Текст книги "Союз летящих (СИ)"
Автор книги: Яна Завацкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Все равно никто не видит. А если и видят – плевать. Они и сами такие – ненормальные.
Потом стена расступилась перед ней, и Светлана, сдергивая почти невесомую ночнушку, смеясь, прыгнула в небольшой бассейн с проточной голубоватой водой.
Раза два пересекла бассейн вдоль, потом опустилась на дно, выложенное сверкающими камнями, заросшее декоративными водорослями, и медленно стала двигаться, разглядывая камни и ракушки, гладя рукой пушистые зеленые заросли. Дыхание ее совершенно не беспокоило – в крови нанотельца хранили достаточный запас кислорода.
Светлана вылезла из бассейна, встряхнула гривой, как мокрая лошадь, залезла в косметическую кабинку. Пока манипуляторы сушили и укладывали пряди, растирали чем-то кожу, она блаженствовала, вызвав мысленно пейзажи Артании, родной планеты Кьены, слушая приятную музыку.
Одежду себе проектировать она пока не научилась. Взяла один из приготовленных костюмов-браслетов, повернула на запястье. Осмотрела себя в зеркальной кабине: веселая энергичная молодая девушка, очаровательно курносая, с копной золотистых волос, в глянцевом костюме салатного цвета – блузка сильно собрана на талии, открытый воротник с дырчатой вышивкой, брюки прямые и длинные. Волосы Светлана забрала тонким гребнем из чистого изумруда, и глаза ее при этом отливали кошачьей зеленью.
Землянка полюбовалась собой. До сих пор к этому очень сложно привыкнуть. Да, кажется, это не сон и не бред – не может быть бред таким длительным. Но вот здесь точка преткновения – когда смотришь в зеркало и видишь молоденькую красивую девушку, вместо искалеченной болезнями старухи...
Светлана и в молодости никогда не была так красива, свежа, полна энергии, фигурка ее никогда не была такой точеной и легкой.
Оставалось еще позавтракать. Вообще-то есть не хотелось, но наверное, надо. Светлана села на "чок", тут же принявший форму кресла, и сосредоточилась. Все это мысленное управление пока давалось ей с трудом.
Наконец удалось сделать заказ в приемлемой форме. Через минуту по воздуху поплыл подносик с высокими краями. Опустившись перед Светланой, сам преобразовался в небольшой столик. На столике – блюдо с уже знакомыми кушаньями, артанийские фрукты – розовые и фиолетовые шарики, зелень и кубические кусочки золотого желе, бруски, напоминающие брынзу и сыр. Бокал льети, на этот раз принявшего вкус родниковой воды.
Стена расступилась, пропуская наставницу Светланы. Кьена гибко скользнула к ней, уселась напротив и непрошенно угостилась с тарелки фиолетовым шариком.
– Матур пригласили посетить их планету. Кое о чем поговорить. Но мы полетим в эскорте – мы просто взглянем на поверхность. Это красиво, вот увидишь!
Общаясь, они нередко использовали голосовую речь, хотя можно было обойтись и без нее. Но Светлана уже заметила, что слова стали куда лаконичнее, и что комп Кьены невольно транслировал при этом в ее мозг сопутствующие образы. Говоря о красоте планеты, Кьена послала ей несколько потрясающих объемных картинок.
Светлана поела и встала. Кьена, словно приветствуя, обняла обеими руками ее предплечье, смотрела в глаза, и у Светланы закружилась голова. Кьена весело и ласково улыбалась.
– Идем?
В глазах ее словно полыхала термоядерная реакция. Кьена отняла руки, ощутив, что Светлане всего этого – уже чересчур. Слишком много энергии, слишком много счастья. Светлана поспешила за ней, в растерянности который раз думая о том, что такое – эротика. Ведь такое на Земле она испытывала совсем немного, в ранней молодости, когда Сашка... когда она любила Сашку, любила по-настоящему, и от одного его взгляда внутри зажигался костер.
А вот сейчас, при встрече с любым – с большинством! – тайри. Когда они касаются ее, смотрят ласково. И... Кьена. Светлана влюбилась в нее. Да, это чувство нельзя было назвать никак иначе. Но ведь она, кажется, не лесбиянка... никогда не было таких мыслей даже. Почему же теперь... Почему все так радостно и хорошо? И тело, черт возьми, и тело тоже так считает, это далеко не одни только платонические размышления.
Или она все-таки лесбиянка на самом деле?
Но ведь мужчины-тайри нравятся ей еще больше!
Или эротика – это совсем не то, что мы когда-то думали на Земле?
Светлана с радостью думала о том, что сейчас встретится еще и с другими тайри. Например, может, это будет Кел...
Навстречу им по Красному переходу двигалась крупная фигура. Светлана радостно вгляделась, ожидая увидеть тайри – но существо не было человеком. Незнакомое ей создание. Гигантский гуманоид, кожа покрыта чем-то вроде чешуи, две пары узких внимательных глаз – как амбразуры крепости, остроконечные уши торчат, словно у овчарки. На мощном плече гуманоида восседала небольшая, видно молоденькая, рудда. Кьена остановилась и ласково сказала гуманоиду несколько слов, одновременно послав импульс Светлане: "язык гаари-ка". Светлана стала рыться в памяти в поисках переводчика с этого языка. Рудда раскрыла хищный клюв и каркнула на тайрийском.
– С тобой "рожденная ползать". Как она могла попасть сюда?
– Ну что ты, – ответила Кьена, – это не "рожденная ползать", это лока-тайри, мы будем ее инициировать.
– У нее уже есть имя?
– У нее человеческое имя, тайрийское будет потом. Света.
Светлана наконец нашла язык гаари-ка, и услышала перевод бормотания гуманоида.
– Тоже хотелось бы побывать у матур.
– За чем же дело встало, Раа? Бери машину и присоединяйся к эскорту.
– Только я туда не полечу, – нервно отказалась рудда.
– Дело твое, – меланхолично ответил гаари. Разумная птица взмахнула крыльями и, сорвавшись с плеча, полетела вверх и вперед, теряясь в красноватой листве. Кьена засмеялась.
– Вредина, как все рудды.
– Рудда летает сама по себе, – ответил гаари, – так, бесценная тайри, я должен двигаться к Алмазной палубе?
– Совершенно верно, светлейший.
– Благодарю, бесценная тайри. Я в долгу перед тобой.
Светлана и Кьена двинулись дальше в одиночестве.
– А он не тайри? – спросила Светлана, – ты говорила, что и другие расы...
– В Союзе тайри есть представители восьми рас – все гуманоиды. Весьма близкие. Гаари к ним не относятся. У гаари тоже редко встречаются способные находиться в подпространстве. Но... у них совсем другая психология. Другой разум. У них этих разумных – аналог тайри – никто не травит. И со структурой психики эта способность связана иначе, чем у нас. И они... не могут так почувствовать нас – то есть войти в Союз. Они слишком другие, Света. Это тоже проблема... но думаю, время ее решения наступит еще не скоро.
Светлана уже знала, почему корабль находится рядом с планетой матур. Тайри собирались предотвратить взрыв сверхновой неподалеку, но если это не получится, система окажется под угрозой. Виэрел должен был заэкранировать планету. Правда, даже взрыв сверхновой не может существенно повредить цивилизации матур. Ведь матур – это система мыслящих кристаллов. Но жаль биосферу планеты, которая неизбежно погибнет.
– Все живое – живет, – говорила Кьена, – у вас нет иного выхода, как принципиально возвышать человека над всеми другими созданиями, неразумными в вашем понимании. Но если бы вы знали такое разнообразие форм разума, как мы, вы иначе относились бы и к животным, и даже к растениям. Ведь шимпанзе способен достичь уровня умственного развития трехлетнего ребенка, полноценно освоить речь. Такие эксперименты уже проводились на Земле!
Она вложила Светлане в мозг пакет информации – сведения об этих экспериментах.
– Убивая животных, вы убиваете потенциальных маленьких детей. Конечно, для вас это пока не проблема, ведь вы и детей убиваете... Так и идет развитие человека. Вначале в его представлении достойны жизни и свободы лишь мужчины его собственного племени или нации, взрослые и здоровые. Потом это распространяется на женщин и детей, на больных и инвалидов. Потом – на другие народы. И лишь потом, когда люди уже осознают всеобщее равенство и придут к гуманизму, наступает понимание, что и животные обладают психикой, и с ними следует поступать гуманно...
Они летели медленно – в подпространство выходить не стоило, Светлана до инициации неизбежно потеряет сознание. Полет до планеты длился около двух часов. Светлана прилипла к визирам. Тайри – Кьена и пилот Реети Звездный – молчали, но Светлана догадывалась, что телепатически они все же обмениваются информацией. Сама она молча любовалась пейзажами. Планета росла навстречу катерку, постепенно закрывая звездное небо, все больше красок и переливов играло на ее поверхности.
Разумные кристаллы. Светлана о таком читала в фантастике. Интересно, придумали люди хоть что-то, чего не существует в космосе на самом деле? Светлана вызвала в памяти информацию о матур... так сразу и не усвоишь. Коллективный разум. Совершенно другие цели, мотивации, интересы...
– Кьена, – голосом позвала она.
– Да? – рука Кьены ласково легла на ее предплечье.
"Ты сказала, что другие гуманоиды и разумные, не входящие в Союз Тайри, со временем станут проблемой. Почему? И почему они не могут войти?"
"Да потому, что они уж слишком другие. То, что ты думала сейчас о матур. Непредставимые для нас мотивации и интересы. Мы, люди, полагаем, что есть объективная истина, и что есть некие вещи, важные для всех разумных. Мы, как правило, даже верим в это. Но вот матур или даже гаари, или кэриен – существа, цели и интересы которых нам непонятны вообще. Ну кэриен еще понять можно, но только понять, а не разделить эти интересы. Они настолько другие, что просто не могут войти в союз тайри. Ментально не могут. Сейчас это не страшно, главное, что мы союзники, что мы не относимся друг к другу враждебно, наоборот. Но со временем, когда мы решим проблему раскола в человеческом обществе, когда встанет на повестке дня вопрос преобразования нашей общей Вселенной... Тогда будет важно объединить все разумы. По крайней мере, мы так предполагаем".
"Всеобщий разум – против энтропии Вселенной? А зачем ее преобразовывать?"
"Все равно придется, рано или поздно. Думаю, ты знаешь о цикле существования Вселенной, о Большом Взрыве. Либо мы погибнем, либо станем диктовать Вселенной, через миллиарды лет, наши требования. И вот тогда вопрос различий станет серьезным. Но решение этой проблемы сможет сделать всеобщий разум гораздо более многогранным и интересным, чем один только человеческий"
"Как-то зловеще звучит".
"Нет. Ничего зловещего, наоборот... ты поймешь, когда пройдешь инициацию. Пойми, это неизбежный этап эволюции. Человек не может быть вечно в одиночестве".
"Мы все равно остаемся разными, – добавил Реети, отвечая на ее невысказанный вопрос. Светлана подумала, что он прав. Ведь вот его, и например, Кела, и Кьену – она воспринимает по-разному. Если Кел безоговорочно свой, как родной брат, то Реети... с ним она чувствовала некоторую неловкость. Черт возьми, и он слышит эти ее мысли! Светлана покраснела, а Кьена погладила ее по руке, успокаивая.
"Пойми, мы привыкли к этому, в этом нет ничего стыдного. Мы и сами полностью открыты. К этому надо только привыкнуть. Никто не подумает о тебе плохо, что бы ни творилось в твоей голове. Просто поверь".
Матур покрывали планету живописными грядами невысоких скал и "куттами" – круглыми минеральными шатрами, непредставимыми на Земле, состоящими из колонн, нитей, узоров разных цветов и фактуры.
Катерок зависал над "куттой", и Светлана имела возможность подробно рассматривать ее поверхность, любуясь фантастическими переходами цветов, игрой света и тени. Застывшая, замершая поверхность цветного океана в бурю.
И подумать только, что вся эта красота – вместилище разума!
"Очень мощный разум", – послал ей в комп Реети, – "мощнее Союза Тайри. Но как раз мотивация и интересы, этика – совершенно другие. Таких в человеческом обществе в принципе не бывает. Если бы они хотели, могли бы стать сильнее нас. Но им это не нужно. Я не могу тебе объяснить, какие они – для этого у нас нет слов. Когда ты станешь тайри, ты по крайней мере сможешь почувствовать этот разум, частично войти в него. Это очень увлекательно".
"Спасибо", подумала Светлана.
Они же совсем беззащитные. Все равно, что открытый мозг прямо на поверхности планеты.
"Не такие уж беззащитные, – ответила Кьена, – они защищены силовым полем. Куда мощнее костей черепа".
"Значит, все же есть общее свойство разумных – потребность в защите", – заметила Светлана.
"Да. Другие просто не выживают".
Между куттами и грядами разноцветных скал матур буйствовала живая природа – джунгли, широкие зеленые поля. Матур не нуждались в кислороде, но бережно сохраняли собственную биосферу. Воды на планете было сравнительно мало, ни одного серьезного океана.
– Поющие кристаллы, – неожиданно вслух сказала Кьена, – подожди, Реети.
"Мы и так уже отстали", – ворчливо заметил Реети через комп, так, что Светлана тоже услышала.
"Это совершенно неважно".
Реети снизился над большой куттой.
"Они поют, Света"
"Как?! Я ничего не слышу".
"Попроси комп сделать временной график электромагнитного поля. А еще лучше – просто дать тебе возможность воспринять пение матур".
Перед мысленным взором Светланы появился полупрозрачный график. Колебания электромагнитного поля. Трехмерный график с осями координат, одна из которых означала время. Поле равномерно колебалось, оно было неоднородным, и в этой неоднородности угадывались ритмические всплески. Светлана сквозь график видела внизу кутту – красновато-желтую, охристую, терракотовую, с зелеными и синими жилами. Похожую на замок короля гномов – и даже захотелось послушать Грига, но Светлана сосредоточилась на графике поля. Это и есть "пение" кристаллов? График был по-своему красив, основная линия, мощная, то усиливалась, то падала почти до невесомости. Множество дополнительных линий, демонстрирующих локальные участки, волновались на уровне низкой гравитации. Словно голоса дискантов, подумала Света. Ну и бред!
"Это что-то вроде искусства для них. Хотя у них другие понятия об этом. Но это имеет для матур эстетическое значение. Хотя мы вряд ли можем воспринять такую эстетику", подумал Реети.
"Да, – сказала Света, – но зато cами кристаллы очень красивые!"
Кристаллы матур напомнили ей походы по Уральским горам, величественные скалы, курумы – гигантские каменные реки из бело-розовых кварцевых глыб. Симфония камня, временами переходящая в осознанную, казалось даже, рукотворную архитектуру.
Реети медленно изменил угол наклона катерка и стал поднимать машину в небо – ослепительно-синее, с фиолетовым отливом, с белыми и нежно-сиреневыми кучевыми облаками.
Алейн выбралась на крышу, ежась от холода и сырости. Черепица скользила под ногами. Дождь и туман заволокли утреннее небо. Еще никого не было на улице, свежие, вымытые дождем дома и дорогие авто мирно дремали.
Погодка – так себе, но летать в эту погоду – самое то.
Алейн выпрямилась и связалась мысленно с кэриен, оставшимся дома. Сат послал ей укоризненный импульс.
"Я бы могла тебя прихватить. Сам же не хочешь".
"Слуга покорный, болтаться над облаками. Да еще в такую погодку! Этак и ревматизм недолго подхватить".
Алейн засмеялась. Выпрямилась, изменила гравитационное поле вокруг себя, отдав приказ суперкомпу. Гравитация падала постепенно, и как только достигла невесомости, Алейн изо всех сил прыгнула вверх.
У нее на поясе были прикреплены два маленьких реактивных двигателя, но это неспортивно – она любила взлетать сама.
Отключив ощущение холода, она быстро поднималась вверх по инерции. Вскоре пришлось включить моторы, иначе передвигаться в невесомости невозможно. Гравитационная флюктуация двигалась вместе с тайри. Алейн с удовольствием бросила бы взгляд на город с высоты, но все так заволокло туманом, что все равно ничего не увидешь. Наконец она вошла в облако – туман стал плотным и буквально потек по ней. Алейн купалась в облаке, словно в разреженной воде бассейна. Немного неприятно тянула мокрая одежда, но летать нагишом Алейн не нравилось, она слишком уж переняла для себя земные нормы поведения. Нагишом и на метле, подумала она и фыркнула.
Облако кончилось внезапно, и Алейн зажмурилась от яркого света. Солнце заливало тускло-синеватую и белую поверхность туч, заполняло бирюзовый мир вокруг победным сиянием. Алейн засмеялась от радости и перекувырнулась, упала к поверхности туч, раскинув руки, снова взмыла вверх.
Как хорошо!
Она то убирала флюктуацию и пикировала вниз, наслаждаясь скоростью, то взмывала выше и выше, описывая круги, раскинув руки, как птица. Солнце вскоре высушило одежду и волосы, плещущие на ветру черной волной. Пока остальные потоки полусознательно продолжали контролировать Землю и собственный организм, тайри полностью отдалась полету.
Она снизилась над одним из городских районов и сквозь проем в тучах наблюдала, вися наверху, как движутся крошечные человеческие фигурки, разъезжаются на перекрестках игрушечные авто, любовалась недвижными шпилями церквей и аккуратными домиками, нарезанными квадратами палисадников. Потом Алейн поднималась выше и выше, не отрывая взгляда от земли, и наслаждалась тем, как все уменьшается внизу, становится все мельче, все трогательнее. Казалось, она могла бы взять собор на ладонь. И все меньше значения имела твердыня внизу, важны были воздух и облака, воздушные потоки сдували Алейн, но смеясь, она выбиралась из этих потоков. Вдалеке от нее пронесся вихрем гигантский аэробус, Алейн отшвырнуло в сторону. Комп предупредил бы ее об опасной близости самолета за десятки километров, но издалека Алейн любила наблюдать за этими неуклюжими, но дерзкими машинами, загрязняющими атмосферу, похожими на летающие гробы – но люди все-таки рискуют на них подниматься в небо.
Если бы не рисковали – на свет никогда не появились бы тайри.
Алейн напоследок, как всегда, захотела подняться вверх. Включив движки на полную мощность, увеличила скорость до того, что воздух вокруг стал обжигать. Преодолев километры пути, задержав дыхание, Алейн оказалась в разреженном мире, где сияние солнца стало призрачным, почти космическим, а кожу неприятно покалывало. Выше и ей уже не подняться! И это был экстремальный подъем, в принципе, Алейн рисковала получить хорошую дозу радиации. Она редко, очень редко позволяла себе забираться так высоко. Огляделась вокруг, вбирая, впитывая в себя фантастическую картину.
Стала потихоньку, притормаживая, падать, любуясь облаками далеко внизу.
Дождь уже кончился. Алейн скользнула в чердачное окошко, потом спустилась по лесенке. Открыла дверь и оказалась в своей квартире. Сат подбежал к ней, потерся головой.
– Соскучился? Волновался? – Алейн погладила его.
"А ты как думаешь? Ненормальная! Зачем этот дурацкий риск?"
"Глупости, Сат – это разве риск?"
Пока поднималась в кабинет, зазвонил телефон. Алейн нацепила наушник, лежавший у нее в нагрудном кармане.
– Роше... А, это ты, Мартин!
Она снова почувствовала легкие угрызения совести. Последний раз встречались позавчера. С тех пор хотя бы раз о нем вспомнила... А вот он хотел позвонить. Хотел, но не решался. Боялся помешать. Боялся, что не понравился ей. Не хотел навязываться.
Может быть, стоит прекратить все это. Но отдел, в котором работает Мартин... Словом, парень может очень пригодиться.
Только вот противно все это. Мерзко.
Алейн уселась в любимое кресло.
– О-о, а я стеснялась тебе позвонить! Увидимся еще?
– Да, – отвечал Мартин, – конечно. Да на работе завтра...
– Нет, завтра на работе мы не увидимся, Март. Я взяла небольшой отпуск. Семейные дела... Возможно, придется слетать в Мексику.
... точнее, в Сьерра-Бланку...
– У тебя что-нибудь случилось?
– Нет-нет. Наоборот. Родился племянник. Конечно, не Бог весть какое событие, но я соскучилась по своим.
– А... ну... и долго это будет?
– Нет, не очень. С недельку, наверное.
– У тебя все так спонтанно...
– Ага, я такая. Непредсказуемая. Ты заметил?
– Еще бы, – Алейн почувствовала улыбку Мартина.
– Знаешь что? – сказал он в трубку.
– Что?
– Ты солнышко.
– Спасибо, – ответила Алейн, улыбаясь, – ты хороший, Март.
Так было хорошо. Не слишком интимно, но и не отталкивающе. Они попрощались. Алейн стала думать, каким образом прекратит эту связь после окончания операции. Можно просто уехать. В конце концов, она только ради этой проблемы и работала в институте. Но очередной раз перекраивать жизнь, новые легенды – стоит ли того? Можно переехать – вернуться – в Россию. Но там сейчас пока нечего делать. Со временем, вероятно, она так и поступит.
А может, и не прекращать отношения? А чего, неплохо же... Влюбленный, надежный, благородный. Ей ничего не стоит поддерживать это состояние влюбленности. Какой-нибудь партнер нужен... Алейн затошнило.
Какого-нибудь можно найти за пять минут. Если уж так хочется. Это здесь совершенно не проблема, для нее – тем более. А у Мартина должна быть нормальная судьба. Его надо переключить на кого-то... но на кого? Алейн стала мысленно перебирать знакомых и свободных девушек в институте. Кто из них будет Мартину интересен – именно после Алейн?
Получалось, что никто. Переключить не удастся.
Да ладно, разозлилась Алейн. Я ему не нянька. Он взрослый свободный человек, вправе сам решать и выбирать. И я, кстати, тоже свободна. И ничего ему не обязана...
Она знала, что неправа.
Она переключила основное внимание на четвертый поток, который сейчас непрерывно наблюдал через орбитальную систему за участниками сверхсекретной операции "Торнадо"... собственно, за всеми, кто что-либо знал об этом. Восемь человек: Айри, неназываемый финансово-политический магнат по прозвищу Бэнки, его помощник Лейвен и пять боевиков из команды Ч-1.
Алейн намеревалась воздействовать на боевиков. Это надо сделать еще до того, как они получат задание. Трое из них – с ними уже поговорили подставные лица – готовы и даже собираются получить очень хороший куш и скрыться с ним. Женщина оказалась неподкупной, на Родине у нее отобрали ребенка, и она должна была быть убита якобы за прелюбодеяние. Спецслужбы спасли ее, вернули дочь, и теперь она верно служила новым хозяевам. Самый крепкий орешек, Алейн рассчитывала обезвредить ее – вырубить газом или даже просто связать. Пятый член команды был идейным противником исламистов, Алейн знала, какими аргументами удастся переубедить его участвовать в операции.
Есть, конечно, и запасной вариант. Если, предположим, противник опять повторит этот же ход, несмотря на неудачу, и Алейн не удастся его предотвратить... Или если кто-то из боевиков все же выполнит задание. В этом случае Алейн планировала раскрыть миру правду об операции.
Но это будет плохой выход. Во-первых, погибнут люди, простые, ни в чем не виноватые крестьяне и горожане Сьерра-Бланки. Во-вторых, как правду ни раскрывай – это будет всего лишь "еще одна версия". В глазах тех, кто пожелает, партизаны останутся "кровавыми палачами собственного народа".
У нее оставалась примерно неделя. Она даже на работе взяла отпуск – чтобы в случае чего самой отлучиться. Конечно, наблюдать и организовывать можно и отсюда. Но ведь все может случиться.
Алейн мысленно скользнула в Сьерра-Бланку.
Белогорию, если перевести это название. Горы там и в самом деле белого оттенка... или так кажется.
Все было как всегда. В столице, и в городах покрупнее проспекты запружены машинами. Менеджеры северных фирм в дорогих костюмах озабоченно взглядывают на часы, высовываются из окон, чтобы поглядеть, как велика пробка. Беспризорники оккупировали помойку... В квартале трущоб сегодня умрут несколько маленьких детей – малыша нечем кормить, у матери нет молока, и достать больше ничего нельзя; двухлетнюю девочку добивает кишечная инфекция. (Никакого бактериологического оружия не надо – они и так вымирают, но это не волнует никого, кроме идиотов вроде отца Фелипе). И старик, который не ест уже четвертый день, сегодня умрет, он выбрался на солнце и щурится, у него нет сил, а помочь некому, потому что дочь его забрали уже месяц назад. Старику шестьдесят два года. Его дочь уже мертва, пропала без вести, как многие в стране, ее тело лежит на дне океана – но старик не знает об этом. В километре от него другой человек того же возраста скачет по теннисному корту, временами вытирая пот со лба и прихлебывая фитнесс-напиток из пластиковой бутылки. Девушка плачет, потому что любимый человек ей не позвонил. Женщина на грани отчаяния – ее уволили с работы... Двое пьяных сцепились в драке. В городской тюрьме очередного подозреваемого в связях с подпольем привязали к железной трубе и начали пускать по ней электрический ток... В деревне – сейчас конец сиесты – крестьяне идут на поле, обрабатывать коку. Шофер матерится, стоя в пробке, ему снимут премию за срочность, груз должен быть доставлен в Сан-Мигель, к морю – а оттуда он уйдет дальше, к потребителю, далеко от Сьерра-Бланки, до самой Европы, даже, может быть, в Россию. Менеджер договаривается о грузе по телефону со следующим звеном этой цепочки (а на самом верху – через десяток подставных лиц – Бэнки, но об этом, кроме Алейн, не узнает никто и никогда). И в деревенской тюрьме какого-то парня, совершенно ничего не знающего, лупят ногами, парень кричит и пытается прикрыть руками голову... Алейн перевела взгляд на партизанский лагерь. Команданте Сото страшно ругается с одним из лейтенантов – в деревне кто-то спер курицу. Мануэль гоняет новичков по кругу, самый младший, двенадцатилетний боец (его зовут Маурисио) вот-вот упадет и уже не в состоянии держать автомат. Раненый умирает в хижине-госпитале, врач Мария Перес сидит рядом с ним, держа за руку и напряженно думает. Не хватает лекарств, может, парня можно было бы спасти. Но нет антибиотиков. Отец Фелипе ведет урок в школе, на доске написано стихотворение Рубена Дарио, и ученики, от десяти до пятидесяти шести лет, читают его по складам. Росита тоже ведет урок – в соседней комнате, это ее задание, она грамотная и обучает читать троих бойцов из деревни.
Некогда, некогда. Потом. Алейн переключилась на Джеральда Айри.
Айри временно отошел от дел фирмы, на утреннем брифинге было несколько незначительных сообщений. Он переадресовал все своим заместителям. Главное, что сейчас волновало Джеральда Айри, главу рекламной корпорации "X-Фарма" – предстоящая операция.
Он был единственным человеком в мире, понимающим все от начала до конца. Его начальник знал это лишь в общих чертах, а главное – не смог бы осуществить потом необходимую пиарную кампанию.
Даже Бэнки не знал ничего этого в подробностях. Конечно, острый ум – а иначе в такуюэлиту не попадают – позволял ему все понять. Но по сути Бэнки всего лишь должен был дать отмашку: разберитесь с этими партизанами.
Не так, так эдак. Какая разница... Военных сил у США больше нет, все ушло на Ближний Восток, на Афганистан. А позволить создать еще один очаг коммунизма нельзя.
Айри сидел в своем кабинете, перед экраном ноутбука – на экране был выведен маркетинговый отчет за месяц по продажам анальгетиков – прихлебывал горький черный кофе – и думал совсем не о маркетинге.
Он думал, во-первых, о предстоящей операции. Айри отличный профессионал. Он человек дела. Он справится и с этим. Сейчас он обдумывал детали. Алейн выяснила впервые, что сигнал к операции будет дан через два дня.
Очень хорошо. До тех пор надо все успеть.
Во-вторых, зачаточным вторым потоком сознания (у людей тоже есть несколько потоков – но они очень слабо развиты и неосознаваемы) Айри думал о сыне, Томми демонстрировал успехи в математике, может, он будущий гений... Второй ребенок развивается неплохо, но черт бы побрал Лиз, доносит ли она – еще вопрос. Если не доносит – разведусь, подумал Айри. Он знал, что вряд ли это сделает, Лиз слишком удобна по многим соображениям. Хорошо бы родила девочку. Айри хотел дочь, тем более, сын уже есть. Хотя и второй мальчишка – тоже неплохо. У самого Айри был брат...
Третьим потоком Айри объединял мысли о детях – и о деле. Думал о том, какое будущее создаст своим детям. Как надежно их обеспечит. Если все получится, карьерный рост гарантирован. Он размышлял о возможном дальнейшем продвижении... через Лейвена, конечно. Куда вложить дополнительные деньги, которые, вполне возможно, появятся...
Айри позвонили. Алейн отключилась от него. Протянула руку и отхлебнула из бутылочки минеральной воды.
Она ощущала слабость. Сат сел рядом и сунул голову ей под руку. Алейн слабо погладила пуделя.
"Ты устаешь от всего этого".
"Да, Сат. Знаешь, что самое страшное? Ни один человек не хочет плохого. Ну почти. И я каждого могу понять. У каждого есть свои резоны. Многие делают зло ради добра, но и я делаю так же".
"Глупости. Манипулятивные негативные утверждения. Этот Айри, хороший отец, думает о своих детях, собираясь уничтожить между делом несколько тысяч человек – просто ради информационной кампании. Зло ради добра. Ты пользуешься чувствами Мартина ради того, чтобы предотвратить большую беду и много смертей, причем в результате даже Мартину плохо не будет. Это тоже зло ради добра – но что, это равноценно?"
"Наверное, нет, но я тайри. Имею ли я право вообще вмешиваться во все это. Да, ради такого права я многое сделала, но до сих пор не знаю..."
"Ты слишком щепетильна".
"Было бы странно, если бы я испытывала то же, что палач в тюрьме Сьерра-Бланки, пытающий людей током. Если бы я была так же уверена в своей правоте. Знаешь, что самое страшное... он даже не садист. Он просто должен, это его работа. И он тоже думает о своих детях".
"Ты убьешь себя так, моя дорогая. Почему тебе было не задержаться на душах хороших людей? Зачем столько негатива?"
"Негатив просто сильнее бьет. Хорошее воспринимается как само собой разумеющееся".
Посторонний голос вмешался в мысленную беседу тайри с кэриен.
"Алейн?"
"Любовь моя", тихо откликнулась она. Перед ее мысленным взором появился Дьен. Прекраснейший. Такой, как на картине на стене – она сама по памяти нарисовала Дьена. Но живой, чудесный, милый.
"Аленький..." Он как бы взял ее сердце в ладони. Как бы поцеловал ее.
"Дьени, все хорошо. Я справлюсь. Еще пять дней. Я волнуюсь, конечно, это важный момент".
"Я понимаю, Аленький, но вот сейчас ты уже перешла грань. Не входи в них! Их души рано или поздно убьют тебя. Они убьют не тело, это были бы пустяки – они убьют твою керу..."
