Текст книги "Твоё слово (СИ)"
Автор книги: Яна Лисканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)
Глава 4. Шут. Дно Империи
Госпожа Киныси смотрела в окно на свою новую постоялицу, которая, приплясывая и постоянно сверяясь с нарисованной ей картой, направлялась в сторону издательства газеты «Дни Империи». Хвостик волос невнятно-русого цвета подпрыгивал в такт ее движений, халат забавно развевался за спиной как маленький плащик, а глаза блестели в предвкушении. Мужчины порой заинтересованно поглядывали на обнаженную полоску живота, но Шура этого не замечала.
Еве девочка понравилась. Хотя Еве все нравились. Слава Отцу-Дракону, это никогда не мешало ей делать свою работу. Деревянной рукой Ева взяла со стола письмо и керамические глаза вновь пробежались по строчкам.
Ее любимый воспитанник зашифровал ей просьбу приглядеть за странным ребенком. Не лезть без нужды, разрешено убрать в крайнем случае, но только после того как будет понятно, кто она и откуда, что ей нужно. Что она вызнает. Если подозрения окажутся беспочвенными, помочь девушке нормально устроиться.
Да, Ева тоже заметила, что Шура как будто бы собирает информацию. То, как она задает вопросы и провоцирует не диалог, а монолог с ее, Евы, стороны. Госпожа Киныси всегда была хорошей слушательницей, и это было одной из причин, почему она многим нравилась – разумные очень любили говорить о себе и о том, что им интересно, и поэтому любили тех, кто умел их слушать.
Госпожа Киныси умела.
И за свою долгую жизнь ей редко приходилось встречать существ, готовых с искренним интересом слушать, а не говорить. Шура слушала с самым что ни на есть искренним интересом. Вот только, в отличии от той же Евы, ее интерес был продиктован отнюдь не нежной симпатией ко всему живому.
Ева тихонько рассмеялась – ее мальчик всегда был добрым и отзывчивым к чужой беде. Годы не так уж сильно изменили его, как может показаться. Письмо загорелось в ее рук, сжирая чернотой бумагу, но не дерево ее тела.
Я шла по симпатичной, залитой солнцем улочке, жадно прислушиваясь к разговорам прохожих и разглядывая все, до чего дотянуться глаза. Вот старая ратуша с огромными колокольными часами – о ней мне рассказывал Раш. Здание было возведено еще когда Высокий Город только-только строился из разрозненных поселений вокруг озера Нерша, и сам город официально «родился», когда начали идти часы и перестанет существовать, говорят, когда они остановятся!
Конечно, за ними постоянно следят, чтобы они не дай боже случайно не остановились. Или их кто-нибудь не остановил, вызвав панику. Меня вот так и подмывало что-нибудь с ними сделать и посмотреть на реакцию горожан.
– Вот и я о том же!.. – возмущалась какая-то женщина в летах, вытирая мокрые руки о передник, – моего племянника на прошлой неделе стражи попросили лавочку свою прикрыть, якобы на него жалобы!..
А на императорском дворце были огромные астрономические часы и на них я тоже собиралась сходить и посмотреть, хоть и не сегодня. Про них, конечно же, говорили, что идут они с самого сотворения мира, и когда остановятся, этот мир перестанет существовать! И да, гадкая мыслишка о том, как было бы весело их остановить и посмотреть представление с одной из башен дворца меня, конечно же, посещала.
– На Востоке Третьего сейчас вообще смысла открываться нет, – сплюнула ее собеседница.
Идти мне было минут двадцать, как обещала Ева. Издательство, в которое я собиралась пробиться всеми правдами и неправдами, тоже находилось на Северо-Востоке Третьего Круга.
– Берта, где красные гвоздички?! – орал кто-то из цветочной лавки, – Ну заказывали же красные гвоздички!
– В заднице твоей гвоздички! – был ему ответ, – Ты мне деньги за прошлый месяц когда отдашь?! Ты обещал поставить меня главной в новой лавке, почему я вообще все еще здесь продавщицей тухну?!
– Знаешь сколько я за нее стражам отваливаю?.. – возмущенно, но уже не так громко ответили Берте, – не доросла еще, не окупишь.
Берта что-то ответила, но я уже прошла мимо.
Вспомнилось, как я также полтора года назад ходила по изданиям, отправляла везде резюме. И не потому что так уж нужны были деньги.
Просто меня тогда на четвертом курсе выгнали с журфака, потому что я рассорилась с половиной профессоров и принципиально саботировала их пары. Ну да, еще статейку об одном особенно вредном преподавателе я умудрилась впихнуть на главную страницу недели.ру.
Статью быстро удалили, но говнецо у мужика на душе осело. Он меня не просто выгнать из университета умудрился, но и разослал всем, кому мог (а мог многим) такую потрясающую характеристику обо мне, что даже мои нежно любимые недели.ру попросили меня закрыть дверь с другой стороны. Как я ее потом снова открывала – отдельная история!
В любом случае, я была так зла и обижена, что твердо решила стать не просто очень клевой журналисткой, но пробиться так высоко, как только можно, чтобы потом отомстить этому жестокому мужчине за его месть!
Сейчас мной владели совсем другие чувства, но энтузиазма было не меньше. Я шла по широкому перекрестку, пропуская лошадей и повозки, подходила к угловому зданию в пять этажей. Внушительно!
– Здесь находится издание «Дни Империи»? – спросила я у мальчишки, раздававшего газеты на углу, указывая на красивый фасад и массивную дверь входа.
– Нет, госпожа! Вон там, – указал он чуть дальше вверх по улице, – может сразу и купите дно… в смысле, дни империи! – и впихнул мне в руку газету, сразу потребовав пару медяшек.
Я заплатила, потому что полистать газетку, куда я устраиваюсь, лишним не будет. Свернула ее трубой и, отбивая свернутой бумагой ритм по бедру, пошла вверх по улице.
Ну что ж. Уже не так внушительно. Я стояла и смотрела на унылый серый фасад с осыпающейся штукатуркой и треснутыми то тут, то там стеклами. Все те же пять этажей и всего пять минут расстояние, но какая разница!
Я вдруг как будто не в столице Империи оказалась, а в деревне Олежиной мамки, которую жители гордо звали поселком городского типа. Вот такое же ощущение – что когда-то кому-то до всего этого дело было, но так давно, что никто не помнит когда и кому. Штукатурил же кто-то это здание, кажется в голубой? Штукатурил! Но это, похоже было лет пятьсот назад, а то и больше.
Над деревянной дверью висела замызганная табличка, изобличающая издательство – «Днио Империи».
Это меня странным образом приободрило! Недели.ру вот на форумах наши читатели называли Насрали.ру. А Дни Империи по мнению местного контингента были настоящим Дном! Я улыбнулась от щекочущего в животе и горле чувства узнавания и сопричастности. Это то, что мне нужно.
Я кинула сумку под одно из окон дома, села на нее и развернула газету. Что тут у нас?
«Высокий Город отпраздновал день рождения наследника» – фу, скучно.
«В Ледяных Чертогах новорожденному дракону дали имя Лиашасс» – да кому какая разница?
«На главной площади в северном фонтане завелось чудовище» – судя по описанию очевидцев, чудовище черное, продолговатое и страдает судорогами. Кажется, я даже знаю, откуда оно взялось!
Этой газете я очень, очень нужна! Я резко подскочила, закинула сумку на плечо и прошла в здание. Внутри было помилее, чем снаружи. Недалеко от двери сидел за столом, видимо, кто-то вроде охранника или вахтера.
Он похрапывал, укрыв лицо последним выпуском газеты, выражая, видимо, свое отношение к подаче материала. Я потыкала ему в плечо. Он всхрапнул, дернулся, все-таки проснулся и вперил в меня недовольный взгляд.
– Что надо?! – рявкнул он, – Ящик для жалоб в углу, я даже стрелочку пририсовал! А все равно, твари, будят и будят! Вы все то ли слепые, то ли тупые…
Я посмотрела в указанную сторону. Там действительно был ящик. Мусорный. И стрелочка с пылкими объяснениями, где редакция «Дни Империи» видит ваши жалобы и предложения. Ой, зря я его разбудила…
– Нет, я не жалобы писать, я на собеседование, – снова посмотрела я на охранника.
– На что? – не понял он.
– На работу к вам устраиваться! – охранник посмотрел на меня очень странным взглядом.
– Если так сильно приперло, девка, иди на панель лучше, – отсоветовали мне не слишком ласково.
– Где тут у вас кабинет главного редактора? – проигнорировала я предложение.
– Главного редактора ей подавай! – взревел старый засранец, – Вот обнаглела! Проваливай, пока взашей не погнал! Всех, кого надо, мы сами найдем.
– Да я просто…
– Ты просто уходишь, – указал мне мужик на дверь. И чего он так взъелся-то?
– Мне назначено!
– Вот наглая пигалица! – обалдел охранник, – врет и не краснеет! Сегодня никому не назначено!
Не прокатило. Черт.
– Ну хоть в туалет-то зайти можно? – я постаралась сделать самое жалостливое и подобострастное лицо – на человека с синдромом вахтера должно подействовать.
Давить на таких, если ты не биг босс – большая ошибка! Как я вообще ее допустила?
– Тут тебе не клозет, – отказал, но уже не так категорично.
– Но я так долго сюда шла, сейчас лопну просто! Дядечки, миленький, ну пожалуйста! – мужик уже ощутимо смягчился.
– Ладно, иди направо и до конца коридора, – смилостивился он, – бумагу бери в ящике для жалоб и предложений.
– Зачем? – не поняла я.
– А чем еще задницу подтирать? – удивился охранник.
– И правда, – я схватила пару бумажек из ящика и пошла по коридору.
Отошла на приличное расстояние от старого цербера и подперла плечами стену. Мимо проходили люди, но я их не дергала. В этот раз жертву надо подбирать с умом! Я вглядывалась в лица, в поисках того самого… Лица поглядывали на меня с любопытством в ответ. Вдруг мой взгляд поймал странного мужчину. Звериные желтые глаза и жесткие серые волосы – он посмотрел на меня в ответ с таким же любопытством, цепко, настороженно, но без страха.
– Ты симпатичная, – заметил он, – не хочешь вечером погулять?
– Нет, – выкуси, Олежа, опыт последних дней показывает, что я очень даже популярная женщина, что бы ты там себе не думал! – я жуть как занята.
– Как хочешь, – перестал улыбаться этот не человек, – и посимпатичней найду.
Мир другой, мужики все те же!
Я продолжила наблюдение. Наконец, спустя еще пять минут, в коридор завернул нервного вида молодой, надеюсь, человек, высокий, худой и с грустными глазами. Я тут же отлипла от стены, начала высокомерно оглядывать обстановку. Когда он собирался прошмыгнуть мимо меня, поймала его за руку.
– Где здесь кабинет главного редактора? – спросила я, глядя на него высокомерно и с достоинством, как Валиде-султан!
– Я… я… – начал мямлить он; я выразительно подняла левую бровь, – я сейчас объясню…
Я скакала по лесенке, напевая песенку про козочку. Пятый этаж, кабинет 13, прямо, налево, прямо! Желудок сжался в волнении, когда я подошла к заветной двери. Я выдохнула, постаралась унять сердцебиение – нельзя выдавать свое волнение перед другими! Будешь трястись и мямлить – ничего не добьешься. Постучала.
– Кого там твари преисподней принесли?! – не слишком радужное начало.
– Здравствуйте, можно войти, это срочно! – сказала я и тут же прошмыгнула в кабинет.
– Ты еще кто? – главный сидел за массивным заваленным всякой всячиной столом.
Стопки бумаги возвышались небоскребами, керамическая тарелочка завалена пеплом и окурками, накуренное помещение утопало в тумане, который мешал и дышать и смотреть.
Да уж, у любого просителя тут же и глаза заслезятся и дыхание перехватит – редактор поставил себя в заведомо выигрышное положение перед теми, кто заходит в его угрюмую не проветриваемую обитель! Окна зашторены тяжелыми портьерами, ни один предательский лучик солнца не прошмыгнет. Возможно, я поняла, чем так прогневала стража у двери имперского дна: у начальства, судя по всему, тяжелое похмелье – поэтому и не принимает сегодня!
А старый сторожевой пес злиться на всех, кто хочет побеспокоить страдающего от неумеренного употребления главного редактора. Мужчина тоскливо сжимал дрожащими руками виски и даже не открыл глаза, чтобы посмотреть, кто это такой наглый к нему пожаловал.
– Я хочу устроиться к вам корреспондентом, – негромким голосом начала я, чтобы не раздражать его, – у меня есть рекомендация, посмотрите, пожалуйста.
– Задницу себе подотри своей рекомендацией! – рявкнул мужик и сам же и поморщился. Почему мне все, интересно, сегодня предлагают бумажками подтереться? – пошла вон.
– Ну вы хотя бы прочитайте перед тем, как гнать! – настаивала я. Если уж Раш помог мне с жильем, значит и в газету его письмецо устроиться должно помочь!
– Я несчастный мужчина, которого все мучают просто ни за что, – тоскливо завыл мой будущий работодатель, – я не хочу ничего читать! Я хочу опохмелиться!
– Если у вас ничего нет для опохмела, давайте я сгоняю и куплю, – радостно предложила я, – а потом вы прочитаете мою рекомендацию!
– Ты издеваешься надо мной?! – взвизгнул мужик, опять поморщился и посмотрел на меня такими грустными глазами, что я и сама поверила, что я над ним просто жесточайшим образом издеваюсь. Вот буквально ни за что.
– Ну почему же?.. – спросила я.
– Мне нельзя!
– Печень?
– Жена!
Мы посмотрели друг на друга. Помолчали. Он тяжело выдохнул из себя воздух, я поковыряла носком ботинка пол, посмотрела из-под ресниц:
– Вы хотите об этом поговорить? – предположила я.
– Нет, девочка, я хочу, чтобы ты закрыла дверь с другой стороны.
– Погодите!.. – вскинулась я, – я..
– Или ты уходишь, или я вызываю Дирка, и ты все равно уходишь, – отрезал мужчина, тоскливо глядя на меня снизу вверх.
– Кто такой Дирк? – попыталась я вновь начать диалог.
– Ты видела его у входа, – а, этот Дирк, – не понимаю, как он вообще тебя пропустил?..
Ну все, он уже разговаривает не со мной, а со стеной – я его теряю! Что же делать?.. Мысль пришла внезапно. Попробовать можно, а с последствиями разберусь потом!
– У меня есть настоящая сенсация! – главный скептически на меня глянул. И правильно, сенсации-то у меня никакой нет. Разве что могу рассекретить загадочного монстра из фонтана на площади, – не верите? А зря! Я никогда не вру, я очень принципиальная девушка.
– Да что ты? – ехидно оскалился главный редактор.
– Именно! Конечно я вам не расскажу свою животрепещущую новость, а то вы у меня ее украдете.
– Украду, – кивнул мужчина, – и что же ты предлагаешь?
– Я принесу вам в клювике готовую статью, – сказала я так, будто бы она у меня уже есть, редактор заинтересованно поднял брови, – на первую полосу! А вы-таки прочитаете мою рекомендацию и возьмете меня хотя бы на испытательный срок!
Глава 5. Шут. Сенсация
Я сидела на сумке у стены какого-то дома в довольно людном проходном месте недалеко от издательства, в тени навеса спрятавшись от довольно жаркого дневного солнца.
Жевала хлеб с сыром, которые мне с собой на перекус дала Ева, и слушала. Мне срочно надо было ухватиться хоть за что-то, чтобы найти тему для не просто статьи – очень клевой статьи.
Такой, чтобы главред ахнул от умиления, возопил от восторга, пустил скупую журналистскую слезу и взял меня в штат.
Обычно в таких ситуациях, когда тем не было, а написать что-то кровь из носа надо, я включала в голове волшебный фильтр и просто лазила по интернету в поисках чего-то, за что зацепится глаз. Это работало безотказно, потому что когда я без шуток концентрировалась на работе, даже самая казалась бы не имеющая значения деталь выводила меня к довольно интересной информации. Думаю, дело было в том, что сконцентрированный исключительно на работе мозг просто переваривал все поступающую информацию с точки зрения «а куда это может нас привести», замечая то, что сконцентрированный на «пожрать-поспать-поссать» мозг просто игнорировал как ненужное, даже если оно прямо в лицо било подсвеченной неоновыми лампами надписью «Я Здесь!».
Но интернета здесь не было, так что для начала я решила просто послушать, что говорят люди, а потом может пороюсь в других газетах или еще что придумаю.
Меня слегка удручало, что я практически ничего здесь не знаю: ни местных реалий, ни истории, ни популярных нынче артистов, в чьем грязном белье можно было бы порыться… К сожалению, это очень, просто возмутительно сильно сужало список тем, которые я могу освещать. Меня это даже слегка пугало, но и немного возбуждало тоже. И я вслушивалась и вслушивалась в разговоры проходящих мимо людей. Облокотившись о стену дома и прикрыв ресницами цепкий внимательный взгляд – слушала.
– Когда ж ты уже повзрослеешь?!..
– Я купила льна на рубашки за просто смешную цену в…
– Мы у Реми праздновать будем…
Солнышко ползло по небу, легкий теплый ветерок гулял по улицам, я сидела как снайпер в засаде, не шевелясь и почти сливаясь с местностью. Какая-то дворовая кошка прошлась прямо по моим ногам, даже не заметив меня.
– …она говорила, что ей красные розы нравятся, – красные розы, какая банальщина! Ну да в этом мире, наверное, еще не успели их запихнуть в каждую дешевую открытку и романтическую балладу, – так зачем тебе ей голубыми вьюнами окно оплетать?
Мимо меня прошли двое парней, горячо обсуждая очень важный вопрос: дарить ли даме цветы, которые ей нравятся или подарить те, за которыми уже закрепилась в этом мире репутация символа большой и чистой любви.
Красные или голубые? Юноше больше нравились голубые, потому что красный цвет – какой-то вульгарный! Но даме он почему-то нравится… Так что же ей подарить? Я бы посоветовала все-таки голубые. Но не ей, а своему другу. Как символ большой и чистой любви. А еще лучше – сразу своему отражению.
– В задницу эти красные розы! – утвердил парень уже в отдалении. Ну да, а куда ж еще. Там уже и рекомендации, и жалобы, и предложения, и цветы там будут совсем не лишними. Наоборот, придадут очарования! Вон Берта туда же засунула своему начальнику тоже вульгарно-красные, но гвоздички. Чем этот юноша хуже?
А за что она так на начальника наехала? Он же ей деньги платит… А-а-а, точно! Он не платит, поэтому и наехала. А еще он обещал ей… Так. Стоп.
Вдруг Мысль – именно так, с большой буквы М! – озарила мою голову! Я вся напряглась и почувствовала, как моя внутренняя ищейка встала в стойку. Тихонько, все также напряженная и натянутая как струна, я встала, подхватила сумку и неторопливо двинулась на Восток Третьего Круга. Во мне уже потихоньку начинал бурлить азарт, и я надеялась, что иду в правильном направлении. Не географически – географически-то я на удивление точно помнила, что мне надо на восточную часть Круга.
Широкая улыбка вдруг растянулась на моем лице, заставив отпрянуть какую-то женщину с ребенком.
Аррирашш са’Варшш, дядя Его Императорского Величества Ярролима Второго, бывший Первый Советник, бывший глава Министерства Внешних Связей, бывший руководитель одной из групп Теневого Министерства, а ныне просто вздорный дядюшка Императора, поднимался пешком по, кажется, бесконечной винтовой лестнице заброшенной башни дворца.
Башня эта называлась Спящей.
Около десяти тысячелетий назад одну ведьму не позвали на праздничный пир в честь дня рождения принцессы, юной золотой драконицы из рода са’Варшшей, и обозленная женщина наслала проклятие на башню, в которой жила принцесса, усыпив всех, кто в ней в тот момент находился и продолжая усыплять любого, кто к ней приблизится. Существует мнение, что той ведьмой была сама Мать-Земля, поэтому только благословение Отца-Дракона и смогло снять проклятие Спящей Башни, да и то, не одно тысячелетие спустя. Но упоминания Матери-Земли приравнивались в Империи к ереси и, хотя у Аррирашша были основания думать, что проклятие имело вполне божественное происхождение, вслух бы он об этом сказал, только если бы ему очень захотелось эпатировать публику и понаблюдать за реакцией. Позволить-то он себе это уже давно мог, а вот возраст, к счастью или к сожалению, такие порывы немного, но притупил. Хоть проклятие милостью Отца-Дракона и сняли, но башня имела до сих пор скверную репутацию. И не без оснований. Уснувших в этом месте вечным сном было очень не мало.
Аррирашш тоскливо посмотрел на порванные кружева на рукаве новой рубашки. Окружавшие Спящую Башню заросли терновника преодолеть на своих двоих без потерь не мог даже он. Наконец, лестница закончилась и вильнула в небольшой коридор с дверью в конце. Из-под двери выползал в темноту лестничного пролета яркий и теплый оранжевый свет, скрип пера и детское мурлыканье, порой перетекающее в слова драконьей колыбельной, которую сам Аррирашш и пел в детстве на ночь своему маленькому внучатому племяннику. Мужчина тихонько отворил дверь.
– Дядя Арши! – улыбнулся ему подросток радостно и чуть ехидно, – я думал, ты сегодня уже не придешь.
– Почему это? – спросил мужчина, устраиваясь в кресло.
– Ты приходишь через день, но вчера тоже был.
– Вчера был твой день рождения, как я мог не прийти? – мужчина улыбнулся.
– Отец не пришел, – "наверняка нашел какое-нибудь дурацкое оправдание, -чуть дернув губой подумал дядя Арши, – в которое сам не верит, но мне будет его впихивать с пеной у рта, доказывая, что он очень, очень хотел прийти, но обстоятельства были сильнее!»
– Ну и дурак, – сказал мужчина, вздернув брови, – мы отлично посидели с тобой!
– Расскажи, как прошел день, – улыбнулся племянник, – ты сбегал в город?
– Я же не подросток, – возмутился мужчина, – я почтенный дракон. Я не сбегаю, я ухожу!
– Днем прибегал отец, – ласково улыбнулся русоволосый парнишка, но глаза блестели насмешкой, – искал тебя. Сказал, что ты опять сбежал из дворца и никого не предупредил.
– У меня уже скоро седина появится, – возмутился Аррирашш, – а я должен отчитываться перед своим собственным племянником о своих перемещениях?!
– Он Император, – насмешливо вздернул бровь мальчишка.
– Ничего-ничего, – закивал в такт своим словам мужчина, прикрывая лукавое золото глаз ресницами, – ему полезно поволноваться. А я уже слишком стар, в моем возрасте спрашивать разрешения на простую прогулку – просто неприлично!
– А в молодости ты спрашивал? – спросил племянник.
– Нет, – пожал плечами дядя Арши, – но в молодости нами должен владеть бунтарский дух, а не стариковская рассудительность, спрашивать на что-то разрешение, когда ты молод, просто…
– Неприлично? – уточнил парень, понимающе кивая головой.
– Ты так хорошо меня понимаешь! – всплеснул руками мужчина, – не то что твой отец! – он поковырял ногтем подлокотник, опять скривившись, заметив порванный рукав, – я вчера встретил одну забавную девочку, думаю она бы тебе понравилась – на вид очень проблемный ребенок!..
– Я требую адвоката! – продолжала я веселить сторожей местного обезьянника.
– Кого-кого она там требует? – оскалился только подошедший мужик в серой форме стражника, почесывая щетину.
– Да кого только не требует! – ответил его сидевший на лавочке коллега, не отрывая взгляда от газеты. Там что кроссворды, что ли? – Еще немного и самого Императора Златоликого потребует привести, чтобы объяснил нам, какие мы нехорошие.
– Эта и Отца-Дракона позвать не постесняется! – хмыкнула Марта.
Марта была одной из прекрасных представительниц представленного здесь рассадника сифилиса и хламидий. Естественно, меня посадили в одну камеру с проститутками, и слава богу, скажу я вам! Кроме того, что они абсолютно не агрессивны, при виде меня, дурного ребенка, как выразилась однажды моя учительница по математике, у них, по-моему, проснулось что-то навроде материнского инстинкта. Меня это абсолютно устраивало и я старательно дурила, чтобы еще больше им понравиться и под корень отрубить любые сомнения в том, что я могу быть кем-то иным, кроме милой дурашки, за которой надо приглядеть, а то дел натворит.
– Вы не имеете права меня тут держать, я честный человек! Ну почему они меня не слушают? – повернула я к сокамерницам взгляд, полный искреннего недоумения.
– Ты рылась в ящиках в кабинете почтенного купца, стоя в двух метрах от его трупа, когда прибыла стража, – остро взглянул на меня сидевший на скамеечке страж, выглядывая из-под газеты, – не очень красивая ситуация, не находишь?
Действительно, некрасивая, но на самом деле для самой стражи, а отнюдь не для меня. Ситуация обрисовывалась ну очень интересная, но чтобы ее обрисовать, мне надо отсюда выбраться.
– А что, ты правда пришила мужика? – с любопытством спросила все та же Марта. Я посмотрела на нее. Усталая насмешливая улыбка накрашенных ярко губ, чуть оплывшая талия и опухшее лицо. Она явно попивала, и выглядела бы потасканной, если бы не живой внимательный взгляд, не грустный и не веселый.
– Как вообще можно такое подумать! – возмутилась я, – разве можно придушить такого борова вот этими вот ручками, – я потрясла своими тонкими конечностями перед зрителями.
– А ведь и правда! – Марта посмотрела на стражников с насмешкой.
– Да все убивцы так говорят! – возмутился один из них ей в ответ, – ее словам нет веры!
– Вот-вот, – поддакнул только подошедший, но уже знакомый мне еще один актер этого представления. К его сожалению, я его очень хорошо запомнила, но виду не подавала, поэтому на чуть взволнованно заданный вопрос:
– Если ты пришла уже после убийства, то может кого-то видела, а? – соврала, не моргнув и глазом с самым честным видом:
– Нет, никого! Но это сделала не я, значит кто-то до меня там точно был!
– Да-да, конечно, – нервно засмеялся мужчина, – послушать их, так вечно кто-то другой там был, это не я!
Мне тоже хотелось засмеяться, но я упорно делала грустные и честные глаза, давя улыбку, что бы не дай их Отец-Дракон, он не перевел меня из разряда «скину все на нее» в «она могла что-то видеть!». В первом варианте я нужна живой, а во второй я живой совсем не нужна! К счастью для себя и к его сожалению, я действительно кое-что видела, а еще кое-что слышала, а вкупе с моими подозрениями картина сложилась интересная, хоть и довольно прозаичная.
Конечно, стоило мне еще днем, после похода в издательство, дойти до Восточной части Третьего Круга, как я немного застопорилась. Энтузиазм внутри булькнул и притих. С чего начинать-то? Мысль, которая привела меня сюда, была слишком абстрактна, и не имела под собой ничего, кроме уличной болтовни.
– Извините, – остановила я проходящую мимо женщину среднего возраста, с необычными рыжими глазами и довольно доброжелательной улыбкой, – я ищу одну цветочную лавку… Не помню адреса… Но мне сказали, что она на какой-то улице на Востоке Третьего, где много разных лавок, может вы знаете?
– Конечно милая, – улыбнулась мне женщина, – идешь вниз по улице, не сворачивая, где-то около десяти минут, потом увидишь…
Мне пришлось напрячь все извилины, чтобы запомнить максимально подробное объяснение, и клятвенно пообещать хваткой женщине, что если мне понадобятся специи, то я пойду я только в лавку ее брата, в Летнем переулке, и друзьям всем о ней расскажу, и не только друзьям, а вообще каждому встречному только о ней и буду заливать соловьем. Нужная мне район, Лисий базар, нашелся через двадцать минут, ноги, не то чтобы привыкшие к таким длинным прогулкам уже гудели, как и голова от дневного солнца, так что передвигаться я старалась по теням. Что делать дальше я натурально не знала, поэтому решила просто ходить и болтать с местными в надежде разговорить их на что-нибудь интересное.
Что же я хотела узнать?
А хотела я узнать, кто именно и в каких масштабах занимается здесь рэкетом! Да-да, мир другой, схемы все те же! До этой мысли я дошла, вспомнив разговор цветочников, и еще кого-то, кого даже не помню – удивительно, что эта ненужная мне в тот момент болтовня вообще отложилась в голове. Но отложилась так или иначе, и отложилась двумя тезисами: лавки на Востоке сейчас не открыть, потому что ни с того ни с сего закидают жалобами; чтобы все-таки открыть, надо заплатить стражникам.
Я допускала мысль, что может тут это норма – платить стражам порядка, если хочешь работать в торговле, но первый же разговор в первой попавшейся мясной лавке развеял это убеждение. С разговорчивой продавщицей, на счастье, женой хозяина, мы быстро нашли общий язык.
Я рассказала ей, что только полторы недели, как приехала в Высокий Город, что в моем родном городке родители держат книжную лавку, которая достанется моему старшему брату, а у нас с ним отношения не очень, вот я и приехала покорять Столицу! Что собираюсь со временем открыть свою торговую точку, да только узнать бы как тут все работает. Какие лицензии нужны, кому платить, какие налоги. В довольно богатом на ненужные подробности рассказе госпожи из мясной лавки было очень много всего, но ни слова о том, что надо отваливать процент стражам правопорядка. На вопрос о том, где самое выгодное место, чтобы открываться, ожидаемым ответом было:
– Да на Востоке Третьего Круга, наверное, там же целый торговый район! – она задумалась на мгновенье, – но тебе туда лезть не стоит, не доросла еще. Туда и так не каждый пробиться может, а последнее время, говорят, странные дела творятся! Не знаю уж, что, но даже некоторые сторожилы местные позакрывались! Лучше у Нершы, там сейчас строятся новые районы, места незаняты…
Большего от нее я узнать не смогла. В Лисьем базаре же не стала лезть с расспросами к первым встречным и для начала просто прогулялась по узким улицам, забитым открытыми лавками и магазинчиками; все галдели, зазывали, запахи смешивались и от этого немного кружило голову.
Я вглядывалась в лица из-под ресниц, вслушивалась в разговоры, делая вид, что разглядываю товары, но ничего важного не звучало. Я так гуляла около получаса, а потом приметила пару болтливых, по виду глуповатых продавщиц. Немного постояла у их лавок, примечая, как и о чем они заводят разговоры, и пошла в бой!
Повезло мне не сразу – первые две были просто наемными работницами и особо ничего не знали, третья же была хозяйкой, и на проверку оказалась довольно внимательной и неглупой, с ней я долго болтать не стала, побоялась вызвать подозрения. Наконец, мне повезло! Старшая сестра хозяина продуктового магазинчика оказалась очень жадной до информации (читай, сплетен), не в меру болтливой и в меру глупой. История о брате, который собирается открывать магазинчик писчих принадлежностей к этой встрече уже успела обрасти подробностями, а дополненная информацией из прошлых разговоров, звучала максимально реалистично!
– …а они в кабинетике-то заперлись, брат мне, мол, не твоего мелкого женского ума дело! – рассказывала мне громким шепотом дородная женщина около тридцати лет с глуповатыми, но задорно блестящими глазами, – не пустил, значит, ну от меня ж так просто не отделаться! – даже не сомневаюсь, – я под дверку – шнырь! И, значит, слушаю, что они там…
– Ага, ну и что? – кивала я, наклонившись к ней всем корпусом на прилавок.
– Ну, все о том же, о деньгах, как водится! Братец ему обещал каждый месяц отваливать золотом, с тех пор и проблем как не бывало! И жалобы прекратились, и проверки, и стекла не бьют! У Веты с соседней улицы тож самое было, верь моему слову! И у Бара… А вот Лука из книжного, старый дурак, не договорился, и его так проверками замучили, что закрылся в прошлом месяце!
