Текст книги "Партизанство"

Автор книги: Вячеслав Боярский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 50 страниц)

Наш анализ приводит к выводу, что партизанская борьба не возникает в одночасье, ее нельзя инспирировать и экспортировать, поручив это дело специальному ведомству. Она вызревает на почве партизанского движения, национальной войны, в процессе формирования общественного сознания и единения нации для борьбы с врагом.

Больших потерь партизанских сил, имевших место в 1941 – 1942 гг., могло бы и не быть, если бы в Ставке и ГКО, в НКВД с самого начала хорошо понимали, что квалифицированные диверсанты, как и специальные войска, не могут быть альтернативой партизанским силам. Это стало ясно лишь в 1943 г., когда усилия центральных и местных партийных органов были направлены на превращение партизанского движения в партизанскую борьбу, когда в нее стал целенаправленно привноситься профессионализм и вся деятельность партизан была подчинена интересам армии.

Партизанская борьба, безусловно, должна направляться политической силой, лучшие представители которой, люди известные и пользующиеся авторитетом, должны стать во главе партизанских формирований. Реальным партизанским действиям должна предшествовать плановая подготовительная работа, реализованная как в организационных, так и в политических мероприятиях. В подготовку партизанской войны в равной степени должны быть включены и армия, и народ.

Анализ деятельности органов НКВД по развертыванию партизанского движения в период с июня 1941 по июль 1942 г. свидетельствует, что органам государственной безопасности и внутренних дел, действующим совместно с республиканскими и местными партийными организациями, принадлежит ведущая, ключевая роль в организации партизанской борьбы, создании партизанских формирований на оккупированной врагом территории в первый год войны.

Приведенные в исследовании примеры убедительно доказывают, что практически повсеместно партийные органы работали не только в тесном контакте с органами НКВД, но и под их контролем. Это касалось подбора кадров, комплектования партизанских отрядов и групп, их материального обеспечения, оперативного использования и др.

Фактически в течение года с начала войны органы НКВД руководили боевой деятельностью сформированных ими и при их участии партизанских отрядов, истребительных, диверсионных групп и тех отрядов, с которыми удавалось установить связь и подчинить себе, занимались подготовкой кадров – разведчиков, диверсантов, связников и др. Эта деятельность осуществлялась на основе соответствующих централизованных указаний. Подавляющее большинство партизанских отрядов, истребительных, диверсионных и разведывательных групп, оставленных в тылу врага или переброшенных за линию фронта, находилось в оперативном подчинении органов госбезопасности и внутренних дел.

Как положительный фактор следует рассматривать тесное взаимодействие органов государственной безопасности, внутренних дел, пограничных и внутренних войск при решении задач развертывания партизанского движения на оккупированной врагом территории.

Заслуги органов и войск государственной безопасности, внутренних дел в становлении и развитии партизанской борьбы трудно переоценить. Значение этого опыта непреходяще, ибо он указывает пути достижения эффективности партизанской борьбы, которые следует искать, прежде всего, в соединении партизанского движения с профессионализмом.

Спецгруппы Разведуправления Генштаба

Формированием разведывательно-диверсионных групп и отрядов с самого начала войны занимались оперативные спецгруппы Разведуправления Генштаба РККА при разведотделах штабов фронтов. Они комплектовали разведывательно-диверсионные группы (РДГ) первоначально за счет личного состава действующих войск, а отряды – в основном за счет местного населения, но с ядром из военнослужащих.

Например, в июле 1941 г. при штабе Западного фронта по приказу Главного разведуправления Генштаба РККА была создана Оперативная спецгруппа (ОС) в составе двенадцати офицеров во главе с полковником А.Е.Свириным. За полтора месяца она сформировала и отправила в тыл противника несколько десятков групп и отрядов. Но из-за отсутствия опытных офицерских кадров, способных наладить эту работу, неудачной организационно-штатной структуры разведотделов штабов армий и фронта, их слабого материально-технического оснащения боевые возможности диверсионных групп и отрядов оставались низкими.

В частности, отбор личного состава осуществлялся без учета моральных и деловых качеств бойцов, их психологической совместимости, степени физической тренированности. Обучение, содержание которого составляли минно-взрывное дело, изучение методов маскировки и стрелковая подготовка, проводилось слишком поспешно (от 3 до 10 суток). Даже командиры отрядов, не говоря уже о группах, не имели специальной подготовки, а потому не могли качественно руководить своими подчиненными. Боевое взаимодействие членов групп заранее не отрабатывалось. Оперативную обстановку во вражеском тылу они совершенно не знали. В итоге имели место значительные потери, в том числе от неумелого использования собственных мин и взрывных средств.

Из-за отсутствия радиосвязи добываемые группами разведданные к моменту их возвращения безнадежно устаревали, поэтому главной задачей РДГ стало оказание помощи Красной Армии своими действиями в тылу вражеских войск. Им предписывалось нападать на штабы, склады, автоколонны, выводить из строя мосты, участки железных дорог, линии телеграфно-телефонной связи и электропередач. Кроме того, они должны были создавать агентурную сеть на оккупированной территории.

Но эти задачи летом – осенью 1941 г. решали в полном объеме только отдельные группы и отряды. Почти все они базировались в труднодоступной для противника местности, на большом удалении от его военных объектов. Кроме отсутствия радиостанций, управление их действиями затрудняла частая передача армий из состава одного фронта в другой и смена оперативных направлений. Поэтому в большинстве случаев после одной-двух боевых операций они в дальнейшем решали преимущественно задачи своего выживания.

В первые два-три месяца войны были допущены ошибки и организационного характера. Они заключались в том, что разведотделы фронтов и армий наряду с небольшими группами создавали и крупные отряды численностью в несколько сот человек, построенные по принципу воинских частей. Столь громоздкие подразделения трудно было перебрасывать в тыл противника. Они неизбежно несли значительные потери и часто гибли, даже не достигнув района своего оперативного назначения. Постепенно стало ясно, что подобные формирования вообще не нужны, так как в немецком тылу имеется достаточное количество людей, готовых взяться за оружие. Для этого нужны хорошо подготовленные небольшие группы специалистов, способные организовать вокруг себя активную часть местного населения.

По мере приобретения опыта, оплаченного множеством жертв (в 1941 г. погибла в общей сложности половина личного состава групп и отрядов, заброшенных в тыл противника по линии военной разведки), руководство Главного разведуправления начало вносить коррективы в свою работу.

Так, в середине августа 1941 г. Оперативную спецгруппу при штабе Западного фронта преобразовали в Оперативный диверсионный пункт (п/я № 14), начальником которого стал майор А.К.Спрогис. Его основными задачами являлись организация и осуществление в тылу противника диверсионной и разведывательной работы, развертывание там массовой партизанской борьбы. Офицеры-разведчики работали непосредственно в войсках 16-й, 20-й и других армий Западного фронта. Каждому из них поручалось создать на своем участке сеть партизанских отрядов из местных добровольцев. Все они получили специальные удостоверения, подписанные начальником штаба фронта. Вот содержание одного из них:

«Предъявитель сего майор тов. Спрогис Артур Карлович является особоуполномоченным представителем Военного совета Западного фронта. Предлагаю командирам частей и соединений Западного фронта оказывать всемерное содействие в его работе, а также обеспечивать людским составом, вооружением и другими видами снабжения, необходимыми для выполнения возложенных на него особых поручений. Указания майора Спрогиса А.К. для командиров частей и соединений, связанные с выполнением спецзаданий, являются обязательными. Майору Спрогису и другим лицам по его указанию разрешается переход фронта в любое время.

Начальник штаба Западного фронта генерал-лейтенант Г.К.Маландин.

20 июля 1941 г.».

На диверсионном пункте были организованы специальные занятия. Будущих диверсантов обучали минно-подрывному делу, способам поджога складов, хранилищ и других объектов противника, методам маскировки, пользованию отечественным и трофейным стрелковым оружием.

Активно практиковалась засылка в тыл противника лазутчиков с целью уточнения расположения немецких войск, их огневых средств и боевой техники в непосредственной близости от наших передовых позиций. Уже в августе в тыл противника был отправлен диверсионный отряд во главе с лейтенантом Г.Герчиком.

Будучи начальником диверсионного пункта, Спрогис проявил большие организаторские способности. Отбирая добровольцев, он побывал в Могилеве, Смоленске, Вязьме, Калинине, других городах, установил связь с МГК и ЦК ВЛКСМ, военными органами, ведающими снабжением фронта оружием, боеприпасами, продовольствием, обмундированием и военно-техническим имуществом. Была создана специальная комиссия для отбора присланных из райкомов комсомола добровольцев, в которую входили секретарь МГК ВЛКСМ А.М.Пегов, А.К.Спрогис и др. В несколько приемов Москва дала диверсионному пункту 2000 человек.

В период обороны Москвы перед Оперативным диверсионным пунктом разведотдела штаба Западного фронта была поставлена задача резко усилить диверсионную и разведывательную работу в тылу противника, особенно в его тактической зоне, всемерно содействовать нашим войскам в защите столицы. Это взрывы и поджоги складов, занятых техникой и живой силой противника, порча линий связи вражеских войск, установка мин на дорогах вероятного движения немецких войск и разбрасывание металлических ежей, разведка районов сосредоточения вражеских войск, дислокации штабов, узлов связи, артиллерийских и минометных позиций, нападение на мелкие группы немцев, одиночные автомашины и мотоциклы с целью захвата документов.

В декабре 1941 г., когда началось контрнаступление наших войск под Москвой, войска Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов нанесли мощные удары по войскам группы армий «Центр» и отбросили их на 100-250 км, методы работы диверсионного пункта изменились. Начиная с января 1942 г. вместо переброски диверсионных групп через линию фронта пешим порядком в ближний тыл противника диверсионно-разведывательные отряды особого назначения стали формироваться и перебрасываться на транспортных самолетах. Так, первым диверсионным отрядом в составе 40 человек, переброшенным в район Жиздра – Сухиничи, командовал майор Н.В.Чернов. Отряд имел задачу содействовать наступавшим войскам 10-й и 16-й армий. В феврале в район Пинск – Лунино был переброшен отряд под командованием майора И.Т.Топкина.

В марте 1942 года приказом командования Западного фронта на базе Оперативного диверсионного пункта было создано 6-е диверсионное отделение разведывательного отдела штаба Западного фронта. Именно с этого времени 6-е диверсионное отделение стало именоваться в/ч 9903. В этот период в тыл противника, в том числе в Белоруссию, перебрасывались в основном разведывательные группы особого назначения численностью 4-5 человек со средствами связи. Переброски производились с аэродрома «Монино» Московской области самолетами полка авиации дальнего действия, которым командовала В.С.Гризодубова. Центр имел свою спецлабораторию минно-подрывного и стрелкового дела, автобазу из 30 автомашин.

В декабре 1942 г. в связи с реорганизацией 6-е отделение прекратило свое существование. Все оставшиеся диверсионные группы перешли в подчинение Главного разведывательного управления Генштаба. А.К.Спрогис был назначен начальником штаба партизанского движения Латвии.

Свидетельствуют документы о работе Центра с августа 1941 по август 1942 г., представленные командующему Западным фронтом генералу армии Г.К.Жукову.

Практически за год с помощью местных органов власти и партийных органов центр создал 52 партизанских отряда численностью более 3000 человек. В связи с созданием Центрального штаба партизанского движения руководство партизанскими отрядами в апреле было передано штабам партизанского движения Белоруссии и Литвы, Смоленскому и Калининскому, в том числе и партизанские отряды К.Заслонова и Г.Линькова. Около 300 человек были отправлены в партизанские формирования Орлова на Брянщине и около 200 – в партизанские отряды Медведева на Украине. Партизанский отряд испанцев (100 человек) поступил в распоряжение командования Юго-Западного фронта.

За это же время было организовано, подготовлено и направлено в тыл противника 115 разведывательно-диверсионных групп и отрядов общей численностью 2862 человека, в том числе немецкая оперативная группа № 27 под командованием М.Беккера. Ими по основным магистралям и дорогам в тылу противника было расставлено 16 тысяч шоссейных, железнодорожных и противопехотных мин. Результаты взрывов учтены не более чем на 15-20%, т.е. фиксировались только те из них, которые произошли в момент, когда группа или отряд находились вблизи диверсионного объекта.

В активе Центра – уничтоженные и выведенные из строя немецкие солдаты и офицеры, бронеи автомашины, тракторы, железнодорожные составы (пущено под откос 9 воинских эшелонов), ремонтные базы, склады с горючим и боеприпасами, разрушенные железнодорожные и деревянные мосты, казармы, линии телеграфно-телефонной связи, немалые трофеи, выведенные из окружения 1500 бойцов и командиров Красной Армии.

Центр прославился многими смелыми диверсионными операциями в тылу противника. Звания Героя Советского Союза была удостоена З.Космодемьянская (посмертно). Позднее Героями Советского Союза стали Е.Колесова, А.Морозова, К.Заслонов. Всего 296 человек было награждено государственными наградами, в том числе 17 – орденом Ленина, 49 – орденом Красного Знамени. Такое количество награжденных в одной воинской части в тяжелый начальный период Великой Отечественной войны было редким явлением и свидетельствовало в первую очередь о действенности проводимой работы.

Потери личного состава при выполнении заданий составили 195 человек убитыми, в их числе повешенные гитлеровцами в один день в соседних населенных пунктах З.Космодемьянская, В.Волошина, расстрелянные и повешенные для устрашения на площади Волоколамска бойцы группы К.Пахомова, и 170 человек – пропавшими без вести.

При этом нельзя не признать, что зима 1941/42 г. для партизанского движения явилась самым сложным периодом, в первую очередь из-за отсутствия должной организации. Партизанские отряды и группы, сформированные в спешке из необученных бойцов, не имея связи и снабжения, нужного снаряжения и приспособленных к зиме укрытий, без возможности оказывать помощь раненым, при острой нехватке оружия и боеприпасов очень быстро расходовали свой ресурс, становились небоеспособными, распадались или погибали. Притом, что установки руководства жечь леса, «гнать немца на мороз», уничтожать все живое вынуждали население в целях самовыживания самим охранять свои деревни, бороться с «поджигателями», толкали его к сотрудничеству не с партизанами, а с оккупантами.

Именно об этом свидетельствуют обстоятельства задержания и казни Зои Космодемьянской в деревне Петрищево, которые и в годы войны, и в послевоенные годы тщательно скрывались от широкой общественности.

Когда в конце января 1942 г. в газете «Правда» появилась статья В.Лидова «Таня», в которой рассказывалось о том, как героически погибла неизвестная девушка в селе Петрищево Грибцовского сельсовета Верейского района Московской области, в центре Спрогиса решили, что, возможно, идет речь об одной из разведчиц, не вернувшейся с задания. Достали из сейфа старшего лейтенанта Д.А.Селиванова паспорта. Выяснили: на верейском направлении в ноябре действовали группы Бориса Крайнова и Павла Проворова. Первой тогда вернулась группа разведчиков, которую привела Наташа Обуховская. Среди тяжело больных оказался и Павел Проворов.

По фотографиям в паспортах не вернувшихся девушек и снимку в газете ничего определенного сказать было нельзя. Но круг предположений сузился.

Борис Крайнов линию фронта перешел один в конце ноября в районе Детская Коммуна – Мякишево и сразу прибыл в часть. По его рассказу, события развивались следующим образом.

Фронт обе группы перешли у деревни Обухово близ Наро-Фоминска. За первую ночь отряд прошел около 20 километров. На дневку остановились в заросшем кустарником глубоком овраге. С наступлением темноты снова двинулись в путь. До рассвета нужно было перейти шоссе на Верею, заминировать его и, разделившись, дальше действовать самостоятельно.

На рассвете отряд вышел на большую поляну. Крайнов приказал Вере Волошиной, Наташе Самойлович и Алексею Голубеву сменить головное охранение. Охранение уже достигло противоположной опушки леса, когда ударила пулеметная очередь. Основная группа залегла и под огнем стала отползать назад, к лесу, а головное охранение оторвалось.

После Крайнова вернулись Клава Милорадова и Лида Булгина. Их привез в четыре часа ночи капитан-артиллерист, на батарею которого они вышли.

Потом появились Аля Воронина, Наташа Самойлович и еще несколько человек. Вот что рассказала о судьбе головного охранения Аля Воронина:

«В головном охранении осталось шесть человек. Ночами на проселочных дорогах ставили мины, разбрасывали рогатки. Через несколько дней в лесу встретили группу красноармейцев, выходивших из-под Вязьмы. Голодные, оборванные бойцы несколько недель бродили по лесам, повсюду натыкаясь на вражеские заслоны. Партизаны накормили бойцов, отдав им все свои запасы пищи. Решено было вместе пробираться через линию фронта.

Группу вела Волошина. Вдруг из-за поворота дороги ударила автоматная очередь. Упали Волошина и танкист, выходивший из окружения».

О судьбе Веры Волошиной мир узнает много лет спустя после войны. Раненую девушку схватили фашисты. После зверских пыток она была повешена в Головково, в 17 километрах от Петрищево, в один день с Зоей Космодемьянской. Когда гитлеровцы отступили, местные жители похоронили ее. Позднее останки были перенесены в братскую могилу в селе Крюково.

Веру Волошину посмертно наградили орденом Отечественной войны 1-й степени, а 6 мая 1994 г. ей было присвоено звание Героя Российской Федерации.

В отряде после потери головного охранения от двух групп осталось всего 14 человек. Решено было объединить группы на время выполнения задания. Далее действовали под командованием Бориса Крайнова.

Около недели двигались по тылам врага, оставляя за собой минированные дороги. Ночевали на снегу, костров старались не разводить. Тяжело заболел Павел Проворов. Его тащили на плащ-палатке. Заболело еще несколько человек. Приняли решение отправить больных домой. Проворов был настолько слаб, что во главе группы больных пришлось поставить Наташу Обуховскую. Ушли девять человек. С Крайновым осталось четверо.

Продолжали минировать дороги и разбрасывать колючки. Посланные в разведку недалеко от Петрищево Клава Милорадова и Лида Булгина не вернулись. В группе теперь осталось только трое: Крайнов, Клубков и Космодемьянская. Но Космодемьянская заявила, что они все равно должны выполнить задание: пробраться в Петрищево, где, судя по сходящимся туда телефонным проводам, находился штаб крупной воинской части, и совершить диверсию: поджечь дома, в которых расположились немцы.

К селу удалось подойти незамеченными. Крайнов приказал устроить поджог с трех сторон. У околицы он расстался с Клубковым и Зоей.

В своем отчете командир группы, ровесник Зои, восемнадцатилетний Борис Крайнов писал: «Это было ночью 26 ноября. После выполнения задания я вернулся на обусловленное место, в лес. Ждал до утра. Видел, как горело на участке, куда ушла Зоя. Участок, отведенный зажигалкам другого члена нашей группы – Василия Клубкова, – не загорелся. Ждал еще часов пять. Из Петрищева никто не пришел...»

Вскоре бюро ЦК ВЛКСМ представило в правительство ходатайство о присвоении Космодемьянской звания Героя Советского Союза.

Кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), секретарь Московского обкома и горкома партии А.С.Щербаков пояснил, что в ЦК обращаются люди, поступают письма. Многие родители, потерявшие на войне дочерей, утверждают, что Таня – их дочь. А если принимать указ о награждении, следует избежать ошибки.

Была создана специальная комиссия, чтобы на месте установить, кого казнили гитлеровцы. В комиссию включили бывшего преподавателя русского языка и литературы в школе № 201 Октябрьского района Москвы В.С.Новоселову и ученика 10-го класса этой же школы Виктора Белокуня, хорошо знавших Зою. Были два судебно-медицинских эксперта и криминалист-следователь. Убитую опознали как Космодемьянскую.

Спрогиса интересовала судьба второго разведчика – Василия Клубкова. Старушка, хозяйка дома, в котором проходил допрос, рассказала, что видела какого-то паренька. Был, дескать, он лет двадцати, привели его раньше девоньки. Что отвечал, не слышала – прогнали из хаты. А повесили девоньку одну. Паренька куда-то подевали. В деревне его никто больше не видал. Может, увезли куда...

Это случилось в первых числах марта. Однажды утром позвонил помощник Спрогиса, старший лейтенант Д.А.Селиванов, и доложил, что прибыл пропавший без вести Клубков. Написал объяснительную.

По его объяснительной выходило, что их с Космодемьянской схватили. Били. Ночью, когда часовой замешкался, ему удалось бежать. Месяц к фронту пробирался, шел по ночам. В деревне остановился, в одном доме. А тут наши ее заняли. Проверку прошел в контрольном пункте и сразу вернулся в часть.

Оперуполномоченный отдела контрразведки Западного фронта капитан Николай Нестерович Селюк хорошо знал бойцов части Спрогиса. В Особом отделе штаба Западного фронта было известно, что гитлеровцы располагают определенными сведениями о войсковой части 9903.

В рассказе Клубкова было слишком много белых пятен. Ему устроили очную ставку с Крайновым. Постепенно раскрылась истинная картина.

Да, действительно, Клубков вытащил из сумки бутылку с горючей смесью, пытался поджечь один из домов, в котором были гитлеровцы. Но в последний момент увидел в конце улицы часовых. Струсил. Побежал в сторону леса. Его догнали, сбили с ног, отобрали наган, из которого он и не пытался стрелять.

Когда Клубкова привели в штаб немецкой части, он сначала назвался красноармейцем. Но, получив несколько крепких зуботычин, под дулом револьвера признался, что послан с заданием и что он не один. Назвал Крайнова и Космодемьянскую. Под утро привели Космодемьянскую. Клубков сказал, что знает ее.

Вскоре Клубков оказался в одной из абверовских школ в местечке Красный Бор под Смоленском, где готовили для заброски в советский тыл из таких же, как он, предателей будущих агентов. Прошел десятидневную подготовку. После инструктажа гитлеровцы оставили Клубкова в одной из деревень после своего отступления. Оттуда он и вернулся в войсковую часть 9903 со специальным заданием – подсыпать отраву на пищеблоке.

Военный трибунал Западного фронта в апреле 1942 г. приговорил Клубкова к высшей мере наказания по ст.58, п. 1 «б» УК РСФСР.

А в Петрищево события развивались тогда своим чередом. Староста Спиридонов собрал сход. На него пришли два немецких офицера и переводчик. Объявили, что крестьяне сами себя должны охранять, если не хотят, чтобы их дома сожгли. Крестьянин Свиридов заявил переводчику, что в сарае у болот Тарусы видел неизвестную девушку. Он и вывел туда подразделение немецких солдат. Они окружили сарай и задержали ее. Свиридова за усердие немцы наградили бутылкой водки.

После освобождения Петрищево нашими войсками в мае Свиридов был осужден военным трибуналом войск НКВД по ст.58, п. 1 «а», и приговор был приведен в исполнение.

Задержанная девушка, обессиленная после пыток, находилась в доме крестьянина Кулика. В дом вошли две женщины-пострадавшие, дома которых были сожжены, – Салынина и Смирнова. (Всего сгорело три крестьянских дома.) Стали ее ругать. Салынина ударила ее. Хозяйка дома Петрушина (по мужу Кулик) выгнала их из дома. Но они вернулись. Смирнова подхватила чугун с помоями и бросила в девушку. Чугун разбился. Девушка вся была облита помоями.

Свидетели подтвердили, что во время казни девушки, когда она крикнула: «Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен...», Смирнова подошла и ударила ее по ноге железной палкой с криком и руганью: «Мой дом сожгла, а немцам ничего не сделала...»

Смирнова военным трибуналом войск НКВД осуждена по ст. 58, п. 1 «а».

Горька и неприглядна правда войны, которую от россиян так старательно скрывали долгие годы, руководствуясь идеологическими установками. И пусть спустя десятилетия после окончания войны звучат не только имена активных защитников Отечества, но и тех, которых была обязана защитить армия, не подготовленных к войне, по сути брошенных на произвол судьбы, пострадавших безвинно, кто внезапно оказался перед выбором между жизнью и смертью своих родных и близких и занял выжидательную позицию (это они и составляют наибольший процент потерь в ходе войны). Не больше ли вина профессионалов, тех, кто, лишенный государственной мудрости и дальновидности, не веря в собственный народ, толкнул сотни и тысячи простых советских людей на путь предательства? Это и неправильно выбранная тактика «выжженной земли» в прифронтовой полосе, санкционированная высшим руководством страны, которая отталкивала местных жителей от патриотов. Характерно, что в то время в ЦК ВЛКСМ, по линии которого подбирались кадры в диверсионные группы, действующие в Подмосковье, А.Спрогису приклеили обидную кличку «поджигатель». Все это к мысли о том, что к защите Отечества, к возможной партизанской борьбе народ нужно готовить заранее, чтобы он сознательно ступал на эту тропу. Иначе Иваны Сусанины останутся только в операх, да и то, движимые идеей не за народ, а за царя...

В 1941 г. директивы, составленные без учета теории и практики партизанской борьбы, продиктованные стремлением нанести урон врагу любой ценой, приводили в движение огромные массы людей и наносили прямой урон партизанскому движению. Именно таким явился приказ Ставки № 0428 от 17 ноября 1941 г., составленный лично И.В.Сталиным и имеющий прямое отношение к диверсионной деятельности.

Он, в частности, гласил:

«1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог. Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать минометный и артиллерийский огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами.

2. В каждом полку создать команды охотников для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника.

3. При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать.

4. Военным советам фронтов и отдельных армий систематически проверять, как выполняются задания по уничтожению населенных пунктов в указанном выше радиусе от линии фронта».

Возможно, такие действия на самом деле могли создать большие неудобства оккупантам. Но они напрямую били по местному населению и не способствовали развертыванию партизанского движения. Немцы жгли наши села, чтобы дистанцировать селян от партизан, и свои жгли эти же села, лишая их жителей крова. И совершенно не случайно в ряде случаев те же крестьяне, дабы защитить себя от «поджигателей», вместо того чтобы всячески помогать партизанам в их борьбе, сами охраняли свои дома, участвовали в поимке диверсантов и даже передавали их оккупантам.

Вместе с тем нельзя не признать, что именно те, в спешке сколоченные из военнослужащих, разведчиков, работников органов безопасности, внутренних дел, юных патриотов разведывательно-диверсионные группы, порой сразу же сгоравшие в пламени войны, стали ростками для широко развернувшегося в будущем партизанского движения.

Ядро партизанских сил

Организацией партизанских отрядов и групп с началом войны занимались, как уже говорилось, различные ведомства и структуры. Однако основой, базой формирования партизанских отрядов и диверсионно-разведывательных групп до мая 1942 г. являлись истребительные батальоны.

Напомним, что начало их созданию положили постановление СНК от 24 июня 1941 г. «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов» и постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от того же числа «О мероприятиях по борьбе с диверсантами и парашютистами». Управление истребительными батальонами, их боевая подготовка, оперативное использование в борьбе с вражескими парашютными десантами и диверсантами возлагались на НКВД СССР и его местные органы. В НКВД СССР был образован штаб истребительных батальонов, а в НКВД-УНКВД Карело-Финской, Украинской, Белорусской, Эстонской, Латвийской, Литовской, Молдавской ССР, западной части Грузинской ССР, Крымской АССР, Ленинграда и Ленинградской области, Мурманской, Калининской, Ростовской областей и Краснодарского края – оперативные группы. Начальниками истребительных батальонов назначались оперативные работники НКВД, командный состав пограничных и внутренних войск, оперативные работники милиции.

Вопросы создания истребительных батальонов обсуждались на заседаниях бюро ЦК компартий республик, обкомов, горкомов, райкомов партии всех прифронтовых областей и районов, объявленных на военном положении.

На Украине, по данным штаба истребительных батальонов НКВД УССР на 19 июля 1941 г., в 12 областях – Днепропетровской, Херсонской, Черниговской, Одесской, Полтавской, Николаевской, Сталинской, Сумской, Запорожской, Ворошиловградской, Житомирской, Каменец-Подольской – и в г. Киеве было сформировано 533 истребительных батальона численностью 105 252 человека.

Несмотря на быстрое продвижение немецких войск по территории Белоруссии, к 19 июля 1941 г. здесь действовало 78 истребительных батальонов, в которых состояло около 13 тысяч человек.

В Прибалтике оперативная группа НКВД по руководству истребительными батальонами была создана при управлении Прибалтийского пограничного округа. Возглавил ее начальник войск округа генерал-майор К.И.Ракутин. Впоследствии эти обязанности возложили на заместителя начальника штаба войск округа подполковника О.М.Окоева, затем – на начальника физподготовки округа капитана М.Ф.Пастернака. Комиссаром оперативной группы назначили секретаря ЦК Компартии Эстонии Ф.В.Окка.