Текст книги "Дороги (СИ)"

Автор книги: Яна Завацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

– И бесов тоже, – предположила Ильгет.

– Да, конечно. Но для нас существенны сагоны в первую очередь. Я думаю, ты поняла разницу между сагоном в физическом теле и без него? Грубо говоря, не имея тела, сагон не в состоянии руководить непосредственно действиями людей. Он не может прямо сообщить какие-то сведения своим реципиентам – но лишь так, что у реципиента возникает ощущение интуитивного прозрения… внезапно он понял. Он прочел чьи-то мысли. Он догадался. Например, ты на конспиративной акции. Сагон не сможет никаким образом сообщить своим агентам, что ты проживаешь на такой-то квартире, в таком-то доме, ищите, мол, ее там-то. Теоретически мы еще это до конца не понимаем. Но может быть, в форме ЭИС у сагона меняется и мотивация. Ему уже малоинтересны военные действия, на первый план выходит основное – потребность пообщаться с человеком. Подчинить человека, уничтожить его душу.

Дэцин встал, подошел к стене, изображавшей окно с садом за ним. Очень правдоподобно – даже ветер колыхал желтеющие осенние листочки. Посмотрел в листопадную круговерть и взмахом руки переключил стену – она стала медленно сереть, замыкая каюту, уничтожая иллюзии.

– Методы защиты. Молитва. Помогает не всегда, но рекомендуется. А главное правило – то, которое я привел вначале.

– Сагон всегда неправ, – сказала Ильгет.

– Да. Потому что придет момент, и тебе покажется, что он прав. Помни, сагоны находят самое слабое наше место, самый слабый пункт. Грех. Грешок, о котором ты и сама, может быть, не знаешь. И это очень сильное воздействие. Может быть, даже круче ломки.

– Да мне тоже показалось, что достаточно, – негромко сказала Ильгет.

– Видишь, в тот момент ты ни о чем, кроме боли, давно уже не думала. О чем бы сагон ни заговорил, тебя бы это не взволновало. Только одно было важно – боль или ее отсутствие. На этом он и сыграл. А сейчас, когда ты здорова, он выбрал бы другую тактику. Я не говорю, что тот или иной метод тяжелее. Просто они очень хорошо нас чувствуют и понимают, читают мысли, и… – Дэцин умолк. Лицо его вдруг исказилось, – словом, помни, что они всегда неправы. А разберешься потом. Вроде, все ясно?

– Да.

– Ильгет. Если у тебя есть какие-нибудь вопросы… военные, о сагонах, общего плана – задай сейчас. Потом не будет времени.

Ильгет подумала.

– У меня есть вопрос. Но он… совсем отвлеченный. Можно?

– Конечно, можно.

– Извини, Дэцин, но… на Ярне никогда не появились бы сагоны, если бы Ярна достигла уровня развития Квирина. Ведь они сыграли на обычном стремлении людей к материальному благополучию. Пообещали это благополучие и процветание… Почему этими космическими консультантами не стали вы? Почему вы не пришли к нам раньше?

Дэцин глубоко вздохнул.

– Вопрос века, Ильгет… Ну во-первых, это иллюзия – насчет защищенности технически развитых миров. Мы трижды отлавливали сагонов на мирах Федерации, пока их не было только на Квирине. Потом, например, захваченный и разрушенный ими Лодер был на нашем уровне развития, хотя в Федерацию не входил. Технический уровень в этом смысле абсолютно не имеет значения.

– Почему же сагонов нет на Квирине? Даже в форме ЭИС?

– Ну предполагается… что на Квирине создана особая атмосфера… в смысле, общее информационное поле… оно такое, что сагоны в нем существовать просто не могут. Им не за что зацепиться. Нет таких пороков общественных, за которые можно было бы зацепиться. В общем, если сказать короче, Ильгет – дьявол их разберет, почему так. Ну а другой вопрос, даже не связанный с сагонами – почему Квирин не помогает всем… Сейчас объясню. На то есть две причины. Первая – Этический свод. Ты же знаешь…

– Ни одна цивилизация не имеет права вмешиваться в дела другой цивилизации с какими бы то ни было целями, отрицательными или благими…

– Вот-вот, причем любая помощь – гуманитарная, бескорыстная, и миссионерство тоже – тоже является вмешательством.

– Но ведь как раз миссионеры работают везде… и потом, например, спасатели… если катастрофа – они же работают на любой планете?

– Да, Ильгет, верно. Есть поправка Дона, которой пользуются спасатели. Ну и есть множество общественных организаций, на которые этот пункт просто не распространяется. Например, Церковь. Государство и Этический свод не могут указывать Церкви… Но поправка Дона – там речь как раз о кратковременных вмешательствах, именно помощь при катастрофах и тому подобное. А вот изменять жизнь другой цивилизации… вмешиваться в ход развития… Это допустимо лишь тогда, когда законное правительство данного мира просит помощи. Такие заявки о помощи удовлетворяются после рассмотрения в Координационном совете Квирина. Но случаются такие просьбы просто на удивление не часто.

– Но почему? – спросила Ильгет, – я не понимаю…

– Что почему? Почему существует закон невмешательства? Видишь ли, одно время… относительно мирное, когда сагоны нас еще так не доставали – на Квирине существовало течение прогрессоров. Причем по большей части это было христианское течение. Да, наша религия прозелитична по сути. Прогрессоры считали, что мы должны подтягивать миры до нашего уровня, и…

– Да нет, это я читала. Не в этом дело, – перебила Ильгет, – я не понимаю, почему просят помощи редко. Ну ладно какие-нибудь дикари, на том же Скабиаке или Визаре, которые не знают вообще, что существуют иные цивилизации… Или на Терре. Но на многих мирах существование Федерации – не секрет. Например, у нас.

Почему не попросить и не получить бесплатно нанотехнологии, гравитационные технологии…

– Думаю, ответить на это не проще, чем ответить, почему люди грешны. Почему люди не доверяют друг другу в принципе. Почему сложно поверить в бескорыстие квиринской помощи… – Дэцин вздохнул, – хотя она не так уж бескорыстна, мы же понимаем, что делясь этими ресурсами – а они ведь безграничны – мы приобретаем союзников. В общем… так вот получается, что не все хотят быть нашими друзьями, даже если эта дружба ко многому не обязывает. И навязывать… Знаешь, Ильгет, но боюсь, что навязывание своей дружбы, любви, своего общества – в этом есть что-то сагонское.

– Ясно, а вторая причина? Ты говорил о двух.

– Вторая – ну просто ограниченность наших возможностей. Предположим, взявшись за переговоры с правительством Ярны, проявив инициативу с нашей стороны, мы бы вполне могли убедить Ярну принять нашу помощь и так далее. Сейчас – нет. Уже во время инвазии такие попытки делались, и Лонгин нашу помощь отверг. А до инвазии – могли бы. Прогрессорство бывает и вполне мирное, и такое, которое можно и под Этическим сводом делать. Но… видишь ли, у нас ограничены человеческие ресурсы. На прогрессорство их требуется много. Примерно каждые три года мы подтягиваем один мир до приличного уровня. Сколько у нас населенных миров-то?

– 283 известно… – ответила Ильгет.

– Вот именно, не считая собственно сагонов – почти три сотни человеческих миров, ну без колоний поменьше. Учитывая, что в нашем мирном прогрессорстве бывают большие перерывы, у нас случаются войны и проблемные ситуации, например, как 30 лет назад Глостийский конфликт – за сотню лет мы от силы десяток миров подтянем… А раньше и того не было. Пожалуй, сагоны где-то и способствуют прогрессу – вот после освобождения Ярны мы будем вынуждены восстановить ее на новом уровне. Правда из-за естественного недостатка человеческого ресурса придется подождать, например, Стании, которая сейчас попросила помощи, а недостаток этой помощи грозит на Стании мировой войной…

Ильгет вздохнула.

– Такое ощущение, что Галактика – бездонная дыра.

– Так и есть, Ильгет, – подтвердил командир, – именно так оно и есть. А нам сейчас предстоит эту дыру увеличить – знаешь, прежде чем лечить рану, следует ее очистить от грязных и зараженных тканей, и при этом до эпохи нанотехнологий обязательно повреждались и ткани здоровые… ну а в области межчеловеческих отношений ничего подобного нанотехнологиям не появилось… и не появится, надо думать. А война – это, как ни крути, вопрос межчеловеческих отношений. Ладно, Ильгет, ты иди отдохни пока – иначе я тебя замучаю своими стариковскими рассуждениями.

От нечего делать Ильгет начала писать на корабле новый роман. И, как это бывает, к прибытию на Ярну он был почти готов. То есть готов был сам костяк, основа, самое яркое и интересное, то, что собственно, составляет книгу и вызывает интерес – не отглажены и не прилизаны детали, Ильгет лишь начала заниматься этим.

Получалось все очень быстро, не хотелось спать, не хотелось подолгу сидеть с друзьями, тренировками Ильгет внаглую манкировала. На четвертый день она рассказала о романе Арнису, потом Иволге, они выразили желание почитать, и – раньше такого у нее не было – стали читать сразу же свеженькие, только что испеченные куски, быстро высказывая замечания. Но эти замечания – как некогда критика Деллига – Ильгет не смущали. Она знала, что друзья воспринимают роман всерьез, и что им это интересно, а исправить детали – всегда хорошо.

На одной из планет, не названной по имени, но похожей на Ярну, жила супружеская пара. Был у них один ребенок, и все вроде бы хорошо – та обычная смесь привычки, любви, легкого раздражения, юмора и терпимости, какая чаще всего бывает в семьях. Ребенок учился в школе, мама работала редактором, отец инженером на какой-то фирме. Но вот в семье потребовались деньги, заболела бабушка, мама жены. И вскоре, как по маслу, муж перевелся на другую должность, в ночную смену, и деньги он стал приносить. Неплохие. Бабушку вылечили, купили машину, обставили квартиру, съездили отдохнуть за границу. Стали копить на полет на одну из планет Федерации – интересно же посмотреть мир. Только вот жена заметила, что у мужа стало пахнуть изо рта. Ну мелочи, подумаешь. И зубы он вроде чистил… Пахло все сильнее, а в один прекрасный день она поняла – пахнет кровью. Стала целовать, когда он пришел с работы – и едва не вытошнило, запах крови был особенно силен. Жена не решалась даже спросить, в чем дело. Проследила за мужем и убедилась, что работает тот… вампиром.

Оказывается, на планете существует целая сеть, вампирская организация. По сути – тайная власть, мафия, которая опутала мир и берет с него дань. Собственно для питания вампиры используют в основном неизлечимых больных, брошенных детей, бомжей – короче говоря, тех, кто никому особо не нужен. Но в качестве средства устрашения – еще и тех, кто посмел не подчиниться вампирской сети, разгласить ее секреты или сопротивляться.

Инициируют – превращают в вампиров – очень выборочно. Но для членов семей сделано исключение. Выяснилось, что муж давно превратил в вампира и ребенка. Сын любит мать и не представляет жизни без нее. Перед женой встает выбор. Душераздирающий – долг перед ребенком, любовь к нему, против… против желания быть человеком. Она умоляет мужа позволить ей жить просто в качестве человека рядом с ними. И видит, как постепенно ее близкие люди превращаются в чудовищ, как меняется их мораль и взгляды на жизнь. От нее ничего не скрывают – любовь к сыну надежно держит ее на поводке. Мальчик подрастает, она пытается вложить в него стремление если не к доброте, то хотя бы к справедливости. В один прекрасный день она пытается вырвать у сына из рук новорожденного младенца, который был отдан на съедение, поскольку мать его бросила – и юноша убивает собственную мать.

Дописав роман, Ильгет ощутила знакомую легкость – вырвалось изнутри то, что созрело и просилось наружу. И когда скультер подошел к ярнийской орбите, задействовав генератор тени – невидимый, не ощутимый никакими средствами обнаружения – и бойцы начали готовиться к десанту, Ильгет чувствовала лишь размягченность и доброту внутри, тот особый внутренний покой и удовлетворение, какие только и знакомы писателю – те, что наступают после того, как закончена вещь. Ее сердце было раскрыто, и надевая броню четвертого уровня, погружаясь в темное чрево десантного ландера, Ильгет готова была любить весь мир и каждого, кто встретится ей на пути. И в этот момент она была безнадежно, как никогда, далека от стремления разрушать, ненавидеть и убивать.

Небо вокруг было фиолетово-серым и странно светилось. Светилась мелкая пылевая взвесь, в которую превратилась атмосфера на сотни километров вокруг, и видно было немногое в этом тумане. Впрочем, и смотреть не на что, не за что зацепиться взгляду – спекшаяся черно-серая масса вместо почвы. Наверное, думала Ильгет, квиринцам это вообще трын трава. Они все бывали на необитаемых планетах, не биогенного типа, не пригодных для жизни. Вот на Бетрисе – она тоже бывала на Бетрисе, квиринской луне – отчасти похоже. Только там пыли много, по колено пыль. А здесь – черно-серая спекшаяся масса под ногами, светящееся облако вместо воздуха – можно представить, что здесь никогда и не было жизни.

Страшненько только если подумать, что неделю, всего неделю назад здесь были рощицы и поля, пели птицы, шумел ветер в верхушках деревьев.

Но можно ведь и не думать об этом.

– Иль, ты ложись. Отдохни.

Ее захватило возбуждение. Да, уже трое суток на ногах. Да, вроде стимуляторы уже не должны действовать. И надо лечь. Надо лечь, потому что никто не знает, когда снова появятся Эти, и сколько это все опять продлится. Но уже так плохо, что даже и лечь невозможно.

– Иль, ты слышишь?

Арнис лежал неподвижно, словно мертвый. Отблески играли на щитке – лица почти не видно. И движений не видно, да собственно, ему и не надо двигать челюстью, говорит он в нейрофон. Ильгет послушно легла на землю рядом с Арнисом. На живот, подложив руки под шлем. Во время тренировок еще не приходилось носить шлем так подолгу, с опущенным щитком, дышать только через кондиционер. Это раздражает. В бою не замечаешь, а вот когда вроде бы есть возможность отдохнуть… Ильгет закрыла глаза. Перед глазами стояло серо-фиолетовое небо, и в нем, впереди – черные кляксы. Они сейчас не вызывали никаких ощущений. Так, остаточное явление на сетчатке.

Она захватила губами шланг и жадно выпила воды. Поздний ужин. Арнис, наверное, спит. Он в совершенстве владеет одной из методик психотренинга – мгновенным засыпанием.

– Иль, ты как?

– Ничего… знаешь, такое возбуждение… мне кажется, я заснуть не смогу.

– Страшно?

– Нет… – Ильгет хотела сказать, что ощущает близость смерти… что внутри бьется паника, крутится колесо – оттого и заснуть нельзя, как можно спать, когда вот-вот накатит вечность. Но кто же говорит о смерти перед боем?

– Наши там сейчас… с воздуха работают, – сказал Арнис, – готовят путь. Потом мы пойдем. Немного осталось, Иль. Потерпишь?

– Да конечно, – ответила она.

– До Иннельса всего ничего… возьмем столицу, и…

– Хорошо бы его не разрушить.

– Да. Поэтому сначала надо уничтожить дэггеров вокруг.

Они замолчали. Ильгет мысленно пыталась представить себе всю операцию. Дэггеров сравнительно немного, и новых уже сейчас не выпускают, все биофабрики взорваны подпольем и агентами еще до начала операции. Сначала аэрокосмические силы уничтожают дэггеров – столько, сколько можно уничтожить сверху. Иост, Гэсс, Мира командуют авиагруппами как раз. Но кто-то должен пройти и по земле. Они. Уничтожить дэггеров. В полтысяче километров за ними – две центурии, двести с лишним человек обычных армейцев, и они уже дойдут до столицы, войдут в город, займут его. Сначала на их пути должны быть уничтожены дэггеры, а это могут сделать только бойцы ДС. Ильгет ощутила внутри нарастающее отчаяние – когда же это все кончится? Такое чувство, что никогда… не надо совсем об этом думать… не надо… иначе выть начнешь.

Она повернула голову и попыталась разглядеть собак. Совсем тихо они лежат. Вымотались. Нока, и еще две собаки Иволги – Волга и Африка. У каждой группы по нескольку собак, хоть какая-то помощь в борьбе против дэггеров. Даже очень неплохая помощь, надо сказать.

…Кажется, она все-таки заснула. Потому что отчаянный, резкий писк в наушниках оказался слишком неожиданным, и тело слишком скованным, чтобы вот так сразу вскочить… Арнис уже на позиции – скарт рядом в воздухе, в полной готовности, "Молния" в руках. Ильгет сдвинула монитор на лицевой щиток, теперь видно… Сканер пространства на бикре не очень мощный, но 50 километров берет, а кучка черных ос – дэггеров – уже в 30 и стремительно приближается. Сколько их? Кажется, не меньше десятка… это же невозможно… считается, что как боевая единица дэггер примерно в 3 раза превосходит человека в полной выкладке.

– Иль, удерживаем эту позицию, – спокойно говорит Арнис. Он вглядывается в маленький экранчик стационарного сканера, тот дает более полную картину, – склизких 9 штук. Трех возьмут собаки, может, больше. Держи щит, я стреляю. Десять… девять… восемь

Ильгет схватилась за установку щита – полевой, невидимой защиты, запустила. Она – прикрывающий. Ее задача – следить за силовым полем, и поддерживать Арниса огнем… Залп! Арнис с усилием удерживает на весу оружие. Еще залп… от визга и воя спикул закладывает уши. И еще… Щит работает. Ильгет бросила взгляд на экранчик – склизких теперь только пять… только пять. Удалось!

Против дэггеров работают всего три вида оружия – коллапсатор (но его нельзя применять на планетах), аннигилятор (но он контактный) и спикулы – тоже аннигилляционные. Ани-спикулы. Все остальное оружие дэггер легко нейтрализует…

Мир потемнел, и ударила в грудь знакомая черная волна… держаться. Ночь. Беспросветная ночь и разворачиваются над головой черные бесформенные Пасти… Только не думать об этом…

– Вперед!

Три собаки молниями вылетают перед Арнисом – не дать дэггерам снизиться… Вспышка слева… Дэггеры стреляют. Так нельзя, невозможно работать, хочется лечь и не двигаться, и глушит этот пронзительный вой, страшный звук, Господи, это хуже, гораздо хуже, чем на тренировке, Господи, мне не выдержать этого… Арнис все еще стреляет, ничего, кроме воя дэггеров, переходящего в инфразвук, больше не слышно, невозможно услышать, колени слабеют… Ильгет выругалась и устояла на ногах, она скинула с плеча собственную "Молнию", но выстрелить не успела, один из дэггеров снизился сзади, где не было собак, и тотчас одна из них – не понять кто – юркий, гибкий силуэт, перетянутый серыми вздутиями костюма – метнулась назад, но дэггер успел плюнуть, Ильгет рванула "Щит" на себя, установка едва не провалилась в пылающую ямину. Сверху хлынул поток "чернил". Гадство, гадство… Лицевой щиток то и дело заливает…

Мельком сзади – дэггер закапсулировался, повис прямо над собакой, видимо, бешено лающей, белесая теперь шаровидная масса. "Чернила" льются почти беспрерывно, и впереди… Ильгет закричала и поспешно перехватила "Молнию" – залп! Их там три, и они слишком высоко, Арнис один не справится… Ильгет не видела ни его, ни дэггеров, ни взрывов – ничего не видно в этом черном ядовитом молоке, а бикр выдерживает эту жидкость не больше четверти часа… Глазами не видно ничего– кромешная мгла, и сердце раздирает тоска, слабеют руки и ноги, но мы ведь знали, что так будет, мы ведь готовились, но это все было не так, все было совсем иначе, это уже слишком, но вот на экране алая точка, Арнис, он живой, и надо стрелять, надо попробовать сбить оставшихся, надо стрелять до конца…

– Стой!

Щит все еще работает. Слава Богу! Ильгет почувствовала теперь знакомый вкус крови во рту. Прикусила губу в горячке… Она дышала тяжело. Теперь в голубоватом мерцающем тумане она различала фигуру Арниса – огромную в броневом бикре.

– Держи щит, я сам!

Два белесых гигантских шара висели над полем. Собаки метались под ними. Арнис вскочил на скарт, поднялся повыше, на уровень дэггеров, передвинул дессор со спины… В закапсулированном состоянии биороботы не способны защититься от действия дессора. Вспышка – и неподвижный шар бесшумно исчез.

Собаки медленно поплелись назад. Одна из них ткнулась в ногу Ильгет носом.

– Хорошо, Нока, хорошо, – безжизненно пробормотала хозяйка по внутренней связи. На правильную интонацию сил уже не осталось. Арнис спрыгнул со скарта, но аппарат не убрал, подвесил рядом с собой в воздухе.

– Иль, все в порядке?

– Да, – она выключила установку щита.

– Переходим на следующую позицию.

Скарт привычно соскользнул со спины, Ильгет оседлала аппарат, призывно махнула рукой, Нока легко запрыгнула в корзину, раскрывшуюся за спиной.

– Объединяемся еще с двумя группами… – сказал Арнис, не оборачиваясь, в шлемофон, – будем ждать приказа на наступление.

Здесь моросил дождь.

Земля была выжжена – за последние сутки позицию атаковали семь раз. Но небо – если откинуть голову и смотреть только в небо – казалось спокойным и неизменным. И даже то, что оно полностью перекрыто серыми тучами, нисколько не мешало, даже неплохо – тучи, настоящий дождь. Ильгет откинула лицевой щиток и слизывала дождевые капли. Радиационный фон вполне приличный, можно позволить себе открыть шлем.

А ведь здесь уже лето… В Коринте весна, а здесь уже лето началось. Хотя невозможно понять сейчас – лето, зима, думала Ильгет, сидя на глинистом мокром дне траншеи. Она вспомнила свое детское стихотворение.

Как на старом потертом снимке

Здесь за окнами льется дождь.

Вот именно, как на старом снимке… плоском, черно-белом. Собаки смешно так выглядят, странно… хотя сейчас уже привычно – тощие тела, обтянутые камуфляжем, морды в ксиоровых прозрачных держателях. Нока, Карлсон и овчарка Данга, Трак разом приподняли головы, Трак глухо гавкнул. Ильгет повернулась, увидела привычный камуфляж и слегка успокоилась. В траншею спрыгнул Данг, тяжелыми шагами подошел к сидящим.

– Привет, девушки!

– Ну что, какие новости? – лениво поинтересовалась Иволга. Она удобно привалилась к выступу стены и даже не пошевелилась.

– Дэцин говорит, может, завтра к утру. Или даже сегодня вечером…

Новость не особенно ошеломила. Наступления ждали уже несколько суток, и все время так – завтра, сегодня…

– Вечером плохо, – сказала Иволга, – может, затянется, в темноте против дэггеров…

– Так их чем хуже видно, тем лучше…

– Это армейцам, – сказала Иволга, – меня, например, их вид совершенно не волнует. А вот воевать в темноте труднее.

Все знали, что Иволга слегка преувеличивает, ну не бывает такого, чтобы дэггеры не волновали. К тому же на самом деле это все равно – психотронные волны ужаса настигнут и в темноте.

– Арнис идет обратно, – сообщил Данг. Ильгет опустила глаза, стараясь скрыть радость. Иволга обрадовалась громко.

– Это дело! А когда он придет-то?

– Через полчаса будет.

– Что-то нас так укрепляют, – задумчиво произнесла Иволга, – не к добру это.

– Да нет, – сказал Данг, – просто ты возьмешь на себя десантников… Арнис у нас будет командиром. Дэцин тебе еще сообщение пришлет.

– Вот оно что, – задумчиво сказала Иволга, – ну правильно, армией тоже кто-то должен командовать.

Ильгет подумала, что с начала операции еще ни разу не видела никого из Милитарии. Армия на Квирине была устроена иначе, чем на других мирах. Сейчас, в этой большой операции, к Ярне были подтянуты четыре крейсера (два из них вполне способны разнести Ярну в клочки за считанные секунды). ДС поддерживали обычные военные силы – воздушно-космические и десант. Сколько бы людей ни состояло в ДС (Ильгет не знала этого числа), захватить власть на целой планете (избегая больших разрушений) только своими силами невозможно. По крайней мере, здесь, в Лонгине, при полном отсутствии поддержки населения.

– Иост, говорят, со своей авиагруппой гнездо взял, – добавил Данг. Бера подвинулась ближе.

– Иост – это такой белобрысый, кругленький, невысокий…

– Ага, он самый, – подтвердил Данг, – Вы его знали?

– Я с ним работала в прошлый раз, – ответила Бера, – на моего сына похож, только постарше. У меня сын физик, – сказала она с оттенком гордости.

– Ну, Иост в своей стихии, – сказала Иволга, – летать он любит.

– Ему дали центурию, для борьбы с дэггерами на всем пространстве Лонгина. Так что будем ждать подкрепления в случае чего.

Все молчали. Просто выдохлись, надоело уже, а сигнала к наступлению так и нет. Ильгет легла на дно траншеи ничком, в полудреме, мысли вяло бродили в голове…

Арнис, думала она. Скоро должен прийти Арнис. Если он жив, конечно… должен быть жив. Просто хотелось его увидеть. Без всяких там мыслей, просто – увидеть.

За последний месяц случилось так много всего.

Дэггеры… И штурм Корваны, и самолеты… Ярнийские, лонгинские самолеты, их приходилось сбивать, и вряд ли пилоты остались в живых. И еще ядерные заряды, несколько ракет прорвалось сквозь воздушные щиты. Примитивные, их сейчас вообще мало используют. Есть куда более эффективные виды оружия. Но вот по воздействию на окружающую среду ядерные все-таки хуже всего, если не считать всяких там космических – гравитационных, свертывающих, деструкторов, применение которых на планетах запрещено. Даже сейчас еще у Ильгет перехватывало дыхание, едва вспоминались эти взрывы – вначале ослепительный белый свет сквозь фильтры шлема, ослепительный, заливший весь мир, а потом – огонь. В эпицентре они бы не выжили, но сработала защитная установка, ракеты соскользнули с курса, взорвались далеко… Один раз Ильгет сильно отшвырнуло ударной волной, не выдержала индивидуальная полевая защита. И огонь – просто огонь вокруг, в огонь превратились и земля, и воздух. Сразу включили "Иней", и температура среды упала, огонь погас, все бикры выдержали, все выжили, даже собаки, одетые в такие же защитные скафандры. Но это был ужас, настоящий ужас. Впрочем, дэггеры ничуть не лучше. Но не надо об этом думать. Сейчас наступление, опять наступление, впереди Иннельс. Только взять столицу – и все, страна в наших руках, все кончено. Это уже скоро кончится. Надо только дотерпеть.

Лучше вообще ни о чем не думать. Помолиться. Ильгет сейчас не хотелось молиться, но все равно, хотя бы на ночь… Она начала "Верую". Внезапно Иволга сказала.

– Не стрелять! Свои!

Темная фигура заслонила свет на мгновение, и тут же пришелец спрыгнул в траншею. Ильгет вскочила. Собаки побежали к пришедшему, ласкаясь.

Арнис. Ильгет подошла к нему. В камуфляжном бикре, словно заляпанном грязью, Арнис показался ей вдруг очень большим, крупным, сильным. И лицо – бледное, круги под глазами. Устал, да и все они устали. Арнис протянул руку, коснулся плеча Ильгет.

– Ара…

– Ара, – сказала она, светясь безудержной улыбкой, – мы все тебя ждем.

– Ара, – подошли Иволга, Данг, Бера, – ну как дела? Отвоевался?

– Ну что вы, война еще только начинается, – сказал Арнис, – Иволга, мне велели принять командование.

– Знаю, знаю, и уже исчезаю, – Иволга отправилась за своими вещами.

Арнис снял с пояса маленького "Гонца" – робота, вложил пленку в его нутро, погладил поверхность, программируя машину. "Гонец", маленькая серая капсула с крошечными двигателями, взвился в воздух и помчался в северо-западном направлении, туда, где остался Дэцин.

– Ну все, – сказал Арнис, – Иволга, так ты идешь к армейцам?

– Ага, – Иволга пожала ему руку на прощание, – ну давай, спокойного неба тебе.

– Чистого пути, – пожелал Арнис. Иволга вылезла из траншеи, помахав на прощанье рукой остающимся. Карлсон выпрыгнул вслед за ней.

– Ну рассказывайте, – попросил Арнис, – что тут у вас творится?

– Ну что творится? – сказала Бера, – сегодня два раза тревога была, а остальное время так сидим, скучаем. Когда наступать-то?

– Думаю, скоро.

– Арнис, ты есть, наверное, хочешь? – спросила Ильгет.

– Не откажусь.

– Мы-то поужинали. Идем…

Они собрались вокруг Арниса, Бера достала банки с НЗ. Арнис вскрыл одну.

– Эх, мясо… вообще-то пост сейчас. Мало того, Страстная Неделя. Ну да ладно, Бог простит…

Он принялся за еду. Ильгет спросила осторожно.

– Так мы будем Пасху по стандартному времени отмечать?

– А как же? – откликнулся Данг, – не по местному же. По квиринскому.

– Здорово, – сказала Ильгет, – а я уже и забыла… действительно, Пасха скоро.

– Доживем до Пасхи, – сказал Данг, – вот и радость будет.

– Господи, я так хочу на Квирин уже поскорей, – пробормотала Бера. Ильгет посмотрела на нее с затаенным уважением. Бера жила на Ярне уже почти два года. Постоянный агент. Она даже не возвращалась на Квирин. Правда, после этого ей был положен отпуск в несколько лет. Но все же это очень, очень тяжело – вот так жить. Годами. Бера выжила, продержалась. Ей совсем немного осталось – до победы, а потом на Квирин.

И ведь не скажешь по виду, что героиня. Обычная женщина, невысокая, светлые волосы скручены в узел. У Беры на Квирине жили трое взрослых детей, внуки.

– Иль, а ты ведь из этого города? В смысле, это твой родной город? – спросила Бера. Все разом посмотрели на Ильгет.

– Точно, – сказал Арнис, – мы-то с тобой познакомились в Заре. Но я помню…

– Да, я в этом городе выросла, в университете училась.

– А я сегодня видел твой университет, – улыбнулся Арнис, – еще подумал, наверное, вот здесь Ильке училась.

– Расскажи лучше, как ты там сегодня, – попросила Ильгет, – тяжело было?

– Да ничего, – Арнис пожал плечами, – чего ты хочешь, война же.

– Я тоже бывала в Иннельсе, хоть и не здесь работала, – сказала Бера, – красивый город. В последнее время его так перестроили… жаль. Уже не восстановить прежнего вида.

– Многое уже не восстановить, – заметил Данг, – что тут сделаешь, сагоны… И психика многих изменилась необратимо, это еще хуже.

Темнота неудержимо наваливалась на траншею. И звезд вверху не было, все так же моросил мелкий и мерзкий дождик.

– Не дай Бог ночью наступление начнут, – пробормотала Бера, – не хотелось бы в темноте…

– Но тянуть тоже нельзя, – Арнис отставил пустую банку. Сунул в рот шланг, вытянув его из ворота, и напился консервированной воды из бикра, – а типа выпить у нас ничего нет?

– Почему же? – Данг извлек на свет Божий небольшую флягу. Разлил ром по длинным высоким колпачкам из-под консервных банок, – вообще-то это твоя обязанность, как командира… ты должен о подчиненных заботиться. Ну ладно, прощаем, раз ты из разведки.

Ильгет потянулась к своему колпачку. Раньше, на Квирине, она совсем не пила ничего крепкого. Но в последнее время ей понравилось… как-то очень поддерживает. Не спиться бы…

– За победу! – чокнулись колпачками, выпили.

– Завтра будем в Иннельсе, там я о вас позабочусь, – пообещал Арнис, – я там такой ресторан видел!

– "Эска", на Проспекте Свершений, – предположила Ильгет.

– Ага, похоже… там еще белый фасад такой, с пальмами.

– До Иннельса еще дожить надо, – пробормотал Данг.

– Да брось ты, – сказала Бера, – доживем. Надо верить в лучшее.

– Сейчас нам устроят лучшее…

– Это что за разговорчики, – нахмурился Арнис, – бунт на корабле? Еще одно такое предположение, и я снимаю полпремии за акцию.

Медленно расползлись по местам. Страх перед предстоящим боем, возбуждение все нарастали, Ильгет казалось, что она и заснуть не сможет. Но заснула она очень скоро, усталость оказалась сильнее.