Текст книги "Партизанство"

Автор книги: Вячеслав Боярский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 50 страниц)

Партизанские действия и операции малой войны разнятся между собой, писал Гершельман, притом, что обе имеют второстепенное значение. В то же время за партизанскими действиями в ряду второстепенных следует признать и вполне самостоятельное значение. Слияние понятий «партизанские действия» и «малая война» недопустимо, считает Гершельман. Он проводит раздел между понятиями «партизанские действия» и «народная война» притом, что последняя имеет характер партизанских действий. Они могут находиться рядом, могут быть связаны, но не сливаются и всегда вполне самостоятельны, считал Гершельман. Народная война в его трактовке – это возможность опираться партизанским действиям на народное восстание. Сочувствие местного населения значительно облегчает действия партизан. «Народное восстание, – писал Гершельман, – для возбуждения его требует появления среди народа хотя бы небольших частей войск. Дальнейшее поддержание восстания требует постоянного присутствия этих частей... Народную войну стоит возбудить там, где народ готов весь дружно подняться на врага, т.к. отдельные вспышки приведут лишь к напрасному разорению жителей. Народная война должна развиваться в связи с главными операциями армии, т.е. там, где это по ходу военных событий будет признано нужным и своевременным, что может быть определено главнокомандующим. Возбуждать население к восстанию начальник партизанского отряда может не иначе, как получив на то указание свыше».

Считая партизанскую войну вспомогательным, второстепенным средством, Гершельман пишет все же о необходимости рационально пользоваться ею, т.к., не принося существенной пользы в известных случаях, она ведет к излишнему расходованию сил и средств, а иногда и к худшим последствиям.

Партизанская война, по мнению Гершельмана-исследователя, может дать результат «при условии решительного ведения главных операций и при непременном условии постоянного и строгого согласования партизанских операций с главными, при полной гармонии тех и других». При этом она может даже выступать как средство самостоятельное (временно) в том смысле, что может «остановить на время известное развитие главных операций противника, парализовать, разрушить их, заставить противника хотя бы временно, но отступить».

В последующие годы предпринимаются попытки развить положения, высказанные Гершельманом, и от теоретических исследований перейти к выработке практических рекомендаций и руководств по партизанским действиям. Наиболее известное в этом плане исследование было предпринято генералом от инфантерии В.Н.Клембовским. В 1916 г. он был помощником начальника штаба главковерха. В 1917 г. он – главнокомандующий армиями Северного фронта. В РККА с 1918 г. В 1920 г. – член Особого совещания при Главкоме Вооруженных Сил Республики Советов. Репрессирован. Расстрелян в 1921 г. Работа В.Н.Клембовского «Партизанские действия. Опыт руководства», изданная еще в 1894 г., переиздавалась по рекомендации В.И.Ленина.

Нетрудно заметить, что все вышеназванные авторы рассматривали партизан как специальные армейские формирования, опирающиеся на местное население лишь по мере необходимости. Этих взглядов придерживался и В.Н.Клембовский. Такой подход, однако, привел Клембовского к односторонности в определении общих понятий и категорий, некоей путанице в них. Так, он считал, что отдельное нападение партизан на неприятеля принадлежит малой войне, но в сумме они не могут быть причислены к малой войне. Клембовский писал, что народная война не подчиняется никаким правилам и ведется (в отличие от партизанской войны) на свой страх и риск, без всякой связи с действиями армии; что народная война и партизанская война могут существовать рядом, но никогда не сливаются. При всем при том при решении практических задач, которые ставил перед собой В.Н.Клембовский, он исходил из того, что «область партизанских действий не чужда пехоте и в настоящее время».

Клембовский более четко, чем его предшественники, сформулировал и обосновал две формы партизанских действий: набеги и поиски. Первая – когда партизанский отряд отделяется от армии в нужное время, уходя в тыл противника, и возвращается в армию по истечении короткого срока. Вторая – когда партизанский отряд подолгу «гнездится» в тылу неприятеля, на его путях сообщения, не давая возможности восстановить спокойствие и порядок в тылу. Если население не сочувствует армии, нужны набеги (рейды). Если население сочувствует (укрывает, доставляет продовольствие, передает сведения о противнике, вводит последнего в заблуждение) – поиски. Каждый отряд имеет постоянный район действия и информирует о событиях армию и соседние партии.

«Для организации поисков, – писал Клембовский, – необходимо сформировать столько партизанских отрядов, чтобы охватить весь тыл и фланги противника. Партии следует высылать на поиски, как только враг перейдет границу и вторгнется в наши пределы. Каждой партии или группе партий должен быть определен участок действий. Они должны объединяться общим руководством, находиться в подчинении особого начальника, посвященного в план общей кампании, который бы согласовывал их работу с действиями армии. Кроме формирований, выделенных для поисков, необходимо выделение особого подвижного резерва в несколько тысяч человек, находящегося в тылу врага. Только при этом начальник партизан может быть хозяином и распорядителем действий в тылу неприятеля». Интересно, что эти положения в тех или иных формах были реализованы и легко прослеживались в партизанской практике в годы Великой Отечественной войны, а это свидетельствует об их жизненности.

«Перед партизанами, – писал Клембовский, – могут быть поставлены следующие задачи: получить точные данные о противнике; замедлить движение противника (проводимое обороняющимися для сбора своих войск, а наступающими – для вступления в бой с разбросанным неприятелем); оттянуть от решительного пункта; поддержать связь между своими отдельно расположенными частями (когда неприятель разъединяет наши войска); помешать тем же стремлениям неприятеля; поднять и поддержать восстание населения в крае, занятом противником (подавить восстание в тылу и на флангах своей армии)».

Особо, считал Клембовский, должна идти речь о знакомстве партизан с устройством тыла армии неприятеля. Речь идет равно как о знании структуры тыла противника, так и о наличии в его тылу важных коммуникаций, объектов и пр. При этом в качестве девиза приводится высказывание Д.Давыдова: «Наглость (для партизан. – Авт.) полезнее нерешительности, называемой трусами благоразумием. Но не довольно того, чтобы как-нибудь нападать и как-нибудь спасаться: долг начальника – рассчитывать свое предприятие таким образом, чтобы выигрыш в случае успеха превышал потерю в случае неудачи».

Все это вновь и вновь наводит нас на мысль, что, как и всякие военные действия, партизанские требуют планирования и расчета. К сожалению, до настоящего времени у нас нет исследований о цене, выраженной в человеческих жизнях (местных жителей и партизан), потерях вооружения и техники, которую пришлось заплатить в том или ином случае. Единственным критерием до сих пор выступала освобожденная (занятая) территория (площадь), населенный пункт. Нет исследований и о результативности партизанских действий, необходимость которых очевидна.

В сжатом виде теоретические посылки В.Н.Клембовского, которые легли в основу его разработки «Партизанские действия. Опыт руководства», можно сформулировать в нескольких посылках: партизанские действия, широко развитые и согласованные с операциями армии, очень опасны для неприятеля и по своей результативности составляют в руках командующего могущественное вспомогательное средство для достижения конечной цели каждой операции. Применение партизанских действий возможно в условиях европейских войн. К условиям, благоприятствующим развитию партизанских действий, относятся следующие: предварительная подготовка их в мирное время; способность партизан действовать в пешем порядке; сочувствие и содействие местного населения; длинные тыловые пути противника, мало обеспеченные войсками; действия партизан в пределах своей страны или в пределах знакомого края; закрытый характер театра войны; наличие во главе партизанских партий талантливых начальников – офицеров.

Очень многое в успехе действий партии Клембовский связывал с выбором ее начальника. «От него требуются такие качества, совмещение которых в одном лице встречаются очень редко, – писал он. – В частности, врожденная страсть к опасным предприятиям и храбрость, соединенная с разумной осторожностью. Он должен быть предприимчивым, хладнокровным, способным найтись в трудных ситуациях, уметь внушить подчиненным любовь и доверие и поддерживать самую строгую дисциплину. Его должны отличать крепкое здоровье и неутомимость. Начальник партии обязательно должен быть теоретически основательно знаком с партизанской войной, со способами действий неприятельских войск, с порядком устройства и охранения его тыла. Желательно ему знать и язык противника. Начальника партии нельзя назначать как по очереди, так и по старшинству против его воли. Нельзя назначать и по одному его желанию, если он не подходит по умственным и душевным качествам».

Что касается членов партизанского формирования, то от них требуются любовь к родине, жажда предприятий, сопряженных с опасностью для жизни, сметка, находчивость, вера в успех.

В своей работе В.Н.Клембовский дал оценку партизанским действиям на русско-германском фронте в период 1914 – 1917 гг. В частности, он писал, что, несмотря на то, что театром войны служила наша территория, население сочувствовало нам. Западный и Юго-Западный фронты были расположены в лесисто-болотистой местности, где партизанам было легко укрыться, однако партизанской войны не было. В мирное время Военное министерство не подумало о ее заблаговременной подготовке, а импровизация ее во время военных действий, опять же не по мысли Ставки, а по предложениям отдельных лиц, не могла дать плодотворных результатов. В течение всей войны был всего лишь один поучительный пример – набег на Невель в ночь с 14 на 15 ноября 1915 г. Командование русской армии считало, что при тогдашних условиях позиционной войны чисто партизанские действия просто невозможны. Было дано распоряжение отправить уже созданные партизанские отряды по своим частям. Не успев распуститься, партизанская война завяла, несмотря на многочисленные ходатайства.

По всей видимости, дело не только в пассивности Ставки. В патриотических порывах и тогда не было недостатка, добровольцев хватало. Сказывалась предреволюционная ситуация в стране, непопулярность войны в народе и ряд других факторов, влияние которых на формы и способы партизанских действий трудно переоценить. И тут, надо полагать, опасения специалистов не были беспочвенны. Это к вопросу, когда следует апеллировать к партизанам, а когда полезнее воздержаться.

После Гражданской войны теория партизанских действий получает дальнейшее развитие с учетом опыта «красного и белого партизанства», анализа зарубежных теоретических разработок. В этом плане представляет интерес очерк П.Каратыгина «Партизанство. Начальный опыт тактического исследования», изданный в Харькове в 1924 г. В последующем комбриг П.А.Каратыгин, заместитель начальника разведотдела Украинского военного округа, продолжил работу в избранном направлении. Им было создано несколько практических руководств по партизанской войне. Все они были изъяты из библиотек и уничтожены после того, как в конце 30-х годов П.А.Каратыгин был репрессирован.

Отмечая, что разработками инструкций о партизанских действиях активно занимаются французы и поляки, комбриг приходит к мнению, что в век машинизации армии перед партизанскими действиями открываются новые горизонты, а это вызывает к жизни новую тактику. Он отмечает: «Это будет тактика, построенная на определенных моментах, вполне приемлемая и для регулярных войск».

Каратыгин дает своеобразную трактовку в определении партизанства. «Политика царского правительства, – писал он, – всегда была такова, что русской армии обычно приходилось считаться с партизанством, как с орудием своих врагов, как с приемом борьбы народов, восставших против российского режима (поляки, кавказцы, туркестанцы); в таких условиях, естественно, больше приходилось интересоваться мерами борьбы с партизанством. Вот почему вопрос о партизанстве не имел под собой почвы, в военной литературе являлся как бы случайным и не подвергался всестороннему изучению». Конечно же царское правительство и его политика здесь не главное.

А главное – опасение партизанства как средства, с помощью которого можно подорвать сложившуюся государственную и политическую систему. Именно оно побудило И.В.Сталина ликвидировать партизанские кадры и свернуть подготовительные к партизанской борьбе мероприятия в канун войны. В те годы партизан иначе как бандитами в официальных кругах не называли. Из лексикона профессионалов исчез термин «советский диверсант». Но об этом еще будет идти речь далее.

Особая же заслуга П.Каратыгина, на наш взгляд, состоит в том, что он, отталкиваясь от предыдущих исследований, проследив процесс обращения красных партизанских отрядов в регулярную армию в период Гражданской войны и возможность перехода последних к партизанским действиям, пришел к выводу о том, что понятие «партизаны» надо понимать шире и рассматривать не как случайный и преимущественно народный прием борьбы, а как характерное социальное явление, имеющее свои закономерности развития.

Красные партизанские отряды – «детище восставшего народа» – не подходили под определение Каратыгина. У них с войсковыми партизанами было только одно общее стремление – нанести врагу наибольший вред. Сближая понятия «малая война» и «партизанство», П.Каратыгин понимает под ними действия «вооруженных групп местного населения или выделенных из состава армии соответствующих войсковых частей, поставивших себе целью (или получивших задачу): истребление противника путем нападения в моменты наименьшей способности его к сопротивлению, не связывая себя в остальных случаях постоянным вооруженным соприкосновением с врагом».

Для сравнения приведем формулировку понятия партизанской борьбы, как ее давал советский «Словарь основных военных терминов». Это «боевые действия вооруженных групп, отрядов и целых соединений добровольцев из местного населения или из состава вооруженных сил, которые ведутся в тылу врага методом внезапных ударов по отдельным гарнизонам или колоннам двигающихся войск противника, ударов по центрам управления (штабам) и различным объектам противника, отдельных диверсий с целью дезорганизации тыла, нанесения потерь противнику в живой силе и боевой технике и нарушения нормальной работы его коммуникаций». При внимательном прочтении нетрудно заметить, насколько конкретна формулировка П.Каратыгина, выражающая сущность партизанской борьбы, по сравнению с последней, где за перечислением задач забыли главное: партизанство не связывает себя постоянным вооруженным соприкосновением с врагом. Казалось бы, очевидное. Но именно это очевидное не видели очень многие организаторы партизанской борьбы в начале войны. И как результат – громадные жертвы среди партизан.

Партизанство у Каратыгина не противопоставляется регулярной армии, не рассматривается как ее антитеза и не связывается только с армией, как источником ее организации, питания и боевых действий, что наблюдается у Клембовского. У Каратыгина оно предстает в виде органического единства двух начал – народного и армейского. Рассматривая возникновение партизанства в моменты, когда народ, как «нация» или «группы угнетенных классов», начинает борьбу собственными силами, когда нет армии или когда она не способна самостоятельно обеспечить интересы страны, когда с развалом армии «старого порядка» на сцену истории выходят новые силы, П.Каратыгин заключает, что партизанские формы действий настолько разнообразны, насколько разнообразна сама складывающаяся обстановка борьбы. В то же время, беря во внимание не только красное партизанство, но и повстанчество, так называемое «бандитство» своего времени, он приходит к мысли о том, что преобладает в них организация преимущественно войскового типа.

Главным моментом, характеризующим тактику партизан и содержащим в себе признак «партизанства» как для отрядов, выделенных из состава армии, так и сформированных другим путем, является отсутствие постоянного вооруженного соприкосновения с противником. Притом, что партизанство есть первая возможность и первое средство слабейшей стороны вести самостоятельную борьбу. Партизанство самобытно и не обусловливается наличием своей армии. Партизанские отряды из армии не больше, чем частностный тип. Главная масса партизан всегда выходит из среды народа, в момент наибольшей опасности стране от тех или иных враждебных посягательств, и обусловлено это именно отсутствием армии.

Исключительное значение, считал П.Каратыгин, имеет возможность ввода в партизанские действия планомерного начала. Он писал: «Максимум полезной работы партизан и степень их влияния на ход операций своей армии обусловливается наличием оперативной связи с последней и планомерностью этих действий». В этих условиях партизанские отряды, пишет он, можно сравнить со снарядами сверхдальнего действия, но поражения будут носить случайный характер, пока исключена возможность точного направления их в цель. Неизменными атрибутами успеха партизанства, по мысли Каратыгина, является наличие организованного руководства партизанской силой и совместная работа партизан с армией. Гибель партизанства – в стремлении вести «правильную войну». Именно такие факторы, как отсутствие общего определенного оперативного плана при наличии значительных сил, неспособность ввести действия в русло планомерных операций, сведение боев к простому «сокращению» живых сил противника без закрепления и использования достигнутых в бою результатов, по мнению автора, стали причинами неудач партизанской армии Махно, которого он считал типичным партизанским вождем, образцом умелого использования приемов партизанской борьбы.

Партизанство само по себе редко может дать конечный положительный результат. «Последний достигается или действиями, согласованными со своей регулярной армией, или вводом в действие партизан планомерного общего руководства, т.е. приближением партизанства к понятию регулярной силы, но не по внешним формам, но по внутренним признакам последней». К сожалению, к этим и многим другим каноническим положениям П.Каратыгина, выведенным еще в 1924 г., организаторам и руководителям партизанской борьбы в годы Великой Отечественной войны пришлось идти путем многократных проб и ошибок, платить за благоприобретенный опыт чрезвычайно дорогой ценой.

«Борьба с тылом (неприятеля. – Авт.) – дело партизан, независимо от их типа, – подчеркивает П.Каратыгин и продолжает: – Не надо удивляться, если в будущем цели операций будут определяться по рубежам тыла, и это будет вполне естественным, когда чрезмерное развитие техники придает войне характер состязания тылов через посредство армий фронтов». Пожалуй, уже за одну эту мысль Каратыгину следовало бы поставить памятник.

«Партизаны, как разрушители тыла, займут свое должное место в будущих войнах, – писал П.Каратыгин. – Борьба эта должна принять организованный характер и иметь полную связь с операциями армии... Партизаны, как самостоятельно действующая сила, являются вспомогательным средством борьбы; партизанство же, планомерно организованное, особенно при наличии армии, является уже могучей силой, является частью той же армии, действующей на наивыгоднейших направлениях».

Полемизируя со своими оппонентами, П.Каратыгин утверждал, что впереди «за партизанством более свободные и широкие горизонты». «Слишком старое» партизанство может оказаться и новым приемом. «Мы здесь говорим о возможности перехода внешних форм и идейных моментов партизанства в нормальную тактику регулярных войск. Оно воспримется в своей идее – разрушения стройных боевых систем противника, вводом новых форм борьбы, созданием обстановки неожиданностей и случайностей, – условий, непривычных и опасных для механизированных войск противника».

Эти и многие другие положения П.Каратыгина не утратили своей актуальности и в наши дни.

Интересна позиция, которую занимал в те годы известный военный теоретик А.А.Свечин, в 1927 г. – заместитель главного руководителя военных академий РККА по стратегии. До Первой мировой войны он закончил Академию Генштаба, после революции перешел на сторону Советской власти. В 1938 г. комдив А.А.Свечин был уволен из РККА и репрессирован. Относительно дальнейшей его судьбы сведения противоречивы.

В своей работе «Стратегия», изданной в 1927 г., А.А.Свечин признавал, что партизанство имеет, безусловно, широкую перспективу и может оказать немалое влияние на чаши весов будущей войны. При этом нельзя не заметить, что, ратуя за сильную профессиональную армию, при которой роль партизан уменьшается, Свечин несколько идеализировал ситуацию.

Зачисляя партизан в вооруженные силы государства, А.А.Свечин отделял их от регулярной армии, ставя во главу угла отношение вооруженных сил к исполнительной власти государства: «Регулярные войска являются беспрекословными исполнителями приказов исполнительной власти. Положение партизан можно охарактеризовать понятием попутчика». С этим трудно согласиться. Если партизаны заодно с армией, часть армии, то они уже не попутчики, а соратники. Если они создаются населением в противовес власти, то, естественно, не могут быть заодно с армией.

А.А.Свечин утверждал, что «за последнее столетие роль партизан уменьшилась до самых скромных размеров потому, что всеобщая воинская повинность оставляла ничтожный материал для вербовки партизанских отрядов». Дескать, у воюющих сторон появились опасения насчет «классовости» партизан, могущих повернуть свое оружие против властей. Первое утверждение не имело под собой почвы, т.к. воинская повинность никогда не охватывала всех призывных возрастов полностью. Второе – «о классовости» – очень примечательно. А.А.Свечин предвосхитил тенденции 30-х годов, когда опасения властей насчет «классовости» партизан вылились в репрессии против ранее подготовленных партизанских кадров в СССР. Иными словами, классовость и национальный характер партизанства не могли служить основанием для уменьшения его «до самых скромных размеров».

Учитывая вышеизложенное, трудно не согласиться с выводами А.А.Свечина о партизанстве. В частности, он писал, что вооруженные силы государства нельзя исчислять только из регулярных войск, в ходе военных конфликтов в них будут входить милиционные и партизанские формирования. С уменьшением численности регулярных войск, ростом их профессионализма роль партизан возрастает, отмечал Свечин. Было бы большой ошибкой, переоценивая возможности и значение партизан, ослаблять внимание к подготовке организованной вооруженной силы. Тем более было бы большой ошибкой, по его мнению, забывать, что в войне с обострением классовых и национальных противоречий партизаны могут стать опасны. «Все, что есть ценного в их рядах, необходимо возможно скорее охватить рамками регулярной организации». Трудно не согласиться с этим замечанием.

Практика Великой Отечественной войны полностью подтвердила эти выводы. Уже в 1941 г. пришлось апеллировать к партизанам. Но только спустя год после начала войны руководству страны удалось централизовать партизанское движение, совершив при этом массу грубейших стратегических в отношении организации партизанской войны, оперативных и тактических ошибок. К какому разряду из них следует отнести ошибки, подтолкнувшие часть местного населения к коллаборационизму, читатель может определить и сам.

С полным основанием научным трудом, посвященным проблемам партизанства, можно считать работу одного из ответственных работников Главного разведуправления М.А.Дробова «Малая война. Партизанство и диверсии», увидевшую свет в 1931 г. В ней дан подробный анализ форм и методов малой войны – партизанства и диверсий. Это не только первая попытка систематизированного изложения проблемы, но и стремление дать свою теорию малой войны.

До Первой мировой войны под малой войной, пишет М.А.Дробов, понимали действия малых отрядов, оторванных от армии (совершающих нападения на фланги и тыл неприятеля, набеги, отбитие транспорта и пр.), призванных тревожить и теснить врага, принуждать к выделению главных сил и т.д. Малая война в этом представлении происходит в обстановке юридической и фактической войны между двумя или более государствами и народами. Ведется она силами организованной армии, выделяющей малые отряды или части на основе организации регулярных войск. При этом в партизанских действиях народ может и не участвовать. Руководство малой войной осуществляется военными инстанциями.

Малая война состоит из партизанских действий, рейдов, набегов, засад и разрушений, проводящихся солдатами, «вольными стрелками» или с привлечением гражданских лиц, но действующих «по военным обычаям». Между малой войной и партизанской войной существенную разницу видели в том, что партизаны действовали самостоятельно, а в малой войне связи между армией и партиями не прерывались. И лишь Каратыгин, перешагнув этот раздел, признав право на партизанство «вооруженных групп местного населения или выделенных из состава армии соответствующих войск, частей», утверждал, что партизанские отряды из армии не более, чем частностный тип партизанства. Здесь важно то, что партизанство не противопоставляется армии и не связывается только с армией. М.А.Дробов разделял эту концепцию.

Применяя к малой войне термин «импровизация», принятый немцами, М.А.Дробов определяет ее как «импровизированные активные действия небольших (сравнительно с регулярной армией) отрядов, организованных (гражданским. – Авт.) населением, армией, правительством или партией по особому для каждого случая (района) типу для нанесения своему противнику непосредственного материального или иного ущерба всюду, где это возможно, и всеми доступными им средствами».

В малую войну, по Дробову, входят и операции партизанского порядка, организованные армией во время войны, и повстанческие действия, не связанные с войной, и разного рода активные действия – индивидуальные или групповые, как, например, порча имущества, поджоги, взрывы и т.п., практикующиеся как в период войны, так и в мирное время, ей предшествующее, для ослабления военной мощи врага.

Здесь – полное совпадение взглядов М.А.Дробова и М.В.Фрунзе. Последний, как нарком по военным и морским делам, особое внимание уделял разработке планов малой войны, созданию всех данных, обеспечивающих успех ее широкого развития.

В период Гражданской войны малая война вылилась в партизанство, а если говорить точнее, то партизанство поглотило малую войну, выразившись в двух видах: партизанстве-повстанчестве и партизанстве войскового типа. На практике они, переплетаясь, сливались, образуя единый фронт или на стороне красных, или на стороне белых.

Основными видами партизанства, писал М.А.Дробов, в будущей войне нужно признать партизанство (повстанчество) организованного типа, так как оно покрывает собой партизанство войскового типа. Партизанство, организованное в процессе национально-освободительной борьбы, могло быть, по мысли автора, как революционным (прогрессивным), так и контрреволюционным. Последнее не могло иметь широкой базы среди трудящихся и должно или превратиться в обыкновенные уголовные шайки, или, попав в руки наших идейных противников, выродиться в диверсионные бандитские группы.

По отдельным периодам партизанской войны можно представить общую характеристику ее формирования. Первый период М.А.Дробов называет «индивидуально-террористическим». Второй – «массовым, дерзко-нападательным, налетно-набеговым» с внесением общего плана и постоянства, регулярности операций, когда намечается переход от самообороны к наступлению. В третьем периоде партизанство протекает в обстановке легальности за счет государства, сливаясь с армейскими действиями, но в основном сохраняя общий с повстанчеством характер операций. Его методы, задачи и формы, скрытность работы (в условиях подполья, в тылу противника) почти одинаковы, меняются лишь боевые средства.

Малая война – явление непреходящее, писал М.А.Дробов. За ней следует признать большую и ответственную роль в современной вооруженной борьбе. Важна трансформация партизанства войскового типа, использующего в полной мере современную технику армии и флота, расширяющего свои задачи требованиями социально-политического порядка, необходимостью организации своих ячеек не только в тылу противника, но и в своем тылу на случай возможного оставления этих районов своими войсками. Не менее необходимо для партизанства полное слияние идейного и материального, слияние с народными массами. Все это создает прочный фундамент боевого энтузиазма, питания, укомплектования и пр. Особо следует уделять внимание культивированию партизанства в народе с целью заблаговременной подготовки к войне.

Многие положения, выдвинутые разработчиками теории партизанской войны, выдержали проверку в годы суровых испытаний буквально через несколько лет. Отдельные из них, в частности о преимуществах в современной борьбе партизанства-повстанчества перед партизанством войскового типа, обусловленное теорией классовой борьбы, ее формами и задачами, получили приоритетную разработку. Они были, на наш взгляд, гипертрофированы послевоенными исследователями. В этом же плане, в частности, не повезло такому понятию, как «диверсия». Хотелось бы вернуться к его изначальному смыслу. «Под словом диверсия, – писал в своей книге «О войне» К.Клаузевиц, – обычно подразумевается такое нападение на неприятельскую территорию, посредством которого силы противника отвлекаются от важнейшего пункта». В другом месте он же отмечал: «Первое требование к диверсии заключается в том, чтобы она оттянула от главного театра войны больше сил противника, чем мы сами употребили на диверсию». Именно так понимал это слово М.А.Дробов.

В частности же по советской исторической и энциклопедической литературе о партизанской борьбе можно легко проследить тенденцию отчуждения армии от партизанства, что не может не лишать ее элементов организованности, подчиненности целям и задачам, решаемым армией, и др. Так, например, в энциклопедических словарях в определении партизанских действий повсеместно встречаем: «Войска могут участвовать в партизанском движении». А могут и не участвовать?!