Текст книги "Проклят тобою (СИ)"
Автор книги: Яся Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Глава 2. Родственные связи
В себя приводит зловонье. Оно бурым дымком окутывает явившуюся на мой зов колдунью. У её ног булькает, чавкает, исходит парами болотная жижа. С одежды стекает и ляпается вокруг тина. Руки похожи на торчащие из омута коряги, лицо обрамляют седые клочковатые лохмы, кожа – серо-зелёная и вся в бородавках. Отвратительнее создания я в жизни не видывала.
Но мы сейчас не на конкурсе красоты, мне мужа спасать нужно. Вот – еле хрипит уже и совсем белый.
Я потираю ушибленный затылок, встаю и нахожу в себе силы вежливо поклониться. Стараюсь быть милой, даже улыбаюсь, хотя к горлу подкатывает рвотный спазм.
– Простите, – бормочу, – это я.
– Кто ты такая? – я к своему ужасу замечаю, что при каждом её слове на траву шлёпается жаба. Три слова – три жабы.
На них тут же нацеливаются сороки. Этих любопытных варвар становится непростительно много.
– Я… – а кто я такая? Как ответить на такой вопрос? Залётная? Королева? Жена Ландара? Я – всё вместе, но… ведьме, кажется, не нужен мой ответ.
Она подходит, а точнее, подтекает ко мне, заглядывает в лицо, обдаёт гнилостным запахом, лыбится щербатым ртом.
– А… ты – его проклятье.
Она не спрашивает, утверждает, тычет в Ландара кривым узловатым пальцем с длинным когтем.
Я не спорю, ведь можно сказать и так.
– Вы поможете ему?
– Ему – да. Моя кровь.
Сейчас мне не хочется вдаваться в странную генеалогию здешних правителей, да и времени нет.
К счастью она тоже не склонна к пространным беседам.
Подтекает к Ландару, наклоняется, рассматривает его, манит меня.
– Будешь помогать.
– Хорошо, – тут же соглашаюсь, опускаюсь на колени рядом с мужем, откидываю со лба слипшуюся чёрную прядь. Ландар на краткий миг приходит в себя, слабо улыбается мне и снова проваливается в небытиё. Мне приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не начать биться в истерике и причитать. Нет, не время канючить. Я полна решимости спасти мужа. Он столько раз вытаскивал меня из передряг. Моя очередь.
Ведьма, меж тем, достаёт из-под своих безразмерных лохмотьев какие-то склянки, раскладывает корешки, насыпает в пиалы подозрительного вида порошочки.
– Мракис опасен. Если его дурная кровь смешалась с кровью твоего мужа, – пиши пропало, девочка.
– Но вы же сказали, что спасёте его? – напоминаю ведьме и брезгливо откидываю жаб, которые нападали прямо на Ландара.
– Спасу тело, но когда мрак доберётся до души – уже ничто его не спасёт. И тех, кто рядом. Когда его глаза почернеют, лучше, если тебя уже не будет рядом. Поняла?
Я киваю, хотя ещё не до конца осознаю, о чём речь. Моя главная цель сейчас – поставить Ландара на ноги. А что будет потом – потом и увидим. Проблемы нужно решать по мере поступления.
Ведьма капает из склянки в порошок, разминает сверху корень, хватает жабу и буквально выжимает её в своё «лекарство».
Стараюсь не смотреть. Ещё бы заглушить писк, треск, чавканье…
Краем глаза замечаю, что ведьминское средство шипит, пенится и грозится вот-вот выскочить из пиалы.
Ведьма что-то бормочет и усиленно размешивает субстанцию прямо своим длинным когтем. Наконец, она становится густой и вязкой. Перестаёт парить. Ведьма слизывает мазь прямо с когтя, шамкает губами и сплёвывает.
– Экая гадость! – морщится она. – В самый раз.
Затем протягивает мне пиалу с лекарством.
– Нанеси на рану.
– Я?
– Ну не я же, – возмущённо говорит она и демонстрирует мне загнутые когти. – С таким-то маникюром.
Верно, только хуже сделает.
Я осторожно беру мазь, ставлю рядом, а сама снова вооружаюсь ножом и, дрожа, – холод, волнение, усталость? – срезаю остатки одежды. Да уж, рана просто жуткая, глубокая с чёрными, словно обугленными краями.
Аккуратно смазываю рану и чувствую, как дёргается Ландар. Он распахивает глаза, по вишнёвой радужке медленно расползается чернота. Ведьма хватает меня за руку, её глаза испугано бегают.
– Он становится мракисом. Не успели. Нужно уходить.
Она хватает меня за руку и пытается утянуть прочь.
– Стоять! – командует Ландар. – Илона, не слушай её. Просто немного… больно, – он со свистом втягивает через зубы воздух. – Я потерплю, лечи. Видишь, помогает.
И действительно в тех местах, где я наложила мазь, рана уже затянулась и превратилась в рубец.
Это обнадёживает. Я сглатываю, киваю и продолжаю мазать. Мне жалко Ландара, но он молодец, не издаёт ни звука, только сжимает и разжимает кулаки да бросает на ведьму испепеляющие взгляды.
Она топчется поодаль, что-то чертит на траве, фыркая себе под нос.
И я просто кожей ощущаю, что впереди, как только Ландар поправится, нас ждёт серьёзный семейный разговор. По душам. Втроём.
Но не время для задушевных бесед. Пока я вожусь с Ландаром, ведьма начинает творить магию. Знаки, которые она вывела на траве, загораются синим, чёрным, красным; поднимаются, кружатся, заверчиваются в спираль и, наконец, падают к её ногам толстенными пиявками. Она наклоняется к ним, нежно воркует, я же наоборот морщусь, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
Однако она любовно собирает их в ладони и подходит к Ландару.
– Сейчас пиявочек поставим, они-то всю черноту высосут. До капельки. Не чернинки не оставят!
Успеваю вскочить и стать между ней и мужем.
– Не позволю! Ты не посадишь эту гадость на моего Ландара!
Но он вмешивается вновь, говорит строго, резко:
– Не надо, Илона. Пусть. Кровь мракиса… так лучше…
Ну ладно, если ты у нас сегодня мазохист, пожалуйста, я не возражаю.
Пиявок ведьма мне, к счастью, не доверяет, ставит сама. Я стараюсь не смотреть. Ландар стискивает зубы, шипит и сжимает мою руку так, что мне кажется – вот-вот превратит ее в месиво.
Пиявки набухают до колоссальных размеров. Чудится, будто они вытянули из моего благоверного всю кровь.
Но ведьме смерть Ландара не нужна – они всё-таки родня. Поэтому она бережно снимает пиявок и спускает их в фиолетово-чёрную воронку всё из тех же символов.
А потом бесцеремонно пинает Ландара в бок:
– Эй, вставай, разлегся! Дела есть!
Ландар криво ухмыляется, хотя сам ещё бледный, со слипшимися от пота волосами и залёгшими кругами у глаз.
– Руку дай, самому не встать.
Ведьма протягивает ему свою когтистую ладонь, Ландар цепляется и поднимаемся так пружинисто и легко, будто это не он недавно валялся тут располосованный и еле тянул голос.
Не успеваю я и глазом моргнуть, как ведьма оказывается впечатанной в дерево, хрипит и извивается, а Ландар крепко держит её за горло.
– Говори, тварь, – грозно басит он, нависая над ведьмой, – как ты посмела заманить мою жену на поляну с кровавыми ягодами? Как посмела наслать мракиса?
Ведьма пытается ослабить захват, сучит ногами и даже пробует укусить.
Ландар основательно встряхивает её:
– Отвечай, мерзавка!
– Должок! Ты забыл о долге! Вот я и решила напомнить.
– Твой должок – чушь, – рычит Ландар, – и предрассудки.
– Кому предрассудки, – юлит ведьма, – а у кого личная жизнь зависит, так сказать.
Мне надоедает это препирательство, я чувствую, как жутко устала, а нам ещё добираться чёрти куда. Поэтому встреваю в эту почти семейную ссору.
– Ландар, да отдай ты ей, что она просит, и пойдём уже.
Ведьма хватается за его руки, щербато и противно лыбится:
– Вот видишь, какая жена у тебя умница. Отдай!
– Не выйдет, – Ландар поднимает вторую ладонь и нацеливает ей прямо на лицо, ведьма начинает извиваться и верещать. – Мне проще забрать у тебя!
У меня закладывает уши от её вопля. Я вижу, как чёрные вихри с красными всполохами окружают её, тянутся к ладони моего мужа и исчезают в ней, как в чёрной дыре.
Ландар – антимаг, и я понимаю, что он делает: вытягивает из неё магию.
Ведьма дёргается, как висельник, вопит и пытается вырваться из железной хватки моего мужа.
Мне становится жаль её. Всё-таки она помогла. А не будь у неё магии – не было бы мази и пиявок.
– Ландар, оставь! – кричу я. – Немедленно прекрати. Ты же убьёшь её!
– Да, – огрызается он в ответ, – но иначе она убьёт тебя. Ей нужна твоя красота.
Ведьма, крадущая молодость и красоту, знакомый сюжет, хоть и не самый приятный. Но это вовсе не значит, что её нужно убить.
Поэтому я настаиваю на своём:
– Оставь!
Ландар отпускает ведьму. Она кулем падает к его ногам, хрипит, отплёвывается тиной и жабами, костерит родственничка на чём свет стоит.
– Ты обещал! – сипло напоминает ведьма. – Думаешь, если побыл исчезнувшим, всё тебе простилось? Я, между прочим, одна из немногих помнила. Мог бы отблагодарить…
– Ты дышишь, – многозначительно замечает Ландар, – так что, считай, отблагодарил. Ты бы могла выбрать кого-то другого, но не мою жену.
Ведьма хохочет, а кажется, будто каркают вороны.
– Ты сам пообещал мне свою невесту, – напоминает она.
И он бьёт себя по лбу:
– Мракис меня раздери! Я думал, то будет Элиолл или Марика. Не помню уже, на ком из них собирался тогда жениться.
Ведьма садится, растирает руки, мнёт ноги, чуть ухмыляется, должно быть, ощущая, как они вновь наполняются магией. Вокруг неё снова начинает хлюпать и булькать болото.
– Мне без разницы, как её зовут, – говорит ведьма. – Пообещал, будь добр исполнить. Ты же король! Твоё слово закон!
– Именно, – ухмыляется Ландар. – Я хозяин своему слову: захотел – дал, захотел – забрал, захотел – казнил, захотел – помиловал.
– Ну что ж, будь по-твоему, хозяин. Всё равно скоро поймёшь, какую беду навлёк на себя и королевство, когда притащил залётную. Она же – твоё проклятие. А проклятие, дорогой мой, как гниль, разрушает всё, к чему касается. Она погубит и тебя, и всё, что тебе дорого.
Ландар хмыкает:
– Уж мы без тебя как-нибудь разберёмся, – подходит ко мне, обнимает, трёт плечи: – Озябла?
Только теперь понимаю – да, и очень сильно. От Ландара веет жаром, как от адских головешек, так что жмусь к нему сильнее в попытке согреться.
– Эй, Болотная Колдунья, – окликает Ландар, – ну-ка, отправь нас во дворец. Ты нас сюда затащила, ты и назад верни.
Она недовольно бормочет – слов не разобрать, да я и не хочу, мне хорошо в объятиях мужа, – и фыркает рассерженной кошкой.
Снова что-то чертит на траве, проговаривает формулы. Вновь знаки на земле загораются, заверчиваются в воронку. Болотная Колдунья бросает туда горсть ягод и одну зазевавшуюся сороку. И вот над поляной является чёрно-фиолетовый треугольник портала.
– Идите, ваши величества, – ехидничает и картинно раскланивается ведьма, – скатертью дорожка. И пусть Бог-Гончар будет милосерден к вам, дабы сосуд вашего брака был крепок и не разбился.
– Заткнись, – огрызается Ландар, подхватывает меня на руки и шагает в портал.
Нас выбрасывает под скалой, на которой высится замок.
Ландар чертыхается, костерит ведьму, бережно опускает меня наземь.
– Эта старая корга, конечно же, не могла отправить нас прямо в замок. Нужно было поиздеваться! Видела же, что ты замёрзла.
Я пожимаю плечами.
– Ей плевать, она обижена.
– А я – зол. Ну ладно, идём, здесь неподалёку есть лестница наверх.
Лестнице, кажется, нет конца, как той, в башне. Мы поднимаемся, поднимаемся, а замок не приближает ни на метр. Так и высится над нами чёрной громадой.
– Давай передохнём, – я прислоняюсь к стене, тяжело дышу, чувствую, как колет в боку. Ландар нависает надо мной, проводит рукой по щеке, ранено улыбается:
– Мне много нужно тебе рассказать… Обо всех моих родственниках…
Я ловлю его ладонь, прижимаюсь к ней щекой.
– Их же там целая галерея, – жалобно пеняю я, – боюсь, не запомню.
Ландар наклоняется и целует:
– Учись запоминать. Генеалогия – хлеб коронованных особ. Да и потом – всегда надо знать, кто из родственников может всадить тебе нож в спину. Иногда это спасает жизни.
Я грустно улыбаюсь:
– Если верить ведьме, то главная твоя беда – это я.
Прикрываю глаза, а в голове до сих пор сороки кричат: кровавая королева, кровавая королева…
Ландар упирает лбом в мой лоб.
– Я проклят тобою, – говорит он, проводя рукой по спине, – и благословлен. Моё сердце, мой мир…
У меня внутри что-то натягивается, тонко-тонко, дрожит, звенит, и нужно сберечь, чтобы не лопнуло. Да ещё и глаза предательски щиплет.
– Идём, – нежно шепчет он и берёт меня за руку, – уже немного, а то замёрзнешь совсем.
Действительно, ещё через пару пролётов мы оказываемся возле небольшой двери. Ландар пропускает меня внутрь, в узкий коридор, скупо освещённый редкими факелами. Он вынимает один, светит перед собой, командует:
– Иди сзади, не отставай.
Коридор петляет, запутанный, словно лабиринт. Окажись я здесь одна, потерялась бы вмиг. А Ландар ведёт уверенно, видимо, каждый поворот ему знаком.
Из-за очередного нам навстречу показывается группа людей. Впереди – глава королевской стражи, за ним – несколько стражников в доспехах, между ними маячит голова какого-то несчастного. Нет сомнений в том, куда и зачем его ведут. В таких коридорах, как тот, в котором мы сейчас, обычно располагаются пыточные казематы.
– Ваше величество! – обрадовано восклицает глава стражи. – Не ожидал вас здесь встретить. Но это и хорошо, мы вон лазутчика взяли, – он кивает на человека между стражниками, неровный свет факелов выхватывает его волосы невероятно-чернильного оттенка. – На допрос ведём.
Ландар серьёзнеет и подбирается весь.
– Где вы его взяли? – строго спрашивает он. И плевать, что сам сейчас похож больше на оборванца, чем на короля, держится с таким достоинством, что нет никаких сомнений в его истинном происхождении.
– На южной границе, – отвечает глава стражи, и остальные утвердительно кивают, – вынюхивал всё, о королеве расспрашивал.
Он указывает факелом на меня, и пленник, только теперь чётко разливший мою фигуру, кидается вперёд с криком:
– Илона! Коть! Всё-таки ты!
И я узнаю его. Несмотря на дикий цвет волос, на нелепую одежду, даже на голос, ставший грубее и глуше.
Так меня называет только один человек на… во всех мирах.
– Кир!!! – кажется, я сама глохну от радостного вопля. Бросаюсь к нему, висну на шее, смеюсь.
– Коть, коть, смотрят же… – Кир с трудом отдирает меня от себя.
Я хватаю его за руку и тащу к мужу, который сейчас весь – оголённый клинок.
– Ландар… мне тоже нужно тебе рассказать о родственных связях… Надо было давно… Ну в общем, это Кир, мой почти брат.
Глава 3. Война вашему дому…
Вымытый и довольный, Кир валяется на кровати в моей спальне. У нас с Ландаром – разные, так принято у королей.
Я сижу рядом, в ногах, просто смотрю на него и улыбаюсь. Даже неприятный разговор с мужем, оставивший осадок в душе, воспринимается уже не так болезненно.
Пока Кирка приводил себя в порядок, мы с Ландаром выясняли отношения. И мой благоверный, не особенно подбирая выражения, сказал, что не верит в бескорыстную дружбу между мужчиной и женщиной и во всех этих почти-братьев. В общем, схлопотал по физиономии и удалился с видом оскорблённой невинности.
Но сейчас, глядя на расслабленного и счастливого, как сытый кот, Кирилла я не хотела думать обо всех прелестях, что свалились на меня в этом мире. Сейчас меня интересовало только одно…
Ложусь рядом, пихаю локтем куда достану и, надув губки, говорю:
– Почему так долго искал?
Кир разводит руками:
– Ну, извини, коть. Я и сам в тот ещё переплёт попал. Представь, я оказался здесь принцем и попал прямиком на отбор невест. Прям героем шоу «Холостяк» себя ощутил.
Он улыбается, но невесело.
Волосы, кстати, так и не отмылись. Топорщатся фиолетовым ёжиком. Невольно протягиваю руку и ерошу. Охватывает родным и теплым. Хочется даже не плакать, а реветь. Как когда-то, забравшись к нему на колени и уткнувшись в плечо. Но теперь я – королева. Должна держать лицо, быть серьёзной, подавать пример.
А к чёрту!
Обнимаю Кира и даю волю слезам.
Он гладит меня по спине, по волосам, целует в лоб.
– Тихо-тихо, коть. Ну чего ты, маленькая? – обнимает меня в ответ и баюкает. – Знаешь, а я всё-таки выбрал…
Не сразу соображаю, о чём он, но потом, когда доходит, выбираюсь из объятий, сажусь рядом и заявляю:
– А вот с этого места поподробнее. И учти, если что-то скроешь, меня разорвёт от любопытства.
– Я лучше покажу, – ухмыляется Кир, лезет в кожаную сумку, сейчас небрежно перекинутую через изголовье кровати, и… достаёт айфон.
– Да ладно! – неверяще тяну я. – Ещё скажи, что он работает.
Кир фыркает, проводит пальцем по экрану и тот загорается.
– Не может быть! – отбираю у него гаджет, верчу, едва не на зуб пробую.
А у Кира – рожа предовольная, само превосходство.
– Не знала, что я – великий волшебник? – подмигивает он и забирает свою драгоценную игрушку назад.
– Ага, – чуть ехидничаю я, – прямо из страны Оз.
– Ну, на Оз то место, где я оказался, не очень похоже, но некоторое сходство есть. – Он поворачивает ко мне экран, не выпуская сам айфон из рук. – А это – моя Долорес. Её так фея назвала. А родители её Депрессией назвали, Депрой, по-простому, представляешь?
Эта Депра – просто прелесть. Внешность фарфоровой куклы: тёмные волосы, карие глаза, белая кожа, пухлые алые губки. Что и говорить, у Кирилла всегда был хороший вкус – и в одежде и в девушках.
Но сейчас важнее другое, и я хватаюсь за знакомое:
– Что? И у тебя фея?
Кир снова разводит руками:
– Это же Сказочная страна. Тут везде феи.
– Поверю, так и быть, – я падаю на подушки. – Лучше расскажи, как тебе удалось сохранить айфон в рабочем состоянии.
Кир хмыкает.
– Научился подзаряжать от местных кристаллов.
– Ты крут!
– А то! – он падает рядом. – Короче, коть, Долорес ждёт нас в условленном месте. Пора домой, загостились мы у этой сказки.
Меня аж подкидывает.
– Ты хочешь сказать, что вы нашли горошину? И мы можем вернуться?
– Нет, – Кир закидывает руки за голову и мечтательно уставляется в потолок. – Всё куда круче, коть, мы нашли тебя.
– Боюсь тебя разочаровать, – произношу грустно, – но я не умею открывать порталы между мирами.
– В том-то и дело, что умеешь. А ты думаешь, почему твой Ландар именно на тебе женился, будто других залётных тут не было.
– А что были?
Вместо ответа Кир лишь презрительно фыркает.
– Я думаю, ты принимаешь желаемое за действительное. Ландар был проклят мною. Ну, фея наслала на него такое проклятье. Вот он решился таким образом его нейтрализовать. Всё просто.
– Нет, коть, всё сложнее, чем ты думаешь. С другой стороны, да, проще. Ибо многое объясняет. Как я уже сказал: если его прокляли попаданкой, то почему ты решила, что именно тобой? Тебе разве не приходило в голову, что если таких, как мы, здесь называют залётными, значит, термин имеет под собой некое повторяющиеся явление?
– Честно сказать, – буду болтать, чтобы заглушить противный холодок, что заползает в душу, – у меня как-то не было времени об этом раздумывать. Меня тут сразу потащили замуж, а потом…
– А если я тебе скажу, что то была спланированная… – он замолкает, подбирая слово, потом выдаёт: – …спецоперация, вот.
– Будет совсем кисло, – честно признаюсь я, чувствуя, как внутри рушится так бережно возведённый песочный замок большой любви с первого взгляда.
– Прости, коть, – Кир строит жалостливую рожицу, в этом он мастак, – но реальность сурова. И на самом деле весь спектакль с твоим замужеством задумали правители Северной Атомии и твой нынешний муженёк.
– Но зачем? – смотрю перед собой и ничего не вижу, только белое пятно перед глазами. Абсолютная мёртвенная белизна, как у похоронного савана.
– Всё просто, ты – ключ.
– Какой ещё ключ?
– Очень ценный, открывающий межпространственные двери. Ты ведь уже открывала одну, так?
– Да, – киваю, – и даже не одну. Они появлялись прямо на стене.
– Вот видишь! – он многозначительно поднимает палец вверх. – Что и требовалось доказать.
Мне внезапно становится холодно. Словно меня, голую, вытолкали на мороз. Обхватываю себя за плечи. Не хочу верить, что всё это время мной просто пользовались. Что каждое слово о любви было ложью и манипуляцией.
– Этого не может быть… – мотаю головой.
– Увы, – грустно говорит Кир, – может и есть, коть. Твой Ландар просто совместил приятное с полезным. Заполучил в твоём лице и ценный артефакт, и красотку себе в постель.
– Но откуда ты всё это знаешь? – я, как утопающий за соломинку, цепляюсь за последнюю надежду, что всё сказанное может быть просто недоразумением.
Кир нервно ерошит волосы:
– Это довольно длинная история. Но если объяснить коротко и понятно, то скажем так – мир не без добрых людей. И Сказочный – тоже. Поэтому тебе нужно как можно скорее собираться и валить отсюда. Пока твой муженёк не решил, так сказать, использовать тебя по назначению.
Но я упрямо заявляю:
– Нет!
Всё, что рассказал Кир, будоражит и злит. У меня не находится причин не доверять ему: верный друг всю жизнь спасал и оберегал меня. Но рассудок отказывается принимать предательство Ландара.
– Нет! – мотаю головой, отгоняя недобрые мысли.
– Да, коть, – Кир обнимает меня за плечи. – Такое трудно принять, но надо. Он – тёмный. А тёмные всегда лгут, изворачиваются, предают и всегда выбирают власть. Мне жалко разбивать твои розовые очки, но надо…
А я не верю, не хочу верить и, уткнувшись Киру в плечо, размазываю слёзы и упрямо твержу:
– Нет-нет-нет…
Могли лгать слова, даже поступки, не могло только сердце. Его сердце. А я помню, как прижимаясь к нему, всегда слышала взволнованный и неровный стук. Сердце сбивалось с ритма, когда я была рядом.
Поэтому поднимаю голову, ловлю взгляд Кира и говорю:
– Ландар – не тёмный, он вообще антимаг. Он одинаково губителен и для тёмной и для светлой магии.
Кир откидывается на подушки и, тронув пальцем губы, как всегда делает, когда волнуется, произносит:
– В том-то и загвоздка, коть. Сам он не может творить магию, поэтому ему нужен тот, кто может. То есть ты.
У меня, наверное, сейчас брови на лбу, настолько я удивлена. Хотя, какой там – я шокирована! Вот.
– Ты серьёзно? – мне с трудом удаётся сдерживать смех. – Я и магия? Что-то не припомню, чтобы мне письмо из Хогвартса приходило.
– Серьёзнее не бывает, – заявляет Кир. – Ты умеешь колдовать, только несколько по-другому. Не волшебными палочками или чем-то ещё. У тебя магия призыва.
Ой не могу! Смеясь, падаю рядом с Кириллом и колочу по подушке рукой.
– Повеселил! – сообщаю, вытирая слёзы. – Благодарю!
Кир надувается, как мышь на крупу.
Ну вот, рядом с ним и мамины любимые фразочки всплывают. А следом – её лицо, добрый взгляд, усталая улыбка. И внутри тянет и щемит, и становится совсем не до смеха, потому вмиг накрывает тоской. Ёжусь, сжимаюсь, натягиваю на плечи брошенный в ноги плед. Хотелось бы, чтоб меня обняли, но Кир ещё обижен, что я его высмеяла.
Поэтому ласково глажу его по руке и говорю уже безо всякого смеха:
– Мы же с тобой люди двадцать первого века! Ну сам подумай, какая магия?! Волшебства не существует. Так, шарлатанство одно.
– Ну не знаю, не знаю, – уже более миролюбиво отзывается Кир, – последний шарлатан, с которым я столкнулся в двадцать первом веке, продал мне ту самую горошину, что закинула нас тобой сюда. Да и всё случившееся со мной потом серьёзно вылечило от скепсиса. Вот и ты отбрось свой и лучше подумай: не делала ли в последнее время чего-нибудь, похожего на колдовство? Двери, вон, говоришь, в стенах открывала…
А ведь Кир прав, и у меня просто затянулся период отрицания. Всё то, что случилось со мной у Хозяйки Перепутья, ну никак не вмещается в рамки обычного. А вот с точки зрения магического вполне объяснимо. Да и пару часов назад, в лесу, когда я выманила ведьму, что же это было, как не колдовство?
Перед глазами, как на перемотке, мелькают картинки: иней на траве, моё алое платье, россыпь красных ягод, словно рубины в серебре, монстр, разваливающийся на адские головешки… Чёрно-белые сороки…
Кровавая королева! Кровавая королева!
Мотаю головой, отгоняя дурные воспоминания.
Нужно признать: да, получается, я колдую. Без волшебных палочек, зелий и заклинаний. Этакое спонтанное волшебство…
– Хорошо, – говорю я, – допустим, я колдую. Могу призвать дверь или ведьму, но, как видишь, моих сил недостаточно, чтобы вернуться домой. Так что зря ты за этим ко мне пришёл.
Кир пфыкает:
– Я пришёл ни к тебе, а за тобой. Мы с Долорес уже всё спланировали. Осталось только немного тебя усилить, и мы сможем перейти в наш мир.
– Мы?
– Да, все мы. Долорес тоже.
– Это безрассудство, Кир. Тащить сказочную принцессу в современную Россию. Это тебе не павильон студии Дисней. Думаешь, она сможет адаптироваться?
Он вскидывает руку и чуть наклоняет голову:
– А вот тут, коть, мы разберёмся сами, оке?
Пожимаю плечами. Как знаешь, ты у нас старший и умный.
– Кароч, слушай, когда я тебя искал, то встретил странную парочку.
– Тоже мне новость! У меня муж – антимаг и охотник на волшебных монстров. А я рисую двери на стене силой мысли. Ты будешь мне рассказывать о странностях!
Теперь усмехается он, но по-доброму, и в уголках его глаз собираются столь любимые мной лучистые морщинки.
– Ты по-любому очень крута, коть, – с улыбкой соглашается он. – Но и мы не на помойке найдены. Когда-нибудь я расскажу тебе всю свою историю, и ты лопнешь от зависти.
Тыкаю его в бок:
– Зазнайка!
– А то, – он задирает нос. – Словом, та парочка была престранной. Его звали Ганс, а её Марта. Знаешь, как мы познакомились? Они на городской площади ловили сорок. Притом, – он многозначительно поднимает палец вверх, – им нужна была определённая сорока. Сорока, которую зовут Тильда. Представляешь, они ловили каждую и спрашивали у неё имя. Умора! Но то, зачем они это делали, заставило меня познакомиться с ними поближе. Оказывается, эта самая Тильда во главе банды сорок украла у них… что ты думаешь? Горошины! Да-да, удивительные горошины, которые могут исполнять желания. Знакомо?
– Ещё как знакомо, – киваю я. – Ландар тоже дарил мне горошину, но я потеряла её в лесу, когда убегала от Нильса.
– Что ещё за Нильс?
Машу рукой, плотнее заворачиваюсь в плед:
– Так, ублюдок один. Неважно…
– Ладно, – не настаивает он, и тут уже обнимает, прижимая к себе, – а что же Ландар? Так просто отдал горошину?
– Да, – говорю я. – Просто отдал и всё. Правда, она была не совсем такая, как наша. Её нужно было посадить, вырастить и потом только она дала бы урожай волшебных горошин.
– Вон оно чё! – тянет Кир у меня над ухом. – Не потопаешь – не полопаешь.
– Вроде того…
– Хитро он тебя проверял.
– Думаешь?
– Уверен! Потому что если бы захотел найти ту самую горошину, он бы её нашёл.
– Говоришь так, будто у тебя самого карман набит волшебным горохом?
– Не набит, но одна есть.
– Правда? – оборачиваюсь через плечо, чтобы заглянуть ему в лицо.
– Зуб даю!
– Ладно, верю. И где же она сейчас.
– У Долорес.
– А где Долорес?
– Надеюсь, – Кир снова достаёт айфон и смотрит на дисплей, – уже в королевской оружейной. Имеется в виду, в оружейной твоего мужа.
– Да вы спятили?! – я выбираюсь из объятий и вскакиваю с кровати. – У Ландара там ловушек понатыкано и сигнализация кругом.
– Не волнуйся, мы учли этого. Долорес у меня умница. Слышишь, ничего нигде не воет, лампочки не мигают.
– Какие лампочки? – не сразу соображаю я. – Мы же в замке, тут кругом факела. Электричество ещё как-то не придумали! Да и сигнализация работает по-другому, она не будет выть. Умники! Твою Долорес уже, поди, схватили.
– Чёрт! – Кир тоже вскакивает, подбегает к двери, высовывает голову в коридор. – Чёрт-чёрт-чёрт… – не унимается он. – У нас, конечно, магические браслеты для поддержания связи, – он задирает рукав и показывает мне изящную вещицу, – но Дорри всё это время не выходила на связь. Вполне возможно, что твой муженёк наложил на свой замок антимагическую защиту.
– Он сто процентов её наложил. После того, как проклятье отступило, Ландар даже на воду дует.
– Ты же сказала, что ты его проклятье?
– Всё гораздо сложнее…
– И это плохо… – приунывает Кир. – Если Дорри поймали, они могут быть с ней грубы. – Он вмиг делается несчастным и жалким: плечи опускаются, голова понурена. – Коть, разузнай как там Дорри, а? А то я с ума сойду…
– Это будет непросто, – честно признаюсь я. – Ландар приревновал меня к тебе, и мы повздорили.
Кир усмехается:
– Тоже мне проблема, коть. Милые бранятся – только тешатся. Иди и мирись.
– Это вряд ли… – тушуюсь, прячу лицо. – Я его ударила и, полагаю, он сейчас зол, как Сивошкурый.
– Коть, ты же уверена, что он тебя любит.
– Да, и ты меня не разубедишь.
– И не буду, – Кир хватает меня за плечи и немного встряхивает, – потому что нам только лучше, если он влюблён. Слушай меня внимательно. Только для тебя – суперкраткий курс по соблазнению королей…
Он усаживает меня на пуфик перед зеркалом, и я, краем глаза наблюдая картину в отражении, улыбаюсь.
В этом весь Кир и таким я его люблю.
… нервничаю, выбирая наряд. Ещё бы – мероприятие предстоит ответственное: спасать одну не очень умную лазутчицу, которую надоумил на это другой не очень умный стратег.
В замке моя гардеробная – целая комната. Я уже привыкла к тому, что в одежде местных перемешаны все стили и эпохи. А первое время мне казалось, что я в какой-то фантастической костюмерной, где должна одеться соответственно, перед тем как войти в капсулу времени.
Выбираю платье в викторианском стиле, чёрное, украшенное похожими на бабочек цветами. К нему пойдут агаты в серебре из того гарнитура, что мне недавно подарил Ландар.
Звоню в колокольчик, прибегают служанки.
Одну из них отправляю узнать, не соизволит ли Ландар отужинать со мной в моих покоях. Остальным позволяю меня одевать, украшать, причёсывать. Я не очень люблю подобные церемонии, но положение требует, да и самой всю эту красоту на себя не надеть.
Служанка возвращается и радостно рапортует:
– Король изъявил своё согласие.
Ну вот и хорошо, просто гора с плеч.
И вовремя, осталась лишь пара штрихов в моём облике.
Распоряжаюсь подавать на стол, отпускаю служанок и подхожу к окну. Подышать свежим воздухом, остудить пылающее лицо. Неужто прогулка в лесу сказывается, и я заболеваю? Этого не хватало!
А ещё надо решить, чего хочу я сама. Надо решить сейчас. Остаться с Ландаром, жить, окружённой любовью и почётом, родить ему детей, стариться вместе или уйти с Киром и его девушкой? В свой мир? К маме, папе, брату. Каждое утро поднимать ролетты на окнах сувенирного магазинчика, садится у кассы и ждать клиентов. И его! Того единственного! Что вот он, войдёт, купить безделушку в подарок друзьям: внезапно пригласили на день рождения, не знаю, с чем идти. Я помогу выбрать, наши взгляды встретятся и…
– Тебе идёт это платье, – он подходит сзади, обнимает за талию, целует в шею. Я прикрываю глаза, откидываюсь ему на грудь. Ладони скользят, ласкают, дразнят. – Твои волосы при свете луны – чистое серебро.
Зачем искать и ждать? Вот же он. Такого судьба посылает лишь раз – единственного, настоящего, умеющего прощать глупые девичьи выходки, за которые потом стыдно самой. Не потому что он – подкаблучник и тряпка, а потому что должен, так как старше, мудрее и опытнее в сердечных делах.
