Текст книги "Твоё слово (СИ)"

Автор книги: Яна Лисканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Глава 2. Шут. Козочка

И вот я сидела у клумбы и думала. Теперь уже можно было, потому что никто не мешал и не отвлекал, а значит можно проанализировать ситуацию, в которую я попала.

Что мы имеем? Ну кроме Шурочкиной психики, которая к такой совсем не нежной любви была не готова?

Во-первых, я в незнакомом городе, абсолютно точно не в Москве. Во-вторых, люди здесь одеты как на каком-нибудь историческом фестивале и празднуют день рождения золотого дракона, наследника своего драконьего престола. В-третьих, выкинули меня ну абсолютно точно в реку, да еще и с приличной высоты, потому что правый бок я себе-таки отбила, а вынырнула я в фонтане посреди площади.

И, наконец, в-четвертых, дядя Вося, старый пьянчуга, говорил, что я стою на перепутье двух миров, и это была не метафора.

Что мне теперь делать?

Хорошо, что здесь, кажется, тоже весна, причем довольно теплая, можно, наверное, и на улице заночевать, если что?..

А вообще-то зачем ждать ночи? Сил что-то решать у меня все равно нет. Ночью в любом случае будет холоднее, чем днем.

Я обошла клумбу вокруг, присматриваясь. Порылась в мусорке. Нашла там какой-то старый, вонючий, ободранный плед со следом от пищевых отходов, слава богу, только с одной стороны, натаскала еще какого-то тряпья, тоже явно не свежего и свила себе за клумбой почти уютное гнездышко!

Может в другой день, я бы и побрезговала, но сегодня организм, измученный и ночной работой и покушением на свое существование, отказывался что-то делать и требовал сна, а я была с ним полностью солидарна. В общем, я моментально влилась в свою новую жизнь – жизнь человека без определенного места жительства! Уснула в мусоре на улице, подложив под голову сумку, ничем не терзаясь, кроме ноющего бока. Возможно, у меня просто шок, и когда я посплю и наберусь сил, обязательно устрою истерику. Надо будет только сначала кого-нибудь найти – не в воздух же мне реветь с криками: за что, боже, за что…

По ощущением, поспала я всего-ничего, пару часов от силы, но когда разлепила глаза, вокруг уже была темень. Разбудил меня какой-то мужик, тыкая в меня палкой.

– Эй! – оклинул меня громким шепотом чей-то силуэт, – эй, ты не спишь?

Очаровательно.

– Уже нет, – ответила я зло, кутаясь в вонючий, но уже полюбившийся, плед.

– Отлично! – вот уж не согласна! – у тебя есть дом?

– Нет, – рявкнула я.

– А деньги? – уже довольным голосом спросил мужик.

– И денег нет! – вот гад, сначала тыкал мне палкой в больной бок, а теперь словами – в болезненную жизненную ситуацию!

– Замечательно! – действительно.

– Зато у меня есть венерические заболевания! – на всякий случай предупредила я.

– Че? – как бы попонятнее объяснить?..

– Полезешь ко мне – нос сгниет и отвалится.

– А-а-а… А ты симпатичная? Ну хоть чуть-чуть? Петь умеешь?

– А вам зачем? – на всякий случай я все-таки отодвинулась.

– Ну смотри! – радостно начал он, усаживаясь прямо на мою новую кровать. Вот наглец! – Меня бросила моя певичка, нашла себе, значит, хахаля… А у нас выступление! Выступление, понимаешь?!

– Ага, – кажется я начала понимать, к чему он ведет, и готова была его выслушать.

– А она меня прям сегодня и кинула, стерва! – действительно стерва, – ну я и пошел новую певичку искать!

– По помойкам? – уточнила я.

– Ну, раз на помойке спишь, значит деньги не лишними будут!

– Резонно, – кивнула я.

– Ну так что, симпатичная? Поешь там, танцуешь может? – еще раз спросил мой новый коллега.

– Очень симпатичная! – не стала скромничать я, – пою как птичка, танцую как нимфа!

– Вот и отлично! – тут же подскочил он, – пошли, я в свете фонаря на тебя гляну, а по пути я тебе слова песни расскажу – выучишь!

 
Я миленькая козочка,
Я маленькая козочка,
И резво я скачу
По кочечкам!
По кочечкам!
Скачу, скачу по кочечкам!
 

Что ж, я действительно скакала, причем действительно очень резво, по сценке какого-то грязного кабака и орала слова песни, надрывая глотку, потому что иначе никто бы меня не услышал в этом пьяном шуме.

Придерживала полы халата, почти как леди. Халат мы с Ереком, менестрелем с красным носом и заплывшим лицом, решили подвязать так, чтобы в полутьме казалось, что я в платье. Кстати, он сказал, что я действительно очень симпатичная, только совсем не фигуристая, а это не очень хорошо.

Я думала наоборот. Была бы я еще и фигуристой, я бы точно не рискнула выступать с дурацкой песенкой среди пьяных мужиков.

Тем более в компании мужчины, который клятвенно мне пообещал, что если ко мне будут приставать, он убежит, сверкая пятками, так быстро, что окружающие даже вспомнить не успеют, что со мной еще кто-то был. Я на это возмущаться не стала, потому что точно знала: если кто-то из местных забулдыг захочет с Ереком подраться, я убегу, сверкая пятками, так быстро, что окружающие и не вспомнят, что с ним еще кто-то был!

В общем, мы нашли общий язык!

 
Я миленькая кошечка,
Я маленькая кошечка,
И прыгаю я высоко
В окошечко!
В окошечко!
Твое, твое окошечко!
 

Я аж вспотела, пока прыгала, изображая кошечку! Вообще, надо сказать, публику я заводить умела. К концу вечера, когда пела я уже хрипловато и стоя на одном из тяжеленных, массивных и засаленных столов этого питейного заведения, повторяя в десятый раз наш скудный пока репертуар, подпевали мне если не все, то очень многие.

Прыгать я больше не могла, но компенсировала это более амплитудными и пафосными жестами и не менее пафосной мимикой, которая помогала моим слушателям понять, насколько резво скачет козочка и как высоко прыгает кошечка, и почему это очень важно.

Под конец мы ходили по рядам с тряпичным мешочком и собирали деньги – кто сколько даст. Местных расценок я не знала, но монеток нам не жалели, и это радовало! Кажется, жизнь потихоньку налаживалась – сложно думать иначе, когда пару часов назад спала на помойке, и вот уже слышишь звон монет, приличная часть которых отойдет тебе!

И, конечно же, именно в тот момент, когда я уже начала радоваться жизни, кому-то обязательно надо было все подпортить. Какой-то мужик схватил меня за руку и дернул на себя, усадив на колени. Монетки жалко звякнули в мешочке в моих руках, к горлу подступила тошнота от сладковатого запаха немытого тела в перемешку с перегаром,  меня ощутимо передернуло от неприятного прикосновения.

– Ну что, козочка, попрыгаем вместе? – то ли спросил, то ли утвердил мужчина, хлопнув меня по бедру.

Я нашла глазами Ерека.

Он смотрел на меня с искренним сожалением – еще бы, ему же теперь опять в поисках певички по помойкам шастать, и совсем не факт, что найдет еще одну такую же заводную красотулю, как меня назвал хозяин сего заведения. Так что мой музыкант тихонечко двигался спиной в сторону выхода, догадываясь и о том, что сутенером моим ему не быть, и о том, как отреагирует пьяный мужик на отказ.

– Я бы с удовольствием, но у меня муж и трое детей дома некормлены!.. – пискнула я, непонятно на что надеясь.

– Ты мне не ври, девка, – не повелся мужик, – тебе сколько, лет шестнадцать? Какие дети?

– Четырнадцать! – не растерялась я, решив зайти с другой стороны, – вы правы, милостивый господин! Я еще слишком юна для взрослых отношений…

Я потупила глаза в пол и попыталась незаметно отодвинуться, но меня прижали только плотнее.

– Не трепыхайся, – выдохнул он мне в лицо зловонные пары, от которых заслезились глаза, – я деньгами не обижу!

Какие деньги! Ну какие деньги! Я еще не дошла до края, чтобы на такое соглашаться, разве не видно?

– Я не хочу, отпустите, – промямлила я, проявляя чудеса гибкости, чтобы только отдалить хоть немного свое лицо от его, и вдохнуть пусть и не свежий, но все-таки воздух.

– А что, я тебе чем-то не нравлюсь? – сузил он глаза, – считаешь, что слишком хороша для меня?!

Именно так я считала, и уже готова была это высказать, себе на беду, но…

– Отпустите девушку, она же сказала, что не хочет, – спокойный голос каким-то образом не потонул в окружающем шуме, и был почему-то настолько значим, что все поумолкли и повернули головы в его сторону.

– Ты тут что, рыцарь, что ли, выискался?! – рявкнул мужик, опять прижимая меня к груди резким движением, вдавливая в могучую и вонючую грудь мой несчастный во всех смыслах нос.

– Ну что вы, господин, – все так же спокойно и доброжелательно продолжил человек с комплексом супермена, – просто я уверен, что вы сможете найти себе даму на вечер и без насилия, так зачем же зря тратить и время и нервы на ту, которой вы не по душе? Мы же не можем нравиться всем – это нормально. Давайте не будем портить этот чудесный вечер разборками, а лучше отпразднуем день рождение наследника!

Я ожидала, что этот благородный господин сейчас будет бит, потому что говорить пьяному грязному борову, что он может быть кому-то не по душе, значит – напрашиваться на кулак.

Но, на мое удивление, его не то что не попинали, но даже слова против не сказали! Наоборот, все как-то поуспокоились, повеселели, вспомнили, что сегодня действительно день рождения их будущего чешуйчатого и крылатого господина на золотом горшке. Мой неудавшийся ухажер скинул меня с своих колен почти ласково, я даже не протаранила лицом пол, и сплюнул в мою сторону.

– Милая леди, не составите мне компанию? – вежливо, но в достаточной мере нейтрально спросил этот господин.

Я подошла немного неуверенно, и присела на скамью за его столом. Вообще, настроение у меня начало ползти вверх, я вообще не умела долго грустить. А мысль о том, что я не только благополучно избежала вполне вероятного насилия, но мне еще и не придется делиться заработком, по-моему, вполне недурным, с Ереком, а только откинуть процент хозяину кабака, не могла не радовать.

Я завязала мешочек и спрятала его поближе к сердцу, которое он грел одним своим существованием, превращая-таки себя в фигуристую девушку.

Посмотрела наконец на своего спасителя. Внешность у него была, вроде, обычная, ничем не запоминающаяся – уже завтра я бы не смогла его описать. И это было странно. У меня была очень цепкая память – на имена, даты, события… И да, на лица. Я всегда – всегда! – находила во внешности человека что-то, за что цеплялся глаз, благодаря чему и запоминала легко. А у него глаз вообще ни за что не цеплялся…

– Леди, вам когда-нибудь говорили, что у вас очень острый взгляд, когда вы думаете? – поинтересовался странный человек.

– Может и говорили, но я такого не помню, – отмахнулась я от мужчины, продолжая вглядываться в его странно-обычное лицо. Да что с ним не так? Кажется, вопрос отразился у меня на лице.

– Это морок.

– Что? – встрепенулась я, наконец вынырнув из раздумий.

– Ну, морок, не слышали? Смазывает внешность так, что никто не может ее запомнить. Вы же поэтому так бестактно на меня пялились? Вы очень внимательны к деталям, но не очень – к чужим чувствам, я угадал?

– В общем-то, да, – он меня устыдить что ли пытался? – а зачем вы скрываете внешность?

– Ну разве мало на свете причин скрывать свою внешность? – улыбнулся мужчина, – но главная, полагаю, в том, чтобы быть неузнанным?

– Я бы вас по голосу все равно узнала, – уверенно заявила я.

– А кто вам сказал, что я не в состоянии изменить и свой голос, – парировал он.

– Меня зовут Шура.

– Раш, – представился в ответ мужчина как-будто даже смущенно, – простите, что не представился сразу. Давайте я угощу вас в качестве извинений?

– Давайте, – не стала скромничать я.

Есть хотелось жутко, а вот тратить только-только заработанные деньги – не очень.

– Я вас никогда здесь раньше не видел, где Ерек отыскал такую яркую девушку?

– На помойке! – радостно ответила я.

– Вы немного похожи на моего племянника… – с улыбкой заметил Раш, – он тоже очень любит смущать окружающих с самой невинной улыбкой на свете.

Меня полностью устраивало, что этот мужчина смотрел на меня как на своего несносного младшего родственника мужского пола, так что я окончательно расслабилась и утянула его в разговор. Честно, поговорить с приятным собеседником мне очень хотелось, а еще больше хотелось – собрать информацию о том месте, в которое я попала.

Глава 3. Шут. Улица Лавок

Я сидела на лестнице у двери дома номер девять на улице Лавок. Опять встречала рассвет. Вокруг не было ни души.

Я сидела на чуть холодном камне ступеней и наваливалась на перила. Мышцы, не привыкшие к хоть какой-нибудь регулярной физической нагрузке, ныли от моих ночных скачек по столам кабака и от дороги от кабака до улицы Лавок, которую я еще и нашла не с первого раза. Язык не ворочался от долгого и обстоятельного разговора с Рашем, которому я успела и пожаловаться на тяжелую жизнь, и рассказать о своих талантах, и аккуратно выбить у него довольно подробный рассказ о городе, в который я попала после неудачного покушения.

Раш, жалостливый джентельмен, конечно взялся мне помочь – на то и был расчет придуманной на ходу грустной истории о деревенской девочке, которая осталась совсем одна в этом огромном мире и пошла искать призвание в Столице. Мой благодетель, услышав – конечно же случайно упомянутую! –  историю о том, как я работала в своей деревне в местной газетенке, конечно написал рекомендацию своему знакомому из уже их местной газетенки, чтобы бедная беззащитная девочка не шлялась ночью по злачным местам, а зарабатывала своим умом, коли уж он есть.

Как он определил наличие ума в моей голове – одному богу известно, а может он просто добродушный простофиля, который хочет всем помочь, независимо от того, будет ли от этого прок.

Как ни странно, понять его мне было сложно. То ли и правда просто милый добряк, то ли это тоже «морок», за которым еще что-то скрывается… Пока что сил на то, чтобы гадать, что он за человек и человек ли вообще, у меня просто-напросто не было. Хватало и того, что он меня накормил, напоил и нашел мне приют и работу, написав и туда, и туда рекомендации каким-то своим знакомым.

Конечно, не факт, что они чего-то стоят, но он хоть какое-то направление мне задал, а дальше я и сама разберусь, что за людям он меня порекомендовал и от доброты ли душевной или имея на то свои мотивы.

А еще он вывалил на меня с польщенным видом кучу полезной информации, стоило с блестящими глазами попросить его побольше рассказать об этом «чудесном, волшебном, потрясающем городе, лучше которого я никогда ничего не видела». Рассказывал он часа два, а может и больше.

Я же активно задавала наводящие вопросы, кивала, улыбалась и очень, очень внимательно слушала. Оказалось, что попала я в Высокий Город, столицу Шинрской Империи. Шинрская Империя была драконьим государством, хотя большинство населения и состояло из представителей других рас, преимущественно людей, оборотней и самых разных смесков. Шинрская Империя состояла в Содружестве Трех Государств и являлась как основателем этого Содружества, так и документально закрепленным лидером.

В общем, я без шуток, попала в другой мир и, честно говоря только-только в тишине раннего утра начала это осознавать.

Солнце лениво поднималось над Высоким Городом, одинаково облизывая белым, еще не греющим, светом и черепичные крыши домов, и шпили башен, и позолоченные купола храмов Отца-Дракона, которому почти все здесь и поклонялись. Аккуратные, но немного неровные каменные домикишки не больше пяти этажей в высоту отбрасывали резкие тени на такую же каменную, неровно выложенную дорожку улицы Лавок.

Сам город находился в Драконьих Горах, которые тянулись почти через весь континент и которые и были, исходя из названия, основным местом жительства сливок имперского общества – драконов. В этой части гор как раз и находилось гнездо, как они сами это, видимо, называли, Золотого рода. Императорский дворец, уходивший вглубь камня, снаружи буквально стекал со склона скалы прямо к расположенному в горной долине огромному и протяженному озеру Нерша, вокруг которого располагались Кольца города. От Первого, опоясывающего само озеро, и до Третьего.

Улица Лавок находилась в Третьем Кольце на Северо-Востоке Высокого Города, а значит, на приличном возвышении и не так уж далеко от Главного Кольца вокруг самого Императорского Дворца.

К чему я все это рассказываю? К тому, что вид мне открывался шикарный. Озеро и правда было просто огроменное и блестело в лучах восходящего солнца, Высокий Город казался просто бесконечным, а позолоченное… да все что только можно позолоченное! – сверкало, кажется, ярче самого солнца.

Я сидела на каменной лесенке, любовалась тем, как неизвестный мне город в неизвестном мне мире встречает рассвет, и тихонько всхлипывала. Просто на всякий случай. Про запас, так сказать. Вдруг еще что-нибудь дурацкое случится со мной, а времени на пожалеть себя не будет?

Мужчина, чье лицо было спрятано мороком, выходил из кабака «Веселый свин» в раздумии. Он неторопливо шел по улицам родного и знакомого до последней улочки города. Да и как не запомнить все улочки за сотни-то лет жизни?

Только-только начал задаваться рассвет, и вокруг все еще было темно и немного промозгло. Приличные горожане еще не проснулись, а неприличные уже засыпали – на улицах было пусто и тихо.

Каблуки его ботинок из-за этого стучали как-то особенно громко.

Мужчину это почему-то веселило, и он старался стучать ими только громче – этот звук как будто бы резал тишину. Казалась, что его ботинки хрустят по этой противной и холодной утренней упокоенности, как по только-только появившемуся на лужах льду.

Как будто этим неуместным звуком он помогал солнцу быстрее подняться, осветить улицы, прогнать с улиц эту звенящую тишину и  наполнить красками и звуками.

Его не отпускали мысли об этой странной девочке. Она его конечно знатно повеселила своими дурными плясками, но это не отвлекло его внимания от странной одежды, странных взглядов и странных историй. Он никогда не видел таких тканей. Такого кроя. Таких ботинок. В ее речи проскальзывали слова, которые  звучали как бессмыслица. И слова, которые не могла знать простая малообразованная человечка из глубинки. Ее история была шита белыми нитками, но любой завсегдатай этого заведения легко бы в нее поверил. Кроме него. Но такого, как он, там и не должно было быть.

Дурная привычка с молодости – шляться по злачным местечкам Высокого, когда что-то гложет.

Мысли о девочке так и крутились в голове. Кто она? Откуда? Зачем здесь? Он, как ни странно, не мог ее понять, хоть и считал себя довольно проницательным. То у него складывалось впечатление, что она и правда просто попала в сложное положение и ей нужна помощь, милая чудачка с хорошо подвешенным языком и полным отсутствием чувства такта; то казалось, что она цепкая, хитрая и расчетливая и что-то вынюхивает.

Так или иначе, а присмотреть за ней стоило…

Идеальная женщина. Что она такое и с чем ее едят? Как-то мне пришлось писать совершенно дурацкую статью «10 признаков того, что вы идеальная женщина». Как ни обидно, но отсебятину не приняли, и мне все-таки пришлось выслушивать мнение мужчин на эту тему и лазить по форумам.

Итак, идеальная женщина должна быть умной. С ней не должно быть скучно, она должна уметь поддержать начатый мужчиной разговор об особенностях рыцарской морали в эпоху средневековья или о ценности для социологиии и философии трудов Отто Вейнингера. Но всегда должна помнить, что умничающих зануд никто не любит, и не лезть в каждую дыру со своими очень важными комментариями.

Идеальная женщина должна быть независимой. Какому адекватному взрослому человеку захочется быть нянькой для другого взрослого человека? В двадцать первом веке в людях ценят финансовую и эмоциональную независимость! Но кичиться своей независимостью идеальная женщина не будет, а будет помнить, что мужчина в паре все-таки не она.

Конечно, идеальная женщина должна быть нежной. Поддержать, утешить, успокоить – это в женской природе, и когда современные дамы идут против нее, это выглядит противоестественно! И совсем не привлекает. Женщина должна уметь своей нежностью зарядить на позитивные эмоции.

Кстати, про зарядить! Идеальная женщина умеет вдохновить своего мужчину на подвиги. После общения с ней, мужчина должен захотеть покорить все доступные и недоступные вершины!..

В общем, много там еще всякой всячины было. Я совершенно искренне была убеждена, что женщины, подходящей под все критерии идеальности – просто не может существовать в природе. Я не верила, я смеялась, я злорадствовала над неудачниками, которые в своих бесплодных поисках рискуют остаться ни с чем… Но сегодня я признаю, что была не права.

Как минимум одна практически идеальная женщина все-таки существовала, пусть и не в нашем мире.

Ева.

Та, к кому и направил меня Раш в поисках жилья, отписав рекомендацию от себя на имя Евы Киныси, которая сдавала несколько комнат в своем доме. Она нашла меня с утра, прикорнувшую у ее порога, тут же повела на кухню – Ева отказалась говорить о делах с бедной замерзшей пташкой.

Так что меня напоили горячим молоком с медом, чтобы я не заболела и накормили плотно вкусным завтраком, чтобы я не отощала. И только потом, прочитав письмо от Раша и выслушав мою историю, Ева, ласково улыбаясь мне и заставляя мое сердце натурально трепетать, показала уютную комнату на чердаке и предложила договориться о цене, когда я найду работу. Видит бог, я готова была отдать ей все свои спрятанные у сердца достоинства, но все-таки была рада, что делать этого не пришлось.

Только до обеда, пока Ева проводила мне экскурсию по моему новому жилищу, к нам зашли аж трое мужчин и каждый совершенно очевидно подбивал клинья к госпоже Киныси. Она относилась к этому совершенно спокойно – не давала и намека на какой-то ответ, но была безупречно вежливой. Практически весь дом был оплетен каким-то плющом с маленькими голубыми цветочками, и когда я спросила о них Еву, оказалось, что в Империи это что-то вроде ухаживаний. Когда я поинтересовалась, кто за ней ухаживает, она развела руками со словами:

– Они никогда не исчезают, кто-нибудь всегда наколдовывает новые – я и уследить не успеваю.

Такая активность в сторону одной женщины могла бы удивить – но только того, кто не успел хотя бы с минуту пообщаться с Евой. Одной ее улыбки хватало, чтобы настроение поднялось, а все тревоги улеглись; она была потрясающе внимательна, но совершенно ненавязчива; она буквально распыляла вокруг себя какую-то волшебную атмосферу, из-за которой хотелось притащить к ее порогу мамонта; она была очевидно умна, но это ни капельки не раздражало и не настораживало; у нее были восхитительные длинные светло-русые волосы и самое прекрасное на свете лицо, которое было прекрасно из-за той, которая под ним жила, а отнюдь не из-за правильных линий и длинных ресниц, которые тоже были в наличии!..

В общем, я могла бы бесконечно перечислять, почему она практически идеальная женщина. И, полагаю, не только я.

Почему же практически, а не совсем идеальная? У нее был один недостаток, который, к сожалению тут же бросался в глаза, но который, как ни странно, все-таки никого от нее не отпугивал.

Она была бревном. В самом прямом смысле этого слова. Двухметровая деревянная кукла, к которой привязали душу и лицо. Голем.

Конечно же, я собиралась выяснить, кто создал эту святую женщину, зачем, а главное – как. Если я не смогу отсюда выбраться, может я себе мужа так создам. Но спрашивать напрямую точно не собиралась – вдруг тут это каждому ребенку известно.

Хотя я, конечно, знатно прибалдела, когда огромная деревянная женщина разбудила меня с утра. И отреагировала довольно эмоционально. Но Ева меня простила, ведь, в отличии от меня, она была воспитанным человеком! Големом, то есть.

В общем, я сидела в своей новой комнате, за которую пока могла не платить, с нарисованной картой, в которой подробно прописано, как мне дойти до издательства, в которое мне написали рекомендацию, и с кошелем денег, из которых я все-таки не заплатила ни монетки хозяину кабака, потому что вообще про него забыла и просто ушла, и радовалась жизни. Пока все складывалось очень даже неплохо.

Порадовало, что ванная здесь вполне приличная, черт ее знает, как она работает и откуда берется вода, но главное – что ее не надо натаскивать ведрами и кипятить! Одежду мне Ева почистила каким-то заклинанием, а на будущее объяснила, где можно постирать руками. Был еще вариант самой выучить схему, слова и заковыристые пасы руками, но чтобы это все стало очищающим заклинанием, а не бесполезным трепыханием, неодаренным, навроде меня, нужен магический накопитель.

Я, естественно, тут же захотела его купить, но Ева только посмеялась и сказала, что они очень дорогие, и мне лучше пока потратиться на что-то более полезное. Например, на еду.

Звучало справедливо – объедать Еву мне почему-то не хотелось. Никак не могла понять, почему – скромность никогда не входила в список моих хороших качеств. По-моему, скромность вообще не входила в список хороших качеств. Но кто бы меня слушал.

Я еще раз оглядела свою комнату. У окна стоял добротный деревянный рабочий стол, напротив шкаф для одежды, в котором пока был только комплект постельного белья, под скатом крыши – кровать. Для того, чтобы сказать, что жизнь прекрасна, оставалось только одно – устроиться на знакомую и любимую работу.