Текст книги "Проклят тобою (СИ)"
Автор книги: Яся Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 7. За той дверью…
Когда после нырка в световой коридор моё тело, наконец, обретает устойчивость, а глаза начинают вновь различать все цвета спектра, я оглядываюсь и присвистываю. Будь собравшиеся на поляне люди низкорослыми и мохноногими, решила бы, что меня занесло в Шир. Столько вокруг было зелёного, яркого, сочного! Белые аккуратные домики с черепичными крышами. Возле них – ухоженные палисадники. Плодовые деревья клонят ветки под тяжестью урожая. Стайка ребятни несётся за семейкой гусей. Здесь всё будто по контрасту с унылой обителью Хозяйки Перепутья.
В общем, на лужайке, покрытой мягким ковром тучной травы, встречают меня десятка два вполне себе благополучных и нарядных поселян.
Но что-то в них не так. Неестественно.
Во главе группки стоят Фениас с малышом на руках и Сейл.
Все хлопают в ладоши, улыбаются и поздравляют… Друг друга!
Отовсюду доносится:
– Свершилось! Она прошла!
И мне не нравятся эти возгласы. Последний раз подобное я слышала в башне из уст Гарды. И ничего хорошего из этого не вышло.
Не успеваю я подумать о Гарде, как она, раздвигая ряды, выбегает и направляется ко мне.
Обнимает почти яростно:
– Девочка моя! Жива! Я боялась, что тот ирод красноглазый тебя заморил!
Однако я отстраняюсь и не спешу радоваться старой знакомой.
Слишком всё подозрительно и похоже на иллюзию. Первое и главное правило, которое я усвоила в Сказочной стране: не верь глазам своим. И остальным органам чувств, желательно, тоже.
Поэтому я складываю руки на груди и, с подозрением глядя на довольную Гарду, скептически интересуюсь:
– Откуда ты здесь?
Она только руками всплёскивает:
– Так вернулась же домой! Я отсюда, из Деревни Грёз.
– Грёз?.. – повторяю я и внимательно всматриваюсь в окрестности. Действительно, замечаю, что небо здесь идёт мелкой рябью. Таким же зыбким выглядит пейзаж. И даже жители! Вот почему они казались мне ненормальными.
Значит, всё-таки иллюзия.
Словно считывая мои мысли, Гарда отвечает:
– Нет, это не морок, – она берёт меня за руку и манит за собой. – Идём. Я тебя со всеми познакомлю и постараюсь всё объяснить.
Едва делая шаг следом за ней, я понимаю насколько устала. В буквальном смысле валюсь с ног.
Ко мне тут же подбегают двое парней, опускаются передо мной на колени, скрещивают руки так, что получается сидение. Я устраиваюсь на нём, обнимаю ребят за плечи. И они несут меня к ближайшему – самому большому и нарядному – дому. Остальные поселяне шеренгой движутся следом.
Теперь их возгласы перешли в тревожные перешёптывания. Но я чётко могу разобрать одну фразу, что повторяется чаще других: наша королева вернулась…
Королева? Я?
Нет уж увольте, мне и роли принцессы хватило с лихвой.
Меня заносят в дом, кланяются и уходят. Остаются только Гарда, Фениас и Сейл.
Гарда принимает у него малыша, который, должно быть, накричавшись на годы вперёд, сейчас лишь хлопает на нас умненькими лупатенькими глазёнками и смокчет палец.
– Бедняга голоден, – лицо Гарды расплывается в нежном умилении. – Отнеси его к Марсии. Пусть покормит вместе со своим Томом.
Фениас ловко подхватывает малыша и убегает.
Сейл кланяется, что-то булькает и тоже уходит.
Мы остаёмся вдвоём с Гардой. Я сижу на высокой, тюфяков в несколько, постели и с вожделением поглядываю на подушку. Но еще больше мечтаю о ванной и нормальной одежде.
– Сейчас всё будет. Только пожелай.
– Пожелать? – с недоверием отзываюсь я. Однажды уже пожелала.
Но Гарда ласково улыбается, гладит меня по волосам и говорит:
– Не бойся. Это же Деревня Грёз, здесь реально всё, чем ты грезишь.
– То есть, – сползая с кровати говорю я, – сейчас я пройду за ту ширму и увижу там тёплую ванну с душистой пеной?
Гарда пожимает плечами.
– Не проверишь, не узнаешь, детка.
Я встаю, огибаю ширму и к вящей своей радости вправду обнаруживаю там исходящую паром ванну.
Здорово! И всё равно, как она здесь появилась…
Спешно раздеваюсь, бросая Гарде те лохмотья, в которые превратилось моё голубое платье, и ныряю в тёплую, пахнущую розами, пену.
И пусть весь мир подождёт!
Вымытая, одетая в чистое и напоенная горячим вкусным чаем, я куда лучше воспринимаю новую информацию. А её у Гарды, похоже, хоть отбавляй. Прямо вижу, как бедняжку распирает. И когда я умиротворенная и довольная, пристраиваюсь на застеленной мехом скамье у окна, бывшая нянюшка садится напротив, ласково, осторожно берёт меня за руку и говорит, слегка воркуя:
– Вижу, девочка моя, ты полна вопросов. Мне следовало многое рассказать тебе сразу, но ты сама знаешь, как всё быстро завертелось. А теперь-то я в твоём распоряжении, спрашивай.
И я не могу отказаться от столь заманчивого предложения. Начинаю с того, что прямо просится на язык:
– Хозяйка Перепутья отняла моё сердце. Как же я прошла через эту дверь?
Гарда похлопывает меня по руке и качает головой:
– То она тебе сказала, но разве ты проверяла?
– Конечно, я чувствовала пустоту внутри.
Моя собеседница горестно усмехается:
– Хозяйка умеет играть на слабостях. Что она и сделала. Ты ведь от мужа убежала? Так?
Вздрагиваю, вспомнив карету Нильса и мою «прогулку» по ночному лесу. Но… откуда Гарде об этом известно?
– Вот же глупышка! – смеётся она, приобнимая меня. – А как бы ты тут оказалась, если бы не ушла. Не нужно семи пядей во лбу быть, чтобы понять…
Верно ведь. Порядочная замужняя женщина вряд ли угодила бы в такую переделку, как я. Может, Нильс был прав на мой счёт? Такие мысли вызывают тяжёлый вздох.
– Я не сужу тебя, девочка, – утешает Гарда. – Если бы твой муж не вынудил тебя, разве ты бы ушла? От добра, как известно, добра не ищут.
– Нет, я была неправа. Взбрыкнула и поплатилась. Получила урок, – говорю виновато. – Но утешает, что Хозяйка всё-таки не отобрала моё сердце.
– У неё бы не вышло. Слишком уж полно светом твоё сердце. Да и не забирает она сердца понарошку, – Гарда вздыхает, подпирает голову рукой и рассказывает: – Когда-то и обитель Хозяйки Перепутья и наша Деревня Грёз были единым целым. Думаешь, почему там дома такие чудные? А это всё фантазёры… Старались, кто во что горазд. Придумывали, и всё тут же случалось по их велению. Но потом одному из юнцов стало этого мало. Он возгордился и решил единолично владеть деревней. Чтобы только его мечты исполнялись. Вот и нафантазировал он тогда чудовище, какого свет не видывал – Дорга. Тот шёл – земля дрожала, солнце пугалось и меркло. Только Дорг оказался безжалостным и неблагодарным. И первым пожрал своего хозяина. Никто не мог победить Дорга, и тогда одна старуха, что жила у самого края леса, пришла на деревенский сбор и сказала, что знает, как совладать с Доргом. Никому неведомо, чего она понаобещала зверю, только он отступил. А наши фантазёры спешно отрезали эту деревеньку от мира, где поселились тьма и страх. Так и живём теперь тут, словно в пузыре каком. Вроде бы и благополучно, и хорошо всё, но чего-то не хватает. И некоторые, особенно непоседливые и смелые, выходят, даже зная, что может их ждать за той дверью.
– А та старуха… Ну что договорилась с Доргом? Что стало с ней?
– Она теперь и есть Хозяйка Перепутья, – со скрытым восхищением говорит Гарда. – Того самого, где от света во тьму – один шаг, а от тьмы к свету – долгая дорога. Как вот твоя. Но ты уже почти пришла. Осталась последняя дверь.
– Ещё дверь! – закатываю глаза в немом крике «о-нет-только-не-это!».
– Эта приведёт домой! – улыбается Гарда и протягивает мне руку. – Идём.
– Домой? Точно домой? – я, однако, куда-либо идти не спешу да и вопросы ещё не все задала. – А где он, дом?
Гарда подмигивает:
– Вот и узнаешь.
Ну что ж, возможно всё и впрямь закончится. И я окажусь прямо в гуще именинной кутерьмы. Хорошо бы. Ради такого стоит рискнуть.
Встаю, разглаживаю рукой подол платья и говорю:
– Веди.
Оказывается – далеко идти не надо. Дверь появляется прямо в стене.
Только шаг – и я окажусь дома. Неужели так просто? Снова увижу маму, папу, брата, запущу подушкой в Кира за его глупые шуточки. Всё будет как раньше. Ведь, правда? Вопрошаю вселенную и прямо ощущаю кожей её скептический ответ: как раньше уже не будет никогда. Потому что я принесла обеты супружеской верности одному красноглазому гончару, потому что отстояла своё сердце, потому что вырвала ребёнка из лап монстров.
Кстати о ребёнке, раз уж я за него сразилась, то мне его и возвращать родным. Куда это там Фениас мальца утащил?
Заявляю Гарде, которая не понимает, почему я всё ещё здесь:
– Я не могу уйти без малыша. Не для этого его спасала. Мара и Кара говорили, что малыш – королевское дитя. И наверняка те король с королевой сейчас безутешны. Пусть Фениас принесёт малыша. Тогда я пройду через дверь.
– Не переживай за кроху. Фениас сам отнесёт. Говорила же: самые смелые из нас выходят за пределы деревни. Я выходила. Вот и Фениасу с Сэйл время пришло.
Как-то слишком подозрительно моя сказочная нянька переходит на умильный тон и отмахивается: мол, ну что ты, по пустякам отвлекаешься.
Складываю руки на груди, мотаю головой, топаю ногой:
– Не-не, ты мне зубы не заговаривай. Я без ребёнка никуда не уйду.
Гарда меняется в лице и применяет другую тактику. Кидается ко мне, лебезит, преданно заглядывает в лицо:
– Пойми, девочка, когда я ушла отсюда, то собиралась принести назад надежду. Чтобы возродить былую славу Королевства Грёз – а раньше у нас, пусть небольшое, но своё государство было! Ты была нашей надеждой! Было пророчество, о королевской дочери, что переродится в зеленой вспышке. Но до перерождения – должна была прожить двадцать лет в Высокой Башне. И когда я нашла такое дитя – тебя, моя милая девочка, – то напросилась в няньки. Королева охотно согласилась. И я долгие годы моталась по той лестнице, потому что меня толкала вперёд надежда. А потом – всё пошло не так. Тебя отдали замуж…
Тут даже задыхаюсь от возмущения:
– Не ты ли уговаривала меня принять условия королевы? Я же упрашивала тебя помочь мне убежать. Уже месяц как возрождали б твоё Королевство Грёз!
Гарда качает головой:
– Не всё так просто, Илоночка. Королевству нужен был король, а не королева. Поэтому я и уговаривала: надеялась, что ты выйдешь замуж за одного из тех венценосных придурков и родишь нам короля…
Таааак! Ещё лучше!
– Ты собиралась забрать у меня ребёнка?!
Она разводит руками:
– А что делать? В пророчестве говорилось, что принцесса, переродившаяся в зелёной вспышке, будет держать на руках младенца. Тот младенец и станет королём. Видишь, всё совпало. Ты всё-таки принесла нам надежду.
– Как принесла, так и заберу. Потому что лживому созданию вроде тебя нельзя доверять малышей!
И я решительно направляюсь к двери, но не к той, что на стене.
Гарда семенит следом.
– Ты не сделаешь этого! – частит она, хватая меня то за руки, то за одежду, куда достанет. – Мы так долго ждали!
– Ничего, – злюсь, отмахиваясь от неё, – подождёте ещё! Когда малыш вырастет. Вот тогда и позовёте его на королевство!
– Ты не понимаешь, – жалобно подвывает Гарда, – он должен вырасти здесь. Напитаться воздухом Деревни Грёз.
Слушаю вполуха, несусь через нарядные лужайки, притаптывая цветы и распугивая бабочек. Сейчас меня бесит вся эта лубочная показушная красота.
– Нет уж, – огрызаюсь на ходу, – пусть дышит нормальным воздухом. Тем, в котором есть хотя бы крохи свободы выбора.
Долго искать, в каком из здешних пряничных домиков устроили ясли для будущего короля, не приходится. Оторванный от меня, венценосный малец выражает свой протест громким надрывным криком.
Влетаю злая, как фурия. Они все сразу кидаются врассыпную от колыбельки. Одна горе-нянюшка даже роняет погремушку.
Осторожно беру на руки, утешаю, прижимаю к себе.
Малыш затихает. Мой милый добрый мальчик.
Грёзами сыт не будешь. В деревеньке под куполом – не познаешь жизнь.
– Я забираю его.
Девушки, приставленные присматривать за будущим королём, согласно кивают, хотя в глазах их плещется страх. Не знала, что я настолько пугающая.
Однако назад – в дом с дверью в стене – возвращаюсь практически беспрепятственно. Нет, местные жители, конечно, собираются группками на всём пути до заветной цели, шушукаются, размахивают руками, скулят, но остановить меня напрямую не решается никто. Даже Гарда. Вот и хорошо.
Когда прибегаю, дверь уже еле мерцает.
Поэтому крепче прижимаю к себе ребёнка и говорю:
– Ну что, мелкий, проверим, как тут исполняются желания. – Малыш смотрит на меня понимающе, не плачет и, кажется, одобряет. С такой поддержкой можно горы свернуть! – Дверь, отведи нас к родителям этого славного малыша.
И проём в стене наливается сиянием. На сей раз вхожу в свет без страха…
…оказываюсь прямо посреди роскошной залы. Конечно, не такой роскошной, как в замке Илониных родителей, но тоже небедной.
На коленях перед образом Бога-Гончара – вот я и увидела его – стоит женщина лет тридцати: растрёпанная, бледная. Её руки молитвенно сложены, а глаза устремлены на божественный лик. Только дорогие, шитые золотом и усыпанные жемчугом одежды говорят о том, что она не простолюдинка, а исполненная отчаяния королева-мать.
– Верни мне его! – исступленно шепчет женщина. – Верни мне мой осколочек! Мою кровинку!
За её спиной – несколько служанок, они тоже истово молятся. Мне даже приходится немого прокашляться, чтобы обратить на себя внимание.
Женщина вздрагивает, несколько мгновений смотрит на меня неверяще.
Сглатываю комок и проговариваю:
– Он услышал вас и вернул вам сына.
Королева вскакивает и с ликующим криком бежит ко мне. Она так жадно прижимает к себе дитя и с таким неистовством осыпает его поцелуями, что я даже слегка опасаюсь за малыша. Но как оказывается, совершенно напрасно. Он весело агукает и беззубо, но совершенно счастливо улыбается.
– Эдвард! Эдвард! – кричит королева. – Случилось чудо! Он вернулся!
В зал вбегает король.
Они с королевой обнимаются и плачут.
Люди эгоистичны, когда счастливы. Нормально, что им не до меня. Отлично понимаю: я лишняя в этой семейной идиллии. Мне пора к своей. Нужно поскорее выбраться из замка и узнать, как добраться до посёлка, где меня ждёт мой гончар.
Если ждёт. Если мой.
Спешу через анфилады комнат, разноцветных и в тоже время таких похожих. Придворные бегут мне навстречу, затрудняя движение. Они торопятся засвидетельствовать свою радость королевской чете.
Я, спасаясь от людского потока, сворачиваю в какой-то узкий коридор. Не знаю, в какое помещение попала: то ли кладовка, то ли подсобка какая-то. Здесь довольно пыльно, по стенам театральными драпировками свисает паутина. Единственное окошко мутно и разбито. А из всей мебели – только старый шкаф.
Любопытно.
Открываю дверцу, заглядываю внутрь… Но, должно быть, как-то неловко, потому что лечу прямо на всякий старый хлам и железки, больно ударяюсь, перекувыркиваюсь, бьюсь головой о стенку и… вылетаю прямо в мастерскую Ландара…
Но, обгоняя меня, из шкафа выкатывается и мчится по полу ржавый обруч, который Элиолл приняла за корону.
Шум и грохот такой, что медведя в берлоге разбудить можно.
Прибыла Илона домой.
Стою на четвереньках и смотрю на немного ошалевшего мужа, конечно же прибежавшего на шум.
А он смотрит… не на меня, на обруч, с которого медленно облетает ржа…
Глава 8. Снимая покров
Мы синхронно произносим одно и то же:
– Ты ничего не хочешь мне объяснить?
И снова замолкаем. Я – поднимаясь и отряхиваясь, Ландар – пристраивая на столе среди горшков самую настоящую корону из чёрного металла. Красиво и слегка жутковато. Особенно завораживающе и пугающе одновременно выглядят красные камни – словно осколки «дьявольских головешек»: в них клубится вишнёвая мгла, простреливают алые молнии.
Почти как в глазах Ландара сейчас.
Он стоит, расставив ноги и сложив руки на груди, отрешённый, исхудавший и похоже не на шутку злой.
– Ну я это… в общем… уехала с Нильсом… – господи! как же трудно говорить такое мужу! – …ииии… потом…
– Илона! – выплёвывает он. – Тебя не было три месяца. Я жду внятных объяснений.
– Три месяца? – в голове не укалывается. – Ведь прошло всего пару дней.
– За эту «пару дней», – ехидно передразнивает он, – тебя успели похоронить, а меня – ославить на всю округу: мало, что рогатый муж, так ещё и внезапный вдовец. Так что – чётче, я жду.
Я не учла, что время во владениях Хозяйки Перепутья могло течь совершенно по-другому. Ничему меня сказки не научили – ведь там нередко герой попадал в какое-либо странное царство-государство и оставался молодым, в то время как остальные – старились.
Надо же так влипнуть! Теперь главное всё разложить по полочкам, для себя прежде всего.
Опускаю голову, обнимаю себя за плечи и быстро-быстро пересказываю всё, что случилось со мной с момента той глупой ссоры за столом.
Ландар не перебивает, садится на край верстака, водит пальцем по контуру короны и внимательно слушает меня, иногда только тихо угукает.
– Хозяйка Перепутья, значит, – задумчиво произносит он, потирая подбородок.
Мой рассказ окончен, я совсем сникаю, будто, выдав все объяснения, сама осталась не с чем, разделась и стою теперь голая пред судом, жду вердикта.
– Да, она, – робко отзываюсь.
– Умеешь же ты притягивать… – хмыкает Ландар, – … странных существ… То – Госпожа Искажений, то – Хозяйка Перепутья, то – жители Деревни Грёз. Ну надо же! Другой за всю жизнь и трети того не узнает, что ты узнала.
Вздыхаю, пожимаю плечами:
– Я же залётная. Мне по жанру положено.
Ландар отлепляется от стола, идёт в угол, где скручена в рулон его постель, – со дня нашей свадьбы он спит в мастерской, так привычку и не изменил, даже в моё отсутствие, – вытаскивает плед, набрасывает мне на плечи. И лишь потом – в коконе – сгребает в охапку, прижимает к себе. Куда более горячо и страстно, чем раньше.
Я кладу ладони ему на грудь, устраиваю на них голову, прикрываю глаза.
Как же тепло и спокойно.
Меня защитят, меня никому не отдадут. Я нужна и важна.
Ландар не говорит этих слов, я чувствую их кожей.
Он гладит меня по волосам, по спине, целует в макушку и спрашивает уже по-доброму, с нескрываемым любопытством:
– Что ты имела в виду, когда сказала «положено по жанру»?
Усмехаюсь. Как объяснить мужчине из другого мира «любовь» наших авторов к забрасыванию девушек из двадцать первого века во всевозможные, будоражащие воображение, миры?
– Помнишь, тогда ты… спросил… как называют залётных в моём мире? – я не уточняю когда, но по тому, как Ландар каменеет и напрягается, понимаю – и так ясно. Ага, спросил то с ножом у горла.
– Да, – глухо отзывается он. – Но какое это имеет отношение к жанру?
– Самое прямое, – невесело хмыкаю я, – у нас о попаданках, залётных по-вашему, многие авторы пишут книги.
– И что, – искренне удивляется он, чуть отстраняя меня и заглядывая в глаза, – у вас там много таких, как ты? Попаданок, то есть?
– В книгах – не с честь! А в реальности, судя по всему, только мне так подфортило.
– Но зачем ваши – как ты их назвала – авторы, кажется? – киваю. – Так вот, зачем они пишут такие книги?
– Не знаю, – честно заявляю я, – наверное, считают что это весело. Поставить персонажа в какую-нибудь сложную ситуацию и смотреть, как он будет оттуда выпутываться.
– Чудной у вас мир, – Ландар проводит рукой по моим волосам, наклоняется и целует.
И я тону, растворяюсь в этом поцелуе. Он горчит виной, отдаёт солёным привкусом отчаяния, тает во рту чуть терпкой радостью.
Встаю на цыпочки, тянусь навстречу, как росток тянется к солнцу.
Как же глупо было искать добро от добра!
– Ты три месяца ждал меня? – говорю, когда вновь получаю такую возможность.
– И искал, и терял надежду, и бесился, – он улыбается, светло и немного устало, – только всё это теперь неважно. Потому что ты вернулась…
Беру его шершавую от работы, но при этом – аристократически узкую ладонь, прижимаюсь к ней щекой и подталкиваю его:
– Теперь ты.
– Что я? – не сразу понимает он.
– Рассказывай: откуда у тебя в шкафу такая странная корона? И почему она была ржавой?
– Хорошо, – на диво легко соглашается он. – Давно надо было сказать. Больше недомолвок – меньше доверия.
– Так давай покончим с тайнами! – с энтузиазмом предлагаю я. Сама после «исповеди» чувствую себя куда лучше. Будто гора с плеч реально упала.
– Непременно, но не здесь, – он сильнее закутывает меня в плед, подхватывает на руки и несёт в спальню, устраивает на кровати, садится рядом и берёт за руку: – Рассказ будет долгим. А ты не вздумай уснуть, потому что я откровенничать не мастак и второй раз такой подвиг не повторю.
Ласково улыбаюсь и искренне заверяю:
– Не волнуйся, я обожаю длинные сказки. Так что не засни сам, пока не расскажешь до конца.
– Убедила! – смеётся он, поправляет подушку у меня под спиной и говорит: – И напросилась! Вот теперь сиди и слушай… – он выпускает мою ладонь, складывает руки на коленях, устремляет взгляд вдаль и начинает: – Когда-то я был королём…
Волшебное зеркало крупным планом показывает хорошенькую златокудрую девицу. Она сидит за пяльцами и что-то напевает.
Король отрывается от созерцания девичьих прелестей и обращается к первому советнику:
– Что скажешь, друг мой?
Герцог Эльденский ставит кубок на резной столик, отщипывает и отправляет в рот виноградину, и только потом отвечает своему королю:
– Скажу: прелакомый кусочек, надо брать.
– Что-нибудь знаешь о ней? – король подливает себе вина и делает несколько больших глотков.
Красивые губы герцога Эльденского расходятся в самодовольной улыбке – ему нравится быть осведомлённее собственного сюзерена.
– Она дочь одного скоропалительного барона. Зовут Марикой. Студентка Академии Тёмного Колдовства. Той самой, которую вы, ваше величество, курируете.
– Стало быть, – король лениво разваливается на троне и вертит в руках кубок, – она тёмная?
Герцог Эльденский утвердительно кивает:
– Других не держим!
– Вот и хорошо, – король брезгливо морщится. – Ненавижу светлых. В общем, поставь в мой график на ближайшее время аудиенцию для этого барончика, – он небрежно машет рукой в сторону зеркала, – и пусть не забудет дочь захватить. Полюбуемся на это чудо природы поближе. А пока что, друг мой, собирайся-ка на охоту. Слыхал я, что в Злобнолесу опять промышляет Сивошкурый Зверь.
Первый советник становится белее стены.
– Ваше величество, сир, мы же недавно ходили на Сивошкурого.
– Я о том и толкую: одного завалили, так другой вылез. Снова когти точит, клыки разнимает. Пора и им заняться.
Его собеседник тоскливо тянет:
– А может в наши леса? На кабана?
Король хмыкает:
– И в чём смысл такой охоты? Толпа людей с собаками загоняет бедного зверя. Исход такой вылазки известен заранее.
Герцог Эльденский закашливается, поперхнувшись вином. Да уж, у короля, как всегда, железные аргументы. И крыть-то нечем. Однако герцог пытается:
– Ну его можно хотя бы зажарить и съесть. А Сивошкурый не только несъедобен, так ещё и кровь у него ядовита. А клычищи! А когти! Лошади чуют его за много миль и на дыбы встают. Вы же помните, что на последней охоте было?
Король встаёт, разминает затёкшие конечности и усмехается:
– Я это предусмотрел. В этот раз поедем на огнегривых.
Час от часу нелегче, уныло думает первый советник. Но спорить с королём – себе дороже. А герцог Эльденский пока что ценит и своё место при дворе, и голову на плечах. Придётся ехать на безумную королевскую охоту в мрачный и враждебный Злобнолес. Хотя куда лучше девиц ко двору заманивать – вот дело как раз для первого советника. Тут он дока. Да и то, почему короля в Злобнолес тянет, – понять можно. Он ведь по глупости одного из королевских предков возник. Тогда же и Чёрная Злоба в этих краях стала лютовать. Король чувствует вину и старается изничтожить как можно больше чудовищ. Чтобы его же верноподданным спалось спокойно. Цель, безусловно, похвальная, но вот только в Трофейный зал без дрожи не войти. Некоторые чучела там весьма реалистичны. Придворные таксидермисты стараются на славу. А король в Трофейный зал ещё и претенденток на роль невесты водит. Немудрено, что бедные девы разбегаются, куда глаза глядят.
Лицо герцога, должно быть, весьма красноречиво отражает все метания и размышления. Поэтому король великодушно хлопает первого советника по плечу и, хохотнув, говорит:
– Возможно, ты огорчишься, друг мой, но минуту назад я принял решение ехать на охоту без тебя. На сей раз беру с собой только Серых Стражников. От перепуганных придворных толку мало. Но ты не расслабляйся – у тебя своя охота, – король подмигнул. – Доставь-ка мне прелестную баронессу Марику.
Герцог Эльденский готов расцеловать короля. И уж конечно обязуется служить ему верой и правдой до скончания дней своих.
В общем, охота тогда удалась – и у короля, и у герцога. Сивошкурый зверь занял место в Трофейном зале, а прекрасная Марика в свободное от учёбы время украшала собой спальню короля.
Барон зазнался, задрал нос и пустил слух, что скоро-скоро сам король женится на его дочери. Когда сплетни дошли до королевского замка, Его Величество и первый советник знатно повеселились. Ведь они-то знали, что настоящая невеста – принцесса Элиолл. И в свой срок она принесёт брачные обеты королю. Но пока что – решили немного потешить самолюбие барона.
…Недобрые силы – впрочем, других в здешних местах уже лет триста не водилось – надоумили короля в тот день посетить Академию Тёмного колдовства. Должен же куратор хоть иногда наведываться к подопечным лично? Дурное предчувствие, конечно, мучило и трезвонило во все колокола, но король, по своему обыкновению, залил его тремя кубками изысканного вина и отправился в путь.
Но едва только ступил на территорию академии – как посыпались несчастья. Сначала в его объятия при всём честном народе упала какая-то ненормальная слезливая девица. Потом выяснилось, что у этой полоумной в наставницах – самая настоящая фея-крёстная! Подумать только – фея в Академии Тёмного колдовства! Какая нелёгкая занесла сюда эту крылатую дрянь?!
Король намеревался устроить разнос ректору академии за то, что тот пустил светлую в благородную обитель тёмных. И только страстные ласки Марики притупили его гнев и даже привели в благостное расположение духа. Но ровно до той минуты, пока гадкая фея не врезалась в него в полутёмном коридоре женского корпуса.
Её кожа чуть светилась в неровном свете луны, любопытно заглядывавшей через окно. Волосы мерцали, крылышки переливались, а от самой головокружительно пахло цветами. Достаточно оснований, чтобы взбеситься.
– Ненавижу фей! – прорычал он, хватая её и буквально впечатывая в стену. – Они такие нежные. Такие сладкие.
Он обвёл рукой идеальные контуры её хрупкого тоненького тела и поцеловал, самым наглым и бесцеремонным образом.
Фея, конечно же, влепила ему пощёчину. Он лишь посмеялся – маленькая дамская ручка скорее поласкала, чем причинила боль. Впрочем, ему, антимагу, крылатая волшебница не могла причинить какой-либо существенный урон. Он так ей честно и сказал:
– Не тратьте магию понапрасну. Я – антимаг, любая магия против меня бессильна.
– Но – не проклятие фей, – гордо вскинув прекрасное, раскрасневшееся личико, заявила она и прокляла:
– Исчезни! И пусть на твою голову свалится попаданка!
Оказалось, он плохо знал фей и силу их проклятий… Одной фразой она стёрла его из анналов Сказочной страны. Превратила в исчезающего.
И о нём тотчас же все забыли.
Всё, что было ему дорого, всё, что волновало, всё, за что он сражался, – в одночасье исчезло. Любимая младшая сестра уколола палец веретеном и провалилась в вечный сон, королевский замок оплёл тёрн, корона покрылась ржавчиной, а собственные вассалы перестали узнавать и оказывать почести.
Больше никто не помнил ни о короле, ни о его процветающем государстве, словно тех никогда и не было.
Осталась лишь золотая цепь на шее и два умения, которые могли прокормить: гончарное мастерство (он с юности подражал Богу-Гончару) и охота на магических тварей.
Тем и жил. Потеряв счёт времени. Слоняясь из кабака в таверну.
Обзавелся ослом и повозкой. Так странствовать стало сподручнее.
И вот однажды он здорово набрался на пару с каким-то забулдыгой и стал изливать тому душу. Пьянчуга слушал внимательно, кивал, но когда речь зашла о попаданке, вдруг протрезвел, наклонился вперёд и сказал:
– А ты женись на ней и убей. Нет попаданки – нет проклятия. Осталась фея с носом.
– Фея с носом, – хмельно хохотнул теперь-уже-просто-гончар и похлопал собутыльника по плечу. – А ты дело говоришь… как тебя там?
– Ганс, – подсказал пьяница, – огородник. Раньше горох выращивал, а теперь вот… – он повёл рукой, будто извиняясь за прокопчённые стены забегаловки.
Экс-король горько хмыкнул:
– Ты хоть огородник…Но я тебе вот что хотел сказать, дружище Ганс, – как же я узнаю эту попаданку? Фея сказала, что она упадёт мне на голову, однако девицы пока на меня падать не норовят.
– Оно и понятно, – ухмыльнулся Ганс, демонстрируя жёлтые зубы, – от тебя же разит, как от винной бочки.
Оба рассмеялись, обнявшись через стол.
Ганс успокоился первым и продолжил:
– Но на голову она и не упадёт. Она явится в зелёной вспышке.
– Откуда ты знаешь?
– Однажды я вырастил необычный горох…
Слова эти подействовали, как заклятие по призыву демона. Потому что с лавки у стены сразу же вскочила дородная, грязно одетая и лохматая особа. Она подбежала к Гансу и влепила ему знатный подзатыльник.
– Ты чего языком попусту треплешь, олух! – взвилась она. – Мы же договаривались никому про горох не рассказывать! Итак весь растеряли!
Пьяница попятился, жалобно закрываясь руками и бормоча:
– Уймись, Марта. По твоей вине ведь растеряли.
– А ну пойдём отсюда, говорливый мой, – и, подцепив Ганса под руку, много извиняясь и кланяясь, поволокла его к двери.
Уже у порога Ганс обернулся и крикнул:
– Зелёная вспышка! Увидишь её – там то, что тебе нужно!
Ганс и Марта удалились, а показалось, будто рассеялись в воздухе, как иллюзия.
А он с той поры ездил из города в город, из королевства в королевство и спрашивал: не замечал ли кто странного явления вроде зелёной вспышки? Так и добрался до самой Северной Атомики, где узнал, что как раз перед его появлением что-то такое видели над башней в лесу. Говорили, в той башне живёт принцесса – самая уродливая из всех, кто рождался в Сказочной стране. И она вот-вот должна явиться во дворец, чтобы выйти замуж.
Он порадовался уродству принцессы (не так жалко убивать будет!) и приготовился ждать.
Вскоре её действительно привезли на королевский двор. Она так спешила следом за своей нянькой, что не заметила пропойцу, спавшего на соломе у стены одного из сараев.
Зато он отлично её рассмотрел и понял: проиграл…
Принцесса, на его горе, оказалась нежной, юной и невыносимо прекрасной.
Такую убить – всё равно, что вырвать себе сердце.
Ландар грустно улыбается и целует мне руку:
