Текст книги "Проклят тобою (СИ)"
Автор книги: Яся Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Конец? Начало?
…мне приснился странный сон.
Прилегла во время дня рождения на пятнадцать минут и провалилась. Да так, что прожила целую жизнь. Очень необычную жизнь, надо сказать. Если поведать кому – не поверят. Поэтому я и не стала ничего говорить. Зачем? Мало ли что во сне привидится…
Только вот со сном странности не закончились.
Девушка Кира, эта Депра (ну и дурацкое же прозвище!) каждый раз, когда видит меня, трёт лоб и бормочет:
– Кого-то ты мне напоминаешь. Мы точно не встречались раньше?
Мне она тоже смутно напоминает одну из… приснившихся. Некую принцессу из вечно грустного королевства.
Она не помнит ни своих родителей, ни откуда родом. Говорит, что очнулась, когда её подхватил Кир. А тот, гад, смеясь, утверждает, что Депра в буквальном смысле упала на него с неба. За что неизменно получает от меня тычок в бок.
Допрос с пристрастием любимого братца Стаса тоже не даёт результатов, этот заговорщик упрямо придерживается версии Кира.
И, в конце концов, я сдаюсь. Пусть их. Упала с неба, так упала.
Впрочем, всякие необычности на этом только начались.
На днях я причёсываюсь на работу, и вдруг в зеркале появляется девушка – рыженькая, низенькая, испуганная… Колотит по стеклу с той стороны и умоляет:
– Выпусти меня отсюда, Илона, пожалуйста… Я больше никогда не буду всё искажать и портить…
Конечно, как и полагается всяким особам из Зазеркалья, она точно знает моё имя!
Отскакиваю от зеркала, как ошпаренная, убегаю в ванну. Но она проявляет и в тамошних зеркалах. И даже в боковом зеркале маршрутки, и в моей косметичке…
Тоже девушка из сна. Кажется, в том мире (мире ли?) её называли Госпожой Искажений. Да-да, припоминаю – Элиолл, сумасшедшая принцесса. Может и лучше, что она оказалась запертой. Только бы не преследовала меня. Но Элиолл не собирается уходить, так и прыгает из одной отражающей поверхности в другую. Поэтому теперь мне приходится игнорировать её и молится, чтобы никто не заглянул случайно в моё зеркало. И этот её шёпот:
– Читай подсказки, Илона… Лови знаки…
Вот это выбросить из головы уже сложнее. Даже когда прикрываю глаза и стараюсь не думать, голос звучит в мыслях, пугает, дразнит.
К необычным явлениям следует отнести и двух премерзких старух. Одна встречается мне на каждом перекрёстке, грозит костылём, покушается на моё сердце. Я стараюсь проскочить мимо, как можно быстрее, но она появляется вновь и вновь…
Хозяйка Перепутья… Самая жуткая персонажка моего сна.
Хотя вторая, что является мне в клубах бурого дыма, гадко хохочет и вечно кормит сорок, не лучше. От неё тоже пробирает дрожь. Как и должно, если встречаешь Болотную Колдунью…
Я убегаю от них в милый мирок своего магазинчика. Здесь привычно пахнет акрилом и индийскими благовониями. На полках стоят сувениры, улыбаются тёплые и домашние мишки Тедди. Здесь все дружелюбны и нет опасностей.
Усевшись за прилавок и прикрыв глаза, я каждый раз думаю: всё-таки реальность – это хорошо. Тут есть определённость. Ну хоть какая-то. Если ты и знаешь, что за поворотом может быть монстр, то, по крайней мере, можешь быть уверен, что выглядит он как человек. А так уже проще, привычнее.
Сегодня, измученная сказочными преследователями, так увлекаюсь своей мантрой, что пропускаю посетителя.
Поэтому когда над самым ухом раздаётся:
– Совершенно верно, поэтому просто скажите: вас не существует. И они тотчас же исчезнут, – ойкаю, подскакиваю на стуле и больно ударяюсь головой о полку. С неё подает фарфоровая кукла. Наверное, она бы превратилась в осколки, если бы мужчина её ловко не поймал.
Он высокий, нескладный, кудрявый, рыжий. Похож на актёра Пьера Ришара из старых французских фильмов. Улыбается добродушно и немного испуганно, протягивает мне куклу.
– Вот, возьмите. Она не пострадала.
Благодарю, возвращаю куклу на место, а сама краем глаза наблюдаю за ним. Он осматривает товар, заложив руки за спину и тихонько насвистывая.
Морщусь:
– Не свистите, пожалуйста. Примета плохая.
Он усмехается:
– Вы ещё очень молоды, Илона, чтобы верить в приметы. Примечать – удел стариков.
– О, – я вскидываю брови. – А разве мы знакомы? Я вот не припомню вашего имени.
– Меня зовут Христиан. И да, мы не были представлены. Но… я ваш в некотором роде конкурент, – он машет рукой куда-то в сторону, вернее, в определённую сторону, где находится ещё одна сувенирная лавка на нашей улице. – А я предпочитаю знать всё о своих… соперниках.
– Ах вот оно что, – прищуриваюсь. – Значит, вы тот самый сказочник, что продал Кириллу ту горошину… Ой! – зажимаю рот.
Что я несу?! Какая горошина! Мне же это приснилось!
– Вовсе нет, – виновато улыбается Христиан и мнёт край поношенного пиджака, – всё случилось на самом деле.
Усмехаюсь.
– Вы держите меня за идиотку! В реальности не бывает волшебных горошин.
– У обычных людей возможно и нет, но у меня…
– А вы необычный?.. – и тут доходит. – Как вы сказали ваше имя?
– Христиан, к вашим услугам, – картинно раскланивается он.
– Как Андерсен, сказочник.
– Именно, как Андерсен. И да, имею честь быть сказочником.
– То есть… – в голове начинают потихоньку складываться пазлы, – вы можете…
– … подумать о любом сказочном предмете, и он тотчас же материализуется… – Христиан щёлкает пальцами и на прилавок со звоном падает монетка… Пять рублей… – Вот, пожалуйста, тот самый, неразменный.
Я отстраняюсь от прилавка, словно там замер таракан.
Христиан проводит над пятаком ладонью, и тот исчезает.
– Вовсе нечего бояться, дорогая Илона. Видите, как всё просто. Монеты больше нет. А если вы при встрече с каким-либо сказочным героем скажите: тебя не существует, то…
– А если я скажу сейчас, вы исчезните?
Теперь морщится он.
– Ну зачем же так грубо. Вы можете просто попросить, и я уйду. Не в моих правилах обременять юных особ.
– Вот и хорошо, сделайте милость…
– Не смею задерживать, – он вновь кланяется, отступает к двери и колокольчик сообщает мне, что мой незваный гость убрался восвояси.
Я вздыхаю, прикрываю глаза, успокаиваюсь и открываю косметичку…
– Знаки, подсказки… – тут же начинает Элиолл. – И выпусти меня, скорее, разбей это чёртово зеркало.
Я довольно улыбаюсь и пробую:
– Тебя не существует.
Она вздрагивает:
– Нет! Илона, не… – идёт рябью и исчезает.
В зеркале напротив только я. Измученная, с кругами под глазами, но я. И никаких рыжих принцесс!
Отлично, с одной покончено.
Вовремя звонит Кирилл. Он всегда чувствует на расстоянии, если со мной что-то не так. Мой милый почти-брат.
– Коть, мы заедем к тебе с Депрой. Тут у нас джем-сейшен намечается, нужны эксклюзивные сюрпризы. Такие только у тебя можно найти.
– Ты же знаешь, для тебя всегда организую в лучшем виде, – улыбаюсь в трубку.
Они появляются через полчаса. Я успеваю выбрать несколько интересных сувениров. У меня действительно эксклюзив, потому что сотрудничаю с рядом наших рукодельниц. А хендмейд – идеальный вариант, если нужно что-то необычное.
Кир, как всегда, врывается вихрем, подхватывает, целует.
– Как же я рад видеть тебя, коть. Послушала старика, наконец, стала одеваться в красное. Тебе идёт! – он поднимает палец вверх, искрится позитивом и жизнерадостностью.
А вот его Депра, напротив, застывает в дверях. Она прикрывает рот руками и, тоненько подвывая, опускается на пол.
– Я вспомнила тебя, вспомнила… – бормочет она. – Ты – кровавая королева. Ты их убила, всех! Ты, ты! Я помню!
Кир кидается к ней, обнимает:
– Дол, милая, ты чего? Детка? – пытается утешить, но она испуганно и зло смотрит на меня из-за его плеча.
Мне тоже надоедает этот спектакль. Поэтому, глядя ей прямо в глаза, я говорю:
– Исчезни, тебя нет…
– Ты, ты… стерва… – выпучив глаза, восклицает Депра, перед тем, как испариться.
Кир какое-то время остается в той же позе: присев на одно колено и обнимая воздух.
Трясёт головой, морщит лоб.
– Коть, о чём это я?
– Ты рассказывал, как на последнем показе какой-то чувак выскочил прямо на подиум и сделал одной из моделей предложение.
– А, да, точно, – он ударяет себя по лбу. – Что значит, старость! Не доживай, коть, до моих лет! Умри молодой!
Он вскакивает и теперь пытается обнять меня. Но я вырываюсь и шпыняю его:
– Эй, я ещё не собираюсь умирать!
– Ладно-ладно, мир! – он поднимает ладони вверх. Забирается за прилавок, подтягивает к себе вазочку с печеньками, кидает одно в рот. – Но тот парень конкретно отжёг. Прям перед камерами. А модель такая: ах-ах, как я тронута, и ресницами накладными хлопает.
– Весело у вас там в блогосфере.
– Не то слово, коть.
Потом придирчиво осматривает приготовленные мной сувениры, просит несколько заменить и всё упаковать. И пока я вожусь с паковкой, трёт лоб и смотрит в одну точку.
– Коть, – так потеряно говорит он, что у меня внутри всё обрывается, – почему мне кажется, будто я что-то потерял… Или кого-то… Очень важного… Вдруг стало так пусто…
Подхожу, ерошу шевелюру и только теперь замечаю, что его волосы снова стали приятно-золотистыми, так идущими к зелёным глазам.
Мне жаль Кира, но так лучше. А девушку… Так он себе нормальную найдёт. Вон их сколько вокруг. И все, как на подбор, красотки.
– Не переживай. Если к обеду следующего дня даже не помнишь её имя, значит, не столь уж она и важна была.
Кирилл встаёт, забирает подарки, укладывает их в свой неизменный рюкзак и говорит:
– Верно, коть. Важную не забуду. Вот тебя я помню всегда.
И тянется за поцелуем.
Я прикладываю палец к его губам:
– Ни-ни, только в щёчку.
Он вздыхает, будто действительно расстроен:
– Но хоть так…
… Вторая половина дня проходит без происшествий. И когда я опускаю рольставни, закрывая магазин на ночь, на душе легко и даже играет музыка. Волнительная и немного тревожная. Я называю такую саунд-трек к состоянию души. Мне хорошо, я почти совсем вернулась в реальность. Осталось немного, парочка неприятных личностей – и никаких больше сказок!
Только реализм, только хардкор!
Хозяйку Перепутья встречаю на первом же перекрёстке. Она преграждает мне путь.
– Дальше не пройдёшь, если не отдашь своё сердце.
Я усмехаюсь в её отвратительное лицо:
– Моё сердце останется при мне, а вот ты – исчезнешь. Потому что тебя нет. Ты вымысел, плод больного воображения.
Она ещё что-то бухтит, тычет в меня посохом, но дни её сочтены. Она разлетается чёрными хлопьями. А мне хочется смеяться, петь и скакать на одной ножке. Вечер вдруг обретает яркие краски.
Иду дальше, помахивая сумочкой, не обращая внимания на прохожих, которые сторонятся меня. Но мне весело и хорошо. И маршрут домой, который я всегда так любила и который начала ненавидеть из-за последних событий, снова кажется классным и самым замечательным.
По дороге захожу в цветочный, покупаю себе корзинку с нежными садовыми розами. Просто так. В знак новой бессказочной жизни.
Приду домой – нужно будет попросить маму научить меня печь её замечательный торт. Буду удивлять папу своим усердием в домашних делах. Мне сегодня можно, ведь сегодня у меня настоящий день рождения. И я очень рада, что не нужно загадывать желания. Остался только маленький штрих, последнее сражение в борьбе против разгулявшихся фантазий.
Встречаю её возле мусорных контейнеров, что расположились в небольшом проулке недалеко от дома. Она роется в мусоре, по пояс перевались внутрь. Брр! Гадость!
Сороки над нею так и кружат, трещат противно, и мне чудится, будто твердят:
– Кровавая королева, кровавая королева.
Только я больше их не боюсь. Разве сороки могут стрекотать что-то опасное? Они же не вороны. Шикаю на них и окликаю Болотную Колдунью.
– Эй, нашла что-то интересное?
Она выскакивает из мусорного контейнера, как чёртик из коробочки у меня в магазине. Тут же оказывается рядом, тянет ко мне корявые грязные руки.
– Я заберу твою красоту.
Инстинктивно закрываюсь от неё корзинкой с розами, она касается их, и цветы моментально вянут и начинают пахнуть гнилью. А из одной розы даже выползает червь.
– Фу, какая гадость! – швыряю корзинку в мусорник и отпрыгиваю подальше.
Колдунья криво ухмыляется и безумно хохочет.
Я тоже улыбаюсь, но скорее всего выходит дикий оскал.
– Смеётся тот, кто смеётся последним, – говорю ей. – А ты вообще не можешь смеяться, потому что тебя не существует.
Она всхрюкивает, булькает и растекается у моих ног грязной лужицей.
Вот теперь точно всё.
Я победительница, я молодец, я спасла наш мир от нашествия сказочных героев.
Ура-ура мне!
Только немного жалко роз.
Кажется, последнее я произношу вслух, потому что окрестности откликаются на моё сожаление приятным баритоном:
– Как же можно оставить такую красивую девушку без роз.
Оглядываюсь.
Он стоит, опираясь об угол дома, и держит в руках роскошный букет из алых и розовых роз.
– Я вот позаботился. Возьмите, они ваши.
Протягивает мне цветы, но я не спешу брать. Потому что этот персонаж мне хотелось бы видеть меньше всего.
И вообще – его не должно здесь быть. Я же сама видела, как он остался там, в моём сне.
Но… с другой стороны… в нём нет ничего сказочного.
Ну кроме сногшибательной внешности, этакого истинно мужского шарма. Строгий костюм, дорогие туфли, чёрные очки.
Ага, возле мусорных баков! Самый подходящий вид для такого места! Тут уж никак не предположишь, что просто вышел выбросить мусор. Тем более что рядом припаркована просто шикарная тёмно-красная машина, спортивная и немного хищная.
Наши люди на таких не ездят, сказал бы папа.
На таких сказочные принцы приезжают за своими красавицами.
Только в моей жизни больше нет места сказочным принцам.
Поэтому я отступаю назад, выставляю руку перед собой, будто защищаюсь и бормочу, торопясь и глотая окончания:
– Уйди! Сгинь! Ты морок! Ты нереальный!
А он в ответ на мои слова нагло ухмыляется и не думает исчезать…
Эпилог, который может быть прологом
Высокий рыжеволосый мужчина прошёл через комнату и сел в плетёное кресло у панорамного окна. Отсюда открывался вид на вечерний сад, где, словно тысячи крохотных фонариков, кружились светлячки.
Мужчина сложил ладони домиком на уровне губ.
Он улыбался, это было видно по лучистым морщинкам у глаз.
На круглом столе, застеленном скатертью с бахромой, дымил кофе, наполняя комнату удивительным ароматом.
Полноватая женщина средних лет подошла и поставила рядом миску пирожков, потом пристроилась на колени к мужчине, склонила ему голову на грудь и ласково попеняла:
– Христиан, кофе же остынет.
– Неважно, Лизетт, – он поцеловал женщину в висок, – потому что я только сочинил сказку.
Она приподнялась, заглянула мужу в лицо и просияла:
– Правда?! Настоящую сказку!
– Да, милая, притом – самую лучшую из всех, что сочинял прежде.
– И как ты это понял? – тихо засмеялась она.
– А ты взгляни сама…
И женщина обернулась туда, куда указывал муж.
В кадке у стены изящно извивался зелёный горошек. Все стручки на нём уже созрели. Один даже лопнул. И горошины наполняли комнату мягким зеленоватым сиянием…
