Текст книги "Нф-100: Шутки Георга Дебича (СИ)"

Автор книги: Владислав Чупрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Я сам его никуда не посажу, – огрызнулся Донни. – Хорошо. Договор так договор. Но сначала я его прочту. Вместе со всеми скрытыми вкладками.

– Обижаете, – с пониманием кивнул Волк. – Честнее и не придумаешь. Договор как договор, мы его везде используем. Но на здоровье. Подписываете вдвоем?

Пока Донни разворачивал на экране договор и углублялся в его чтение, Волк связался с Дьюлой:

– Эссенжи, – вежливо настолько, что тому стало ощутимо не по себе, позвал Волк. – Принеси себя немедленно сюда, будь так любезен.

Дьюла пробормотал что-то не очень радостное, но поддакнул и отключился. Явился он через пятнадцать минут, с таким видом, будто бы ему пришлось преодолевать не только пространство, но еще и время. К этому моменту оба Донни с грехом пополам доползли до третьего раздела договора. Из двадцати восьми.

– На что договор заключаем?

– На транспортировку.

– Этих? – На лице Эссенжи промелькнуло что-то между "ох, етить, да это же крыса" и "сегодня на этом корабле всем нужна психотерапия".

– Именно этих, – Волк согласно кивнул. – Мы доставим их как положено по договору и сгрузим на планету согласно акту приемки. Услышал?

Дьюла услышал и активно закивал. Судя по всему, он уже представил, как запирает копов в совершенно пустом грузовом отсеке, снабдив их парой пачек "крокодила". А дверь, само собой, совершенно случайно, переблокируется так, что из нее никто не может выйти.

Что по прибытию на планету выплюнет грузовой отсек – остается только догадываться.

– Вроде бы все в порядке, – с сомнением протянул капитан, листая договор туда-сюда. Эссенжи, устроившись на подлокотнике кресла Волка, с интересом поднял брови.

– Разве что вот этот вот пункт вызывает сомнение...

– Да нет, – вмешался старлей. – Тут все нормально.

– Ладно, – поверив брату, кивнул Донни. – Тогда все. Мы готовы подписать.

Полицейские по очереди поставили формулы прописей под договором, то же самое сделал и Дьюла. Волк же прижал указательный палец к экрану, и его подпись (имя плюс номер сертификата, позволяющего осуществлять торговлю) появилась сама. Договор был заключен и немедленно отправился в реестр Торговой палаты. Так что если нужно будет, его обязательно поднимут, найдут и перелопатят.

Волк ненавидел рисковать своей репутацией.

– Ну что, груз, – Волк поднялся со своего места. – Сейчас я покажу вам каюты, в которых вы можете хоть на головах стоять, после чего мы с вами друг другу больше не мешаем. По всем вопросам обращаться только к младшему составу: Майерс и Джейксону. Остальных не беспокоить, у всех есть своя работа.

Капитана перекосило, в то время как старлей только неодобрительно вздохнул, дав брату повод обернуться и посмотреть на него. Видимо, Джонатан был очень недоволен таким раскладом.

– Для начала мне нужно собрать всех своих людей, чтобы провести им инструктаж.

– Ваши люди в медотсеке, сидят на голове друг у друга, – подсказал Эссенжи. – Капитан, вы отдаете им пустые каюты? Хватило бы и одной.

– Помолчи, а? – Дьюла согласно кивнул и сполз с подлокотника. – Иди, проводи их до медотсека. И посмотри, чтобы капитан не наговорил лишнего.

Донни очень не нравилось, когда в его присутствии о нем говорили в третьем лице. Но пришлось смириться.

– Пойдемте, – Дьюла махнул рукой и, не удержавшись, мстительно добавил. – Груз.

И, независимо насвистывая какую-то дебильную мелодию, подцепленную от Гаржа, который знал их в необозримом количестве, он направился вперед по коридору, чувствуя себя конвоиром в отпуске. Его "подопечные" не планировали куда-то сбегать. Да и куда бежать-то? Кораблик-то их уплыл. А до следующего еще световые года.

И на кой капитану понадобились эти копы? Что за клуб помощи убогим и бездомным?

Гарж не очень любил гостей. До отсека они с Троем добрались без проблем, потом же началась какая-то ерунда: в малюсенькое помещение начали методично набиваться полицейские. Лейтенант требовал ему успокоительного, сержант пояснял, что лейтенант на самом деле не прочь выпить. Гарж был занят приведением в окончательное состояние стояния Троя, который уже даже начал отбиваться, что не могло не радовать.

– Я нормально, нормально, отвали, – Трой упирался и не давал уложить себя на койку.

– А вдруг сотрясение остатков мозгов, а? Что ты делать тогда будешь? – Гарж упорствовал, полицейские постоянно переговаривались, чем безумно раздражали медика. – Эй, копы, вы, может, заткнетесь? Иначе выпинаю отсюда нахрен.

Копы слегка притихли, но окончательно не заткнулись.

– Точно нормально?

– Да точно, точно! – Трою очень не терпелось уйти. Он косился на полицейских, которые косились в ответ на него.

– Голова не болит, не кружится?

– Нет.

– Не тошнит?

– От тебя тошнит.

– Ну и вали тогда отсюда, – соблаговолил отстать Гарж.

Трой ушел, еще раз перекинувшись с полицейскими далекими от дружелюбных взглядов.

– Ну, а вам что от меня нужно? – Гарж неодобрительно осмотрел оставшихся: два лейтенанта полиции, один сержант, двое рядовых. Интересно, а что капитана с собой не притащили в качестве моральной поддержки?

– Да ничего, – отозвался пилот. – Выпить хочу. Есть?

– Я что, похож на круглосуточный магазин с доставкой? – огрызнулся Гарж. – Если что-то и есть, то либо в столовке, либо у кого-то из команды.

– А успокоительное? – как бы невзначай напомнил сержант. Судя по внимательному взгляду, медик полицейских уже успел оценить ситуацию патового дефицита всего. Мотки заживляющего пластыря, пирамидкой стоящего на столе, он тоже не мог не отметить.

– Было что-то... – неуверенно оторвался Гарж и вдруг гаркнул. – Не трогать!

Никки вздрогнула и выпустила из рук коробку с пластиковыми ампулами. Не считая того, что ампулы разлетелись по всему небольшому помещению, никто не пострадал. Но Гарж был в бешенстве.

Любого из своей команды он бы выгнал отсюда пинками, что уж говорить о полицейских, которые без позволения набились в малюсенькое помещение, в котором и так было трудно развернуться, так еще и лапали все подряд.

– Никуда не лезть, – раздраженно отчитывал полицейских, ползая по полу в поисках ампул, Гарж. – Ничего не трогать. Какого хрена вы вообще здесь сидите? Шли бы к капитану своему!

Копы, судя по всему, сами не знали, почему местом своей дислокации выбрали именно медотсек. По крайней мере лейтенант прикрывался необходимостью то ли надраться в хлам, то ли успокоиться, а все остальные сопровождали немного нервного пилота, чтобы тот ничего не своротил.

Гарж же оказался в очень странной ситуации: меньше всего ему хотелось находиться в замкнутом пространстве рядом с пятью полицейскими, но и уйти он не мог. То есть уйти, конечно, ему никто не мешал, но не оставлять же родную комнатку на растерзание стражам порядка, которые сами были далеко не такими уж добропорядочные граждане, как положено считать.

Вот и оставалось пыхтеть и тихо ненавидеть, успокаиваясь только тем, что это именно его любимая черепашка наделала такой переполох. Не совсем понятно, правда, зачем все это Волку.

Отдышавшись и уняв первый порыв всех хорошенько приложить лицами об стол и стены, Гарж поинтересовался, вежливо настолько, насколько смог:

– Ну, что сидим?

После кратких переглядок девица-лейтенант, казавшаяся Гаржу еще более шизоидной, чем их больной на голову пилот и все прочие, ответила:

– Капитана ждем.

– Так, контакт налажен, – Гарж кивнул. – А почему вы ждете своего капитана именно здесь? Почему бы вам не пойти отсюда вон?

Повила неловкая тишина. Ответа на сакральный вопрос ни у кого не было. Рядовые откровенно скучали, но не знали, куда им деться.

– Так может, все-таки вон? Тут после вас еще все драить, чтоб стерильность была.

Конечно, сам Гарж ничего драить не собирался. Но повесить на Мэри задание вроде "чтоб даже воспоминания о копах в моем отсеке не осталось" вполне мог.

Копы были готовы выйти вон, но их опередил Дьюла, ввалившийся в отсек. С его прибытием места стало еще меньше.

Напрочь игнорируя полицейских, Эссенжи протолкался между ними и облокотился на Гаржа. Выразительно пошевелив бровями, он сообщил:

– Что-о-о я узна-ал.

Копы заметно напряглись. То есть напрягся, кажется, один пилот, ну а остальные просто поддержали, удивленно уставившись на новоприбывшего.

– Он здесь ни при чем, – вдруг выдал лейтенант Ружевич, подтвердив, что с головой совсем не дружит.

– Так, – прервал его Гарж, поднимая руку. – Дьюла, выведи граждан из моего отсека, пусть там подождут, пока я с их пилотом разберусь.

– Да их там капитан ждет с отличными новостями. Я тебе тоже расскажу, если со мной пойдешь.

Гарж закивал, напрочь игнорируя возмущение пилота:

– А нас спросить?

– А вас уже никто не спрашивает, – ухмыльнулся Дьюла. – Идемте все, а то сейчас сюда вломятся эти ваши, капитан со старпомом, и тогда кого-нибудь точно выдавит в космос.

Недовольно бормоча, один за другим полицейские покидали отсек. С каждым свалившим копом Гаржу как будто становилось проще дышать. Последним вышел Дьюла, показав на дверь:

– Мы тебя ждем. Тут такое творится, ты бы знал.

Гарж кивнул и отмахнулся от него, после чего предложил пилоту пересесть на койку. Тот не стал сопротивляться и сел, сложив руки на коленях и внимательно уставившись на медика.

– А у тебя лицензия на врачебную деятельность есть?

– Я тебе сейчас по кусочкам в мусоропровод спущу, – ласково пообещал Гарж. – Сейчас лицензию подделать – раз плюнуть, так что куда важнее, чем какой-то штамп – опыт. Опыт у меня есть. Лицензия, кстати, тоже, но она поддельная.

Май заерзал на койке, но бежать, сломя голову, было уже поздно. Гарж подошел и подцепил пальцами его подбородок, заглядывая в глаза. Зрачки пилота дрогнули и сузились, но не настолько сильно, как у человека, непривычного к вмешательству. Гарж удивился, но пообещал себе разобраться с этим позже.

– Ты придешь сегодня вечером ко мне, и мы поговорим. Так?

Пилот судорожно кивнул, одновременно с этим пытаясь не сгибать шею, как будто позвоночник вдруг закостенел и превратился в торчащую палку.

– И без истерик чтоб, не позорь гордое имя пилота. Так?

Май еще раз кивнул.

– Хорошо. Запомни: спокойствие и беседа сегодня вечером. Кто-нибудь за тобой увяжется – отшей. Понял? Ответь.

– Понял.

– Вот и ладушки, – Гарж сморгнул и отвернулся.

Ружевич удивленно потер морщины на лбу.

– Что это было?

– Успокоительное. Чувствуешь себя лучше?

– Чувствую, – неуверенно отозвался пилот, сверяясь со своими ощущения.

– Зашибись. Пошли, там нам какие-то супер-новости обещали.

Май слез с койки, поправил белую простыню, покрытую водоотталкивающим веществом, и первым вышел из отсека, едва сгибая ноги.

Новости были те еще. Капитан, тщетно пытаясь сохранять спокойствие, заявил, что заключил с Волком договор, согласно которому их доставят на планету в целости и сохранности.

От этой затеи на световые года несло подвохом. Даже Дьюла и Гарж, хорошо знающие Волка, не могли предположить, что это значит и чем обернется для копов.

– Ваш капитан, – наконец неприязненно закончил Донни, обращаясь к Дьюле и Гаржу, – сказал, что вы покажете каюты. Ведите.

– Так точно, груз, – радостно отозвался Дьюла и повел свой небольшой конвой в сторону жилого отсека. Гарж шел рядом с ним и удивленно качал головой. Его беспокоило то, что он не понимает гениальной задумки Волка. Ему это не нравилось, как и необходимость мирно существовать с копами бок о бок. Доставить груз на планету целым – это святое.

Но Гарж не был торговцем, ему в этом плане было несколько легче.

– Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы всего лишь груз, – торжественно возвестил Эссенжи. – Это каюта для капитана, эта для лейтенантов, эта для рядовых, вот там вот старший лейтенант и сержант.

В последнюю очередь он указан на каюты, которые принадлежали Дари и ему. Гарж поднял брови.

– Майерс съедет к Мэри, а я пока у тебя перебьюсь, – пояснил Дьюла. – Переживешь же?

– А то как же, – согласно кивнул Гарж.

Вот только полицейские были не очень довольны таким раскладом, но обсуждать с Дьюлой они это не стали. Пилот обратился к психологу:

– Махнемся?

Ситуацию внезапно разрешил капитан, видимо, все еще считавший своим долгом заботиться о микроклимате в коллективе.

– Старший лейтенант со мной, Ружевич с Филлипсом, Райт одна.

Мир и спокойствие были незамедлительно восстановлены, полицейские начали расходиться по каютам, а Дьюла, на ходу связываясь с младшей Майерс, нырнул в свою. Следующие полчаса он переносил свои вещи в каюту Гаржа. Суетилась и Дари, явно обрадованная внезапным переселением. Мэри все это время не появлялся, так что узнать его мнение по этому вопросу было довольно сложно.

– Теперь у нас будет оживленное движение по утрам, – заметил Дьюла, сгружая свои ботинки на пол у шкафа Гаржа. Ботинки были все одинаковые, разве что с разной степенью поношенности и разными цветами шнуровки.

– Будем надеяться, что копы не любят спать до обеда, иначе запрем их в грузовом отсеке.

Дьюла закивал, чрезвычайно увлеченный этой идеей.

– Ладно, пойду, доложусь капитану, а потом пожру. Ты придешь?

– А как же.

И Эссенжи ушел в капитанскую каюту. Гарж вышел следом за ним.

В коридоре было пусто, до ужина еще оставалось время. К слову, на ужин полицейские, кажется, не были приглашены, если, конечно, Волк не даст Дьюле задания накормить всех. Да уж, Эссенжи будет не очень-то рад.

Из каюты вышел пилот, замер в дверном проеме, смотря внутрь и терпеливо повторил.

– Мне нужно отлить, я скоро. Что? Нет, я не собираюсь лезть в пилотный отсек. Слышишь, как идем? Автопилот, хорошая модель. Дотянет как-нибудь.

Прикрыл дверь и собирался было пройти мимо Гаржа, но тот его остановил.

– Эй, пилот.

– Я отлить, – на автомате повторил Ружевич.

– Да хоть что, – огрызнулся Гарж и махнул головой на свою каюту. – Пойдем, поговорим.

– Поговорим, – задумчиво повторил Май, цепенея. – Идем.

Усадив пилота в единственное подразумеваемое планировкой кресло, Гарж сел напротив, на кровать с наваленным на нее барахлом Дьюлы. Ружевич пытался осмотреться, отвести взгляд, но скоро Гарж поймал его.

Реагировал Май плохо. Морщился и елозил, успокоился только когда Гарж уже решил, что стоит огреть его по голове чем-нибудь тяжелым, а потом разбираться.

Зрачки вздрогнули и немного расширились.

Стоило, конечно, спрашивать о самом важном, но сейчас Гаржа интересовало совсем другое.

– Почему ты плохо реагируешь на гипноз?

– На первых этапах обучения пилотов кормят разной психотропной дрянью. Для лучшего контакта с кораблем и худшего – с окружающим миром.

– Ты уверен?

– Нет.

Ружевич не был уверен, но говорил так, как будто точно это знает – маленький, но значительный побочный эффект. Приходилось постоянно уточнять.

– Интересно...

Пилот молчал, ожидая вопроса. Гарж пообещал себе обязательно над этим подумать и приступил непосредственно у цели беседы:

– Как вы нас нашли?

– У вас на борту наш человек.

Гарж вздохнул. Приехали. Нет, ну это вот вообще как-то не здорово.

– Имя.

– Трэвис Маркин.

– Кто это? – Гарж потер лоб, чуть не лишившись контакта. – А, черт! Трой?

– Да.

– Уверен?

– Да.

Итак, ситуация очень паршивая. На корабле крыса, которую даже не спустишь в мусоропровод. Хотя – почему же не спустишь? Возмущение полицейских, ставших всего лишь бесправным грузом – слабое препятствие для удовлетворения контрабандистской мести.

Но были, как не странно, вещи еще более важные.

– Почему вы явились, когда мы шли пустыми? К чему такая спешка?

Май попытался моргнуть, но не смог – только нервно дернулись веки.

– Я... не уверен.

– Говори.

– Начальство требует, чтобы этот корабль как можно быстрее оказался на станции. Капитан взялся за это всеми руками, потому что хочет вернуть себе расположение руководства.

– Так, – Гарж задумчиво поцокал языком, пытаясь понять, что еще нужно спросить. – Вы охотились за всем экипажем или за кем-то из нас?

Пилот молчал. Молчание затянулось до неприличия. Гарж начал терять терпение.

– Если даже не уверен, говори.

– Я не знаю.

Май неожиданно тряхнул головой, и Гарж не успел его поймать.

– Я шел в туалет, – задумчиво протянул пилот.

– Давай-давай, топай скорее, – Гарж махнул на дверь, которая не была заблокирована.

Ружевич должен был все забыть тут же, как только отвел взгляд. Он поднялся, еще не до конца понимая, что происходит, и дошел до двери. Остановился и глянул через плечо:

– Все вот эти штучки – подсудное дело, – после чего вышел в коридор.

Подобрав челюсть, Гарж несколько раз клацнул зубами. Это тоже, конечно, было за рамками плана, но к черту рамки! Что с того, что лейтенант запомнит их разговор и передаст своим? Интерес Гаржа вполне понятен, тем более, что нихрена-то он на самом деле и не знает.

Впервые Гарж встречался с человеком, который все помнит после сеанса добротного гипноза. Может, забудет через пару часов? Сделав себе зарубочку на памяти пересечься с пилотом в коридоре и обменяться парочкой незатейливых фраз, Гарж плюхнулся на кровать и вытянулся во весь рост.

Пока Дьюла не вернулся с планерки с капитаном, можно было еще какое-то время наслаждаться остатками свободы и спокойствия, а заодно и пораскинуть мозгами.

Что, Гарж, может, по твою душу явились ищейки? Как думаешь?

Нельзя же все время жить спокойно, да? Раз в пять лет обязательно случится какая-нибудь херня.

Глава 9

– Он вернулся, – мрачно заметил Хампус, поворачиваясь в кресле.

– Да, – согласился Питер. Он чувствовал себя виноватым, только если бы был виноват в провале гениального (казалось бы) плана, но все сложилось совершенно не так. Точнее, просто не сложилось, поэтому Карл все еще был жив.

– Я надеялся на Реми, – продолжил Хампус так, как будто бы в кабинете находился он один.

Вообще-то Питера запросто можно было считать примером меблировки, как и лежащую в соседнем помещении Ванессу, опутанную проводками. Вообще-то неплохо бы поместить девушку в одну из медицинских капсул, но капсулы давно уже стояли на складе, где запылились и нуждались в капитальном ремонте – а еще и в специальном обслуживании. В свете потери Седрика и грядущей потери Карла это было невозможно.

Не так уж сильно Александру было жаль Ванессу, чтобы хлопотать над ней круглыми сутками. Были проблемы куда более значимые, и именно ими предстояло заняться в первую очередь.

– Вины Реми в этом не было, – заметил Питер. В самом деле, какая удача: не дойти двух шагов до своей смерти, развернуться и пойти назад.

– Это правда, – был вынужден признать Хампус. – Но на тебя я могу положиться.

Питер понял его практически без слов. На самом деле он подумал о том, что придется марать руки, еще когда услышал голос Реми.

А Реми, если честно, мог бы и вылезти из своего пожарища и догнать Карла, раз уж ему поручили важное дело. Но Кови с его "сестричкой" никогда не покидали стены второй станции, что с одной стороны было не так уж плохо, а с другой – вот чем заканчивалось.

Хоть Питеру это и не нравилось, он давно уже привык к тому, что постоянно приходится переделывать работу за других.

– Хорошо.

Ситуация была не критичная, но неприятная. Настраивать против себя остатки коллектива пока что было не очень умно, хотя бы потому что это значительно осложнило бы последнее время, проведенное на станции. Значит, нужно все сделать тихо и максимально осторожно. Так, как будто никто из них в этом не замешан.

Питер предпочитал быть незаметным, но это не всегда получалось: он мог внушать какие угодно чувства и эмоции, но серым кардиналом быть никак не получалось.

– Потом нужно будет изловить Джиса. Желательно живым, но там уже смотри сам, как получится, – Хампус задумчиво побарабанил пальцами по своему столу.

– Я услышал, – Питер серьезно кивнул. Он всегда кивал так серьезно и так понимающе, что сомнений не оставалось – он действительно все понял. А уж какой процент информации он отфильтровал, а какой воспринял, оставалось загадкой.

– Могу идти?

– Иди, – Хампус отвернулся к своему столу, прокрутившись на стуле лишний раз. Его это почему-то успокаивало.

Хампус услышал, как за спиной развернулся и вышел Питер, ступая тихо, чтобы не потревожить больную на койке.

Хороший он мужик – Питер. Нет, в самом деле, без него было бы куда труднее, чем приходится сейчас. Но его, конечно, придется оставить на планете. Ведь если взять его с собой – значит, придется делиться деньгами и безопасностью. А сумма получалась не такая уж и внушительная, чтобы ее можно было разбазаривать на других людей.

А после некоторых обязательных манипуляций вроде покупки новых документов и подделки личности денег станет и того меньше. Придется еще ударно поработать, чтобы встать на ноги. К чему тут старые знакомые?

Но и Питер далеко – очень далеко – не дурак. И черт знает, что он там надумал по этому поводу в своей мрачной башке. С этим еще тоже предстоит разобраться, но не раньше, чем прибудут челноки. У Хампуса еще достаточно дел, в которых без помощи не обойтись.

Хампус поднялся, взялся за спинку кресла и покрутил его. Успокаивает. Тщательно запер свой кабинет, хоть он и не нуждался в этом, и вышел в медотсек.

По доброй традиции была занята только одна койка. Хампус подошел к ней и присел на край. Как и в традиционных старых фильмах без эффекта присутствия, Ванесса лежала на кровати, вытянув руки поверх одеяла, бледная до голубизны. Во все вены, что были видны под кожей, Хампус по доброте душевной натыкал красных и прозрачных проводков. Хуже от этого стать не могло, но и лучше тоже не сделает. Но, по крайней мере, пока поблизости нет Седрика (а могло быть, что тот вообще не появится больше), нужно извлекать выгоду из того, что есть под рукой.

Под рукой была Ванесса, достаточно бесполезная, чтобы не переживать, если она вдруг случайно умрет во время эксперимента. А главное, что это было совершенно безопасно: всего лишь потеря крови, как ее остановишь без исправной капсулы?

У Персона мозгов не хватит засомневаться в этом, Питер и так знает, в чем дело, а Реми слишком занят своей очаровательной сестричкой и праздным существованием во второй станции, чтобы обращать внимание на что-либо другое. С Реми в этом деле будет меньше всего проблем.

Тихо попискивали датчики, выдавая рандомную и совершенно неправильную информацию. Будь она правильной, кто-нибудь обязательно бы ею заинтересовался и начал задавать вопросы. К примеру, Карл, которому было положено хоть немного шарить в медицинской технике, а уж он-то здесь все штаны просидел, в надежде, что его напарник вот-вот очнется.

– Не скучай тут, – Хампус похлопал девушку по колену, накрытому больничным покрывалом. Ванесса услышать его не должна была, но поначалу не исключены были внезапные пробуждения. Следить за энергетиком постоянно при этом не было никакой нужды: мало кто в состоянии сбежать с больничной койки, когда в боку рана размером с первую черную дыру, известную человечеству.

Хампус похлопал себя по коленям, поднялся на ноги и направился на кухню. Все-таки иногда есть следовало даже тем, кому, казалось, и воздуха не нужно – по крайней мере, Хампус считал, что отсутствие воздуха – не та проблема, которую он не в состоянии будет решить.

В холодильном отсеке обнаружилась кастрюля, в которую Хампус заглянул с брезгливым любопытством. Намертво вставшая под тонким слоем застывшего жира субстанция из мертвецки-светлого бульона с микроскопическими разноцветными кусочками сушеных овощей вызывала отвращение, даже несмотря на то, что ее полагалось разогреть. Но греть ничего не хотелось. Хампус еще раз заглянул в холодильный отсек, извлек холодные и черствые хлебцы, сломал один, а между ними положил кусок дешевого синтезированного волокнистого мяса. Кусок, кстати, был последним, но кому еще он может достаться, если не начальнику станции?

Может быть, какому-нибудь ребенку, но Персон просто идиот, а не ребенок. Так что это мясо по праву его.

Впрочем, Хампус успел об этом пожалеть, когда с трудом пережевывал пластиковые волокна. На вкус они тоже были как стол поблизости. Или стул.

Седрик ступал осторожно, почти бесшумно. На руках и одежде комьями висела бурая грязь, прилипшая и никак не засыхающая, чтобы ее можно было стряхнуть. Погода стояла отвратная: холодно, промозгло, из воздуха хоть воду выжимай. Влажные головки маков доставали до пояса, трава превращала брюки в мокрые куски ткани, мерзко липнущие к ногам.

Седрику было неспокойно. В голове тихо гудело от вакуумной пустоты, которая могла означать что угодно. Например, что он окончательно сошел с ума. Или что-нибудь еще другое.

Перед глазами стояла отчетливая картинка: Ванесса лежит на полу посреди коридора, а под ней стремительно растекается небольшое кровавое озерцо.

От мысли, что это мог сделать он, Седрика замутило и вывернуло прямо на маки. Красные цветы пахли сыростью и плесенью, а теперь еще немного и рвотой. Сплюнув в сторону, Седрик отошел подальше и присел на землю, скрестив ноги. Стоило вернуться, чтобы предупредить Карла о том, что случилось. Не станет же он думать, что это Седрик покалечил энергетика? А ведь это так!

Нужно во всем объясниться.

Но еще больше нужно – для успокоения совести – проверить, как там Ванесса. Да, безрассудно, да опасно, но он только что (часами ранее, но приходить в себя начал только сейчас) чуть не убил девушку. Нужно хотя бы узнать, как она там.

В голове будто что-то щелкнуло, и в черепную коробку потоком хлынули мысли – одна хуже другой.

Хампус отослал Карла на какое-то задание, а почти сразу после этого пришел за Седриком. Как там Карл? Жив еще, в порядке? Или, может...

Седрик помотал головой, заставляя себя не думать об этом. Дело осложнялось тем, что не думать не получалось, и варианты, подбрасываемые воспаленным сознанием, были один хуже другого.

И все же стоило вернуться. Дел много: проверить Ванессу, узнать, как там Карл, набрать себе еды и рвануть ко второй или третьей станции. Жить-то хочется. Седрик за всю свою жизнь никогда не встречал человека, которому так же сильно хотелось жить.

Зато встречал тихохода, лишившегося всех лап, кроме одной. Тихоход бодренько подползал на животе, подгребая одной лапой, к своему хозяину, когда тот возвращался со службы, и был, пожалуй, самым счастливым созданием на свете. Седрик гордился тем, что именно он уговорил своего сослуживца взять эту довольно мерзкую на первый взгляд тварь к себе домой.

А у Седрика даже все руки и ноги были на месте – пока что. Так почему бы не радоваться?

С трудом поднявшись на ноги, Седрик огляделся по сторонам: еды, конечно, не добудешь. Значит, нужно придерживаться старого плана. Только, наверное, убедить Карла идти за ним уже не получится. Ведь он в самом деле стал приличной обильной кровопотери Ванессы. И подвергать такой опасности кого-то еще ему совершенно не хотелось.

Седрик обошел станцию со стороны нежилых и неиспользуемых помещений, подошел к стене склада. Подпрыгнул, ухватившись за подоконник, подтянулся, уперевшись ногами в стену, и толкнул окно. Окно тут же открылось вверх, как и было задумано, оставив относительно небольшую щель. В нее Седрик и протиснулся, оказавшись в царстве пыли и запустения.

По одну руку стояли рекреационные и медицинские капсулы, местами потрескавшиеся, по другую – большие баки без каких-либо надписей. К ним Седрик даже притрагиваться не стал, подкрадываясь к двери и выглядывая в коридор.

Короткими перебежками, ругая себя за глупость и самонадеянность, он добрался до коридора, ведущего к медотсеку. Пока тихо.

На цыпочках подобравшись к двери, Седрик заглянул внутрь. Дверь в кабинет Александра мигала датчиками блокировки, но за ней явно звучали голоса, а сам медотсек был пуст, если не считать одной занятой кровати – той же, что раньше занимал Седрик.

Он шмыгнул в дверь и подошел к кровати Ванессы, тут же присаживаясь так, чтобы его нельзя было заметить ни со стороны двери, ни из кабинета. Девушка бежала без движения, с бледным лицом и резко выступившими скулами. Показания компьютеров же говорили, что все не так плохо, состояние в норме, ухудшений не предвидится.

Сидя на полу у кровати было не так уж удобно разговаривать, но Седрик и не собирался вести душещипательные беседы. Он взял девушку за руку и осторожно сжал. Пальцы были холодные.

– Извини меня, – прошептал он. – Прости, что так все вышло. Я правда не хотел. Извини. Я надеюсь, что все у тебя будет хорошо. Хотя, как оказалось, это не так уж просто.

Открылась дверь в кабинет, и Седрик, вдруг покрывшийся холодным липким потом, нырнул под кровать Ванессы, от души приложившись головой об нее. К счастью, пластик кровати смягчил звук, и Питер прошагал мимо, ничего не услышав.

Седрик хотел было выбраться из-под кровати и удрать, но решил выждать какое-то время. И правильно сделал: скоро из кабинета вышел и Хампус. Он подошел к кровати Ванессы и сел на ее край.

Седрик закрыл рот руками, чтобы не заорать от ужаса. Тихо дышать никак не получалось, и Седрик был уверен – вот-вот Хампус наклонится, ухватит его за ногу и вытащит из-под кровати, чтобы в этот раз точно убить.

Но Хампус почти не шевелился. Только вдруг отчетливо произнес:

– Не скучай тут, – и поднялся с кровати.

Седрику было не до скуки. Он слушал, как шаги удаляются за дверь. Может, ловушка? Или все-таки ушел? Не узнаешь, пока не проверишь.

Но вылезти из-под кровати Седрик смог заставить себя только минут через десять. В коридоре было тихо, что, впрочем, еще ни о чем не говорило. С трудом уговорив свое сердце не останавливаться, а работать дальше, Седрик побежал наверх, наплевав на голод и на еду. На чердаке были крупы, а с чердака на улицу вела внешняя лестница – на случай пожара.

А сейчас был не просто пожар – катастрофа.

Наверное, дизайнеры форменной одежды не зря получали свои деньги. По крайней мере Седрик был им очень благодарен, набивая глубокие карманы крупами и семенами, пытаясь запомнить, где что, и не перепутать. Комбинезон отяжелел и тянул вниз, и наверняка сполз бы, если бы не держался на плечах и руках.

Спускаяс по внешней лестнице, насквозь проржавевшей и готовой вот-вот рассыпаться в труху, Седрик ободрал себе все руки, но останавливаться не собирался.

Путь до второй станции он проделал долгий и очень трудный. Кубарем скатившись в стеклянный овраг, Седрик увидел странную постройку – сгоревший загон для каких-то больших животных. Седрик заполз внутрь, свернулся клубком и тут же уснул, слишком усталый для того, чтобы думать, что под ним в самом деле могут оказаться сгоревшие останки какого-нибудь зверя.

Сгоревшие же, в самом деле, а не мягкие и гниющие.

Проснувшись в темноте и практически полной тишине, Седрик поначалу испугался. А вспомнив, где находится, понял, что страх этот вполне обоснован.

На второй станции после взрыва ничего не работало: банальный свет, или хотя бы плита, или вода – совершенно ничего. Даже взять и приготовить еду негде. А желудок был очень против такого расклада.