Текст книги "Твоё слово (СИ)"
Автор книги: Яна Лисканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
Я опять вспомнила, с какими блестящими глазами он каждый раз вспоминал про своих племяшек. Мне страшно было стать причиной его проблем. Проблем посерьезнее, чем просто косые взгляды.
Вообще-то, корень моих проблем – этот их дурацкий Отец-Дракон! Может поработать над развенчанием его культа?..
Я опять страдальчески взвыла в подушку, потому что только это мне и оставалось… Хотя, вообще-то, у меня письмо графа не прочитано… Стоило вспомнить про графа и последнее упоминание его имени, как захотелось опять расцарапать Рашу лицо. А ведь еще поговорить с ним придется.
В любом случае, все потом. Пока у меня еще остается наивная и слабая надежда, что письмо графа сможет хоть чем-нибудь меня порадовать.
«Здравствуйте, глубокоуважаемая госпожа журналистка!
Во-первых, я бы хотел от всей души поблагодарить вас за ваши советы! Они, безусловно, ценны и важны. Тем, кто о них спрашивал.
Во-вторых – хорошо. Если вы просите не объяснять вам, насколько бесполезно, безнадежно, бессмысленно и безответственно ваше решение приударить за вообще любым драконом, тем более за драконом императорского рода – я не буду.
И, в-третьих, если уж вы решили что вам зачем-то нужен этот желтоглазый старый хрен, то вот что вы должны сделать (учтите, любое отклонение от инструкции приведет вас к неизбежному провалу операции):…»
Хм-м-м… А вот это уже интересно!
Письмо графа меня взбодрило. Во-первых, я обожаю инструкции! Во-вторых, я ненавижу грустить. В-третьих, пусть катятся к Темной Госпоже и Отец-Дракон, и Император, и все их чертовы заговоры.
Не может такого быть, что чистые и прекрасные чувства юной девы менее важны, чем интересы какой-то дурацкой империи! Я не хочу выбирать, поэтому просто буду делать что-нибудь, а там посмотрим по обстоятельствам!
Давить в себе интерес к Рашу я не буду, но и торопиться – тоже. Сначала надо поговорить с ребятами, разведать обстановку и придумать какой-нибудь план действий! А потом этот мужчина все равно будет моим.
Я шла прямо. Прямо к обрыву. Время летело так стремительно, что я ничего не видела вокруг. Где-то сквозь грохот ускоряющихся стрелок часов звонко дергались старческими руками струны. Я шла, а рядом и далеко звучали обрывки фраз, которые я порой не успевала выхватывать, хотя они казались важными.
– На правду может и не обижаются, а вот за хамство могут и в зубы дать! – Олежина мама хлестнула меня скрученным полотенцем по заднице.
– Куплю себе тогда вставную челюсть, как у вас!..
– Вы немного похожи на моего племянника… – с улыбкой заметил Раш, – он тоже очень любит смущать окружающих с самой невинной улыбкой на свете…
– Тебе говорили, что ты настоящая грубиянка?! – верещал Борик.
И я отмахивалась от него где-то и когда-то:
– Может и говорили, но я не помню!..
– Поскреби дракона – и найдешь человека!.. – хохотнул дядя Воська.
Почему-то от попытки вслушаться болеть начинали глаза, будто я вглядывалась. А потом чьи-то руки мне их закрыли, опуская в беззвучную темноту. Я спросила Ее:
– Почему я?
Я знала, что Она улыбнулась, хоть и не видела этого.
– А потому что в твоей голове так пусто, что я очень органично в ней помещаюсь. Веришь?
– Верю. А ты вообще кто? – я как будто бы знала, но и не знала ответ.
– Мамка твоя!
Проснулась я, как и обычно, когда начало светать. Полежала немного, подумала. У нас с Рашем традиционное утреннее свидание. Отменять его из-за какой-то дурацкой слежки я, конечно, не собиралась. Но и ставить своего будущего мужа в неудобное положение тоже не хотелось… Точнее, хотелось, конечно, но не так.
Пока кипятился чайник, я придумала вполне сносный по моему мнению вариант, как можно и уважить друга, и немного повеселиться.
На крыльцо я вышла с самым смущенным и грустным лицом, которое только могла изобразить. Я громко вздохнула, подняла слезящиеся глаза в небо и проморгалась, едва сдерживая слезы.
Мужчина, кажется, уже догадался, что его ждет какое-то представление, потому что его изначально слегка напряженный плечи расслабились, и он повернулся ко мне корпусом, вскинув брови.
Я еще раз очень громко и очень тоскливо вздохнула, а потом села чуть поодаль от него.
– Раш…
– Доброе утро? – заинтригованно спросил мужчина, что происходит, – Шура?
– Да-да, доброе! – отмахнулась я от него, – То есть нет! Совсем не доброе… Для моей совести!
– Даже так? – он уложил лицо в ладони и приготовился внимать.
– Мне так ужасно, так непередаваемо стыдно перед вами, Раш… – я с отчаянием посмотрела в небо и приложила руку к груди, – Я так бесстыдно поступала, что сейчас даже мысли об этом причиняют мне жуткую боль! Мое поведение!.. То, как я вешалась вам на шею… Ах! Что за бесстыдство! – я уронила лицо в ладони, явно слегка переигрывая, – Это ничем не может быть оправданно. Ведь мои проблемы с алкоголем не могут служить оправданием – они скорее отягчают преступность моего поведения… Мой начальник говорил, что это затягивает, но я не верила, что такое может случиться со мной. Я думала, что могу себя контролировать, понимаете?..
– Нет, если честно, – покачал головой мужчина, и я зыркнула на него злобно из-под пальцев, – Никогда не имел проблем с алкоголем!
– Ах, это очень обнадеживает! В общем, я только хотела сказать, – я говорила достаточно громко, – Я приношу вам свои глубочайшие извинения! И не менее глубокую благодарность, что не воспользовались сами и не позволили воспользоваться другим моим слабоволием и затуманенным разумом… Вы истинно благородный мужчина!
– Я не мог поступить иначе, милая, – Раш покивал, – но вам однозначно надо лечиться! – я снова посмотрела на него со значением, – С алкогольной зависимостью лучше разбираться на самых ранних этапах, пока она не испортила всю вашу жизнь.
– Благодарю за совет, так и поступлю.
Мы еще посидели молча какое-то время, разглядывая небо, пока Ева не позвала нас домой.
– Ты на меня больше не злишься? – уточнил Раш, когда мы уже сидели на кухне. Я мотнула головой.
– Что проку на тебя злиться? – Ева хихикнула в ладонь, блеснув керамическими глазами в сторону мужчины. Сам он на укол внимания не обратил, а просто улыбнулся.
– Тогда позволь уточнить, что это только что было?
– Я все объясню, но только когда Дурик с Бобриком проснуться. Не хочу по несколько раз одно и то же рассказывать! – я пожала плечами и с противным хлюпаньем, от которого у Раша всегда забавно дергался глаз, пригубила чай, – Так что я объявляю экстренное собрание, тема которого: «Романтические притязания в контексте внутриполитической угрозы»!
– Звучит интригующе! – улыбнулась Ева.
Раш поиграл бровями, выстукивая по столу пальцами какой-то ритм.
– И пояснять ты ничего не собираешься? – я радостно мотнула головой, – Ты же помнишь, что Дор и Бор иногда до обеда могут спать?
Я кивнула, преданно глядя ему в глаза. Томить его было вовсе не обязательно, но меня немного обидело, что он был ни капли не смущен и даже слегка не напряжен после нашего вчерашнего поцелуя. У меня вот периодически сердце вскачь уходило, а стоило вспомнить подробности – волнение сворачивалось узлом в желудке. Раш же, по-моему, просто был рад, что я на него не кидаюсь больше.
Все было немного хуже, чем я думало, хоть и не безнадежно. Женщину он во мне видел только при очень близком рассмотрении. Но зато как раз на этот случай у меня была подробная инструкция от графа Сибанши, и я собиралась ей воспользоваться, когда представиться удобный случай.
Дор и Бор, на счастье Раша, ввалились на кухню уже через полчаса. Но я опять отказалась говорить, пока всем не нальют чаю! Наверное, мне просто хотелось немного потянуть эти уютные моменты, пока никто не знает, что творится что-то не очень клевое. На улице сегодня было пасмурно – небо было монолитно-серое, низкое, из-за этого в дома было темновато даже не смотря на то, что утро. Сидеть всем вместе в теплом свете магических светильников, слушать булькающее возмущение закипающего чайника и перешучиваться друг с другом – было очень приятно.
Последние новости не вгоняли меня во вселенскую тоску, потому что к тоске я вообще была не особенно склонна, но я не могла не думать о том, что происходит что-то серьезное, на что я скорее всего никак особенно повлиять не смогу. И к чему все приведет, я ни имела ни малейшего представления. Честно говоря, больше всего мне хотелось ничего не говорить им, и просто жить, как жила.
– Итак! – я вскинула руку, призывая всех к тишине, – Я объявляю наше собрание открытым. На повестке дня несколько равноценно важных вопроса, которые не терпят отлагательства!
Все ждали, с интересом меня разглядывая. Я насладилась паузой.
– Во-первых, кто втемяшил Рашу в голову, что мне нравится граф Сибанши? – я успела уже немного прикинуть подозреваемых, пока мы ждали, поэтому перевела осуждающий взгляд в сторону Дора и Бора; как ни странно, это же сделала Ева, хотя ее осуждение было таким ласковым, что должно было их скорее успокоить, – Отвечайте честно!
Дорик немного замялся, тряхнул растрепанной темной башкой, переглянулся с нервно сглотнувшим Бориком, который зачем-то пытался прилизать и без того прилизанные волосы, и кашлянул, начиная.
– Ну, он конечно своеобразный, этот граф… Но если он тебе нравится, мы сами его тебе притащим! Просто…
– Откуда у вас вообще взялась такая информация, что он мне нравится? – уточнила я, перебивая.
Борик взял слово.
– Шура, не надо принимать нас за дураков! Мы все видим и все чувствуем! – мои глаза округлялись, пока уши слушали все хитросплетения их мыслительного процесса на пути к выводу, что я запала на графа. Надо сказать, в этом был какой-то резон, поэтому язвить я не стала, а просто в какой-то момент перебила, четко обозначив.
– Мне нравится граф, но вовсе не как мужчина, – в этот момент я пыталась из-под ресниц следить за реакцией Раша. Он просто чуть приподнял брови и посмотрел на меня. Не было ощущения, что он прямо рад этой новости, и я скривилась.
Борик и Дорик уже без моего участия начали спорить о том, кто же мне тогда нравится, ведь кто-то же должен быть! Не знаю, с чего они так решили, но кто-то действительно был!
– Мне нравится Раш! – обрадовала я друзей, с удовольствием глядя, как замерли ребята, пытаясь осмыслить сказанное мной, и как Раш поперхнулся чаем, – Знатно вы промахнулись!
– Но Арши… – начал было Дор, – Он же, ну… Дракон!
– Поскреби дракона – найдешь человека, – пожала я плечами.
– Кто тебе глупость такую сказал?! – воскликнул Бор.
Я фыркнула и огрызнулась на него первой подвернувшейся мыслью.
– Мамка моя!
Ева трогательно прижала руки к груди и посмотрела на меня с жалостью.
– Шура…
– Мне нравится Раш – и точка! Я просто ставлю вас в известность, как и обещала, – я повернулась в сторону предмета разговора, в надежде увидеть его озадаченность или смущение, но поганец расплылся в польщенной улыбке.
– Очень приятно знать, что я еще очень даже ничего, – он благодарно кивнул. Есть у меня предположение, что он не очень всерьез воспринял мои слова!
– За тобой следят, – уж от этого-то он вряд ли отмахнется. Но Раш только чуть удивленно приподнял брови, все равно продолжая улыбаться.
– О чем ты вчера с бароном Арино говорила наедине? – тут же уловил суть Бор и посерьезнел.
Я посмотрела на ребят, вздохнула и начала последовательно и неторопливо все выкладывать, умалчивая только о поцелуе с Рашем. Ну точнее немного преуменьшила, сказав, что просто чмокнула его в губы.
– …я запомнила некоторые статьи, которые он мне показывал – у меня есть более-менее точный список заголовков. Можно проверить. Там еще были какие-то отчеты о том, что сокращаются расходы на развитие «Нижних Этажей» – это, я так понимаю, все, что ниже ваших гнезд? – я посмотрела на Раша.
Он кивнул.
– Я уже давно не слежу за отчетами, и вообще руку на пульсе не держу, но все Гнезда периодически сокращают расходы на Нижние Этажи – это очень распространенная практика, когда надо увеличить расходы на Верхние. Насколько сильно это будет в ущерб младшим расам зависит от конкретного сюзерена. Ярм перегибать и сам не будет скорее всего, и Первый Советник у него – довольно ответственный в этом отношении. Я не могу точно сказать, есть ли там повод для беспокойства, пока не увижу сами отчеты, – Раш задумался, постукивая пальцами по столу, – Но по своему опыту могу сказать, что одни и те же цифры можно очень по-разному показать, в зависимости от цели демонстрации того, кто отчет составляет. Я сам так делал. Все так делают. Я могу переделать свои старые отчеты так, что в них не будет ни цифры лжи, но они будут ясно указывать, что государство летит к Темной. А могу эти же цифры составить в таблицу так, что мы окажемся самым процветающим государством мира.
– Но причины-то для беспокойства есть? – спросила я.
Раш внимательно на меня посмотрел, а потом кивнул.
– Есть кое-что, что я не могу вам рассказать. С учетом этого – причины для беспокойства есть. Хотя паниковать пока не стоит. Но если кое-что, о чем я вам не расскажу, всплывет, то сроки, обозначенные бароном, можно смело делить на четыре.
Раш откинулся на стул и опять забарабанил пальцами по подлокотнику.
– Дор, возьми список заголовков у Шуры – отыщи и сами статьи и все, что сможешь еще. Кто писал, по чьему заказу, откуда информация, когда публиковали, как отреагировали. Забеги к Ариэлю – у него еще поспрашивай.
Дорик кивнул и взял у меня листочек.
– Я схожу во дворец, постараюсь к вечеру вернуться… – он вдруг повернулся в мою сторону, – У тебя сейчас ведь есть работа?
– Да, – я кивнула, – интервью барона оформить и отправить и у меня еще куча заказов непросмотренных лежит.
– Но у тебя ведь уже есть какое-то идеи по этой ситуации? – спросил он, зная ответ.
– Естественно!
– Набросай, если успеешь, к вечеру. Хочу посмотреть.
– А потом мы будем спасать империю? – я хрюкнула в кулак.
– Вообще-то, это не наша работа, – вздохнул мужчина, – есть разумные, которые золотые обрезы за это получают. Но, пожалуй, неплохо бы для начала самим почву прощупать и узнать, с кем мы вообще дело имеем? Ярм-то точно, стоит ему рассказать, развернет активную деятельность… Не хочу пока торопиться, так ведь и спугнуть можно.
Ева чуть нахмурилась.
– Может не стоит самодеятельности? Ты правильно сказал – не наша это работа. Я знаю, что для тебя Ярролим все еще ребенок, но на самом деле он Император. Дай ему самому разобраться.
– Ты меня тоже за ребенка держишь уже не одно столетие! – ого, претензия прозвучала и правда по-детски! – Ярм не умеет работать тихо. У нас вот есть, например, барон Арино, который работает на два фронта. Думаешь, если Ярм разведет кипишь, наш предполагаемый враг не сложит два плюс два и не спросит с барона?.. А он меня вполне устраивает на своем месте!
Вообще-то, я не была уверена, что барон работал на два фронта. Точнее, не так, как предполагал Раш. Ведь тогда получается, что он абсолютно бездарно слил информацию, что в случае чего на него и правда выйти легче легкого! Барон показался мне мужчиной осторожным и вовсе не глупым. Возможно, предложение, о котором он говорил, никак не связано с предметом наших обсуждений? Кто тогда следил за Рашем?
Я не стала пока озвучивать свои сомнения, и молча слушала, как Раш убеждает всех пока самим разведать обстановку. Честно говоря, я эгоистично думала о том, что если Раш сейчас пойдет и выложит все Императору, меня-то уж точно больше до всего этого не допустят, и я узнаю гораздо меньше, чем могла бы. А у меня уже проснулся аппетит во время еды!
Поэтому я не мешала Рашу, а набрасывала в голове, что я могу сделать для служения Императору. Надо сказать, была у меня одна идейка…
Глава 22. Звезда. ЗППП
– Дорогие сограждане! Я объявляю конец второго собрания Золотой Партии Патриотичных Подданных! Мы обсудили с вами огромное количество важных вопросов, пришли к согласию по многим из них, мы готовы действовать, и я считаю – это большой успех. Мы умеем слушать друг друга, мы радеем за благо нашей Империи, мы готовы не только говорить, но и делать, и как показал последний месяц – делаем. Это характеризует не столько нас, сколько наше государство в целом. Наши слова, наши поступки – это то, по чему нас будут судить наши потомки, и давайте не дадим им усомниться в том, что мы сделали все, чтобы они жили в мире и процветании! Я благодарю вас за внимание, но еще больше – за вашу ответственную и твердую гражданскую позицию! Газета «Дни Империи» также попросила передать, что рады сотрудничать с нами и публиковать новости нашей партии. Завтра в ней будет статья с основными тезисами сегодняшнего собрания моего, Шуры Солнцевой, авторства. Все мои доходы с работы в этом издании все также идут на поддержку нашей партии. Еще раз спасибо, что согласились выслушать мою историю! Тюрьма заставила меня переосмыслить свою жизнь, и теперь я хочу положить ее на служение Родине! Встретимся через месяц, и отчитаемся о своих успехах! И помните – начало будет, когда мы дойдем до конца!
Я сошла с небольшой трибуны, которую сама себе и соорудила из мусорного ящика, стибзенного с улицы, тепло попрощалась со всеми и наконец немного выдохнула.
Последнее время работала я на износ. Но и план я придумала масштабней некуда. Такой мистификации, которую я решила устроить, этот город вряд ли видел! Если раньше я писала за разные идеи и настроения без разбору, то теперь у меня аж три личности, каждая из которых отвечает за свои общественные течения. Для каждого я собираюсь стать Голосом, выражающим их настроения, а значит через меня будет протекать все, что можно использовать в пропагандистских целях – что бы ни пропагандировали.
Итак, вашему вниманию!
Шура Солнцева – с недавних пор ярая патриотка, создательница ЗППП в этом мире, колумнистка «Дни Империи», сознательная гражданка – опять же, с недавних пор. Верит в Императора, молится Отцу-Дракону, ненавидит оппозиционеров и циников! Вылезла из бедноты, развелась с безвольным спившимся свинопасом и поехала покорять столицу.
Саша Янусова – циничная оппозиционерка, обсерет вас и вашу Родину ни за что и за все хорошее – недорого и качественно! Не пойдет замуж, пока в Империи женщинам не дадут разводиться в одностороннем порядке; считает, что драконы многовато на себя берут, и их с их Отцом давно пора послать по Темной Матушке! Дочь довольно состоятельного купца. Пишет для газеты «Хорошие Новости».
Алекс Брит – аристократ в десятом колене, интеллигент по праву рождения, консерватор до мозга костей! Считает, что место описанных выше дам на кухне, и обязательно выскажет это в максимально вежливо-снисходительном ключе. Рассуждает на тему внешней политики, реже – на тему внутренней; не очень понимает, зачем еще больше расширять права младшей расы, если у них и так уже все есть; курит дорогие сигары. Выпускается в ежедневной газете «Времена Империи»
Все они уже потихоньку начинают вставлять друг другу шпильки, высказывать несогласие с позициями друг друга и, при необходимости, готовы начать конфликт!
На самом деле, последние недели все мы бегали в мыле. Дорик мотался от одного конца отнюдь не маленького города в другой, пытаясь основательно разобраться со всеми ниточками, которые получилось вычленить из тех статей; Раш недавно поговорил с Императором и смог-таки как-то договориться не пороть горячку и дать нам сначала самим немного прощупать почву, не привлекая внимание – и теперь в качестве благодарности отрабатывает во дворце, заскакивая в гости еще реже, чем раньше; Ева как стрекозка скачет по всяким званным ужинам, а потом скрупулезно протоколирует все настроения, которые царят в рядах интеллигенции – как оказалась, она вхожа в огромное количество домов, и не то что бы это удивляло. Ее глаза всегда смотрели очень внимательно, будто насквозь, но взгляд при этом оставался ласковым: создавалось ощущение, что она видит все твои грязные секретики, но ты все равно ей нравишься – это подкупало.
Я тоже не сидела на месте, это если мягко выразиться. Точнее сидела-то я как раз почти все время дома (особенно последнюю неделю), но работала почти без перерывов. Моя идея со временем сосредоточить все настроения народа в одних руках – точнее в руках одной группы лиц – была встречена положительно, но я сильно недооценила сложность осуществления этой задумки.
Когда приходил Раш, я старалась проводить с ним побольше времени, но даже так у меня не было сил не то что поприставать к нему – у меня не было сил даже на то, чтобы из-за этого расстроиться. Я и не расстраивалась. Просто ходила за ним по дому, рассказывала, как прошел день, сидела с ним рядом, привалившись к его плечу и, как ни странно, мне этого было пока достаточно.
Тем более, что Раш, по-моему, все больше привыкал к моему присутствию. Стоило мне присесть рядом, он привычным движением закидывал руку мне на плечи, даже сам особо не замечая; забываясь, частенько поглаживал плечо или утыкался лбом в макушку. Никто не акцентировал на этом внимания. Возможно надеялись, что если сделать вид, что этого нет, то его и не будет. Я выжидала, потому что больше ни на что сил не было.
Статьи для трех ежедневных изданий писать было очень, очень сложно, а анализировать и систематизировать все заявки – еще сложнее. Меня откровенно не хватало, и я подключала к процессу и Дорика с Бориком, и Еву, и главреда, и даже Дирка порой. Особенно много мне помогал Борик, потому что был со мной практически круглые сутки, и его тоже надо было чем-то занять, а то он уже начинал скандалить от скуки. А Дорика рядом не было, и скандалил он со мной! Раньше-то я веселилась, глядя на все это со стороны, а оказалось, Борик отлично умеет выедать мозг чайной ложечной окружающим, когда рядом нет его лохматого муженька.
– Мы в «Дно» сейчас? – он присел рядом со мной на ящик.
– Да, – я кивнула и, прищурив глаза от солнца, подняла лицо к небу, – а потом надо заскочить в магазин за сладостями!
– Лучше б сразу домой, – скривился он в ответ.
Я потеребила связку защитных артефактов на запястье. Этих украшений с недавних пор понавешано на меня было, как на цыганку. Были они все дорогущие до ужаса, но клуб «Самодельная Бижутерия» по улице Лавок дом девять переделал их в дешевую дребедень, чтобы не привлекали внимания.
Началось все еще три недели назад. Сначала на меня чуть не наехала карета. Точнее, меня в толпе кто-то толкнул, и я буквально вылетела на дорогу прямо под лошадь. Спасло меня то, что я наступила на выкинутую кем-то кожуру проко, продолговатого фрукта, похожего по вкусу на персик. На этой кожуре я по инерции пролетела через всю дорогу и врезалась в лавку продавца этого самого проко. За разгромленную лавку пришлось заплатить, зато отделалась я подвернутой ногой, парой синяков и легким испугом.
Потом меня чуть не пришибло обвалившимися балками реставрируемого храма Отца-Дракона. Отца-Дракона я и до этого любило не слишком пылко, а с того дня перед сном воздаю благодарность за прожитый день Матери-Земле, ну просто назло! Не пришибло меня, опять же, по чистой случайности: я испугалась грохота, запуталась в ногах и грохнулась ровнехонько в вырытую перед храмом канавку. Балки упали сверху, перекрыв собой небо, и я оказалась аж на двадцать минут погребена в сырой земле, пока меня оттуда не вытащили. Отделалась испорченным халатом и соплями на следующий день. Из-за халата – любимого! – рыдала потом полдня, пока Борик не отвел меня на рынок и не купил мне новый.
Было еще пару неприятных инцидентов, которые нас уже немного насторожили, но по-настоящему паниковать мои друзья начали, когда в меня чуть не попала отравленная стрела. Не попала она, потому что я увидела огроменный одуванчик и наклонилась его сорвать. Стрелка не нашли, но в тот же день на Горьком переулке за мою голову объявили награду.
Не слишком большую, и Раш этот вопрос решил. Правда периодически объявления с моим портретом все равно появлялись там от разных заказчиков, которые не могли сказать ничего путного, кроме того, что я им просто не нравлюсь. Заявки были на небольшие деньги. Хотелось бы мне пошутить о том, что такая жалкая цена оскорбительна, но мне было немного жутко от мысли, что если дадут награду побольше, то кто знает, кто возьмется за это дело – и чем это для меня обернется.
Из дома я теперь почти не выходила, работая, так сказать, удаленно. А когда выходила, обвешана было всякими амулетами, артефактами, следилками и еще какими-то Рашевскими плетениями до такой степени, что ко мне в принципе приблизиться ничто не могло. Я не шучу, меня пыталась цапануть пчела, подумав, верно, что я цветочек, но билась в пустое пространство перед моим лицом, как будто бы в стекло. Упорно билась, но приблизиться так и не смогла!
Собственно, поэтому Борик от меня практически не отходил теперь. И только после этого Раш пошел поговорить с Императором.
Точнее, это было так. После первых нескольких случаев, которые закончились скорее шутками про мое невероятное везение, Раш ласково предложил мне посидеть пока дома, на что я, конечно, ответила, что это лишнее. Как ни странно, остальные меня поддержали. Улыбка Раша стала чуть более натянутой, а его поведение очень забавным!
Сначала он пытался по всякому хитрить: за продуктами пусть прогуляется Дорик, все равно по пути; в издательство Борик пусть сходит один – ему надо иногда быть наедине с собой, чтобы не растерять душевную гармонию; об интервью я уже договорился – оно будет на дому… Потом Ева вставила Рашу звездюлей, чтоб не чудил, и он вроде подуспокоился.
А вот после того, как меня чуть не продырявили средь бела дня, а мое лицо стало широко известно обитателям Горького переулка, напряглись уже все, но особенно – Раш. Таким я его еще не видела. У ангельски терпеливого и до бесячки спокойного Раша случилась натуральная истерика.
Он ходил кругами по гостиной, периодически легким движением руки или ноги ломая мебель, и вслух рассуждал о том, что надо заказать дорогущий бронированный экипаж к соседней улице, вызвать доставщицу из булочной и, переодев меня в ее платье, вывести из дома в какую-ту их супер-охраняемую дворцовую башню, где живет его племянник. И лет пять мне лучше отсидеться там, пока обо мне вообще все не забудут.
Я и сама понимала, что какое-то время мне лучше не высовываться без нужды, быть поосторожней, но запирать себя в четырех стенах я уж точно не собиралась. Точнее, собиралась, конечно, но не так основательно! Раша несло куда-то не туда. Я, честно говоря, уже собиралась драться с друзьями не на жизнь, а на смерть, за возможность не сидеть в какой-то башне целые годы, но, как ни странно, мне даже делать ничего не пришлось.
– Арши, милый, иди подыши свежим воздухом, голову проветри, – Ева погладила его по голове, от чего он поджал губы. А потом разразился потоком сначала довольно веских аргументов в пользу своего предложения запереть меня на пяток лет, а потом уже откровенно дурацких, начал манипулировать, давить на жалость.
Апогеем стал момент, когда он с тоской в голосе сообщил мне, что в этой комнате меня, кроме него, никто не любит! Поэтому я не должна им верить, они все просто обо мне не заботятся – а он, Раш, заботится, поэтому я должна пойти наверх, собрать свои вещи и мы поедем в безопасное место, где до меня даже клещ добраться не сможет. А лучше наверх мы пойдем вместе, потому что там тоже может быть опасно! Когда Дорик с Бориком начали на него напирать, он взвился и начал угрожать и шантажировать. Блеснул в мою сторону глазами – каким-то нервным, слегка неадекватным, одновременно обиженным и умоляющим взглядом. Видимо, я должна была сказать, что я сейчас же побегу, соберу свои вещи и просижу в башне не пять, а все десять лет – ну просто на всякий случай! И все, кто считает, что я должна поступить иначе, совсем меня не любят и не ценят.
И как мне хотелось это сказать, кто бы знал! Никогда бы не поверила, что меня можно разжалобить, но все случается впервые. Он снял морок и смотрел на меня так проникновенно, так чувственно, что хотелось сделать все, как он хочет и никак иначе... Единственное, что меня останавливало, было то, что я знала – взаперти да без дел, наедине с самой собой я на стенку полезу в первые же полчаса. Плавали – знаем. Если мне некому подпортить жизнь, я начинаю портить ее себе самой.
Парни увели Раша на крыльцо, выслушивая поток завуалированных оскорблений и угроз, переходящих в шипение. Я сидела все также на диване и даже, кажется, не дышала. Ева присела рядом и погладила по голове теперь меня. Ее огромная деревянная рука теплой не была, но теплее почему-то стало. Наверное, только в этот момент я поняла, что немного испугалась. Я видела раньше, как Раш злиться, бесится, не соглашается и спорит. Даже если он испытывает довольно сильные эмоции, внешне он остается спокойным. Лицо у него чаще всего спокойно-доброжелательное, и чем больше он с тобой не согласен, тем спокойнее и доброжелательнее он зачастую становится. Великовозрастных истерик он при мне еще никогда не закатывал. И должна признаться, все время, пока он злился, на меня довольно ощутимо что-то давило. Очень хотелось сделать все, что он хочет, лишь бы он снова стал спокойным.
– Чего это с ним? – спросила наконец я немного хрипло.
– Да ничего страшного – переживает просто, – она пожала плечами.
– Как-то он очень бурно переживает, или мне кажется? – я посмотрела на Еву, – У него взгляд такой неадекватный был…
– На самом деле, он довольно спокойно реагирует. Я же тебе говорила, ты – часть его сокровищницы. Любой другой дракон на его месте даже спрашивать бы не стал – схватил бы и отнес туда, где, по его мнению, безопасно. Арши очень хорошо умеет себя контролировать. Это почти инстинктивная реакция, и так как контролировать ее очень сложно, принято считать, что она вообще никак не контролируется, – Ева усмехнулась и добавила, – Ну и сами драконы зачастую даже и не пытаются себя утруждать.
– А Раш себя утруждает, – кивнула я, – Но почему?
– Даже и не знаю, – она снова пожала плечами, – Он всегда был не похож на своих сородичей. Но все-таки он не человек, поэтому до конца успокоит инстинкты не скоро. По своему опыту скажу, ближайшее время он будет активно строить из себя душку, чтобы притупить твое внимание, и тихонько и незаметно давить на твои слабости в надежде склонить тебя к тому, чего хочет он сам, – я нахмурилась; вот уж чего не люблю, так это тонкие манипуляции, на такие попадешься и не заметишь, – Не стоит на него за это обижаться. Он действительно, насколько это вообще возможно, деликатен к твоему личному пространству. Но и не позволяй переходить границу. В таком состоянии лучше четко ему говорить, что можно, а что нельзя, потому что сам он знает только одно – на его территорию покушаются.
