Текст книги " Придет вода "

Автор книги: Яна Дягилева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

ЯНКА ДЯГИЛЕВА
ПРИДЁТ ВОДА
(Сборник Статей)

* * *

Зачем мы затеяли все это?

Наверное, затем, чтоб вы все это прочли. Потому что пришло время, и сейчас, спустя почти восемь лет, боль потери переросла в настоятельное желание рассказать о Янке все, что мы знаем и можем рассказать.

Писали о ней, впрочем, уже многие и многое – даже при жизни, хотя традиционно считается, что Родина наша – страна некрофилов. Публикации о Янке в «официальной» и самиздатовской прессе собраны в первой части этой книги. Мы печатаем их в первозданном виде, оставив все, как есть, разве что снабдив кое-где необходимыми комментариями; в них много неточностей, повторов, вымысла – вы сами решите, чему верить, над чем смеяться, с чем соглашаться, многое наверняка вызовет у вас не только интерес, но и горечь, недоумение, злость. Это естественно. Мы сами прошли через весь этот спектр эмоций, и не будем подсказывать вам никаких выводов – делайте их сами.

Материалы о фестивалях, в которых участвовала Янка, организованы по отдельному принципу: дана одна «базовая» статья о фестивале, наиболее полная и подробная, из всех прочих сделаны нарезы. Из статей же, непосредственно к Янке не относящихся, приведены отдельные интересующие нас фрагменты. В основном материалы подобраны в хронологическом порядке, хотя это правило соблюдается не всегда – есть случаи, когда смысловой порядок важнее хронологического.

Однако, при всем разнообразии газетно-журнальных публикаций о Янке в них есть одна общая черта: некоторое количество фактов, очень много попыток осмысления янкиного творчества – и почти ничего не говорится о ней как о человеке, что переводит Янку отчасти в разряд персонажей канонически нереальных. Для того, чтоб разрушить уже наметившиеся стереотипы, дополнить мозаику живыми, дышащими, реальными кусочками, мы сочли необходимым взять серию интервью у друзей и знакомых Яны. Эти интервью приведены в форме монологов (поскольку вопросы задавались в основном одни и те же) и представляют собой очень личные и субъективные мнения очень разных людей, которых объединяет одно – искренняя любовь к Янке. Она объединяет и нас с вами, не правда ли?

Последняя часть книги отдана дискографии – настолько полной, насколько это было возможно, и снабженной всеми издававшимися рецензиями на все, что хоть как-то было отрецензировано.

Однако наверняка что-то мы упустили, и за рамками этой книги остались статьи, фото, люди, нам неизвестные. Поэтому мы приглашаем вас к совместной работе над последующими изданиями книги, и будем благодарны за любые материалы, любую помощь и поддержку.

Хочется поблагодарить тех, кто уже помог нам – фотоматериалами, статьями или как-то иначе: Алексея Истомина, Елену и Александра Галиных, Анну Калинину-Артемову, Светлану Кошкарову, Алексея Маркова, Татьяну Хрипкину, Сергея Фирсова и многих многих других.

Отдельное и огромное спасибо Якову «Я-Хе» Соколову (СПб) и Алексею Коблову (Москва): без их помощи, участия и любви эта книга никогда бы не состоялась.

Е. Борисова.

ЯНКА: ПОЧЕМУ Я НЕ ДАЮ ИНТЕРВЬЮ

… Я вообще не понимаю, как можно брать-давать какие то интервью. Я же могу наврать – скажу одно, а через десять минут – совсем другое. А потом все будут все это читать. Ведь человек настоящий только когда он совсем один – когда он хоть с кем-то, он уже играет. Вот когда я болтаю со всеми, курю – разве это я? Я настоящая только когда одна совсем или когда со сцены песни пою – даже это только как если, знаешь, когда самолетик летит, пунктирная линия получается – от того, ЧТО ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ.

«КонтрКультУра», Москва, 1 /90 г.

ПРИЖИЗНЕННЫЕ ПУБЛИКАЦИИ

ЯНКА: ХРОНИКА ЯВЛЕНОЙ СМЕРТИ

Порой умирают боги – и права нет больше верить…

«Нам еще предстоит осознать, кого мы потеряли», – было сказано сразу после ее смерти. С тех пор осознавать пытались многие – да нет, началось раньше, еще когда Янка была жива – но это было либо ошеломленно-неконкретное «крупнейшее, если не единственное открытие в русском роке последних лет», либо неуклюжие попытки сравнить, сваливающиеся в набивший оскомину штамп: «Это звучит так, как если бы в STOOGES пел не Игги Поп, а Дженис Джоплин», в беспомощные пристежки к Бичевской, к Джоан Баэз, к Патти Смит. Садясь за эту статью, я стала было искать более аргументированные сравнения – ну, скажем, с Мелани – как вдруг пришло в голову очевидное: да не нужно этого! Янка – уникальна, не было никогда нигде никого похожего! Почему никто не сказал этого вслух? От закомплексованного ли убеждения, что все хорошее неизбежно уходит корнями в Запад, от стыдливого ли неумения осознать – засмеют, мол, если признаюсь, что в жизни подобного не слышал?

Что мы знаем о Янке? Почти ничего: была, пела… 9-го мая 1991 года умерла 24-летняя девушка, великая русская певица, и с ней ушел пласт жизни, мыслей, чувств, фактов; остались песни и стихи, которых немного, но, в общем, достаточно, чтоб понять масштаб явления. Но все же, если попытаться собрать разрозненные факты, воссоздать и осмыслить, может, будет меньше расхожих и ничего не значащих фраз, и вовсе не будет нелепиц подобных высокомерно-оскорбительному ляпу в автобиографии вечно всем недовольного Юрия Морозова, отозвавшегося о янкином выступлении в Череповце так: «…Подвыпившая Янка, с грохотом скакавшая под неизбывную умцу-умцу по сцене и голосившая не своим голосом, чтоб затем вскоре повеситься».

То, что я хочу написать – не биографический очерк, но хроника, описание публичного янкиного существования, в концертах, записях (интервью она никогда не давала, считая их изначально фальшивыми), в разрозненных газетных репортажах. Попробуем?

Яна Станиславовна Дягилева родилась в Новосибирске 4 сентября 1966 года. После школы поступила (по настоянию вскоре умершей матери) в Новосибирский Институт Инженеров Водного Транспорта, но ушла уже со второго курса. Увлечения той поры – английская поэзия, гитара, песни БГ и Бичевской. Первые известные стихи датируются 85-м годом.

Влияния? О них писали немало – от академического исследования Марины Кудимовой «Вопленица», где янкино творчество привязывается к таким авторам, о которых она, наверное, и слыхом не слыхивала, до упорного желания Марины Тимашевой запараллелить янкины песни с Башлачевым. Документальных сведений о знакомстве Янки с Башем нет – кроме брошенной вскользь фразы в одной газете о янкином доме на Ядринцевской, 61: «…здесь останавливался Саша Башлачев, пел свои песни…» да апокрифического рассказа Задерия об их с Башем совместном знакомстве «где-то в Сибири» с девушками Леной и Яной, где Яна – как раз Янка Дягилева. Но если и так, по стихам (не по песням; стихов, между прочим, гораздо больше) влияния, сходства не отследить. Да и нужно ли? Есть стихотворение 87-го года, посвященное «А. Б.», есть насквозь аллитеративное «Я голову несу на пять корявых кольев…», которое могло быть написано в порядке творческого соревнования, что ли – но не стоит копать, выискивать и сравнивать. Что бы там ни было, это не наше дело.

Зато писано-переписано о фатальном участии в янкиной судьбе Егора Летова; Ник Рок-н-Ролл, великий кочевник и янкин друг, открыто обвинял Егора в ее смерти. Сомневаюсь: Янка не кажется способной столь полно и буквально принять идеи и мироощущение даже такого мощного творца, как Летов. Более того, ругань между ними на почве идеологически-мировоззренческих разногласий, разного подхода к основным принципам творчества, кажется, была обычной и постоянной; окончательно разругались они задолго до янкиной смерти. Теперь Егор пытается представить Янку солдатом, погибшим за ЕГО дело на ЕГО фронте. Бог ему судья.

Пока же – лето и осень 87-го года они вместе мотались по стране автостопом, вместе выступали, вместе записывались. Впрочем, «вместе» немного не то слово: участие Янки в егоровых альбомах менее всего было равноправным. Егор знал, что ему надо, и брал это – не главное, красочку, оттенок – у всех, кто оказывался под рукой. Оказалась Янка – в кучу и Янку: стишок в «Тоталитаризме», песенка в «Некрофилии», каверы совковых стандартов – «Ничего Не Вижу», «Белый Свет», подпевки, металлофон, «Нюркина Песня»… Одну написали вдвоем («В Каждом Доме»), одну вдвоем спели («Деклассированным Элементам»)… Всё.

Неравноправие всплыло еще раз – собственно янкины альбомы Летов делал-записывал исключительно на свое разумение. «Раздражающую меня этакую скорбную, пассивную и жалкую констатацию мировой несправедливости, заметно присутствующую в янкином голосе и исполнении, я решил компенсировать собственной агрессией… Возможно, в результате возникло не совсем ей СВОЙСТВЕННОЕ (а, может быть, и совсем не свойственное), зато получилось нечто ОБЩЕЕ, грозное и печальное, что в моем понимании – выше, глубже, дальше и несказанно чудеснее изначального замысла». В его понимании. Это про Ангедонию и Домой!. Егором же перелопачен альбом Не положено!. Янка бунтовала, Егор пожимал плечами – зато, мол, вышел не «бессильный бабий плач», а крутой панк, без «эстетства и утонченности», а тем паче – без презираемой Егором жалости к миру. Она, эта жалость, все равно рвется наружу сквозь шум и грязь, сквозь все это треклятое электричество, заглушающее чистый янкин голос. Но скажите, сделала ли она хоть одну запись так, как хотелось ЕЙ САМОЙ? От начала до конца свободно, без цензора и музыкального инквизитора в лице друга Егорушки? Зачем она уступала – из женской мягкости, из уважения к егоровым познаниям в звукозаписи? Зачем пыталась быть басисткой в ОБОРОНЕ, зачем убеждала себя (а Летов – других), что она панк-певица? Причем тут вообще панк?

Бывают таланты природные, от Бога. Зрелые с самого начала, отшлифованные без всяких инструментов. Какова была бы Янка без Егора? Наверное, он ей многое дал. И, наверное – не меньше отнял.

Первое публичное янкино выступление – на первом (и последнем) панк-фестивале в Тюмени, в ДК Нефтяников (24–26 июня 1988 года), в составе ВЕЛИКИХ ОКТЯБРЕЙ – группы егоровских дружков, Игоря «Джеффа» Жевтуна (гитара) и Евгения «Джексона» Кокорина (барабаны – его полную профнепригодность отмечают все, кто ОКТЯБРИ когда-либо слышал). Мнение очевидца: «Уральские баллады о тусовочной жизни современной девушки хиппи. С панк-роком ничего общего не имеет». Шандец тебе, Егорушка! «Баба-панк к хиппизму отношения не имеет, чистый панк, агрессивный». Ну, да, да…

Тогда же писался «тюменский бутлег» Деклассированным Элементам – в местной «полустудии», на магнитофон «Сатурн».

Очередной автостопный сезон забрасывает Янку с Егором в Питер – первые квартирники уже ждали известного по самописным альбомам Летова, получали в комплекте Янку и обалдевали. Все. Всегда. В Москве – та же реакция. «Духовно анемичная, изверившаяся Москва ходила на Янку, как куда-то в эпоху Возрождения, дивясь в ней той силе чувств, которую не видела в себе», – вспоминает Гурьев, добавляя беспощадно: «Мы ее ели». Не знаю. «От песен Янки веет безысходностью, но с ними почему-то легче безысходность эту преодолеть», – написала менее авторитетная журналистка, но это справедливее и уместнее – невозможно есть человека, настолько жалеющего мир. Верующие причащаются плоти и крови христовой; съедают ли они Христа?

Но: «От вселенской любви только морды в крови». Чьи? Янку боготворили, обожали, преклонялись – перед плотной основательной сибирской девочкой, руки в феньках, на рыжих лохмах хайратник, шитый бисером; не мадонна, не анемичное хрупкое чудо. Кажется, она жила, вовсе не замечая этого преклонения, жила полностью в себе. Песни – абсолютно интимны. «Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах…» – могла написать только безоглядно (и безответно?) влюбленная женщина. В кого?

После 88-го года – и чем дальше, тем заметнее – стихи и песни становятся все более темными, неконкретными, тяжкими. Многие – в мужском роде. И много карнизов, падений и многоэтажек.

 
А я почему-то стою и смотрю до сих пор
Как многоэтажный полет зарывается в снег…
 

Январь 89-го, 28 число – первые публичные концерты в Москве, в ДК МАМИ: сначала Летов в электричестве, потом Янка с ГО, белый свет в зале, обдолбанные пункера, урбанистический концерт. 19 февраля – в ДК МЭИ, аншлаг (из-за ОБОРОНЫ). 20 февраля – концерт памяти Башлачева в Питере, маленький зальчик ДК Пищевиков, в сборной солянке из необъявляемых исполнителей (в лицо знали, кажется, только Ревякина и Задерия) три песни, доведенные ревером до языческих заклинаний: мороз по коже, шепот: «Кто это?»

Концерт в Иркутске.

Концерт в Харькове 26 июня, ДК «Пищевик» (дались всем эти пищевики!). Порвалась струна – перестроила гитару на пять, потом другая – доиграла на четырех. «А могла бы, наверное, доиграть и на одной». В Харькове ее еще плохо знали, но приняли безоговорочно.

Осень – концерт в рамках «Некст Стоп Рок-н-Ролл» в Новосибирске. В 89-м же – альбомы (те самые, перелицованные Егором), а в начале года еще один – Домой!, акустическая запись на две гитары с Летовым, сделанная дома у Фирсова – специально для русской эмиграции в Париже (зачем?), в 95-м переизданная под названием Продано!.

Год 1990 открылся для тех, кто следил за янкиными выступлениями, череповецкой «Рок-Акустикой», о которой написано больше всего, которая записана – да только никто этих записей не издает («Слышали, на «Мелодии» выходит ваша пластинка? – Ложь. Не записывалась и записываться не собираюсь, даже если предложат»). Мнения обо всех, кто там играл, разнородны и разноречивы, о Янке – однозначны: «…как живительная влага для искаженной и опаленной солнцем земли. Ее голос вливался в вены, пульсировал внутри, разгоняя кровь и очищая душу от тех фекалий, которыми загружает нас окружающий социум». «Ты, Янка – большая река». Сколько раз потом цитировалась эта фраза Маши Володиной? Это не пророчество, это о песнях.

 
…Исохнут ключи в пустынях, а взрыв потрясает сушу
Когда умирает богиня, когда оставляет души…
 

Через месяц, в феврале – мемориал Башлачева в Питере, в БКЗ, тоже записанный и разобранный по полочкам. Опять в связке с Летовым, опять мало песен – всего три, да надо ли больше? Липницкий в «СДВИГ-афише» упрекнул Янку в излишней безысходности и отсутствии юмора в песнях. Вам нужен янкин юмор? Не верю, что в жизни она была вечно печальна, но нет ни одной смешной песни (разве что лукавая «Печаль Моя Светла», ранняя, старая), ни одного забавного стишка. Какой, к черту, юмор на поминальном концерте, какой оптимизм? Ни Янка, ни Егор не участвовали в финальном хоровом (жизнеутверждающем) пении ильченковской «Бей, Колокол». Ни Янка, ни Егор не попали в телеверсию этого концерта.

Кстати, оба на тот момент числились членами ленинградского Рок-клуба.

Зима-весна – серия квартирников в Питере, в Кирпичном переулке – Летов-Янка-Олди. И более или менее хождение по рукам записей, в основном акустических.

Осень 1990 – зеленоградский фестиваль «Молодой Европейский Андеграунд» (уж так гордо!), организаторы – Гурьев, Коблов, Никитин – «КонтрКультУра», «Тихий Парад». Без Летова, с ОКТЯБРЯМИ, с дикими аппаратными проблемами, пропадавшей гитарой, неслышным голосом. Все равно – «О-о-о!», как всегда. И все как будто боятся писать о Янке, боятся навредить даже восторженным словом. «Подснежнику все равно, кто его раздавил – белка или медведь». Почему все к ней относились так, только ли из-за песен?

Последний из больших фестивалей с Янкой – «Рок-Азия» в Барнауле (в предыдущих фестивалях этой серии, называвшихся «Рок-Периферия», она не участвовала – по причине «абстрактного облома») 9-13 октября 1990 г. играла с ОКТЯБРЯМИ. Мнение Тоби Холдстворта из «Синсер Менеджмент» (Лондон): «Это большое искусство. Грязь со вкусом – это круто!» Мнение из зала: «Боже, где она нашла таких лабухов!» Сама тоже, кажется, была недовольна – едва закончив последнюю песню, сорвала гитару и грохнула ею о сцену. И ушла.

Кто-то додумался обозвать ее «леди-панк».

В начале 1991-го она записала четыре песни, темные и страшные – «Выше Ноги От Земли», «На Дороге Пятак», «Про Чертиков». «Придет Вода». На конец весны кем-то планировался янкин совместный с БГ и КАЛИНОВЫМ МОСТОМ тур по городам Золотого Кольца/Русского Севера (ура-кобура!), ждали ее и на первых московских «Индюках». Но на дверях ДК Русакова висел огромный плакат «Летова не будет!», а о Янке передавали друг другу изустно: у нее жуткая депрессия, приезжала в Москву, пролежала сутки на кровати лицом к стенке и уехала домой… Домой.

Тревогу подняли тоже в Москве, не дома. В Новосибирск звонил художник Кирилл Кувырдин, ему отвечали, мол, с ней так бывает: ушла, погуляет, вернется. Потом журналист Щекочихин, толком и не знавший, что за Янка такая, достал по каким-то своим каналам новосибирскую милицию, которая стала искать. И нашла.

Дальше вы все знаете. Статьи-исследования-поминания, переиздания на CD прижизненных альбомов, бутлегов. Диапазон от почтительно сохраненного Олегом Ковригой квартирника 89-го года (Акустика) до наглого джулиановского Столетнего Дождя. Изданная Летовым книжка со стихами – своими, Кузи Уо и янкиными. Всё.

Зачем она сделал это? Я не верю в «солдатскую» версию Летова. Я не верю в гурьевское «мы ее доели». При чем тут мы? Она не для нас жила, да и пела, может быть, не для нас. Для кого? Кто позвал ее за собой? Или – от кого, чего она бежала – головой в реку?

 
Погаснет огонь в лампадах, умолкнут священные гимны
Не будет ни рая, ни ада, когда наши боги погибнут
Так иди и твори, что надо, не бойся, никто не накажет
Теперь ничего не свято…
 

Е. Борисова.

«FUZZ», Санкт-Петербург, № 5 1998 г.

из статьи: «ФИРСОЛОГИЯ»

Вопрос: Янка – это творческая ветвь ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ?

Сергей Фирсов: Яна как бы сама по себе человек достаточно энергичный, они старые друзья и так далее. Но, если бы не Егор, она, наверное, сидела бы у себя дома в Новосибирске, в одноэтажной избе 14-ти квадратных метров, где она жила с отцом и пела бы свои песенки себе.

ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ – неудачное, придуманное второпях, во время писания альбома, название, я все уговаривал поменять, но оно уже прижилось.

Вот если бы назвать альбом Яна и ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ…, а ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ по идее – название дурацкое.

Егор в ОКТЯБРЯХ играет на басу и всегда очень хвастает этим.

«Ура Бум Бум», Ростов-на-Дону, № 6/1989 г.

1-Й ТЮМЕНСКИЙ ПАНК-ФЕСТИВАЛЬ 24–26 ИЮНЯ 1988

ТАK, ЧТОБ ЗВЕЗДЫ С КРЕМЛЯ СЛЕТЕЛИ

Свершилось! То, что вызывало животный страх участкового Ленинского района Тюмени, произошло. Состоялся первый, блин, фестиваль панк-рока в СССР. Панк… Еще недавно все были напуганы слухами о мифических панках, наводнивших нашу страну и имевших целью возрождение «нового порядка» на ранее не оккупированных землях, выбривание у тюменских комсомольцев свастик на головах и загон бомжей, женщин и детей в концлагеря. Нефть… Только нефть даст государству силы справиться с ними, – думал нефтяной обыватель и бурил матушку землю до посинения. Если где-то и произошли перемены (например, сняли Ельцина или там Соколова), то в Сибири ничего такого нет, и вообще, что вам, собственно, надо? Есть нефть – добывать, нет нефти – добывать, есть что-то девятнадцатое, то непременно достойную встречу. «Кукуруза для народа, кукуруза для скота» (ПУТТИ). И вот к этому царствию Божию начали подтягиваться городские подонки всех мастей и расцветок (наркоманы там всякие), и их радушно встречали новоиспеченные специалисты плюралисты из райкома (страшно подумать) комсомола. Фестиваль альтернативной и леворадикальной музыки 24–26 июня заявил о себе раскрашенным райкомовской краской забором в центре города, где – стало быть – местного жителя приглашали повеселиться вместе с переодетыми сотрудниками милиции, громадной тусовкой системной шизы и кооперативщиками из кафе в фойе ДК Нефтяников.

Итак… Что мог увидеть среднестатистический житель (сибиряк) внутри ДК с рублевым пирожным в желудке?

Официально: сцену, задник, искусно оформленный тусовщиками, 3 микрофона на сцене (один не работает), шнуры, громкоговорители-игрателе-орители, ударную установку непонятного оттенка и микшер-пульт со звукооператором слева от установки, рок группы, а именно: ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА (Омск), Ник Рок-н-Ролл (Симферополь), БОМЖ (Н-ск), ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ (Омск), ТИНА (Казань), ПУТТИ (Н-ск), АССОЦИАЦИЯ ПЫХ (Н-ск), КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ (Тюмень), КООПЕРАТИВ НИШТЯК (вариоус артисте) и КАРТИННИК (Свердловск). Остальные не приехали – наверное, учатся где-нибудь или работают на заводах страны нашей необъятной.

Конфиденциально: кучу пункеров и хиппанов, причем пункеров, зацикленных на панк-музыке, пост панк-музыке, моторной панк-музыке и т. п. (Всегда у нас так бывает: например, рокеры в значении «мотоциклисты» говорят исключительно о запчастях к тачке, а провинциальные музыканты блюдут каноны, навязанные гениями типа ГЕНЕЗИС и ЛЕД ЗЕППЕЛИН.) А хиппаны мне нравятся – я вообще считаю их второй ступенью брахманов, может быть.

Мне кажется, цель этой статьи – не сухость во рту от недокуренной сигареты, а проникновение в атмосферу фестиваля (кстати, без жюри, но с призами: «За верность идее» – ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, «За беспредел» – Ник). Вот так и попытаемся повитать в сигаретном дыму в ДК Нефтяников, изредка прокалывая логикой факты. Не стойте, как часовой у Кремля, и не надейтесь, что я просто надену вам события на штык винтовки, плотно прижатой к носку сапога.

Спонсоры (ах, эти модные слова) фестиваля: Ленинский РК ВЛКСМ Тюмени, городской рок-клуб Тюмени, панк-клуб Омска.

Все, можно пройти… Что? Нет подписи коменданта. Извините… Я не знал… У меня нет ничего и пистолет не мой… да, я вождя убить хотел. Кстати, о ТИНА. После публикации статьи в прессе (не центральной) «Из какого болота «Тина»?» и полемики иже с ними, написавшими, второй секретарь горкома, скрипя зубами, все же отправил нас на это чудное мероприятие, пожелав нам удачи. Не хочется себя рекламировать – читайте РИО (февраль 88).

Все тусовщики и музыканты жили в кемпинге за 30 км от города. Оттягиваясь в полный рост. За плохое поведение ТИНУ не полюбил президент Н-ского рок-клуба (по-моему, бывшего) и постоянно жаловался на нас администрации (видите ли, ночью кричим). Эх! Дык. Елы-палы. В фойе работала выставка митьков, видеомультфильмы и кости перестукины. Ментов в форме, БКД, ОМОНа не было! Цензуры не было! Ничего страшного не произошло (только наш басист что-то сказал в микрофон матом). Стычек с местными люберами не было, только кого-то из местных металлистов замочили слегонца.

ПУТТИ открывала фестиваль. Абсолютно нестремная группа. Играет электропоп. Солист бегал по сцене в трусах с генеральскими лампасами и пацификом на заднице, крича: «Я люблю Сергеича!» Отличный барабанщик. Всем подарили значки ПУТТИ. Способны завести любой зал. 92 студийные записи за 1987 год!

ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, наверное, сейчас ведущая команда в панк-роке нашей страны. Играет в стиле «Антисов». Короче – отлично, особенно в кайф прошел выпуск какого-то шизоида на сцену с бумажкой – апогей всего фестиваля. Шизоид стал петь по бумажке абсолютно не в ритм такую чушь, типа: «В доме, который построил Маркс» (около ста раз подряд). Зал визжал от восторга (Маркс и не предполагал).

Ник Рок-н-Ролл. Ну, если вы не видели Ника – вы ничего не видели из нашего панк-рока. Свин – ничто по сравнению с ним.

БОМЖ стали играть лучше, но лично мне они не нравятся. Чего бы это?

ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ. В полный рост! Уральские баллады о тусовочной жизни современной девушки хиппи. Ее зовут Яна (вокалистка, гитаристка и композитор). С панк-роком ничего общего не имеет. На концерте хиппи балдели, сидя по-турецки на краю сцены.

ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, панк-рок. Напор агрессивной шизофрении в зал. Как будто мы виноваты, что они ненормальные. Очень сильная группа. Солист Рома – отличный парень (придурок – ред.), но зациклен на политике. Зал тащился, как стая удавов по стекловате.

КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. Лично я пил какие-то напитки во время их выступления. Последние две вещи слушал, сползая со стула. Очень интересно, но слов не понял. Панки выли от восторга. Кстати, в Тюмени очень плохо с дринчем, но все почему-то ходили шатаясь. Наверное, самогонку пьют или таблеток нанюхались, паразиты! Ника после концерта забрали в какую-то комнату люди(?) в штатском. Отдали после митинга всех музыкантов.

ТИНА, панк-шоу. Прыгали в зал, сломали какую-то аппаратуру. Уронили памятник Пушкину (400 т). Очень большое освещение сцены придавало некоторую комичность шоу. Не очень удачно выступили, но мне кажется, что панк-рок – это не хеви-метал в упрощенном виде, как это было у остальных. Панк – это вообще отсутствие стиля как рамок. Как понятия рамок вообще. Может, я не прав.

АССОЦИАЦИЯ ПЫХ. Я люблю Растафари. Джа даст нам все! Тусовщики – два человека. Непрофессионально, зато со вкусом и любовью.

ПИФАЙФ – тюменская АЛИСА. Полная лажа. Как они сами объяснили, хеви-гоп-рок. Похоже, ребята думают, что зритель им что-то должен, но забыл это взять с собой.

КАРТИННИК – свердловские поэты и художники примитивисты. Языческая русская культура. Скоморошничество, жемчужина фестиваля. Шоу показывали на центральной улице. Было четыре человека. Способны на все. ТИНА делала им ритм-секцию и музыку на флейтах. Всем советую их к себе приглашать. Все увидите и услышите сами. Открою секрет: сами поучаствуете.

В общем, так оно и было, наверное. С гранатами гласности под танк партконференции. То ли еще будет.

Фестиваль закрывал гала концерт и джем (ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА + Ник). Комендантский час в Тюмени не ввели, нефть добывать не перестали. Одеколон пьют.

Дмитрий Драгунский.

«Ауди-холи», Казань, 7/1988 г.