Текст книги "Дневники чужого мира (СИ)"

Автор книги: Янина Веселова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Нет, – отвернувшись, Катя закусила губу. – Нет… Хотя… За меня никогда не принимали решений. Понимаешь, Алекс? Я сама решала, что мне делать и как жить! – подняв голову, она требовательно заглянула в серые глаза мужа.

– Разве сейчас что-нибудь изменилось? – он мягко провел тыльной стороной ладони по ее щеке.

– Ты издеваешься?? – Катя тряхнула головой, ее изумрудные глаза потемнели от гнева, точеные ноздри трепетали.

– И не думал, – мягко возразил Алекс. – Никогда и ни с кем я не был столь мягок и покладист, котенок. Ни одна женщина кроме тебя не слышала от меня слов любви. Никто не смел давать мне возмутительные клички. Меня боялись, мне повиновались, от меня всегда чего-то пытались добиться, втягивая в интриги. Я работал как проклятый, день и ночь раскрывая заговоры, верша судьбы людей.

– Сколько пафоса, – не удержалась Катерина. – Я не буду тебя жалеть.

– И не надо, – поймав руку жены, он прижался к ней губами, – хотя от тебя и принял бы и жалость. Котенок, давай попробуем начать все сначала.

Некоторое время Катя задумчиво смотрела на своего мужчину.

– Хорошо, – помолчав, согласилась она. – Пусть тут разожгут камин, принесут мне хороший кусок ростбифа и персики. И еще… Мне нужна моя Лиззи, а Лиззи нужен Марк.

– Договорились. Скрепим наше мировое соглашение поцелуем? – обрадовался удачливый переговорщик.

– Повременим, – взяла время на размышления вторая сторона.

– Как скажешь, милая. Как скажешь.

* * *

Должна признать, что после отличного ужина на жизнь начинаешь смотреть ширше, а к проблемам относишься легше. Во всяком случае ко мне это относится в полной мере.

Получив изрядный кусок мяса, персики и Лиззи, я совершенно успокоилась. Хотя и чувствовала некоторую неловкость. Нет, ну в самом деле… Должно быть я и впрямь несколько перегнула палку. Все-таки устраивать прилюдные сцены, тыкая в принца крови пальцем, и бить посуду это несколько чересчур. А с другой стороны… Достал! Реально достал!

У него значит нервы, запой и погибшая любовница, читай товарищ по работе, а жене об этом сообщить не судьба! Я между прочим беременна, хотя сдается мне, что Алекс еще этого не понял. Вот полезет живот на нос, тогда и осознает моя ужасная светлость, что скоро станет папочкой. Ничего, когда начнет малыш толкаться, попрошу его вразумить папашку пяткой в глаз или в нос. И пусть это будет нескоро, но будет же. А пока, полежав немного апосля сытного ужина, пошла я на экскурсию по дому, используя мужа в качестве гида.

Первым делом отправилась на кухню. Что я за хозяйка, если не знаю, где в моем доме скалки лежат. Познакомилась с хваленым Карлом. Не понравился. Может он конечно и гениальный повар, творец и все такое, а только к моим замечаниям и просьбам прислушиваться обязан! И нечего кривить физиономию, ишь! Я, например, твердо уверена, что в ростбиф нужно добавлять только сушеные специи, потому что они обладают не таким ярким ароматом как свежие. Причем стоит ограничиться черным молотым перцем, чесноком и розмарином. Пришлось настоять на своем. Категорически…

И вышла я тираном… Повар страдает, муж потешается, я злюсь, поварята бегают… Рабочая атмосфера… Мясо свое я получила вместе с уважением заносчивого кулинара, правда экскурсия накрылась, а Алекс сбежал в кабинет, оправдываясь срочной работой. Ну и ладно, зато я развеялась, поела еще разок и, вернувшись в спальню, уснула без задних ног. Теперь вот выспавшись, пишу рецепт правильного (в моем представлении) ростбифа.

Самое главное в этом блюде правильно выбрать мясо! Я беру духовую говядину, в ней нет ни жил, ни жира, хотя никто не помешает вам взять говяжью вырезку.

Говядина – 500 г

Соль – 0,5 ст. л.

Чеснок (Сушенный) – 1 ч. л.

Розмарин – щепотка, ну две от силы)))

Соевый соус – 90 мл (3 ст. л.)

Масло оливковое – 50 мл

Масло сливочное – 30 гр.

Мясо обмыть, обсушить, натереть смесью специй и солью, залить соевым соусом и убрать в холодильник минут на тридцать.

На раскаленной сковороде обжарить говядину со всех сторон в смеси оливкового (растительного) и сливочного масла до образования румяной корочки. Нам не нужно прожаривать мясо!

Параллельно разогреть духовку до 180 градусов и отправить туда говядину минут на двадцать (если любите мясо с кровью) или на тридцать (если предпочитаете полностью прожаренное мясо).

Вынуть из духовки ростбиф и, завернув его в фольгу минут на десять-пятнадцать, дать ему отдохнуть. В этот момент мясо все еще приготавливается.

Порезать ломтями примерно по сантиметру шириной и подавать к столу. Блюдо одинаково вкусное как горячим так и холодным.

Глава двадцать шестая

Закрыв дневник, Катя некоторое время смотрела на спящего мужа и некоторое время раздумывала, не завалиться ли ей под бочок к любимому. Она уже было встала и даже сделала пару шагов к кровати, но остановилась на полдороге. 'Нечего валяться,' – постановила будущая мамочка. 'А то просплю еще, а мэтр Брюс велел сегодня не опаздывать,' – подбадривая себя подобным образом, она отправилась в гардеробную.

– Лэри миленькая, – Лиззи едва не уронила поднос, столкнувшись в гостиной, примыкающей к спальне, со своей неугомонной госпожой, – куда же вы? Я вас будить иду, – она опасно качнула свою ношу, заставив дребезжать посуду. – А вы опять за свое! Или случилось что? – охнула камеристка, отчего чашки опять обиженно брякнули.

– Ты про что? – сразу не поняла Катя. – А, нет… Все в порядке. Выспалась я.

– Так садитесь завтракать, – сориентировалась девушка, разворачиваясь к столу.

– А его светлость как же? – удивилась Катерина.

– Ой, лэри миленькая, – Лиззи налила хозяйке чашечку кофе и подвинула гренки, – тут такое… – брюнетка закатила глаза.

– Какое? – заинтересовалась Катерина.

– У его светлости камердинер имеется, – горничная принялась жаловаться, – уж до того строгий, просто сил нет! Говорит мне: 'Куда лезешь, девка! Не смей кормить моего хозяина! И в спальню к нему не лезь, охальница.'

– Прямо так и сказал? – наливая себе сливок, удивилась Катя.

– Угу. – поникла Лиззи, – А ведь я – женщина замужняя. Что он за намеки делает?

– Как тут все запущено, – блондинка задумчиво покачала головой. – Ты потерпи сегодня денек, милая, а завтра с утра его светлость этому камердинеру голову отвернет. Я тебе обещаю. Пока же…

– Гневаться будете? – всплеснула руками камеристка. – Не надо. Не стоит он этакого.

– Не буду, – засмеялась Катя. – Я ему и слова не скажу, обещаю, но ты… – она заставила Лиззи наклониться и что-то зашептала ей на ухо. – Поняла?

– Будет сделано, лэри миленькая! – радостно закивала горничная.

– Ну вот и славно, – подвела итог Катерина. – До выходя из дома, – она бросила взгляд на большие настенный часы, – еще часа полтора. – Алекс обещал доставить меня в ААМ порталом, так что я пока погуляю по саду. Совсем, понимаешь, перестала бывать на улице. Ты позови меня через часок.

– Все сделаю, – пообещала преданная Лиззи.

* * *

– Вот ты где!

Веселый голос мужа заставил ее вздрогнуть и уронить книгу.

– Алекс, – Катя прижала руку к колотящемуся сердцу, – ты моей смерти хочешь?

– Вовсе нет, котенок, – герцог наклонился, поднимая книжку. – Я хочу совсем другого, – он хитро прищурился, словно размышляя, стоит ли рассказать жене о своих желаниях.

– Обойдешься, – без труда догадавшись о мыслях, царящих в голове его бедовой светлости, Катерина выхватила свой учебник.

– Злюка, – попенял Алекс, смеясь, – заучка. Сидишь на качелях в самом красивом парке Дагании и читаешь теоретическую магию. Хочешь я тебя покачаю?

– А ты меня не уронишь? – Катя недоверчиво прищурилась.

– Как можно?! – обиделся муж. – Ты уж совсем… – он отвернулся.

– Алекс, – подергала мужчину за рукав Катя, – я согласна.

– Держись, – тут же повернулся герцог. – Крепче держись, – не забыв забрать с колен жены учебник преткновения, он легко толкнул качели.

'Сколько же я не качалась? Лет тридцать?' – взлетая над волшебным осенним парком, пронизаным лучами утреннего солнца, подсчитывала Катерина. 'Пожалуй, что больше,' – решила она и, подставив лицо, прохладному ветерку, рассмеялась. Полной грудью вдыхая воздух, напоенный горьковато-волшебным манящим ароматом осени, она парила над землей. 'Господи, как же хорошо!'

– Выше! – кричала она. – Еще выше, – раскачивалась самостоятельно.

– Хватит, милая, – с видимым сожалением отказал Алекс, – твоя Лиззи уже минут пять топчется поблизости. Пора в академию.

– Эх, – опираясь на предложенную мужем руку, немного мечтательно вздохнула Катя, – жалко уходить… Так славно было… Необыкновенно… – она замолчала, а потом словно решившись, повернулась к герцогу. – Я все еще сержусь на тебя, но, Алекс… Как же я тебя люблю! Спасибо!

– Это я тебя люблю, – откликнулся он, заключая жену в объятия. – Это ты чудесная, необыкновенная и удивительная. Как мало тебе нужно для счастья.

– Мало? – переспросила она. – Вовсе нет. Дом, семья, любовь, муж, ребенок, учеба, бесконечные хлопоты, заботы, осень, утро, парк, качели и весь мир! Алекс, разве этого мало, чтобы быть счастливой?

– Многим мало, – он с улыбкой наблюдал за тем, как, раскинув руки, среди опавших листьев кружится его белокурое наваждение. – Я бы даже сказал большинству.

– Глупости, Алекс, – Катя остановилась. – Они лгут, – и отвечая на безмолвный вопрос, упрямо тряхнула головой. – Просто к сожалению иногда они лгут даже сами себе… И это самое страшное.

– А у меня для тебя подарок, – сменил тему разговора мужчина. – Вот, – он достал из кармана небольшую бархатную коробочку и протянул ее жене.

– Еще один? – Катя открыла футляр. На черном бархате подложки искрились бриллианты и изумруды. – Серьги? – обрадованная блондинка подхватила изумительно красивую длинную сережку и приложила к ушку. – Ну как?

– Ты прекрасна, – заверил он. – Ну, а теперь я прощен?

– Алекс, – Катерина пропустила мимо украшенных новыми сережками ушей слова его прехитренной светлости, – почему ты все время даришь мне изумруды?

– Значит не понравились… – сделал законный вывод мужчина, наблюдая за тем, как она снимает сережки.

– Они прекрасны, спасибо, – закрывая футляр, поблагодарила Катя. – Просто слишком роскошны для академии. Завтра утром погуляем тут?

– Прогулки тебе дороже бриллиантов? – он не выглядел удивленным.

– Мне лучше в комплексе, – Катя ухватила мужа за руку. – Прогулки, беседы, украшения и вообще подарки, но самое главное это твое внимание.

– Все-таки подарки? – недоверчиво прищурился герцог.

– Даже не сомневайся, – поспешила уверить его Катерина. – А то еще, не дай Пресветлая, начнешь относиться ко мне как к юродивой бессеребренице.

– А ты не такая? – поддразнил Алекс.

– Нет! – она возмущенно пихнула мужа в бок. – Я вообще-то очень люблю украшения. Когда была маленькой, – взгляд Кати затуманился, – маме достаточно было дать мне свою шкатулку с драгоценностями…

– И что? – остановился на пороге главного дома герцог.

– И я была потеряна для всех: примеряла свои сокровища, любовалась ими, играла… Так что сэкономить на подарках у тебя не получится, – подняв на мужа смеющиеся глаза, заключила Катерина, – и не мечтай!

– В самом деле? – притворно огорчился Алекс. – Хотя… Котенок, если тебе так понравилось сегодняшнее утро, то может быть мы зайдем на минутку в спальню?

* * *

– Насколько я помню, сегодня состоится открытие твоей кондитерской, – нажимая на крупный морион, венчающий перстень, уточнил Алекс.

– Да, – зачарованно наблюдая как меняются черты лица и фигура мужа, подтвердила Катя. – Это амулет личины?

– Ну что ты, котенок, тут все гораздо сложнее. Сквозь простую иллюзию тут половина преподавательского состава видит, причем даже особых усилий для этого не прикладывает. Мэтры действуют по укоренившейся привычке, так сказать.

– А что же тогда?

– Если опустить тонкости, которые ты пока что не в состоянии понять, то это симбиоз магии иллюзий, трансфигурации и магии крови, – герцог смахнул несуществующую соринку с обшлага преподавательской мантии. – Королевской крови.

– Очень любопытно, – пропустила мимо ушей некоторую язвительность его выпендривающейся светлости Катерина.

– Ну что, – подойдя к жене, поинтересовался мужчина, – в академию?

Катя только молча кивнула в знак согласия и протянула супругу руку.

– Бэлла, – уже в ААМ заговорил Алекс, – ты обратила внимание на то, что после того как забеременела, перестала засыпать по время портальных перемещений?

– Ой, и правда, – как-то очень спокойно отреагировала она, занятая своими мыслями.

– Это один из признаков того, что наш мир принял тебя. Принял полностью и стал твоим настоящим домом.

– Очень интересно, – рассеянно согласилась она.

– Да что с тобой, котенок? – Алекс поправил волосы.

– Знаешь, – не сумев сдержаться, поморщилась Катя, – когда ты становишься Адерли-Аддинготом, то начинаешь вести себя как самовлюбленный индюк.

– Приходится, – он широко улыбнулся. – Спасибо за комплимент, котенок. Так о чем ты думала?

– Алекс, если это такое сложное колдовство, я имею в виду твою личину… – задумчиво начала она. – И если бы мы… – мечтательно прикрыла глаза. – Если бы я забеременела от тебя, когда ты был занудой Аддинготом, то на кого был бы похож наш ребенок? И к какому роду относился бы?

– Тебе интересно, котенок? – голос мужчины изменился, он стал вкрадчивым. – Мы можем провести эксперимент.

– Ты немного опоздал с этим, – Катерина попятилась.

– Не вредничайте, лэри Глейв, – дурачился Алекс, – и не спорьте с преподавателем. Лучше повернитесь ко мне спиной и обопритесь на стол. Да, так, – прижавшись к ней со спины, лэрд горячо шептал непристойности в пунцовое ушко. – Прогнитесь в пояснице и позвольте мне поднять подол вашего платья. Обещаю быть осторожным и не помять его, – слова у герцога не расходились с делом. Самым аккуратным образом завернув на девичью поясницу складки юбки, он медленно потянул вниз ее кружевные панталончики. – А вы оказывается распутница, – жарко выдохнул. – Кто бы мог подумать, что под грубым форменным платьем скрывается столь изысканное белье, – мужские пальцы приласкали нежную кожу чуть выше резинки ажурных чулок, вызвав судорожный катин всхлип. – Сейчас я тебе помогу котенок… Потерпи…

– Мэтр, – в дверь кабинета энергично постучали.

– Ректор, демоны его раздери, – простонал Алекс, застегивая брюки.

– Трусики, – путаясь в юбках, попыталась остановить мужа Катя.

– Потом, – он подхватил с пола панталончики и засунул в карман мантии. – Доброе утро, лэрд Вульф, чем обязан?

– Алекс, я к вам вот по какому вопросу, – шагнувший было в кабинет ректор, остановился, увидев Катерину. – Адептка Глэйв? – удивленно приподнялась седая бровь. – Я не помешал?

– Мы обговаривали изменения в расписании лэри, – Алекс был невозмутим. – И подбирали тему для реферата.

– Похвально, – одобрил мэтр Вульф. – Идите, адептка, а то опоздаете.

– Всего доброго, господа, – пискнула Катя и вымелась из кабинета, с трудом сдерживая рвущийся наружу хохот.

* * *

– Адептка Глэйв, – проскрипел злой как скорпий Адерли-Аддингот, – можно вас на минутку?

– Да, мэтр, – кивнула Катя и повернулась к брату. – Подождешь меня, Генри?

– Не думаю, что это хорошая идея, – холодно промолвил педагог. – Будет лучше, если наследник Глэйв направится к экипажу.

– Только если Бэлла попросит, – дерзко заявил парень.

– Иди, Генри, я тебя скоро догоню, – пообещала Катя, нежно поглядев на брата.

– Не на век прощаетесь, – не выдержал Алекс.

Не обращая внимания на дружный смех родственников, он подхватил девушку под руку и буквально потащил к ближайшей нише, едва не опрокинув стоявшие в ней доспехи конного рыцаря.

Гулко брякнул чеканный лошадиный пейтраль (защита груди), качнулись алые перья в плюмаже шлема, а потом Катя оказалась в темноте потайного хода.

– Котенок, – почти простонал Алекс, прижимая к себе жену, – я за день чуть рассудка не лишился, а тебе смешно.

– Бедненький, – попыталась выразить сочувствие Катя, но, вспомнив все сегодняшние терзания его озабоченной светлости, не выдержала и расхохоталась.

– Жестокая, – обиделся Алекс, что однако же не помешало впиться в желанные губы страстным поцелуем. – Коварная. Я чуть с ума не сошел, представляя, что ты наедине с Рэйли… Такая красивая, желанная и без белья…

– Поэтому и рвался в аудиторию, рыча как лев, – колокольчиком заливалась Катерина. – Нет, как дракон!

– А это лысый гад так ни разу и не позвал тебя. Ничего, я ему припомню, – пообещал Ужас и попытался половчее развернуть жену. – Обопрись на стену милая.

– Алекс, – она ужиком вывернулась из мужских рук, – не обижайся, но – нет. Я опаздываю, ты же помнишь про открытие кондитерской? Вот! А ведь надо еще успеть переодеться.

– Котенок, – лютым зверем, алчущим крови, взвыл муж, – я до вечера рехнусь! Я…

– Ты из меня веревки вьешь, – непритворно вздохнула Катя, опускаясь на колени. – Только быстро, – предупредила она, сражаясь с застежками. – В этом облике он у тебя заметно меньше, – с видом хозяйки, забирающей остатки товара на рынке, посетовала Катерина. – Интересно, а вкус тоже изменился?

* * *

– Ну как все прошло? – войдя в спальню, Алекс, сразу же подошел к жене, сидевшей у туалетного столика и, склонившись, нежно ее поцеловал.

– Гораздо лучше чем ожидала, учитывая, что там были нэра Барнеби и Натали, – признала Катя, жестом отпуская камеристку.

– Вкусно небось, – от души позавидовал мужчина. – Эх, котенок, как же я хотел быть в 'Шоколадном раю', пусть даже в нелюбимом тобой облике. Но дела… – встав позади кресла жены, он взял в руки резной черепаховый гребень и принялся расчесывать длинные белокурые волосы супруги. – Тебе говорили, что они похожи на живое серебро, на лунные отсветы в водах холодного озера Данаан?

– Да, – потянула она и прикрыла от удовольствия глаза, – и не раз…

– Что? – как по волшебству испарилось отличное настроение его вспыльчивой светлости. – Кто?

– Лиззи, – помолчав для порядка, призналась Катя. Ухватив руку взревновавшего мужа, она прижала ее к своей щеке. – Ты голоден?

– Сыт я, – все еще несколько нервно ответил Алекс, но руки не отнял. – Так что, расскажешь?

– Конечно, – согласилась Катерина. – Может тебе сразу стоит подготовиться ко сну? – поцеловав мужнину ладонь, предложила она.

– И потом слушать твой рассказ со всеми удобствами? Заманчиво, ох как заманчиво, – потянулся всем телом герцог и довольно прищурился, заметив горячий взгляд изумрудных глаз.

– Нет, он не дятел, – глядя вслед любимому, шепнула Катя. – Он котяра, хищный, холеный и, чего уж греха таить, любимый.

Она тяжело вздохнула и пригорюнилась, а потом, вспомнив о сюрпризе, который хотела приготовить Алексу, вскочила и захлопотала. Очень скоро на сервировочном столике, красовался изрядных размеров торт с вишней, а на спиртовке готовился горячий шоколад, покрывало с кровати было убрано, а освещение притушено.

– Ну вроде ничего не забыла, – удовлетворенно оглядев дело рук своих, Катя приготовилась рассказать о том, что народу в кондитерской оказалось на удивление много. Что героический нэр Касиди успел сделать предложение Лидии, которая теперь хвастается всем совершенно неприличным бриллиантом и при этом сияет как ясно солнышко. Что лэра Маргарет совсем не обиделась на то, что ей не рассказали о свадьбе сразу же и даже приготовила какой-то подарок. Что дядюшка похоже всерьез увлекся Гертрудой, и для этого не понадобилось никаких уловок со стороны. Что нечаянно вырощенные в кофейне глицинии оказались необыкновенными. Совсем неядовитые, они наоборот избавляют от мигрени. Что нэра Барнеби напросилась на прием, и отказать ей не было никакой возможности. Но зато у Натали оказалась аллергия на шоколад, и это одно из проявлений высшей справедливости, потому что бог шельму метит!

Задумавшись, Катя не сразу заметила возвращение его свежевымытой светлости.

– Это все мне, котенок? – облизнулся он.

– Тебе, – обнимая Алекса, согласилась Катерина и шепнула, – мой любимый сладкоежка.

* * *

– Пора вставать, лэри миленькая, – в тишине спальни прозвучал мягкий голос Лиззи.

До чего же Катя не любила эти слова, просто терпеть не могла. Ранние побудки, что в той, что в этой жизни были для нее настоящей мукой. И так было всегда, но не сегодня! Помня о мероприятии по воспитанию герцогского камердинера, Катерина вполглаза наблюдала за перемещениями камеристки. Вот Лиззи разожгла камин, раздвинула шторы, пропуская в комнату серое осеннее утро, загремела чашками…

Звуки были привычными и по-утреннему громкими, запахи более насыщенными. Катя потянула носом, вдыхая дразнящий кофейный аромат. 'Эх, скоро придется отказаться от кофе, да собственно уже пора,' – сокрушенно подумала она и уселась в подушках.

– Вот, извольте, лэри миленькая, – робея, шептала Лиззи, стараясь не разбудить герцога.

Она устроила на катиных коленях поднос, груженый завтраком и замерла волнуясь. Блондинка задорно подмигнула ей, покосилась на его сонную светлость и дала знак, снимать серебряную крышку с тарелки. К волшебному кофейному аромату добавился насыщенный дух прекрасно приготовленной курочки под шоколадным соусом. Герцог смешно пошевелил носом, но глаз не открыл. Катерина проказливо улыбнулась и кивнула, глядя на верную горничную. Та понятливо сняла крышку с еще одной тарелки. Аромат свежих пышных лепешек не подвел. Алекс открыл глаза и потянулся.

– Доброе утро, – поприветствовала мужа Катерина и приступила к завтраку.

– Доброе, – согласился он, улыбаясь. – Чего там у нас? – заглянул в катину тарелку и облизнулся. – Курочка, ммм… Красота! Ну, чего стоишь? – он посмотрел на Лиззи. – Подавай!

– Так… – замялась камеристка. – Я… Нету… – совсем растерялась она.

– Что?! – нахмурился голодный герцог.

– Не велено, – ответственная Лиззи забыла про все договоренности и чуть не плакала. – Никак нельзя.

– Ничего не понимаю, – останавливая жену, которая решила поделиться завтраком, признался Алекс. – Кем не велено?

– Так камердинером вашим… Только он может ухаживать за вашей светлостью… А я девка непонятная и муж мой…

– Патрик, мать твою! – голодным зверем рыкнул лэрд Рокк. – Дай халат, – зыркнул он на Лиззи, быстро оделся и вышел.

Скоро из соседней комнаты долетели звуки, свидетельствующие о том, что герцог гневается. Бедная камеристка побелела как полотно.

– Иди к себе, Лиззи, – не прерывая завтрака, распорядилась Катя. – Я тебя позову попозже. Да не дрожи ты так, – ей пришлось чуть повысить голос. – Все идет по плану.

– А меня вы в них посвятить не хотите? – неожиданно раздался голос Алекса, который заглянул в спальню жены, стоя на пороге своей комнаты. Мужчина придерживал рукой дверь соединяющую покои герцога и герцогини.

– Во что? – Катя обмакнула лепешку в шоколадный соус.

– В ваши планы, – уточнил мужчина и сглотнул голодную слюну.

– Для начала я собираюсь принять душ, потом одеться и отправиться в академию, – как ни в чем не бывало ответила блондинка. – Алекс, нельзя ли мне заехать к дядюшке? – и, видя, что муж молчит, уточнила – Все равно мне тут заняться нечем.

Межкомнатная дверь с грохотом захлопнулась. Катя отодвинула поднос и откинулась на подушку и устало прикрыла глаза. Но в одиночестве она пробыла недолго, очень скоро Алекс вернулся.

– Ну и?.. Зачем? – поинтересовался он, присев на креешек кровати. – Тебе стоило только рассказать. Котенок, – позвал он, – мстительная маленькая девочка, которая не дает в обиду своих людей, вредина… Не отворачивайся, я вижу что ты улыбаешься. И дай мне уже этой своей курицы, на кухне ее не оказалось. Интересно почему? – прищурился он.

– Потому, – подавая мужу требуемое, буркнула Катя. – Чтоб знали!

– Ну в целом понятно, – мужчина приступил к завтраку. – Хорошо хоть, что порция большая, – обгладывая ножку, сказал он.

– На двоих рассчитывали, – призналась Катя. – А жаловаться я не люблю, – невпопад добавила она.

– А зачем жаловаться? – философски поинтересовался герцог. – Лучше с утра пораньше поставить весь дом на уши. А то расслабились… Ладно, никто больше твою Лиззи не тронетт и Марка не обидит.

* * *

Я сегодня обалдемши! Оказывается разорвать помолвку очень даже просто, и для этого вовсе необязательно быть магом разума! Но начнем по порядку.

Из ААМ меня забрал Генри, привез на Кленовую и сдал на руки лэре Маргарет. Как же дома хорошо! Родные и близкие вокруг хороводы водят, радуются, кормят вкусняшками, балуют и рассказывают последние новости. Оказывается я так по всем соскучилась, просто до слез. Расплакалась как дурочка и напугала дядюшку, который тут же видимо по привычке собрался Алексу морду бить. Еле успокоили с лэрой Кинли нашего воинственного медведя.

– Я тоже, – посмеиваясь, заявила ехидная Гренадерша, – как замуж выскочила так и начала рыдать.

– Неужели Магнус?.. – потерял дар речи дядюшка. – Нет, он не мог! Не верю!

– Мог, – настаивала на своем Маргарет, – еще как мог! Три раза подряд, – она многозначительно подмигнула.

– А вот вы про что, – догадался лэрд Глэйв и с укором посмотрел на меня. – Проболталась уже?

– Да ни боже мой, – Гренадерша не дала никому и рта раскрыть. – Что у меня глаз нет что ли? Или голова не варит?

– Ладно, – не стал развивать эту тему Тео, предпочтя сбежать от нас в библиотеку.

– Целыми днями там сидит, – лэра Кинли доверительно склонилась ко мне. – Я намедни решила подслушать немножко… Да ты не смейся! Должна же понимать, что это дело нельзя пускать на самотек!

– Что удалось узнать? – спросила я, борясь с улыбкой.

– Молчат, – лэра Маргарет многозначительно поджала губы, – переглядываются и молчат, а еще улыбаются… Да, я не только подслушивала, но и подсматривала! – достойная дама и не думала смущаться. – В общем нам лучше вовсе не вмешиваться.

– Да? – расстроилась. – А я хотела поболтать с Гертрудой.

– Ну и поболтай, – великодушно разрешила Гренадерша. – А пока расскажи-ка мне о семейном житье-бытье.

Так до самого обеда мы и болтали. Оказавшись за столом рядом с Гертрудой, я по примеру мудрой лэры Маргарет принялась наблюдать за лиловоглазой красавицей и за дядюшкой. Ну что сказать? Молчат и переглядываются! И самое главное, на нас никакого внимания уже не обращают! Во как людей накрыло. Но мы правда тоже переглядывались, это я про себя, Гренадершу и Генри с примкнувшим к нему Мартином говорю. Причем поганцы еще и перемигивались. Хорошо, что дядюшка в нирване, а то попалил бы он наш заговор, как делать нечего, и выдал бы всем на орехи с изюмом.

А еще я весь обед прикидывала как бы поделикатнее узнать у Гертруды о способах разорвать помолвку. Информация-то это важная, хотя и сильно запоздавшая в моем случае. Кстати, нужно и о разводах аккуратненько разузнать. Правовые знания, они никому помешать не могут.

Господи, сделай так, чтобы Алекс не смог прочесть мой дневник!

Так ни до чего и не додумавшись переместилась в гостиную в надежде спокойно выпить чашечку кофе с пироженкой. А вот фигушки! Маргарет велела подать мне зеленого чаю с мятой, орехов в меду и фруктов. А еще пообещала составить сбалансированное меню и передать его в лично руки его кривоносой светлости. Спорить я не стала, ибо пора… Пора начинать думать не только о себе, но и о ребенке. Интересно каким о будет? В том, что это мальчик, я не сомневаюсь. Я и в первый раз знала, когда Васенькой ходила.

Как там мой сыночек? Пусть у него все будет ладно и со здоровьем, и с Оленькой. Так скучаю по нему, по своему скворушке. Интересно какой мне памятник делать будут? Пусть бы не тратились сильно. Ох… Нахлынуло… И опять Цветаева вспомнилась.

Идешь, на меня похожий,

Глаза устремляя вниз.

Я их опускала – тоже!

Прохожий, остановись!

Прочти – слепоты куриной

И маков набрав букет, —

Что звали меня Мариной

И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь – могила,

Что я появлюсь, грозя…

Я слишком сама любила

Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,

И кудри мои вились…

Я тоже была, прохожий!

Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий

И ягоду ему вслед, —

Кладбищенской земляники

Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,

Главу опустив на грудь.

Легко обо мне подумай,

Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!

Ты весь в золотой пыли…

– И пусть тебя не смущает

Вот так-то… А про расторжение помолвки я все-таки узнала! И вовсе даже не от Гертруды. Просто лэра Маргарет обратила внимание на мою задумчивость и вцепилась клещом.

– Тю, – Гренадерша успокоенно выдохнула. – Я уж думала, что у тебя что-то серьезное, а это… – она пренебрежительно покрутила кистью руки. – Это ж каждая деревенская девчонка знает.

– А я не знаю, – насупилась.

– Понятное дело, – ехидничала достойная дама, – ты же у нас – столичная штучка! Ладно, слушай, – смилостивилась она. – Берешь толстую шерстяную нить и наговариваешь на нее: 'Разъединяю (имя жениха) с (свое имя) в ночи и днем, в дороге и дома, во сне и наяву, в трезвом рассудке и беспамятстве. Слова мои сильные, дело верное, сердце смелое, желание крепкое!' Как закончишь читать читать, вяжи на шерстяной нити восемь узлов да приговаривай: 'Первый узел – выйду я на околицу, второй – брошу в чистое поле, третий – на разлуку, четвертый – во дворы, пятый – в дороги, шестой– в моря, седьмой – в леса, восьмой – в луга. А нитку эту женишку в карман. Так-то!

И раз уж меня сегодня потянуло на Цветаеву, то вот:

Развела тебе в стакане

Горстку жженых волос.

Чтоб не елось, чтоб не пелось,

Не пилось, не спалось.

Чтобы младость – не в радость,

Чтобы сахар – не в сладость,

Чтоб не ладил в тьме ночной

С молодой женой.

Как власы мои златые

Стали серой золой,

Так года твои младые

Станут белой зимой.

Чтоб ослеп-оглох,

Чтоб иссох, как мох,

Чем не заговор на остуду? А все-таки хорошо, что моя Китти ничем кроме нарядов да своего ткацкого станка не интересовалась!