Текст книги "Любовницы по наследству"

Автор книги: Вячеслав Школьный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Время идёт, Антонина Петровна, – сказал как бы между прочим. – Может, нам с вашей дочкой пора начать занятие?

– Да, да, вы же ради этого сюда пришли, – снова улыбнулась Лесницкая, с неохотой отрываясь от своей чашки, в которой было наколочено столько сахара, что, наверное, поставь внутрь маленькую серебряную ложечку, – она бы сохранила своё вертикальное положение без посторонней поддержки. – Вы сегодня куда-нибудь еще спешите?

– Вроде бы нет.

– Тогда сидите, пожалуйста, спокойно. Сегодня совсем не тот день, чтобы работать. Давайте лучше поговорим о Юрии. Возможно, он вам об этом говорил, – я ведь его знала довольно хорошо, поэтому мы называли друг друга на «ты». Вот вы сказали, что перед самой смертью он попросил вас провести вместо него несколько занятий с детьми. Выходит, он чувствовал приближение в своей жизни чего-то неминучего, чего-то особого, опасного.

– Возможно. – Я пожал плечами и в подражание ей скорчил заинтересованную гримасу. – Он ведь погиб сразу, как только вышел от меня, чтобы отогнать на стоянку свою машину. Я перед этим долго не соглашался на его предложение, но если вы говорите, что достаточно хорошо знали Юрия, то наверняка знали и то, как он умеет уговаривать людей. Подобный талант был дан ему от Бога.

Лесницкая не приняла кинутый мною камешек в свой огород, продолжая сохранять невозмутимый вид.

– А Юрий не написал никакой записки, ну типа рекомендации для вас? – поинтересовалась она.

– К сожалению, нет, – апатично развёл руками я. – Может, он и хотел это сделать, но, увы, не успел. Все произошло настолько быстро, что я даже не смог сориентироваться в ситуации.

– Понимаете, Андрей Николаевич, вы только поймите меня правильно и не подумайте ничего плохого обо мне. – Хозяйка квартиры несколько виновато опустила глаза. – Но я ведь вас в первый раз вижу. Могла вообще не впустить вас к себе. Сама не знаю, почему поверила тому, что вы сказали. Может быть, вы мне сразу понравились как человек, или лицо ваше внушило доверие…

– А сейчас не внушает? – с иронией произнес я.

– Нет, нет, всё нормально. Вы только не обижайтесь на меня, – это так, к размышлению. Поймите, – у меня чересчур строгий супруг, и он может быть очень недоволен тем обстоятельством, что я вас впустила в нашу квартиру без рекомендаций. Именно поэтому я и сказала Лесе, что вы возможно будете её репетитором. Видите ли, специалиста для обучения дочери иностранному языку выбирал мой муж. Прежде всего, вы должны понравиться не мне, а именно ему. Последнее слово в нашей семье всегда остается именно за ним.

– Понимаю, – согласно кивнул я. – Вы не расстраивайтесь, Антонина Петровна, с моей стороны на этот счет никакой обиды нет, – это всё жизненные обстоятельства, против которых никак не попрёшь. Я просто пытаюсь выполнить последнюю волю своего друга, думаю, – это нормальное явление.

– Я тоже так считаю, – согласилась Лесницкая, – Юрий бы не поручил своего дела кому попало, тем более, что он знал обо всех наших требованиях.

– Вот они-то как раз меня и интересуют. Скажите, пожалуйста, сколько вашей дочери лет, двенадцать?

– Одиннадцать, – поправила Антонина Петровна, – двенадцать будет летом.

– Одиннадцать, – машинально повторил я. – В таком возрасте детям нанимают репетиторов довольно редко, – их и в школе подобными вещами накачивают до упора. В основном, насколько мне известно, дополнительные занятия по любому предмету нужны детям непосредственно перед поступлением либо в соответствующий колледж, либо в высшие учебные заведения.

– Юрий разве не объяснил вам наш случай?

– Он вообще не успел мне объяснить ничего конкретного, – отрицательно покачал головой я.

– Да, да, вы же говорили, – учащенно закивала головой хозяйка. – Насколько я понимаю, мы первые, к кому вы пришли после его смерти… Дело в том, что другие дети, которых он обучал, действительно старше от Лесеньки.

Она медленно допила свой кофе и вальяжно поднялась из-за стола.

– Так вот, они все хотят поступать, как вы сказали, дальше, в престижные учебные заведения, кто в университет, кто в колледж. Моей же дочери английский язык нужен совершенно для других целей. С моим вторым мужем, если это вам это интересно, мы живём вместе не так уж давно, – всего лишь два года. Его зовут Питер Маклайн, он американский учёный. Я занимаю должность старшего экономиста в банковском объединении «Содружество», где Питер в соответствии с договором с американскими коллегами работает консультантом. Их компания вложила в наше предприятие серьёзные инвестиции, поэтому и прислала своего человека, чтобы он всё здесь контролировал и оказывал нам посильную помощь.

– И он здесь на вас женился? – Из моей груди сам по себе вырвался возглас удивления. С подобным случаем в своей жизни я сталкивался впервые, – сам по себе данный факт заставлял призадуматься.

– Представьте себе – да, – не без излишней гордости ответила Лесницкая. – Два года назад я и представления не имела, что мне так в жизни повезёт. Отец Леси бросил нас с малышкой уже давно – уехал на Север в Россию за длинным рублём, вы ведь знаете, какое тогда у нас в стране финансовое положение было, да так и не вернулся оттуда. Прислал письмо всего один раз – сообщил, что там нашёл настоящую любовь и пожелал нам обеим удачи в личной жизни. Нам с дочкой пришлось несладко, – жить стало неимоверно тяжело, но вот в один прекрасный момент появился Питер, который помог мне во всём: и развод с бывшим мужем оформить без его участия, и в должности повыситься, и Лесю отправить учиться в престижную школу с математическим уклоном. Когда он предложил мне выйти за него замуж, я не сомневалась ни на секунду. Скоро срок его контракта истекает, весной из Штатов ему должны прислать замену, так что мы все переедем на постоянное место жительство туда. Я по-английски кое-как говорю, лучше, в принципе, и не нужно, а вот для дочери Питер постарался нанять самого лучшего репетитора, чтобы там, на его родине, она имела возможность свободно без всякого стеснения и ущемления общаться со своими сверстниками.

Молча слушая её ускоренную речь, я старательно пытался переварить своим мозгом каждое сказанное нею слово, при этом силясь понять, почему вдруг женщина, имеющая такого «идеального» мужа, как богатый американский подданный, рискнула изменить ему с простым киевским парнем. Хотя, если взять по большому счёту, то вряд ли какая особа слабого пола могла бы отказать Юрию в его естественных притязаниях.

– Теперь вы понимаете, – после небольшой паузы сказала Антонина Петровна, немного утихая после своего спешного монолога, – почему я вам без разрешения мужа не могу вам разрешить заниматься с моей дочерью?

– Выходит, – разочаровано произнёс я, – мне придётся придти сюда в следующий раз, когда ваш муж будет дома.

– Ну почему же? – успокоила меня Лесницкая. – Подождите уже, если пришли, – он как раз должен явиться с минуты на минуту.

– А как же вы объясните ему наличие постороннего мужчины в вашем доме?

– Это уже мои проблемы, – снова переходя на ласковую интонацию, ответила собеседница, которой мой последний вопрос явно польстил. – Хотите ещё кофе? Вы не стесняйтесь, будьте как дома.

– Нет спасибо, для одного вечера вполне достаточно, – стараясь подражать ей, улыбнулся я. – Время у нас, в принципе, ещё есть, Юрий ведь сказал, что я должен буду работать до двадцати одного часа.

– Он вам успел заплатить деньги за вашу работу?

– Да, за две недели вперёд, – для уверенности в себе мне пришлось соврать. – Как раз до конца месяца.

– Значит, мы вам ничего не будем должны?

– Скорее, я буду должен, если ваш муж откажется от моих услуг.

– Ну что вы, как можно. – Лесницкая укоризненно покачала головой. – После того, что произошло с Юрием, забирать аванс назад? Нет уж, пускай лучше эти деньги остаются у вас, даже в том случае, если вы не выполните порученную вам работу. Таковы, значит, будут требования злодейки-судьбы.

Я не стал больше спорить с ней на эту тему и попытался перевести разговор в совершенно иное русло.

– Антонина Петровна, – голос мой прозвучал как нельзя тактичнее, – вы только что обмолвились ненароком, что знакомы со всеми теми семьями, в которых преподавал Колесников. Расскажите, пожалуйста, для удовлетворения моего наглого любопытства, что они из себя представляют.

Как бы там ни было, а мне удалось таки раскусить слабую сторону этой женщины. Судя по ее поведению, больше всего на свете, даже наверняка больше, чем сладости, она любила почесать язык. Ей было без разницы, с кем, – с хорошо знакомым человеком, или с таким, как я, посторонним проходимцем, появившимся на ее глазах впервые в жизни, – лишь бы вдоволь поболтать и выложить, как на ладони, всю свою подноготную. Возникни на её пороге вместо меня квартирный вор, портретами и сведениями о розыске которого обклеены все фонарные столбы, – она бы, ни на секунду не задумываясь, пригласила бы его к себе и усадила бы за стол пить кофе.

– Я не говорила, что их знаю, – несколько самолюбиво возразила собеседница. – Я только сказала, что все дети, которых обучал Юрий, возрастом постарше моей Леси, вот и всё. Так что здесь преувеличивать не нужно, молодой человек. Но вы оказались правы – я действительно всех их знаю, – и самих детей, и, тем более, их родителей. Когда Юрий впервые появился в нашем доме, он поинтересовался у нас с Питером, не можем ли мы ещё подобрать для него клиентов из числа наших знакомых. Я созвонилась с несколькими своими бывшими одноклассницами и свела их между собой. Они как раз перед этим говорили, что ищут хорошего репетитора по иностранным языкам для своих детей, вот и попал Юрий, как говорится, на золотое дно.

– Значит, вы все учились в одном классе? – Тут уж моему удивлению не было никакого предела, но это всё же позволило мне воспринять выражение «золотое дно» несколько двояко.

– Да, а что тут странного? – непонимающе глянула на меня Антонина Петровна. – Двадцать лет назад я была старостой класса, с тех пор стараюсь поддерживать с бывшими подругами хорошие отношения. Вообще-то, признаться, они со мной в юношеские времена как-то мало дружили, – в основном близкие отношения у них были между собой. Но я всегда хотела быть в их компании, и поэтому, чего уж греха таить, им надоедала. Великолепная четвёрка: Лена Возкова, Люба Игнатенко, Алла Шевчук и Тамара Кусалина. Их дружбе тогда завидовал весь Печерский район, а в школе не было такого отпетого хулигана, который бы этих девчонок не боялся. Хорошие были времена…

Закончить начатую мысль она не успела. Неожиданно громко в прихожей щёлкнул дверной замок, вслед за чем в поле моего зрения возник опрятный гладковыбритый мужчина, одетый в дорогую серую дублёнку и песцовую шапку. Его глаза скрывались от меня за полутёмными стёклами широких очков с роговой оправой. На вид этому человеку было приблизительно лет сорок пять, – волевое лицо и строгий взгляд выдавали в нём чересчур властную и интеллектуально развитую личность, диктующую свои условия, скорее всего, не только в собственной семье, но и за ее пределами также.

– А вот и Питер пришел. – Антонина Петровна с радостью бросилась к мужу, любезно поцеловала его в щеку и помогла ему освободится от тяжести дублёнки. – А у нас как раз гости, дорогой.

– Что это за человек? – У мужчины наверняка был сегодня не слишком удачный день на работе, потому как в его словах чувствовалось раздражение и недовольство, сопряженное с определенной нелюбовью к незнакомым людям.

Услышав этот голос, я сделал для себя вывод, что личностью, звонившей и угрожавшей Юрию по телефону, данный человек быть никак не может. У того, по словам покойного Колесникова, напрочь отсутствовал всякого рода акцент, – у вошедшего же он был на лицо. Но последнее обстоятельство не давало мне абсолютно никакого права сбрасывать мужа Лесницкой со счетов – мало ли кто кого мог попросить вместо него позвонить.

– Добрый вечер, – после негромкого минутного разговора с женой он прошёл ко мне на кухню и первым протянул руку, – Питер Маклайн.

– Лозицкий Андрей Николаевич. – Я встал с табурета и галантно представился. – Человек, имеющий наглость изъявить желание стать репетитором вашей дочери по английскому языку.

Моё заявление прозвучало слишком уж смело и нагло, – я знал, – с иностранцами не стоило особо церемониться, ходить вокруг да около. Мне, как профессиональному переводчику, отлично было известно, что они не любят много лишних слов и уважают только прямые ответы.

– Вы желаете обучать Лесю? – спросил он неожиданно для меня чисто по-английски.

– Да, сер, – ответил я без раздумий, чем немного удивил его. – Думаю, мои услуги ей понадобятся. Они ей принесут очень большую пользу.

– Моя жена сказала вам, что нам нужен самый лучший специалист в вопросах лингвистики, не ниже уровня того, который был у Юрия Колесникова?

– Юрий сам направил меня к вам. Можете быть уверены, сер, – мы с ним – специалисты одного уровня.

Антонина Петровна из-за его спины смотрела с удивлением на нас обоих, видимо не полностью понимая наш английский диалог. Для обычного человека, имеющего не очень великие познания в искусстве перевода, некоторые произнесённые нами выражения были не совсем понятны.

Маклайн это заметил и сразу же перешел на русский.

– Ну что же, Андрей Николаевич, первое впечатление у меня о вас сложилось хорошее. Насколько я понял, – вы близкий друг Юрия, который был в курсе всех его дел. Я очень сожалею о том, что случилось с вашим другом. Но жизнь продолжается, и надо думать о будущем. Я бы очень хотел, чтобы его место занял достойный человек, с такими же великолепными способностями.

Жестом руки он пригласил меня в свой домашний кабинет. Его жена не стала нам мешать – она послушно осталась на кухне и в неподходящем для нее полностью молчаливом состоянии принялась мыть посуду.

Маленькая комнатка, в которую мы вошли, чем-то напомнила мне келию монаха. Кабинет богатого человека по моим представлениям выглядел совершенно не так. Скромная неказистая мебель, множество книг в шкафу и обклеенные однотонными обоями почти полностью чистые стены. Только компактный компьютер с принтером и монитором на маленьком, изящной формы столике из красного дерева невзначай напоминал о том, в каком именно веке мы находимся.

Маклайн, как я и предполагал, без всякого рода предисловий сразу начал брать быка за рога.

– Я хочу, чтобы наша девочка научилась свободно общаться по-английски как можно скорее, – сказал он, чинно усаживаясь в кресло и демонстративно закуривая сигару. – Не желаете?

– Спасибо, не курю. – Мне не оставалось ничего другого, как без приглашения плюхнуться на единственный, находящийся здесь твёрдый стул.

– Отлично, сам долгое время мечтаю бросить, но не получается. – Маклайн снял очки и обнажил два ряда своих белоснежных зубов в неестественной чисто буржуйской улыбке. – Антонина сказала вам, что через три месяца мы уезжаем ко мне на родину. Сейчас я занимаюсь оформлением документов на них с дочерью, поэтому времени у вас остаётся очень мало.

– Понимаю. – Моя голова самопроизвольно закивала в такт его словам. – Постараюсь за это время сделать всё от меня зависящее. – Может быть, мне приходить к вам и по субботам? Я вполне могу себе это позволить.

– Не стоит, – американец покачал сигарой перед своим лицом, – думаю, одного раза в неделю будет вполне достаточно. Леся уже неплохо владеет языком, осталось лишь закрепить те знания, которые дал ей ваш друг. Вы вообще то почти идеально говорите по-английски, – такого человека в вашей стране встретить довольно тяжело.

– Ну, не так уже и идеально. – Я скромно сжал плечи, став похожим самому себе на стреляного воробья. – Мой основной конёк – французский, английский я знаю куда слабее.

– Да что вы говорите? – Маклайн бережно положил недокуренную сигару поверх пепельницы и поднялся с кресла. – Мечтой всей моей жизни было выучить в совершенстве французский язык. Но, как-то знаете, времени на это всегда не хватало, поэтому, к моему большому стыду, я его знаю далеко не так хорошо, как русский.

– Может, если появится желание, я преподам вам несколько уроков? – не без гордости вымолвил я чисто по-французски.

– Отличная идея, – подыгрывая мне ломаным коверканьем слов, ответил Маклайн. – Только, боюсь, она нереальна. Слишком много у меня дел и слишком мало свободного времени. Думаете, если бы оно было, я бы нанимал для Леси репетитора? Неужели сам бы не смог её подучить?

– Ну, это уже, как хотите, – разочаровано развел руками я. – Как специалист, скажу вам, что вы говорите по-французски довольно неплохо, дикция, правда, оставляет желать лучшего, как и в русском, кстати, тоже.

– Знаю, знаю, – стыдливо ответил собеседник, снова переходя на русский, – Куда уж мне до вас? Признаю, что по вашему я многих слов и выражений не понимаю, а когда приходится читать документы на украинском языке – меня вообще бросает в дрожь, хочется оставить работу и спрятаться где-нибудь от стыда.

– Ну что ж, думаю, уже недолго осталось мучиться, – с иронией заявил я. – Хотя, чего вам стыдиться, вы же не профессиональный переводчик, а специалист по банковскому делу.

– Всё равно необходимо выглядеть грамотным деловым человеком по отношению к компаньонам. Хотя, отчасти вы правы – разве можно выучить все языки мира? Надоело за границей работать – очень хочется на родину. Там у меня есть небольшой особнячок на берегу озера Онтарио, вокруг него очень красиво. Приезжайте как-нибудь в гости, порыбачим. Документы на туристическую поездку я для вас оформлю, а с общением в нашей стране у вас проблем не должно быть.

– Заманчивое предложение, – улыбнулся я. – Но думаю, поездка подобного рода будет мне не по карману.

– Весь расход я беру на себя. – Не меняя серьёзной маски на лице, Маклайн после очередной затяжки затушил сигару о пепельницу. – Просто хочется показать кому-нибудь из небогатых людей Украины, как можно жить по-настоящему, по-человечески. Друг ваш был не против поехать со мной, но видите, как некрасиво всё для него обернулось.

– Я подумаю над всем этим. Не в последний ведь раз видимся. Ведь работать с Лесей, я так понял, вы мне разрешаете?

– Конечно, тут никаких противоречий и быть не может. – Лицо американца наконец-то озарилось хоть каким-то естественным проблеском света. – Нескольких минут беседы мне вполне хватило, чтобы определить уровень вашего профессионализма. Сегодня начинать уже поздно – приходите в следующий понедельник, девочка будет здесь. А сейчас извините, молодой человек, прошу вас меня оставить. Дела, как у вас говорят, не терпят отлагательства.

В его сопровождении я вышел из кабинета и тут же чуть ли не лоб в лоб столкнулся с Антониной Петровной.

– Ну что, договорились? – В её глазах нельзя было утаить огонька переживания за мою дальнейшую судьбу.

– Да, я согласен, – утвердительно кивнул Маклайн. – Этот человек нам подходит.

– Ну, вот и отлично! – радостно воскликнула его супруга. – Если он подходит тебе, то остальным тем более подойдёт. Сейчас же я обзвоню всех девчонок и предупрежу, что мы нашли замену нашему репетитору.

После последней фразы мне захотелось неистово засмеяться, но я сдержал себя от такого нелепого поступка, лишь молча закусил губу. Первый шаг был сделан удачно, и теперь оставалось только плыть по течению. Отступать значило спугнуть врага, а этого делать ни в коем случае было нельзя.

Записав мой адрес и телефон, Лесницкая провела меня до лестничной площадки, попрощалась и закрыла дверь. Только очутившись один на один с собой за порогом её квартиры, я понял, как сильно у меня болит голова от волнения.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Мне никогда раньше не нравилось гулять в одиночестве по вечернему Киеву, особенно зимой, по холодной морозной погоде. Я относился к той категории людей, которые любили тёмное время суток проводить дома, на мягком диване, увлечённо читая книжку с картинками или уставившись открытыми глазами на говорящий ящик с экраном. Прогулки же на свежем воздухе мой организм предпочитал проводить с утра, когда в небо только-только поднималось солнце, и можно было отлично лицезреть под его, пускай не жаркими, но все же достаточно яркими лучами все, что находилось вокруг.

С сегодняшнего дня мне волей-неволей пришлось свой образ жизни несколько поменять. Сидеть с книжкой на диване теперь приходилось днём, несколько часов подряд тщательно подготавливаясь к очередному занятию, а с наступлением темноты, словно какому-то разбойнику с большой дороги, нужно было потеплее одеваться, брать с собой свой любимый дипломат и идти кто его знает куда, – в неизвестность, в толчею большого города, где только одному Богу ведомо, что тебя могло ожидать.

Следующий по списку адресат, которого мой покойный друг и коллега посещал каждый вторник, жил совершенно на другом конце города, на левом берегу Днепра. Мне пришлось довольно долго ехать на метро, потом ещё дольше идти пешком и старательно искать среди очередного многотысячного микрорайона именно тот дом, в котором обитала очередная Юркина пассия.

Как обычно, в тёмное время суток количество всезнающих старушек в поле зрения уменьшалось до минимума, точнее даже, почти до нуля, а молодёжь, которая в это время только-только неторопливо выбиралась из своих дневных убежищ, до последнего своего капилляра прокуренная травой и пропахшая вином, не в состоянии была ничего конкретного сказать. Все дома в их понимании были похожи один на один, – попробуй-ка, найди нужный номер.

В общем, в мои планы длительные поиски нужного адреса, естественно, не входили, и я, конечно же, опоздал. Опоздал не на много – всего лишь на каких-то двадцать минут, но всё равно в моей душе поселился легкий страх, – а вдруг люди попадутся чересчур уж серьёзные, которые больше всего в жизни любят пунктуальность, – какая тогда обо мне, как о совестливом человеке, сложится репутация. Они могут не захотеть даже со мной разговаривать. Вдобавок ко всему, я по своей рассеянности зашёл сразу ещё и не в тот подъезд. Лишь поднявшись лифтом на седьмой этаж, как было указано в моей маленькой карманной «энциклопедии», понял свою ошибку. Назад пришлось сбегать галопом по лестнице, так как лифт по закону подлости как раз в этот момент кто-то вызвал назад.

Фигурирующая в Юркиных записях Елена Павловна Батурина проживала вместе с дочерью Вероникой в одной из квартир, двери которых выходили на ярко освещённую лестничную площадку седьмого этажа соседнего подъезда и ждала меня, как говориться, с раскрытыми объятиями.

Дверь открылась сразу же, как только я соизволил нажать на кнопку звонка. Создавалось впечатление, что замок сработал автоматически, – настолько быстрым оказался его щелчок. Миловидно накрашенная смуглолицая женщина с узкими восточного типа карими глазами и экстравагантно уложенными короткими тёмными волосами вежливо поздоровалась со мной и тут же отступила вглубь прихожей, давая мне беспрепятственную возможность пройти в квартиру. Лесницкая, видать, довольно хорошо провела по телефону рекламную работу и теперь мне, явно, предстояло куда легче знакомиться со своими будущими клиентами.

Про себя я отметил, что покойный Юрка имел насчёт женского пола довольно неплохой вкус. Уже второй экземпляр подряд был очень недурён собой, и хотя в корне и отличался от первого, выглядел также привлекательно.

Она была одета в чёрный деловой костюм, включающий в себя элегантный пиджачок, из под которого выглядывала яркая белая блузка, и плотно облегающую превосходную утончённую талию темную юбку до колен. Видать к моему визиту хозяйка квартиры долго и тщательно готовилась.

– Я думала, что вы уже не придёте, – ангельским голосочком прощебетала она. – Что ж, давайте знакомиться, меня зовут Елена Павловна Батурина.

– Лозицкий Андрей Николаевич, – деловито представился я.

– Антонина вас очень хвалила, говорила, что даже её муж по достоинству оценил вас как специалиста.

– Спасибо за комплимент. – Мне показалось, что общаться с этой женщиной будет ещё проще, чем с Лесницкой. Повесив куртку и кепку на вешалку, я стал ждать, когда меня пригласят дальше.

– Жаль Юрия Ивановича, – как бы невзначай грустным голосом сказала женщина. – Хороший был человек. Вы с ним дружили?

Я молча кивнул головой.

– Стало быть, вам особенно тяжело от этой утраты. Вы проходите в зал, проходите, не стесняйтесь. Вероника! – Она так резко повысила тон, что я даже слегка встрепенулся. – Иди сюда! К тебе пришли!

Из соседней комнаты, в которой на всю катушку горланила какая-то непонятного направления отвратительная иностранная музыка, неохотно вывалилась симпатичная белокурая девушка лет шестнадцати с голубыми абсолютно бездумными глазами, чем-то похожая внешне на мою Татьяну. Только Татьяна никогда бы не оделась подобным образом при чужих людях. Майка-тельняшка с голубыми полосами довольно ярко подчёркивала отсутствие под собой всякого рода бюстгальтера, что заметил бы на моём месте любой нормальной ориентации мужчина, а короткая джинсовая юбка с уродливо оборванными краями оставляла открытыми большую часть широких гладких розовых бёдер. На лице девушке отсутствовал даже какой-либо намёк на помаду или макияж, но и без них её можно было без преувеличений назвать красавицей.

– Драсьте, – пренебрежительно выдавила из себя она.

– Познакомься, Вероника, – деловито сказала Елена Павловна, – это Андрей Николаевич – твой новый учитель французского языка.

– Французского? – на миг отведя взгляд от девушки, переспросил я.

– Да, французского, – не понимая моей реакции, повторила женщина. – А вы что, разве только английский знаете? Антонина мне сказала…

– Нет, нет, всё правильно, – резко спохватился я. – Просто ни она, ни Юрий меня не предупредили об этом, а сам я почему-то подумал, что всем детям нужен только английский.

– Не всем, – возразила Батурина. – Как раз наша Вероника и Вадик Шевчук готовятся поступать на факультет французского, поэтому им нужен именно этот язык. Может, вы его недостаточно знаете?

– Хорошо знаю, – лукаво улыбнулся я, – даже лучше, чем вы себе представляете, ферштейн?

– Да, да, понимаю, – закивала головой женщина.

Я же понял только одно – она не смыслит не бельмеса ни в одном из иностранных языков. И вообще мне показался странным тот факт, что с дочерью у них не было абсолютно никакого сходства. Но ломать голову всякими догадками не хотелось, – всему своё время, надо будет – узнаю.

– Если вы не будете возражать, – деловитым тоном произнёс я, – то мы с Вероничкой прямо сейчас заниматься и начнём.

– Пожалуйста, пожалуйста, – дружелюбно развела руками хозяйка квартиры, – просто я подумала, может вы с морозу чаю или кофе хотите?

– Нет, спасибо, не хочу.

– А может чего покрепче?

От подобного предложения я тоже отказался, хотя, признаться, был бы не против слегка «погреться» с мороза. Но, увы, престиж интеллигентного человека являлся куда важнее наших низменных маленьких слабостей…

Судя по обстановке в квартире, из напитков «покрепче» её хозяева пили отнюдь не самогон или «Столичную». Убранство гостиной подобного уровня говорило о том, что здесь живут далеко не безработные или пенсионеры. Пестреющие на стенах разноцветными орнаментами персидские ковры наверняка обошлись хозяевам в кругленькую сумму, а в светло-сером паласе, разостланном по всей площади комнаты, ноги утопали чуть ли не по самые щиколотки. Вся аудио и видеоаппаратура относилась к качеству не ниже японского «Панасоника», а какая фирма изготовляла дорогостоящую, пышущую вызывающим разнообразием мебель, трудно было догадаться даже с десятой попытки.

Комната Вероники, куда я прошёл вслед за ней, выглядела несколько попроще. Жёсткая небрежно застланная кушетка, письменный столик, на котором творился сплошной хаос, на стене – один ковёр небольшой величины и около сотни разнообразных плакатов, на которых кто только не был изображён, начиная от Аллы Пугачёвой и заканчивая героями американских боевиков вперемешку со звездами тяжелого рока.

– Да, Вероничка, живёшь ты не кисло, – сказал я после того, как девушка без лишних напоминаний выключила музыку, звон от которой ещё почти минуту продолжал оставаться у меня в ушах.

– Как все живу, – небрежно огрызнулась девушка, расслаблено падая на свою кушетку. – Не хочется быть «белой вороной» в среде своих друзей.

Я поставил дипломат на пол и ещё раз осмотрелся вокруг, пытаясь найти что-нибудь наподобие стула. Но, увы, лишних предметов мебели юное создание у себя не держало. Вероника сразу поняла, что ищут мои глаза, – видать, я был далеко не первым посетителем, которого волновала проблема подобного рода.

– Садитесь рядом, – с наигранной любезностью предложила она. – Да не бойтесь вы, я не кусаюсь.

Услышать подобное от столь юной особы я уж никак не ожидал. Сразу же стало понятно, что работать с этим ребёнком мне будет довольно нелегко. Не оставалось другого выхода, – пришлось присесть рядом, как она того и просила. Мои пальцы почему-то непослушно задрожали, словно в ожидании чего-то непредвиденного. И это было неудивительно, – от подобного ребенка можно было ожидать любой выходки.

Как только я раскрыл свой дипломат, девушка, вопреки моим ожиданиям, не проявила любопытства заглянуть внутрь, а лишь молча взяла со стола ручку и тетрадь.

– Тебя Юрий Иванович заставлял что-то писать? – поинтересовался я.

– А как же без этого? – недоумённо глянула на меня девушка. – Конечно же заставлял. Да так, что руки после этого разжать было сложно.

Я, конечно же, не мог ей признаться, что занимаюсь репетиторством впервые в жизни, а потому не имею ни малейшего понятия о том, как именно должен в данной ситуации действовать. Так что надо было поскорее исправлять свою оплошность, пока она не принесла мне дополнительных сложностей.

– Понимаешь, я в своей методике работы предпочитаю вести с учеником устную беседу и стараюсь, чтобы всякого рода записей было поменьше.

– А как же после этого сдавать вступительный экзамен в университет? – недовольно фыркнула Вероника. – Там ведь обязательно сочинение нужно писать.

– Ну, если нужно, значит нужно. – Я демонстративно вытащил из дипломата учебник. – Значит, с сочинения и начнём.

Девушка неохотно облокотилась спиной об стену и пессимистически вздохнула. Сразу было видно, что подобное занятие приходится ей далеко не по вкусу. Я спешно начал листать учебник, пытаясь найти в нём страницу, на которой ещё во время своей далекой учёбы на первом курсе делал нужную пометку, но почему-то она, вроде бы нарочно, никак не хотела попадаться мне на глаза.

– А это правда, что вы с Юрием Ивановичем были друзьями? – как бы невзначай спросила девушка. При этом она суетливо подобрала ноги на кушетку, открыв моему обозрению почти всю заднюю часть своих бёдер до самых кругленьких ягодиц, на которых еле-еле замечалась тоненькая полоска беленьких трусиков.