленное убежище на случай внутреннего бунта из-за преданности народа дому Хасмонеев, которого он всегда опасался, и на случай утраты расположения римских деспотов.

После смерти Ирода (4 г. до н. э.) Масада сходит со сцены на 70 лет, и лишь во время Великого еврейского восстания, закончившегося разрушением Храма (66– 73 гг. н. э.) , и в последующие три года она снова играет видную роль в истории борьбы еврейского народа за независимость. Но для того, чтобы понять эту роль, прежде следует ознакомиться с политическими партиями периода Второго храма.

II

У евреев со времен Хасмонеев до разрушения Второго храма историки обыкновенно насчитывают три партии (или общественно-религиозные секты): фарисеи, саддукеи и ессеи². Так действительно было при Хасмонеях и во время Ирода. Но после смерти Ирода и до падения Иудеи образовались или, по крайней мере, выделились еще две группировки: зелоты и сикарии. В непосредственно предшествовавшее разрушению Храма время эти две партии занимали главное место в общественной жизни народа.

О фарисеях и саддукеях у нас имеются сведения не только из книг Иосифа Флавия, но и из Талмуда, из мидрашей и из евангелий, в которых они часто упоминаются. Ессеи прямо не упоминаются ни в Талмуде, ни в евангелиях, и о них мы знаем только из трудов Флавия и Филона Александрийского. Зелоты упомянуты в Мишне, мидрашах и евангелиях лишь несколько раз; а о сикариях, мимоходом упомянутых в Талмуде (”Аба Сикара”, ”сикарикин”, которые попадаются в Талмуде, относятся к более позднему времени), мы знаем по существу только из книг Иосифа Флавия.

В действительности зелоты были активистами-фарисеями, а сикарии – активистами-ессеями. О зелотах нам известно, что одним из основателей движения – наряду с Иехудой Галилеянином – был фарисей Цадок (предположительно из школы Шаммая). Иосиф Флавий прямо говорит о зелотах, что во всем, кроме их безмерной любви к свободе, они сходны с фарисеями. Они лишь добавили к принципу верности Божьему Заклону осознание того, что преданные вере обязаны защищать ее мечом. Это была молодежь с горячими и чуткими сердцами, которой было невыносимо носить ярмо ”Идумейского царства” (династии Ирода-идумеянина), а также ”злодейского римского владычества”.

Они пришли к заключению, что больше ”нет сил терпеть” и остается только один выход – выступить с мечом против обоих. Еще до того, как Ирод стал царем Иудеи – он был назначен только стратегом Галилеи (ок. 43 г. до н. э.), – Хизкия Галилеянин, один из великих еврейских патриотов, организовав отряд для борьбы с деспотической властью молодого Ирода, покорившегося римлянам. Ирод видел в Хизкии с его компанией просто разбойников и убил многих, в том числе и самого Хизкию. Эта кровавая расправа, осуществленная без допроса и суда, вызвала большое возбуждение в Иерусалиме. Матери убитых (отсюда мы делаем вывод, что погибшие зелоты были молодыми) ежедневно раздражали Гиркана постоянными напоминаниями, что он и весь народ обязаны требовать предания Ирода суду Синедриона. Когда в конце концов Ирод был отдан под суд, он, опираясь на поддержку римского наместника в Сирии, вел себя нагло перед Синедрионом. Но убедившись, что среди членов суда находятся смельчаки, требующие вынесения ему смертного приговора, бежал в Дамаск к своему римскому защитнику.

В 38 г. до н. э., когда Ирод, милостью Рима получивший иудейскую корону, прибыл отвоевывать Палестину у Маттитьяху Антигона II, он опять встретил сильное сопротивление со стороны галилейских патриотов, которые укрепились в окрестностях города Арбела (к северо-западу от Тверии) , и многие из них укрывались в окрестных пещерах. По указанию Ирода в эти пещеры спускали клети, наполненные солдатами, которые убивали партизан-зелотов в самих пещерах. Часть укрывавшихся вышла из пещер и подчинилась Ироду, но нашлись и герои, которые предпочли смерть порабощению Идумеей и Римом. А один старик, укрывавшийся в пещере с женой и семью сыновьями, стал у выхода и умертвил каждого из сыновей, пытавшихся выбраться из пещеры и сдаться Ироду. Потом он убил и жену и сбросил тела в пропасть. Когда же Ирод обратился к нему, торжественно обещая оставить его в живых, если он выйдет к нему, старик обругал его, понося низкое происхождение царя, и сам бросился в пропасть... Вот какими были первые зелоты, еще не организованные в особую секту. Их духовным отцом был Хизкия Галилеянин, сыновья и внуки которого стали вожаками зелотов и сикариев и погибли; его потомком был вождь героев Масады.

После смерти Ирода Иудея подняла голову. При жизни Ирод с жестокостью римско-идумейского деспота подавлял всякое сопротивление своей свирепой власти, тратам на пышные ненужные постройки не только в Иудее, но и – главным образом – в чужих странах. Народ в огромном своем большинстве ненавидел его за приверженность греко-римской культуре того времени, притом не науке, поэзии и истинному искусству, а риторике, софистике и внешнему лоску. Поэтому сразу после его смерти народ взбунтовался и выставил ряд экономических и политических требований: снизить подушный налог, отменить пошлины на многие товары, освободить политических заключенных, наказать советников Ирода и устранить ”боэтусейского” первосвященника. Всюду вспыхивали восстания, столкновения и беспорядки. В Иерусалиме, Иерихоне, Идумее, Заиорданье и в других местах происходили кровопролитные стычки с мятежниками и претендентами на престол. Это и были пресловутые ”войны Варра” (4—3 гг. до н. э.) .

Главная роль в этих смутах принадлежала Иехуде бен Хизкии Галилеянину, очевидно, сыну того Хизкии, с которым Ирод воевал, убил его, а его отряд истребил. Иехуда, как в свое время его отец, собрал отряд патриотов и затеял войну с идумеями и римлянами за освобождение Иудеи. Иосиф Флавий, в своих написанных по-гречески книгах избегающий открыто говорить о мессианской идее, так как эти чаяния напоминали грекам и римлянам и Великое еврейское восстание, вызванное мессианскими стремлениями, и христианство, основанное на "мессианизме” (Христос – по-гречески означает "мессия”, т. е. помазанник, а христиане – мессиане), выразился про Иехуду бен Хизкию, что ”он стремился также к царской короне, но надеялся добиться этого почета не на основании справедливости, а от избытка гордости”. Отсюда можно заключить, что Иехуда Галилеянин стремился стать мессией или ожидал наступления царства Мессии, но считал, что Мессия не только ”жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого” (Исайя, гл. 11). Освободитель представлялся ему Мессией воинственным, мстящим врагам народа и уничтожающим грешников и нечестивых, подобно позднейшему ”Мессии сыну Иосифа”.

Иехуда Галилеянин собрал поблизости от города Циппори в Нижней Галилее большое войско отчаянных националистов, напал на царский арсенал, захватил находящееся там оружие и вооружил своих людей, а также забрал бывшие там деньги. С тех пор галилейский герой воевал со всеми врагами идеи освобождения от чужеземцев и сторонниками мира среди своих соплеменников, сея ужас по всей Галилее.

Варр, римский полководец, прославившийся войной, которую он вел против немцев в Тевтобургском лесу, вышел походом на Циппори с 20-тысячной армией, состоявшей из римлян и арабов, сжег город и продал его жителей в рабство. Иехуда бен Хизкия, по-видимому, спасся бегством и ожидал первого подходящего случая не только увлечь за собой озлобленную массу, но и организовать особую секту непримиримых борцов за освобождение. Такой случай не преминул представиться.

Архелай, сын Ирода, назначенный императором Августом не царем всей Палестины, а правителем Иудеи, Самарии и Идумеи, правил около 10 лет (4 до н. э. – 6 н. э.) и был сослан в Галлию, а три его области были присоединены к Сирии. Над ними был назначен римский прокуратор, в свою очередь подчиненный римскому наместнику в Сирии. По случаю этой важной государственной перемены римский наместник Квириний решил произвести перепись населения в Иудее и Самарии с отметкой имущества переписываемых для определения размера податей, подлежащих уплате римской администрации. Это и есть знаменитая перепись Квириния от 6 г. н. э.

Ясно, что еврейский народ, издавна отрицательно относившийся ко всякой переписи населения, считая это прегрешением, за которое народ может поплатиться мором, как это было во времена царя Давида (см.

II кн. Самуила, гл. 24), решительно противился задуманной римлянами переписи, нескрываемой целью которой было увеличить сумму податей с народа и подчеркнуть подчиненность Иудеи "нечестивому Риму”. Это-то народное сопротивление и использовал Иехуда Галилеянин и вместе с фарисеем Цадоком организовал секту зелотов-”ревнителей”. "Ревнители” существовали в Иудее и прежде, со времени Маттитьяху, сына Иоханана Хасмонея, но их главной целью была не борьба с чужой властью, а сопротивление ассимиляторским тенденциям эллинистов. Народу было теперь предъявлено открытое требование единодушно восстать против римского владычества. Властелином евреев является только Всевышний, а не сам поклоняющийся идолам римский император, и, конечно, не наместник или прокуратор, и даже не еврейский ”предводитель” или царь, назначенные императором. В известном отношении идеология зелотов периода конца Второго храма схожа с идеологией хасидеев времен Маттитьяху Хасмонея и Иехуды Маккавея, у которых сама вера превратилась в политический идеал. Но с тех пор обстоятельства совершенно изменились: римляне были несравненно более мощны, чем селевкидские сирийцы, и они не собирались превращать евреев в римлян подобно тому, как Антиох Эпифан стремился обратить евреев в эллинов. Именно поэтому фарисеи школы Хиллела, например, не присоединились к зелотам. Свои силы они вербовали главным образом среди молодежи, которая примыкала к ним десятками тысяч. Иосиф Флавий, ярый противник зелотов, вынужден признать истину и сказать о них: "Непобедима их любовь к свободе, и своим единственным вождем и властелином они считают Бога. Не колеблясь, они идут навстречу смерти, их не страшат страдания родственников и друзей, но ни за что не признают они власть человека над ними. Так как их упорство хорошо известно всем, то я не нахожу нужным распространяться об этом. Ведь нет у меня основания опасаться, что мои слова не вызовут должного доверия; наоборот, мне кажется, что у меня недостает слов, чтобы как следует описать их способность переносить муки”.

Не подлежит сомнению, что зелоты были героями, которых воодушевляла великая политическая и религиозно-мессианская идея, но вместе с тем ясно, что их борьба с мощью Римской империи не могла иметь успешного исхода.

Иехуда Галилеянин, как уже было отмечено, основал секту зелотов в 6 г. н. э. В течение последующих 67 лет, до 73 г. н. э., его сыновья и родичи возглавляли повстанцев по всей Иудее. При ренегате Тиберии-Александре, племяннике Филона, который был прокуратором Иудеи приблизительно в 46—48 гг. н. э., во главе повстанческого движения зелотов, охватившего широкие круги народа и превратившегося в серьезную революционную борьбу, стояли Яаков и Шимон, сыновья Иехуды Галилеянина. Тиберий-Александр боролся с обоими братьями и, разбив их силы, подверг их самой страшной казни – распятию.

Третий сын Иехуды Галилеянина, Менахем бен Иехуда бен Хизкия, стал во главе отряда повстанцев в начале Великого еврейского восстания против Рима, в 66 г. Он напал на крепость Масаду, истребил римский гарнизон, охранявший ее, захватил все боеприпасы, которые Ирод хранил там, и поставил гарнизон из своих людей. Это и есть те знаменитые герои Масады, оставшиеся последними борцами против Рима в беспощадной и безнадежной борьбе, продолжавшейся и после разрушения Иерусалима и сожжения Храма.

Когда Менахем бен Иехуда узнал, что повстанцы в Иерусалиме, захватившие крепость Антония и сжегшие часть ее (17 ава 66 г.), ведут войну против войска Агриппы II, сторонника мира, укрепившегося во дворце Ирода, он поспешно прибыл из Масады на помощь повстанцам, осаждавшим дворец. Как "царь” прибыл он к воротам Иерусалима со своим отрядом, возглавил повстанцев и взял на себя ведение осады. Когда осажденные были вынуждены сдаться, им было разрешено мирно выйти из дворца, но римский гарнизон, также находившийся там, укрылся в трех башнях дворца – Гиппикус, Пцаэль и Мирьям. (Башня Пцаэль сохранилась до наших дней и называется "Башней Давида”.) Воины Масады, солдаты войска Менахема, возвратились в оставленный римский лагерь, забрали все, что там нашли, убили всех, кто не успел оставить его, и спалили лагерь (6 элула 66 г.) . На следующий день они убили также бывшего первосвященника Хананию бен Надвая и его брата Хизкию, спрятавшихся в водопроводных трубах дворца Ирода.

Победа сделала Менахема надменным и жестоким. Он начал вести себя как властелин и приходил в Храм, "облаченный в царские одежды". Такое поведение позволяет предположить, что Менахем бен Иехуда бен Хизкия собирался выдать себя за Мессию; недаром в мидрашистской литературе Мессия называется ”Менахем бен Хизкия".

Элазар, сын убитого Менахемом Ханании, не мог вынести надменности и жестокости Менахема и искал случая отомстить за смерть отца. Выждав, пока Менахем явится в Храм на поклонение, Элазар и его единомышленники напали на него и вооруженную свиту, а народ помог им забросать их камнями. Многие из приближенных Менахема были убиты, а сам он бежал на Офел в южной части древнего Иерусалима, и там был схвачен и замучен до смерти вместе со своим адъютантом Авшаломом. Часть его отряда во главе с Элазаром бен Яиром, его родственником и последним героем Масады, спаслась бегством в Масаду.

III

И Хизкия, и Иехуда Галилеянин, и Яаков и Шимон, сыновья Иехуды, были зелотами. Вдохновлявшая их всех идея была религиозно-политического толка: евреям нельзя подчиняться царю ”во плоти и крови”, а поэтому необходимо восстать против Рима с мечом в руках. Этот политически-военный активизм является единственным отличием зелотов от фарисеев. Зелоты – не что иное, как фарисеи-активисты.

Менахем бен Иехуда и Элазар бен Яир, собственно говоря, не зелоты, а сикарии, то есть зелоты с примесью ессейского мировоззрения. Так мы подходим к рассмотрению третьей, немногочисленной, но очень важной секты, существовавшей в Иудее в период Второго храма, – ессеев.

Подобно фарисеям, ессеи откололись во времена Ионатана бен Маттитьяху от хасидеев, которые при Маттитьяху Хасмонее и Иехуде Маккавее воевали против селевкидских сирийцев, за свободу иудейской религии. Когда же эта свобода была достигнута и Хасмонеи, не удовольствовавшиеся внутренней автономией, начали бороться за полную политическую независимость, а достигнув ее, пошли по стопам нееврейских царей, – хасидеи отстранились от династии Хасмонеев и перестали заниматься политической деятельностью.

Ессеи (их сирийское название хасайя тождественно ивритскому хасидим) также не являются полной противоположностью фарисеев. Но в то время как зелоты причастились к религиознополитическому аспекту идеи мессианства, ессеи были увлечены мистическим учением и религиозносоциальным аспектом этой идеи. Большинство их жило в деревнях, но небольшое количество проживало и в городах: в Иерусалиме, например, были известны "Ворота ессеев”. При Плинии Старшем (скончался в 79 г. н. э.) ессеи находились главным образом в оазисах ЭйнГеди вблизи Мертвого моря, т. е. в Масаде или в непосредственной близости к ней. В своих селениях они жили общинами и по меньшей мере ели за общим столом. У них не было личных денег, и у каждой их общины была общая касса. Старосты и казначеи заведовали общинным имуществом, состоявшим из предметов домашнего обихода, принесенных членами при вступлении в секту, а также доходами от работы и урожаев. Между собой ессеи обменивались продуктами собственного труда. Торговля была строго запрещена, так как считалась занятием непристойным и причиной падения нравов. Большинство ессеев занималось земледелием, поэтому они и жили большей частью в деревнях. Они занимались и ремеслами; только не изготовляли оружия и подобных вредоносных вещей. Главным для них было пользоваться плодами собственного труда, жить в мире и избегать всего, что причиняет вред ближнему. Довольствуясь малым и избегая плотских наслаждений и вообще физических удовольствий, они не ели и не пили лишнего и не умащали тело маслами. Не только еда была общей, но и одежда. У каждого было только одно летнее и одно зимнее одеяние. Одежда была простая, белого цвета, и они не снимали ее, пока она не изнашивалась полностью. Ессеи не имели ни золотых, ни серебряных украшений, не имели рабов, и сами они не были никому рабами. Они не давали никаких клятв, даже для подтверждения истины, а лишь произносили ”да” или "нет". В большинстве своем они не вступали в брак, а для того, чтобы не прекратилось существование секты, растили сирот, которых воспитывали в духе ессейства. Хотя они с благоговением относились к Храму и посылали туда пожертвования, они никогда не приносили кровавых жертв – ни животных, ни птиц. Благодаря их благочестию многие из них, упомянутые Иосифом Флавием, удостоились "Святого наития".

В этом – основное содержание знаменательного и оригинального еврейского явления, в котором напрасно хотели видеть лишь подражание учению грека Пифагора. В нем нашли свое яркое выражение и поразительное осуществление социальные мечты пророков. Ессейство – это первая социалистическая утопия, воплощеннал в жизнь. В ней положительная сторона социализма без его отрицательной стороны: это социализм пророков, в котором нет материалистического элемента. Это духовный коммунизм без правительственного деспотизма, накладывающего железные оковы государственности на человеческую личность. Тут было и толстовство, но, так сказать, еврейского, а не христианского толка.

Ессеи, бывшие в основном евреями-фарисеями, отнюдь не могут считаться монахами в полном смысле этого слова, монахами христианского типа, на которых, несомненно, оказало влияние учение ессеев, но которые почерпнули его идеи через каналы мистически-аскетического язычества. Ессеи не только участвовали в войнах евреев против римлян, но и возглавляли отряды повстанцев. Когда избирались военачальники и полководцы, долженствующие стать во главе восстания в борьбе с Веспасианом, то для района Тимны с подчиненными ему Лодом, Яффой и Эммаусом выбрали ессея Иоханана. Значит, во главе таких важных городов, как Яффа, Лод и Эммаус, служивших ключами к воротам Иерусалима, был поставлен командующий -ессей! Этот ессей Иоханан воевал вместе с повстанцами-героями Нигером из Заиорданья и Шилой из Вавилонии на подступах к Ашкелону и пал в этой войне геройской смертью.

Таким образом, эти ”монахи” и "пифагорейцы” не только участвовали в восстании и даже готовы были, когда обстоятельства требовали этого, проливать кровь за свой народ, за родину и за веру, подобно хасидеям в свое время, но и проявили небывалый героизм на войне. Иосиф Флавий свидетельствует о них: ”Война с Римом выявила их умонастроение. Их пытали растягиванием, раздробляли, калечили и отрубали члены, чтобы заставить хулить Законодателя или есть запрещенную им пищу. Но невозможно было их принудить ни к первому, ни ко второму”. Пред нами герои, люди сильной воли, всецело преданные религиозносоциальным основам мессианской идеи: братству, равенству и вечному миру, которые наступят, правда, после бедствий и войн, связанных с ”предмессианскими муками”. Таким образом создалась впоследствии концепция о Мессии, сыне Иосифа, который падет в войне с Гогом и Магогом, – войне, предшествующей приходу Мессии сына Давида, ”хранителя мира”.

Эта мессианская концепция повлияла на движение зелотов и породила среди них новую секту активистов – сикариев (от латинского слова сика – кинжал, который сикарии скрывали под одеждой; кстати, не следует путать сикариев с упоминаемыми в Талмуде сикарикын, последний термин имеет более позднее происхождение и другое значение). Сикарии – это тоже зелоты, но зелоты особого рода, которых ессейство толкнуло к перемещению центра тяжести в идее национального освобождения с государственного аспекта на социальный.

Несмотря на то, что Иоханан Гисхальский и Шимон Бар-Гиора воевали между собой в течение всего Великого восстания, слишком поверхностным был бы вывод, что их вражда вызвана лишь стремлением к власти и не имеет никакой идейной подоплеки. Они воевали, конечно, и из-за власти, но не только из-за нее. Иоханан Гисхальский был главой зелотов, и главной целью для него было освобождение от римского ("идумейского”) порабощения, т. е. цель в основном политического характера. Шимон Бар-Гиора тоже стремился к государственному освобождению, но для него не это является главным или не только это; главное для него – то, что наряду с национальным освобождением мир должен быть исправлен по образу ”небесного царства” и должно наступить социальное равенство, общество без богатых и бедных, рабов и господ, привилегированных и отверженных.

Под давлением сикариев масса народа – включая зелотов – начинает сжигать городской архив Иерусалима, где хранятся долговые обязательства бедных богачам, а затем выбирает по жребию простого и незнатного крестьянина на пост первосвященника.

Экстремизм сикариев достигает все больших размеров, как это обычно бывает во времена восстаний и военных переворотов – в особенности при неудачах, когда все ищут козла отпущения, виновника неудач. А кому приписать причину неуспехов, если не стоящей во главе знати, из-за умеренности, нерешительности и недостатка жестокости которой происходят все неудачи?

Поэтому, когда после блестящей победы над Цестием Галлом выбирается первое повстанческое правительство, возглавляемое умеренными и опытными людьми – первосвященником Хананом бен Хананом и раббаном Шимоном бен Гамлиэлем I из дома Хиллела, а они, в свою очередь, назначают руководителей в разных районах страны, по большей части людей знатных и с не слишком крайними взглядами, – сикарии отказывают в доверии новым властям.

Очевидно, Шимон Бар-Гиора и есть "Абба Сикара”, упоминаемый в Талмуде, – отец сикариев и их вожак ("главарь разбойников"). Он не доверяет Ханании бен Ханану, руководителю Гофны и Икревета, назначенному иерусалимским умеренным правительством знати. Шимон собирает вокруг себя толпу сикариев, которые конфискуют имущество богачей, а если те осмеливаются сопротивляться, то их просто убивают. Первосвященник Ханан, глава правительства в Иерусалиме, вынужден послать войско против Бар-Гиоры и его людей, – и Бар-Гиора с сикариями бежит в Масаду, власть которой распространяется и на Эйн-Геди, где, по словам Плиния Старшего, проживали ессеи. Из Масады Бар-Гиора нападает на богатых идумеев, и еврейский военачальник Идумеи также вынужден отправить войско против главаря сикариев.

Спустя некоторое время Бар-Гиора провозглашает из Масады приказ об освобождении рабов. Этот великий акт – отмена рабства среди евреев – привлекает на его сторону не только освобожденных рабов, но и массу влиятельных граждан. Шимон Бар-Гиора так близок к ессеям по своим взглядам на богачей и рабство, что нельзя считать лишь простой случайностью тот факт, что он обосновался и укрепился именно поблизости от ессеев: он зелот, находящийся под влиянием ессейства; он не фанатичный фарисей-активист, стремящийся к национальному освобождению народа, которое само собой принесет счастье всем, как о том мечтает Иоханан Гисхальский. Нет, он фанатичный ессей-активист, для которого социальное освобождение важно не менее, а возможно, и более, чем освобождение национальное.

Шимон Бар-Гиора укрепился в Масаде во главе большого отряда и оставался там, пока не пришло время переброситься в Иерусалим и бороться там за верховную власть с Иохананом Гисхальским, для которого главной целью Великого восстания была победа над Римом. Эта двойственность цели восстания, различие в стремлениях зелотов и сикариев – они-то и привели к поражению. Так неизбежно должно было произойти, несмотря на то, что и сикарии, и ессеи были готовы на любую жертву ради идеи освобождения. Иосиф Флавий, крайний ненавистник сикариев, характеризует и их: ”Они были непоколебимы в своих взглядах, не поддавались никакому насилию, как будто их тела были бесчувственны к пыткам и к жару огня; души их даже радовались этому. Но больше всего всех поражали маленькие дети: ни одного из них нельзя было заставить назвать императора "господином” – настолько их душевная доблесть поборола физическую слабость”.