Текст книги "Крестная дочь великого инквизитора (СИ)"
Автор книги: Яна Черненькая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Барон Антуан де Скорси был популярен. Трактирщик из Грасса не был единственным, кто искренне почитал семейство Скорси. Судя по услышанному, бароны пользовались популярностью в народе, вели праведный образ жизни, помогали бедным и неимущим. Оттого, кстати, и не были богаты. Отец Антуана и Лоренсо, Алонсо де Скорси, влез в долги, когда в его владениях наступил голод. Он втридорога покупал зерно, чтобы помочь крестьянам продержаться в тяжелые времена. Местные почитали его как святого и называли в честь него детей. Антуан и Лоренсо пошли по стопам отца. Они помогали нуждающимся, вершили справедливый суд. Братья, хоть и с трудом, постепенно отдавали долги, в частности, ордену Святого Себастьяна. Почти никто из крестьян и жителей баронства, согласно собранным слухам, не уклонялся от уплаты налогов – все понимали, на что нужны деньги.
Теперь не нужно было искать повод для посещения замка Саградо-Корасон. С утра туда собирались ехать чуть ли не все окрестные жители. Они хотели проститься со своим безвременно усопшим благодетелем.
– Кажется, зря мы сюда поехали, – понуро призналась Кара, когда они с Чаром возвращались назад.
– Почему?
– Ты все говорил, сказки, сказки, вот я и вспомнила сказки про вампиров… А теперь слушаю и понимаю – ну какой он вампир? Где люди, которые боятся выйти из дома с наступлением темноты? Где страх? Отсюда до Галаты и замка баронов полдня пути. Уж если бы где и должны быть проблемы, то здесь. А здесь вот… – она махнула рукой, показав на очередную группку плачущих женщин.
– У вас была зацепка, вы сейчас ее проверяете. Я согласен, ваша версия с вампирами трещит по швам. Мне тоже так кажется. Приходилось пару раз иметь дело с подобными тварями – не так все выглядело. Но есть соображения, из-за которых я не считаю эту поездку бессмысленной.
– Какие?
– Псы. Я никогда таких не видел. Вот они как раз на вампиров очень похожи. И ощущаются так же. Откуда они взялись? У нас в стране их отродясь не было. Никто о таком не слышал – я бы знал. Значит, либо новый вид, либо что-то из-за границы явилось. А барон Антуан не так давно был в Венгрии. Слава у тех мест недобрая. У нас тут тишь да гладь, если сравнить. Болезнь эта странная. От любви? – Ну что за чушь. Это не чума, от нее не умирают. Тем более так. Только в бабьих… Простите, сеньорита. В общем, не умирают от такого. Проверить надо, а там как получится. Мне бы усопшего разглядеть хорошенько. Но как это сделать? Во время прощания не получится – времени хватит лишь мельком посмотреть. Допустим, даже если отойду от роли телохранителя, то смогу дотронуться до руки. И это все. Мало. Грамотой воспользоваться? – Не хотелось бы. В склеп лезть? – Вот разве только так. Но тоже, если вдруг вампиром окажется… считай, с головой себя выдадим. Оно и так-то…
– Чар, нам надо разделиться, – неожиданно предложила Кара. – В Грассе тебя видели. Знают, что ты инквизитор. Ты должен был сопроводить меня сюда и заняться своими делами. В замок баронов наверняка приедут люди из Грасса. Если ты будешь играть роль телохранителя – всю легенду завалим. Нас тут же изобличат.
– Придется пойти на этот риск, – судя по тону, Чар был настроен весьма решительно. – Я не могу позволить вам одной отправиться в потенциально опасное место.
– А не надо мне одной ехать. И если кто отправится в опасное место, то не я. Просто разыграем изначальную схему. Ты – инквизитор. У тебя есть дело к баронам. У тебя есть грамота. Ты ведешь расследование. А я просто хочу попрощаться с сеньором Антуаном. Мы вместе доедем до места. Вот как мне задержаться в замке – пока не понимаю. Наверное, как и планировалось, доеду до монастыря. Он совсем рядом. Оттуда можно будет ездить в замок. А ты, как инквизитор, будешь жить в Саградо-Корасон.
Некоторое время Чар молчал, обдумывая ее слова. Потом неохотно ответил:
– Не нравится мне эта идея. Но другой у меня нет. Завтра выезжаем с рассветом. Будьте готовы. Местом встречи назначаем монастырь. Вы оттуда ни ногой. Я буду ездить к вам на доклад каждый день. На тот случай, если что-то пойдет не так, и я пропаду больше, чем на три дня, вы немедленно отправите голубя в Кастель-Риву, а дальше станете ждать прибытия креста, не покидая стены монастыря.
– Хорошо, – покорно согласилась Кара. Чар смерил ее подозрительным взглядом, но ничего не сказал.
Попрощаться с бароном Антуаном де Скорси явились чуть ли не все подданные. Толпа желающих сказать последнее “Прости” начиналась за пределами замка. Женщины в темных мантильях вытирали слезы. Мужчины стояли со скорбными лицами. Кара с Чаром вынужденно припозднились – достать черную мантилью оказалось непросто. Все лавки были закрыты. Помогла жена трактирщика, которая прониклась желанием Кары отдать последние почести барону. Добрая женщина подарила девушке одну из своих кружевных накидок.
Когда они с Чаром добрались до места и встали в самый конец очереди, Кара громко сказала, обращаясь к своему спутнику:
– Сеньор Себастьян, есть ли смысл стоять вам здесь? Вы приехали не для того, чтобы прощаться с усопшим. Может быть, следует явиться в замок и представиться новому барону де Скорси?
Чар нахмурил свои густые черные брови, темные глаза сердито сверкнули.
– Я обещал сопровождать вас… – начал он.
– Вы уже проводили меня. Спасибо! Простившись с бароном, я сама доеду до монастыря, тут близко. Не буду вас более задерживать. Приятно, что в инквизиции служат столь честные и благородные люди. Если судьба доведет проезжать мимо моего поместья, всего буду рада видеть вас у себя в гостях. Ступайте, сеньор Себастьян, ступайте, – Кара положила руку на плечо своего спутника, прощаясь.
Очень неохотно Чар подчинился. Пришлось. Устраивать спор при стольких свидетелях означало полностью завалить легенду. Одарив Кару осуждающим взглядом, он направил Тано вперед вдоль длинной шеренги людей.
Оставшись одна, девушка начала прислушиваться к разговорам окружающих. Содержание большей части бесед можно было выразить простой фразой “Как жаль”, но иногда проскакивали интересные сведения. К примеру, Кара узнала, что из путешествия Антуан де Скорси привез с собой новую служанку-венгерку. По слухам, красавица оказалась редкостная и, как считали люди, лечила “душевную хворь барона”. Но не вылечила, судя по толпе у ворот замка.
Еще, как выяснилось, Лоренсо де Скорси являлся завзятым собачником. Его псарня считалась одной из самых больших в стране. Каре удалось незаметно выспросить судачившего об этом человека, а не было ли у сеньора на псарне громадных черных лохматых собак. Как оказалось, были. Причем это оказалась местная порода. Кассарийские мастифы.
Толпа медленно втягивалась в замок. Кара перешла через мост, дошла до церкви. Осталось совсем немного. Она постаралась успокоиться. План был шаткий, но вполне мог сработать. Увидев Чара, стоящего рядом с печальным молодым человеком, судя по всему, Лоренсо де Скорси, Кара приуныла. Чар легко мог спутать все ее планы. Но отступать было поздно. Она откинула мантилью, приблизилась к барону. Придав голосу всю возможную нежность и мягкость, девушка произнесла слова сочувствия. На миг Кара подняла глаза, встретила взгляд сеньора Лоренсо, и почувствовала, что неудержимо краснеет. Молодой барон оказался весьма хорош собой, а глубокая печаль, светящаяся в его темно-карих глазах, придавала дополнительное очарование и без того красивому лицу. Повисла неловкая пауза. Люди начали шептаться за спиной Кары. Сеньор де Скорси, похоже, тоже не остался равнодушным к бездонным темно-серым глазам незнакомой сеньориты. Лишь с огромным трудом девушка заставила себя отвести взгляд и шагнуть к помосту с гробом барона Антуана.
Братья оказались похожи. Настолько, что Кара поневоле вновь посмотрела на Лоренсо. Он стоял в двух шагах от престола и, не отрываясь, смотрел на нее.
Нужно было срочно действовать, но решимость покинула Кару. Сейчас ей полагалось изобразить потерю сознания и молиться, чтобы ее велели отнести в замок. Но сеньору Лоренсо и так тяжело, как можно еще больше омрачать и без того ужасный день?
Совсем некстати Кара вспомнила похороны отца.
В тот день она была словно в страшном сне. Пыталась проснуться, но не могла. Накануне приехал крестный. Он пытался говорить с ней, но Кара не понимала ни слова. Она постоянно оборачивалась. Ей казалось, что отец стоит за спиной. Но его не было. В церкви к ней подходили люди, говорили слова утешения. Крестный обнимал ее за плечи. Так становилось чуть легче – рядом находился родной человек. Но так было и страшнее. Непрошенными приходили мысли о том, что и крестного в один ужасный день не станет. И она останется совсем одна. Дышать было трудно. Заплакать не получалось.
Когда гроб опустили в землю, Кара должна была бросить в могилу цветок. Намертво зажав в пальцах белую лилию, девушка смотрела в глубокую яму. Она почти наяву видела отца. Скоро могильщики начнут, лопата за лопатой, бросать землю на крышку гроба. А отец там… внутри. Кара долго стояла, пытаясь разжать сведенные судорогой пальцы, а потом вместо того, чтобы бросить лилию, шагнула вперед сама. Кто-то, должно быть, крестный, перехватил ее, поднял на руки, что-то говорил. Но Кара ничего не слышала и не видела. Она понимала, что осталась одна на свете и этого не изменить.
Крестный задержался, насколько мог. Недели две он неотступно был при ней, но потом дела заставили его вернуться в Кастель-Риву. Кара окончательно осталась одна. Наедине со своим горем. Положенный год траура пролетел как дурной сон. Вряд ли кто-то мог придраться к тому, как в это время себя вела дочь Альберто де Кордона. Она везде и всегда ходила в черном, не поднимала мантилью, не улыбалась и не пропускала ни одной мессы. Была бы возможность, она и ночевать бы оставалась в храме. Там, под высокими сводами собора, Кара иногда чувствовала присутствие отца. Только там. Сидя на лавочке, она мысленно разговаривала с ним. Каждый раз Кара задавала ему лишь один вопрос: “Почему ты меня оставил?” И каждый раз не получала на него ответа.
Через год она немного пришла в себя. Хотя бы настолько, чтобы вновь погрузиться в чтение книг. Но мысль об одиночестве преследовала ее повсюду.
Во время одной из частых верховых прогулок по дороге, ведущей к Романьонскому лесу, Кара встретила Кристобаля, молодого человека из Оскуро – небольшого селения неподалеку от Орте. Парень был сыном торговца. Он заговорил с Карой и составил ей компанию. С тех пор они часто встречались на этой дороге. Однажды Кристобаль приехал к ней в поместье. Весь день они вместе гуляли. Парень задержался до темноты, и Кара предложила ему переночевать. Она и не предполагала, что это предложение могут принять как призыв к действию. Обнаружив ночью рядом с собой какого-то мужчину, почувствовав на губах его слюнявые поцелуи, девушка почти инстинктивно сделала то, что и следовало сделать в подобной ситуации: резко согнув ногу в колене и, нанеся чувствительный удар по свободно болтающейся мужской гордости, скинула парня с себя. Пока неудачливый любовник стонал от боли, Кара замотала его в одеяло, несколько раз врезала по получившемуся свертку кочергой и позвала слуг.
Алехандро, верный дворецкий ее отца, настолько рассвирепел, узнав, что кто-то покусился на честь молодой хозяйки, что предложил спустить собак на мерзавца. Кара отговорила его. Но больше в Орте Кристобаля никто не видел. А Кара… Кара перестала думать о браке, как о способе избавления от одиночества. Долгое время она вообще на мужчин смотреть не могла.
Теперь же, прочитав горе в глазах Лоренсо де Скорси, Кара отчетливо вспомнила себя два года назад и поняла, что не может сделать то, что намеревалась. Слегка дотронувшись до холодной руки покойного барона де Скорси, девушка сделала несколько шагов к выходу и, о, ирония судьбы, не заметив в замешательстве ступеньку, споткнулась и упала. Падая, она ударилась виском об угол помоста, после чего потеряла сознание.
Глава 5. Замок Саградо-Корасон
Запах лаванды. Не слишком сильный. Снимающий головную боль и навевающий приятные сны. Это было первое, что она ощутила, придя в себя. Открыв глаза, Кара с удивлением осмотрела незнакомую комнату. Лишь с великим трудом ей удалось вспомнить, что случилось. Девушка попыталась подняться, но закружилась голова и пришлось откинуться на подушки.
В комнате, где она лежала, было прохладно. Огромная кровать с бархатным темно-красным балдахином, оказалась мягкой и уютной. Через витражное окно в помещение проникали солнечные лучи, но спать они не мешали. Кара блаженно потянулась и закрыла глаза. Голова не болела, просто кружилась да и то лишь при попытке встать.
Рядом с кроватью на тумбочке лежал колокольчик. Девушка позвонила в него, призывая слуг. Вскоре дверь открылась, но вместо служанки в комнату шагнул новый барон де Скорси.
– Сеньорита де Кордона, наконец-то вы очнулись. Как вы себя чувствуете? Я уже послал за лекарем, скоро он придет, чтобы осмотреть вас, – Лоренсо был сама забота. Несмотря на постигшее его горе, судьба несчастной девушки не оставила его безучастным. Теплые карие глаза барона, казалось, проникали в самую душу Кары. Напомнив себе, кто она такая и что здесь делает, девушка принялась анализировать одежду, лицо, голос и манеры Лоренсо. И не нашла ровным счетом ничего, что можно было бы посчитать свидетельством порочной натуры или дурных склонностей. Внешне он выглядел лет на двадцать пять, не больше. Твердый и вместе с тем очень теплый взгляд. Уверенный, волевой подбородок с небольшой ямочкой. Ровные черные брови, подчеркивающие и без того красивые глаза с длинными ресницами. Высокий умный лоб со спадающими на него завитками черных, как у всех альваросцев, волос. Мягкий мелодичный хорошо поставленный баритон. Каждый жест к месту, выверен, но при этом естественен. Грусть в глазах… что тут скажешь? – В отличие от Кары, барон де Скорси прекрасно владел собой, тая скорбь по брату глубоко в своей душе. В одежде ничего лишнего – ни вычурности, ни излишней роскоши. Придраться оказалось не к чему. Совершенно. Хотя Каре до того момента казалось, что найти изъян можно в ком угодно. Но, правда, до той поры ей никто до такой степени и не нравился.
– Спасибо, я… почти пришла в себя. Сеньор Лоренсо, простите… – Кара покраснела. – Мне так неловко, что в такой день я… Простите, пожалуйста.
– Об этом даже и говорить не стоит, – мягко улыбнулся барон. – Господь решил, что вам нужно задержаться у меня в замке. Кто мы такие, чтобы спорить с Его волей? Буду счастлив принимать вас в гостях столько, сколько вы пожелаете здесь находиться. Сеньор Торрес рассказал мне о цели вашего путешествия. И позвольте выразить вам мои соболезнования. Поверьте, я сейчас как никто понимаю ваше горе.
– Сеньор Торрес? – удивилась Кара. – Кто это?
– Сеньор Себастьян Раймундо Торрес из священной инквизиции. Вы же путешествовали с ним вместе. Не помните? – встревожился Лоренсо.
– Ах… сеньор Себастьян, – девушка вдруг сообразила, о ком он говорит. – Не поверите, но я ведь до сего дня не знала его фамилии. Так неловко…
– Он слуга Господа, для них это неважно, – барон успокоился, осознав, что от удара гостья не потеряла память, что вполне могло случиться.
– Да, конечно. Я долго была без сознания?
– Два дня. Довольно долго. Вы заставили нас поволноваться, и я очень рад, что вы очнулись…
– Сеньор Лоренсо, – дверь открылась и в комнату вошел сердитый немолодой мужчина с маленьким кожаным сундучком в руках. – Сеньорита Кара.
– Позвольте представить моего личного лекаря, сеньора Марко Эстебана. Сейчас мне придется оставить вас. Марко не любит, когда кто-то вмешивается в его работу. Но если захотите после осмотра продолжить общение, передайте мне свое пожелание, буду рад составить вам компанию.
– Спасибо, сеньор, – Каре даже не пришлось сейчас изображать благожелательность, в отсутствии которой ее упрекал Чар. Она всем сердцем была признательна этому благородному человеку за его доброту и участие.
Оставшись наедине с пациенткой, сеньор Марко со всей тщательностью приступил к своей работе. Измерил пульс, посмотрел в глаза, прослушал сердце, проверил, нет ли жара, задал кучу вопросов о самочувствии. К концу его обследования, Кара поняла, что ужасно хочет спать. Заметив ее состояние, лекарь взял с тумбочки стакан, вытащил какую-то склянку, сосчитал капли, разбавил все водой и помешал палочкой. Запахло травами. Получившуюся смесь Каре было велено выпить. Кто знает, что было в той настойке, но через несколько секунд девушка крепко спала.
Проснулась она уже ночью. В комнате было темно. Голова больше не болела и не кружилась. Кара встала, прошлась по спальне. Пушистый ковер приятно холодил ноги. Девушка открыла стоящий в изножье ларь и нашла в нем всю свою одежду – выстиранную и приятно пахнущую все той же лавандой. Не было там только письма от крестного и грамоты, дающей ей полномочия инквизитора.
Открыв дверь, Кара осторожно выглянула в коридор – темно и ни души. Выходить из комнаты и блуждать по незнакомому замку – та еще авантюра, но сна не было ни в одном глазу, хотелось действий. Надевать мужскую одежду девушка не стала, выбрав платье. В случае встречи с кем-то из слуг, так проще объяснить ночную прогулку. Кара заплела волосы в косу, надела головное покрывало, закрепила его обручем. Идеально вычищенные туфли стояли рядом с кроватью. Закончив со сборами, девушка вышла из комнаты.
В коридоре было холодно, гуляли сквозняки. Через узкие, похожие на бойницы, окна проглядывала полная луна. Кара пыталась ступать бесшумно, но в гулких переходах с этим были большие проблемы – любой шорох эхом отражался от стен, многократно усиливаясь. Покои ее находились в одной из башен, скорее всего, в донжоне. Найдя винтовую лестницу, Кара долго думала, куда ей направиться – вверх или вниз. Решила сначала осмотреть окрестности, благо, ночь оказалась безоблачная, а луна – полная. Или почти полная – сложно было понять. Чем выше девушка поднималась, тем холодней становилось. Башня казалась бесконечной. В какой-то момент у Кары даже закружилась голова. Она вынуждена была остановиться и отдышаться. Придя в себя, девушка продолжила подъем, но вдруг услышала красивую музыку. Кто-то в замке играл на флейте. Мелодия была незнакома Каре, но она завораживала. В ней слышалось невероятное сочетание боли, скорби, одиночества, но рука об руку с ними шли нежность, надежды, мечты. Девушка добралась до верха и выскользнула наружу. Неожиданно ласковый ветер принялся играть с ее шелковым покрывалом. На душе стало легко. Кара поискала глазами ночного музыканта, но никого не увидела, хотя мелодия слышалась поблизости. Придерживая платье, девушка бесстрашно устроилась между двумя зубцами, свесив ноги вниз, в пустоту, и стала изучать окрестности.
Внизу, у выхода из донжона, это действительно был он, горели два факела и стояла стража. Стало понятно, что незаметно из башни выскользнуть не получится.
Внутренний двор был превращен в настоящий сад. Небольшой, но ухоженный. В центре бил фонтан. Приглядевшись, Кара увидела черную собаку, гуляющую между деревьями. Чуть позже она разглядела еще одну. Ей стало не по себе. Вспомнились адские страшилища, с которыми они с Чаром столкнулись на кладбище Грасса. Появилось желание быстро вернуться в комнату, но, поразмыслив, Кара поняла, что это пустые страхи – стража у входа в донжон явно видела псов и не проявляла ни малейшего беспокойства. Да и собаки вели себя вполне мирно, не особенно интересуясь людьми. А флейта все играла и играла, наполняя волшебством прохладную июньскую ночь. Кара закрыла глаза, наслаждаясь музыкой.
– Идите, сеньорита, он зовет вас, разве не слышите?
Если бы в этот момент ее рот не зажала чья-то рука, а саму ее не придержали за талию, девушка упала бы вниз. Лишь спустя секунду Кара поняла, кто с ней заговорил. В тот же миг ее отпустили.
– Я бы просил вас больше не сидеть в бойницах. Здесь высоко. Дайте руку, – потребовал Чар. Он помог девушке слезть на пол.
– Кто меня зовет? – спросила Кара.
– Сеньор Лоренсо.
– Это он играет? – удивилась девушка.
– Да, как ни странно. Оказалось, что новый барон де Скорси, помимо прочего, еще и неплохой музыкант.
– А почему ты решил, что он зовет меня?
Чар пожал плечами и грустно улыбнулся.
– Вы слишком молоды. Он играет для вас, сеньорита. Кто знает, может быть, Господь за этим привел вас в эти места. Я проверил здесь все, что только мог. Саградо-Корасон чист. Сеньор Антуан действительно мертв. Собаки – просто собаки. Барон де Скорси – достойный человек. Вы можете остаться здесь. Завтра я уезжаю. Встречу крест в Грассе. Будем выяснять, откуда взялась нечисть. Если хотите, напишите письмо крестному, я передам.
– Так, подожди, а с чего ты вообще взял, что я собираюсь остаться здесь? – нахмурилась Кара. – Вообще-то меня дома ждут. И дело не завершено. Мы так и не выяснили, откуда взялись эти дьявольские псы...
– Этим займутся другие.
– Ничего себе! Раз, два и меня списывают, – разозлилась Кара. Ее вдруг начали раздражать и волшебная мелодия, и читающий лекции Чар, и весь замок в целом. В порыве чувств она взмахнула рукой и случайно поцарапала кожу об шероховатый камень, которым были выложены зубцы на башне. – Я не собираюсь оставаться здесь, не собираюсь идти на какие-то призывы. Во всяком случае, пока это дело не раскрыто, – Кара потерла ушибленное место и лизнула ссадину. – Отец учил меня все доводить до конца. Раз уж ты здесь, давай-ка рассказывай, что тебе удалось узнать.
– Сеньорита…
– Я – хозяйка, ты – слуга, – грубо перебила его Кара. – Ты сам этого захотел. Говори, я жду.
– Хорошо, – Чар опустил глаза, поиграл желваками, явно недовольный раскладом, потом продолжил почти сквозь зубы. – Представился следователем инквизиции. Барон проявил сдержанный интерес. Напрягся немного. Но это нормально. Нас не особенно любят, что и неудивительно. Переговорили. Во время церемонии прощания осматривать покойника было неуместно, поэтому я остался наблюдать. В процессе одной… сеньорите, – мужчина бросил на Кару укоризненный взгляд, – стало плохо. Она упала и ударилась головой. Потеряла сознание. Если все это так и было задумано, то сеньорита совсем сошла с ума. И ей лучше бы поехать на природу, отдохнуть и набраться сил. Если это случайность, то сеньорите лучше сидеть дома, потому что она спотыкается на ровном месте.
Кара смутилась, понимая, как все это выглядело со стороны.
– Сеньорите оказали помощь и отнесли в замок. Больше никаких происшествий и подозрительных лиц на церемонии не замечено. Осмотр тела барона Антуана де Скорси выявил… – Чар глубоко вдохнул. – Ему перегрызли горло.
– В смысле?
– Горло перегрызли. Показать, как? – в его голосе послышалась злость.
– Что, прямо на мне?
– А надо?
– А ты, часом, сам точно не того? – Кара выразительно покрутила пальцем у виска.
– Не того, но выразился, вроде, понятно. Горло ему перегрызли. От уха до уха, – в голосе Чара все явственней звучали резкие, раздраженные нотки.
– И после этого ты мне будешь рассказывать, что в замке безопасно?!
– Это не в замке случилось.
– А где?
– По дороге к Грассу.
– И что, простите, сеньор Антуан там делал? Без охраны? Один?
– Вот вы у него и спросите. Только он вряд ли ответит, потому что сложно разговаривать с перегрызенным горлом. Впрочем, если ему бумагу и перо дать… – в голосе Чара слышалось самое настоящее рычание.
– Что на тебя нашло? – Кара внимательно посмотрела на своего собеседника. – Ты злишься? Что-то случилось? В тебе что-то… не то.
– Идите спать, сеньорита. Просто идите спать, – до боли сжав плечо девушки, мужчина силой довел ее до входа на лестницу. – Завтра поговорим.
– Чар, мне больно, что ты делаешь? – возмутилась Кара.
– Иди спать, я сказал! – последние слова Чар почти выкрикнул. Девушка испугалась. Не помня себя, она побежала вниз так быстро, как только могла. Чудом нашла свою комнату, забежала в нее и, заперев дверь, забилась в самый угол кровати. До рассвета не сомкнула глаз и лишь с восходом смогла заснуть.
Жаль, поспать толком так и не удалось – утром ее разбудила служанка. Сеньор де Скорси пригласил свою гостью на завтрак.
Быстро одевшись, Кара позволила себя причесать и проводить в обеденную залу. Вопреки ее опасениям, за столом сидел только барон. Чара нигде не было.
– Сеньорита де Кордона, – Лоренсо встал, приветствуя гостью. В знак траура он был в скромной черной одежде, не украшенной вышивкой. – Хорошо ли вы себя чувствуете сегодня? Я хотел пригласить вас на небольшую прогулку по моим угодьям.
– Благодарю, сеньор, буду рада составить вам компанию, – Кара поклонилась и села на предназначенное ей место.
– Эта ночь была долгой, – задумчиво проговорил Лоренсо, покачивая в ладони кубок с вином. – Не люблю полнолуние. Совершенно невозможно уснуть.
– Я слышала, как кто-то ночью играл на флейте…
– О, простите, надеюсь, не помешал вам спать?
– Это были вы? Мне очень понравилось. Волшебные мелодии. Вы сами их сочинили?
Вместо ответа барон пожал плечами, мол, что в этом такого.
– А сеньор Себастьян не составит нам компанию за завтраком? – Кара постаралась, чтоб этот вопрос выглядел данью вежливости и не более.
– Вы знаете, его утром никто не смог найти. Слуги говорят, что сеньор Себастьян не ночевал в своей комнате и, признаться, я несколько озадачен и встревожен этим обстоятельством. Сначала пропадает один представитель инквизиции, теперь – второй. Очень бы не хотелось иметь неприятности с Орденом да еще и в такое время. Но я тороплю события. Быть может, он нашел что-нибудь и сейчас занимается расследованием. Надеюсь, вернется хотя бы к ужину.
– Очень странно все это, – призналась Кара, знаком приказывая слуге положить еще оладий с медом. – Поскольку сеньор Себастьян сопровождал меня до этих земель, я вынужденно наблюдала за тем, как все происходит. Эти собаки… Никогда не слышала ни о чем подобном. Думала, все это детские сказки.
– Увы, сеньорита. Не сказки. Мне приходилось слышать старые истории. От нашей няньки, – Лоренсо отпил небольшой глоток вина, чуть поморщился.
– Истории? – заинтересовалась Кара. – Какие истории?
– Да вот, вы же проезжали через Кассарийское урочище. А почему именно “урочище”?
– Потому что там раньше уже было селение.
– И что с ним случилось?
– Это было за много лет до рождения моего отца. Так что могу лишь рассказать то, что слышал от няньки. Вам действительно это интересно?
– Ну, коль скоро я так или иначе оказалась вовлечена в историю с сеньором инквизитором… – девушка пожала плечами.
– В таком случае, может быть, нам стоит продолжить разговор на прогулке? – предложил Лоренсо.
– Почему бы и нет? – улыбнулась Кара. Сегодня, глядя на Лоренсо, она сама не могла понять, нравится он ей или нет. После ночного разговора с Чаром что-то случилось с ее “почти влюбленностью”. Скорее всего, свою роль сыграло чувство противоречия. Может быть, не скажи сеньор инквизитор того, что сказал, Кара по-прежнему бы пребывала под впечатлением от барона. Но теперь, когда от нее пытались избавиться, воспользовавшись ее склонностью, девушка была настроена бороться до последнего. А еще, где-то в глубине души, она волновалась за Чара. С ним произошло что-то ночью там, на крыше донжона. И Кара не понимала, что именно. Как бы то ни было, расследование вела она, а не Чар, поэтому следовало предпринимать и собственные действия, а не перекладывать все на так называемого “подчиненного”.
Слуги привели Вьенто и очень похожего на него такого же вороного жеребца для барона. Но не успели они с Лоренцо выехать, как из конюшни донесся громкий треск, а потом раздались крики.
– Простите, сеньорита, я посмотрю, в чем дело, – сказал барон, спешиваясь. Но раньше, чем он сделал пару шагов, во двор вылетел разгневанный Тано. На его поводу болтались обломки какого-то бревна. За ним бежали конюхи. Опустив голову к земле жеребец глухо и басовито заржал, словно бросая вызов людям.
– Ого… Вот это зверюга, – опешил барон, наблюдая происходящее. Кара спрыгнула на землю, поежилась.
– Я попробую к нему подойти, – уверенно сказала она, на деле не испытывая ни малейшей уверенности.
– Ни в коем случае, – замахал на нее руками Лоренцо. – Пусть конюхи с ним разбираются.
– Они не разберутся. Тано – боевой конь. Мне кажется, за время путешествия мы с ним… нашли общий язык. Я надеюсь. Может быть.
– Может быть… Садитесь на коня. Не хочу рисковать вашей жизнью. Едем.
Не желая продолжать споры, Кара быстро побежала к конюшням, не слушая окрики барона. К моменту, когда она подоспела, Тано успел сбить пару конюхов и сильно укусил третьего. Последнего тотчас увели в людскую – жеребец чуть без руки его не оставил.
– Принеси кусок хлеба, – велела Кара одному из суетившихся поблизости мальчишек. – Быстро!
Получив желаемое, девушка медленно пошла к коню, крикнув слугам, чтоб они не вздумали шевелиться и что-нибудь предпринимать.
– Тано, мальчик, иди сюда, – стараясь, чтобы рука не дрожала, девушка протянула хлеб. Она помнила, что Чар говорил, будто его конь все понимает и знает, что ее, Кару, нужно защищать. Теперь представилась возможность проверить, так ли это. Приближаться к чудовищу было страшно. Конь прижимал уши, сердито фыркал, поднимал губу, демонстрируя зубы. Он был огромен. – Тано, иди сюда, Тано.
Подняв голову, конь внимательно посмотрел на Кару. Его глаза были почти разумными.
– Тано, держи хлебушек, – голос девушки против воли дрожал.
Словно приняв какое-то решение, жеребец распрямился. Тяжело и несколько лениво ступая копытами, он подошел к Каре, фыркнул, обнюхивая протянутый хлеб, тихо заржал, будто насмехаясь, а потом подошел к Вьенто, взял его за повод и повел обратно в конюшню. Девушка так и осталась стоять с раскрытым от удивления ртом. Проходя мимо нее, Тано отпустил Вьенто – тот послушно направился в стойло, – а сам осторожно, одними губами взял протянутый хлеб, съел его и уверенной поступью пошел в конюшню мимо ошарашенных людей.
– Что это было? – спросил Лоренсо, подходя к месту событий. – Я ничего не понял.
– Я тоже, – ответила ему Кара. – Только, кажется, Тано решил, что мне нельзя отсюда уезжать. Вот чудеса.
– В таком случае, пойдем гулять по замку, с его стен открываются чудесные виды. Вы не пожалеете, – беззаботно пожал плечами барон, отдавая подоспевшему конюху поводья своего коня.
– Господи, никогда не видела ничего прекрасней! – вырвалось у Кары, когда они поднялись на вершину дозорной башни. Оттуда виднелись покрытые сосновым лесом горы и высокие холмы, а еще дальше – окутанные туманной дымкой заснеженные вершины. Где-то внизу, под уступом скалы, на котором располагался замок, текла бурная горная река. В бескрайнем небе парил, высматривая добычу, орел.
