Текст книги "Зеркальное время"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

Соавторы: Хайке Хольбайн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Юлиан автоматически шагнул к нему, но Рогер довольно грубо удержал его за локоть.

– Ты что, забыл, что ты мне обещал! – шикнул он. – Мы только наблюдаем, больше ничего. Больше ничего!

В этот момент полог палатки еще раз отлетел в сторону, и оттуда выбежала старая женщина в пестром цыганском наряде и схватила отца Юлиана за рукав.

– Подождите! – крикнула она. – Одну минуту!

Отец Юлиана хотел вырваться, но старая женщина удерживала его на удивление цепко. Она кричала пронзительно, взволнованно, почти истерично:

– Не делайте этого! Мой шар предвещает великую беду! Отступитесь от вашего решения, умоляю вас!

Отец Юлиана гневно выдернул руку.

– Что за глупости? – вне себя крикнул он. – Оставьте меня в покое! Вы же получили свои деньги, разве не так?

– Дело не в деньгах! – простонала ясновидящая. Она достала из кармана несколько монет. – Вот, я верну вам ваши деньги, чтобы вы видели, что мне не до шуток! Послушайте меня! Не делайте того, что вы задумали! Будет великое, ужасное несчастье! Вам и другим! Многим другим!

Она говорила таким заклинающим тоном, что отец Юлиана и в самом деле какое-то время колебался. И может быть, он заговорил бы с ней, если бы в эту минуту из темноты не появился еще один человек, так же хорошо знакомый Юлиану.

Гордон с одного взгляда вник в ситуацию и приказал старой гадалке:

– Сейчас же убирайтесь, иначе будет плохо!

– Но...

– Мне что, позвать полицию, чтобы вас арестовали?

– Но я же ничего не сделала! – в замешательстве сказала мадам Футура.

– О, я припоминаю кое-что, – с улыбкой ответил Гордон. – Во всяком случае, достаточно, чтобы доставить вам много неприятностей. А теперь отстань и поищи себе другого дурака!

– Прошу вас! – умоляла мадам Футура. – Скажите вашему другу, пусть не делает этого! Случится ужасное...

Гордон угрожающе занес руку, и гадалка испуганно смолкла. Потом повернулась и исчезла в палатке.

– Ты совсем с ума сошел? – напустился Гордон на отца Юлиана. – Что ты ей рассказал?

– Ничего! Клянусь, я не сказал ей ни слова. Но она... она, похоже, что-то знает!

– Ах! – язвительно сказал Гордон. – Уж не настоящая ли она ясновидица? Черт возьми, я тебя везде разыскиваю, с ног сбился, а ты теряешь время на чепуху!

– Я не уверен, что это чепуха, – заколебался отец. – Может, лучше дать отбой? Хотя бы на сегодня. То, что она сказала...

– Еще чего! – возмутился Гордон. – Это самая великая вещь, какую мы когда-либо затевали, а ты хочешь дать отбой только потому, что какая-то сумасшедшая старуха...

Он смолк на полуслове, Юлиан слишком поздно догадался, в чем причина его внезапного молчания. Рогер рядом с ним испуганно втянул ноздрями воздух, и его как ветром сдуло. Юлиан замешкался, и Гордон в два прыжка очутился рядом с ним.

– Эй! Кто это у нас тут? Шпионишь, парень?

Юлиан попытался вырваться, но Гордон вцепился в него еще крепче.

– Пусти! – крикнул Юлиан. – Мне же больно!

Гордон засмеялся:

– Слушай, парнишечка, сейчас я сделаю тебе еще больнее, если ты не скажешь мне, кто ты такой и чего здесь вынюхиваешь!

– Я не вынюхиваю! —жалобно пискнул Юлиан. От боли у него выступили слезы. – Проклятье, Мартин, да отпусти же меня! Ты мне руку сломаешь!

Гордон удивленно поднял брови и развернул его лицом к свету.

– Мы что, знакомы? – спросил он.

Юлиан чуть не рассмеялся, ему помешала боль в плече.

– Ты шутишь? Мы... – И он смолк, потому что увидел лицо Гордона. На нем читались растерянность, гнев, подозрение, любопытство – но только не узнавание!

Какая-то часть сознания Юлиана хорошо понимала, что это значит, но другая часть просто отказывалась это принять. Ни Гордон, ни отец не знали его! Потому что они были вовсе не Мартин Гордон и его отец, а если и они, то совсем не те Гордон и отец, которых он знал...

Гордон так затряс его плечо, что у Юлиана заклацали зубы.

– Сознавайся честно, парень! Или тебе придется узнать меня совсем с другой стороны!

В его руке сверкнуло лезвие финского ножа, и сердце Юлиана больно прыгнуло в груди.

– Эй, полегче! – Отец Юлиана положил руку на плечо Гордона. – Мальчишка просто любопытный. Он никому не скажет!

– Еще бы, ведь я перережу ему горло, – свирепо произнес Гордон.

– Да он и не слышал ничего. Кроме того, побереги злость. Нам еще дело предстоит, ты забыл?

Юлиан смотрел на отца, не веря своим глазам. В горле у него стоял ком, и не только из-за ножа, который Гордон все еще держал наготове. Отец не узнавал его!

– Отпусти его! – продолжал отец. – Малыш сейчас наделает в штаны, ты что, не видишь? Никакой опасности для нас он не представляет.

– Ну ладно. – Гордон дал Юлиану пинка, от которого тот растянулся на земле, и еще раз пнул его в ребра. Юлиан охнул от боли. – Но если я тебя еще раз застукаю – зарежу, понял?

– Да. – Юлиан хватал ртом воздух.

– И помни свое слово, – посоветовал на прощанье Гордон.

Они вместе с отцом Юлиана исчезли во тьме. Мальчик пошевельнулся только тогда, когда из тени вышел Рогер и опустился рядом с ним на колени.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да. – Юлиан сжимал рукой ребра. Было очень больно, но еще больнее было то, что ударил его Гордон. И ножом он размахивал не просто чтобы попугать. Гордон зарезал бы его без зазрения совести, если бы за него не вступился отец!

– Ты мог бы сейчас валяться здесь мертвым, ты хоть понимаешь это?

Юлиан с трудом встал на ноги. Каждый вдох причинял новую боль.

– Если бы не мой отец...

– Этот человек не твой отец, – серьезно сказал Рогер. – Еще не твой отец. Кроме того, не заблуждайся на его счет. Он тоже скор на руку, когда держит в ней нож. Просто он чуть поумнее своего друга. Не хватало им только лишнего шума.

– Мой отец? – недоверчиво спросил Юлиан. – Ты с ума сошел!

– Да лучше бы сойти. – Рогер глубоко вздохнул. – Это больно узнавать, я понимаю. Я предупреждал, что тебе не понравится то, что ты увидишь. Боюсь, конец этой истории понравится тебе еще меньше.

Юлиан долго молчал. Потом решился. Что бы ни пришлось ему увидеть, это все же лучше неизвестности, которая мучила его.

– Ну хорошо, – сказал Рогер. – Только не сейчас.

– Почему?

– Потому что сейчас больше нет времени. Ты и без того уже слишком долго здесь. Я не могу тебе этого объяснить, но...

– Но должен! – перебил его Юлиан. – Мне надоело слышать твои постоянные я не могу тебе этого объяснить! Я не сдвинусь с места, пока не пойму, что здесь происходит!

Рогер вздохнул:

– Ну, хорошо. Я попробую. Здесь не твое время, Юлиан. Ты здесь чужой.

– Так же как и ты!

– Не совсем так, и это я тебе действительно не могу объяснить. Но играть со временем нельзя. Если ты останешься здесь надолго, ты уже никогда не сможешь вернуться.

– Гордон и отец тоже остались здесь! – возразил Юлиан. Кивнув головой в темноту, он уточнил: – Я совсем не этих имею в виду.

– Я понимаю, – ответил Рогер. – Но они и не собирались больше возвращаться. И они столкнулись с достаточно большими трудностями, можешь не сомневаться. Ну, так как? Хочешь остаться здесь или пойдешь со мной?

Юлиан никак не мог решиться. Он хотел пойти за своим отцом и Гордоном, чтобы узнать, что же будет дальше. Но вместе с тем он боялся навеки остаться в плену у этого времени, если то, что сказал Рогер, правда. Оказаться одному в чужом мире, где все разительно отличается от привычного, будто ты попал на другую планету! Нет!

– Скажи мне вот что, – начал Юлиан по пути к «Смертельному котлу», – Этот исчезнувший мальчик, из-за которого все началось... его тоже звали Рогер, как и тебя.

– Да, я знаю.

– Это ты?

– А если и так? Какая разница?

– Огромная. Мой отец...

– ...тут ни при чем, – перебил его Рогер. Он достал из кармана очередную сигарету, зажег ее и только потом продолжил: – Во всяком случае, не напрямую. И уж точно вины его здесь не было. Возможно, уборщица варьете чуть-чуть сдвинула ящик на сцене. Всего-то на пару сантиметров, а в результате вместо волшебного ящика твоего отца я очутился... в другом месте. Так сработал этот фокус. Отец не объяснял тебе его принцип? Юлиан отрицательно помотал головой, и Рогер кивнул, будто ничего другого и не ожидал.

– Ящик должен стоять на своем месте миллиметр в миллиметр, иначе окажешься неизвестно где.

– Например, здесь, – сказал Юлиан.

– Это если повезет, – объяснил Рогер. – Прошло немало времени, прежде чем он понял, насколько важна правильная позиция ящика.

– Ты хочешь сказать, что ты не первый, кому пришлось так неудачно исчезнуть?

– Рано или поздно ты все равно узнаешь: был еще один такой... случай. Очень давно. Твой отец никогда его не забудет. Тогда это была...

– Алиса, – опередил его Юлиан.

– Откуда ты знаешь? – удивился Рогер.

– Я уже думал над тем, как она здесь очутилась. Но я не понимаю одного: почему ты остался здесь? Ведь ты же можешь вернуться! Ведь ты делал это, чтобы забрать меня.

– Я бы мог, – признал Рогер. – Но кто тебе сказал, что я этого хотел?

– Разве тебе было плохо с родителями?

– Нет. Но здесь мне нравится больше. Тебе никогда не приходилось мечтать о таком месте, где никто не распоряжался бы тобой? Где ты был бы по-настоящему свободен?

– Я думаю, у нас все это было, – сказал Юлиан.

Рогер засмеялся, но не стал разубеждать Юлиана. Он сделал затяжку, бросил сигарету и раздавил ее носком ботинка.

– Я счастлив здесь, Юлиан. Счастливее и свободнее, чем где бы то ни было. И ты тоже можешь стать счастливым.

– А что же с твоими родителями? Разве тебе безразлично их горе?

– Почему же безразлично? Мне это нелегко далось, можешь поверить. Но я решился. И остался здесь.

– Здесь? – с сомнением спросил Юлиан. Какой бы умиротворенный вид ни являла собой ночная ярмарочная площадь, это было всего лишь промежуточное местечко где-то между явью и сном —полусон, полуреальность. И как бы хорош этот сон ни был, для жизни этого мало.

– Здесь, – подтвердил Рогер и улыбнулся. – Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Вначале и со мной было так же. Прошло время, прежде чем я заметил, как здесь на самом деле хорошо.

– Вначале? – недоверчиво повторил Юлиан. – Что значит вначале? Ты же всего несколько дней здесь!

– По твоему времени – да, – загадочно ответил Рогер. – Я ведь уже говорил тебе: время устроено гораздо сложнее, чем думают люди. Я здесь уже давно. Очень давно.

– И это, значит, и есть твое представление о рае. – Юлиан покачал головой. – А знаешь, Рогер, на что это похоже, на мой взгляд? На ад.

– Ты пустил в ход тяжелую артиллерию, – улыбнулся Рогер.

Юлиан остался серьезен. Не бросай меня одного, Юлиан! Прошу тебя, не оставляй меня одного! Ведь он не забыл эти слова Рогера.

– Мне тоже так казалось в самом начале, – продолжал Рогер. – Давай я все тебе покажу, а потом решай сам, остаться тебе или вернуться домой.

– А это еще в моей власти? – тихо спросил Юлиан.

– Никто не может принудить тебя остаться здесь. Я дал слово, что отведу тебя назад. Я мог бы вообще не заикаться об этом, когда ты хотел идти за теми двумя. Остальное случилось бы само собой.

– Я знаю, – сказал Юлиан. – Извини меня.

Рогер отмахнулся:

– Ничего. Но теперь идем же, наконец. Остальные давно ждут нас. У нас не так уж много времени.

Они подошли к «Смертельному котлу», свернули с дороги и оказались на площадке позади этого громадного круглого сооружения.

Посреди площадки в пустой масляной бочке горел огонь, в отсветах пламени Юлиан увидел добрую дюжину подростков, которые стояли небольшими группами и разговаривали между собой: девочки и мальчики разных возрастов, от десяти до шестнадцати – семнадцати лет. На самом краю освещенного круга Юлиан увидел мотоцикл. Небрежно привалившись к нему, стоял Кожаный. Или Майк. Или предводитель троллей, которые гнались за Юлианом.

– Не бойся, – сказал Рогер. – Он тебе ничего не сделает.

Если это так, подумал Юлиан, то почему Рогер вдруг перешел на шепот?

Майк оттолкнулся от своего мотоцикла и шагнул к ним навстречу:

– Значит, ты его действительно привел.

Слова его предназначались Рогеру, но он не отводил взгляда от Юлиана.

– Юлиан сам пришел, – сказал Рогер. Заметно нервничая, он добавил: – Я дал ему слово, что отведу его назад, если он захочет.

– Да? – Кожаный презрительно скривился. – Дал слово? Что ж.

Так и осталось неясным, то ли ему все равно, что Юлиан может уйти отсюда, то ли ему плевать на все обещания Рогера.

Наконец его ужасные холодные глаза отпустили Юлиана, и он повернулся прямо к Рогеру:

– У него с собой?

– Что? – спросил Юлиан, прежде чем Рогер успел ответить.

– Нет, – поспешно сказал Рогер. Он попытался улыбнуться, но у него получилась только жалкая гримаса. – Мы... поговорим об этом после, о'кей? Это действительно не важно. – Он в волнении сглотнул и добавил: – Я обещал ему все здесь показать.

– Да? – Кожаный зло засмеялся. – Не спросив меня? Разве ты забыл, что на сей раз ты на моей территории?

Он говорил спокойно, но в его словах безошибочно угадывалась угроза, тем более что остальные окружили их плотным кольцом. Требовалось совсем немного фантазии, чтобы Юлиан увидел себя окруженным бандой лохматых троллей.

– Что это значит? – спросил Рогер. По голосу было заметно, что он боится. – Разве ты не пытался действовать своими методами? Они же не сработали. Теперь мой черед.

Юлиан переводил взгляд с одного на другого. Постепенно в нем закипал гнев.

– Не затруднит ли вас объяснить мне, о чем идет речь? – сказал он. Слова – а прежде всего, тон, каким они были произнесены, – изумили его самого, но Кожаный лишь презрительно фыркнул, а Рогер сделал торопливый успокаивающий жест и поспешно заверил:

– К делу не относится. Это наши личные отношения.

– У меня совсем другое впечатление, – возразил Юлиан.

– Ну, хорошо. – Кожаный скривил лицо. – Делай как знаешь. Путь свободен. Можете отправляться на свою экскурсию. Но не забывай поглядывать на часы. А если встретишь свою подружку, передай ей от меня привет. Мы с ней еще не рассчитались.

Юлиан хотел что-то сказать, но Рогер бросил на него умоляющий взгляд, и они ушли молча. Только очутившись на людной дорожке, Рогер остановился.

– Еле отделались. Я и не знал, что он так сердит.

– Не ты ли уверял меня, что все в порядке?

– Он, наверное, до сих пор еще злится из-за того, что сделала Алиса. Как-никак, он потерял двух своих людей.

– Алиса? – Юлиан испугался – Но он ей ничего не сделает?

– Не бойся, – ответил Рогер. – Она и сама может постоять за себя. Если на то пошло, это он должен бояться ее, а не наоборот.

И хотя у Юлиана были большие сомнения, особенно после того, что сейчас произошло, он задал Рогеру совсем другой вопрос:

– Ты уверен, что здесь место твоей мечты? Если бы я мог выбирать, я бы отказался от такого места, где приходится дрожать за свою жизнь.

– Да? – усмехнулся Рогер. – Ты бы выбрал тихое местечко, где можно умереть от скуки? Неужто ты не мечтал пережить великие опасности и приключения? Я должен тебе сказать —без Майка и его банды здесь было бы смертельно скучно. И потом, они не всегда такие злые. До сих пор я мог с ними договориться.

– А если в один прекрасный день не сможешь?

– Такого не будет, – уверенно заявил Рогер. – Я нужен Майку так же, как и он мне. Какое ему удовольствие быть тираном там, где больше некого терроризировать.

Ну нет, с содроганием подумал Юлиан, это не рай. Хотя и не ад. Это сумасшедший дом!

Но на всякий случай не стал говорить это вслух.

– Идем же, – сказал Рогер. – Я тебе все покажу.

Вообще-то Юлиану уже ничего не хотелось видеть. Он предпочел бы вернуться в архив, где Франк, может быть, уже начал беспокоиться. Как долго он здесь? Час? Два?

Но он не возразил, и на это у него были две причины. После сцены с Кожаным и его компанией мальчику стало ясно, что Рогер сказал ему не всю правду. Он обманул его или утаил что-то несомненно важное, и надо узнать, что именно.

И вторая причина – Алиса. Юлиану хотелось увидеть ее и побыть с ней рядом. Когда он думал о ней, его охватывало чувство, которое невозможно описать словами. Видимо, в шутливых замечаниях Франка была доля правды. Но чувство это было такое чистое и прекрасное, что он без стыда мог бы о нем говорить.

И было еще кое-что: ярмарка все сильнее и сильнее притягивала его. Они с Рогером покачались на корабле-качелях, покатались на карусели и попытали счастья в нескольких игральных и лотерейных будках – конечно, все впустую. Юлиан несколько раз спрашивал про Алису, но Рогер неизменно отвечал, что они ее еще встретят и что самое лакомое оставляют напоследок.

Потом они подошли к павильону, где показывал свои трюки глотатель огня. Это был мускулистый мужчина с коротко остриженными волосами, но без бровей и ресниц, которые, видимо, стали жертвой его профессии. На нем были только желтые шаровары, и зрители видели ужасные ожоги на его груди и плечах. Юлиан заметил, что большинство из них просто нарисованы.

И когда мальчик стоял, не отрывая глаз от языков пламени, вырывающихся изо рта артиста, ему явилось видение.

Языки огня вдруг превратились в море пламени, окутавшее мужчину, словно пылающее одеяние. Он вскрикнул, зашатался и сделался живым факелом, мечущимся по площадке. Публика подняла крик, потому что огонь перекидывался на все вокруг, охватывая своими языками куртки, брюки, шляпы и волосы..:

Юлиан вскрикнул и зажмурил глаза, а когда снова открыл их, видение исчезло. Глотатель огня, как прежде, выдувал пламя, зрители аплодировали и бросали монеты в шляпу у его ног.

– Пошли дальше, – позвал Рогер. – Уже пора, подходит время. Нам не надо слишком долго оставаться на одном месте, – сказал он через некоторое время. – Ты слишком заметен, понимаешь? Шмотки не такие, как здесь, и бросаются в глаза.

Это, правда, кое-что объясняло, но вряд ли было истинной причиной его внезапного беспокойства. Юлиан тоже почувствовал, как ему становится все неуютнее. Словно его видение раз и навсегда разрушило иллюзию здешнего сказочного мира. Все вокруг внезапно показалось ему угрожающим. Он ощущал невидимый, но давящий груз, который медленно опускался на все вокруг.

– Что это? – спросил он. – Я хочу наконец знать, что здесь происходит, Рогер!

– Ничего. – Рогер отвел глаза.

– Но что-то должно произойти, разве не так? – требовательно пытал Юлиан. – И ты знаешь, что именно!

– Да, – ответил Рогер, все еще не глядя на него. – Но поверь мне, изменить ничего нельзя.

– Кто же говорит, что я собираюсь что-то менять? Я всего лишь хочу узнать, что здесь происходит или, если угодно, произойдет. – Он загородил Рогеру путь. – Говори же, наконец! Что должно случиться? И почему ты не ведешь меня к Алисе?

Рогер сердито дернул плечом:

– Да вон она идет.

Юлиан обернулся и в ту же секунду увидел черноволосую девочку, выходящую из палатки. Если это была случайность, то он отказывался что-либо понимать. Откуда Рогер мог знать, что Алиса выйдет из этой палатки, еще до того, как она сделала это?

Девочка сразу направилась к ним. Но вид у нее был не особенно радостный. Точнее говоря, она была даже рассержена и гневно обратилась к Рогеру:

– Что он здесь делает? Ты что, свихнулся – привести его сюда? И, как нарочно, именно сейчас?

– Он сам пришел, – угрюмо оправдывался Рогер.

– Ах, сам? – возмутилась Алиса. – И что же ты ему такого наговорил, что он пошел за тобой?

– Ничего, – огрызнулся Рогер. – Он хотел узнать правду о своем отце, только и всего.

– Это так, – подтвердил Юлиан.

Алиса удивленно взглянула на него, Юлиан и сам не понимал, чего это он берет Рогера под свою защиту. Но, может быть, он беспокоился вовсе не о Рогере, а просто не мог вынести, чтобы Алиса сердилась?

– Я бы все равно проник сюда, – продолжал Юлиан. – Рогер только помог мне.

– Что-то я сомневаюсь, – сказала Алиса, и Юлиан не совсем понял, что именно кажется ей сомнительным. – Тебе придется вернуться. Чем раньше, тем лучше. Мы отведем тебя к колесу обозрения, – решила она. – Это самый верный путь.

– Гордон тоже так говорил, а потом...

– Если бы ты и твой друг тогда послушались, – перебила Алиса; – с вами бы ничего не случилось.

– Разве ты знаешь, что произошло? – вырвалось у Юлиана.

– Скажи спасибо, что она это знала, – ответил за нее Рогер. – Если бы не она, вас бы уже не было в живых.

Алиса решительным жестом закрыла эту тему:

– Итак, идем к колесу обозрения. По дороге поговорим.

До колеса обозрения было недалеко. Минут пять, огорченно подумал Юлиан. А ему так много нужно было сказать Алисе и о многом расспросить. Наконец, ему просто хотелось подольше побыть рядом с ней.

Но все бесчисленные вопросы застряли в горле комом, и почти половину пути они проделали молча.

– Это правда, что ты... первой очутилась здесь? – наконец спросил он.

– Тебе не кажется, что ты слишком много болтаешь? – напустилась Алиса на Рогера. Потом обернулась к Юлиану: – И да и нет. Я первая прошла сквозь зеркало, это правда. За исключением твоего отца.

– Значит, есть и другие пути? – взволнованно спросил Юлиан. В конце концов, он сам явился сюда другим путем.

– Есть, – сказала Алиса. – Но некоторые из них очень опасны. И все-таки немногие из нас пришли сюда сквозь зеркало.

– Да много и не могло прийти, – добавил Рогер. – Ведь зеркало работает только у твоего отца. Он один знает тайну.

Большое магическое зеркало отца по-прежнему стояло в варьете вместе с остальным реквизитом, и оно будет оставаться там до тех пор, пока не решат, что со всем этим делать. Страшно представить, что бы случилось, если путь в этот зловещий мир был бы открыт любому. Зеркало могло стать смертельной ловушкой.

– Но мы с Франком тоже прошли сквозь зеркало, когда были здесь в первый раз.

– Вы прошли сразу за вашим отцом, – сказал Рогер. – Магия еще действовала какое-то время.

– Он только мой отец, – поправил Рогера Юлиан. – Франк мне вовсе не брат, а друг.

Мальчик повернулся к Алисе и успел заметить ее испуганный взгляд. Почему-то она не хотела, чтобы Рогер говорил об отце Юлиана. Может быть, чтобы не травмировать его?

– Сколько вас здесь? – спросил Юлиан.

– Достаточно, – уклончиво ответила Алиса. – Иногда кто-то приходит, а кто-то уходит. – Опережая следующий вопрос Юлиана, она добавила: – Но многие были здесь задолго до нас.

– И давно? – спросил Юлиан.

– Этого никто не знает. Время здесь ничего не значит.

– А я могу познакомиться с этими другими? – спросил Юлиан.

– Почему же нет? Им было бы очень приятно, – сказал Рогер.

– Зачем? – сердито воскликнула Алиса. – Чтобы он погиб? Или застрял здесь навеки, как его отец и Гордон? Дурак! Неужто ты не понимаешь, что не только подвергаешь опасности его, но и нас лишаешь последнего шанса выбраться отсюда?

Как его отец и Гордон... Конечно же, Алиса говорила не о тех двух мужчинах, которые побили его возле балагана гадалки, а о тех, которые сидели сейчас в жилом вагончике и готовились к далекому путешествию! Ведь они существуют здесь двукратно – один раз как те двое, кого он встретил, а второй раз как странники во времени, прибывшие сюда из конца столетия, чтобы начать новую жизнь. Юлиан помнил слова Гордона, как опасно было бы отцу встретить здесь самого себя!

– Мне надо отлучиться! – сказал он взволнованно.

– Ты с ума сошел! – вырвалось у Рогера. – Если ты, задержишься здесь хоть на одну минуту дольше положенного, ты уже никогда не сможешь вернуться!

– Да я и не хочу возвращаться!

Алиса и Рогер что-то испуганно кричали ему вслед, но Юлиан только быстрее припустил, когда Рогер погнался за ним. Неужто они не заметили, какую ошибку допустили в своих рассуждениях? Для него уже не играло роли, сможет он вернуться в свое время или нет. Единственное, чего он хотел, – быть около отца. Да, отец и Гордон не обрадуются его появлению, но не бросят же его?!

– Юлиан, стой! – кричал Рогер. – Ты бежишь к своей гибели! То, что ты задумал, не получится! Слишком поздно!

Мальчик оглянулся и увидел, что Рогер заметно отстает. Он с удовольствием объяснил бы Рогеру, как сильно тот ошибается, но побоялся потерять свое преимущество.

– Юлиан! Не делай этого! Ты – все, что у нас еще осталось!

Последняя фраза была для Юлиана так же маловразумительна, как и многое другое, что говорил Рогер, но не было времени размышлять над ней. Он попробовал затеряться в толпе и несколько раз сворачивал в боковые переулки, пока не убедился, что преследователи остались далеко позади. Но сам заблудился.

Тяжело дыша, Юлиан огляделся по сторонам. Вокруг шумела толпа, публика постепенно Прибывала, обеспечивая ему прикрытие. Рогер и остальные бросятся на его розыски, а уж они, конечно, знают здесь все ходы и выходы, но если Юлиан найдет отца, преследователи уже не посмеют сделать что-нибудь против него.

Поплутав немного, он очутился на месте, которое показалось ему знакомым. Если сейчас свернуть в ближайший переулок направо, то он доберется до жилого вагончика, в котором найдет отца и Гордона.

Внезапно в голову ему пришла сумасшедшая мысль. Что, если он сейчас свернет за угол и столкнется с самим собой? Но в то же мгновение он сообразил, что это невозможно: потому что этого не было. Ведь он уже был здесь однажды и помнил бы, если бы встретил тогда самого себя.

Он отмел последние сомнения, обогнул угол и увидел жилой вагончик. Но ни себя самого, ни Франка там не обнаружил. Отца и Гордона, правда, тоже.

Дверь была лишь притворена, свет внутри не горел. С бьющимся сердцем он заглянул внутрь. Вагончик был пуст.

Юлиан стал нащупывать выключатель, но его, естественно, не оказалось. Электрическое освещение распространится повсюду лишь через десять – двадцать лет.

Он потерянно огляделся. Ну конечно же, ему нужно мчаться на вокзал и сесть в поезд на Амстердам, ведь отец собирался... в Амстердам? Или в Антверпен? Черт возьми, ну почему он слушал так невнимательно?

Но так просто он не отступится. Тем более теперь, когда цель так близка. По крайней мере, он запомнил название того маленького местечка в Англии, где собирались обосноваться Гордон и его отец: Кильмарнок. Каким образом он будет пробираться туда —один, без денег, без документов и в эпоху, о которой почти ничего не знает, – Юлиан не думал.

Дорогу к вокзалу, конечно, можно спросить. Но перед этим он должен сделать еще кое-что, хотя время уже поджимало. Ему необходимо выяснить, что здесь случилось – или что должно случиться.

Снова разыскать балаганчик мадам Футуры не составляло труда, но он оказался уже закрыт. Юлиан постучался и позвал хозяйку, но не получил ответа. Он бросил вороватый взгляд по сторонам и на четвереньках прополз под край палатки.

В следующую секунду на голову ему обрушился удар, и из глаз посыпались искры.

Над ним стояла мадам Футура. Вместо цыганского костюма на ней было черное платье. Из гадалки она превратилась в обыкновенную старую женщину, хоть и решительную, судя по дубинке в руке.

– Попался! – негромко сказала она. – Ворье проклятое, вконец обнаглели! Нигде от вас спасу нет!

Она погрозила дубинкой, и Юлиан испуганно втянул голову в плечи.

– Не бейте! – взмолился он. – Я не вор!

– Ну еще бы, какой же ты вор, – с издевкой сказала мадам Футура. – Ты ведь всего лишь хотел укрыться от дождя, а?

– Мне надо с вами поговорить. Я вас звал, но вы не откликались.

– Поговорить? – Мадам Футура рассмеялась. – О чем же нам с тобой говорить? О том, где я прячу мои сбережения?

– О моем отце. Он был здесь совсем недавно. Вы еще предупреждали его о какой-то опасности. Помните?

Лицо мадам Футуры преобразилось. От гнева не осталось и следа. Она быстро нагнулась, чтобы поднять Юлиана.

– Твой отец, говоришь? И этот второй тип...

– Это его знакомый, – пояснил Юлиан, намеренно избегая слова «друг». Он чувствовал, что мадам Футура испытывает к Гордону не особенно большую симпатию.

– Ты должен удержать своего отца, – продолжала мадам Футура. – Беги за ним и попробуй отговорить его от того, что он задумал. Может быть, тебя он послушает. Хотя боюсь, уже поздно. Ведь я даже не знаю, что он задумал, но это что-то ужасное!

– Но я не знаю, где он! Я думал, вы сумеете мне помочь.

– Я? – Мадам Футура рассмеялась, но смех ее больше походил на плач. – Да как бы я сумела тебе помочь? Ведь я всего лишь старая женщина, которая морочит людям головы, будто может предсказывать будущее.

– А разве вы не можете его предсказывать? – спросил Юлиан. Разочарование его уже невозможно было скрыть.

Старая женщина снова рассмеялась:

– О нет, мой мальчик. Я лишь актриса, у меня иногда возникают предчувствия, да и то я часто обманываюсь.

Юлиан огляделся. Палатка была почти пуста. На столе, где обычно располагались, по-видимому, стеклянный шар, гадальные карты, плошка с чайными листиками или кофейной гущей и другие фокусы-покусы, теперь ничего не было, зато у входа стояла собранная дорожная сумка.

– Но на сей раз, кажется, предчувствие оказалось довольно сильным?

Лицо мадам Футуры омрачилось.

– О да. – Она содрогнулась от ужаса. – Достаточно сильным, чтобы я собралась. Мне в жизни не приходилось ни от чего убегать, мой мальчик, можешь мне поверить. Но на сей раз... – Она закрыла глаза, голос ее упал почти до шепота. – Это было чудовищно. Я точно не знаю, что случится, но что-то жуткое. Страшнее ада. Я вижу пламя. Повсюду пламя, и огонь, и крики... – Она с трудом открыла глаза. – Я не могу помочь тебе, мой мальчик. Я не уверена, смогу ли помочь себе самой. А теперь мне пора. Осталось совсем мало времени.

Мадам Футура поспешила к выходу, нагнулась за тяжелой сумкой и с трудом подняла ее.

– Да и тебе лучше бежать. Поверь мне, это случится. И скоро. Беги, пока еще можно.

Она откинула полог палатки и исчезла, оставив Юлиана в глубоком оцепенении. Неужто на самом деле ничего нельзя изменить, потому что все уже произошло?..

Но этого нельзя допустить! В конце концов, он здесь был, а если ты был где-либо, то мог и сделать что-то.

Он вышел из палатки, осмотрелся и двинулся в ту сторону, куда удалились его отец и Гордон. Конечно, он понимал, насколько мала вероятность разыскать их.

Гордон говорил о «самой великой вещи, какую они когда-либо затевали». Судя по всему, они задумали какое-то преступление: нападение, ограбление или, скорее всего, кражу со взломом. Крупные зрелищные заведения, постоянно заполненные публикой, не могли стать их объектом. Скорее всего, это небольшое заведение, и, судя по тому, как Гордон настаивал на соблюдении времени исполнения, оно было либо вообще закрыто, либо не охранялось – возможно, у хозяина был перерыв в определенное время. Таким образом, число предполагаемых объектов нападения сокращалось до некоего обозримого числа. Естественно, они были рассеяны по всей территории ярмарки.

Самое удивительное, что он нашел тех, кого искал, хотя нашел чисто случайно. Памятуя о ноже Гордона, он держался в тени и вначале только наблюдал.

Пока что те двое небрежно топтались среди публики возле одного из павильонов, набрасывая кольца на горлышки бутылок. Но видно было, что все внимание их сосредоточено на другом. Они все чаще посматривали в сторону небольшого покосившегося строения через дорогу.