Текст книги "Дороги (СИ)"

Автор книги: Яна Завацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Ее разбудил крик Арниса.

– Тревога! Подъем!

Ильгет, еще не соображая ничего, перекатилась к своему месту, выдвинула на позицию "Сторожа", принялась настраивать "Щит". Небо чуть посветлело, хотя по-прежнему было полностью затянуто тучами… раннее утро.

– Шлемы замкнуть! – крикнул Арнис. Ильгет надвинула лицевой щиток. В шлемофоне послышались характерные щелчки.

– Проверка связи, – сказал Арнис, – внимание всем, как слышно?

– Хорошо.

– Все слышно.

– Хорошо, – сказала Ильгет.

– Мы пока сидим, – сообщил Арнис, – наступление началось. Сейчас сюда пойдут дэггеры. Мало не покажется. Иль, щит. Данг, наблюдение… всем приготовиться стрелять. Иль, щит поставишь по команде.

Все правильно, подумала она, надо беречь энергию. Повисло напряженное молчание. Его прервал голос Беры.

– Эх-хе-хе, бойцы… а дождичек-то все моросит. К урожаю…

– Видно, склизкие хорошо уродятся, – поддержала Ильгет, – прямо как на биофабрике.

– Да уж… похоже, – согласилась Бера. И в самом деле, под ногами хлюпала вода, доходя уже почти до щиколоток.

– Радуйтесь, – сказал Арнис, – гореть будет меньше.

Вдруг голос его изменился, он произнес отрывисто.

– Атакуют с севера! Щит! Огонь!

Вопреки словам Арниса, горело все вокруг очень хорошо, и в какой-то момент Ильгет поразилась мимолетно тому, что вокруг нее поднимался белый пар – вода под ногами стремительно исчезала. Края траншеи были обвалены и оплавлены, и стены огня стояли кругом, огня, в котором медленно падали и кружились комья земли, камни, какие-то обломки… вроде бы, и ошметки дэггеров. Грохот доставал сквозь шлем, сквозь все фильтры, земля тряслась под ногами, как будто не на планете они находились, а в космическом бою, и это, пожалуй, было самым жутким – это постоянное сотрясение твердой почвы, и нигде, нигде нет надежного места, нет спасения. Светофильтры защищали глаза, но увидеть что-либо в этом аду было немыслимо. Ильгет ориентировалась по приборам, ловя дэггеров в прицел "Молнии", следя за энергией щита. Тряслась от напряжения, сама не понимая, как ей еще удается стрелять и поддерживать щит. Слышала короткие, яростные команды Арниса, корректирующего огонь, и почти не воспринимала их, только руки машинально делали то, что нужно…

На какое-то время стало спокойнее. Ильгет тяжело дышала, привалившись к обрушенному краю траншеи – теперь из нее можно было высунуться по пояс, земля вокруг оплавилась, и представляла собой сплошную воронку серо-черного блестящего однородного грунта. Дэггеры не мажут… последние три часа все силы их были обрушены на этот пятачок земли, откуда по ним били четверо квиринцев… Но и очень небольшое число дэггеров прорвалось сквозь огонь, часть их уничтожена Иостом с его воздушной центурией, часть удалось убить с земли.

Только теперь Ильгет чувствовала невероятную усталость, мир вокруг словно пеленой затянут. Невозможно так, невозможно… Неужели это еще не все?

– Все целы? – спросил Арнис в шлемофоне, глуховато, – отдыхаем пока. Шлемы не размыкать, радиация.

Ильгет бросила взгляд на спайс. Да уж, напылили склизкие… Шлем действительно снимать нельзя.

Отбили атаку… после этого наступила передышка. Ильгет глотнула воды, наверное, надо поесть. Но не хочется. Хочется снять шлем, но подцепить лучевую болезнь очень неприятно, даже хуже насморка. Квиринцы в изнеможении лежали на дне узкого окопа. Не было сил ни шевелиться, ни разговаривать.

Пыль, поднятая взрывом, постепенно оседала. Арнис смотрел в небо. Ни о чем не думал, не молился, просто смотрел в небо. Тучи разошлись, то ли от разрывов, то ли сами по себе, и в просвет хлынула такая сияющая синева, словно кровь из открытой раны, что даже и смотреть было больно без светофильтров.

– Красиво, – прошептала Ильгет в шлемофоне. Арнис не ответил. Просто не было сил. Но она тоже смотрит в небо… как мы все-таки с ней похожи, подумал Арнис. Она мне как сестра, нет, с сестрами мы не так похожи.

Господи, доживем ли мы до Иннельса? Дотянем ли? Ведь оставшееся расстояние тоже придется пройти… Но дэггеров уже не так много, большая часть уничтожена, а подкрепление им больше неоткуда брать.

– Туманность, – услышал он бодрый голос Дэцина, – я квазар, по мере возможности продвигайтесь вперед. Как можно скорее. Займите линию ноль. Понял? Займите линию ноль. Чем быстрее, тем лучше.

– Квазар, я Туманность, вас понял, – сказал Арнис. Как не хочется вставать, двигаться куда-то, снова отстреливаться, замирать от ужаса… лежать бы так и лежать. Вечно. Господи, что за мысли? Командир, называется. Сейчас еще людей поднимать.

– Ребята, – сказал он спокойно, – нам велели идти вперед, сколько сможем. До линии ноль пока. Минута на сборы.

Общий стон в шлемофоне был ему ответом. Но квиринцы безропотно стали собирать оружие. Однако и минуты не прошло, как индикатор "Молнии" кольнул Арниса в запястье. Он взглянул на экран и похолодел – прямо на них двигалось не меньше десятка склизких. Низко, в трех метрах над землей…

– Прекратить сборы! Огонь! Собаки!

Квиринцы занялись привычным делом. Собаки помчались на чудовищ, отделив от стаи одного из них и отогнав его в поле. Однако дэггеры почему-то не атаковали. Выстроившись в линию метрах в тридцати от окопа, они застыли прямо над землей – неподвижно.

– Огонь! – приказал Арнис, уже понимая, что произошло. Они били по дэггерам с минуту, однако ни одна спикула не достигла цели.

Сцепившись ложноножками, дэггеры образовали что-то вроде коллективного энергетического щита. Надо сказать, что неподвижный активный дэггер вообще практически неуязвим, до сих пор им удавалось так хорошо расправляться со склизкими только потому, что те находились в постоянном движении. А уж несколько дэггеров вместе..

– Понятно, – прошептал Арнис. Убивать нас они не будут, но и с места двинуться не дадут. Видимо, за работу взялся сам сагон, у дэггеров бы, при всех зачатках разума, ума не хватило. Положение не из лучших, но и с этим справляться мы умеем… только вот придется кому-то выйти из-под щита. Только разделить сволочей… только разделить… Арнис обвел взглядом свою команду.

– Данг, ты идешь со мной. Девочки, прикрывайте, и сразу начинайте бить, когда они разойдутся.

Арнис первым выскочил на бруствер. Держа на плече "Молнию", не торопясь, зашагал в сторону дэггеров. Они сейчас не будут атаковать… Не будут, знают – они на прицеле. Данг шел рядом, оскалившись под шлемом, не чуя под собой ног.

Остановились в пяти метрах от дэггеров. Чудовище, которое отделила Нока, уже было уничтожено спикулами, собака снова лаяла на врагов, их строй чуть дрогнул, распался, одно из чудовищ отделилось и закапсулировалось. Арнис повторял про себя как заведенный "Господи, помилуй!" – это помогало не сосредоточиваться на дэггерских рожах. Он давно привык таким образом бороться с пронизывающим иррациональным страхом, который внушали биороботы.

– Давай! – почти прошептал Арнис. Оба квиринца одновременно сорвали с пояса по ручной спикуле и запустили в сторону живого щита. Вслед за этим оба упали на землю, и через секунду воздух и земля вокруг них взорвались огнем.

… Арнис пришел в себя – вокруг стояла тишина. Тишина, и боли, вроде бы, нет. Не слышно просто ничего, как будто вязкая пелена, и в ней плавают какие-то пузырьки, плавают и лопаются у поверхности с громким чпоком. Арнис сел. Все хорошо.

Никаких дэггеров вокруг нет, ничего. Он осмотрелся… рядом валялась "Молния", совершенно разбитая. Бесполезная. И туман. Ничего не видно. Арнис старательно восстановил в памяти случившееся.

Потом он понял, что шлема уже нет. Шлем порван – то ли "плевком", то ли все-таки ударной волной… хрен знает, как это могло получиться. Отсюда и удар по ушам.

Данга не видно совсем.

Ага, так надо ползти назад… Он упал на землю и пополз. Убить могут и так, но идти или лететь в такой ситуации – еще глупее. К тому же голова кружилась невыносимо. А скарта рядом не было.

Через несколько минут Арнис добрался до окопа. Спрыгнул. Увидел совершенно черные, огромные глаза Ильгет под щитком шлема. Она молча подползла к нему, неловко обняла рукой за шею. Она что-то спрашивала.

– Ничего не слышу, – Арнис показал на свои уши, – ничего не слышу.

И наверняка лучевая болезнь теперь… пока еще наносистема с ней справится. Арнис содрал с головы остатки шлема.

Ильгет повернулась к Бере.

– Я пойду, поищу Данга…

– Опасно это, – неуверенно сказала Бера.

– Я пойду, – повторила Ильгет. Улыбнулась Арнису, все еще потерянно глядящему вокруг. Ничего, главное – жив. А вот что с Дангом – непонятно. Вроде бы, дэггеров уничтожили, хотя в любой момент могут появиться новые. Данг так и не возвращается, связь молчит. Всего-то пройти несколько десятков метров. Ильгет выскочила из окопа, опершись рукой. На правом плече ракетомет, индикатор она держала в ладони. Ильгет вытащила из-за спины скарт, поднялась в воздух.

Данга она увидела сверху. Видно было плохо, в мимикрирующем бикре он почти сливался с сизо-черной выжженной землей. Данг лежал ничком, казалось, вцепившись пальцами в почву. Индикатор кольнул в ладонь. Ильгет сбросила "Молнию" с плеча, еще секунда – она опустилась на землю, залегла, еще секунда – выпустила несколько спикул. Осталось не так уж много, даже и в запасе… Хватит ли до города? Черная слизь хлынула с неба… Ильгет ошеломленно подняла голову… сколько этой слизи-то? Она поползла вперед. Лучше уж не взлетать… Бера прикроет. Вскоре Ильгет доползла до Данга. В этот момент ее снова накрыли – сверху. Она вжалась в землю, и рукой нащупала запястье Данга… и хотя земля вокруг снова поднялась дыбом, Ильгет ощутила огромное мгновенное облегчение, даже сердце освобожденно забилось, системы бикра работали, пульсировали – значит, он жив.

Только бы жив… жив – и все остальное неважно. Вытащим. Из любого положения вытащим. Дэггера, видимо, подбила Бера. Вокруг снова стояла тишина. Дрожа от напряжения, Ильгет подползла к раненому, слегка повернула его, вздрогнула – вся грудь и живот разворочены, блестит черная спекшаяся кровь… Правая рука была оторвана выше локтя, обгорелый остаток валялся рядом. Ничего, восстановят… Кровь не шла, поверхность раны запеклась. Особенно глубокая рана в животе.

Бера прикроет… надо наложить повязку, иначе никак… внутренности спекшиеся вон блестят, вывалятся еще. Ильгет уже распаковывала аптечку бикра. Перевернула раненого. Она совершенно забыла в этот момент об опасности, да пока никто и не атаковал, наступило затишье. Ильгет натянула на рану тонкую пленку псевдокожи, закрепила. Затянула псевдокожей и культю. Проверила систему бикра – в кровь Данга уже поступал реанимационный раствор.

– Сейчас, сейчас, мой хороший, – бормотала она машинально. Данг ничего не слышал, конечно. Неважно… На скарте ей не поднять Данга. Она подхватила раненого, как учили, и потащила. Ползком. Тяжелый. Индикатор кольнул в ладонь. Ильгет упала на землю, рядом свалив Данга. Бера, не подведи… может быть, и Арнис сможет стрелять, хотя глаза у него были совершенно безумные. Наверняка сможет, это же Арнис… хоть щит будет держать. Ильгет изо всех сил вжималась в почву, как будто это могло помочь. Наконец, грохот прекратился. Ильгет поднялась на колени. Черные ошметки еще падали кругом. Пошевелила Данга. Тот вдруг открыл глаза – темные, совершенно мутные. Выдавил незнакомым хриплым голосом.

– Лири…

– Сейчас, мой родной, сейчас, – сказала Ильгет успокаивающе, – давай держись.

Сил будто прибавилось. Она подхватила Данга, потащила дальше, к траншее.

– Держись, милый! Сейчас.

На скарте она его не удержит, Бог с ним, со скартом.

Она сама не поверила, что добралась. Действительно добралась. Вокруг траншеи снова образовалась оплавленная воронка, дэггеры били по ней немилосердно. Ильгет скатилась на дно воронки, таща за собой раненого. Арнис оторвался от установки "Щита", беспомощно посмотрел на нее. Потом перевел глаза на Данга. Подошел к нему, пощупал бикр, прошептал.

– Жив…

Ильгет не слышала. Она ничего больше не слышала – увидела Беру. То, что от Беры осталось, обугленный комочек и часть головы с волосами, и черное пятно. Сердце заколотилось, Ильгет почувствовала сильное желание заорать – просто дико заорать, и невероятным усилием воли сдержала истерику. Посмотрела дикими глазами на Арниса. Тот шагнул к ней и обнял, прижал к груди. Так они стояли, не двигаясь, несколько секунд. Больше невозможно было себе позволить, Арнис вернулся к "Щиту". Ильгет настроила оставленную "Молнию", наклонилась к раненому, он снова потерял сознание. Так оно и лучше. Хотя атен, входящий в противошоковую смесь, надежно снимает боль.

– Ты слышишь, Арнис? – спросила Ильгет. Он не обернулся. Контузия не прошла. Через некоторое время он сам повернулся к Ильгет. Арнис говорил в микрофон, торчащий из ворота бикра, так они обычно общались, будучи без шлемов. Ильгет отлично слышала его в шлемофоне. Но Арнис говорил слишком громко, как все глухие.

– Иль, мы должны дальше идти, вперед. Попробуй связаться с Квазаром, пусть они заберут Данга!

Ильгет на мгновение почувствовала робость, она привыкла считать себя самым младшим членом отряда. Да какого черта… Она настроилась на волну компункта.

– Квазар, я Туманность, – произнесла она непривычный позывной. Голос Дэцина откликнулся немедленно.

– Туманность, я Квазар, слышу хорошо… что у вас? – последнее он произнес совсем тихо.

– Арнис ничего не слышит, – сказала Ильгет, – оглох. Данг тяжело ранен, Бера погибла. Заберите Данга, и мы с Арнисом пойдем дальше.

– Господи, – выдохнул Дэцин, – а ты как, Иль?

– Со мной все хорошо. Заберете Данга? Надо скорее, а то он не выживет.

– Я свяжусь сейчас с Иостом. Жди. Мы попробуем.

Через час почти непрерывной перестрелки неподалеку от воронки сел ландер. Двое армейцев выскочили, забрали Данга, попытались поругаться с Арнисом, но Ильгет послала их подальше. Арнис поменял шлем на исправный. После этого остался только путь вперед. Как можно скорее.

– Иль, – сказал Арнис, – я, к сожалению, не слышу ни хрена. Но ты просто делай, что я говорю, ясно? Мы прорвемся…

Вскоре стемнело. Они двигались вдвоем по выжженной равнине, невысоко над землей, оседлав скарты, временами, приземлившись, они стреляли в дэггеров, в ужасе вжимаясь в землю, каждую секунду ожидая смерти. Жизнь была удивительно однообразной, Ильгет казалось, что так было всегда, что никогда ничего другого в ее жизни не было, а если было – то не с ней. И так же будет вечно. Даже и смерть уже перестала пугать, и взрывы стали привычными. Все рано или поздно становится рутиной.

Они дошли до окраины города.

Здесь радиация была поменьше. Они остановились, перекусили, выпили немного рома. Ильгет приняла виталин. В городе бои обещали быть особенно напряженными. Зато тучи разошлись, наступил новый день, на Ярне – обычный летний день, по квиринскому времени – Страстная Пятница.

Ильгет не совсем понимала, где находится. Несколько секунд она соображала, потом ей показалось, что был крик «Воздух», сердце бешено заколотилось… или это ей все-таки приснилось? Ильгет уже, оказывается, сидела в постели. В постели?!

Нет, не было тревоги, поняла она. И тотчас вспомнила все. Сегодня Пасха. Светлое Воскресенье. Весь день вчера шли уличные бои. Дэггеров в городе оставалось всего несколько – город в результате почти цел. После уничтожения основных сил противника пятьсот пятый отряд ДС вместе с десантом занял Комитет Народной Системы, тюрьму, телецентр, и таким образом, основная работа была проделана. Конечно, в городе еще придется потрудиться. Но это уже сущие пустяки…

Данга нет, его эвакуировали прямо на орбиту, на один из крейсеров. Но он жив. И тяжело ранена Иволга, говорят. Очень тяжело, хуже, чем Данг. Ее ранили уже в городе, она довела-таки своих десантников до цели, и здесь уже, на штурме зданий Системы, когда "Щит" был уже на нуле, ее едва ли не разорвало ракетами.

И Бера погибла. Ильгет еще толком не успела к ней привыкнуть, но все равно – невыносимо тяжело и жалко. Как она хотела увидеть Квирин еще раз…

Господи, за что все это? За что мы платим такую цену? За свободу?

Ильгет опустилась на колени, уткнулась лбом в деревянный край кровати.

За чью свободу мы должны платить, Господи? Почему все так ужасно?

Так ведь и Он заплатил, вдруг подумала Ильгет. Точно так же, как и мы. Он знает, что такое боль, и что такое смерть.

И что такое воскресение.

Бера будет жить, подумала Ильгет. И Андорин тоже. Они будут жить. У Господа все живы. И впервые уверенность в воскресении мощно и победно заполнила ее душу.

Сегодня им удалось выспаться по-королевски. В лучшей гостинице Иннельса, в "Адоре". Почему бы и нет… Ильгет выспалась по-настоящему, но чувствовала себя жутко грязной – перед сном она и не подумала мыться, просто не до того было.

А вымыться можно, почему бы и нет?

Ильгет никто не тревожил. Она сняла бикр, вымылась в душе – даже подача воды не прекратилась, ну что ж, в городе бои не были сколько-нибудь серьезными. Весь вчерашний день – сплошное мельтешение… по сравнению с четвергом и даже пятницей все это – суета сует. Чистого из одежды ничего не было, Ильгет выстирала под краном свой тельник, а пока надела бикр прямо на голое тело. Немыслимо было подумать, надеть на чистое это невероятно заскорузлое, провонявшее потом белье.

Ну и проблемы, подумала Ильгет. Вчера еще такая мысль даже не приходила в голову… Спайс кольнул в запястье. Ильгет поспешно нацепила на ухо приемник, вытащила из горловины маленький микрофон.

– Иль? – это был голос Дэцина, – ты как, в порядке?

– В полном, – сообщила она.

– Подползай вниз, в Белый Зал, ага? Мы тут пообедать собрались.

Пообедать? Ильгет бросила взгляд на часы. Ну да, уже далеко за полдень… После виталина и трех суток на ногах спится очень хорошо.

Есть хотелось зверски. Остальные, возможно, перекусили с утра. Ильгет увидела накрытый стол – прямо по-квирински накрытый, на лучших тарелках «Адоры», тонком фарфоре, здесь была и зелень какая-то, и жареная рыба, и мясо, и белый рассыпчатый рис, и даже крашеные яйца – говорят, терранский еще пасхальный обычай, кто-то умудрился яйца сварить, покрасив их заодно, правда, все в один – красноватый цвет. Но при этом все сидели отнюдь не за столом, а в сторонке, собравшись в круг. Арнис поднялся Ильгет навстречу.

– Доброе утро, – он ласково улыбнулся.

– Доброе утро… – она вдруг сообразила, что Арнис говорит совершенно нормально, не как глухой, – ты слышишь?!

– Ага, у меня все прошло.

– Господи, Арнис, я так рада! – она быстро обняла его за шею. Просто от радости. Потом сказала.

– Христос воскрес!

– Воистину! – ответили ей хором несколько голосов. Ребята окружили ее. Ильгет ошарашенно оглядывалась. Все они были здесь. Ойланг только сидел в сторонке с независимым видом, но и он теперь подошел. Мира, Гэсс, довольный Иост с нашивками Аэрокосмического Крыла на бикре, Арнис, Дэцин, Андорин и двое агентов, таких, как Бера – Лестрин и Санди. Высшая временная власть в городе.

– Садись, Иль, – Дэцин указал ей на пустой стул, – мы тут, понимаешь, хотим немного отпраздновать… у нас священника нет, но ничего, мы так.

– Ты у нас и будешь за священника, – сказала Мира.

Все поднялись. Дэцин прочитал молитву, как мог, по памяти. Потом взял Евангелие – кто-то уже раздобыл на лонгинском языке, и прочел отрывок о Воскресении.

– Ну вот, давайте споем теперь…

И все запели эдолийский старинный гимн, на латыни, умершем терранском языке, вместе с которым на Эдоли, в космос, и попала христианская вера.

Gloria in exсelsis Deo et in terra pax hominibus bonae voluntatis…

И пели чудно, три женщины умудрялись петь на два голоса, и на два голоса – мужчины, и так четко, так слаженно звучал этот старинный гимн в высоком пустом зале ресторана, будто несколько дней перед этим бойцы занимались спевками, а не прорывались сквозь огонь. И только теперь Ильгет почувствовала хоть какую-то тень любви и умиротворения, настоящей, светлой Пасхальной радости – сквозь все, сквозь горе и ужас, сквозь ощущение раздавленности и смятости душевной и физической… Воскресение! Господи, благодарю! – сказала про себя Ильгет. И посмотрела на лица товарищей, такие же бледные, измученные, и с таким же только что родившимся светлым блеском в глазах.

– Все, пойдемте за стол, – тихо сказал Дэцин, когда гимн закончился.

– Ну наконец-то, – Ойланг подскочил, потирая руки, – религиозные фанатики закончили свои напевы. Можно пожрать!

– Смотри, гнусный язычник, – сказал Гэсс, садясь за стол, – Только и думаешь, как бы пожрать. Вот окажешься в геенне огненной…

– А там я уже был, – сообщил Ойланг.

– Ну у вас и шуточки, – проворчал Дэцин.

Все принялись за еду.

Кабинет, если это можно так назвать, был совсем небольшой. Три метра на четыре. Больше похоже на бункер – в подвале, бетонные стены, едва скрытые тонким слоем белой водоэмульсионки, забранное решеткой окошко под потолком. Зато стол хороший, дубовый стол, и кушетка вполне приличная, чтобы спать. И кресло роскошное, кожаное, эргономическое. Ильгет почти из него и не вылезала.

Ей даже за пределы кабинета редко удавалось теперь выйти.

Не вопрос, это, конечно, гораздо лучше, чем воевать с дэггерами. Это оказалось даже увлекательно.

Ильгет чувствовала себя пауком, висящим в центре огромной сети. Вот она, сеть – в сине-золотой рамке, повисшей в воздухе, таблицы многофакторного анализа информационного поля Лонгина. Чтобы их составить, работали тысячи людей по всей стране. Тысячи – теперь подчиненных Ильгет, были среди них и квиринские агенты, и лонгинцы. Результаты просмотра прессы, анализа граффити, бесчисленных опросов населения, анонимных и открытых, статистики, еще сохранившегося кое-где самиздата. Уже была восстановлена компьютерная сеть, и в сети работали десятки агентов лонгинской СИ – разведчиков и аналитиков. Вся информация, которую они добывали, стекалась сюда, в эти таблицы.

Никто не знал их так хорошо, как Ильгет.

Она ждала чего-то подобного, но в меньших масштабах. Когда центор Эркор, главнокомандующий операцией назначил ее начальницей Службы Информации Лонгина, Ильгет перепугалась – до холода в кончиках пальцев, до паники и желания немедленно заявить, что это невозможно, что она вообще в таком случае увольняется из ДС. Она даже и сказала вслух, что это невозможно… Разумеется, не помогло. Даже Дэцин не стал ее уговаривать. Приказы не обсуждают.

Бояться оказалось просто некогда.

Да и нечего бояться. Замкнутый кабинет в подвале, мощный циллос и стекающиеся потоки информации. Приходилось, правда, много быть на связи с разными людьми, но и к этому Ильгет быстро привыкла.

Спать удавалось нечасто и никогда – хотя бы шесть часов подряд. Есть – прямо за монитором. Первая стадия работы – первичный сбор данных и анализ информационного поля – была завершена в несколько дней. То есть она продолжалась и сейчас, но теперь Ильгет было еще сложнее – она занималась и второй стадией, формированием потоков. То есть руководила, через трех заместителей, десятками агентов СИ, под контролем которых составлялись программы телевидения, радио, контент новостных сайтов сети, содержание все еще существующих в Лонгине бумажных газет. Под их же контролем работали все издательства страны. Война все еще продолжалась, и работа с информацией была крайне жесткой.

Также Ильгет полностью координировала взаимодействие СИ и других частей ДС – военной и гуманитарной.

Ей снились дэггеры. Не в виде черных пастей-воронок в небе, и не в виде белесых шаров-капсул, вообще не видимым образом – ей снился ужас. Ужас, черная слизь «чернил», горящая земля, вставшая дыбом, и эта земля обрушивалась на нее, и надо было бежать, но невозможно, никак, ее парализовало, и огонь валился на нее, но сделать ничего уже нельзя… Ильгет проснулась, жадно хватая воздух, не понимая, почему вокруг темно, где она, что случилось…

Будильник.

– Заткнись, – пробормотала она. Тонкий назойливый писк прекратился. Ильгет спустила ноги с кушетки. Вспыхнул свет и рамка монитора.

Ильгет подошла к раковине, умылась, напилась воды из горсти. Когда ты в бикре, ходить в туалет очень сложно. Ну очень. Проще время от времени менять биофильтры, это занимает меньше времени, чем снять сам бикр. Да и делать это надо реже.

Мерзкое состояние. Ильгет села в кресло, ничего еще не соображая. Рамка расширилась перед ней, линии раскинулись веером. Ильгет прикрыла глаза. Господи, как не хочется-то думать обо всем этом… надо бы хоть помолиться, кстати, ведь утро. Кажется, утро. Или нет? Она взглянула на часы – да, причем уже довольно поздно, девять утра. Но она и заснула на рассвете.

У меня ничего не получится. Дэцин выгонит меня из ДС. Скажет, зачем мне такие идиотки, которые и воевать не умеют, и даже с информационной работой справиться не могут. А что ты вообще тогда можешь? Если бы хоть подучиться, набраться опыта… почему сразу – начальницей? Почему нельзя было сейчас, в этой акции, поставить меня хотя бы на должность Андорина? Выполняла бы поручения, командовала агентами, ездила по городу… хотя и это бы у меня не получилось… Господи, как плохо-то все…

Зуммер. Связь. Ильгет протянула руку, в экране возникло лицо Лесли, отвечавшего за Тому и Томскую область.

– Ара, ди Эйтлин, внеплановая связь.

– Ара, ди Лесли, – ответила она, – в чем дело?

– Это о листовках, о которых я говорил вчера. Мы только что обнаружили источник… Подпольная мини-типография. Этим занимались вплотную три человека, и еще у них есть какая-то сеть. Все трое арестованы.

Ильгет кивнула. Листовки. Кто-то распространял в Томе листовки, призывающие бороться с оккупантами. Ведь мы оккупанты…

– Связь с сагонами?

– Синги, – коротко ответил Лесли.

Значит, не эммендары, значит, возможно, что и вообще не имеют к сагонам отношения, никогда их не видели и не знают толком, какую роль сагоны сыграли во всем этом. Для них мы просто – чужеземные оккупанты, которые захватили и разрушили цветущее государство на пике его успехов.

– Будем выявлять всю сеть? – спросил Лесли. Ильгет покачала головой. Нет, так не делают в этой обстановке, и Лесли отлично это знает, просто ему надо, чтобы ответственность лежала на Ильгет.

– Оставьте. Тех троих – руководителей – в лагерь… кто они? – вдруг спросила она, сама не зная, зачем.

– Да обычные местные, две женщины, один мужчина. Молодежь все, до тридцати лет. Ролла Нейо, Нела Винс…

Ильгет не расслышала третьего имени.

– Нела Винс… подробнее, – она стиснула пальцы, сцепленные в замок.

Нела Винс, 26 лет, мать двоих детей, образование – университет, лингвист, родилась в Иннельсе…

– Доставьте ее сюда, в Иннельс. Ко мне, – сказала Ильгет.

Лесли уже исчез, а она все смотрела в экран с колотящимся сердцем. Так не бывает… не может быть. Еще и это! Господи, да сколько же можно…

Ильгет заставила себя забыть о случившемся. Некогда. Надо работать.

Что там в Заре? Она уже выделена тревожно-розовым цветом. Ильгет еще позавчера почувствовала неладное, а сегодня циллос забил тревогу. Информационная обстановка в Заре неблагополучна. Меры приняты, собственно, еще позавчера. Пока информационные меры – усилено направленное теле– и радиовещание, плакаты, наглядная агитация, газеты, распускаются слухи, кроме того, гуманитарная часть обещала направить туда усиленную помощь. Хотя в Заре и так все благополучно. Зара не разрушена совсем. Беженцы из окрестных деревень все получили крышу над головой, питание. Работает даже водопровод, подается электричество, город нормально функционирует.

Просто там почему-то принято особенно сильно ненавидеть квиринцев. Там кто-то работает над этим. Спрашивается – кто? По данным аналитиков, на планете еще два живых сагона. Но не обязательно же в Заре. Ладно, это не дело Ильгет. Ее дело сейчас… так… Она вызвала Дэцина.

– Ди Вайгрен, – сказала она официально, – разрешите обратиться? В Заре информационная тревога первой степени…

Дэцин несколько секунд смотрел на нее с экрана, вздернув узенькие белесые брови.

– Ясно, – сказал он наконец, – значит так… Вноси данные. В Зару направляем центурию и троих… нет, четверых наших. И еще агентов.

– Есть, – кивнула Ильгет, движением руки скомандовала "ввод". Дэцин отключился. Наверное, центурии будет достаточно… тревога первой степени. По крайней мере пока… ладно, это не ее дело. Ее дело – предупредить. Хотя чувство очень нехорошее. Очень. Наверное, надо было сказать об этом Дэцину. Ильгет молча смотрела в экран, не видя линий. Там мало будет одной центурии. Там что-то очень серьезное готовится. Но может быть, она ошибается? У нее ведь нет опыта. У страха глаза велики… эта тревога, эта информационная напряженность в Заре нарастает уж очень быстро. Но откуда ей знать, как это бывает обычно?

Ладно. Разберутся. Ильгет просмотрела изменения. Ничего почти нового. И скорее все позитивно. В Роллийском районе открыт новый большой гуманитарный центр. На миллион человек. Сегодня как раз открытие. Раздача пищи там и так организована, а в центре будет медицинское обслуживание на высоком уровне, курсы обучения персонала, распределитель. Временная школа для детей. На восточное побережье прибыли еще двенадцать транспортных ландеров с продовольствием и оборудованием, в ближайшие дни весь восток Лонгина будет полностью обеспечен… Все хорошо. В Сервате все еще бои, там остались гнезда дэггеров, но там населения уже нет, в основном эвакуировано. Так что нас это мало интересует…

– Ильгет?

Она повернулась. Андорин, ее заместитель, вошел в комнату.

– Ара, садись… Анри, в Заре все плохо… – пожаловалась она. Андорин бросил взгляд на экран.

– Да… вижу… Дэцин в курсе?

– Конечно. Ну ладно, что у тебя?

Андорин махнул длинными темными ресницами. Ильгет в который раз подумала, что глаза у него красивые очень. Карие, немного странного разреза. При светлых, белесых волосах.

– Значит так… по телевидению. Директор второго канала придет через час. Потом, Иль… такой вопрос. Обрати внимание на слухи по поводу содержания пленных… надо с этим что-то делать. В самом Иннельсе это уже становится угрожающим.

Ильгет бросила взгляд на схему.

– Да… я вижу. Что будем делать, Анри? Нужны противопотоки, циллос то же самое говорит. Надо снять, наверное, хороший документальный фильм и показать по всем каналам…

– И не один.

– Ты займешься этим, или мне самой поговорить с киношниками?

– Я поговорю.

– Пусть это сделает Маттин, – Ильгет вспомнила, что фильмы Маттина – публицистически насыщенные, всегда были популярны в Лонгине, – постарайся его уговорить. Я думаю, он захочет, ведь самому наверняка любопытно, что у нас в лагерях творится. Пусть ему дадут пропуск…

– Маттин, – Андорин размышлял, – да, но ты знаешь, Ильгет, он не очень-то лоялен к нам…