Текст книги "Союз летящих (СИ)"

Автор книги: Яна Завацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

   Вот и сейчас – казалось бы, надо волноваться. Айри даже не предполагал, что когда-нибудь доберется до таких высот, что будет вызван на прием к такому человеку. Более того, до сих пор он и не знал, что этот человек как-то связан и даже является владельцем фирмы, которой Айри теперь руководил. Но почему-то менеджер совсем не испытывал волнения... Все будет хорошо. Несомненно.

   Приемная казалась слишком простенькой. Айри раскрыл папку с ноутом на коленях, еще раз просмотрел отчет. Он знал, о чем пойдет речь. О его плане шеф доложил наверх, и вот – аудиенция. От которой зависит очень, очень многое. Наверняка – его нынешний пост. Конечно, на дно не упадешь, но потерять этот пост было бы очень, очень жаль... Секретарша, мило улыбаясь, пригласила его входить.

   Стоя в центре просторного кабинета, Айри сглотнул от волнения.

   – Присаживайтесь, мистер Айри. Кофе? – радушно предложил Главный.

   – Благодарю, сэр.

   Главный поражал воображение. Крепкий пожилой человек с чуть обрюзгшими щеками, спокойным, мудрым взглядом выцветших глаз. Какой там мультимиллиардер, какой сенатор, какой приятель Президента? Он напоминал пожилого фермера со Среднего Запада, непонятно как попавшего в этот кабинет. Клетчатая рубашка, простенький свитер, купленный в GAP.

   Прямо-таки кадр из голливудского фильма, иллюстрирующий равенство возможностей в нашей благословенной стране.

   Если, конечно, не знать – как и все, Айри знал это – что за плечами Главного несколько поколений высокопоставленных предков, одна из самых обеспеченных семей Соединенных Штатов.

   Фермер в свитере приветливо улыбнулся.

   – Что я вам хотел сказать, мистер Айри... Я слышал немало хорошего о вас. Ваши знания рекламного дела...

   Айри слегка отключился. Сосредоточился на том, чтобы сохранять спокойное выражение лица в тот момент, когда хотелось широко улыбаться и даже повизгивать от восторга.

   – Вот так... – Главный постукивал по столу широкой холеной ладонью, на его безымянном пальце красовалось не очень дорогое золотое обручальное кольцо, – кроме того, мы произвели проверку. Вы абсолютно лояльны корпорации. Это очень радует – мне нужны преданные честные люди. Вся Америка держится на таких людях!

   Он вдруг слегка подался вперед.

   – Мистер Айри, я должен вам сказать, что Сьерра-Бланка важна для нас по ряду причин. Во-первых, это источник важного сырья. Это вы знаете. Во-вторых, распространение коммунистической заразы надо прекратить, иначе она опять расползется. В общих чертах я с вашим планом ознакомлен. Не возражаю. Сколько человек будет задействовано? Сколько будет знать об этом?

   – Мне предоставили команду из пяти человек, сэр. Мистер Лейвен позаботился об этом, я лично не проверял их, но...

   – Хорошо, вам и не нужно беспокоиться, раз это сделал Лейвен. Значит, вы, я, Лейвен – и эти пять человек?

   – Им дадут только конкретные деловые инструкции. Но я думаю...

   – Да, они могут понять, – Главный чуть нахмурился, – в идеале, конечно, этот след должен затеряться полностью. Ладно, я побеседую с Лейвеном. Вот что, Айри. Если вы сохраните Сьерра-Бланку – в дальнейшем можете рассчитывать... на очень многое.

   ...Выходя из кабинета, Айри не сдержал улыбки. Он уже получил очень многое.

   Такая аудиенция была бы совершенно немыслима еще год назад, когда он был всего лишь топ-менеджером известной рекламной корпорации.

   Но вот справится ли он с операцией? Задумано вроде бы неплохо. Но осуществление... Он сам встречался с "командой Ч" – четверо мужчин, одна женщина, все мусульмане, из разных стран Востока, где-то специально обученные. Это выгодно – даже в самом крайнем случае, если партизаны каким-то образом обелят себя, виноваты будут мусульманские террористы.

   Айри понимал, что Лейвен связался со спецслужбами, что группу эту ему могли дать только в CIA – или в подобной организации. Об источнике, откуда получен боевой штамм холерных вибрионов, Айри старался даже не думать. Нет, разумеется, фармацевтический концерн, который принадлежит Главному лично, даже не через подставное лицо, делает что-то и для военки. Но это уж слишком! Однако это не его дело.

   Его дело – добиться того, чтобы виноватыми в глазах всего мира выглядели именно партизаны.

   И он, черт возьми, этого добьется! Ведь сколько всего уже произошло за последний год... И Айри, на миг остановившись у лифта (хорошо, что он был один), по привычке обратился внутрь себя и вновь увидел сияющее улыбкой полное смуглое лицо, обрамленное шаром темных волос.

   "Конечно, получится! Ты сможешь!"

   И волна божественной любви залила его.

   Алейн закончила свой отчет. В эфире какое-то время было тихо, но она ощущала напряжение. Послышался голос Ташени – и Ташени как бы коснулась ее издалека, как бы обняла за плечи.

   "Ты очень волнуешься, девочка".

   "Но ведь ты сама видишь, что происходит".

   Она услышала несколько малознакомых голосов братьев с Виэрела, они говорили примерно одно и то же: это дела людей, ты же знаешь, чего от них можно ждать, и если растрачивать свои силы и эмоции на каждую мерзость, которую они делают, ты вообще не выдержишь этой работы... Они были, наверное, правы.

   "Дело не в моих эмоциях. Повторяю еще раз, ситуация критическая. Согласно плану Айри, команда Ч-1 должна распространить в Сьерра-Бланке островирулентный штамм холеры. Далее средства массовой информации сообщат миру о том, что это сделали партизаны. Между тем, именно в Сьерра-Бланке я вижу – и вы это тоже видите – организация не только достигла реальной возможности прийти к власти, но и создала действительно очень позитивный настрой в своих рядах, без обычных склок, без возможности коррупции – это чистые, хорошие люди. И дело не только в потере этого очага прогресса. И дискредитации любого прогрессивного движения. Дело еще в том, что на Земле такие методы информационной войны если и применялись до сих пор, то не так широко и беззастенчиво. Это создаст прецедент. Это на уровне взрывов в Хиросиме и Нагасаки, только хуже..."

   "Да, дело не в ее эмоциях, – послышался суховатый жесткий тон Ульвира Черного, – дело в том, что назревает действительно неприятное событие, и нужно выработать тактику обхода. Алейн, твои предложения?"

   Алейн собралась. В данном случае холодность Ульвира действовала живительно.

   "Я намереваюсь действовать лично. У меня есть два плана. Во-первых – личная работа с командой Ч-1, их всего пятеро, и подходы к каждому найдутся. Во-вторых, при неудаче первого плана, я попытаюсь обезвредить штамм"

   "Все это связано с риском для твоей жизни".

   "Я знаю".

   Она переждала поднявшуюся ментальную дискуссию на тему, не должно ли Сообщество Тайри категорически запретить ей любые действия, связанные с риском для ее драгоценной жизни. Потом усмехнулась мысленно и напомнила, что любая тайри абсолютно свободна в своих действиях, и запретить ей ничего не смогут.

   "И все-таки, – осуждающе сказала Лий, тоже забредшая в локальную Сеть, – подумай, у тебя еще тысячелетия впереди... ты же не из короткоживущих".

   Все тайри молчали подавленно – никто не считал себя вправе высказаться. Но ощущая их молчаливую поддержку, Алейн сказала.

   "В момент, когда мы начнем считать собственную жизнь более ценной, чем жизнь любого обычного человека на любой планете – Союз можно считать мертвым".

   Ей показалось, будто сразу тысячи рук обняли ее за плечи. Лий вспыхнула непокорной звездочкой и утихла.

   "Наверное, ты права. Я должна это обдумать".

   "Твой план я считаю разумным, но следует уточнить детали", – вступил Ульвир. Они стали обмениваться инфопакетами, корректируя и уточняя план дальнейших действий Алейн.

   "И вот еще что. Это к вам, Виэрел. Лока-тайри, за которой я наблюдаю, готова к инициации. Кроме того, я прошу вас поторопиться! Здоровье моей подопечной оставляет желать лучшего. Боюсь, что если вы не заберете ее в ближайшие дни, мы можем ее потерять..."

   Тайри с Виэрела зашумели, что сейчас невозможно перебросить корабль к Земле – ведь он должен дежурить у системы Матур, это тоже важно! Одна из них, старая и мудрая тайри, по имени Кринн Быстрая, вставила спокойно:

   "Не понимаю причин волнения! Мы поступим обычным образом – сейчас же пошлем к земле челнок и инициирующую команду! Челнок доставит лока-тайри на корабль всего за несколько часов".

   Восприняв простой навигационный расчет, тайри успокоились и даже несколько устыдились – действительно, решение лежало на поверхности, и сложно было его не увидеть.

   Светлана Григорьевна успела доползти до телефона и набрать скорую.

   Говорить было уже трудно. Она кое-как прошамкала в трубку свой адрес и потеряла сознание.

   Вновь в себя она пришла уже в больнице. И сразу поняла, что случилось.

   Все-таки худший исход. Именно то, чего она боялась больше всего.

   Вот так это и случается. Прозаически. Широкая трещина в краске через всю стену рядом с кроватью. Желтая казенная краска, пупырышки на ней. Ветхий пододеяльник еще советских времен с веселенькими пестрыми надписями "Минздрав". Голое окно, и за ним – одно только небо, и то серое, затянутое пеленой туч.

   Сознание было затуманено – не то болезнью, не то лекарствами, которыми ее накачали. В руке торчала игла капельницы. Отдельная палата, осознала Светлана. Совсем маленькая, отдельная. Это что значит – я умираю?

   Умираю, подумала она. И это самое лучшее, что со мной может произойти. Потому что это, дорогие товарищи, инсульт. Вся правая сторона – будто исчезла. Ее нет. Невозможно шевельнуть рукой или ногой, нет и чувствительности. Голова тупо побаливает, и что-то со зрением – все плывет перед глазами.

   Говорят, что иногда эти параличи проходят... через сутки вроде. Прошли уже сутки, или нет? Светлана чувствовала, что ничего у нее не пройдет.

   Слишком уж сильно все это. Слишком тяжело.

   Даже если она не умрет – жизнь кончена. Начинается умирание. Оно может растянуться еще лет на десять... ужас какой! Но жизни больше не будет. А лучше бы, конечно, закрыть глаза и уйти сразу... вот прямо сейчас... Светлана закрыла глаза.

   Неужели это все... вот и вся жизнь... а что там – дальше? Как ее уверяли с детства – ничего? Или, как ей рассказывала подруга – Бог? Вдруг резанула несправедливость: почему именно она, именно сейчас должна умереть? Смерть казалась такой далекой... даже когда уже состарилась, уже было ясно, что несколько лет – и все. Так приговоренный к казни не боится, потому что осталось еще целых полчаса... пятнадцать минут. Это время впереди кажется вечностью. Но вот больше нет времени. И над беспомощной шеей – топор гильотины.

   Светлана Григорьевна заплакала.

   Пришел Ваня. Он был весь какой-то потерянный, напуганный. Посидел, держа ее руку в своей. Что-то говорил, тихо, не очень понятно. Светлана Григорьевна попыталась ответить, но заметила, как сын вздрогнул от звуков ее голоса. Голос изменился, и говорила она теперь непонятно, неразборчиво. Ваня с врачом вышел в коридор, и они там о чем-то беседовали.

   Потом Ваня сказал ей, что завтра должен прилететь Олег.

   Я умираю, снова кольнул ужас. Поэтому они и... Я умираю! И они не могут помочь. Никто не может помочь.

   Светлана Григорьевна проснулась ночью. Состояние было непонятное. Правая сторона все так же не двигалась. Кажется, кровать мокрая. Кожу неприятно жгло. Светлана решила не обращать на это внимания.

   Через высокое окно в палату лился лунный свет.

   Что там будет, когда я умру, снова подумала Светлана. Вот ведь всю жизнь гадала. Раньше была атеисткой, да и вопрос этот сильно не волновал. Ее слишком занимала жизнь – некогда было думать о смерти. Потом вроде стала во что-то верить. Но сейчас это опять уже казалось глупостью. Бог, ангелы... черти... ей, наверное, по церковным канонам положено попасть в ад. Она и не ходила никогда в церковь. А чувство говорило ей, что ничего этого не будет. Какая там душа, отдельная от тела? Как вообще может что-то существовать отдельно от тела? Ничего этого нет. Просто сон – вечный сон.

   Но сейчас это не пугало ее. И вообще ничто уже не пугало.

   Старая ведь уже, подумала Светлана. Пожила достаточно. Все умирают.

   Почему-то эта простая мысль – все умирают – успокаивала ее. Мало ли людей умирают молодыми... вот как ее мальчики. Умирают даже дети. А она – прожила долгую, хорошую, интересную жизнь. Чего же ей еще нужно?

   Она просто смотрела на лунный свет. Как это, оказывается, просто и прекрасно – лунный луч ложится на шероховатый белый подоконник, высвечивает трещины, исчезает в синеватой дымке внизу.

   Это было новое, доселе неизвестное ей занятие – умирать. Даже интересное чем-то занятие.

   Только хорошо бы все-таки это случилось уже сейчас, подумала Светлана. Лежать годами, мучиться самой и быть обузой для окружающих... и ведь все равно это не что иное, как тот же процесс умирания, только растянутый и мучительный.

   И в этот миг от стены отделилась легкая тень.

   Светлана перепугалась на миг – сама не зная, чего. Глупым был этот ужас – кто будет нападать на умирающую парализованную старуху? Но это и не был простой страх – а безотчетный мистический ужас... Кто это?!

   Перед ней стояли двое. Девушка и молодой мужчина. Обычно одетые, темноволосые, и оба – в темных очках.

   Безумная мысль шевельнулась – может, кто-то из воспитанников решил зайти? (ночью?!) Непонятно, как они сюда попали... Но... других-то объяснений вообще нет.

   – Не пугайтесь, Светлана, – произнесла девушка спокойным, звучным голосом, – все будет хорошо. Мы к вам.

   – Вы... кто? – прошептала она с трудом.

   Девушка присела рядом с ней, наклонилась.

   – Вы понимаете, что с вами?

   – Да, – выдохнула Светлана, – инсульт.

   – Вы умираете, – безжалостно сообщила девушка, – мы пришли, чтобы помочь вам.

   – Ххто... вы... – прохрипела Светлана.

   – Мы – частицы Союза Тайри. Вы позже узнаете, что это такое. Сейчас не время. Вы в очень тяжелом состоянии. Скорее всего, вы не доживете до утра. Поэтому мы должны торопиться. Мы хотим забрать вас с собой.

   – Кху... кхуда?

   – Вы ведь читали фантастику, Светлана. Много. Вы даже ее пишете. Так вот мы – другая цивилизация. Более развитая, чем на Земле. Несравненно лучше развитая. Почему мы хотим забрать именно вас – вы поймете позже. Но мы хотим вас спасти. Вы готовы на это?

   – Вы-ы... мошшете меня выле... вылечить? – выговорила Светлана.

   – Это не нужно. Вы получите новое тело. Старое уже слишком дряхлое. Оно останется здесь.

   – Я... умру?

   – Нет. Это не смерть. Это жизнь, новая жизнь. Очень долгая.

   Девушка положила руку ей на голову.

   – Соглашайтесь, Светлана, – сказала она ласково, – мы хотим вам помочь. Правда.

   – Кха... как?

   – Это просто. Ваша личность и ваша память будут отделены от тела и помещены в специальный прибор. Затем мы перенесем запись на новое тело. Это не страшно. Мы постоянно проделываем такие операции. Для нас это рутина. Те, кого вы оставляете здесь, будут считать, что вы умерли. Похоронят ваше старое тело. А вы начнете жить заново.

   Светлана молчала. Потом выдавила из себя.

   – Снимите... очки... очки.

   Девушка послушно сняла очки. Глаза у нее были самые обыкновенные. Голубые или серые, добрые и спокойные.

   По ее знаку мужчина поставил на стол небольшой серебристый ящик.

   – Закройте глаза, Светлана. Вы сейчас заснете, а когда откроете глаза, все уже будет позади.

   Светлана открыла глаза.

   Ей было хорошо. Никакой боли. Да и тела она почти не ощущала. Ясное, совершенно ясное сознание. Легкость. И странное небо над головой.

   Молча Светлана рассматривала это небо, словно из двух половинок. Темно-синее закатное, пересеченное розовой полосой, в центре оно заканчивалось широкой дугой, и дальше, за этой невидимой гранью начиналось другое небо – звездное. Не привычно-городское, а такое, как бывает где-нибудь на море – со сливающимися бриллиантовыми дорогами, такое яркое, что больно смотреть. Даже, пожалуй, на море или в горах Светлана никогда не видела такого неба.

   – Привет, лока-тайри! – услышала она. Повернула голову на этот мелодичный женский голос.

   Опять эта девушка. Но волосы у нее светлые, и очков нет. Но Светлана ее узнала. А может, девушка только показалась темноволосой там, в больничной палате?

   Воспоминание обрушилось как шквал, сжало сердце. Невероятно... невозможно.

   Девушка протянула ладонь и провела над ее лбом. Светлане стало как-то легче. Спокойнее.

   – Все хорошо, – тихо сказала девушка, – все уже хорошо, лока-тайри. Светлана. Ты уже дома.

   – Я что, умерла? – голос Светланы дрогнул. Она не узнала собственного голоса. Ничего похожего на старушечий скрип, к которому давно привыкла.

   – Чтобы считать себя живым, непременно надо сидеть в подвале, имея на себе больничные кальсоны? – поинтересовалась девушка, и Светлана заулыбалась этой цитате.

   – Меня зовут Кьена. Кьена Лучистая, на вашем языке. Я стану твоим куратором, Светлана. Прежде всего, тебе надо понять, что изменилось тело. Не пугайся. Ты снова стала молодой. Никакой мистики, сплошная наука и техника. Но сейчас тебе надо подождать несколько часов, пока сознание адаптируется к телу. Ты слишком рано проснулась. Это не страшно, но пока несколько часов ты не сможешь ходить. Тем лучше – мы можем спокойно все с тобой обсудить. Но сначала посмотри на себя.

   Светлана подняла руку. Рука молодой женщины, красивая, мускулистая, без единой морщины, без старческих пятен. С ухоженными изящными ногтями и пальцами.

   Светлана молча долго рассматривала обе руки.

   – Посмотри в зеркало.

   Прямо в воздухе перед ней повисла рамка, заслоняя небо. И в этой рамке Светлана увидела... себя, поняла она тут же.

   Себя – хотя это было невозможно. Светлана даже узнала себя сразу. Видны были только голова и плечи – дальше тело окутано дымкой. Что-то вроде одеяла из энергии? Но свое лицо Светлана узнала. Она себя уже видела такой. Лет в 20. Может быть, в 25. Пожалуй, даже еще красивее, чем тогда. Свежая, юная... Блестят серые глаза, чистейшая кожа прямо-таки сияет. Алые губы, легкий румянец, золотые пушистые волосы.

   Так не бывает. Я свихнулась, поняла Светлана. Что же делать? Надо как-то выходить из этого бреда. Вот ведь не представляла, что это такое – когда теряешь рассудок! Оказывается, все так ярко, так реально, и настоящий мир даже не пытается прорваться сквозь эту иллюзию.

   Настоящий мир, где она – парализованная умирающая старуха на больничной койке.

   Да, здесь гораздо лучше, но я хочу обратно – в реальность.

   Легкая рука Кьены легла на ее лоб. Провела по волосам.

   – Светлана, – тихонько сказала она, – ты здесь. Ты дома. Я знаю, ты не можешь поверить. Но это так. Ты поверишь со временем.

   И Светлана не то, что поверила – а как-то успокоилась. Чего дергаться? Назад в реальность, на койку, она всегда успеет. Почему бы и не поиграть немного в эту забавную игру?

   – Как вы это сделали? – спросила она.

   – Видишь ли, человек, да любое разумное существо, складывается из трех компонентов...

   – Тело, душа и дух?

   – Нет. Не совсем. Тело, память и... личность. То, что можно назвать душой. На нашем языке – кера. Все эти три компонента можно разделить. Память – это то, что ты помнишь о своей жизни. Ты ведь помнишь не все. Ты была когда-то маленьким ребенком, памяти об этом не сохранилось, но согласись, ты была той же самой личностью. Память уникальна. Кера тоже. Кера может существовать отдельно от памяти. Ну а тело... тело всегда можно реплицировать. воссоздать. Изменить. Наша техника все это позволяет.

   – Так я что теперь... действительно молодая? – спросила Светлана слабым голосом.

   – Да. Как в 25 лет – но без накопленных ошибок и загрязнений.

   – Вы что, живете вечно?

   – Нет, – Кьена покачала головой, – никто не живет вечно. Но... жизнь керы несравненно дольше, чем жизнь физического тела. Тело изнашивается. Керу, правда, тоже можно разрушить... Но это очень трудно.

   – Скажите... а почему вы взяли меня? С какой стати? Это похоже на фантастику, – Светлана вновь ощутила полную нереальность происходящего, – но это даже для фантастики нелогично как-то. Я ведь старуха. Кому интересны старухи?

   Кьена усмехнулась, на щеках ее возникли трогательные ямочки.

   – Света... Знаешь, сколько мне лет в пересчете на земное счисление? – Светлана вопросительно подняла брови, – Мне шестьсот двадцать два года.

   Светлана молчала некоторое время.

   – Сколько вы живете?

   – Тела можно менять и обновлять. А кера по земному счету живет около двух тысячелетий. Потом она уходит. Над этим мы не властны. И этот процесс не поддается изучению. Когда уходит кера... наука здесь бессильна, Светлана, и очевидно, в этом есть какой-то глубокий смысл, которого мы не можем понять до конца. Но конечно, тайри можно убить. Раньше срока. Так же, как любое живое существо.

   Она ласково смотрела на Светлану, глаза ее лучились. Кьена Лучистая.

   – Да, – она погладила Светлану по голове, – все только начинается. Твоя жизнь в самом начале. Так уж получилось, что у тебя есть потенция... способность к инициации в тайри. Это встречается очень редко, мы отслеживаем таких людей на всех планетах и инициируем.

   Светлана выдавила усмешку.

   – Что-то все равно фантастика эта не вяжется... В общем-то, я про такое читала что-то. Но обычно такие приключения бывают у молодых, а я...

   – Ты все еще не можешь понять, что ты даже еще не молодая – ты маленькая. Земной календарный возраст ровно ничего не значит. Но я отвечу на твой вопрос, я понимаю, что ты имеешь в виду. Мы всегда инициируем только людей, проживших жизнь на своей планете... сколько принято по максимуму. 50 лет, 60, 80. Я могу объяснить, почему. Инициация может быть опасной. Мы сделали ее сейчас практически безопасной, и это достигается прежде всего тем, что мы тщательно отбираем кандидатуры. То есть способных к инициации намного больше, но не все из них могут ее пережить и остаться в здравом рассудке... и скажем так, не превратиться в чудовище – ибо и такое бывало. Но тебе не надо бояться, сейчас мы инициируем только со стопроцентной гарантией. Мы проверили тебя. И один из методов проверки – это жизнь. Прожитая жизнь на обычной человеческой планете...

   – У меня была самая обыкновенная жизнь, – произнесла Светлана, – я не воевала. Не была в тюрьме. Ничего такого. Ну только в детстве... бомбежки, эвакуация. Голод. А потом всю жизнь... я жила в мирное время, в хорошей стране. Я же не герой, я самая обычная. Какая же это проверка?

   Ямочки снова появились на щеках Кьены. Какой ласковый у нее взгляд... бесконечно терпеливый и ласковый.

   – Ничего, Светлана. Этого вполне достаточно.

   Бред продолжался. И становился все более реальным.

   Кьена принесла поесть. Еда оказалась фантастически вкусной и совершенно непонятной. Ни овощи, ни мясо, ни рыба. Что-то белое плотной консистенции, что-то розовое помягче и маленькие хрустящие золотистые шарики. Светлана даже спрашивать не стала.

   А янтарный напиток в высоком (кажется, даже хрустальном) бокале, мерцающий золотыми искрами, оказался невероятно знакомым. Да! Это был самый обыкновенный советский бочковой квас. Светлана его всегда просто обожала. Но когда до нее это дошло, уставилась на тайри с изумлением.

   – Это же... как это так? Откуда у вас...

   Кьена засмеялась.

   – Это напиток Льети. Это не квас! Светлана! Льети очень интересная штука – он подстраивается под вкус того, кто пьет. Каждый почувствует то, что ему приятнее всего. Он дает тебе именно то, что нужно. Кстати, минеральный состав он тоже подстраивает...

   Бред какой-то, подумала Светлана. Совсем уже. И они хотят, чтобы я это приняла за реальность?

   Сон, конечно, интересный. Хорошо бы он подольше продолжался... А то ведь вернешься в реальность – и даже записать не сможешь. Паралич. А разве раньше в снах, даже самых ярких и реальных, могли появиться такие мысли?

   Светлана вдруг испугалась. Кьена обняла ее за плечи.

   – Света, хочешь немного прогуляться? Твое тело уже адаптировалось. Ты сможешь встать. Я начну тебе показывать наш корабль.

   Она встала без особого труда. Оглядела себя. На ней ничего не было, но Светлана не стеснялась – в конце концов, Кьена тоже женщина. Боже мой, как изменилось тело! У нее никогда не было такого красивого тела, тоненькой талии, подтянутой груди... И в то же время – это было ее тело. Такое, каким могло бы быть, наверное, лет в 25 – если бы с детства занималась спортом, следила за собой.

   – Надень вот это, – Кьена подала ей маленький золотой браслет с цветными квадратными выпуклостями, – и нажми на малиновый камень.

   Света нацепила браслет на запястье, нажала. И вздрогнула, ощутив на теле – одежду. Одежда возникла ниоткуда, сама собой. Элегантный голубоватый комбинезон. Кьена, кстати, тоже очень хорошо одета, только теперь заметила Светлана. Не как космонавт из фантастического фильма, а просто, функционально и со вкусом, до незаметности хорошо – желтоватая блузка, широкие вроде бы шелковые летящие шаровары, мягкие сапожки в тон.

   – Ну что, нравится? Потом я научу тебя, как создавать одежду. Пойдем смотреть корабль?

   Но какое там – корабль! Сначала надо понять хотя бы вот эту маленькую комнату... каюту, или что это такое? Эту маленькую часть корабля.

   Здесь же все не по-человечески.

   Небо над головой. Звездное – это трансляция с поверхности корабля, именно так и выглядит звездное небо в этом участке. А остальная часть – просто картинка. Объемная, поэтому такая реальная. Так объяснила Кьена. Картинки можно менять. Можно вообще менять все, что угодно – стены, форму помещения, мебели, пол. Раз – и закатное небо по желанию Кьены затуманилось, а затем сменилось эмалево-голубой поверхностью с растущими из нее серебряными цветами.

   Кровать оказалась не кроватью, а вытянутой, висящей прямо в воздухе желтовато-белой поверхностью. Кроме нее, в помещении располагались пять-шесть странных, не функциональных вещей – вроде украшений. Спиралевидное металлическое деревце с листьями, антикварный огромный кувшин с узким горлышком, абстрактно завитые композиции из металла, или пластика, или непонятно чего. И никакой мебели больше.

   – Это чок, – пояснила Кьена. Махнула рукой в сторону кувшина, – вся наша мебель – чок. У нас нет никаких других предметов.

   – Это...

   – Чок способен изменяться как угодно. Цвет, форма, материал, функция... Ты лепишь из него все, что тебе нужно, усилием мысли.

   Кувшин вдруг побелел, раздулся и медленно стал менять форму.. несколько секунд – и вместо глиняного кувшина перед Светланой оказался небольшой стол из матового стекла.

   – Ты тоже научишься, это нетрудно, – пообещала Кьена, – а можно подать чоку команду на свободную комбинацию, и он примет форму предмета искусства – в его памяти многое сохранено.

   – Как это все... устроено? Как?

   – Нанотехника, ничего особенного. Ну и ментальный контроль. Это могут не только тайри, на всех наших патронатных планетах такая техника. Пойдем?

   Стена расступилась перед ними. Дальше был не коридор – свободное пространство, залитое светом, слева стена, справа – площадь, а потом какие-то высокие кустарники. По краю площади стелились заросли серебристо-голубых цветов. Сверху, из небесной выси, лился яркий белый свет. Светлана остановилась, с недоумением глядя на тайри.

   – Я понимаю, ты ожидала другого. Но наша техника позволяет создавать на корабле любые интерьеры. И потом, зелень, природа – это так приятно, правда? Все это настоящее, – объяснила Кьена.

   Они прошли несколько шагов по очень ровному, но чуть шершавому и пружинящему покрытию. Кьена добавила.

   – Ведь мы всегда живем на кораблях. Некоторые всю жизнь, все две тысячи лет. Конечно, мы создаем себе приятные условия. Это наш дом.

   Светлана чуть вздрогнула – навстречу шел человек. Высокий мужчина. Кьена взяла ее за руку.

   – Не бойся, Света. Ну что ты?

   – Я от неожиданности.

   Она загляделась на мужчину-тайри. Он был очень красив. Будто актер из какого-нибудь фильма про светлое коммунистическое будущее. И чем-то неуловимо напоминал Кьену. Светом больших, светло-карих глаз? Совершенством крепкого тела? Выражением лица, улыбкой? Тайри был одет в нежно-зеленый костюм – штаны и безрукавку, открытые плечи бугрились прекрасными мышцами.

   Чего бы им и не иметь мышцы, подумала Светлана. Если тело можно создавать по заказу, без всяких усилий.

   Мужчина смотрел на нее и улыбался. Он лишь коротко взглянул на Кьену, они будто обменялись беззвучными репликами. Затем тайри сказал Светлане.

   – Здравствуй, лока-тайри! Я так рад, что ты наконец дома, с нами! Теперь тебе будет хорошо. Меня зовут Кел Виэрел Анар.

   И он неожиданно шагнул вперед и крепко обнял Светлану, а потом поцеловал ее в щеку. Светлана слегка опешила, но объятие было ей очень приятно, очень грела эта приязнь и любовь со стороны совсем незнакомого человека, и даже более, чем приятно... Светлана отметила, что новое тело реагирует на это как-то очень уж остро. Ведь это мужчина! Молодой, очень красивый мужчина... Светлана вдруг страшно смутилась, и в тот же миг Кел выпустил ее и отступил на шаг.

   – Ты хорошая, – сказал он, еще раз коснулся ее плеча, кивнул и пошел дальше. Кьена взяла Светлану за руку.

   – Идем. Не удивляйся, Света... Мы ведь все – все тайри – братья и сестры, по-настоящему. Мы все родные. Ты это позже поймешь. Тебе не надо ничего бояться. Никогда больше.

   Корабль был гигантским. Говоря, "показать корабль", Кьена вовсе не имела в виду – обойти его весь.

   Не корабль – город. Даже и не город, а небольшая страна.

   Большинство тайри живут в Космосе, десятилетиями не спускаясь на поверхность планет – разве что на небольшую прогулку. Космос – их естественная среда обитания. Но корабль тайри в сущности ничем не отличается от планеты. Очень благополучной, надежной, хорошо устроенной. Да ведь и любая планета не так уж отличается от несущегося сквозь пространство космического корабля. И собственно, им является.

   Только корабль может лететь куда угодно, а планета обречена постоянно крутиться вокруг своей звезды.

   На корабле живут десятки тысяч тайри. Около шестидесяти тысяч здесь, на "Виэреле", сказала Кьена. Это одна большая семья. Виэрел почти никогда не опускался на поверхность планет. Здесь тайри живут, работают, любят друг друга... может быть, у них рождаются дети? Надо спросить, подумала Светлана. Так вот просто на корабле детей она пока не видела.

   Видела многих других тайри, кроме Кьены. Они все ласково и приветливо ей улыбались, называли имена. Тайри часто прикасались друг к другу, обнимали, у них словно не было личной дистанции. И к ней, Светлане, тоже – но они будто чувствовали, что ей приятно, а что нет. Хотя почему "будто"? Наверное, чувствуют. Ведь они, как выяснилось, телепаты. Это слегка пугало, и об этом Светлана старалась не думать. Но уж очень хорошо, тепло все они к ней относились. Она видела, что между собой тайри общаются даже еще более тесно – но ее бы это уже испугало, и с ней они обращались аккуратно.