Текст книги "Крестная дочь великого инквизитора (СИ)"
Автор книги: Яна Черненькая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– Уходи, живо! – прикрикнул на нее крестный. Девушка вздрогнула, попыталась незаметно вытащить висящий у пояса небольшой нож, но вслед полетело:
– Не приближайся к нему, если хочешь жить! – брукса торжествовала и предвкушала полную победу.
Кара встретилась глазами с Себастьяном. Он ободряюще ей улыбнулся, словно прося не беспокоиться. И тогда она побежала. Быстро, со всех ног, стремясь как можно быстрее добежать до Винсенте и передать ему, что монсеньора освободили. Она хорошо понимала, что от нее не будет никакого толка, а вот инквизиторы должны узнать, что настало время действовать.
Проводив крестницу глазами, монсеньор наклонился и поднял книгу с земли.
– Опусти ее на землю, – приказала брукса.
– Видите ли, милейшая... простите, не запомнил вашего имени. Старость, – худощавое лицо великого инквизитора тронула ироничная улыбка. Старым он вовсе не выглядел. – Так вот, я не могу вам отдать эту книгу просто так. Хотелось бы узнать для начала, зачем она вам? Что вы будете с нею делать?
– Вы меня не путайте с подчиненными. Она мне нужна и это все, что вам следует знать, – оскалилась брукса. – Времени у меня не так уж много, так что поспешим. Кладите книгу и убирайтесь.
Преподобный Дейго взвесил том в руках, еле заметно нахмурился и небрежно раскрыл книгу. Нет, он не изменился в лице, никак не выдал своего замешательства и тревоги. Но вдруг понял истинный масштаб игры – у него в руках был настоящий список “Книги Тота”.
– Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii… – брукса побледнела и отшатнулась, услышав это.
Черные глаза монсеньора смотрели прямо на нее. А губы твердили хорошо знакомые слова экзорцизма. Нет, экзорцистом Дейго Сарогри не был, но он был великим инквизитором и хорошо знал, как защищаться от демонов. Но вампиры демонами не были. Только брукса.
Себастьян сориентировался мгновенно. Он не понял, что конкретно происходит, и почему все идет не по плану, но отлично понял, что нужно делать. Искусство вязать узлы входило в перечень обязательных навыков братьев Ордена. Конечно же, отец связал его тем самым узлом, который развязывается буквально одним движением. Рывок, и путы соскользнули с рук. Еще рывок, на свободе оказались и ноги. Снова пришлось пожертвовать одеждой, но выбирать не приходилось.
Ударом тяжелой лапы медведь отшвырнул ближайшего вампира и встал рядом с великим инквизитором, стряхивая со шкуры обрывки ткани. Напряженный. Чуткий. Готовый в любой момент атаковать.
– Imperat tibi Deus Pater... Imperat tibi Deus Filius... Imperat tibi Deus Spiritus Sanctus... Imperat tibi majestas Christi…
Брукса отступала. Экзорцизм не был в состоянии ее убить. Для этого следовало схватить нечисть, связать ее освященными веревками и читать святые слова, пока она горит в очищающем пламени. Но сейчас она не могла приблизиться к ним и попытаться забрать книгу. Демоница застыла в растерянности, огляделась по сторонам и коротко приказала:
– Убить!
Послушные ей вампиры двинулись со всех сторон. Медведь медленно выступил вперед, готовый защищать книгу и монсеньора. Черная летучая мышь спикировала сверху и вцепилась в густую жесткую шерсть. С медвежьей спины скатился уже Лоренсо.
– Кара в безопасности, – сообщил он Себастьяну таким тоном, будто это была ничего не значащая фраза о погоде.
Вампиры топтались в нерешительности, видя рядом со своими потенциальными жертвами любимца хозяйки. На земле валялся брошенный оборотнем меч. Лоренсо легко поднял его с земли:
– Надо же, – удивился он, взвешивая клинок в руке. – Похоже, быть вампиром не настолько плохо, как мне казалось.
– Барон… – зашипела брукса. – Вы выбрали не ту сторону.
– Может быть, но я выбрал ту сторону, какую захотел сам, а не ту, что уготовили мне вы.
– Вы же понимаете, что умрете, кто бы ни победил.
– И это все, чего я желаю. Видел, что было с моим братом. Мне это не подходит.
– Возьмите книгу, глупец, знания, заключенные в ней позволят вам быть собой, не боясь солнечного света и не прибегая к помощи человеческой крови, коль скоро она так вам не по вкусу…
– Спасибо за заботу, Кассара, но уж как-нибудь обойдусь.
– Вы сами об этом просили, – глаза бруксы метали молнии. – Убить их всех!
Меч в руках Лоренсо описал красивую дугу, блеснув в лунном свете. Голова слишком рьяного вампира покатилась по мокрой от росы траве. На Себастьяна бросились разом несколько неживых. Один тут же лишился головы, другой не миновал страшных клыков, но трое вцепились когтями в медвежью шкуру, пытаясь разорвать ее. Медведь встряхнулся, отбросив их в стороны. К нему уже спешил еще десяток неживых.
Они были сильны и проворны. Не чета своре.
– Imperat tibi Martyrum sanguis, ac pia Sanctorum et Sanctarum omnium intercessio… Ergo, draco maledicte et omnis legio diabolica, adjuramus te per Deum... vivum, per Deum... verum, per Deum, – слова мертвого языка звучали страшной мелодией, перебивая вопли и шум схватки. Великий инквизитор не видел ничего и ничего не ощущал, не сводя взгляда с бруксы. Она боялась его. И ненавидела.
– Мне не страшен твой экзорцизм, ты, кровавое чудовище. Такое же, как и я. Только я не пытаюсь изображать из себя святую, не так ли? На тебе кровь и страдания многих, даже близких тебе людей. Вспомни свои преступления, святоша.
– Da locum Christo, in quo nihil invenisti de operibus tuis… – в черных глазах монсеньора таилась ненависть.
Перелетев через его голову, на землю с глухим шлепком упало лишенное головы тело вампира.
– Вспомни шану, которую ты приказал убить. За что ее было убивать? За то, что хотела забрать дочь и сделать ее подобной себе? Девочка стала человеком. Кому стало лучше?
– Deus coeli, Deus terrae, Deus Angelorum, Deus Archangelorum…
– Тебе и только тебе, – голос бруксы проникал в неспокойное сердце великого инквизитора, терзая его муками совести. – Твой друг умер. Ах, ты же не знал, что любовь к шане – это дорога в один конец. Шана, ответившая на чувство, уподобляется неиссякаемому источнику сил для любимого, но ее смерть убивает и того, кого она любит. И лекарства от этого нет. Не она – ты убил своего друга.
Перед лицом инквизитора возник Лоренсо, прервавший на мгновение зрительный контакт с бруксой. У барона была разорвана туника на плече и три черные глубокие царапины сочились темной вязкой жидкостью. Тяжелый меч порхал в его руках, будто невесомый, хотя внешне казался слишком уж массивным для Лоренсо. Двое подобравшихся к монсеньору вампиров были отброшены прочь. Одного барон ударил навершием с такой силой, что неживой отлетел шагов на десять и с громким стуком врезался в ствол сосны. Второй из нападавших был разрублен мечом.
– Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio… – голос великого инквизитора дрожал, а с виска стекала капля пота. Брукса не воспользовалась возможностью и не стала сбегать. Она засмеялась – Дейго Саргори слабел на глазах. Ему пришлось начать все заново, а сил уже не было.
Сзади раздался яростный рев медведя. Что-то толкнуло монсеньора в спину. Ему еле удалось удержаться на ногах. Он не видел, как сразу четверо вампиров бросились на Себастьяна и почти повалили его. Только чудом зверю удалось вывернуться и раскидать их в стороны.
– Но тебе все было мало? Ты решил спасти сына, воспользовавшись тем даром, который проклинал?
– Imperat tibi Deus altissimus...
– Я не боюсь твоих молитв, – засмеялась брукса, делая шаг вперед. – Бог отрекся от тебя. Он не любит убийц. Отдай книгу, и умрешь быстро. Может быть, отпущу твоего сына. Я сильней. Сдавайся. Оборотень слабеет.
– Держитесь, ваше святейшество! – из темноты непонятно откуда на освещенное угасающими кострами пространство выбежал преподобный Максимилиан. Он пригнулся, уходя от удара острыми когтями и метнулся к великому инквизитору.
– Imperat tibi Deus Filius... Imperat tibi Deus Spiritus Sanctus... Imperat tibi majestas Christi, aeternum Dei Verbum, caro factum… – два голоса слились в один. Брукса отступила.
Максимилиан взял из рук монсеньора книгу, открыл ее, закрыл, а потом, вытянув из рукава запрятанный там кинжал, нанес удар. Дейго Саргори, пошатнулся, зажал рукой рану в боку и почти удивленно посмотрел на преподобного.
– Прощайте, ваше святейшество! – улыбнулся Максимилиан. – Был рад увидеть вас.
Подхватив книгу поудобней, он направился к бруксе.
Торжествующая улыбка на губах Кассары вдруг сменилась гримасой злобы. Она бросилась вперед к преподобному, намереваясь забрать у него книгу, но в воздухе взвизгнули серебряные нити, оплетая ее ноги, руки, тело. Брукса дернулась, в сторону полетели порванные звенья.
– Exorcizamus te, omnis immundus spiritus… – чистый мелодичный голос заставил ее в ужасе отшатнуться. Из-под деревьев, обнажив клинки, выходили инквизиторы. Пока вампиры были поглощены схваткой, они успели обойти место действия по кругу и зайти в тыл. – Omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica… – молодой инквизитор откинул капюшон. Голубые глаза светились кротким и чистым светом. Из горла бруксы вырвался крик отчаяния. – In nomine et virtute Domini Nostri Jesu… – было видно, как лихорадочно она пытается найти слабину этого экзорциста, но это не удается. – Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis… – инквизитор казался сошедшим на землю ангелом. Его светло-русые волосы падали на плечи роскошными локонами, а в голубых глазах была заметна невозможная при текущих обстоятельствах кротость. Экзорцист искренне сочувствовал бруксе. Он не испытывал к ней ненависти. – Non ultra audeas, serpens callidissime, decipere humanum genus… – брукса металась, будто заключенная в клетку, а тем временем инквизиторы очень быстро разделывались с выжившими вампирами. То тут, то там в воздух взвивались серебряные цепи. Они останавливали неживых, пытавшихся спастись бегством в облике летучих мышей.
Лоренсо видел все, что случилось с монсеньором, но не успел вмешаться – на нем в этот момент висели сразу три неживых и приходилось непросто. Спасало только оружие, которого не было у остальных вампиров. Когда подмога подошла, его оттеснили от противников, дав возможность броситься в погоню за улепетывающим со всех ног Максом. В руках у преподобного по-прежнему была книга.
Дорогу барону заступил инквизитор, но еще до того, как он поднял меч, к Лоренсо бросилась Кара.
– Не трогай его! – закричала она. – Это свой!
– Предатель уходит. У него книга, – выпалил де Скорси.
– Так беги, чего ждешь! – Кара толкнула его в плечо, закрывая от инквизиторов.
Брукса выла на одной ноте. Братья, взяв ее в кольцо, заставляли демоницу взойти на костер. Экзорцист шел следом, произнося слова изгоняющей молитвы.
– Per Christum Dominum nostrum. Amen.
Тело Кассары вспыхнуло, объятое пламенем. От ее вопля у Кары заложило уши. Но скоро все было кончено.
Бой затих.
Оглядевшись, Кара поискала глазами Себастьяна. Ее муж успел уже принять свой обычный облик. Кутаясь в чей-то плащ, он стоял на коленях перед лежащим на земле человеком, над которым хлопотал один из братьев. Боясь даже дышать, девушка подошла к Тано. Опасения оправдались. Крестный лежал на земле, закрыв глаза и тяжело дыша. Брат Ордена как раз заканчивал перевязывать рану в его боку. Кара опустилась на колени рядом с Себастьяном, не зная, чем можно помочь.
– Это не вампир… сделал? – спросила она.
Тано помотал головой. К ним подошел Винсенте, бросил взгляд на монсеньора и скомандовал:
– Заканчивайте и повезем его в Прего. Себастьян, нечего здесь сидеть, возьми у Роберто запасную одежду.
Брата-командора было нелегко вывести из себя. Он ходил между подчиненными, наводя порядок. Вскоре готовы были носилки для монсеньора. Их закрепили между двумя лошадьми – не слишком безопасно, но следовало торопиться. Раненого нужно было как можно быстрее доставить в тихое спокойное место.
Кара выглядывала Лоренсо. Барон уже давно должен был появиться, но его все не было. Инквизиторы собирались двинуться в обратный путь, на востоке светлело.
Винсенте пришлось резко осадить коня, когда перед ним на дорогу вышел человек. Вампир – почти сразу определил брат-командор, вытаскивая меч. Но неживой вел себя странно. Он не пытался нападать, просто стоял, держа за шиворот брыкающегося преподобного Максимилиана.
– Вот ваш предатель. И книга, – свободной рукой барон протянул Винсенте тяжелый том. – Себастьян, меч, – оборотень забрал у него свое оружие. – К сожалению, сейчас я уже не смогу поехать с вами – скоро рассвет, – сказал Лоренсо. Переведя взгляд на слегка удивленного брата-командора, он пообещал. – Я вернусь этой ночью, когда стемнеет.
Обратившись в летучую мышь, барон растворился в темноте. Никто из братьев даже не попытался остановить его. Двое инквизиторов связали Максимилиана. Винсенте спрятал книгу за пазуху.
Глава 22. Дочь шаны
На постоялом дворе стояла гробовая тишина, хотя все комнаты были заняты. В зале сидели только инквизиторы, разговаривали они шепотом. Когда хозяин случайно уронил кружку, все головы повернулись к нему. Мужчина побледнел и, похоже, начал прощаться с жизнью. Однако никому до него не было дела. Инквизиторы ждали, что скажет лекарь. Смуглый, низкорослый, тощий и ссутуленный, похожий на обезьяну, араб пользовался в Прего репутацией лучшего из возможных целителей. Именно его, безжалостно подняв с постели, притащили осмотреть великого инквизитора. В комнате раненого неотлучно дежурил верный Винсенте.
Себастьян держал Кару за руку. Они сидели в самом темном углу трактира. Оба были на взводе. Тано пытался утешать супругу, но получалось не очень – сложно внушить уверенность в благополучном исходе другому, если сам ни в чем не уверен.
Наверху хлопнула дверь, и все сидящие в общем зале люди повскакивали со своих мест. Медленно, будто нарочно добавляя драматизма, на лестницу вышел лекарь. Досточтимый Хаким ибн Мурза неспешно сошел вниз, попросил у хозяина воды. Отпив глоток, сообщил громким хрипловатым голосом:
– Надежда есть. Если не умрет за ближайшие два дня, будет жить.
Трактир наполнился гулом голосов – братья обсуждали полученное известие.
– Он просил позвать брата Себастьяна и Кару де Кардона. Учтите, долго с ним говорить запрещаю. Он слишком слаб.
Кивнув целителю, Тано схватил жену за руку, и они быстро поднялись вверх.
Дейго Саргори был бледен. Его тонкие аристократичные пальцы то стискивали одеяло, то отпускали его.
– Винсенте, оставь нас, – велел монсеньор, открывая блестящие от жара глаза.
Поклонившись, брат-командор вышел.
Встав на колени, Себастьян припал к руке своего отца. Кара тихо подошла следом.
– Садитесь… дети, – всегда звучный голос великого инквизитора теперь напоминал шелест деревьев на ветру.
Тано придвинул к кровати стул, а Кара уселась на краешек кровати, сжав руку крестного в своей руке.
– Врач сказал, что вы поправитесь, – сказала она. – Может быть, потом поговорим? Не нужно тратить на это силы.
– Сейчас, – свободная рука монсеньора в очередной раз судорожно сжала одеяло. – Воды.
Кара мигом дотянулась до кувшина и, налив в кружку воды, протянула ее крестному.
– Она... была права, – речь раненого прерывалась, он делал большие паузы между словами и далеко не все было понятно. – Бог... отрекся от меня. Время исповедаться.
– Нам надо… – подскочила Кара, но Себастьян поймал ее за руку и силой усадил обратно.
– Я виноват перед тобой, девочка, – тонкие пальцы инквизитора еле сжали руку Кары. – Сегодня ты узнаешь правду. Горькую. Но ты должна знать. И ты… Себастьян. Это тяжело. Но нельзя больше… Твой отец… любил шану. Он встретил ее… в лесу. На границе с Марисмас де Ньяхо. Через год… родилась ты. Мать оставила тебя… ты была такая маленькая… Лежала на ступенях дома и улыбалась. Тебя нельзя было не любить.
Кара испуганно оглянулась на Себастьяна. Тот сидел, сжимая кулаки и неотрывно глядя на отца.
– Тебе было семь, когда она пришла… За тобой. Альберто отказался тебя отдать. Она просила. Он пошел против… нее. Сказал, что не даст сделать тебя шаной. Тогда… – монсеньор тяжело сглотнул, Кара протянула ему кружку, почти не сознавая, что делает. – Тогда она обещала вернуться. Я… Она была шана. Нечисть. А ты… Я приказал убить ее. Я не мог позволить… забрать тебя.
Кара с трудом втянула воздух. Дышать было трудно. Как будто на грудь уронили тяжелую каменную плиту. Она еще раз посмотрела на Себастьяна. У того было странное, почти чужое лицо. Он не смотрел на нее – только на отца.
– Ее убили. И мой друг… Она тянула из него жизнь… Даже мертвая. Я поднял на ноги ученых братьев. И они… шана любила твоего отца. Их связь поддерживала его и… ее. Но когда она умерла… Жизнь стала уходить из… моего друга. Когда… Себастьян убил… проклятого. Я… я знал, что любовь шаны может снять проклятие. Я должен был попробовать. Альберто умер… Тебе нужен был кто-то… Ты не знала, что можешь. Просто одиночество… – речь раненого стала совсем путанной, приходилось прикладывать усилия, чтобы понять, о чем он говорит. – Себастьян угасал. Я взял его с собой. И ты… ты выбрала его. Только я не знал. Думал… не вышло. А когда он хотел… броситься на меч… Я понял, что ты выбрала… его. И отправил… Вы были нужны друг другу. Лоренсо… он был хорошим… Не старший брат. Ты бы… полюбила его. Мы уговорились… Давно. Еще года четыре назад. Но Себастьяну это нужнее… стало. Проклятие… Надо было снять… Пусть даже… Связь с шаной. Ты… – он замолчал и закрыл глаза. Руки разжались. Кара протянула ладонь, чтобы проверить, жив ли он, но в последний момент отдернула ее. Безумными глазами посмотрела на Себастьяна. Тот поднял взгляд. В нем был холод. Словно что-то умерло в душе Тано. Он показался чужим. Страшным и чужим. А она опять была одна. Теперь абсолютно одна. Не осталось никого во всем мире. Каре стало страшно. Вокруг была пустота. Страшная. Пугающая. Из которой нет выхода. Один близкий человек убил ее родителей. Другой… другой и не был близким, а находился под властью чар. Ее чар. О которых она ничего не знала. Но какая теперь разница?
Она почти мечтала, чтобы сердце остановилось. Так было проще всего. Просто лечь и умереть. И больше ничего не знать и не видеть. Кара встала. Словно во сне подошла к двери. Открыла ее и вышла к лестнице. Девушку повело в сторону, но удалось удержаться за перила. Медленно Кара спустилась вниз. Все глаза были устремлены на нее. Кто-то что-то спрашивал, но она даже не слышала вопросов.
Вьенто бил копытом на конюшне. Кара не седлала его. Не могла и не хотела. Трамонтано вопросительно заржал, увидев ее, будто почувствовал, что случилось нечто очень плохое. Выпустив Вьенто, девушка забралась на него так, без седла и сжала его бока ногами. Жеребец припустил вперед. Кара с трудом держалась, намертво вцепившись в его гриву. Она сама не понимала, куда едет. Хоть куда-нибудь. Лишь бы подальше от этих чужих близких людей. Лишь бы убежать от этой пустоты.
Вьенто мчал, почти не разбирая дороги. Руки Кары невыносимо болели. Она еле держалась. Ветер шумел в ушах, трепал волосы. Охотничья шляпка слетела с головы и безвозвратно канула в небытие.
Вдали показался покинутый замок Саградо-Корасон. Сердце обожгло болью. Лоренсо. Ведь он точно так же, как и Себастьян, мог пасть жертвой способностей шаны. Ничего настоящего не было.
Там, впереди находилась скала и радужный водопад. Эль Рио дель Арко Ирис. Любимое творение Господа. Неужели Бог отвернется от нее только потому, что она родилась наполовину шаной? Наполовину ли? По слухам, у шан нет мужчин. Их дети рождаются от людей. А раз так, то шанами становятся, а не рождаются. Вот только откуда эти проклятые способности? Ведь ее мать ни дня не провела с ней. Кара должна была стать человеком. Обычным человеком. Так откуда? Откуда все это?!
Вьенто остановился на уступе, но Кара решительно потянула его за гриву – она знала, куда ей нужно. Арко Ирис. Это была последняя надежда.
Тот, кто впервые смотрит в Эль Рио дель Арко Ирис, может загадать желание. Здесь можно поговорить с ангелами. Врут, наверное, но это последний шанс.
Спуск был непростой. Дорога оказалась сложной и крутой. Вьенто еле прошел. Кара боялась, что он оступится и упадет в пропасть. Она была в таком состоянии, что, спешившись, шагала со стороны пропасти, даже не задумываясь о том, что делает. Стоило только коню испугаться или показать норов, и его хозяйка непременно разбилась бы. Но Бог миловал, и Кара оказалась в уютной долине.
Высокие папоротники шуршали под ногами. В лицо повеяло прохладой. Грохот воды был слышен издалека. А в воздухе, над головой Кары, переливались сотни радуг. Многовековые дубы шумели темными жесткими листьями, привечая гостью. Радуги плясали в кронах деревьев, в воздухе, даже, казалось, на серых скалах. Еще несколько десятков шагов и девушка вышла на берег живописной реки у самого подножья водопада. В лицо ей полетели брызги. Крошечные капельки воды казались бриллиантами. Переливаясь, они летели в разные стороны, оседая на листьях прибрежных растений. Солнце выглянуло из-за тучи, и водяные дрослепительно вспыхнули в его лучах. Кара застыла при виде этого великолепия, на мгновение забыв о том, что ее сюда привело. Завороженно она уселась на большой камень, обхватила руками колени и замерла. Вода пела песню утешения и забвения. Здесь был островок спокойствия. Здесь не было места земным горестям и заботам. Глаза сами собой стали закрываться. Камень был такой теплый. Девушка сама не заметила как заснула, свернувшись калачиком на твердой нагретой солнцем поверхности. Проснулась она от того, что кто-то коснулся ее плеча. Кара встрепенулась и открыла глаза, не понимая, что случилось, и почему вдруг стало темно.
– Что ты здесь делаешь? – донесся до нее тихий голос Лоренсо.
– А ты?
– Я здесь живу. Тут пещера есть одна. В ней можно от солнца спрятаться.
– А я… – Кара сделала огромные глаза, прикусила губу. Сказать Лоренсо то, что она о себе узнала – это было словно окончательно признать себя… нечеловеком.
Не дождавшись продолжения ее фразы, барон присел рядом с ней на камень.
– Что-то случилось? Я могу чем-то помочь?
– Нет, – помотала головой девушка. – С этим уже никто не поможет.
– Монсеньор… – попытался высказать догадку Лоренсо, но Кара его перебила.
– Не знаю, как он. Просто… – девушка шмыгнула носом. – Он решил нам исповедоваться. И…
– И что? Да говори уже.
– Я – шана, Лоренсо, – Кара вскочила с камня и прошлась по берегу реки. – Мерзкая тварь, которая привораживает мужчин. И тебя, наверное, тоже приворожила. Моя мать была шаной. А отец… он… Он хотел, чтобы я стала человеком. И крестный… крестный убил ее – мою мать. Приказал убить. Как такое может быть?! А отец умер, потому что не смог без нее жить. И Себастьян… Это все были чары. Мои проклятые чары, – Кара не заметила, как перешла на крик. Она сжимала кулаки, а злые слезы катились по ее щекам. – Все было не по-настоящему. И Себастьян… он слышал это. Он теперь думает...
– Кара, ты носишь мое кольцо? – вместо ответа спросил Лоренсо.
– Нет. Как я могу… – девушка удивилась, а потом покраснела.
– Я прошу тебя избавиться от него. Лучше попроси переплавить. А камнь… камень брось куда-нибудь, где его никто не найдет. Или попроси раздробить в мелкую крошку.
Кара подняла глаза на Лоренсо. В них отражался ужас.
– Да… да… я понимаю. Я все сделаю… – пролепетала она, пятясь назад.
– Стой! Ты думаешь, дело в тебе? – барон схватил ее за плечи и обнял. – Нет, нет, Кара. Дело в кольце. Аметист был непростой. Твой крестный все ли сказал тебе? Он сказал, что ты должна была стать моей? Он сказал, что четыре года прошло с тех пор, как монсеньор Саргори прибыл с визитом в Саградо-Корасон – тогда еще был жив наш отец, – и договорился о нашем с тобой браке? Ты не приворожила меня. Что за глупости? Портреты еще не научились привораживать. Я знал о том, что ты приедешь ко мне. Знал и ждал. Смотрел на твой портрет и… надеялся. Ты мне уже тогда нравилась, а когда я увидел тебя вживую... Вот только монсеньор оговорил, что брак состоится в случае, если будет на то твое согласие. Я сходил… к одному… одной… твое кольцо – вот где приворот. Это не помогло мне, ты не носила мой подарок, но не хочу, чтобы как-то навредило после. Аметист – камень непростой. Избавься от него.
Кара засмеялась. Смех был звонким, но каким-то мертвым, вовсе не веселым, скорее, на грани с истерикой. Она смеялась и смеялась, никак не могла остановиться. Лоренсо сначала обнимал ее, потом отстранил и несколько раз встряхнул.
– Кара, Кара, остановись!
– Так вот о чем он… – девушка никак не могла успокоиться. – Он убил мою маму, моего отца, а потом… потом решил, что можно меня вот так вот отдать кому-то. Как котенка. И лгал мне в глаза. Много лет лгал. А я… я думала, что он мне как второй отец. А он… он сначала – тебе, а потом я понадобилась Себастьяну. И… Господи… Как же это противно! – Кара вырвалась из рук Лоренсо, бросилась куда-то, споткнулась, упала, а потом сжалась, лежа на земле, в маленький комочек и застыла, почти не дыша.
– Вставай, земля холодная, – барон без труда поднял ее с земли, сел на камень, а девушку усадил к себе на колени. – Это сейчас все кажется так плохо, а потом… Потом, быть может, тучи рассеются и проглянут звезды. И ты еще будешь с улыбкой вспоминать этот день. Думаешь, что у вас с Себастьяном все не по-настоящему? Откуда тебе знать? Ведь он тебя не приворожил. Ты его любишь. По-настоящему?
– Да, но…
– Может быть, все началось не так честно, но ведь ты не бросила его, когда узнала, что он оборотень.
– Ты знаешь, что он… – испугалась Кара.
– Я видел в пещере. Во время обвала. То еще зрелище было. Это потом все засыпало, но самое начало мне удалось увидеть. Ты не могла не знать. Следовательно, приняла этот факт и не отвернулась от него.
– Аметист, – девушка вскинулась и с отвращением сорвала с себя фибулу. – Он тоже?..
– Откуда мне знать, но за все это время я неплохо, как мне кажется, узнал твоего мужа. Он не стал бы так поступать. Слишком… прямой, что ли. Скорее всего, подарок был действительно сделан от души.
– Но как понять – это был приворот или нет?
– Спросить у него. Даже мне известно, что приворот идет против воли. Привороженный чувствует принуждение. Счастья такое не приносит. Но я видел вас с Себастьяном. Вы оба светились. Значит, все по-настоящему. Просто дай ему опомниться. Все у вас будет хорошо. Поверь мне.
– А у тебя? – вдруг спросила Кара.
– А у меня. Да какая разница? Я хотел просить монсеньора о милосердии. Сам не могу… – Лоренсо опустил голову. – Попробовал выйти на солнце, но... Слишком это… Только так жить тоже невыносимо. Я обнимаю тебя, а думаю лишь о твоем тепле… О… – он улыбнулся, обнажив удлинившиеся глазные зубы. – Не бойся. Пока еще я могу держаться. Сегодня не выдержал и убил корову. Так себе еда, но… Благодаря этому я еще способен мыслить.
Кара посмотрела на водопад, потом на барона.
– Пойдем, – она потянула его за руку.
– Куда?
– Это Арко Ирис. И я в первый раз его увидела. Имею право загадать желание. Как это нужно делать?
– Не знаю. Думаю, просто загадать, но кто же верит в такие…
– Я верю.
Девушка сняла сапожки и босиком зашла в воду. Зажмурилась и, как могла, отрешилась от своих проблем, всем сердцем желая, чтобы Лоренсо смог жить нормальной жизнью, чтоб не боялся солнца и забыл думать о своей жажде.
– Пусть он опять станет человеком, пожалуйста. Если вы меня слышите, – шепотом повторяла Кара. Река шумела, брызги оседали на лице девушки и стекали по ее щекам слезами. И ничего не происходило. Ноги замерзли. Потом согрелись. Опять замерзли.
– Кара, ничего не будет. Выходи из воды, простынешь, – позвал ее Лоренсо с берега. – Это просто детская сказка. Выдумка.
Она вышла из реки лишь тогда, когда левую ногу свело судорогой. Еле допрыгала на правой до берега и долго растирала мышцы.
– Откуда ты знаешь, что ничего не получилось? – спросила она.
Вместо ответа Лоренсо в мгновение ока превратился в летучую мышь, а потом обратно.
– Я мертв, Кара. Мертвого оживить может только Бог. Но он не будет так стараться из-за меня.
– Тогда… Тогда… – решиться на это было страшно. – Лоренсо, ты хочешь кровь?
– А что, есть лишняя? – глупо пошутил барон.
– Я разрешаю тебе выпить мою кровь.
– А еще что придумаешь? Кара, я же сказал, что…
– Я не стану вампиром, не бойся. Просто выпей несколько глотков. Столько, сколько тебе надо.
– Могу не успеть остановиться. Так что, спасибо, не нужно.
– Тебе нужно милосердие? Я – не мой крестный. Но я – шана. Моя кровь – яд для вампиров. Пей, – Кара положила руки Лоренсо на плечи и склонила перед ним голову, обнажив шею. – И… прощай. Мне так жаль, что…
– Ты уверена? – осторожно спросил барон.
– Да.
– Спасибо, – холодные губы Лоренсо чуть притронулись к светлой тонкой коже на шее Кары. Он нежно поцеловал ее – чужую женщину, которая никогда уже не будет принадлежать ему. А потом клыки быстро и безболезненно прокололи кожу. Теплая кровь согревала, питала его, делая более живым. Он увлекся, поглощенный разливающимся по венам теплом. Пожалуй, слегка больше, чем следовало бы.
Мощный удар отбросил его от Кары, положив конец трапезе. Лоренсо ударился о скалу, немного полежал, приходя в себя, и встал на ноги. Перед ним стоял взбешенный Себастьян. На его руках лежала потерявшая сознание девушка.
– Что. Это. Все. Означает? – спросил оборотень, тщательно выговаривая каждое слово. – Как ты посмел к ней притронуться?
– Меня, скорее, занимает вопрос, почему я до сих пор жив, – озадаченно проговорил Лоренсо, словно и не замечая Себастьяна, от которого только искры еще не летели.
– Сейчас исправлю, – пообещал ему Тано.
– Буду признателен.
– В первый раз вижу вампиров-самоубийц.
– Все бывает в первый раз, – улыбнулся Лоренсо, не скрывая клыки. – Ну что, ты планируешь исправлять досадное упущение?
– Да пошел ты, – с досадой в голосе произнес Себастьян. – Это Кара придумала так тебя со свету сжить?
– А есть разница?
– Значит, она, – Тано перехватил жену поудобней. – Ее кровь убивает только тогда, когда она испугана или в ярости. Об этом даже косвенно в бестиарии сказано, но ты не читал, видно. Кара – тем более. Домой с нею вернемся, заставлю выучить наизусть. А ты… Так и быть, живи пока. Может быть, удастся уговорить монсеньора “забыть” о тебе вовсе. Если шалить не будешь – оставайся. К слову, в твой замок вернулись люди. Не боишься показаться? Мы бы поддержали. Даже если решишься на повторную попытку, то дома и стены помогают. Ну или к нам наведайся. Поможем отправиться в лучший мир. Нам еще долго здесь оставаться, пока монсеньор не поправится. Он сказал, что предпочел бы видеть тебя в твоем замке, а не в вашем семейном склепе. Попробуем выполнить его просьбу?
