Текст книги "Под провокатором (СИ)"
Автор книги: Яна Фортуна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Глава 45. Откровение
МЕЛАНИЯ РОШ
После такой суматошной ночи, я задремала.
Урсула вернулась в номер примерно через пару часов, лицо ее при этом было совсем понурым.
– С ним все в порядке? – как бы невзначай спросила я, оторвав голову от подушки и зевнув.
– Да, не переживай. Он даже в себя уже пришел.
– Я не переживаю за него! Мне все равно.
– Мел, не будь так жестока к нему. Есть причины, по которым он не хочет все тебе рассказать как есть. Дай ему шанс все объяснить.
– Этот свой шанс он потерял вчера. Знаешь, он делал много чего…, чего делать не стоило, но это…
– Да не сделал он ничего.
– Не надо защищать его!
– Ты просто ещё не успела узнать его хорошо. Он бы не позволил себе нечто подобное. И итак не сделал. Он мне сам сказал, а мне он никогда не врет.
Крохотный лучик надежды поселился во мне. Из моих легких вырвался глубокий выдох, но издала я его максимально тихо, стараясь не показывать Урсуле своего облегчения. Посмотрела на нее, на девушку, которую когда то знала как Сэм, мне стало настолько тоскливо…, я сказала ей:
– Знаешь, а ведь я действительно, очень скучала по тебе, по той Сэм, по тем дням, когда все было просто. Мне очень не хватало тебя, твоей поддержки. Вся эта реальность обрушилась подобно цунами. Порой было так тяжело…, все эти похищения, тайны, заговоры, да еще и твой этот Клауд…, я так устала.
Она подошла, и крепко обняла меня, прямо, как раньше.
– Все будет хорошо, Мел. Мы тебя в обиду не дадим. А Клауд…, раз у вас все так сложилось…, то я рада…, за него. Я предупреждала, что он не самый легкий человек. С его багажом прошлого, он продолжает твердо стоять на ногах. Иногда я поражаюсь его выдержке и силе духа. Но, скажу честно, никогда не видела его таким. Мне кажется, ты дала ему почувствовать вкус жизни, который он давным – давно потерял…. Он заслужил тебя.
__________________________________
Спустя несколько часов, мы спустились в столовую пообедать, затем Урсула повела меня к Асдис, всё в тот же кабинет. Четырнадцатая, как ее называли все, была без настроения, и даже ни разу никого не подколола и никому не съязвила. Она взяла у меня кучу анализов, и, натянув на лицо задумчивую гримасу, молча кропотливо работала «надомной».
– Зародыш ещё слишком мал, мне бы не помешало взять пункцию, для анализа. Но я не хочу пока туда лезть. Давайте, может, вы пойдете, мне нужно заняться другими делами, по важнее установления отцовства….
– Как будто в этом есть нужда…, – вяло сказала я.
– Это ты своему искорке скажи. Хотя он не понимает, что у него есть проблемы посерьезней, – она тяжело вздохнула.
– Какие еще проблемы?
Она не ответила. Вытащила из кармана ампулу с жидкостью оранжевого цвета, и покатала в руке. Потом крепко сжала ее в кулаке, и, опять еще тяжелее выдохнув, засунула обратно в карман.
– Это же провокатор, да? – спросила я.
Она рассеяно посмотрела на меня и, кивнув, ушла за свой стол.
– Идите, подождите а холле. Как будет готов какой-нибудь результат, я сразу сообщу.
__________________________
Мы шли по коридору, ведущему в номер Урсулы. Когда мы проследовали мимо номера 701, я остановилась.
– Чего? – вопросительно спросила Урсула.
– Ты не знаешь, он у себя? – спросила я.
– Недавно разговаривала с ним. У них сегодня планерка опять была, генеральская. Может, вернулся уже. Не знаю. Позвонить?
– Нет, не надо. Ты иди, я приду сейчас.
Она понимающе посмотрела на меня, и быстрым шагом пошла к себе. Я дождалась, пока она скроется за дверью своего номера, и долго собираясь с духом, всё-таки постучала в дверь номера 701.
Тишина.
Я постучала ещё раз. Опять никто не ответил. Тогда я сама попробовала открыла замок. Не заперто. Просунула внутрь голову. Внутри был все тот же мрак, и пахло сигаретами. Значит он дома. Я робко прошмыгнула внутрь, разулась, и, ступая босиком по мягкому ковролину, прошла вглубь комнаты.
– Клауд? – тихонечко спросила темноту.
Ответа не последовало.
– Клауд…? Ты тут? – чуть громче позвала его я.
– Зачем ты пришла? – внезапно послышался его голос из-за моей спины.
От неожиданности, я резко подскочила и обернулась в его сторону. Представшая моим глазами картина, определенно вывела меня из всякого равновесия.
– Что с тобой? – тихо спросила я, разглядывая его взъерошенный вид. Чуть лучше чем утром, однако…. Он был раздет по пояс, снизу были его военные брюки, и берцы[1]. Походу он действительно ходил на планерку. В его зубах, как всегда была зажата сигарета, а в руках был бокал виски.
– Что со мной? – тихо произнес он. – Какое тебе дело, что со мной.
– Я хотела поговорить с тобой, – я косо посмотрела на ряд пустых бутылок, стоящих на столе позади него. От дыма, в номере дышать тоже было нечем, подошла к окну, и открыла его, впуская в комнату свежий воздух.
– Девочка, у меня итак все крайне хреново. Если ты пришла поковырять мои раны, то ты крайне не вовремя, – он убрал сигарету в пепельницу, подошёл к тумбочке, вытащил оттуда ампулу блокатора, сел, затянул зубами на локте жгут, и отточено, на уровне автоматики, поставил себе инъекцию. Оскалился, стиснув челюсть, сжал руку в кулак, и стал ждать, пока боль стихнет.
Я подошла к нему, медленно, с осторожностью, унимая гул сердца, положила руку на его спину. Его мышцы моментально напряглись под моей ладонью, он резко выпрямился, и молниеносным движением перехватил мою руку, сжимая ее за кисть.
– Не делай этого, – холодно отчеканил он. – Говори что хотела, и убирайся.
– Хватит! Никуда я не уйду! – я обхватила его лицо руками, и повернула в свою сторону. – Нам надо поговорить, – сказала я, вглядываясь в глубины его янтарных…, затуманенных глаз.
– Как будто это что-то поменяет. И вообще, ты до этого, даже смотреть в мою сторону не хотела. Что же изменилось? Или, наконец, самосохранение заработало? Поняла, что ты тут исключительно под моим покровительством, и никому кроме меня не нужна? Хотя ты и мне – уже не нужна.
Я вздохнула, пропуская его колкость мимо ушей.
– Я говорила с Урсулой. Она…убедила меня, что я, возможно, была неправа, не дав тебе даже шанса объясниться. Конечно, мне с трудом верится, что можно хоть как-то объяснить те поступки, которые ты совершил, и особенно их оправдать. Но, она настаивала на том, что вполне может быть, я даже смогу тебя понять и простить….
– Простить… меня? А ты, или может Урсула спросили меня, нужно ли мне это прощение…, если я сам себя за это никогда простить не смогу?!
– Не понимаю…. Что ты имеешь ввиду? – с недоверием спросила я.
Он встал, тряхнул головой, снова взял свою сигарету и пошел к открытому окну.
– Объяснений хочешь? А ты уверена, что вынесешь то, что услышишь? Может, живи себя так, как живешь в неведении. Зачем тебе эта правда? Она ничего не изменит. Она не изменит нас, наше прошлое, не изменит того, кто мы есть. Это бремя, девочка, ноша, которую я был готов нести за нас обоих, – из его уст вырвался нервный смешок. – Наверное, я идиот, что после всего, продолжаю переживать за тебя и ограждать от этой информации. – Он фыркнул, засунул сигарету в рот и невероятно грациозно, для своего нетрезвого состояния запрыгнул на подоконник. Выпрямился в полный рост, пошатнулась, но удержался за боковые створки окна, а затем свесился наружу.
Я испуганно метнулась к нему. Он был не трезв, окно было без ограждений, а мы находились почти в ста метрах над землей.
– Ты что умом тронулся? Что ты творишь? – единственное, за что я могла его схватить, это за ногу, что я и поспешила сделать, пытаясь затянуть его назад.
– Да, я определенно тронулся умом, – недовольно сказал он, отпустил одну руку и взял в нее сигарету, а другой продолжал держаться.
– Клауд, пожалуйста. Приди в себя, спустись, и расскажи мне все, как есть. Прошу тебя. Я все выдержу. Не думаю, что осталось хоть что – то, что все еще способно шокировать меня.
Он жутко рассмеялся. Я поежилась от ворвавшегося в помещение прохладного ветра. Его кожа тоже покрылась мурашками, но он даже не планировал спускаться.
– Да что с тобой, черт возьми! Почему ты ведешь себя так?!
– Хреново мне, Мел, вот что! – он сделал паузу, обернулся, он рыскал по мне глазами, не зная за что зацепиться. – Ты действительно хочешь правды? – его взгляд резал, как лезвие, зрачки сужены до крошечных точек, он спрыгнул с подоконника и медленно пошел в мою сторону. – Да, Мел. Я убил Настасью! Да, черт возьми, и не просто убил…, как там сказал этот выблядок?! Я сделал это кровожадно? По зверски? Да, Мел…, он не соврал, он даже мягко выразился! Я сделал это, вот этими руками и помню всё так отчетливо, как будто это происходит со мной прямо сейчас, сиюминутно, ежесекундно! Я закрываю глаза и вижу ее перед собой, открываю и в мыслях она! Днем, ночью, наяву во сне, я слышу ее крики! – он застыл, одаривая меня диким нечеловеческим взглядом…, и его глаза в этот момент покраснели, потому, что к ним подступила влага… – и самое худшее в этом всем, – когда он произнес следующие слова, голос его дрогнул, – Что …Настасья… моя мама.
[1] Берцы – Армейские ботинки с высоким голенищем.
Глава 46. То, что давно ею забыто
*******************
– Мелани, милая, ты помнишь о нашем уговоре? Это секрет, хорошо?! Наш с тобой секрет, и ты никому об этом не скажешь.
– Это сюрприз для папочки?
Мама замялась на некоторое время.
– Да доченька, по тому, папе вообще нельзя об этом знать.
– Хорошо, – в предвкушении, с радостью сжала мамину руку, и, приплясывая, заскакала рядом.
Мы вошли в огромный торговый центр, самый крупный в столице. Рука мамы была холодной, я подняла на неё счастливое лицо, но мама, по какой-то причине радости со мной не разделяла. Лицо ее было напряженным и жестким, при этом она все время оглядывалась на телохранителей, по пятам следовавших за нами.
– Мамочка, я хочу вон то платье! – глаза мои засветились при виде прелестного пышного платья с оборочками по кромке.
Она же, лишь поджав губы, и покосившись на охрану, тяжело вздохнув, зашла со мной в бесконтактный магазин.
– Чем могу вам помочь, – сказал роботизированный голос бота помощника.
– Заверните вон то платье, – голос ее был надрывистым, мама указала на выбранный мною наряд. Поведение ее было непривычно суетливым.
– Конечно, госпожа, минуточку, это «Груувс», новая коллекция. Вы будете мерить?
– Нет, подберите размер на ребенка и запакуйте. Я очень спешу.
– Но я хочу померить его…, – вклинилась в их беседу я.
– Мы сделаем это дома, Мелани.
– Оформить доставку на дом?
– Да.
– Как скажете, госпожа.
Мой взгляд погрустнел. Конечно, мне не оставалось ничего, кроме, как согласиться с ней…, но сегодня я хотела провести с мамой время, перспектива мерить покупки дома меня печалила, потому что, если уж быть честной, никакое платье мне не было нужно. Я хотела лишь частичку маминого внимания.
Мы ходили некоторое время по магазинам, как мама опять сняла тот плоский коммуникатор из сумки и, постоянно оглядываясь, начала шёпотом по нему говорить.
– Я в правом крыле, в детском павильоне… – Куда? Хорошо, в женский… – Хорошо….
Я хлопала глазами, смотря на нее.
– Мама, а что это такое? – я указала на пластинку.
Она, ничего не ответив и крепко сжав мою руку, куда-то быстро засеменила, затем остановившись возле туалета, сказала охране:
– Мы с ребёнком пойдем в уборную, подождите здесь.
Телохранители, сложив руки лишь кивнули.
Мама немного повеселев, завела меня за угол. Мы зашли в женский туалет. Она сразу же повернулась, закрывая общую дверь на сенсорный замок.
– Настасья…, – раздался голос позади.
Мама повернулась на голос, и ринулась к какому-то дяде и обняла его. Я повернула голову вбок, там стоял взрослый высокий черноволосый мальчик, которого мама принялась расцеловывать бессчётное количество раз. Мне даже стало ревностно, потому что меня она так никогда не целовала. Мальчик тоже крепко прижал к себе мою маму, зарываясь лицом в её шею.
Дядя с мальчиком посмотрели на меня, и тогда мужчина отрицательно покачав головой, отстранил маму, сказав:
– Это была плохая идея, прийти сюда с ней. Она уже не маленькая.
– А как бы еще я могла средь бела дня выйти с дома? Вы так резко приехали, не предупредив. Николас был дома… – мама лишь покачав головой, не сдержалась и положила руку мальчику на щеку.
– Как ты, милый, у тебя всё хорошо? Я очень скучаю по тебе.
– Да, Настасья, – мальчик прервался, косо посмотрев на меня, – все хорошо.
– Зачем ты не пускаешь ему называть меня мамой? – тон мамы был обиженным.
– Для твоей же безопасности. Он уже принял военную присягу, должен быть готов к дисциплине, а это значит, не болтать лишнего, как, например, ты сделала сейчас. Девочка уже не маленькая, думаешь она не поймет, что к чему, если он будет тебя так перед ней называть.
Мама лишь отмахнулась от дяди и вновь повернулась к мальчику:
– Расскажи, чем ты занимаешься, сынок.
– Ну, как Патрик уже сказал, я принял присягу, досрочно закончил военную академию, скоро войду в ряды военных, под официальным статусом. Обещают отправить на первую миссию, уже в ближайший годовой квартал.
– Патрик! Ему едва ли пятнадцать! Какая армия?! Какие военные, у него итак не было детства.
– Я уже взрослый, сам захотел.
– Он тот еще упрямец….
Мама поджала губы.
Всё это время я бегала по их лицам глазами. Мне это всё было непонятным и казалось, почему-то неправильным и странным.
Я подошла к мальчику и дёрнула его за рукав.
– Ты кто? Как тебя зовут?
Мама испуганно посмотрела на меня.
Мальчик встревожился и сначала одёрнул руку, но потом, посмотрев на меня оранжевыми глазами, протянул её снова.
– Клауд.
– Что ты делаешь?! – голос дяди был очень тревожным. – Это ничем хорошим не кончится.
Мальчик долго смотрел на меня, затем подняв голову, вновь посмотрел на маму, выпрямив спину и сложив руки за спиной.
– Настасья, давай схемы, и иди, охрана начнёт волноваться.
Мама полезла в сумку, вытащила оттуда, какой то пакетик и дала дяде. Она со слезами на глазах посмотрела на них двоих, развернулась, что бы уйти, но метнулась назад и ещё раз, крепко обняла мальчика, горячо поцеловав в щёку.
– Я люблю тебя, милый, – сказала она.
Мальчик прижал ее к себе сильно-сильно. И очень тихо произнес:
– Я тебя тоже, мама.
Мама открыла дверь из комнаты туалета и вышла, выводя меня за собой.
– Мелани, это наш с тобой секрет, не забывай, и никому, никогда об этом не говори! – напоследок напомнила мне она.
******************
Глава 47. Начало конца
*******************
– Папуличка, – я радостно подбежала к папе, обнимая его за шею.
Он, посмотрев на меня сверху вниз, улыбнулся, поднимая меня руки. Я крепко-прекрепко обняла его и поцеловала в щеку.
– Я так люблю тебя папочка! Я очень скучала. Тебя долго не было дома!
Папа погладил меня по волосам, поправив на голове ободок.
– Ты единственная для меня отрада, – сказал он, сделав меня самой счастливой на свете.
– А я знаю, что у тебя сегодня день рождения! – слащаво протянула я, закусив губу и смотря на него с шалостью.
– Да? А где тогда мой подарок? – он потеребил меня за щеку.
Моё сердце учащённо забилось. И я нервно поправила на себе платье.
– Яяя…, мама готовит тебе подарок.
– Мама?
– Д – аа, – неуверенно протянула я. – Но это секрет.
Отец с удивлением посмотрел на меня.
– И что же за сюрприз готовит она?
– Я тебе не скажу. Это секрет!
– У тебя есть секреты от папы?
– Нет папуличка, конечно нет!
– Тогда расскажи папе.
Я сгорала от нетерпения рассказать ему про сюрприз, но я же обещала маме…
– Извини, но я не могу тебе сказать.
– Тогда папа обидится.
– Ну, папа! – мне стало невыносимо стыдно от того, что папа сказал мне такое. – Ладно. Только не говори маме, что я тебе сказала.
– Конечно, не скажу.
Я приблизилась, и, закрыв рот ладошкой, тихонько прошептала ему о нашей с мамой тайне.
*****************
116 год Третьей Эры, 2214 год по старому календарю.
– Ты никуда не пойдёшь!
В который раз Патрик произнес эти слова. Я весь кипел от происходящего, и с огромным усилием воли сложил руки на груди, стараясь держать свои эмоции пол контролем.
– Он держит её там! Я не оставлю её! Не брошу! Она же не бросила меня! – закричал я.
– Сядь на место, мальчишка! Это слишком опасно! Твоя мама не хотела бы, что бы ты пошёл за ней и подверг риску свою жизнь, из-за которой она рисковала столько лет, и в итоге не смогла себя уберечь!
– Вот именно, она там из-за меня! Она не бросила меня тогда, а я не брошу её сейчас!
– Угомонись! И живо иди в свою комнату! Что бы я больше этого не слышал! Я сам придумаю, как освободить Настасью. Какой никакой, Николас – её муж, я не думаю, что он будет обращаться с ней жестоко! Но вот если ты высунешься, вот тогда всё может обернуться плохо!
Гнев кипел во мне, набирая обороты, плавя внутренности, норовясь выйти наружу. Я был уверен в себе, в своих силах. Может мне и было всего пятнадцать, но я уже был лучшим солдатом в наших рядах!
– Ты мне не отец, чтобы указывать мне! – заорал я.
Патрик выдохнул, потерев свою переносицу, и вытащил из кармана ампулу. Я расширил ноздри, зловеще уставившись на злосчастное лекарство, и поджав губы, ровно сел, прекрасная зная, что сейчас будет.
Патрик подошёл ко мне, затянул жгут на моей руке, и поставил мне инъекцию. Я сжал челюсть, на глазах выступили слёзы, но я уже не маленький и стыдливо подавил этот порыв. Тяжело задышал, шумно втягивая носом воздух, сжал свой бицепс и сгорбился, ожидая пока вены перестанет неистово печь. Мой приемный отец потрепал меня по голове, развернулся, что бы уйти, на ходу произнеся:
– Давай сынок. Я прекрасно понимаю твоё состояние. Но, прошу,… сделай так, что бы жертва твоей мамы оказалась ненапрасной.
Я выпрямил спину, не поднимая глаз на Патрика – кивнул и ушёл в свою комнату, закрывая за собой дверь. Подошёл к комоду и выдвинул оттуда ящик, вытаскивая ампулу провокатора…, долго смотрел на неё. Я её ещё не использовал, Патрик говорил, что она очень ядовитая. Отложил ее, пошёл к кровати, вытащил из под матраца свою униформу, ножи, пистолеты. Это всё я стащил из оружейных. Прислонился к двери, прислушиваясь. Мой идеальный слух работал просто на максимуме. Я слышал, как Патрик дышит через стены двух комнат. Дождался, когда он заснёт. Быстро переоделся, и засунул ампулу провокатора в карман брюк.
Открыл окно своей комнаты, перелез через него, и знакомым путем, тем, которым сбегал отсюда десятки раз, спустился вниз. Крадучись побежал по спящему гарнизону, дошёл до поста охраны, открыл его своим пропуском и вышел.
Через минут сорок, уже был на поверхности, заводя свой воздушный мотоцикл. Это была учебная модель, по тому, не такая резвая, как мне бы хотелось. Но это лучше, чем ничего. Вжал педаль в пол и на всех парах рванул в Бришалот.
***************
Глава 48. Сердце матери
************************
116 год Третьей Эры, 2214 год по старому календарю.
– Ты никуда не пойдёшь!
В который раз Патрик произнес эти слова. Я весь кипел от происходящего, и с огромным усилием воли сложил руки на груди, стараясь держать свои эмоции пол контролем.
– Он держит её там! Я не оставлю её! Не брошу! Она же не бросила меня! – закричал я.
– Сядь на место, мальчишка! Это слишком опасно! Твоя мама не хотела бы, что бы ты пошёл за ней и подверг риску свою жизнь, из-за которой она рисковала столько лет, и в итоге не смогла себя уберечь!
– Вот именно, она там из-за меня! Она не бросила меня тогда, а я не брошу её сейчас!
– Угомонись! И живо иди в свою комнату! Что бы я больше этого не слышал! Я сам придумаю, как освободить Настасью. Какой никакой, Николас – её муж, я не думаю, что он будет обращаться с ней жестоко! Но вот если ты высунешься, вот тогда всё может обернуться плохо!
Гнев кипел во мне, набирая обороты, плавя внутренности, норовясь выйти наружу. Я был уверен в себе, в своих силах. Может мне и было всего пятнадцать, но я уже был лучшим солдатом в наших рядах!
– Ты мне не отец, чтобы указывать мне! – заорал я.
Патрик выдохнул, потерев свою переносицу, и вытащил из кармана ампулу. Я расширил ноздри, зловеще уставившись на злосчастное лекарство, и поджав губы, ровно сел, прекрасная зная, что сейчас будет.
Патрик подошёл ко мне, затянул жгут на моей руке, и поставил мне инъекцию. Я сжал челюсть, на глазах выступили слёзы, но я уже не маленький и стыдливо подавил этот порыв. Тяжело задышал, шумно втягивая носом воздух, сжал свой бицепс и сгорбился, ожидая пока вены перестанет неистово печь. Мой приемный отец потрепал меня по голове, развернулся, что бы уйти, на ходу произнеся:
– Давай сынок. Я прекрасно понимаю твоё состояние. Но, прошу,… сделай так, что бы жертва твоей мамы оказалась ненапрасной.
Я выпрямил спину, не поднимая глаз на Патрика – кивнул и ушёл в свою комнату, закрывая за собой дверь. Подошёл к комоду и выдвинул оттуда ящик, вытаскивая ампулу провокатора…, долго смотрел на неё. Я её ещё не использовал, Патрик говорил, что она очень ядовитая. Отложил ее, пошёл к кровати, вытащил из под матраца свою униформу, ножи, пистолеты. Это всё я стащил из оружейных. Прислонился к двери, прислушиваясь. Мой идеальный слух работал просто на максимуме. Я слышал, как Патрик дышит через стены двух комнат. Дождался, когда он заснёт. Быстро переоделся, и засунул ампулу провокатора в карман брюк.
Открыл окно своей комнаты, перелез через него, и знакомым путем, тем, которым сбегал отсюда десятки раз, спустился вниз. Крадучись побежал по спящему гарнизону, дошёл до поста охраны, открыл его своим пропуском и вышел.
Через минут сорок, уже был на поверхности, заводя свой воздушный мотоцикл. Это была учебная модель, по тому, не такая резвая, как мне бы хотелось. Но это лучше, чем ничего. Вжал педаль в пол и на всех парах рванул в Бришалот.
________________________
Прибыл в столицу примерно через полтора суток. На улице стоял невыносимый зной – был самый разгар лета, июль. Скоро должен был быть мой шестнадцатый день рождения. Я заберу маму из рук этого ублюдка, и мы впервые за всё время, отметим его вместе.
Руфус, отец моего друга Маркуса, сказал, что Рош держит маму в головном штабе Провиданс. Конечно, карта мне была не нужна, каждый человек на земле знал, где находился центральный офис адской машины. Я поднялся на Платиновое плато и поехал в «сердце мира».
Высокое белоснежное конусообразное здание, с множеством стёкол, зелени, красивыми большими фонтанами – прямо земля обетованная. А на самом деле бесовский котел. Я не стал подъезжать слишком близко, припарковал мотоцикл, и дошёл до здания пешком.
Там была просто масса сотрудников. Я активировал инвизер и тихо пошёл к входу. Внимательно осмотрел центральный проход в здание. Инфракрасный идентификатор. Чёрт. Сканирует браслеты на входе.
Я затаился…, мне нужен браслет. А браслетов вокруг меня ходило – много.
Дождался момента, когда мимо меня прошёл охранник с медным браслетом. Прости дружище, сегодня не твой день.
Я рывком прыгнул к нему, закрыл его рот, и перерезал горло, затягивая обратно в кусты. Убить это пол дела. А вот добыть браслет…, как никак – я не вандал. Другого выхода нет. Я вытащил длинный нож, и отсек ему руку, снимая с неё окровавленный медный браслет.
Засунул его в карман и пошёл к входу. Инфракрасный идентификатор пропустил меня, приняв за солдата.
Руфус скидывал Патрику карту, где держат маму. Я, конечно, не смог её выкрасть, и по тому выучил всю наизусть, вплоть до названий каждого крыла.
Мама находилась в подземной части Провиданс, там, где занимались настоящей инициацией – вживлением биометрик в шею.
Я смотрел на толпы родителей в очередях, с маленькими грудными малышами. Отдельная очередь для Платины и отдельная – для Меди. Все они толпились у входа с огромной надписью – «Центр мира – в порядке – сила». На приемной стояла девушка, в идеально скроенном белом костюме, и по одному забирала младенца, и относила внутрь. С другой стороны младенцев выносили – и отдавали довольным и счастливым родителям. Сегодня у них будет большое застолье – будут отмечать «инициацию» своего чада. Торжественно, с кучей гостей, подарками… наивные идиоты.
Я подошёл к лифту, ведущему в нужный мне отсек цоколя. Дождался, пока кто – нибудь из персонала поедет вниз. Подошла молодая женщина, вызвала лифт, который не понадобилось дожидаться и, зашла внутрь. Я последовал за ней. Благо – лифт был крайне просторным, она меня не заметила. Мы спустились в самый низ, и я вышел.
Внизу всё так же было – светло, белоснежно. Я представлял себе этот этаж серым и зловещим. Побежал в поисках нужного мне отсека. Второй. Её не увезли далеко. Проскочил через его двери, и начал прокрадываться, минуя персонал. Увидел заветную металлическую дверь, с стеклянным окном.
С замиранием сердца подошёл к нему, но… мамы там не увидел. Комната была пуста.
Где она? Я стал ходить, заглядывая в другие отсеки, вновь, каждый раз возвращаясь обратно. В меня прокралась тревога…, что Рош что – то сделал с Настасьей,… но через пару минут я увидел ее. В этот момент, как будто заново начал дышать. Маму вели к её камере.
Я тихо пошёл следом за ними. Они открыли металлическую дверь, проталкивая её внутрь.
Она остановилась, оборачиваясь на них:
– Не смейте меня трогать! Я сама в состоянии войти!
Они кивнули, и, отойдя в сторону, пропустили её, а я прошмыгнул следом за ней.
Двери за нашими спинами закрылись. Я дождался, пока они все уйдут, посмотрел по углам, увидев, что здесь полно камер.
– Мам… – прошептал я.
Мама вскрикнула, хватаясь за сердце.
– Кто здесь?!
– Тшш…, не кричи, мам, это я. – я не стал снимать инвизор, что бы не светиться на камерах.
– Клауд?! – шёпотом сказала она, расширив глаза.
– Да мам. Я пришёл за тобой.
– Ты глупый мальчик! Зачем ты пришёл? – на её глазах выступили слёзы, а губы задрожали. Я ненавидел, когда мама плакала, ненавидел всеми фибрами души.
– Мама, я не мог оставить тебя. Не переживай. Я спасу тебя! Как они зайдут снова, убью их и мы выйдем отсюда!
– Нет, Клауд. Я не знаю, как ты забрался сюда, но как они зайдут, ты выйдешь отсюда так же, как пришел.
– Я сказал, нет!
Мама поджала губы, и вновь начала плакать. Я прикинул, где слепая зона у камер, встал в тот угол, и достал провокатор. Заполнил шприц и стал ждать.
Как только услышу, что шаги приближаются сюда, введу лекарство.
Всё пошло именно так, как я просчитал.
Незамедлительно ввёл провокатор. Напрягся, ожидая, что лекарство будет ещё хуже блокаторов, но ошибся. Оно было безболезненным, наоборот – это была эйфория.
Мой слух моментально стал ультра – острым, как и зрение. Я чувствовал, как мои мышцы наливались силой…, как эмоции начали разрастаться по мне.
Повернул голову именно тогда, когда дверь открылась и маме принесли еду. Я вскочил, вытаскивая два ножа из ножен, и двумя меткими бросками попал каждому из двоих в глаз и в межбровье. Они умерли моментально.
Посмотрел на маму, которая зажала рот рукой.
Я сорвал с себя инвизор, подбежал, обнимая её, схватил за руку и потащил за собой.
– Клауд, сыночек, пожалуйста, милый, тебя убьют!
– Мама. Всё будет хорошо! Твоя камера почти ближе всех к лифту.
Вдруг послышался вой сирены. Свет моментально погас, переключаясь на красный. Я ощерился, быстрее потянув маму за собой.
Мы оказались в коридоре, через который я пришёл. Нам на встречу выбежали солдаты. Один из них крикнул:
– Не стрелять! Заденете госпожу Анастасию! Мальчишку обезвредить!
Зато мне стрелять можно, я вытащил пистолеты, начав стрелять по противникам, глупо, неэкономно растрачивая обоймы. Это я уже потом понял.
Убил троих, вытащил нож, прыгнул, оттолкнувшись от стены, сделал кувырок, и с лёту приземлился на плечи одного из солдат, моментально вонзив рубящим движением нож ему в темя.
– Что это за чертёнок?! – завопил кто-то из толпы.
Я выбросил пустую обойму, вытащил из кармана новую, подкинул ее и, прямо в воздухе, заменил её, моментально опорожнив, расстреляв еще четверых.
Оскалился. В этот раз получилось лучше. Чувствовал каждый их шаг, каждый вздох, каждый стук сердца, и это распаляло моего зверя.
Как тигр, бросился с ножами на следующего, потом на следующего, и ещё на одного. Крови было немерено – фонтаны. Я скалился, засчитывая каждого – на свой счет, как победу. Мой зверь наслаждался, ликовал, разрывая их на куски. Я не считал, прикидывал, что убил уже около двадцати. Конечно, на моей стороне было то, что они не стреляли по мне. Их задача была меня поймать и обезвредить, но азарта это не умоляло. Они смотрели на меня со страхом, трусы.
Неистовствовал, до тех пор, пока сзади меня не послышался голос. Я застыл, оборачиваясь.
– Наигрался?
Расширил глаза, уставившись на маму, которую держал, сведя руки за спиной и приставив к виску – дуло пистолета, Рош.
– Брось свои игрушки.
Я моментально вскинул руки, выбрасывая на пол оружие. Мне ударили по спине прикладом, заставляя встать на колени и сложить руки за головой.
Посмотрел на маму, которая заливалась слезами, качая головой.
– Прекрасно. Просто прекрасно…, – сказал выродок. Я знал, кем он был, хоть и видел его впервые вживую. Он сжал лицо моей мамы, надавливая, заставляя смотреть на меня. – Посмотри на это чудовище, Анастасия. Посмотри на это…, это даже животным не назвать.
Мои глаза сейчас светились, мне говорили, что должно быть так, я был с ног до головы в крови, быстро дышал.
Я оскалился.
Рош сморщил свой нос, сплёвывая.
– Аж смотреть тошно. Как ты могла сохранить ему жизнь?! Почему ты выкрала его, спрятала?! Почему не оставила в Кузне… там, где ему и место, – он посмотрел ей в лицо. – Вот это… – он указал на меня. – Стоило того? Это же чудовище, ему не место среди людей! Когда мне сказали, что ЭТО живо…, я не поверил. Не мог поверить, что моя жена обманывает меня под моим носом столько лет!
– Он наш сын, Ник… – она начала горько плакать. Он со всей силы ударил её по лицу.
Я ощерился, и попытался вырваться, но меня опять ударили прикладом.
– Даже не произноси это вслух! Это чудовище – ошибка природы! Посмотри, что выросло из него! Убийца…, сколько ему? Пятнадцать?! Посмотри, что он сделал…, разве такому существу есть место в обществе?! Что сделали бы наше общество, узнай они о нем?! Думаешь, я не хотел сына?! Нормального, здорового ребенка?! Хотел! Но ты родила мне – это! – взревел он. – У нас есть дочь, Анастасия! Я дал тебе эту девочку, что бы ты потешилась, поиграла в мать! Но тебе было мало!
– Это ты сделал его таким! И у нас нет дочери, Николас! Эта девочка… никогда не сможет заменить мне моего собственного ребёнка! – взревела мама. – У нас есть родной сын! И он может жить нормально, есть специальные препараты…
– Он монстр! Я специально дал возможность тебе увидеть это своими глазами! Теперь ты видишь?!
– Ник, он не монстр, он замечательный добрый мальчик. Если бы только его не перековали…. ты просто не знаешь его… ты бы полюбил его…
