Текст книги "Северная война или блицкриг по-русски"

Автор книги: Вячеслав Красиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

ФАКТ ПЯТЫЙ.
Годность по ценности в финансовом эквиваленте

ЭПИЗОД 12.Размеры царского жалованья морякам в годы Северной войны.

В период организации первых подразделений русского флота, когда все офицеры поголовно являлись иностранцами, деньги им выплачивались согласно индивидуальной договоренности, закрепленной контрактом. Единообразия такая система, естественно, не имела, но некоторые общие тенденции существовали. Так, месячное жалованье большинству начислялось в пределах:

капитанам – до 40 руб.

лейтенантам – до 20 руб.

унтер-лейтенантам и штурманам – до 15 руб.

констапелям и боцманам – до 10 руб.

иностранным матросам – до 6 руб. (русским – по 90 коп.)

Конечно, по европейским меркам это были не ахти какие деньги. Но Петр к тому времени уже понял – даже «морских звезд» средней европейской величины в Россию не заманить. Слишком уж захолустная арена для людей, привыкших к океанскому размаху. Поэтому вербовку он вел среди представителей «второго сорта» западного «соленого интернационала», которые могли соблазниться не только деньгами, но и «наживкой» другого рода – так сказать фактором престижности. То есть любого «потентата» принимали с повышением на несколько чинов. Например, голландец (норвежского происхождения) Кор-нелиус Крюйс из капитанов прыгнул сразу в вице-адмиралы. А еще один голландец (служивший до 1703 г. в Дании) Петер Сиверс из унтер-лейтенантов взлетел до капитана. К тому же и перспективу дальнейшей карьеры «худородному» и нищему контингенту «нептуновых людишек» царь, на первый взгляд, открывал фантастическую, какая им дома даже не снилась. Тот же Сиверс через 15 лет ходил уже в контр-адмиралах. А простой курляндский матрос – выходец из Риги – Барнт Шмит с 1698 по 1709 гг. вырос до капитан-лейтенанта [156]156
  И хотя следующие 10 лет он провел в плену, но после обмена Петр в награду произвел его сразу в капитаны 2-го ранга.


[Закрыть].

Загвоздка же заключалась в том, что большинство вскоре понимало – жить в стране с совершенно иной ментальностью (и традиционной нетерпимостью к иноземцам) очень трудно. Столь же быстро выяснялось, что и деньги в России платили с большими задержками. Но во флоте, являвшемся привилегированным детищем Петра I, все-таки лучше, чем в армии. Царь обожал проводить время среди моряков и в любой таверне мог уделить внимание даже той компании европейцев, где не было ни одного офицера. Поэтому всегда оставался вариант тешить себя иллюзией возможности лично пожаловаться монарху и тем самым добиться решения своих проблем. Кстати, действительная степень некоторой элитарности всех моряков-иностранцев в петровской России хорошо видна при сравнении их жалованья с получками русских и тех западных наемников, что служили на суше (руб. в месяц)*.

Таким образом, только артиллеристы, командный состав которых также набирался преимущественно из иностранцев, не сильно уступали по величине доходов морякам. Впрочем, пушкари тоже пользовались повышенным государевым расположением. Достаточно вспомнить, что он долгое время предпочитал носить звание капитана гвардейской артиллерии и требовал, чтобы его именовали не иначе, как «господин бомбардир».

Таблица

^{Иностранцы (В пехоте / В артиллерии) … Русские (В пехоте)}

капитан …… 18 / 25 … 8

поручик …… 12 / 15 … 6

прапорщик …… 10 / 12 … 4

рядовой …… – / – … 0,44

Подобное положение сохранялось до конца зимы 1713 г., когда появился царский указ, требовавший установить твердые оклады по флотским званиям. Это вскоре сделал генерал-адмирал Федор Апраксин. После чего ведомость по выплате заработка приняла следующий вид (руб. в год):

генерал-адмирал – 7000

вице-адмирал – 2240

контр-адмирал – 1200

капитан-командор – 600

капитан 1-го ранга – 480

капитан 2-го ранга – 420

капитан 3-го ранга – 360

капитан 4-го ранга – 300

капитан-лейтенант – 240

лейтенант – 180

штурман – 150

унтер-лейтенант – 120

констапель – 120

боцман – 120 (русский боцман – 85)

боцманмат – 85 (русский боцманмат – 60)

иностранный матрос – 60

русский матрос 1-й статьи – 18

русский матрос 2-й статьи – 12

русский матрос 3-й статьи – 6

Кроме того, все иностранцы получали в год еще одну месячную (13-ю) зарплату. Некоторое же понижение жалованья (относительно первой половины Северной войны) объяснялось просто – на западном рынке цены на услуги военных моряков после окончания войны за испанское наследство резко упали. Что и решил к своей выгоде использовать Петр. Впрочем, тем людям, которых царь ценил больше других, индивидуальные оклады, несмотря на указ, все-таки оставили. Например, вице-адмирал Крюйс имел в последние годы противоборства со шведами такие же деньги, что и в начале [157]157
  Правда, и в подобных случаях из-за девальвации рубля (по причине порчи монет, которой активно занимался Пеф, пытаясь таким образом выкрутиться из хронического финансового кризиса) реальная величина доходов тоже падала. Если в 1700 г. 4000 рублей контракта Крюйса еще полностью соответствовали номиналу, то спустя 16 лет они уже равнялись лишь примерно 3600 старым рублям.


[Закрыть]. И был в этом не одинок. Аналогичной привилегией пользовались также любезные сердцу монарха корабельные мастера. Джозеф Най, Ричард Броун и Ричард Козец (звания капитан-командоров получившие только в 1723 г.) уже давно клали в карман по 1993 рубля в год – намного больше, чем полагалось даже контр-адмиралам. Роберт Девенпорт – произведенный в 1718 г. из корабельных подмастерий в мастера, стал зарабатывать порядка 800 рублей. Ричард Рамз, приехавший в Россию после «денежного» указа 1713 г., тоже сумел его обойти, выговорив себе 867 рублей. Аналогичным образом в 1717 г. уладили свои финансовые дела и британские адмиралы Томас Гордон и Джордж Паддон, с той лишь разницей, что им дополнительные суммы постоянно выплачивались в виде единовременных премий. Список подобных фактов длинен. Весь его перечислять очень долго. Поэтому отметим только главное, которое заключается в том, что нет в этом перечне русских фамилий. Таковой была степень «незаменимости» национальных кадров. Российским офицерам из состоятельных семейств жалованье часто вообще не выплачивалось, поскольку царь считал, что они неплохо живут (в сравнении с квалификацией) и без подобного баловства. А в отношении основной массы европейцев в последней трети Северной войны общие условия оплаты оставались без изменений указа 1713 г. И, видимо, худо-бедно выполнялись. Если, конечно, не считать большим нарушением традиционные для России задержки с выплатой уже заработанных денег.

* * *

Примечания:

1. Для сравнения (чтобы представить относительную величину зарплат) заметим, что в эпоху Петра I телка в России стоила 1,5 руб., овца – 35 коп., поросенок– 10 коп. До 10 коп. стоило ведро водки или количество хлеба, потребное матросу на месяц. Комплект всего форменного обмундирования рядового военного стоил 2 руб., а большой купеческий корабль качественной европейской постройки – примерно 15000 руб.

2. Кроме денег, выдаваемых из царской казны, морские офицеры Петра I имели еще одну услугу, также гарантированную русским монархом, которую можно расценить, как вид дополнительной оплаты. Каждому из них полагались содержащиеся за счет государства денщики (с выдачей по 50 коп. на человека в месяц):

всем выше капитана 1-го ранга – по договоренности

капитанам 1-го ранга – 4 денщика

капитанам 2-го, 3-го и 4-го ранга – 3 денщика

капитан-лейтенантам – 2 денщика

всем остальным офицерам – 1 денщик

ФАКТ ШЕСТОЙ.
Те на ком держалось «русское море», говорили не по-русски

ЭПИЗОД 13.Корабельные мастера, которые наиболее плодотворно работали в России в годы Северной войны.

Так уж сложилось, что первые моряки, с которыми в юности довелось познакомиться Петру I в Немецкой слободе, были по преимуществу голландцами. Видимо, по сей причине, русский монарх поначалу больше тянулся к «корабельщикам» из «страны тюльпанов». Поэтому и азы судостроения в России конца XVII – начала XVIII вв. преподавали специалисты, приглашенные в основном из Голландии. Но в процессе познавания всех тонкостей морских ремесел к российскому монарху пришло понимание того (очевидного уже для многих европейцев) факта, что лидерство в мировом судостроении все прочнее захватывают англичане. И в дальнейшем царь также переориентировался на самую передовую британскую школу. Соответственно и мастера для насаждения в России корабельных наук стали вербоваться на островах Туманного Альбиона. В результате в скором времени они вытеснили с петровских верфей почти всех голландцев. Таким образом и получилось, что каркас российской традиции «корабельного строения» выковывался по большей части мозгами англосаксов и на основе их опыта.

История развития класса галер и прочих, родственных им гребных судов во флотах Петра I столь же терниста, как и эволюция парусников. За годы, предшествовавшие Северной войне, а потом и в ходе ее, царь попробовал «ассимилировать» в России целое семейство крупных средиземноморских весельных плоскодонок, так называемые конструкции итальянского, венецианского и турецкого «маниру». Но в конечном итоге остановился (уже в самом финале противоборства со Швецией) на «инвенциях француженских». Все эти метания и зигзаги тенденций отчетливо прослеживаются и по судьбам отдельных личностей.

Выбе Геренс(? —1713). Голландец. На царской службе с 1697 г. Сначала работал в Воронеже. В 1703-м переведен на Олонецкую верфь, где стал ведущим специалистом предприятия. С 1706 г. курировал и Адмиралтейскую верфь в Петербурге, налаживая там производство первых относительно больших судов. Последний период своей жизни с 1708 г. провел на Соломбальской верфи в Архангельске, где строил фрегаты и линкоры ддя второго формирования балтийской эскадры.

Построил 12 крупных судов. На юге– «Воронеж» (62 пушки) и «Разженное железо» (36). На северо-западе– «Олифант» (32), «Думкрат» (32), «Штандарт» (28), «Шлиссельбург» (28) и «Петербург» (28). На севере – «Гавриил» (52), «Рафаил» (52), «Архангел Михаил» (52), «Святой Петр» (32) и «Святой Павел» (32).

Ричард Козенц(1674—1735). Англичанин. Представитель династии британских корабелов. Выпускник высшей школы судовой архитектуры. Также занимался теорией судостроения. На царской службе с 1700 г. В России сначала трудился на верфях Азовского флота. Переведен в Петербург в 1712-м. До конца Северной войны строил линкоры в столичном Адмиралтействе.

В 1700—1721 гг. построил 9 крупных кораблей. На юге – «Старый дуб» (70) и «Спящий лее» (70) [158]158
  Кроме того, в соавторстве с Джозефом Наем – проектировал и строил для Азовского флота в 1707—1711 гг. четыре 80-пушечных корабля, семь 48-пушечных, один 24-пушечный. Но по причине поражения в войне с Турцией и возвращения ей Азова суда остались незаконченными.


[Закрыть]. На северо-западе – «Ингерманланд» (64), «Москва» (64), «Нептуну с» (70), «Гангут» (90), «Святой Петр» (80), «Дербент» (66), «Святая Наталья» (66) [159]159
  Также при закладке в Петербурге первой для России серии 90-пушечных линкоров спроектировал очень крупный по тем временам строительный эллинг и руководил работами по его изготовлению.


[Закрыть].

Джозеф Най(1668-?). Англичанин. Разрабатывал вопросы теории кораблестроения. На царской службе с 1698 г. В России сразу же стал одним из технических руководителей судостроения на юге. В 1712-м переведен в Петербург. Сначала налаживал производство гребных судов на Ижорской верфи. Затем строил линкоры в Адмиралтействе.

До конца лета 1721 г. построил 7 крупных кораблей. На юге – «Черепаха» (58), «Шпага» (60), «Сулица» (60), «Скорпион» (60), «Цвет войны» (60) [160]160
  Кроме того, в соавторстве с Ричардом Козенцем строил для Азовского флота в 1707—1711 гг. 12 указанных в позапрошлой сноске кораблей.


[Закрыть]. На северо-западе – «Исаак-Виктория» (66) и «Астрахань» (66).

Ричард Броун(?—1740). Англичанин. Углубленно изучал теорию судостроения. На царской службе с 1705 г. Сначала упорядочивал работу на верфях Азовского флота. В 1708-м переведен на северо-запад. Там на Новоладожской верфи строил первые линкоры для Балтики. С 1710-го переведен в Петербург в главное Адмиралтейство, где занимался строительством наиболее крупных кораблей.

В Северную войну построил 7 судов. Все на северо-западе– «Рига» (50), «Выборг» (50), «Святая Екатерина» (60)– № 1, «Шлиссельбург» (60), «Святая Екатерина» (70) – №2, «Святой Александр» (70), «Фридрихштадт» (90).

Юрьян Русинов.Венецианский грек. На царской службе с 1703 г. Специализировался на постройке гребных судов. Сразу после приезда трудился на Олонецкой верфи. Затем организовывал сборку и ремонт галер на большинстве прибалтийских судостроительных предприятий.

Всего в период борьбы с Карлом XII построил более 100 единиц разных типов гребных судов [161]161
  Кроме Русинова у истоков петровского гребного флота на Балтике стояли еще двое почти столь же плодовитых греческих галерных мастера – МУЦ и ЛЕОНТЬЕВ. Именно все они вместе принесли в Московию опыт судостроителей Средиземноморья, который стал неоценимым подспорье в деле укоренения армейского флота на российской почве.


[Закрыть].

Клавдио Ниулон. Француз. Получил известность как галерный мастер, работая в Марселе. На царской службе с 1719 г. Хотя лично в России построил не очень много кораблей, но сыграл большую роль в развитии армейского флота Петра I. Под его руководством справились с решением ранее «неподъемной» задачи создания оптимального типа крупных гребных судов для Балтики [162]162
  Но вообще-то французы независимо от профессий и квалификации почему-то плохо приживались у Петра I. Поэтому кроме Ниулона среди царских корабелов заметной фигурой сумел стать еще только один «галл» – приехавший в Петербург в 1717 г. корабельный мастер ЖОЗЕФ ПАНГАЛО. До окончания Северной войны он построил линкор «Пантелеймон-Виктория» (66) и руководил капитальным ремонтом «Леферма» (70).


[Закрыть].

Не рискуя ошибиться, можно смело написать, что если бы Петру не удалось заманить в Россию вышеперечисленных специалистов-кораблестроителей, то у него вообще бы не имелось ни единого шанса перенести в свою «вотчину» столь чужеродное ей образование, как флот. Но эти мастера составляли, разумеется, лишь наиболее заметную верхнюю часть основания новостройки. А базировалась она на большом количестве менее известных специалистов, также приглашенных царем на Западе. В основном они налаживали на многочисленных мелких верфях сборку небольших парусных и гребных судов или их ремонт [163]163
  Здесь их перечислять не будем, так как все они упоминаются в главе, где рассказано о боевых действиях на море.


[Закрыть]. А также занимались заготовкой древесины [164]164
  С началом постройки второй очереди Балтийского флота с юга России началось снабжение верфей северо-запада основным кораблестроительным материалом той эпохи – дубом. С 1714 г., когда заготовки древесины приобрели большой размах, руководить ими послали английских мастеров РОБЕРТА ХЭДЛИ и ГЕНРИ ДЖОНСТОНА.


[Закрыть]. Рассказ о них всех – это тема для отдельной книги. Поэтому назовем только тех, кто внес свой вклад в пополнение русской парусной эскадры на Балтике в виде крупных вымпелов.

Петер Геренс.Голландец. Сын Выбе Геренса. После смерти отца возглавил постройку линкоров для Балтийского моря на Соломбальской верфи в Архангельске. Затем в 1716 г. был командирован в Копенгаген для руководства сборкой гребных судов для русской экспедиционной армии. В последние годы Северной войны занимался судоремонтом в Прибалтике.

До сентября 1721 г. построил 4 крупных корабля. Все на севере– «Уриил» (52), «Варахаил» (52), «Селафаил» (52), «Ягудиил» (52).

Ричард Рамз(1665-1740). Англичанин. На царской службе с 1715 г. (по приглашению Ричарда Броуна, которому приходился шурином). Сразу же получил направление в петербургское Адмиралтейство, где занялся постройкой линкоров.

В период Северной войны построил 2 больших корабля – «Норд-Адлер» (80), «Святой Андрей» (80).

Роберт Девенпорт(?-1735). Англичанин. На царской службе с 1706 г. Завербован в звании корабельного подмастерья. Работал на верфях Азовского флота. В 1712 г. переведен в Петербург. Экзамен на корабельного мастера сдал в 1718 г. Затем командирован в Голландию, где на верфях Амстердама и Роттердама руководил постройкой кораблей для русского Балтийского флота.

До окончания Северной войны построил 2 линкора– «Принц Евгений» (50), «Ништадт» (56).

Объективность требует для сравнения, так сказать, суммарных вкладов написать несколько слов и об отечественных судостроителях. Понятно, что сначала таковых не имелось вовсе. Впрочем, не слишком много их развелось и к концу Северной войны. И это при условии, что Петр любого из подданных, если тот проявлял интерес и способности к подобным занятиям, всемерно поощрял. По сей причине получилось, что наиболее видным российским корабельным мастером в конце концов стал сам царь.

Петр I(1672-1725). Первые корабли спроектировал и построил для Азовского флота после возвращения из европейского «образовательного» путешествия 1697—1698 гг. Затем всю жизнь старательно совершенствовался в этом ремесле и, судя по всему, стал достаточно неплохим специалистом.

До 1721 г. построил 5 линкоров. На юге – «Гото Предестинация» (58), «Старый орел» (82), «Ластка» (50). На северо-западе– «Полтава» (54), «Лесное» (90).

А из простых смертных русских по происхождению судостроителей Петра I можно выделить всего трех человек.

Федосей Скляев(1672-1728). Вместе с царем в 1697-1698 гг. ездил учиться в Голландию и Англию. Затем уже один продолжил образование в Венеции. По возвращении в Россию практиковался в Воронеже. После начала войны со шведами переведен на северо-запад. Работал в Архангельске и почти на всех верфях Прибалтики. Звание корабельного мастера получил в 1707 г. В дальнейшем в основном трудился «в паре» с монархом. В периоды отлучек Петра оставался следить за постройкой «царских» судов.

По разработанным вместе с царем проектам построил 4 крупных корабля. Все на северо-западе – «Нарва» (60) – № 1, «Ревель» (68), «Фридемакер» (80), «Святой Илья» (32).

Гавриил Меншиков(1672-1742). Ездил в конце XVII в. вместе с Петром «за наукой» в Европу. Прошел курс обучения на Ост-Индской верфи в Амстердаме. Вернувшись, работал в Воронеже. В 1703 г. вновь отправлен на практику в Голландию. Приехав обратно в Россию, в звании корабельного ученика трудился на предприятиях Прибалтики. Звание корабельного подмастерья получил в 1710 г. Экзамен на корабельного мастера сдал в 1721-м.

До конца Северной войны на северо-западе построил 1 крупное судно– линкор «Нарва» (66)– № 2. Кроме того, после смерти мастера Ричарда Вента достроил на Олонецкой верфи заложенный англичанином линейный корабль «Пернов» (50).

Больше ни один россиянин (даже из числа учеников наиболее выдающихся «варягов») ни линкоров, ни фрегатов в период 1700—1721 гг. не строил. А из галерных мастеров наиболее способным зарекомендовал себя Мокей Чекасов (1680-1731). «Ученье» его началось в 1706 г. под руководством греков Русинова и Муца на отечественных верфях в Прибалтике. Там молодого человека заметил Петр и отправил для получения настоящего образования в Европу – сначала в Германию, потом в Данию. Вернувшись, Черкасов с 1713 г. работал на Галерном дворе подмастерьем у Русинова. А с 1719-го, когда в Россию приехал француз Нилоун, то до самого конца Северной войны перенимал у него наиболее современные веяния «созидания» гребных судов.

* * *

ЭПИЗОД 14.Соотношение русских и иностранных командиров кораблей в русском флоте в годы Северной войны.

Петр I впервые вывел в море эскадру боевых кораблей под российскими флагами (10 парусников и 2 галеры) летом 1699 г. И хотя командующим этим соединением он формально назначил ближнего боярина Федора Головина, награжденного ради такого случая званием генерал-адмирал, на деле этот человек чувствовал себя посреди волн весьма неуютно и являлся чем-то вроде витринного манекена. Руководил, конечно же, всем сам царь, официально, правда, считавшийся всего лишь командиром 36-пушечного фрегата «Отворенные врата». Остальными вымпелами, которые сначала устроили учения неподалеку от устья Дона, а затем совершили так называемый Керченский поход через все Азовское море, в те дни командовали, естественно, иностранцы. В многочисленных книгах о прошлом российского флота, стоящих ныне на полках общедоступных библиотек, практически все они преданы забвению. Поэтому будет справедливо, если фамилии хотя бы части этих людей все-таки вернутся в историю. Назовем тех, кто вел боевые единицы рангом не ниже линкоров и фрегатов:

«Крепость» – Памбург

«Скорпион» – Рейс

«Безбоязнь» – Бекман

«Апостол Петр» – Фогт

«Благое начало» – Крюйс

«Цвет войны» – Рез

«Соединение» – Мейер

«Меркурий» – Валронт

«Сила» – Рокуски

В основном всех их наняли в Голландии в период недавнего путешествия Петра в Европу. Но подлинную национальность каждого сейчас уже установить вряд ли возможно. Впрочем, царь родом-племенем своих моряков интересовался далеко не в первую очередь. И ввязавшись спустя год в войну с Карлом XII, он без каких-либо национальных различий большую половину любезных его сердцу «мариманов» с берегов Азовского моря отправил на северо-запад – поближе к Прибалтике, где весной 1702 г. началась постройка первых кораблей Балтийского флота.

Там судьбы тех, кто ходил в 1699 г. к Керчи, сложились по разному. Памбург уже осенью 1702 г. во время броска по «Осударевой дороге» с Беломорья к Нотеборгу, был убит на дуэли (последовавшей из-за пустячной ссоры) другим европейцем.

Иоан ван Рез стал одним из трех петровских адмиралов того времени и активно участвовал во всех делах, но вскоре заболел и в конце 1705 г. умер в Петербурге.

Ну а Корнелиус Крюйс, Авраам Рейс и Джон Валронт превратились в достаточно известных персонажей Северной войны. Их имена часто встречаются на страницах документов вплоть до 1713 г., когда Валронт уволился с русской службы в звании капитана 1-го ранга. А приговоренный к смерти, но помилованный капитан-командор Рейс поехал в ссылку – в Тобольск. Не избежал опалы и вице-адмирал Крюйс. Правда, его Петр потом вернул обратно в столицу. Однако в прежнем положении главного флотоводца уже не восстановил.

Таким образом, никаких лавров царский флот не принес никому из «могикан» первого набора. И жребий этих людей не исключение, а правило. Не говоря уж об адмиральской славе их блистательных современников – таких гигантов, как голландец Рюйтер, француз Турвиль или британец Рук, которые во главе грозных эскадр вершили мировую историю, никто из искавших военного счастья под парусами Петра не снискал там даже небольшой флотоводческой известности. В нищей и традиционно сухопутной стране, где к тому же народ не уважает власть, если она не самодурна и не тиранична, привыкшему к относительной свободе европейскому моряку практически невозможно вытащить «выигрышный билет». Тем не менее «варяги», гонимые кто нуждой, а кто склонностью к авантюризму, продолжали приезжать в Россию, поддерживая на плаву своим, пусть и не всегда блестящим профессионализмом столь искусственное создание, как российский флот.

Автор данных строк, начав работать над этим материалом, хотел сначала составить списки командиров кораблей парусной Балтийской эскадры Петра I на каждый год Северной войны. Но, собрав уже всю необходимую информацию, решил отказаться от подобной затеи. По той простой причине, что читать однообразное перечисление практически одних иностранных фамилий вряд ли кто-то захочет. Немногим историкам, специализирующимся на начале XVIII в., эти имена и без того известны. А широкой публике списки покажутся слишком скучными. Поэтому лучше всего остановиться на компромиссе – варианте с несколькими, так сказать «опорными вешками» – перечнями, демонстрирующими ситуацию только по нескольким – наиболее важным годам. Чтобы уловить тенденции изменения в соотношении русских и иностранных командиров, этого будет вполне достаточно.

Прекрасной иллюстрацией для первой точки отсчета является 1705 год, когда шведский флот впервые за всю Северную войну в относительно серьезном составе решил заинтересоваться русской береговой обороной у острова Котлин. К тому моменту царь уже успел построить на Балтике много боевых кораблей, хотя и не очень больших, но все равно требующих для управления специальных знаний и немалого опыта, как в плане навигации, так и в смысле стратегии или тактики военно-морского искусства. Поэтому неудивительно, что перед первым боем российская сторона собрала военный совет. Поразительно другое – уникальный национальный состав совета. Ему трудно найти аналог в мировой истории. Дело в том, что среди мужчин, рассевшихся за устеленным картами столом, напрочь отсутствовали русские. То есть коренные представители той самой страны, которая, собственно, и воевала со шведами.

Возглавляли это мероприятие голландцы – вице-адмирал Корнелиус Крюйс и контр-адмирал Иоан ван Рез. Рядом сидели их соплеменники – Авраам Рейс, Иоан де Гаас, Иоан де Ланг, Иоан Янсен Бак, Иосиф Гвелкем, Иост Рост, Корнелиус Клинкерт, Иоан Аббо Крейс. Общий язык с ними без особых проблем находили венецианцы Александр Молино, Лука Лиц, Лука Дамиани, Жио-Мария Лоретти, норвежцы Петер Христиан Бредаль, Аренд Грунд, немцы Петер Фок, Барнт Шмит, англичанин Эндрю Симпсон, француз Жан Гале, датчане Петер Сиверс, Корнелиус Слейс.

Так как ранее автор обещал не утомлять читателей длинными списками, то на этом, пожалуй, перечень пока и завершим. Впрочем, еще заметим, что упомянутые моряки, откровенно не претендовавшие на звания великих флотоводцев, тем не менее все же сумели отстоять порученную их заботам приморскую крепость и базу флота от всех посягательств врага с суши и с воды. Оставив, таким образом, в российской военно-морской истории, между прочим, единственный пример успешной обороны подобного рода. Поскольку потомки их русских учеников в будущем ни разу не смогли повторить это достижение (Севастополь, Порт-Артур и т.д.). Лишь обзавелись при аналогичных попытках труднообъяснимой привычкой топить собственными руками свои же корабли (а потом еще и гордиться сей глупостью). Ну а теперь обещанные «вешки».

КАМПАНИЯ 1705 г.

фрегаты:

«Штандарт» – Иоан де Ланг (Голландия)

«Шлиссельбург» – Выбе Гания (Голландия)

«Кроншлот» – Иоан де Гаас (Голландия)

«Петербург» – Иосиф Гвелкем (Голландия)

«Триумф» – Иоан ван Рез (Голландия)

«Дерпт» – Иоан Бак (Голландия)

«Нарва» – Авраам Рейс (Голландия)

«Флигель де Фам» – Корнелиус Крюйс (Голландия)

«Архангел Михаил» – Петер Фок (Германия)

«Иван-город» – Петер Лобек (Голландия)

«Олифант» – Корнениус Слейс

крупные галеры:

«Вера» – Иоан Боцис (Венеция)

«Надежда» – Иоан ван Ден (Голландия)

«Любовь» – Николо Варо (Венеция)

«Александр Македонский» – Жио-Мария Лоретта (Венеция)

«Федор Стратилат» – Лука Лиц (Венеция)

«Святой Петр» – Александр Молино (Венеция)

«Золотой орел» – Лука Дамиани (Венеция)

шнявы:

«Мункер» – Хенрик Гельма (Голландия)

«Сант-Яким» – Эндрю Симпсон (Англия)

«Копорье» – Корнелиус Клинкерт (Голландия)

«Ямбург» – Иост Рост (Голландия)

«Дегас» – Аббо Крейс (Голландия)

«Снук» – Жан Гале (Франция)

«Лукс» – Юрьян Сал (Голландия)

«Роза» – Николас де Фас (Голландия)

«Феникс» – Якоб Кок (Голландия)

«Фалк» – Петер Сиверс (Дания)

бомбардирские корабли:

«Бир-драгер» – Лавренс Корнелисен (Голландия)

«Вейн-драгер» – Петер Бредаль (Норвегия)

брандеры:

«Везувий» – Барнт Шмит (Германия)

«Этна» – Аренд Грунд (Норвегия)

На этом можно, наверное, остановиться, так как дальше остаются совсем уж мелкие, а также вспомогательные грузовые суда (тоже весьма небольшие). Теми из них, что находились непосредственно на театре боевых действий, также командовали исключительно иностранцы. А вот среди тех, кто водил корабли по тыловым акваториям – Ладожскому озеру и прилегающим к нему рекам, можно было изредка встретить фамилии русских «шхиттеров». Так, в рапортах полковника Яковлева адмиралу Крюйсу сообщается о «господине Голицыне», командовавшем флейтом. О буерах «господ Потемкина и Оболенского». А также о шмаке, «на котором господин Волконский» [165]165
  Учитывая, что Петр старался воспитать моряков из числа соотечественников уже добрый десяток лет, факт этот нельзя признать достижением. К тому же видными моряками упомянутые «господа» не стали. В дальнейшем они крупными кораблями не командовали и вообще в каких-либо связанных с морем событиях свои имена не прославили. В отличие, например, от молодого датского лейтенанта Витуса Беринга, находившегося с ними в тот год примерно на одном уровне. Он командовал «шкутом которыя по дрова ходят», а спустя несколько десятилетий именно его именем назвали пролив между Азией и Америкой и расположенное рядом море.


[Закрыть].

В качестве следующего варианта наиболее интересной «остановки» представляется война с Турцией. Азовский флот к тому времени уже практически потерял почти все – даже то немногое, что имелось на недавнем рубеже смены столетий. Но царь надеялся оживить до минимально рабочего состояния хотя бы небольшую часть старых «долгостроев» (из числа еще не выведенных в море). И потому направил на юг многих своих лучших моряков. Любопытно посмотреть, кто они были.

КАМПАНИЯ 1711 г.

линейные корабли:

«Гото Предестинация» – Нанинга (Голландия)

«Ластка» – Бекман (Голландия)

«Дельфин» – Хенрик Вессель (Норвегия)

«Вингельгак» – Петер Беземакер (Голландия)

«Скорпион» – Вейбрант Шельтинга (Голландия)

«Черепаха» – Вилим ван Гент (Голландия)

фрегаты:

«Цвет войны» – Бенжамент Эдвардс (Англия)

«Соединение» – Эндрю Симпсон (Англия)

«Меркурий» – Шхон (Голландия)

шнявы:

«Таймалар» – Витус Беринг (Дания)

«Дегас» – Иоан Блорий (Голландия)

«Фалк» – Иоан Рам (Голландия)

«Лизет» – Петер Бредаль (Норвегия)

Небольшим отрядом различных весельных судов, которые удалось довести до «плавучего» состояния к моменту начала Прутского похода, командовал все тот же норвежец Петер Бредаль. Объединенными силами парусной и гребной флотилий на Азовском море руководил адмирал Крюйс. Правда, все перечисленные выше корабли в строй ввести не удалось. Но в данном случае важно, кому царь поручил готовить их к кампании.

Еще одной «вешкой» выберем тот год, в котором русская достаточно многочисленная эскадра «открытого моря» впервые по этому самому морю отправилась в относительно дальний поход к берегам союзной Дании с целью совместного участия в боевых действиях. Говоря проще, рассмотрим ситуацию, когда Петр I при его трепетном отношении к своим кораблям ни в коем случае не доверил бы их случайным людям.

КАМПАНИЯ 1716 г.

линейные корабли:

«Ингерманланд» – Мартин Гослер (Германия)

«Мальбург» – Людвиг Тофт (Голландия)

«Екатерина» – Джеймс Лоренс (Англия)

«Полтава» – Вилим ван Гент (Голландия)

«Портсмут» – Клас Экгов (Дания)

«Девоншир» – Наум Сенявин (Россия)

«Святой Михаил» – Томас Ру (Англия)

«Гавриил» – Исаак Брандт (Дания)

«Рафаил» – Христофор Гаук (Дания)

«Уриил» – Иван Сенявин (Россия)

«Селафаил» – Петер Бредаль (Норвегия)

«Варахаил» – Петер Бене (Голландия)

«Ягудиил» – Корнелиус Вандергон (Голландия)

«Фортуна» – Хенрик Вессель (Норвегия)

«Перл» – Витус Беринг (Дания)

«Арондель» – Вильям Бекер (Англия)

фрегаты:

«Лансдоу» – Петер Небель (Дания)

«Самсон» – Джон Ден (Англия)

«Святой Илья» – Питер Нельсен (Англия)

шнявы:

«Принцесса» – Ипат Муханов (Россия)

«Наталья» – Юрген Шхелинг (Дания)

«Лизет» – Дмитрий Башилов (Россиия)

«Диана» – Ерасимус Гарбо (Дания)

Флагманами эскадры официально числились сам царь, как командующий, а также два его заместителя – капитан-командоры голландец Вейбрант Шельтинга и датчанин Петер Сиверс.

Таким образом, из 23-х петровских экспедиционных вымпелов русские моряки командовали только 4-мя. А если еще учесть, что половина из этой четверки представляла собой всего лишь маленькие шнявы и что теми крупными судами, которые не взяли в дальнее плавание (оставив в Ревеле и у Кроншлота) тоже командовали иностранцы, то прогресс по сравнению хотя бы с 1705 г. представляется, мягко говоря, весьма скромным. То есть еще одно десятилетие в смысле выковывания национальных командных кадров прошло практически безрезультатно. Впрочем, для полноты картины необходимо заглянуть и в самый конец Северной войны.

Последнюю «засечку» сделаем в 1719 г., поскольку именно тем летом парусный флот Петра 1 провел завершающую из своих очень редких боевых операций, выйдя в открытую часть Балтийского моря – в район Лемланда – почти в полном составе и на достаточно продолжительное время.

КАМПАНИЯ 1719 г.

Линейные корабли:

«Екатерина» – Петер Бредаль (Норвегия)

«Арондель» – Ипат Муханов (Россия)

«Уриил» – Вилим Торнгоут (Голландия)

«Гангут» – Матиас Фалкенберг (Германия)

«Мальбург» – Роберт Литл (Англия)

«Ягудиил» – Джон Деляп (Англия)

«Девоншир» – Джон Ден (Англия)

«Рафаил» – Якоб Шапизо (Германия)

«Перл» – Франц Вильбоа (Франция)

«Нептунус» – Данила Мясной (Россия)

«Ингерманланд» – Мартин Гослер (Германия)

«Святой Александр» – Исаак Брандт (Дания)

«Варахаил» – Иоган Стихман (Германия)

«Рандольф» – Петер Бене (Голландия)

«Селафаил» – Витус Беринг (Дания)

«Портсмут» – Эдмонд Уркварт (Англия)

«Британия» – Рене Лани (Франция)

«Москва» – Вильям Гей (Англия)

«Шлиссельбург» – Хенрик Вессель (Норвегия)

«Лондон» – (?)

«Ревель» – Иван Сенявин (Россия)

Флагманами эскадры являлись опять же сам царь и получивший звание контр-адмирала датчанин Петер Сиверс. Умершего (в 1718 г.) Шельтинга заменил еще один контр-адмирал англичанин Томас Гордон. На сей раз компанию им составляли три капитан-командора – англичанин Томас Сандерс, уроженец Брабанта Иоан ван Гофт и русский Наум Сенявин.