Текст книги "Твоё слово (СИ)"
Автор книги: Яна Лисканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)
Я кивнула.
– Хорошо.
– А теперь запоминай, как ты должна себя вести с Арши! – мужчина посмотрел на меня строго, – И запомни, если дашь слабину, все пропало! Не ведись на его подначки, не отвечай на провокации, не позволяй выводить тебя в открытое противостояние! Вообще с ним не разговаривай, а лучше даже на него не смотри. Во-первых, он умнее и опытнее тебя. Во-вторых, любой растеряется, если на него внимания не обращать.
Последнюю мысль я даже записала на будущее.
– Одежду тебе выберу я, – постановил Борик, – Открывай шкаф, дитя мое! Сделаю из тебя женщину.
– Когда ты в следующий раз спросишь меня, почему я никогда не перестану считать тебя моим маленьким миленьким несмышленышем, я тебе подробно отвечу, честно-честно, – Ева перебирала травки, решая, какой чай заварить.
Большие руки то и дело ловко засыпали щепотку листов крыжовника или мяты в заварник, а потом возвращались к разложенным на столе тканевым мешочкам, ею и вышитых.
Арши чуть кривил лицо, постукивая пальцами по столу.
– А когда ты в следующий раз мне скажешь, что малютка Ярм не умеет общаться с разумными, я найду чем возразить, Отцом-Драконом клянусь, – улыбнулась она, все так же не отрывая глаз от засушенных еще прошлой осенью трав, – Малютка Ярм хотя бы знает, как с девочками разговаривать.
Арши перевел нахмуренный взгляд в окно, тяжело вздохнув, и забарабанил пальцами быстрее.
– А если ты мне еще когда-нибудь скажешь, что вокруг одни дураки, я полностью с тобой соглашусь. С чем тут спорить?..
– Я понял! – наконец ответил мужчина.
Ева подняла на него ласково улыбающиеся лицо. Под ее взглядом Раш и правда почувствовал себя несмышленышем. Надо же было так глупо сорваться! Но взгляд Шуры в тот момент просто выбивал почву из-под ног.
Он все утро прождал ее на крыльце. Слышал ее шаги, ее дыхание там – на кухне. И все равно упорно сидел на крыльце. Ну а вдруг она решит выйти? Он должен был быть там на случай, если она решит выйти. И даже если не выйдет должен был быть там.
И ее осуждающий взгляд был, конечно, заслуженным. Он заставлял Раша чувствовать себя распоследним мерзавцем, но это же было по делу. Конечно, она должно быть очень обижена и расстроена…
Но она вовсе не была! Она притворялась, просто чтобы помучить его! А он и так мучается! Разве мало того, что он места себе не находит из-за беспокойства о ней? Выслушивает нытье Первого Советника о своей репутации, но не отзывает хоть более-менее приличную охрану, потому что без нее было бы совсем туго.
Требует отчета от охраны чуть ли не каждые полчаса, потому что иначе ни о чем думать не получается. Рашу очень, очень не нравилось, как все это выглядит. Если Шура не угодила кому-то, у кого есть деньги с ней разобраться, почему бы не поручить это профессионалам? Откровенно говоря, если бы не заинтересованность его, Раша, в этом вопросе, никто бы и разбираться не стал, хоть бы ее среди бела дня ножичком пырнули. Зачем так заморачиваться с десятком-другим подставных лиц? Действовать так с одной стороны нелепо, а с другой – профессионально, что не докопаешься. Никто бы не стал выискивать ни по запаху, ни по магическому следу, никто не стал бы опрашивать свидетелей. Не мучает город своими статейками больше – и ладно! Зачем так основательно прятаться? Если только не от него?
Но в том-то и дело, что о его, Раша, заинтересованности знают не так уж чтобы многие, чего бы там Шарам себе ни думал. И те связаны клятвами крепче некуда. Сто процентной гарантией они не были, конечно, поэтому он установил слежку за каждым, у кого были причины думать, что Рашу не все равно, что случится с Шурой. Это было довольно неприятно, потому что следить приходилось в основном за теми, кому он в общем и целом доверяет. За теми, кто ему нравится и за кем следить совсем не хотелось.
Слежки ничего не давали, выйти на заказчика через исполнителей не получалось. Раш нервничал. Самым лучшим вариантом было бы припрятать ее до лучших времен. Но думал так почему-то только он.
А теперь она еще и давит на него грустным взглядом! Ему и так грустно – разве это не очевидно?!
Где-то там, за пеленой страха и раздражения, он понимал, что глубоко не прав. Что, конечно, запирать свободного человека – не выход, что манипулировать ее интересом к нему – подло, что передергивать в разговорах с ним, делая ее виноватой – недостойно. Что его страхи не должны ее ни к чему обязывать. Если бы Рашу пришлось объяснить, что он чувствует, то он бы сказал, что это похоже на то, что все хорошее, что в нем когда-либо было, все хорошее, что он в себе кропотливо воспитывал, тонуло в потребности защитить то, что он считал своим.
Где-то глубоко внутри он себя осуждал, но на поверхности – считал себя правым. Остатки воспитания буквально принуждали его к тому, чтобы не сделать ничего дурного, не поддаваться инстинктам. Это были скорее доводы рассудка, которые он не чувствовал правильными по-настоящему, сердцем, а просто знал, что так правильно.
Он чувствовал, что Шуру надо срочно спрятать в одной из своих пещер, но знал, что этого делать не надо. Чувствовал, что согласие можно выманить и обманом, но знал, что так поступать нельзя. Чувствовал, что он сильнее, значит – его мнение важнее, но знал – что это варварство.
И чтобы справится с этим диссонансом – ему нужно время. И голова заказчика. Охранять сокровища – инстинкт. Притупить, приглушить – можно, но совсем не задавишь, хоть ты тресни. Пока опасность не минует, до конца он не успокоится. Это раздражало и вызывало головную боль. Звериные повадки были тем, что вытравить из себя хотелось, но до конца не получалось. А когда бурлили в нем, разгоряченные, и не то чтобы хотелось с ними что-то делать. Хотелось их просто принять.
И очень хотелось, чтобы к этому отнеслись с пониманием. Чтобы Шура просто понимающе собрала вещи и послушно полетела с ним в безопасное место.
Послушной она почему-то бывала, только когда он ее целовал. Мужчина вспомнил, как прижимал к постели девчонку и сглотнул; жар ударил в лицо. Потом ему станет очень стыдно, но сейчас он, раздраженный этими покушениями, мог думать только о себе.
– Так себя жалко! – тоскливо сказал он.
Ева понимающе покивала. Сверху донеслись шаги и болтовня Шуры с Бором. Стоило им спуститься, как Раш почувствовал прилив нового раздражения, которое очень старался в себе задавить, но получалось слабо.
За что она с ним так?!..
Борик оказался тем еще пройдохой. Честно говоря, не ожидала от такого вспыльчивого, импульсивного и прямодушного человека такой насмешливой хитринки в глазах при планировании операции по захвату и оккупации цитадели золотого рода. Оказывается, так называли Раша. Конечно, за глаза и только едва слышным шепотом. По драконьим меркам он был уже довольно взрослым и то, что за столько лет он так и не обзавелся спутницей жизни, было довольно странно.
Нет-нет, он вовсе не был непопулярен у противоположного пола! Даже наоборот! Богатый, родовитый, галантный – ну разве не идеал? Вот так и думали дамы, которым посчастливилось быть представленным ему.
Сначала отец, а потом и брат пытались подобрать ему выгодную партию из драконьих семей, где были девицы подходящего возраста. Ну или не совсем подходящего, но более-менее приемлемого. Раш мастерски, не оскорбив ни одну девицу и ни одного родителя ни одной девицы, разрушал все планы старших родственников. Он был мил, приветлив, ласков, дарил подарки и делал нетривиальные комплименты, но… почему-то никогда ничего не складывалось. И никогда к его поведению не могло возникнуть никаких вопросов.
То на горизонте появляется пылкий соперник, завладевающий вниманием его дамы и предлагающий ей романтический побег; то появляются слухи о том, что Рашу нужна жена только для прикрытия его «противоестественных наклонностей», то еще что-нибудь случается, после чего сам Раш с тяжелым вздохом мог только пожимать плечами и говорить: «Не судьба!», и все планы пристроить его находили свое последнее пристанище на помойке.
Со временем старший брат поумерил свою спесь и начал сватать ему дракониц попроще, еще позже – расширил круг кандидаток до сильных видов оборотниц и сидов из аристократических семей… Никто не мог взять эту неизменно вежливую, но все-таки неприступную крепость.
Когда на трон сел его племянник, Ярролим Второй, ситуация резко изменилась. Дорогому племяннику порочащие честь семьи слухи надоели, как и сам взбалмошный дядюшка, который их и распускал, и он поставил Раша перед фактом, что устраивает ему отбор невест. Его Императорское Величество устроил мероприятие с конкурсами и состязаниями – порой довольно нелепыми – и пообещал победительнице своего дядю и земли в центральной части империи. Ранее такие отборы устраивали только для принцесс, но все когда-нибудь случается впервые! Любимого дядюшку он связал родовой магией и усадил на возвышение наблюдать за ожесточенной борьбой дам за его скромную персону.
Раш, конечно, долго не выдержал. После соревнования по разделыванию техникой быстрого ножа деликатеса из норвеских земель, полового органа овцебыка, Его Высочество опустошил до капли свой магический резерв, но все-таки выпутался из пут, и сбежал с дипломатической миссией в Лирийские пустыни на пять лет.
Понять его поведение мне было сложно, потому что мне он частенько затирал про то, как хочет семью и детей.
– Слу-у-ушай, – потянула я, пока друг рылся в моем шкафу, – А я ему своим напором не напоминаю, случаем, о его непростой молодости?
Бор глянул на меня с усмешкой.
– Вполне возможно! Вообще-то Арши всегда предпочитал тихонь и милашек!
Я скривилась и фыркнула. Кому вообще могут нравится тихони и милашки?!
– Ни на одной из них он так и не женился, так что, видимо, не так они ему и нравились! – Бор только посмеялся.
Одел он меня просто отлично! Так же как и всегда! Вот только выглядела я при этом почему-то совершенно иначе. Все те же штаны, та же рубашка, тот же халат в его исполнении почему-то не выглядели небрежно, будто я оборвыш с окраины. Может дело в прическе, которую он мне сооружал минут двадцать; может в том, что его умелые ручки умели выплетать заклинания, которые разорили бы все химчистки моего мира; может в том, что он заставил меня заправить рубашку в штаны и плотно подвязал их ремнем, обозначая талию… А может в том, что он бил меня по спине всякий раз, как я начинала горбиться, и заставлял расправлять плечи. Точно сказать не могу, но выглядела я однозначно лучше, чем обычно!
Наградой мне был жадный и раздраженный взгляд Раша, который он тут же спрятал за улыбкой.
– Вы… – он чуть выдохнул сквозь зубы, – Вы что, куда-то собираетесь?..
Борик радостно ему улыбнулся.
– Да! – он приобнял меня за плечо и притиснул к себе, с гордостью на меня посматривая, – Оказывается, у Шурочки с графом там очень активная переписка, и, кажется, наша малютка почти дожала этого сухаря до интервью! Представляешь?! Конечно, о его работе мы спрашивать не сможем, но мнение аристократа о политической ситуации в стране в колонку Алекса Брита лишним не будет!
Я ответила Бору чуть смущенной улыбкой.
– Да я вроде ничего такого не делала… Но мы с красавчиком-следователем довольно неплохо друг друга понимаем! Не знаю даже, как это объяснить.
Раш все также улыбался.
– Мне сегодня надо во дворец только вечером. Я мог бы сходить с вами… – он посмотрел на меня с просьбой и таким проникновенным сожалением, что я почти поверила, – Если ты не против?..
Я не стала ничего отвечать. За меня начал спорить Бор – довольно жарко спорить, надо сказать. Так как спорить он вообще любил, полагаю, на какой-то момент мужчина даже забыл, что он в конце концов должен позволить себя уговорить.
Вышли мы в итоге, как и планировалось, втроем.
По пути нас поймала закрытая черная карета. Извозчик передал нам очень вежливое послание графа, который сокрушался, что мы не предупредили о визите заранее и не дали ему возможность подогнать достойный экипаж и сопровождение. Я еле удержалась, чтобы не захохотать в голос. Граф оказался очень азартным мужчиной! Не от большой и чистой любви ведь он согласился помочь?
Лично я ему в письме предлагала развлечение за наш счет во время обеденного перерыва. И развлекся он, без преувеличения, прекрасно!
Глава 24. Звезда. Спектакль
Граф принял нас в гостиной своих покоев в Башне Порядка. Она была небольшая, аскетично обставленная, явно необжитая, но все необходимое для приема посетителей в ней было. Мы сели за кофейный столик, граф сам налил нам чаю, мы начали неторопливую беседу, или даже скорее прелюдию к беседе.
Не знаю, чего я ожидала, но пока все было вполне обычно. Раш был вежлив и спокоен, Борик пару раз лениво плюнул ядом в следователя, следователь был примерно одинаково равнодушен ко всем. Я с противным хлюпаньем высасывала чай, явно действуя на нервы всем сразу.
Моя роль была в этом спектакле довольно пассивной, поэтому я ждала выхода на сцену главного актера.
– Не ожидал, Раш, что ты тоже зайдешь ко мне в гости, – его высокий гость был под мороком, поэтому, видимо, никаких расшаркиваний и реверансов сегодня не будет. И слава Темной Госпоже, что не будет!
Красавчик повернул свои ледяные очи в мою сторону. По хребту вполне ожидаемо прокатилась дрожь – все-таки очень у него вымораживающий взгляд!
– Могла бы и предупредить, – чуть нахмурился мужчина, – Ты же знаешь, как я не люблю сюрпризы.
Теперь знаю!
– Ну прости, красавчик, он в последний момент навязался! – я развела руками.
Граф продолжал сверлить меня взглядом. Казалось, он хочет меня то ли придушить, то ли распотрошить… Он же вроде согласился помочь! Почему он не смотрит на меня с любовью и обожанием?! Интересно, а он вообще способен смотреть на кого-нибудь с любовью и обожанием?..
Мне сложно было представить, что за леди живет в его сердце, но я была уверенна, что кто-то там живет. Моя чуйка – уж не знаю, женская или журналистская – уверяла, что я не ошибаюсь. Что это за женщина? Я бы хотела на нее посмотреть! А еще больше на то, как граф, томимый пылкими чувствами, пытается подбить к ней клинья.
Интересно, как он мог бы проявлять свой интерес?
Вот он стоит под окном и сурово перебирая струны какой-нибудь местной гитарки и поет любовную балладу…
На улицу спускаются сумерки, он крадется по саду в поисках нужного окна. Муж его возлюбленной уже пообещал начистить ему рожу, если он еще раз посмеет приставать к матери его детей. Но красавчик слишком упрям, чтобы так просто отступиться… Двор наполняет низкие и хриплые звуки музыки, ласкающие слух… И он начинает петь в последней попытке зацепить ее чувства.
– Мое сердце тобою похищено,
Опасная ты преступница!
Я тебе заключенье вменяю пожизненное,
Отклоняя все апелляции…
О да, после такого любое сердце дрогнет! Какой муж, какие дети! С представителями закона не спорят. Я хрюкнула в кулак, и все присутствующие умолкли, уставившись на меня с вопросом. Что-то я потеряла нить разговора…
– Слюной подавилась, – улыбнулась я и показательно откашлялась, – О чем мы там говорили?..
Граф Сибанши вскинул свои темные брови и опять пробуравил меня таким жутким, угрожающим и прямо-таки разделывающим как скальпель взглядом, что я и правда подавилась слюной. Тело пробило дрожью, и мне захотелось провалиться сквозь землю, покаяться во всех грехах и саму себя арестовать, только бы он перестал на меня смотреть…
Мужчина закинул ногу на ногу и в его глазах отразилось осуждение. Хотя оно, наверное, там было всегда – по долгу службы, так сказать…
– Ты что, не слушала? О твоей работе, между прочим, говорим. Меня расстраивает необходимость повторять одно и то же.
– Прости, – кашлянула и я и опустила очи долу.
Он вздохнул и посмотрел на меня даже как-то… обиженно?
– Ладно, так уж и быть, повторяю еще раз для тех, кто ворон считает. Но в этот раз слушай. Итак,…
Я внимательно смотрела, как двигаются губы красавчика, стараясь не смотреть в его глаза, чтобы не поседеть во цвете лет…
– Я не люблю повторять, – он сурово сводит свои идеальные брови, за которые его убила бы не только любая модница, но даже и я.
– А я хочу знать, что ты действительно меня любишь! – восклицает юная красавица, сбежавшая ради него из-под венца, – Я все время думаю о том, что я для тебя просто развлечение, что я тебе просто навязываюсь… Как ты ко мне относишься? Так ли я дорога тебе, как ты мне?..
Он подходит в ней вплотную и поднимает ее лицо за подбородок, глядя на очаровательно раскрасневшееся от смущения и слез лицо. Его глаза привычно лучатся осуждением.
– Значит, ты думаешь, что я подлец? Что я тебя просто использую?
Она вспыхнула еще больше и попыталась возразить, но тут он встал на одно колено.
– Ты любовь всей моей жизни. Если надо, я сражусь с целым миром, чтобы мы могли быть вместе, – он целует ее руку, – Я добьюсь того, что твой отец признает нашу любовь!
И смотрит на нее коронным взглядом от которого чувств лишится может даже бывалый вояка, что уж говорить про трепетную даму. Он подхватывает ее и несет в спальню, а потом!..
– Шура, – строгий голос вернул меня в реальность, – Можно поинтересоваться, что значит эта, м-м-м… блаженная улыбка.
Вот она, тактичность! Полагаю, улыбка на моем лице была откровенно идиотская. Судя по взглядам, еще какая.
– Ты же меня слушала? – уточнил граф, слегка улыбнувшись. Я сглотнула, по рукам пошел озноб. Попробуй скажи нет такому мужчине.
– Конечно, слушала! – по виску скатилась капелька пота. Граф неотрывно смотрел на меня, даже не моргая, и это пугало до усеру. Кажется, так внимательно он на меня не пялился даже во время допроса. Его ноздри слегка раздувались, будто он принюхивался. Наверное, от меня слегка несет потом? Да, я нервничаю! А кто бы на моем месте не нервничал? Ну что он на меня так смотрит…
Прямо представляю, как он так пялится на свою даму сердца, и сердце дамы не выдерживает! Подождите-ка…
Подождите-ка! А это случаем не тот самый взгляд полный любви и обожания в исполнении графа Сибанши?!
Я чуть не хлопнула себя по лбу. Так вот оно что! Я тут нервничаю, а со мной, видимо, просто заигрывают так оригинально! Я посмотрела на мужчину уже спокойнее, в очередной раз пропуская мимо ушей все, что он говорит. Он действительно совершенно откровенно меня рассматривал, даже особо не замечая всех остальных. Даже когда заговаривал с кем еще, все равно продолжал на меня поглядывать.
Я посмотрела на Борика. Он мне едва заметно подмигнул, что все идет по плану. Посмотрела на Раша. Тот барабанил пальцами по подлокотнику, стучал ногой по полу и исподлобья смотрел на графа так же неотрывно, как тот – на меня. Продолжал все же улыбаться, но выглядел вовсе не добро! Я подавила порыв радостно улыбнуться. И это только потому, что граф на меня смотрит? Нет, конечно, смотрит он на меня отнюдь не просто, но все же!
– Кстати, Шура, – я вновь посмотрела на следователя, когда он ко мне обратился, – Раз уж мы более-менее разобрались с рабочими вопросами… – он чуть помедлил, прищурив глаза, – Помнишь, мы с тобой обсуждали как-то любимые запахи?
Мы их не обсуждали, но я кивнула.
– Я хотел бы тебе кое-что показать в благодарность за твой совет. Надеюсь, вы не будете против, – он обратился к остальным, продолжая тем не менее смотреть только на меня, – если я украду вашу даму буквально на пару минут?
Кажется, Раш был против…
Шура на него не смотрела. Шура с ним не разговаривала. Шура неприкрыто его игнорировала. Он прекрасно понимал причины такого поведения, но это все равно немного раздражало. Он по-всякому пытался втянуть ее в разговор, но она просто отмалчивалась. Арши прекрасно понимал, что это Бор ее обработал. Они с Дором всегда, чуть что, начинали демонстративно молчать, когда надо было «скорректировать» его поведение. Их же этому искусству обучила в свое время Ева. Передают вот теперь знания через поколения!
Пока они ехали в карете, Арши все думал о том, что если бы она на него не дулась попусту, то могла бы привалиться к его плечу. Ведь ей же это нравится! Она вообще последнее время была очень тактильной, постоянно его трогала. Его это порой смущало, хоть и не показывал, но Шура была из той породы существ, которым невозможно сказать нет. Возможно потому, что она особо и не спрашивала.
Арши был немного удивлен, что граф Сибанши отправил за ними карету. С чего такая забота? Для графа было бы характернее скорее заставить их на входе оформлять какие-нибудь ненужные бумажки забавы ради. С другой стороны, объяснить это было не сложно – мужчина и по себе знал, насколько легко Шура умела при желании располагать к себе разумных. Не ожидал он правда, насколько.
С графом они познакомились, когда Ярм пытался сосватать Аррирашшу сводную сестру графа. Попытка была уже довольно ленивой, скорее приличия ради. Сам Сибанши был родом с кельских земель, на востоке от содружества трех государств. Земли эти состояли из разрозненных государств, населенных преимущественно сидами. Магически одаренная сверх меры раса с культурой одновременно дикой и прекрасной. Их традиции были настолько сложными, для обывателя бессмысленными и пугающими, что большинство предпочитало на эти земли даже не соваться, а дипломатов в кельские государства готовили не менее пяти лет.
Род Сибанши был древним и, безусловно, знатным. Когда-то. Сейчас же из его представителей были только сам граф и, частично, его сводная сестра. Около трехсот лет назад граф, тогда еще совсем юный, спасаясь от кровавой смуты и обрушившейся на его семью гнева вышестоящих, прихватив сестру, бежал в Шинрскую Империю. Умный, харизматичный, магически одаренный сверх всякой меры, как и любой представитель его семьи, он довольно быстро смог устроить в драконьих землях жизнь свою и своей сестры. Со временем получил титул графа.
Его сестра так и не прижилась в итоге в Содружестве и вернулась со временем в родные земли. А граф остался. В отличие от единственной живой родственницы, он на удивление хорошо умел подстраиваться и ассимилироваться. На удивление, для такого в общем-то негибкого с виду существа. Культура и традиции его народа вовсе не были для него абсолютом, и он легко принимал чужие правила игры. Поэтому его с удовольствием закидывали в качестве шпиона в разные места. Одним из талантов его некогда знаменитой семьи была способность к метаморфозам, пусть и не полным, но подкорректировать черты лица он вполне мог.
Однажды Арши гостил в посольстве Вольмского Княжества, и одна очаровательная горничная передала ему мешочек записывающих кристаллов, ради которой он, к слову, и совершал свою дипломатическую миссию. Когда он решил с ней пококетничать, она стрельнула в него взглядом ледяных глаз и совсем не милым низким голосом посоветовала ему поделиться тяготами холостяцкой жизни с Матерью-Землей.
И все же были в нем культурные установки и расовые особенности, которые отличали его от окружающих и порой вызывали насмешки. До первых сломанных костей, конечно. Сиды считались самой красивой расой в мире, но и одной из самых кровожадных.
Регион, откуда граф Сибанши был родом, поклонялся локальной богине Морриган. Считалось, что она своей, так сказать, «благосклонностью» даровала мужчинам удачу в бою, но если богине казалось, что дар использовался не с умом, а сам одаренный был недостаточно благодарен, то оборачивалось это все божественным гневом. Вылилось это почему-то в особое отношение к любовным связям у ее почитателей. Женщины ли, мужчины ли, пуская кого-то в свою постель, даровали ему часть своей удачи, магии и жизненных сил – по крайней мере так считалось на родине графа. Вокруг невинности возвели целый культ, а соблазнения – были главной национальной забавой. Всего Раш не знал, по землям сидов он путешествовал, но некоторые места благоразумно обходил стороной.
Но что он точно знал, так это то, что все очень крепко завязано на запахах.
– Кстати, Шура. Раз уж мы более-менее разобрались с рабочими вопросами… Помнишь, мы с тобой обсуждали как-то любимые запахи?
Раш смог удержать спокойное выражение лица с очень, очень большим трудом. Поведение Сибанши с самого начало вызывало недоумение. Граф принял их на удивление радушно, в его понимании этого слова, конечно; сам заварил им чай из трав, которые на территории содружества явно не растут – наверняка подарок сестры из родных земель; с самого начала общался с Шурой, насколько вообще умел, ласково; повторял все по десять раз, когда она в облаках витала, только раз попросив быть повнимательнее – не скатившись при этом даже до угроз! Он смотрел на нее, внимательно смотрел за каждым ее движением, вздохом – Аррирашш даже и не представлял, что граф способен смотреть на кого-то так внимательно, не сквозь, не пренебрежительно, а… просто внимательно. С искренним интересом.
А еще он принюхивался. И вот это стало первым колокольчиком. Интерес к запаху был довольно откровенным заигрыванием. Явным проявлением интереса. Раш вспомнил, как поразительно красивая какой-то неземной, хищной красотой леди Сибанши совершенно не стесняясь вдыхала его запах, глядя прямо в глаза, и как граф потом минут сорок читал ей и Рашу заодно занудную лекцию о распутстве и ее последствиях.
И да, не смотря на явное неодобрение брата, она все-таки его соблазнила. Раш-то против не был, леди Сибанши никаких матримониальных планов на него не имела, была яркой личностью и красивой женщиной. А неодобрение графа было пусть и явным, но довольно… ленивым, что ли? Сам он тогда на вопрос ответил, что не имеет права запрещать ей охоту, это не просто грубо, а даже чуть ли не по-живодерски. Уточнять Раш не стал, слово «охота» применительно к нему вовсе его не смущало и не злило, и в общих чертах он понимал, что произошло.
И вот сейчас сам граф проявлял такого же рода интерес к Шуре. Вышел, значит, на охоту. И останавливать его – грубо и по-живодерски. Вот только он не у себя дома, а Шура в его играх учавствовать согласия не давала. Да по взгляду же ясно, что она ни сном ни духом, что вообще происходит!
Но когда они вообще успели так спеться, что даже обращаются уже на ты? Неужели пару недель переписки могли их сблизить? Ведь при последней встрече Сибанши вовсе не был так уж к ней расположен? Точнее, он был с ней на свой манер дружелюбен, но…
Вообще-то, Арши даже не присматривался. Это же Шура. Непоседливая, растрепанная, очаровательное существо – да, но не чарующая женщина. Мужчина всерьез и не задумывался, что кто-то может захотеть ее соблазнить.
И интерес Сибанши был как снег на голову. Что вообще происходит?.. Раш попытался взять себя в руки и успокоиться. Может он просто ошибся? Ну почудилось ему сдуру?..
– Я хотел бы тебе кое-что показать в благодарность за твой совет. Надеюсь, вы не будете против, – граф даже не повернул глаз от нее, – если я украду вашу даму буквально на пару минут?
И перевел взгляд в сторону своих покоев.
Когда Раш заставил графа уступить Шуре свои покои перед судом, честно говоря, это было откровенным издевательством. Но Раш был немного раздражен и графа ему было совсем не жалко.
В спальню кого попало не приглашали. Раша вот леди Сибанши в свои покои так и не впустила, а ведь любовниками они были довольно долго. Вообще-то, Рашу бы успокоиться, ведь такое приглашение, пусть и на «пару минут», говорило о довольно серьезных намерениях. Но эта мысль почему-то только больше взбесила.
Но срываться и делать глупости он больше был не намерен. Поэтому выдохнул, вспомнил шум океана и крики чаек, и вежливо улыбнувшись, сказал:
– Против.
Приглашение, вообще-то, было абсолютно невинным, и от этого еще забавнее было наблюдать за тем, как перекосило Раша. Ну, то есть, у кого другого это было бы легким недовольством, ничего не значащим, но для Раша, который почти всегда сохранял на лице полублаженно-доброжелательное выражение, это было именно что «перекосило».
Последние силы ушли на то, чтобы сдержать улыбку и ответить спокойно, как само собой:
– Конечно я с удовольствием зайду! Тем более вы обещали мне побольше рассказать о той вещице с вашего туалетного столика, которая заинтересовала меня в прошлый раз, помните?
А вдруг и правда расскажет? Вряд ли, конечно, но грех удочку не забросить!
– Конечно, – кивнул граф.
– Мы вам не мешаем? Нет? – опять напомнил о себе Раш, – Я сказал, что против того, чтобы юная девушка шла в спальню ко взрослому мужчине. Это абсолютно неприемлемо. Я могу понять безалаберность Шуры в этом вопросе, но вы, граф, могли бы быть и повнимательнее.
Я вспыхнула и уже даже открыла рот, чтобы сказать все, что я думаю о его «заботе», но поймала взгляд Борика и выдохнула.
– Я прошу прощения за свою невнимательность, – обратился ко мне граф с легким сожалением.
– Красавчик, – улыбнулась я графу, и его глаза, скучающие еще секунду назад, вспыхнули интересом, – Помнится, мы с тобой целую ночь провели вместе в твоей спальне. Думаю, мою репутацию еще с того памятного дня уже ничего не отмоет, так что можешь о ней и не переживать!
– Думаю, все понимают, что то была вынужденная мера. Попирать же все возможные правила приличия без достойного основание – абсолютно неприемлемо, – Раш говорил с графом, так же как и я; в сторону друг друга мы даже не смотрели.
– Думаю, все присутствующие понимают, что ничего крамольного не произойдет, и все переживания об этом не более, чем плесневелая, пыльная, бессмысленная ширма! – я посмотрела с вопросом на графа, – Вы ведь не собираетесь покушаться на мою честь?
Он наклонил голову и предвкушающе улыбнулся.
– Ну что вы!
Он его улыбки и низкого глубокого голоса по загривку побежали мурашки, но я все равно победно кивнула.
– О чем я и говорю!
Раш сверлил графа очень недобрым взглядом, а улыбка стала похожа на оскал. Воздух вокруг будто сгустился, и что-то давило на плечи.
– Не так уж и сложно соблазнить девчонку, которая в упор не видит очевидного, даже и за пару минут. Да, Ваша Светлость?
Вот теперь лицо перекосило уже у меня. Почему, ну почему я ведусь на такие дурацкие подначки, если они его, скажите мне кто-нибудь?!
– Не понимаю, о чем вы, – пожал плечами граф.
– Слушай, красавчик, а может ты свою комнату Борику покажешь, а? – прошипела я, растягивая улыбку в не менее выразительный оскал, чем у бессовестного ящера.
Прости меня, мой милый Борик, я снова не смогла… Если не переспорю, то хотя бы лицо расцарапаю!
Борик оценивающе посмотрел на Шуру, а потом с видом царственно-снисходительным обратился к графу.
– Ну что же, милый друг, ведите меня в свои покои. Но должен предупредить, что бы вы не надумали лишнего, мое сердце уже отдано другому!
– Знаю я твоего другого и обещаю – я вырву твое сердце и действительно отдам ему, если ты посмеешь переступить порог моей спальни, – улыбнулся ему мужчина, – Мы подождем в коридоре.
