Текст книги "Союз летящих (СИ)"
Автор книги: Яна Завацкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
– Мысли ты читать умеешь, я понял.
– Я делаю это только в случае необходимости. Сейчас такая необходимость есть. Иначе разговор между нами был бы невозможен. Ты думаешь только о том, как можно заставить меня сотрудничать. И пока не видишь никаких вариантов. И правильно – их нет.
– Нет вариантов? Может быть. Только у меня их тоже нет. Я так или иначе заставлю тебя поделиться. Просто так ты отсюда не выйдешь. И я не прошу многого. Всего лишь несколько технологий... даже пусть одну-две... Что-то, что дало бы нам преимущество. Значительное преимущество. Пусть не военные, пусть медицинские. Что у тебя отсохнет, если мы получим надежную вакцину от рака? Какие этические законы будут нарушены?
Алейн молчала, сцепив руки на колене.
– Слушай, ладно, – Лисицын мысленно отбросил варианты насилия, и это порадовало Алейн, – давай серьезно поговорим. Ты сама понимаешь, что в нашем мире существует силовое равновесие. Есть несколько пересекающихся кругов, которые реально правят этим миром. Есть те, кто влияет, но не правит – это официальные правительства, церкви. Причем мировое правительство – не одно, их несколько... И плюс еще вы... ты, тот, кто командует Марченко, не знаю, кто еще. В мире есть несколько сил. Скажи, что изменится от того, что появится еще одна? Даже не правящая сила – просто влияние одной страны... одного течения – усилится. Тебе ведь это все равно, правда? А нам это было бы очень важно.
Она пожала плечами.
– Представь ситуацию – Гитлер в 20м году, никому не известный мелкий унтер-офицер, член нацистской партии, произносит такие слова, обращаясь... скажем, к одному из нас. И этот один – соглашается. Какая, в самом деле разница? Нацизм уже существует, фашизм тоже, в мире много сил, будет еще одна...
– А что, Гитлер...
– Неважно, – Алейн поморщилась от воспоминаний.
Именно после Второй Мировой и было принято окончательное решение внедрять резидента на Землю. Земля подошла к опасной черте. Уничтожение одрин, который сделал своим орудием Гитлера, стоило жизни троих тайри. Самого Гитлера люди пытались убить десятки раз – но под прикрытием одрин все покушения были почти безнадежной затеей. Гекатомбы бессмысленных жертв, убиенных нацистами – бессмысленных с точки зрения земной целесообразности, по количеству и способу убийства далеко ушедших от обычного государственного насилия и репрессий, существовавших в любой стране – все эти гекатомбы были предназначены для питания одрин... Земля едва не вошла в пояс инферно. Тогда Алейн с Дьеном пытались это предотвратить, и они убили одрин, а вот последствия пришлось разгребать людям, большую их часть – советскому народу.
– Это неважно, полковник. Просто для примера. Сверхъестественная власть приносит только зло. К сожалению, другие варианты невозможны.
– Хорошо, пусть не власть. Пусть какое-нибудь небольшое улучшение... вакцина от рака, а? Это же не сделает нас всемогущими...
– Прости, но так не бывает. Если дать вам понимание действия новых технологий – это именно сделает вас всемогущими, на ступень выше остальных. Вакцина, как ты говоришь, от рака – это не изолированное знание. Это глубокое понимание функционирования организма и управления его функциями... химического управления или физиологического. Более глубокое понимание, чем то, которым вы обладаете сейчас. Такое понимание приведет к лавине новых открытий. Дать их одному народу – это и значит сделать его сверхнародом, значительно превосходящим остальные. Дать же, скажем, какие-нибудь таблетки... они кончатся, и вы не сумеете произвести новые – ты сам не согласишься на такое.
Противники молчали, глядя друг на друга. У Алейн было преимущество – она знала, о чем думает Лисицын. В самом деле, может быть, просто соврать? Прямому внушению полковник не поддастся – во всяком случае, без необратимого разрушения мозга это не получится. Можно соврать, якобы она готова выдать ему технологии... сотрудничать... Алейн проигрывала в голове варианты лжи, словно шахматные партии. Лисицын, к сожалению, очень умен. Алейн не видела, как сможет обмануть его, не предоставив прямо здесь и сейчас сведений, выдавать которые никак нельзя.
А время идет... Сколько она уже здесь? ... еще немного, и операцию в Сьерра-Бланке нельзя будет остановить.
Господи Боже всемогущий, хоть бы тайри сумели найти ее! Дьен! Ведь я же знаю, ты будешь искать. Ты каждый метр земли перевернешь, только бы найти меня. Я ведь не как ты тогда – не в безвестном шаровом скоплении, на черной планете в секторе одрин – я здесь, на земле, меня нетрудно найти!
Дьен не может уйти с Монрога, ледяным тоном произнес кто-то внутри. Он не уйдет. Он не уйдет, даже чтобы спасти твою жизнь. Потому что там от него зависит множество других жизней. Он не может ни на минуту. А тайри, адаптированных и опытных, в локальном секторе сейчас нет.
– Сколько ты можешь обходиться без еды и воды?
– Достаточно долго, – ответила Алейн, – хотя знаешь, я бы не отказалась...
– Обойдешься.
Алейн закусила губу. Она ненавидела насилие в любом его варианте, хоть бы и психологическое.
– Понимаешь, Виталий... Я сейчас объясню тебе, что именно ты думаешь. Ты вычислил силы, влияющие на мир и руководящие миром. И решил, что твой единственный шанс – присоединиться к одной из этих сил. Ты хочешь стать сильным – это правильно. Ты понимаешь, что только обретя влияние, ты сможешь продвинуть в жизнь свои идеи. А твоя главная идея – Россия, ее процветание, благополучие людей, рост и развитие державы. Чтобы этого добиться, нужно обрести силу, реальную силу. Ты, повторяю, нашел несколько ресурсов на этой планете и – в моем лице – пытаешься присоединиться к одному из них, получить власть.
– Предположим. Но тебе же не нужна Россия... она тебе безразлична.
– Она мне не безразлична. Только поэтому я здесь. Но не в этом дело. Твоя тактика в общем-то реальна. Так люди делают карьеру, чтобы войти в правительство и начать влиять на жизнь. Примерно это делаешь и ты, только ты понимаешь, что правительство на самом деле ни на что не влияет. Так я тебе скажу – ты в общем-то прав. Найти мощного союзника... бога из машины... стать сильнее всех. Это вариант.
– Единственный вариант.
– Нет, Виталий, не единственный.
– Не единственный? Люди – марионетки. Этот клуб мультимиллиардеров правит нами, как хочет. Все решают деньги, нефть, ресурсы. Люди ничего не стоят на этой планете. Мы ничего не можем.
– Это тоже правда в какой-то степени. Но Виталий,были варианты, когда именно снизу, именно от людей поднимались движения, изменявшие лицо мира... Таких вариантов было много! Маркс и Ленин не имели никаких могущественных покровителей. Их не имел, скажем, Махатма Ганди. Их не имел Че Гевара. Все это были просто люди. Плохие, хорошие – неважно. Просто люди. Но за ними пошли другие. Если народ России пойдет за тобой, по-настоящему пойдет – будущее в твоих руках. Честность, совесть, бескорыстие... вера в людей. И все эти мировые правительства, все эти мафии – вынуждены будут считаться с твоим присутствием и потесниться. Для этого тебе не нужно никакое сверхъестественное присутствие. Виталий, ты же невообразимо сильный и умный человек. И ты тратишь свою жизнь на поиск каких-то сверхлюдей, каких-то сверхсил... зачем? Поверь в себя. Просто поверь в себя – именно у тебя все получится! Именно ты – человек, способный изменить мир.
Полковник долго молчал, тяжело глядя в лицо тайри. Потом поднялся и вышел из помещения.
Евгений приехал сразу, по звонку. Странно – обычно Марченко приходилось долго просить, назначать время, он всегда был загружен донельзя...
Он отказался входить в кабину, откуда велось наблюдение за пленной. Странное нелюбопытство к этой монстрихе, которую сам же и помог отловить. Лисицын беседовал с Евгением в собственном кабинете.
– Что можно сделать? – спросил он, – я верю, у тебя есть способы. Черт возьми, я не могу теперь отпустить ее просто так!
Евгений помолчал несколько секунд, и вдруг лицо его залила бледность, в буквальном смысле залила волной, кожа словно посерела.
– Эту девушку нельзя отпускать ни в коем случае, – он говорил обычным спокойным тоном, который не вязался с жесткостью фраз, – Она исключительно опасна. Мне очень жаль, Виталий, но девушку придется ликвидировать.
Лисицын мимолетно поразился самому наличию таких профессиональных выражений в словаре целителя и проповедника ненасилия. Впрочем, какая разница – убить, уничтожить, замочить, ликвидировать? Как ни скажи – смысл один и тот же.
– Чем именно она опасна?
– Она... – целитель пошевелил губами, – она опасна. Это все, что я могу сказать. Если ты отпустишь ее, это будет катастрофа не только для России, для всего человечества.
– Откуда у тебя такие сведения? – напрямик спросил Лисицын.
– Мне это передали, – лаконично ответил целитель. Полковник снова ощутил знакомое раздражающее бессилие. Вот как общаться с человеком, который непрерывно получает информацию откуда-то из астрала, и ты не знаешь ее источника, но тем не менее должен почему-то слушаться... и ладно бы еще в пустяках. Но ведь человека, как он выражается, ликвидировать... да еще и человека из очень могущественной организации.
– Уничтожение не будет опасным для тебя или кого-то другого. Ее организация ничего не сделает тебе. А вот если ты ее отпустишь, последствия непредсказуемы.
– Ну ладно. Я не собираюсь ее отпускать. Но раз уж мы ее держим, так надо извлечь из этого какую-то пользу.
– Я хотел только подчеркнуть серьезность положения. Уже через несколько часов ее могут найти. Тогда будет поздно. У нас осталось немного времени. После этого ее необходимо уничтожить. Лучше всего просто противотанковыми гранатами. Я объясню – как. Действовать надо очень быстро...
Лисицына чуть передернуло. "А ты-то, гнида астральная, видел хоть раз, как человека рвет на куски?" Лисицын вот видел. Ладно. Если надо – применим оружие. Сейчас не о том.
– Я понял. Но у нас есть несколько часов. Ты должен подсказать, как мне добиться от нее сотрудничества. Ты говорил, что входить к ней опасно, я входил.
– Напрасно, – коротко ответил целитель.
– Хорошо, но скажи, что мне делать? С уговорами ничего не вышло. Есть какие-то средства на нее надавить?
Целитель молчал примерно минуту, устремив взгляд в никуда.
– Например, боли она не чувствует, как я понимаю? Или все-таки... – не выдержал полковник.
– Она чувствует чужую боль, – ответил целитель наконец.
Видно было, что говорит он словно через силу.
– Надавить на нее можно, только создав невыносимую этическую ситуацию. Ты должен взять человека... любого человека. Поместить его в наблюдательной кабине, это важно. Это единственное место, которое она ощущает, несмотря на изоляцию. И этого человека... – лицо Марченко скривилось. У Лисицына появилось ощущение, что он не хочет говорить, но какая-то сила заставляет его.
– Я понял, – спокойно сказал полковник.
Откинулся на спинку хорошего кожаного кресла.
– Человеку должна обязательно угрожать смерть, – обычным бесстрастным тоном продолжил Марченко.
... он получает информацию от такого же монстра, каким является эта девушка. Почему бы, кстати, ей не установить такую же связь с самим Лисицыным? Нет, не то... Очевидно, хозяин Марченко решил таким образом, через Лисицына свести счеты с девицей. Отсюда и требование ее уничтожить. А что это за хозяин? Кто это? Лисицын восстановил в памяти кабинет Марченко, фотографию на стене... и вдруг понял – кто. "Ты и сам поймешь, Виталий, если подумаешь". Да, решение лежит на поверхности.
Но что это дает ему, Лисицыну? Предположим, ему известно даже имя хозяина Марченко – земное имя. Ну и что? А что это за тип? Чего он хочет?
... Марченко ведь спас его. Восстановил спинной мозг, позвоночник, сделал полноценным человеком – иначе догнивал бы сейчас Лисицын на койке... Марченко – целитель, лечит людей, никому не причиняет зла. Практически святой. Потому и предложения, уместные для отмороженного армейского офицера в горячей точке, в его устах звучат так дико – непредставимо, чтобы Марченко был способен обидеть хотя бы муху. Кстати, и о его хозяине ходят слухи – дескать, чудотворец, спасает людей, делает много хорошего, создал благотворительный фонд...
Ладно, слухи слухами. Но ведь Евгений и правда спас Лисицыну даже больше, чем жизнь...
– Хорошо, – сказал полковник, – я понял. Я сделаю.
– Речь идет об очень важных вещах. И еще... если ты ее отпустишь, ты сам будешь убит в течение нескольких часов после этого.
Марченко никогда не убеждал, не доказывал. Он просто говорил – спокойным безмятежным тоном, без напора. И его слушались. Лисицын знал, что и на этот раз послушается Евгения
Просто потому, что иного выхода нет.
Девушка с собакой шла по Купчинской улице, и прохожие оглядывались на нее.
Во-первых, из-за собаки – пес был необычайно красивый и благородный, породистый, ухоженный, огромного роста, но очень интеллигентный на вид. Королевский угольно-черный пудель в изящной стрижке трусил рядом с хозяйкой без всякого поводка, не отвлекаясь и не отходя ни на шаг. Если присмотреться, создавалось даже такое впечатление, что девушка и собака как бы разговаривают мысленно между собой – такими слаженными были их движения. Временами пес поворачивал благородную морду к хозяйке, и она тоже смотрела на пуделя – они будто обменивались мысленными репликами. Хотя девушка грубо нарушала правила содержания собак в городе, не надев на пса ни поводка, ни тем более, намордника – никому не приходило в голову этим возмутиться. Поводок для этой собаки казался совершенно лишним приложением, а надеть намордник было бы кощунством.
Во-вторых, сама девушка была прекрасна совершенно нездешней, неземной красотой. При том, что в одежде ее не было ничего сексапильного – обыкновенный удобный брючный костюмчик в милитари-стиле, камуфляжного цвета ACU-PAT, с преобладанием светло-серых пятен, так что на городском фоне фигурка девушки была малозаметной и расплывалась. Однако же, если приглядеться вблизи, фигурка эта была выше всяких похвал – тоненькая талия, перетянутая ремнем, широкие в меру бедра, высокая грудь, грация балерины или гимнастки. Густые волосы цвета спелой пшеницы свободно падали на плечи. Милое чуть неправильное личико, идеально чистая кожа без всяких следов косметики. Косметикой эту девушку можно было бы только испортить. Какие еще тени и тушь нужны при таких глазах – огромных, сияющих, до того странно неземных, что оторопь берет, лучше уж не присматриваться. Девушка была, прямо скажем, сказочно красива. Так, что красота ее уже не вызывала желания немедленно познакомиться, а манила просто смотреть и смотреть бесконечно – как на гениальное изваяние в музее...
И это, заметим, в закрытом камуфляжного цвета костюме обычного кроя, в простых удобных ботинках без каблуков.
Собака и хозяйка, словом, вполне соответствовали друг другу.
Может быть, и хорошо, что прохожих в этот час на Купчинской улице было немного.
Компания юнцов с бутылками пива в руках, проводила девушку с собакой молчаливыми взглядами. Странно, но эти взгляды не сопровождались обычным глумливым обсуждением телесных достоинств телки. Почему-то обсуждать не хотелось. Лишь один из парней сказал, хлебнув "Балтийского".
– Ни фига себе собака... у нас тоже в подъезде живет такой, но маленький. А этот здоровенный.
– Это королевский пудель, – пояснил его приятель.
– Не королевский, а большой...
– Пуделя все тупые твари, – категорично заявил еще один парень. В компании завязался небольшой кинологический спор. В действительности все мысли юнцов были заняты совсем другим.
Юнцы не знали, что девушка, удалившаяся от них уже метров на сто, читает их мысли. Она как раз повернула голову к собаке и мысленно произнесла.
"Я действительно не адаптирована. Я бросаюсь в глаза. Мне надо было сменить тело".
"Это слишком долго. И потом, это бы не помогло. Алейн специально выросла на Земле для этого – чтобы не бросаться в глаза. Адаптироваться очень трудно".
Линна – а это была она – еще раз прислушалась к мыслям юнцов. Кошмар какой... Она поразила, оказывается, их воображение. Каждый мысленно обсасывал только что виденное, каждого особенно задела какая-то деталь – ее высокая грудь, крутой переход от талии к бедрам, легкие движения стройных ног... Не то, чтобы у земных девушек такого не встречалось. Но на самом деле важны были не детали – важна была инстинктивно воспринятая парнями аура тайри, общий вид, излучение неземной красоты, звездный свет...
Да, теперь она бы не смогла здесь жить. Ее бы разорвали на части – в первые же дни.
Я отвлекаюсь, покаянно подумала Линна. Не до того.
Они с пуделем подошли к перекрестку, остановились у светофора. Кэриен, как дисциплинированный пес, сел у левой ноги тайри.
"Что будем делать, Сат? Мы уже обыскали три точки... ты ничего не чувствуешь?"
"Нет", виновато ответил пес. Зажегся зеленый свет. Водитель остановившегося "Опеля" вывернул голову, во все глаза глядя на девушку с собакой. Линна двинулась через дорогу.
"Продолжай действовать по плану", – произнес Дьенар, руководивший акцией. Он был на Монроге, за много парсеков отсюда, но оставил на время все дела, сосредоточив большую часть сознания на поиске . У тайри нет иерархии, нет командиров и подчиненных. Но если нужно, отношения подчинения складываются сами собой – Дьенар был самым опытным в делах такого рода, самым талантливым именно в этой области, и он был глубже других заинтересован эмоционально – ведь с Алейн его связывали отношения канри.
"Сейчас будет улица Ярослава Гашека. Сверни налево. Дойди до станции метро, поезжай до Обухова. Там я доведу тебя до следующей точки".
"Может, проще телепортироваться?"
"Нет. Береги энергию"
Линну вообще с большинством тайри пока связывали отношения тейрин, а не эльтин – не равные, как между братьями и сестрами, а те, что бывают между родителями и детьми. Линна была маленькой, неопытной, ее вели, ею руководили, и – ее берегли. Она чувствовала, с какой неохотой отпускают ее на эту операцию старшие и опытные тайри – в их глазах Линна всего лишь ребенок. Но что делать – больше некому спасать Алейн...
"Слушай внимательно. Следующая точка – трехэтажное здание на краю леса..."
Линна восприняла картинку, похожую на остальные. Обычное здание, высокий забор, охрана... По картинке, полученной от кэриен, было найдено двенадцать подходящих точек. Окраина города, два или три этажа, ограда, возможно, с колючей проволокой, охрана... Три точки Линна уже обыскала – безуспешно.
Впереди возникло уже огромное стеклянное здание купчинского метро. Линна пересекала теперь площадь, провожаемая любопытными взглядами.
"Собаку могут опять не пустить в метро", подумала она одновременно для кэриен и остальных. Сат мысленно фыркнул.
"Подумаешь. Воздействуешь на дежурную слегка".
Линна вздохнула. Ей не нравились все эти джедаевские штучки – но что поделаешь? Надо учиться.
"В здании располагаются... на первом этаже – фирма "Аякс" по продаже леса... на втором – офис фирмы "Сокол", бухгалтерия "Аякса", представительство московской фирмы "Кристалл", на третьем – еще два помещения "Кристалла" и православное издательство "Благовестие".
Вторым потоком сознания Линна воспринимала и укладывала в памяти вид помещений. Миновала киоски, памятник солдату Швейку, вошла в метро. Может, все-таки было проще на машине? Но у нее нет опыта вождения, нет тренировки... и потом, Дьен говорит, пробки...
Ну что может быть подозрительного в торговой фирме? Или в православном издательстве? К тому же тайри могут и из Космоса, с помощью орбитального компа просканировать все помещения... и она это может. Все – кроме изолированного. Вот оно недоступно наблюдению, и оно может быть где угодно... его замаскировали. Поэтому и приходится прочесывать здание за зданием. Хорошо еще, что у нас есть указания – город, общий вид здания...
Линна подошла к турникету, изготовилась с карточкой.
– Куда с собакой? – завопила дежурная из кабинки, – с собакой нельзя!
Линна остановилась. Сосредоточилась, как ее учили, и послала импульс.
– Нет никакой собаки, – громко и удивленно сказала она. Пассажиры, не подвергнутые внушению, стали на нее оглядываться.
– Нет никакой собаки, – послушно повторила дежурная. Линна прошла через турникет. Кэриен ступил на эскалатор, недовольно поджимая лапы.
"Кто сделал такие ступеньки? Когти застревают..."
"Молчи уж. Ты же слышал – нет никакой собаки".
Девушка с большой сумкой, стоявшая впереди, повернулась лицом к тайри и смотрела на нее совершенно круглыми от изумления карими глазами. От потрясения она даже забыла о приличиях. Линна чуть улыбнулась ей и послала успокаивающий импульс. Девушка отвернулась, забыв о виденном.
"Джедайские штучки", подумала Линна. Ей стало смешно. Она еще не привыкла быть джедаем. Какая-то часть ее существа все еще чувствовала себя беспомощной больной старухой. Линна легко спрыгнула с эскалатора, шестым потоком ощутив радость от своего нового, легкого и послушного тела.
"В какую сторону едем? А, вот оно, Обухово..." Она встала, ожидая поезда.
"Там не очень далеко от станции. Дойдешь пешком, – передал ей Дьенар.
"Куда мы?" – спросил пудель. Линна сообразила, что кэриен не "слышит" остальных тайри и усовестилась. Разве можно так относиться к партнеру?
"Мы едем в Обухово. Там следующая точка, здание, похожее на то, что сохранилось у тебя в памяти".
Внезапно пес вздрогнул всем телом и прижался к ногам девушки.
"Ты что?!" – Линна погладила его по загривку.
"Линна... давай поедем не туда... я чувствую... я чувствую сильный выброс человеческой боли".
И он передал картинку. Линна задрожала и стиснула зубы – боль была для нее почти физической. Странно, что кэриен оказался даже чувствительнее ее и ощутил первым.
Она быстро связалась с сетью.
"Да! – мгновенно отреагировал Дьенар, – Садись на поезд в противоположном направлении. Это оно. Это должно быть оно. Я доведу тебя до нужной точки".
Документов у мужичка не было – бомж, какие документы? При задержании назвал себя Вовой. То, что нацепили колечки и запихнули в собачник, и повезли куда-то – воспринял как само собой разумеющееся. Пьян не был – или, во всяком случае, не сильно. Разве что мучился похмельем.
Теперь Вова орал, и Лисицыну хотелось заткнуть уши или выйти отсюда, или заткнуть Вове рот кляпом. Но этого делать было, к сожалению, нельзя. Вова лежал на полу, руки и ноги его были вывернуты, закручены назад и крепко привязаны друг к другу, и от боли в суставах бомж уже даже не стонал – орал оглушительно, хрипел. Лисицын отвернулся. Сердце колотилось, как бешеное. Мерзко. Он никогда не делал такого, даже когда нужно было бы, даже очень нужно... он делал это первый раз в жизни.
Но если она сейчас не сломается, то придется ее убить. Он же несколько лет вложил в этот проект. Сейчас все решалось – абсолютно все. Его судьба, судьба России... этот Вова зимой все равно замерзнет.
Лисицын бросил взгляд на монстриху. Девушка сидела неподвижно, сцепив руки на коленях, лицо ее было совершенно белым. Проняло все-таки, сука. Хоть чем-то тебя можно достать.
... в конце концов, Вова, если все получится, ты останешься жив – я для тебя все сделаю. Квартиру выбью. Устрою на лечение. Работу. Хоть пенсию пожизненную... все. Только бы получилось...
– Развяжите, – наконец не выдержил Лисицын. Бросил взгляд на солдатиков – да что это с ними? Они застыли как истуканы, не двигаясь.
– Эй... (как его там) Фролов!
Оба охранника стояли по стойке смирно, опустив руки и выкатив совершенно оловянные глаза в пространство. Они, казалось, не видели и не воспринимали ни полковника, ни корчащегося у их ног, хрипящего от боли бомжа... Лисицын поводил рукой перед лицом одного из солдат – тот не шелохнулся.
Лисицын выматерился. Нагнулся – руки его дрожали – и сам развязал алкоголика.
Хлюпая и поскуливая, тот завозился на полу. Облегчение...
Лисицын подошел к микрофону. Солдаты за его спиной словно оттаяли, задвигались.
– Товарищ полковник, – дрожащим голосом сказал Фролов.
– Молчать, – приказал он. Нагнулся к микрофону, глядя на монстриху, сидящую в камере – лицо ее вроде бы чуть расслабилось.
– Будем продолжать? – спросил он, – или ты изменила свое мнение?
Ему было странно слышать собственный голос.
– Тебе вроде бы нельзя убивать? – спросил он, – ну а мне можно. Я солдат. Этот человек ни в чем не виноват, но иного выхода у меня нет. Ты будешь виновата в его смерти. Если загипнотизируешь моих людей, я сам его убью. Моя рука не дрогнет. А вот тебе дальше с этим жить.
– Это ни к чему не приведет, – негромко ответила девушка, – шантаж бесполезен. Ты не получишь ничего таким путем.
– Что ж, если я ничего не получу – сначала умрет он, а потом – ты.
Девушка чуть пожала плечами, и Лисицын ощутил отчаяние.
Он ничего с ней не сделает. Это не тот человек, с которым можно что-то сделать – это вообще не человек. Наивно думать, что боль и смерть какого-то бомжа на нее подействуют. Хотя Марченко говорил... И нет другого выхода, как только слушаться Марченко, хотя свой собственный опыт, знания, понимание ситуации категорически утверждают другое. Даже смехотворно думать, что эту девушку можно запугать таким примитивным способом. Лисицын покосился на солдат, которых она только что превращала в неподвижные статуи. Ничего себе... А почему она не делает этого с ним? С охраной в коридоре понятно – там изоляция. А на эту кабину она воздействует. Ясно, поэтому и Марченко отказался сюда входить...
Все равно надо что-то делать. И другого выбора нет. Тут не думать, тут прыгать надо.
– Фролов! "Крутилку", – приказал он. Но оба рядовых снова застыли истуканами. Лисицын помертвевшими руками сам установил генератор, связал бомжа и стал подклеивать проводки пластырем к мочкам его ушей. От бомжа страшно воняло, Лисицын дышал ртом и неглубоко, чтобы не вырвало.
– За что, начальник? – простонал бомж, – если че сказать или подписать надо, дак скажи хоть...
– Заткнись, – посоветовал Лисицын и взялся за ручку генератора.
Линна миновала посты, послав импульс охране – у нее все получилось. Солдаты замерли и не заметили прошедшей мимо них девушки с большой черной собакой.
Она пересекла широкий двор. Вошла на крыльцо. Постоянно ощущаемая ею точка боли сейчас ослабела, но Линна чувствовала – это внизу. В подвале. Логично – там проще установить защиту.
"Похоже, Линна, что весь подвал экранирован от наблюдения. Когда ты туда войдешь, тебе придется работать самостоятельно".
"Я постараюсь справиться".
Дьенар послал ей импульс сочувствия и любви, уверенности, что она справится. Линна словно ощущала на себе внимательные взгляды тысяч тайри...
Скоро они перестанут ее видеть.
Двое солдат встретились ей у лестницы, Линна вскинула руку, на которой был нацеплен альфа-генератор, замаскированный под часы. Легкое нажатие кнопки, через секунду оба воина повалились на перила, сваленные крепким здоровым сном. Линна стала спускаться.
"Фильтры", – коротко посоветовал Дьенар. Линна остановилась на мгновение и надела собаке на морду невидимую маску с фильтром, затем вставила фильтры в собственные ноздри – возможно, придется применять газ. Когда она выпрямилась, чужая боль снова хлестнула по нервам. Такая сильная, что Линна пошатнулась и схватилась за стену, а пес тихо заскулил. Снизу послышался нечеловеческий хриплый вопль. Линна не прилагала усилия для сканирования, картина завладела ею помимо воли – скорчившийся на полу вопящий от боли человек, другой, в военной форме, пальцы сжимают ручку генератора электротока.
"Линна! – она услышала голос Кьены, почти крик. Кьена ощущала ее боль, как свою. Она ничего не вкладывала в этот крик – просто не могла удержаться.
"Я иду", передала Линна. Она сделала еще несколько шагов вниз, тяжело дыша, в глазах было темно... Теперь в голове ее что-то изменилось, она гораздо слабее ощущала Сеть. Видимо, тайри больше не могли наблюдать за ней, и слышала она их с трудом. Первая ступень изоляции...
Навстречу ей шагнул кто-то. Высокий, почти лысый человек в штатском со странным взглядом прозрачных больших глаз. Преградил дорогу. Линна воспринимала его, почти не управляя своими ощущениями – это был человек, но человек-проводник, Линна почти сразу увидела того, кто стоит за ним...
она не знала, как эти существа выглядят в реальности и очень испугалась...
В это мгновение из-за спины лысого выскочили трое солдат, и замешательства Линны им было достаточно, чтобы схватить ее и в три пары рук прижать к стене, больно ударив затылком. Линна тут же послала импульс внушения, а пудель, с несвойственной для его породы агрессией и сноровкой, метнулся вперед и нанес лысому несколько быстрых глубоких укусов в паховую область. Руки солдат, державших Линну, ослабли, она быстро включила альфа-ген, парни повалились на пол, как кули с песком. Странно – но лысый не уснул, он корчился, зажимая разорванный пах.
"Молодец", похвалила Линна пуделя. Тот невольно завилял хвостом. Они вошли в коридор.
Боль все ближе... ближе... вот она на мгновение ослабла. Линна ногой распахнула дверь. Не дожидаясь нападения, включила альфа-ген. Человек в военной форме не упал – он резко развернулся к ней – но пес уже скользнул через комнату и вступил в бой. Рванул зубами – отпрыгнул в сторону, еще рванул – и опять отпрыгнул, спасаясь от занесенной над головой табуретки. Полковник швырнул табуретку в собаку, задел вскользь, пудель взвизгнул, но снова метнулся к врагу и куснул его выше колена. Линна тем временем успела выхватить импульсник и выстрелить.
Полковник повалился.
"Линна, я здесь!" – услышала она наконец знакомый голос. Он доносился очень глухо, словно из-за стены, "Скорее! Осторожно! Там охрана вооруженная!"
Кэриен, чуть прихрамывая, побежал в коридор. Линна за ним. Теперь они перестали слышать Алейн, но уже было понятно, куда бежать. Пудель несся прыжками, подволакивая ушибленную заднюю ногу.
Линна, наученная опытом, сразу применила и альфа-генератор, и импульсник, расстреливая солдат одного за другим – парализованные и спящие, они повалились на пол, гремя оружием...
Дверь была, конечно, заперта. Линна вставила в замок "зажигалку", и металл бесшумно распался на атомы, освободив дверь. Линна ворвалась в изолированное помещение. Алейн вскочила ей навстречу, обняла коротко ее, потом прыгнувшего на хозяйку в бурном восторге кэриен.
