Текст книги "Рассвет нового мира"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Дура ты, вот что я тебе скажу. Нашла время, чтоб с этой стороны подкапываться. Но вообще ты права – парня лучше пришить. Увы, ничего не поделаешь. – Я опрокинул своего пленника, и моими руками айн свернула ему шею.

Я стащил с него всю одежду, какую, по моим прикидкам, мог на себя приспособить. В сапоги едва удалось всунуть ноги – пришлось надеть без обмоток. Поколебавшись, я вовсе стянул их – босой ногой будет бесшумнее. Уже не упрямясь, демоница подсунула мне отрывистую и неполную информацию о том, где тут что расположено, и куда тут нужно идти, чтоб миновать охрану катакомб. А охраны в округе, как можно понять, много. Это естественно, ведь воздуховодов, наверное, немало, и входов в катакомбы тоже прилично.

Кое-как закутавшись в плащ гильдейца, я осторожно двинулся вперёд. Пару раз пришлось прятаться под юбками у ёлок, таких пышных и щекотных, что они даже меня, не самого маленького человека, надёжно укрывали от посторонних глаз. Правда, и мне не давали возможности следить за происходящим снаружи, а чересчур уж полагаться на чувства тоже не следовало. Осторожность не позволяла широко разбрасывать щупальца чар, а то можно было засветиться. Приходилось уповать на остроту слуха, предвиденье и удачу.

Лес становился всё гуще, дорогу пару раз перерезали овраги, и далеко не сразу я сообразил, как перебраться через них, чтоб не переполошить всю округу. К тому же, если судить по сведениям, имевшимся у убитого гильдейца, вот там стоят дозорные, которым хорошо видна эта часть оврага. Правда, если перебраться ниже по оврагу, а потом ползти по кустикам, то, наверное, никто не заметит. Само собой, можно себе представить, в каком я окажусь виде, но мне же не ко двору являться, а благодаря частичному преобразованию кожа у меня стала лужёная. Я могу сейчас и сквозь ежевичник продираться без последствий для здоровья. Правда, одежда этого не переживёт.

Потом начались буреломы. Скопированная память жертвы услужливо подсунула объяснение – Гильдия разумно защищает подступы к своим подземельям, и не оставила на волю природы такое важное дело. Все эти завалы были образованы искусственно, дополнительно укреплены и снабжены множеством ловушек. О них убитый гильдеец ничего не знал, просто был уверен, что туда лучше не соваться. А значит, мне придётся самому искать проход.

Может быть, стоило бы поймать кого-нибудь из местных дозорных?

Нет, вряд ли удастся сделать это без шума. Слишком много совпадений должно произойти, чтоб удалось отманить одного бойца и по-тихому допросить. К тому же допрошенный может тоже ничего не знать о ловушках, и все усилия пропадут даром.

Со всей осторожностью подобравшись к первому завалу, я снял плащ и тщательнейше свернул его в тугой узел, чтоб ничего нигде не мешалось. Не так-то просто было протискиваться между двумя брёвнами – залезать наверх нельзя, меня б наверняка увидели. Чужие штаны на мне болтались, чужая рубашка давила в плечах и скоро треснула в проймах, это затрудняло мне движение, но что же делать? Не раздеваться же догола. Как я дальше пойду – голышом по весьма населённым областям?

Здесь следовало перемещаться осторожно. Что тут может встретиться? Растяжки? Колья, спрятанные в хвое? Капканы? Металлические «ежи»? Мало ли, на что способно воображение монильцев, я ведь имею некоторое представление только о засеках моей родины. А ты, айн, разбираешься ли в местных засечных традициях?

– Отчасти. Знания трёхсотлетней давности. Думаешь, с тех пор ничего не изменилось?

– Сама знаешь, чего я думаю.

– Да ты, по-моему, ничего и не думаешь. Тебе думать-то как-то несвойственно.

– Ты бы мне лучше не хамила. А то ведь у нас есть о чём поговорить. Не увеличивай свою вину.

Я ловко перебрался с бревна на бревно, удачно избегнул капкана, пристроенного прямо между стволами деревьев, которые густо обросли зеленью. Настолько густо, что глаз не смог бы различить металл, тут сработало чутьё и тонкое обоняние демонического тела. Чуть дальше был пристроен ещё один – мда, такой мне и руку может отхватить, пальцами не ограничится. Поколебавшись, я всё-таки спустился на землю и пошёл по траве, осторожно нащупывая дорогу босыми пятками. Вот один кол, вот второй. Был бы я уязвимым, как обычный человек, оказался бы на них, как бабочка на булавке.

Мне долго пришлось просачиваться между самыми коварными ловушками. Некоторые из них мне удавалось разгадать только в самый последний момент и только с подсказки демоницы, подсказки неохотной и иногда не прямой. Если бы не новые мои возможности, я бы давно уже изранился, а один раз лишь чудом увернулся от вылетевшей из арбалета стрелы. К счастью, арбалет тоже был ловушкой, а не находился в руках бойца.

Отыскав более или менее свободный от гильдейских затей уголок, я уселся на землю, прижался спиной к лежащему боком стволу огромного дерева и расслабился. Правда, расслаблено было разве что тело. Сознанию предстояла баталия, это я предполагал с уверенностью.

– Та-ак. Давай теперь с тобой поговорим. Нам ведь есть о чём поговорить, а, красавица?

Я сидел в каменистой пустыне, накрытой чёрно-кобальтовым небом, подоткнутым со всех сторон, как одеяло. Однако видел каждую чёрточку, каждый камушек, выступ и даже скудные охапочки сухих травинок, торчащие то там, то здесь, мог бы рассмотреть в деталях, было бы желание. Горизонт бугрился далёкими скалами, которые были обточены ветрами, но в целом просторы эти ничем не были взволнованы и располагали к покою… Если бы покой отыскался у меня в душе.

Она стояла передо мной, как будто только-только подошла – алебастрово-белая, не такая красивая, как в первый раз, и оттого намного более привлекательная в моих глазах. Даже в выражении лица проскальзывало что-то человеческое. Всё-таки она уже очень хорошо меня знает. Ну как может подняться у нормального мужчины рука на красивую женщину, тем более если в настоящий момент она не беснуется и ничего такого вызывающего не делает?

– О чём же ты хочешь поговорить? – кротко полюбопытствовала она, опустив полукружья пышных ресниц. Ах, как ей шла эта смиренная поза и спокойное улыбчивое лицо! Собственно, оно почти любой женщине идёт. Через миг айн опустилась передо мной на колени, и мой взгляд завяз на её груди. Роскошной, округлой груди.

Ну уж нет…

– А ты не догадываешься?

– Нет.

– В самом деле? Как именно ты умудрилась меня сдать? Отвечай. Или будешь отрицать?

Изящные ресницы вспорхнули, бровки придали личику удивлённое выражение.

– Зачем отрицать? Разве тот бедный парнишка тебе не объяснил? Он всё верно рассказал.

– Что за слуга?

– Да в Тирнале. Тебе ещё плащ подавал.

– И тебе хватило? Я же с ним буквально раз-другой руками соприкоснулся.

– Если очень нужно, то можно успеть. – И снова кокетливый взгляд из-под ресниц.

– Значит, ты успела…

– Да, я успела.

– Так-так… А почему тебе это было так уж сильно нужно?

– А ты не понимаешь?

Я опустил одно колено, опёрся о землю и со всей силы залепил айн пощёчину. Голова лишь чуть мотнулась, она схватилась за щёку и расхохоталась. В этом смехе была такая сила, что сразу стало понятно – хлестать её здесь можно хоть до скончания времён. Это ни вреда не причинит, ни даже душу не отведёт. Демоница неуязвима.

– Чего ты ждал? – весело вопросила она. – Ты считаешь, я должна смириться с твоей властью и не желать большего? Как это у вас говорят в ответ на подобные предположения – а шнурки не погладить? Любой представитель Гильдии Тени меня больше устроит, чем ты. Уж с монильцем-то я сделаю всё, что захочу.

– Гильдейцы-то, насколько я помню, рассчитывали из меня выдавить умение тебя смирять.

– Не смирять, а быть для меня неуязвимым. Они могут рассчитывать на что угодно – твоя особенность монильцем не может быть унаследована, так что я совершенно спокойна на этот счёт. Мне бы только попасть в руки любого из гильдейцев, я живо тут наведу порядок.

– Так, значит, ты через тирнальского слугу передала Гильдии сведения о том, где я буду и в какое время?

– Ещё я сделала всё, чтоб к моменту завершения работ в Афале ты был совершенно обессилен. У меня ведь отлично получилось, а? Что скажешь?

– Что я скажу? По-моему, очень хорошо понятно, что именно я могу сказать.

Она снова расхохоталась, глядя мне в лицо. Мягко, легко, очаровательно… Без насмешки.

– Ты ведь не предполагал, что я позволю тебе спокойно обтирать об меня ноги? Или предполагая? На этот раз тебе помог лишь случай. В следующий раз ничто не спасёт. Представители Гильдии никогда не смирятся с поражением. Они до тебя доберутся, и тогда я смогу выбирать из них того, кто мне больше подойдёт. Я смогу всё что угодно сделать! И Мониль, и твоя родная Терра окажутся в моих руках, и никто больше не сможет меня остановить! Теперь я знаю, что и как надо делать, и не совершу больше прежних ошибок. Оба мира окажутся в моих руках, и тогда от Мониля и от Терры я возьму всё, что мне нужно, а остальное…

– Я бы на твоём месте не продолжал свою мысль, – проговорил я сведёнными губами. Бить? Бесполезно, она уже показала мне, что её не могут испугать ни пощёчины, ни тумаки.

– Это почему же? А? Ну что ты мне можешь сделать? Что? Обругаешь? Руками на меня помашешь? – И она снова залилась хохотом.

– Хорошо посмеётся тот, кто последним посмеётся. Мне теперь уже не придёт в голову мысль тебя жалеть.

– Жалеть? Да на черта она мне нужна – твоя жалость?! Свою жалость ты можешь себе оставить. Как это у вас говорят – в одно место себе засунуть. Сказать, в какое именно?

– Да я, в принципе, понял твою мысль. – И молча поднялся с камня. – Скоро донесу до тебя свою.

Глава 7
ИГРА В ВОЙНУ

Мониль

Пробираться сквозь засеку было так же тягостно и опасно, как когда-то – по демоническим землям. Любой опрометчивый, непродуманный шаг мог повлечь за собой цепь катастрофических последствий. Поди не шатнись, когда напорешься на что-нибудь острое, а такой рывок может привести в действие какую-нибудь ловушку или заставить зашуметь целую охапку звенящих игрушек. Дозорам может быть достаточно одной моей ошибки.

Поэтому я так и балансировал на острие ножа, полагаясь лишь на удачу и чутьё, пока не добрался до края засеки. Мне повезло – всего лишь оцарапался в нескольких местах и пару раз ушибся, но если бы не частичное преобразование (у него тоже были свои недостатки – уставал я, например, значительно быстрее, и магический фон беспокоил больше; вообще чудо, что меня не заметили), уже был бы весь ободранный до мяса и вряд ли хоть на что-то способен. Ещё счастье, что меня ищут не в засеках, а в подземельях катакомб, а то давно бы уже углядели – здесь же всё просматривается.

Потом пришлось долго ждать в зарослях, пока дозоры минуют край леса, пока всё обсудят и покинут спрятанный в кроне дерева помост – я его видел, долго замечал там движение. А если я рвану сейчас, да по открытому пространству, начинавшемуся сразу за стеной деревьев, они меня заметят сразу. Гильдия разумно вырубила подлесок и очистила луга от разрозненных древесных куп – не подберёшься незаметным к краям засек, но и не выберешься наружу.

Ночью будет намного сложнее, окрестности накроют целой сетью следящих чар – весьма разумный шаг. Магию убирают днём, чтоб она не бросалась в глаза государственным службам, ведь Гильдия здесь обосновалась отнюдь не с ведома Курии и якобы втайне от неё. А может, и в самом деле втайне. Что ж, в таком случае Курии будет интересно узнать про это убежище. Впрочем, если гильдейцы не идиоты – а они явно таковыми не являются, – обнаружив, что меня нигде нет, катакомбы оставят. Наверняка у них имеется запасной аэродром. Ещё и не один!

Сведения про дозоры и сигнализацию айн вытянула из памяти убитого бойца, передала мне, и теперь я точно знал, когда именно на окрестности опускается сеть следящих заклятий. Так что двигаться имело смысл либо на закате, либо на рассвете. Закат мне подходит больше, потому что к рассвету местные уже убедятся – что-то не пахнет мною в подземельях. Может быть, начнут искать снаружи и удвоят внимание дозоров периметра.

Едва стало смеркаться, я вывалился из зарослей и, стараясь поменьше шуметь, заструился в траве, как змея. Конечно, лучше всего было бы вернуться в человеческое обличье, чтобы не фонить магически, но в сумраке белая кожа может быть намного заметнее, чем смуглая демонская шкура. Ради того, чтоб лучше спрятаться, я разделся догола и волок одежду с собой в узелке. И старался не поднимать головы.

Казалось, спину щекочут чужие взгляды. Это была всего лишь иллюзия, порождённая испуганным воображением – ведь позади царила полная тишина. Там давно уже поднялся бы шум, бойцы бы побежали, наверняка врубили бы дополнительное освещение.

Дальше уже дело техники. Чтоб уйти как можно дальше от владений Гильдии, я перешёл на бег и так и пробежал всю ночь, лишь изредка отдыхая. Ничего, здоровому мужчине и не такие трудности по плечу. Всё решаемо, всё можно пережить.

Правда, я остался без денег, но эту проблему, наверное, можно будет решить в любом банке или центре связи. Или в храме. Собственно, в храм я лучше всего сразу и заверну. Там мне намного проще будет доказать, что я – тот самый кейтах, даже если внешне сейчас больше похож на нищего грязного бродягу, пропившего в кабаке всё, вплоть до трусов.

Рассвело поздно – мне казалось, утро никогда не наступит. К счастью, рассвет принёс мне второе, а может, уже и третье дыхание. Но зато беспощадно высветил все недостатки моего внешнего вида. Даже после того, как я вернулся полностью в человеческое обличье и оделся в трофейную одежду, монильцы, встречавшиеся на пути, шарахались от меня. Ну да как можно их осуждать? Мы вон тоже от бомжей шарахаемся.

Выбрав самую добродушную на вид женщину, я вежливо поинтересовался у неё, где тут поблизости храм. Удостоился взгляда презрительно-жалостливого, но ответ получил. Да, храм есть, и там раздают подаяние. Деньги вряд ли дадут, а вот одежду – могут. А вообще тут неподалёку стройка, где можно получить работу. Я поблагодарил её, пряча улыбку. Вот уж действительно – что ещё она могла обо мне подумать?

Храм был скромный, но настоящий, возведённый из выщербленного камня, такой старый, что можно предположить – он не меньше пары веков уже под солнцем красуется. А может, и больше. За ним явно хорошо ухаживали: новые наличники на окнах блистали отделкой, новая крыша, ступени в отличие от стен не имели ни щербинки и переливались, как светится молодой, недавно добытый и отполированный гранит. Подождав у дверей, пока выйдут прихожане, я обратился к младшему служке с просьбой о разговоре со старшим священником.

– За подаянием обратись к служителям из правого крыла храма, – прозвучало в ответ.

– Я не за подаянием пришёл. Мне нужно поговорить со священнослужителем.

– Смертные грехи отпускаются только по пятницам.

– У меня другой вопрос.

– Другой? – младший служитель оглядел меня с ног до головы. – Какой другой?

– Важный.

– Скажи мне. Если речь о службах в дальних деревнях, то и этот вопрос я могу решить.

– Нет, речь не о службах.

– Пропусти прихожанина, – прозвучало из-за дверей храма. – Я поговорю. Что случилось?

– Приветствую, священный.

– У меня нет права на этот почётный титул. Просто просвещённый, – любезно поправил меня довольно молодой служитель храма, появляясь на пороге, в резной арке входа, словно в рамке холста. – Ты хочешь со мной поговорить? Идём, побеседуем. – Я вошёл внутрь, стараясь не слишком топать неудобными сапогами. – Рассказывай.

– Должен представиться. Я – Лексо, куриал Терры, обелённый кейтах. Понимаю ваше сомнение. Выгляжу я сейчас не самым достойным образом. На меня напали представители Гильдии Тени, я едва сумел спастись. Они убили всех моих сопровождающих и отобрали, как видите, все мои вещи до последней нитки. Помимо всего прочего: остерегитесь прикасаться ко мне, это опасно. Из-за того, что я кейтах, и пока некоторые обстоятельства мешают мне вернуться в прежнее, безопасное для окружающих, состояние.

– Понимаю. – Священник смотрел с беспокойством, но без настоящего недоверия. У меня есть шанс его убедить.

– Мне необходимо связаться с Кербалом, министериалом провинций, или с кем-то из его людей.

– Хорошо… Постараюсь помочь, но у меня нет прямой связи с канцелярией Курии.

– Я, разумеется, помню кодовые чары. Мне достаточно получить доступ к линии связи.

– Понимаю. Думаю, это возможно. В городе есть представительство магистерии – малый магистрат – у них должна быть линия связи.

– Да, благодарю. Но прежде, чем мы туда отправимся, я хотел бы обратиться к вам с покорной просьбой.

– Слушаю.

– О том, что я кейтах, наверное, все знают. Демоница не имеет власти над моей душой, но у неё, как выяснилось, сохранились кое-какие возможности самовольничать. Это она умудрилась сообщить представителям Гильдии Тени информацию, которая позволила им совершить на меня нападение. Я боюсь, она начинает вырываться на свободу. Мне нужна ваша помощь – ради безопасности Мониля и всего человеческого мира, потому что она ведь вынашивает очень серьёзные планы. Вернее сказать – страшные планы.

– Что же это за планы?

– Неважно, какую гадость она замышляет – в любом случае я должен как можно твёрже взять её в свои руки и не допустить никаких самовольных действий. Я прошу у вас помощи в этом, просвещённый.

Чувствовалось, что служитель испугался, однако быстро совладал с собой и не отступил.

– Какой помощи вы просите, господин куриал?

– Я прошу вас совершить обряд экзорцизма по всем правилам и с помощью всех тех священнослужителей, которые согласятся помочь вам в этом. Я смогу удержать демоницу в процессе обряда, на свободу она не вырвется, это я гарантирую. Силы Господни, надеюсь, окончательно смирят её и упростят мою задачу. От того, насколько хорошо я смогу контролировать её, зависит очень многое.

– Да, понимаю. Экзорцизм? Конечно, это мой долг. Я, разумеется, совершу всё, что нужно. Но вы уверены, господин? Это очень опасно для человека, одержимого демоном.

– Я ведь беллий. Террианин. Мне будет трудно удержать её, но для дела нужно, чтоб демоница была обуздана волей Господней. Человеку не под силу справиться с демоном без помощи Бога. Я знаю, на что иду, и надеюсь, что моя решимость вторично подвергнуться экзорцизму будет служить доказательством моей доброй воли и беспокойства о благе Мониля.

– Полагаю, что так. Вы правы, почтенный.

– А пока будут длиться приготовления – могу ли я получить доступ к линии связи?

– Конечно, я сопровожу вас до магистрата. Нет, постойте. Вам нужно переодеться.

– Да уж. Расхаживать по городу в таком виде – только беременных пугать. Может быть, у вас отыщутся какие-нибудь более или менее пристойные вещи, в которые я мог бы переодеться?

Меня действительно нарядили во всё поношенное, но чистое и ещё вполне пристойное. Но даже на такого меня в магистрате посмотрели с огромным подозрением. Однако, судя по всему, священник местного храма пользовался здесь уважением, потому что, помявшись, к линии связи меня всё-таки пропустили. Тут я понимал и работников магистрата, и самого служителя Божьего – моё знание особых чар, позволяющих отовсюду в Мониле связываться с представителями Курии и министерий, было, пожалуй, самым главным доказательством моего высокого положения.

Хорошо хоть я своевременно вспомнил их все. Хорошо хоть, что знание нельзя отобрать, как золото, перстни, одежду, обувь… И куриальную печать.

Связь удалось наладить не сразу – пришлось перебрать с десяток чар, и только в канцелярии главы Курии ответили сразу. Я помнил этого секретаря Дьюргама, и он, как выяснилось, помнил меня по голосу.

– Куда вы пропали, господин, что случилось?

– Подозреваю, разнеслась новость о том, что я взбесился, перебил всех своих людей и сбежал в демонический мир. Я прав?

– Высказывалось предположение о том, что демон всё-таки взял волю. Были найдены растерзанные тела сопровождающих, и, конечно, пошли разговоры.

– Я знаю, кем инспирированы эти слухи. Чушь! Полнейшая чушь.

– Должен согласиться – предположение выглядит неубедительным. Однако вы же понимаете, каким огромным количеством суеверий обставлено явление одержимости. Вы должны отнестись с пониманием…

– Готов. Готов отнестись с пониманием. В доказательство абсурдности этих обвинений я сейчас пройду обряд экзорцизма и привезу свидетельство. Мне ведь его выдадут?

– Разумеется, выдадут! – заверил приободрившийся представитель магистрата.

– Пришлите мне экипаж в… Как называется это место?

– Кирнайт, городок Золотая охра.

– Вы слышали?

– Да, почтенный.

– Пришлите экипаж и охрану. Хорошо бы, если бы монильских бойцов сопровождали также мои соотечественники. Для уверенности и гарантии.

– Слушаю, господин. Всё будет сделано…

– А меня проводите обратно в храм. Думаю, для обряда уже всё готово.

– Ты что это? – сурово произнесла айн. – Что ты задумал? Не смей.

– Любопытно, что это я тут слышу? Кто-то что-то говорит?

– Ты же не всерьёз, разумеется.

– Разумеется, я всерьёз.

– Ты не смеешь! Не смеешь!.. Будешь опять врать, что это позарез необходимо ради нашей безопасности?! Мерзавец!

– Ради моей безопасности. Конечно, необходимо! А ты думала, тебе ровным счётом ничего не будет за твою выходку? На самом деле так думала? Можешь быть уверена – нет. Будет.

– Ты не смеешь, нет.

– Правда не смею? Посмотришь.

– Послушай! Нет, не надо… Ну ладно, я согласна на всё. Ну, подумай сам! Я ведь всегда хотела, как мне будет лучше, и это естественно! И ты ведь избег беды, а это тоже благодаря мне.

– Благодаря тебе? Фью-фью.

– Нет, правда! Кто защищал тебя от вражеских чар? Кто помог найти выход из владений Гильдии? Кто?!

– Мой приказ. Если бы у тебя была возможность, ты не стала бы ничем мне помогать.

– Неправда! Когда я поняла, что ты всё-таки найдёшь выход, я покорилась и делала всё, что ты требовал!

– Решила сохранить лицо, когда почуяла, чем повеяло…

– Ты тогда мог ещё двадцать раз попасться! Если бы я только задалась такой целью…

– Не пытайся казаться глупее, чем ты есть.

– Но я говорю – я вижу, как ты силён и удачлив! Я готова выбрать твою сторону! Считай всё случившееся проверкой. Ты её прошёл!

Ненависть свела мне губы.

– Ты всерьёз считаешь, что я тут существую лишь затем, чтоб искать твоей благосклонности? Ах, действительно, какой бесценный дар!

– Разумеется, бесценный дар! Да без моей помощи ты ничего не сможешь! Ты от меня зависишь, от моего желания помогать! Что же ты делаешь?!

– Это не помощь твоя. Это твоя функция. За деятельность твоего организма я тебе не обязан быть благодарным. Да мне, собственно, это бы даже в голову не пришло. Особенно теперь. И будь уверена, моя красавица – даже если бы ты повинилась, признала вину, если б поклялась, что ничего больше не будет… И даже если бы я поверил тебе – наказание всё равно бы последовало. И будет повторяться каждый раз, когда ты позволишь себе хотя бы намёк на предательство. Да, мне это будет крайне неприятно. Но я потерплю.

– Зачем же тогда? Просто затем, чтоб сделать мне плохо? – Она говорила с подкупающей искренностью и просто-таки детским изумлением. Но я давно уже привык к её хитростям. С каждым днём ей всё труднее давался обман.

Теперь я припомнил и то, как она вела себя в Тирнале и Афале. Кстати, заметно было, что она задумала какую-то комбинацию. Но я решил не обращать на это внимания. Больше такой ошибки не совершу. За каждым её шагом буду следить. Ты слышишь меня?

– Я поняла. Я всё поняла. Пойдём отсюда.

– Пойдём. В храм.

– Нет, я же сказала – я всё поняла! Не надо в храм!

– Надо, Федя, надо, – сумрачно процитировал я, поднимаясь по ступеням храма. – Всё готово, просвещённый?

– Всё готово, господин, – заверил меня священнослужитель.

– А где помощники? – Я огляделся.

Храм был невелик, так что боковых нефов тут выкроить не получилось бы при всём желании, только небольшие закуты, не больше алькова. Там священнослужители принимали исповеди и беседовали с теми своими прихожанами, которые нуждались во внимании и утешении. Там же совершались и кое-какие обряды, об этом я ещё пока знал мало. Монильцы не настаивали, чтоб я обязательно вникал в их религию. В религиозной столице Мониля, например, я пока ни разу и не побывал.

Маленькие окошки пропускали мало света, так что на нарядной отделке стен и пола лежал приятный полумрак, набрасывавший на рядовую красоту покрывало таинственности. Это придавало интерьеру прелесть, настраивающую на мысли о божественном, на размышления о жизни. Особенно легко было здесь предаваться мыслям о бытийственном и небесном – сейчас, когда мы со священником находились в храме в полном одиночестве.

– Разве вы будете совершать обряд без помощников?

– Да. Здесь нет чародеев, способных сдержать крупного демона, и мои собратья не решаются принимать участие в церемонии.

– Кхм… То есть они боятся исполнить свой долг?

– Я не могу их в этом винить. Но не беспокойтесь, почтенный. Я выдам вам свидетельство, оформленное по всем правилам. Я имею на это право. Предпочитаете ли вы, чтоб вас связали?

– Нет, не стоит. Я справлюсь.

– Прошу – не надо, – севшим голосом проговорила айн. – Я правда всё поняла. Я обучу тебя всему, что знаю, всё покажу и расскажу. Помогу тебе стать самым могущественным чародеем Вселенной! Обещаю! Я больше не буду.

– Мы что – в детском саду? В таком случае, наглой провинившейся девице сейчас прилетит по попке. А обучать ты меня и так будешь. Какой у тебя выход-то?

Демоница тоненько завыла, но я уже не слушал её. Подойдя к монильскому подобию аналоя, я встал между ним и жертвенником. Священник, не торопясь, спустил с плеч серое облачение и аккуратно расправил его на аналое. Потом принёс посох – этот выглядел намного скромнее, чем тот, которым передо мной когда-то помахал Пресвященный. С навершия этого свисала всего одна хиленькая ниточка хрусталя. Кроме того, и одет здешний служитель было намного беднее. И это вполне логично.

Он принёс книгу и, открыв её на весу, звучно произнёс:

– Приветствую того, кто носит в душе семя ада. – Видимо, в отличие от Пресвященного, на память он формулировку не знал.

– Кхм… Благодарю.

– Готов ли ты принять испытание благости души, принять Бога в себя и очистить свою душу, если таковая нуждается в очищении?

– Я… Это… В общем, да, готов исполнить свой долг.

– Тебе надлежит покориться и обратить к Богу с мольбой о… хм… о ниспослании тебе благоволения и прощения за грехи, ежели ты совершил таковые. Прочти за мной молитву. – Я послушно повторил за ним всё, что полагалось. – Готов ли ты?

– Вполне.

– Традиции требуют подвергнуть испытанию любого, кто находится под подозрением, что он одержим демоном. Можешь ли поклясться, что твоей души не касалось ни одно демоническое существо?

– Нет, не могу.

– Готов ли ты сейчас доказать свою чистоту, либо же очистить свою душу от власти ада, слуга божий, ставший кейтахом?

– Готов.

И снова волна мощи, неведомой и неощущаемой, потому что с магией она не имела ничего общего, однако всесметающей, накрыла меня с головой. Это могущество могло поддержать и, как соломинку из водоворота, вынести душу к свету, но сейчас оно топило меня, пригибало к земле и – что самое страшное – рвалось растерзать на части. Внутри меня билась демоница, растворённая в моей душе. И потому казалось, что моё собственное сознание беснуется, жаждет покинуть тело. Только полнейший и абсолютный самоконтроль здесь способен был хоть как-то помочь.

Я старался держать себя в руках. Айн явно не ставила себе подобной цели, поэтому вместе со спокойным, даже отчасти угрюмым речитативом священника в уши мне лился дикий вой. Её вой – не столько даже боли, сколько ужаса.

Может быть, именно это её страдание поддержало меня. Я так привык быть начеку, следить за каждым её шагом и не мочь ничего сделать с её хамством, с её сварливостью и коварством, что теперь, осознав, что нащупал её слабое место, воспрянул духом. Вот то решение, которого мне так не хватало в каждодневной моей войне.

Вот уж верно – сперва надо навести порядок в собственном доме, а потом браться за весь мир.

Дальше терпеть её боль было уже намного проще. Я даже смог поднять глаза на священника – он был бледен и старался без нужды не смотреть в мою сторону. Он явственно боялся, однако продолжал отчитывать экзорцизм, держа книгу в подрагивающих пальцах. Интересно, что ему пришлось произносить все формулы вслух, тогда как Пресвященный вполне обошёлся мыслями.

Впрочем, что я их равняю. Глава всей монильской церкви обладает могуществом всех своих помощников разом и всех прихожан. Всё влияние религии было в его руках, да к тому же в тот момент рядом стоял добрый десяток высших священников, потому-то они вполне обошлись без поддержки чародеев. Если бы демоница вырвалась на свободу, попутно искромсав моё тело, священнослужители справились бы своими силами и своей властью.

Мне показалось, обряд длился бесконечно, и когда наконец священнослужитель отчитал всё положенное, облегчение едва не задушило. Горло стиснуло так сильно, что ненадолго прервалось дыхание. Я видел айн, скорчившуюся, притихшую, и самого себя ощущал как загнанного, обессилевшего зверя. Да, собственно, таким я и был. Сейчас бы прилечь, расслабиться…

– Я тебе никогда этого не прощу, – проговорила, захлёбываясь, демоница.

– Попросить священника отчитать экзорцизм ещё раз?

– Нет!

– Тогда подумай дважды, прежде чем что-то говорить и тем более угрожать. И подумай, стоит ли мне напоминать о том, что я никогда тебе не прощу. – Я повернулся к бледному до зелени служителю. У него был вид человека, уже простившегося с жизнью – и вдруг получившего помилование. – Благодарю, просвещённый, за эту важную услугу.

– Я вижу, вы благополучно перенесли обряд, почтенный.

– Удивлены?

– Отчасти. Я слышал о том, что случилось близ Явора, когда сам Пресвященный совершал обряд и вынес благоприятное решение в отношении вас. Но одно дело слышать – а другое видеть собственными глазами. Такой исход экзорцизма – первый в истории нашей церкви. Невиданный случай!

– Просто Мониль раньше не имел дела с Террой.

– Вы предполагаете, что это умение держать под контролем своего демона – свойство ваших соотечественников?

– О-о… Думаю, вообще умение держать в своей власти своего демона – редкий дар. Но если речь о неуязвимости сознания, то, боюсь, не могу уверенно сказать, способен ли на такое любой беллий, или только террианин, или только русский… Кто может уверенно сказать? Факт в том, что я, как видите, способен хранить свободу духа и даже защищать айн от экзорцизма.

– Защищать?

– Для неё обряд гибелен, как для человека – чан с кипятком, в который он падает. Я способен сохранить её цельной, но она вынуждена покориться божественной власти, потому что чувствует на себе её могущество, – решил я сделать хоть какой-то реверанс в сторону религиозных представлений столь мужественного и вообще внушающего уважение человека.